30680.fb2
— Отлично! Итак, господа, за работу. Двое парней берут проигрыватель, один — пластинки, десять — шампанское. Дюжина девиц хватают пироги и торты. Остальные уносят лед, водку, коньяк. На все про все пять минут.
Пять минут спустя квартиру Зизани покинул последний парень, сгибаясь под тяжестью огромного куска льда, с которого ему за шиворот капала вода.
Антиох запер дверь на два оборота.
Майор шел во главе отряда. Рядом — Зизани. Следом — штаб (шутка).
— За мной к дяде! — кричал Майор.
Он бросил прощальный взгляд назад, и процессия решительно устремилась к бульвару. В арьергарде таял лед.
Дядя занимал второй этаж роскошного каменного дома на проспекте Моцарта. Квартира была со вкусом обставлена экзотическими безделушками, собранными во время экспедиции в дальние края — в самое сердце монгольских саванн. Меровингские ковры из высококачественного волокна, которые летом периодически выстригали (как котов), смягчали раздражительное поскрипывание тисненого дубового пола. Все в доме способствовало благоустроенности и уюту.
Завидев отряд Майора, консьержка укрылась в дворницкой. Племянница, Одилон Дюво — надо же назвать ее по имени, — отважно проникла в этот очаг сопротивления и вступила в решительные переговоры с окопавшимся там неприятелем. К месту пришлась бумажка в пять таньга, смягчившая острые углы. Переговоры завершились впечатляющим шествием по толстому ковру каменной лестницы.
Процессия остановилась перед дверью квартиры дяди Одилон. Одилон вставила в беззащитную замочную скважину фаллообразную трубку ключа из алюминиевой бронзы. То поочередно, то одновременно надавливая и поворачивая его в разные стороны, она добилась того, что язычок заиграл знаменитую арию из «Аиды». Дверь отворилась. Процессия снова пришла в движение, и вскоре последний юноша, руки у которого были не заняты, так как весь лед растаял, тщательно запер за собой дверь.
Антиох быстренько выдал необходимые распоряжения. Благодаря его организаторским способностям все добро было в два счета пристроено как надо.
Кроме того, в загашнике у дяди обнаружили ящики коньяка, которые повергли Майора в неописуемый восторг. Семьдесят две бутылки тут же присовокупили к провианту, который притащили от Зизани.
Безликая толпа юнцов толклась по комнатам, сворачивала ковры, передвигала мебель, пересыпала в карманы сигареты из коробок (так сподручнее) — в общем, готовилась к танцам.
Майор созвал свою невесту, Антиоха, Видаля и Пижона на срочный военный совет.
— Начало положено. Теперь кровь из носу, но праздник мы должны провести с должным размахом. Какие будут предложения?
— Позвоним Леваду, пусть придет… — предложил Эммануэль.
— Отчего же не позвать! — сказал Видаль.
— Это не главное! — отрезал Майор. — Ты, Видаль, позвони лучше в Хот-клуб, чтобы прислали оркестр. Это будет погромче, чем проигрыватель.
— Да ну их! — возразил Видаль. — А вот без Клода Абади не обойтись.
Он схватил телефон и набрал хорошо знакомый номер: Молинё, трицатьосимьнольтри.
Майор меж тем продолжал совещание.
— Чтобы все было на мази, нужно две вещи: первое — накормить их, не то им поплохеет от выпитого, второе — напоить, чтобы развеселились.
— Кормежку я беру на себя, — сказала Зизани.
— Девушки, нужны добровольцы, — бросила она клич по пути на кухню, и за ней тут же потянулись охотницы помочь.
— Абади сейчас будет, — объявил Видаль. — Грюйе заглянет ко мне и захватит мою дуделку.
— Отлично, — отозвался Майор. — Теперь звякнем Леваду.
— Поздновато, — заметил Видаль. Допотопные стенные часы с кукушкой прокуковали восемнадцать сорок.
— Как знать, — возразил Эммануэль. — Попытка не пытка.
К счастью, Полквост задержал телефонистку Консорциума, и та еще была на работе.
— Господин Леваду ушел, — сказала она. — Оставьте ваш номер. Если он заявится ночью, он с вами свяжется.
И она засмеялась своей милой шутке. Эммануэль назвал номер, и телефонистка записала его на клочке бумаги вместе с именем Эммануэля.
— Если я его встречу, когда буду уходить, скажу, чтобы он вам позвонил, — пообещала она. — Дать вам господина Полквоста?
— Боже упаси, — ответил Эммануэль и бросил трубку.
Вероятность того, что Леваду вернется этим вечером в отдел, равнялась нулю, однако телефонистка все же столкнулась с ним на лестнице: тот поднимался за перчатками, которые оставил на своем столе, отправляясь на курсы.
Она передала Леваду, что его спрашивали, и спустя полчаса он позвонил в квартиру дяди Одилон.
Неукоснительное исполнение Майоровых распоряжений приносило свои плоды. Девицы сновали туда-сюда с тяжелыми блюдами, нагруженными пирамидами (или пирамигдами, как говорят оториноларингологи) из сандвичей с ветчиной. Другие раскладывали на тарелках пирожные с кремом, а Майор, склонившись над белоснежной скатертью, делал свой любимый коктейль с красным перцем — «Железу макаки».
В буфетной с потолка свешивалась кость от окорока, с которой уже срезали мясо. Пятеро мужиков (на вид, во всяком случае, мужиков) устроили вокруг нее дикарские пляски. Запертая в стенном шкафу кухарка Берта Полку, барабаня в дверь, отбивала ритм, однако попадала не в такт; тогда они вытащили ее из шкафа и по двое изнасиловали. Потом засунули обратно в шкаф — теперь уже на нижнюю полку.
У входной двери началась Большая Возня — прибыл оркестр Абади. Зизани поспешила на шум.
— А где Д'Аудит? — спросил Видаль, когда дверь открылась.
— Он только что пропахал носом лестницу со своей ударной установкой, — ответил Абади, который всегда знал, где что не так.
— Давайте его подождем.
Вскоре оркестр в полном составе переступил порог квартиры под аплодисменты огромной толпы своих почитателей.
— Нельзя играть в гостиной, если рояль — в библиотеке, — глубокомысленно заметил Абади, который явно не терял времени даром в Высшей Политехнической Школе.
— Ну-ка, ребята, перетащите сюда рояль, — обратился он к четырем досужим парням, которые зевали в углу до звона в ушах.
Горя желанием сделать полезное дело, они набросились на пьянунину, которая весила килограммов семьсот, ежели с пианистом.
Дверь оказалась очень узкой, и рояль заартачился.
— Повернитесь! — распорядился Антиох. — Боком влезет!
Во время этой операции рояль лишился всего лишь крышки, двух ножек да семнадцати кусочков инкрустации, восемь из которых удалось под конец вставить обратно.
Его уже почти дотащили до места, когда снова подошел Абади.
— Вообще-то лучше играть в библиотеке, — сказал он. — Там акустика больше соответствует, как выражаются у нас в Политехнической Школе.