По ту сторону смерти - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Глава 37

Йен Брэдшоу и Хелен Нортон стояли снаружи кинотеатра, смотря на запертые двери пожарного выхода. Том Карни не смотрел на двери. Он смотрел на них.

― Как Энни Белл могла узнать сюжет фильма, ― спросила Хелен, ― если ушла из кинотеатра, как только купила билет?

― Его показывали к тому времени уже десять дней, ― пояснил Том, ― она могла уже его посмотреть.

― На сеансе, проходившим раньше? ― спросил Брэдшоу, вопрос был риторическим, но Том все равно на него ответил.

― Именно.

― Так значит, она купила билет, направилась к туалетам, но прошла мимо них, открыла пожарный выход и ускользнула через него, закрыв за собой дверь, а затем…? ― спросила Хелен.

― Предположу, что она повернула направо, уходя подальше от главной дороги.

Том принялся идти по аллее. Брэдшоу и Хелен последовали за ним.

― Если она пропустила фильм, ― спросил Брэдшоу, ― сколько времени у нее появилось, благодаря «окну», о котором ты твердишь?

― Она выбрала правильный фильм, ― сказал Том. ― «Список Шиндлера» идет три часа и пятнадцать минут, плюс длительность трейлеров и рекламных роликов. Средняя продолжительность трейлера фильма в этой стране ― две с половиной минуты.

Он видел, что они оба вопросительно смотрят на него.

― Я сделал свою домашнюю работу, ― объяснил он. ― Добавьте кучу рекламы спортивных кроссовок или местного тандури и получите дополнительные пятнадцать минут просмотра, так что получается три с половиной часа.

― Что дает ей достаточно времени вернуться к своей машине и уехать, только вот мы знаем, что машина не перемещалась, так что… ― Хелен пожала плечами.

― Ей не была нужна ее машина, ― пояснил Том.

― Она, уж точно, не могла поехать убивать кого-то на такси, ― сказал детектив. А затем изобразил: ― Подождите здесь, пока я кое-кого убью.

― И едва ли она поехала на автобусе, ― произнесла Хелен.

― Я никогда не говорил, что ей не понадобится машина, ― принялся объяснять Том, ― я сказал, что ей не была нужна ее машина.

В этот момент они достигли конца аллеи, которая в этом месте расширялась.

― У нее была другая, ― Том показал вперед, ― и она припарковала ее здесь.

― Гребаный ад, ― произнес Брэдшоу, когда понял, что имел в виду Том.

Городской совет нашел отличное применение пустырю позади главной улицы: здесь сделали автомобильную парковку, достаточно большую, чтобы вместить около двадцати транспортных средств.

― Энни могла пригнать второй транспорт сюда в тот же день утром или даже предыдущей ночью, и оставить его. Она могла запрыгнуть на ранний автобус до дома, если не хотела рисковать, вызывая такси. Кто вспомнит женщину в автобусе? Она паркует свою собственную машину на противоположном конце города, покупает талон на парковку, делает все свои дела, а затем покидает кинотеатр. Она могла уехать из города, убить Ребекку Холт, затем вернуться сюда или же оставить другую машину где-то еще. Покуда она была в городе и не торопилась за своей машиной, никто не стал задавать вопросы почему. Она даже специально немного опоздала, чтобы ей пришлось заплатить штраф, который регистрируют, что подтвердило ее алиби, так что она оказалась чиста. Ее единственной ошибкой стало то, что она сделала свое алиби слишком идеальным.

― Это довольно хитроумно, вам так не кажется?

― У нее была помощница по хозяйству, чтобы поднять детей и собрать в школу, потому что она уехала из дома с самого утра. Может быть, она побежала к машине, которую припарковала в нескольких улицах от дома, приехала на ней в город, а затем вернулась обратно на автобусе как раз вовремя, чтобы отвести детей в школу, а затем снова поехала в город. Это довольно плотно по времени, но все же, возможно.

