Бармен гей-клуба "Блю Мун", Гарри Голдуотер, оказался человеком двадцати трех лет, с белыми, явно крашеными волосами, выбритыми с одной стороны и торчащими беспорядочно во все стороны с другой, сережкой в ухе и пирсингом в виде кольца в носу. У Бриджеса, несмотря на это, не возникало никаких ассоциаций с быками, слишком уж щуплым и тщедушным был этот паренек. Такого быка забодали бы даже коровы.
— Итак, мистер… Голдуотер, у нас к вам несколько вопросов.
Гарри Голдуотер сидел в допросной напротив двоих детективов и смотрел на них совершенно безучастным взглядом. Бриджесу даже показалось, что сбылось его предсказание и Гарри действительно успел чем-то "накачаться". Однако когда он заговорил, это ощущение пропало. Правда, Гарри пытался придать своему голосу некие женственные черты, получалось не очень и это лишь резало слух.
— Голди, если можно. Все называют меня так.
— Голди? — переспросил Бриджес. — Это звучит немного… по-гейски.
Фергюсон едва заметно улыбнулся, а вот сам Голди не оценил шутку и промолчал.
— Ну что ж, мистер… Голди, раз вам так угодно. Нас интересует ночь с 17 на 18 июля. Вернее, промежуток примерно между часом и тремя часами ночи. Сейчас я продемонстрирую вам одну фотографию, а вы скажете, видели вы этого человека в ту ночь в клубе или нет.
На стол легло фото Фреда Эллисона. Очень медленным, плавным движением, словно совершая какую-то лишь одному ему известную церемонию, Гарри Голдуотер подтянул к себе фотографию и начал ее рассматривать.
Прошло, кажется, минуты полторы, прежде чем он ответил:
— Да, он был в клубе. Несколько раз заказывал коктейли. Фред, верно? Не то чтобы мы друзья, но иногда болтаем.
Бриджес забрал фотографию.
— Хорошо. Постарайтесь вспомнить, в какое время он появился в клубе, а в какое ушел оттуда.
Голди театрально закатил глаза.
— Боже мой, я не помню, что я ел сегодня на завтрак, а вы меня спрашиваете о таком.
— Понимаю. Но все-таки, постарайтесь вспомнить. Это очень важно.
Бриджес выжидающе смотрел на него. Кажется, от его взгляда Голди стало слегка не по себе, он начал озираться по сторонам, словно искал, чем бы отвлечься, но комната для допросов была слишком скучной и серой.
— Кажется, примерно в полвторого ночи, плюс-минус пятнадцать минут. А ушел… вроде бы, часа три было, может полчетвертого.
— Ясно… — Бриджес почесал затылок. Ему до сих пор не верилось, что Фред Эллисон сумеет выпутаться из такой передряги. — А что насчет камер наблюдения? Есть они на входе?
— Есть одна, но сломалась пару недель назад. — безразличным тоном ответил Голди.
"Очень удобно."- подумал Бриджес.
— Вы с ним разговаривали?
— Немного.
— О чем именно?
— Я не помню уже. Какая разница?
Действительно, никакой. Этот вопрос был чем-то вроде соломинки, за которую утопающий Бриджес пытался ухватиться.
— Ладно. — буркнул детектив. — Благодарю вас за содействие. Вы свободны.
Он подумал, что неплохо бы проверить связи этого Голди, вдруг среди его знакомых окажется сам Джордж Коэн? Но выяснять это он будет позже. У Бриджеса, кажется, не было сил, даже чтобы поднять со стула собственную задницу.
— Что будем делать дальше? — спросил Фергюсон, когда дверь за Гарри Голдуотером закрылась.
— Надо поговорить с лейтенантом. Из отпущенного нам времени осталось чуть больше двух часов, и мне кажется, сейчас Фред замкнется, чтобы не наболтать лишнего. Надо решить, что с ним делать дальше.
Несколько минут спустя они сидели в кабинете лейтенанта, который неспешно курил, посылая в потолок дымные кольца.
— Интересная вырисовывается ситуация. — заметил он, когда детективы пересказали ему сведения, полученные от Фреда и Голди. — То, что Эллисон поменял показания, выглядит подозрительно. Но и то, что возле дома Сары остановилась неопознанная машина, тоже подозрительно.
— Думаете, он соврал насчет звонка Ричарду Кроу? — спросил Бриджес.
— Возможно. Как я и говорил, он мог признаться в таком, чтобы на него повесили меньше. Но Кроу пришел пешком. Чью же машину мы видели?
— Может, кто-то из людей Родригеса. — вновь взялся за свое Фергюсон. — А то, что камеру оставили включенной, вполне логично. Пока один делал дело, другой наблюдал. И мог сообщить, в случае, если бы кто-то подъехал к дому. Например, именно так могли убить Скотта Радона. Эксперт ведь сказала, что там не совпадает угол, под которым пуля вошла в голову.
— Но явившийся Ричи скорее застал бы убийцу врасплох. — возразил Бриджес. — Тем более, что он шел пешком. Этот наблюдатель мог заметить машину, но вот человека в таком мраке разглядеть трудно.
