— А ты почем знаешь? — поинтересовался Майор. — Ладно, так и быть, раз просишь. Сегодня же приглашу его на завтрак. Довольна?
— Но сейчас три, ты уже завтракал…
— Вот именно, — отрезал Майор, — как раз проверю, согласен ли он на мировую.
Он связался по телефону с Провансалем, и тот тут же принял приглашение. Провансалю тоже не терпелось поскорее уладить размолвку.
Майор назначил свидание в половине четвертого в баре, куда он обычно ходил. Они пришли одновременно—в четыре.
— Две стофранковые порции «Гималаев», — заказал Майор, протягивая кассирше талоны на хлеб и деньги.
Провансаль хотел было за себя заплатить, но Майор испепелил его взглядом. Между его левой рукой и полом пробежала искра, и он вытер пот шелковым платком.
Они уселись на высокие табуреты, обитые «чертовой кожей», и занялись мороженым.
— Думаю, нам сподручнее перейти на «ты», — с места в карьер начал Майор. — Что ты делал после обеда?
Вопрос задел Провансаля.
— Не твое дело! — буркнул он.
— Не кипятись — сказал Майор и с необычной ловкостью вывернул ему левое запястье. — A ну говори!
Провансаль издал пронзительный вопль, пытаясь, однако, выдать его за кашель, так как все в кафе повернулись в его сторону.
— Я писал стихи, — признался он наконец.
— Ты любишь стихи? — удивился Майор.
— Очень… — простонал Провансаль.
Он восторженно возвел глаза к потолку, его кадык ходил туда-сюда, как поплавок в волнах.
— А вот это тебе нравится? — спросил Майор и задекламировал
— Невероятно! — зарыдал Провансаль.
— Ты не слышал эти стихи? — осведомился Майор.
— Нет! — всхлипнул Провансаль. — Я читал лишь один разрозненный том Верхарна.
— И все? — спросил Майор.
— Я никогда не задумывался, есть ли другие… — повинился Провансаль. — Я не любопытный, да и не особо деятельный… Но я тебя ненавижу, ты отбил у меня любимую девушку.
— Покажи, что ты там написал, — приказал Майор. Провансаль робко вытащил из кармана листок.
— Читай! — скомандовал Майор.
— Я стесняюсь!
— Тогда я прочту сам! — вызвался Майор и хорошо поставленным голосом начал:
— Неплохо, — заметил Майор после некоторого молчания. — Но ощущается влияние прочитанных книг. Вернее, книги. Томика Верхарна.
Ни Майор, ни Провансаль не обращали внимания на то, как засуетились официантки, как столпились они за стойкой бара, чтобы лучше слышать.
— Ты тоже стихи пишешь? — спросил Провансаль. — О знал бы ты, как я тебя ненавижу!
В отчаянии он ломал себе ноги.
— Сейчас прочту одно стихотворение, — сказал Майор, — а ты послушай!
Майор снова задекламировал:
Голос Майора постепенно затихал, усугубляя ужас последних строк. Провансаль, рыдая, катался по полу. Официантки, как мухи, одна за другой попадали без чувств. К счастью, посетителей в этот час было кот наплакал, и двух машин «скорой помощи», вызванных Майором, хватило, чтобы увезти всех пострадавших.
Разве так можно!
Провансаль обхватил голову руками и стонал, ерзая животом по опилкам. Он настолько обслюнявился, что походил на слизняка.
Майор, тоже слегка растроганный, помог своему сопернику встать.
— Ты все еще меня ненавидишь? — тихо спросил он.
— Ты мой учитель! — произнес Провансаль.
Он поднял соединенные в виде перевернутой чаши руки к темечку и повергся ниц, выражая почтение на индусский манер.
— Ты был в Индии? — спросил Майор при виде этого любопытного действа.
— Да, — ответил Провансаль. — В ранней юности. Майор почувствовал, как его сердце преисполняется любовью к этому гостю далеких стран, с которым его связывали общие вкусы.
— Мне нравятся твои стихи, — сказал он. — Да сменится наше соперничество братской любовью!
Он штата эту фразу в «Альманахе Вермо».
Провансаль встал, и в знак дружбы они поцеловали друг друга в лоб.
Потом они покинули бар, тщательно заперев за собой дверь: там не осталось ни единой живой души. Ключ Майор отдал продавщице сандвичей на улице — она была глуха от рождения и потому не пострадала.
Уже к вечеру Майор по-пластунски медленно подбирался к двери Полквоста.
Следуя его указаниям, Видаль с Эммануэлем перере зали телефонный провод, так что достаточно долгое время Полквост провел в покое — последние полчаса он вовсе не двигался с места.
Добравшись до двери, Майор встал, постучал и вихрем ворвался в комнату.