― Где она взяла вторую машину так, чтобы никто не заметил? ― спросила Хелен. ― Арендовала? Разве не должны остаться записи?

― Ей не нужно было арендовать машину. Она присматривает за автопарком кампании, в которой работает. Там всегда есть демонстрационные модели. Они, вероятно, должны выдаваться под роспись, но она та, кто за это отвечает, так что предположу, что она не оформляла это.

― Так, как мы сможем доказать, что она использовала одну из них? ― спросила Хелен, ― если она никогда не расписывалась за нее.

― Пока не знаю, ― признался он, ― но я что-нибудь придумаю.

― Ладно, все это звучит правдоподобно, ― согласилась Хелен, ― но ты не объяснил одну важную вещь.

― Какую?

― Я понимаю, как Энни Белл могла ускользнуть, чтобы убить Ребекку, ― сказала она, ― но как она убедила Ребекку Холт прийти и встретиться с ней?

Хелен изобразила, как берет телефон и говорит в него.

― Алло, это Энни Белл. Я знаю, что у тебя интрижка с моим мужем, и я бы хотела обсудить это с тобой на уединенной сельской тропе, но не беспокойся, я обещаю тебя не убивать.

― Да, да. Я тебя понял. Я не знаю ответа на этот вопрос, но, если мы выясним, как она заставила Ребекку согласиться встретиться с ней, мы почти придем к разгадке.

Этой ночью, дома у Тома, Хелен приняла горячую ванну и искупалась в тепле от полностью функционирующих батарей. После, она забралась в большую двуспальную кровать. Сейчас было тихо, единственный звук шел из душа, Том тоже решил воспользоваться прелестями горячей воды. Хелен чувствовала себя в тепле, безопасности, и ее клонило в сон. К тому времени, как Том пришел в постель, она уже почти уснула.

***

Следующим утром, когда Том наносил визит в офис Энни Белл во второй раз, это явно ее разозлило, хоть она ничего и не сказала. Он полчаса выпытывал у нее информацию, проходился по всем старым зацепкам и задавал вопросы, которые уже спрашивал, просто ради ясности. Затем он задал несколько новых вопросов, на все из которых она спокойно ответила. Он рассказал ей о своей недавней встрече с Фредди Холтом, к которой она проявила живой интерес, но не упомянул, что бизнесмен напал на него. Том следил за временем, проверяя время на часах в ее офисе через равные промежутки времени, потому что время будет критически важным фактором этим утром.

― Ох, я почти забыл, ― произнес парень, ― у меня есть еще один вопрос.

― О чем?

― Вашей автомобильной схеме.

― Простите?

― Демонстрационные модели в вашем автопарке, ― пояснил он, ― кто-нибудь может использовать их?

Энни выглядела сбитой с толку.

― Теоретически, любой может воспользоваться ими. Они застрахованы производителями для любого водителя, но мы не разрешаем никому, кто не участвует в программе использования служебных автомобилей, ими пользоваться.

Она заметила на его лице полуулыбку и подумала, что теперь он понял.

― Включая вас, мистер Карни, если вы об этом спрашиваете?

Он поднял руки вверх.

― Не можете винить меня за попытку, ― сказал он. ― Я думаю поменять свою машину на что-нибудь помощнее под капотом. В данный момент она в непригодности.

― Простите, не могу вам помочь, ― твердо отрезала она.

Затем он снова бросил взгляд украдкой на часы. Осталось недолго, если она не подведет его.

― Полагаю, вы не можете позволить людям нарушать порядок в системе, ― дружелюбно сказал он, ― но как вы можете это проконтролировать, когда машины просто стоят здесь весь день?

― Я все контролирую, ― сказала она ему. Если вы квалифицированный водитель, то можете взять демонстрационную модель на несколько дней или даже на несколько часов, прежде чем заказать свою следующую машину, и мы иногда используем их для развоза людей на выездные встречи, но ключи остаются у меня, а им необходимо расписаться в журнале учета.