— Ладно. — лейтенант Солверсон хлопнул в ладоши. — Давайте еще раз пробежимся по тому, что имеем. Сара Эллисон изменяла Коэну со Скоттом Радоном, его ближайшим помощником. Она забеременела, решила сохранить ребенка, а потом они со Скоттом придумали древний, как мир, план: устроить автокатастрофу и "погибнуть" в ней, чтобы никто их не искал. Для того, чтобы данные экспертизы получились такие, как надо, им нужны были деньги. Сара сняла десять тысяч с карты, которую дал ей сам Коэн.
— Но в каком именно банке и где эти деньги сейчас, мы не знаем. — вставил Фергюсон.
— Десяти тысяч могло быть мало, ей нужно было еще, но она боялась, что большие траты обеспокоят Коэна, что он что-то заподозрит. На этой почве она поссорилась со Скоттом. Может, он хотел отказаться от этого плана, поняв, как это рискованно?
— Но еще раньше она поругалась с братом. — напомнил Бриджес. — Так сильно, что он чуть не придушил ее при всем честном народе. А потом, по его собственному признанию, звякнул Ричи и "заказал" Скотта.
— Да-да, я помню. — махнул рукой Солверсон. Пепел с тлеющей сигареты рассыпался по столу. — Итак, она ругается с Фредом, потом ругается со Скоттом и отправляется домой на такси. В это время или чуть раньше, если верить этим показаниям, Фред звонит своему якобы приятелю Ричи — который теперь, мертвый, не может подтвердить или опровергнуть это, а телефона при нем не найдено — и просит убить Скотта, а сам… отправляется в гей-клуб за очередной дозой, чтобы отпраздновать это событие.
— Вполне возможно. — слабо улыбнулся Бриджес.
Тут Солверсон развел руками, как бы говоря: "дело дрянь, господа."
— Итого у нас четыре подозреваемых. — хмуро объявил он. — Фред Эллисон, который был недоволен тем, что сестра бросает его — а заодно лишает коэновских денег, и потому способный в порыве гнева ее прикончить… Судя по истории с Алисией Томпсон, с нервами у него явно не все в порядке. Скотт Радон, он вполне мог решить, что Ромео из него никакущий, а жизнь под крылышком Коэна гораздо приятнее, чем неизвестность в обществе строптивой Джульетты. Может, он опасался, что она даже начнет шантажировать его. Ричард Кроу, возможно, получивший "заказ" от Фреда и вдруг понявший, что Сара станет нежеланным свидетелем. Вот только как раз с самим Скоттом вышел облом — тот оказался излишне живучим… И безымянный человек Родригеса, решившего, что пора от слов перейти к действиям. А если последний вариант верный, и Скотта, и Ричи мог добить или убить именно он.
— Там есть место, чтобы спрятаться. — сказал Бриджес. — Шкаф, пустой, без одежды, в самом центре комнаты. Я проверял — там весь дом как на ладони. Убийца мог скрываться в нем, выжидая удобного момента.
Наступила тишина. Все трое сидели, не зная, что еще сказать. Но лейтенант Солверсон наконец коснулся самой неприятной темы:
— Количество трупов растет, господа. Бобби Роул, теперь Сэм Картер. Мы не можем быть уверены, что это не звенья одной цепи. И точно так же нельзя быть уверенными в том, что эти преступления действительно связаны друг с другом. Охрана торгового центра сообщила, что еще на нескольких камерах засветились наши "лифтеры", но лица у них все по-прежнему скрыты капюшонами и головными уборами.
— Насчет Бобби Роула тоже все глухо. — вздохнул Бриджес. — А вся эта история с вывозом записывающего оборудования похожа на фарс. Мы…
Тут все трое разом подскочили — телефон на столе лейтенанта Солверсона ожил. Они воззрились на него, словно на какой-то незнакомый предмет, не зная, что с ним делать. Наконец лейтенант взял трубку.
— Солверсон, слушаю.
И он слушал. И молчал. И хмурился. И даже ничего не сказал, лишь в самом конце сухо попрощался. Бриджес чувствовал: никаких хороших новостей ждать не нужно.
— Все лучше и лучше с каждым часом. — в голосе лейтенанта не было ни злости, ни раздражения, лишь отчетливая усталость, которая напугала Бриджеса гораздо больше. — Полчаса назад Джерико Родригес пересек границу Мексики. Он удрал.
Фергюсон и Бриджес переглянулись, пораженные. Один только лейтенант как будто не удивился.
— Несколько камер засекли его машину, а также еще парочку бронированных автомобилей — что-то вроде почетного эскорта. Теперь он там, а мы здесь, и мы совершенно беспомощны. Мексика ни за что не выдаст его без самых весомых оснований. На обычный допрос мы его вызвать уже не можем.
Бриджес медленно поднялся и снял со спинки стула свой плащ. Странная легкость накатила на него, и это было потрясающе приятное чувство: ему вдруг стало на все плевать. На весь мир.
— Я иду спать. — объявил Бриджес и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.