Она постучала пальцем по толстой красной книге в твердом переплете формата А4, которая лежала на ее столе.

― Вы развозите их всех?

― Да, ― ответила она, ― мне нужны практические знания, чтобы управлять нашим автопарком. Водители могут задать мне вопросы.

― Что остановит кого-нибудь, кто просто придет сюда, когда вас не будет поблизости, возьмет набор ключей и отправится покататься без вашего ведома?

― Это невозможно, ― сказала она. ― Ключи заперты и, когда вы берете машину, должны расписаться.

― В журнале учета, ― сказал он. ― Выглядит довольно объемным. У вас, должно быть, было множество машин?

― Мы покупаем много машин, ― сказала она ему, ― для менеджеров и отдела продаж. Эта книга учета содержит информацию о пяти годах использования демонстрационных моделей.

― Вы очень организованы. Сколько моделей у вас бывает одновременно?

― Обычно три, ― ответила она, ― от разных производителей, меняются каждые две или три недели. Почему вы спрашиваете?

― Вы, должно быть, уже эксперт. Что вы порекомендуете?

― Это зависит от того, что вы ищите.

― Что-то, на что могу положиться.

― Немецкие автомобили, ― сказала она ему, ― в наши дни обычно самые надежные.

― Спасибо за совет. Буду держать в уме.

Затем зазвонил телефон. Как раз вовремя, да так громко, что мужчина почти подпрыгнул.

― Извините меня, ― произнесла она и взяла трубку. ― Да… что?

Глубокий вздох.

― Чего она хочет? ― спросила она с раздражением, затем последовала пауза, пока она слушала ответ.

Том нахмурился и выразил озабоченность.

― Все в порядке?

― В приемной стоит журналист.

― Да? Чего он хочет?

― Это она, и я просто…

Энни послушала еще несколько секунд, а затем сказала Тому:

― Она из газеты в Ньюкасле, и говорит, что хочет поговорить со мной о том, что дело Ричарда возобновили.

Том покачал головой.

― Это плохая идея, Энни. Нам надо держать историю под контролем и не позволять какой-то жуликоватый репортерше наложить на нее свои лапы, чтобы все извратить.

Он насупил брови.

― Как ее зовут?

Энни задала этот самый вопрос по телефону и повернулась к Тому, когда получила ответ.

― Хелен Нортон.

― О, Боже.

― Вы знаете ее? ― спросила Энни.

― Мы… ― он умолк, будто пытался быть деликатным, ―…работали вместе довольно тесно по делу, о котором я написал в своей книге, но, если быть честным, я никогда не ощущал, что могу доверять ей.

― Но откуда она узнала, что мы ищем способы возобновить следствие?

― Тюремная стража, ― ответил Том. ― Ваш муж предупреждал меня, что, в конце концов, один из них проболтается прессе.

― Ублюдки, ― выругалась она, и это было в первый раз, когда Том услышал от нее подобное.

― Просто избавьтесь от нее.

― Они пытались, но она настаивает, что не уйдет, пока не увидит меня. Кажется, она считает, что я могу захотеть с ней разговаривать.

Том выдохнул.

― Послушайте, я достаточно хорошо знаю Хелен Нортон, и она не уймется, пока вы не пойдете туда и не скажете ей в лицо, чтобы она убиралась.

― Я и правда, не хочу с ней разговаривать.

― Просто скажите ей, что твердо убеждены в невиновности мужа и готовы для любой новой информации, которая поможет обелить его имя, но не ведете никакого активного расследования. Это даст ей цитату, необходимую для того, чтобы ее редактор был счастлив, но не породит слухов.

― Вы уверены, что это сработает? Что, если все станет только хуже?

― Не станет, ― заверил ее Том, ― но что бы вы ни выбрали, не говорите ей, что я здесь.

Энни подумала, что все поняла.

― Отвергнутая женщина?

Том уклонился от ответа.

― Просто это не поможет ни одному из нас, если она узнает, что я занимаюсь этим делом.

Энни все еще выглядела неуверенной. Она встала, но не покинула офис. Вместо этого, она стояла там и думала. Она посмотрела на Тома, бросила взгляд вниз на телефон, который все еще держала в руке, будто не хотела снова говорить по нему, а затем они оба услышали, как еле слышный голос снова заговорил на другом конце линии. Наконец, Энни подняла телефон к лицу и сказала:

― Скажите мисс Нортон, что я скоро спущусь, ― и повесила трубку.

Энни вышла из своего офиса, словно медленно шла к виселице, направляясь к стойке регистрации.

Том не двигался. Не поначалу. Он мысленно отслеживал количество шагов, которые Энни придется совершить, чтобы достигнуть другого конца комнаты и пройти сквозь двери. Он посчитал их в уме, когда сюда приехал. Она целенаправленно пойдет к стойке, чтобы увидеться с Хелен. Многое зависело от того, как долго Хелен сможет задерживать ее, но он не рассчитывал, что долго. Хелен будет напирать, задавать вопросы и требовать ответов, но Энни будет гнуть свое и давать отпор журналистке. Она выпалит утверждение Тома, что она верит в невиновность своего мужа, а затем прогонит Хелен.

Тому необходимо шевелиться быстрее и прямо сейчас. Он покинул свое место и переместился к столу Энни, бросив взгляд на дверь, чтобы убедиться, что в нее никто не собирается войти. Снаружи, все столы были заняты, но никто не смотрел в его сторону, когда он склонился над журналом учета. Он нырнул обратно в свое кресло и быстро начал листать журнал от конца в начало. Там было несколько колонок, обозначающих производителя и модель, за ним следовал регистрационный номер автомобиля, время выезда и время возвращения, обозначающие, когда машину забрали и, когда вернули. Наконец, там оказалась и колонка для подписи водителя, так что они не могли снять с себя ответственность за аварию или штраф за превышение скорости, если таковой приземлится на стол Энни неделей спустя.

Том знал, что Энни может вернуться в любой момент. Если она сразу же дала Хелен отворот поворот, что было крайне вероятно, то уже могла идти обратно. Он листал страницы журнала учета, одновременно с этим мельком читая даты в верхней части каждой страницы, и уже приближался к дате, которую искал.

Слишком быстро он увидел, как дверь в другом конце внешнего офиса открывается. Энни уже вернулась.

― Черт.

Времени совсем не хватало. Он не мог позволить себе быть застигнутым за перелистыванием журнала, но знал, что у него не будет больше шанса его проверить.

Она была уже на полпути через комнату, когда его глаза остановились на нужной странице. Там были перечислены три автомобиля. Том просканировал записи за всю неделю, включая дату убийства Ребекки Холт, но, когда он до нее дошел, то заметил, что только две машины были выписаны. Третья машина, должно быть, была той, которой она в тот день воспользовалась, но Энни Белл уже почти вошла в дверь своего офиса, и у Тома больше не было времени переписать это.

Энни остановилась прямо за дверью. Сперва он подумал, что она каким-то образом заметила, чем он занимался, и собиралась ворваться сюда и устроить скандал. А затем он услышал голос, но не Энни. Тихое бормотание работника, что-то спрашивающего. Кто-то покинул свой стол и перехватил босса, прежде чем она смогла исчезнуть в офисе. Это был шанс Тома. Он схватил ручку и блокнот из кармана и, поместив блокнот на журнале учета, торопливо принялся переписывать модель и регистрационный номер третьей машины.

Том захлопнул свой блокнот и засунул его в карман пиджака вместе с ручкой. Он слышал, как Энни Белл давала инструкции своему работнику прямо за дверью, и сорвался с места, вернув журнал учета на его первоначальное место на столе Энни. Он практически запрыгнул на свой стул, приземлившись на него, как раз, когда она вошла в двери. Он изобразил, что меняет позу и перекрещивает ноги, будто ему стало неудобно на его сидении.

― Все в порядке? ― бодро спросил он.

― Понимаю, почему она вам не нравится, ― все, что Энни Белл сказала о Хелен Нортон.

***

Когда они закончили, Энни проводила Тома на парковку. Как и с Хелен до него, она, очевидно, хотела убедиться, что он благополучно покинет здание.

― Чего вы хотите, мистер Карни? ― спросила его Энни Белл, когда они подошли к машине его зятя.

― Что вы имеете в виду?

― Я спрашиваю, чего на самом деле вы хотите от жизни.

― Почему вы спрашиваете меня об этом?

― Мне любопытно, ― ответила она. ― Явно, не этого: еле сводя концы с концами, зарабатывая на жизнь, будучи фриланс журналистом, надеясь раскрутить большую историю время от времени, чтобы иметь возможность оплатить счета, увеличивая доход какими-нибудь скудными расследованиями. Вы не хотели бы чего-то более постоянного? ― спросила она его.

― Может быть, ― признался он.

― Я думаю, что вы не об этом мечтали, когда были ребенком.

― Нет, ― согласился он, ― я хотел быть машинистом поезда, астронавтом или футболистом, но, как и большинство людей, я стал кем-то другим. Это не так плохо. Я сам выбираю часы работы, сам себе начальник и иногда я помогаю ловить плохих парней и сажать их в тюрьму.

― Да, но, что дальше? Разве вы бы не предпочли что-нибудь более стабильное, работу с перспективами и уровнем жизни повыше?

― И где же я найду такую возможность, ― спросил Том, ― если предположить, что мне нравится такая мысль?

― Наша кампания расширяется, ― сказала ему Энни. ― Я говорила с моим отцом о новых сотрудниках, свежей крови, которая вдохнет новую жизнь в фирму. Какое-то время мы уже обсуждаем идею завести директора по связям с общественностью.

― Я полагаю, что у меня есть подходящие навыки, но о какой зарплате идет речь?

― Семьдесят тысяч, ― назвала она сумму.

― Семьдесят тысяч в год просто за пиар вашей кампании?

Он присвистнул.

― Уверена, что вам придется отработать каждый пенни. Компания растет стремительными темпами. Мы идем в ногу со временем.

― Это и в самом деле решило бы множество моих проблем, но что насчет моего расследования?

― Я говорю не о «сейчас», ― ответила она, ― а о «после». Как только вы прозреете, конечно же.

Она вздохнула.

― Мы оба знаем, что мой муж нанял вас от отчаяния, чтобы узнать, сможете ли вы найти что-нибудь, что поможет ему выиграть апелляцию. Я знаю, что вы чувствуете себя обязанным нам, потому что уже взяли у нас часть денег и не предоставили пока никаких результатов, но я просто хочу сказать, что понимаю, насколько это сложное дело. Никто не ждет от вас чуда, ― сказала она ему, ― даже Ричард. Особенно Ричард. Все, что я хочу сказать, когда вы доберетесь до конца этого дела, вас здесь будет ждать хорошая работа.

― Спасибо, Энни, ― ответил Том. ― Вы очень добры. Я обещаю, что серьезно об этом подумаю.

И он всерьез об этом задумался. Всю дорогу домой он думал, почему Энни Белл пыталась подкупить его.

Глава 38

Кафе «Роузвуд» было практически пустым. Дождь, ливший снаружи, отпугивал от кафе посетителей, но не детектива и двух репортеров. Они согласились встретиться позже, чем обычно, чтобы Том и Хелен сначала встретились с Энни, а теперь они вводили в курс дела Брэдшоу.

― Ты можешь поговорить с кем-нибудь о машине в журнале Энни? ― спросил Том.

― Что мы ищем?

― Доказательства, ― сказал Том, ― что у нее была демонстрационная модель для собственного пользования в тот злосчастный день.

― Полагаю, она не стала бы указывать это в журнале, если бы брала машину.

― Она и не записывала это, ― согласился Том. ― Энни ― единственная в компании, кто может взять автомобиль, не расписываясь, так что я просмотрел записи рядом со временем убийства. У «Солейла» было три машины, и все три постоянно использовались в течение трех недель, кроме трехдневного периода, который включает в себя и дату убийства, когда лишь две машины были выданы под роспись. Третья машина не покидала головной офис в это время.

Затем он добавил:

― В теории.

― Это имеет смысл, ― сказал Брэдшоу, ― если Энни пользовалась этой машиной.

― Но это ничего не доказывает, ― напомнил ему Том.

― Нет, ― ответил Брэдшоу, ― но все равно дай мне регистрационный номер, я его пробью.

― Спасибо, Йен.

― Ты считаешь, что она сделала это, ― спросил Брэдшоу.

― А ты так не считаешь? ― спросил его Том.

― Я не знаю. Может быть, да, ― неубедительно ответил он.

― У нее был мотив, ― напомнил ему Том.

― Другая женщина трахалась с ее мужем, ― согласился Брэдшоу, ― но тысячи женщин узнают о таком каждый год, и большинство из них не идут убивать соперниц.

― Но Ребекка была одной из многих, и я думаю, что Энни всегда что-то подозревала, неважно, что она говорит сейчас.

― Тогда зачем убивать Ребекку, если она была не первой, с кем он переспал?

― Возможно, она стала последней каплей, ― ответила Хелен. ― Может быть, она больше не могла с этим мириться.

― Тогда ей стоило убить своего мужа, ― заметил Брэдшоу.

― И отсидеть за это? ― спросил Том. ― Даже при сочувствующем жюри присяжных и судье, Энни Белл осудили бы за убийство, она бы потеряла все: свою карьеру, детей.

― А таким способом она избавлялась от соперницы, ― сказала Хелен.

― Но она не победила, ― возразил Брэдшоу. ― Она так хорошо скрыла за собой следы, что вместо нее за решетку угодил ее муж.

― Что, если она этого и добивалась? ― спросила его Хелен. ― Мы даже не рассматривали такую вероятность. Мы просто приняли на веру тот факт, что она стоит на его стороне, но такими темпами он отсидит все двадцать четыре года.

― Это он решил отрицать вину, отчего ему мотать весь срок, а не она, ― сказал Том.

― Но спорила ли она с ним по поводу этого решения или согласилась с ним? ― спросила Хелен. ― Может быть, ее более чем устраивает, что он останется в тюрьме.

― Она тебе не нравится, так? ― спросил Том. ― Если это поможет тебе чувствовать себя лучше, она тоже тебя не очень то обожает.

― Я сыграла свою роль, ― напомнила она ему.

― Досаждающей журналистки, и сыграла хорошо.

Он улыбнулся ей.

― Если она и в самом деле убила Ребекку, то это два зайца одним выстрелом.

― Есть одна вещь, которая рушит эту теорию, ― сказала Хелен. ― Почему, черт возьми, она просто не развелась с ним?

― Это может прозвучать странно, у нее слишком много денег, ― ответил Том.

― Как можно иметь слишком много денег?

― Обычно, когда люди разводятся, они продают дом, делят доходы и судятся из-за алиментов, в зависимости от обстоятельств. В большинстве случаев, дети остаются с матерью, отец уходит и платит алименты матери, потому что зачастую он оказывается тем, кто работает полный рабочий день…

―…а она работает на работе с неполной занятостью, низкооплачиваемой, ей приходится жертвовать своей карьерой, чтобы растить детей, ― напомнила ему Хелен.

― Обычно все так и есть, ― сказал Том, ― но в случае Энни Белл, все по-другому. Она ― член совета директоров «Солейл» и крупный акционер. У них водятся деньги. С Ричардом Беллом все как раз наоборот. У него есть высокооплачиваемая работа, которую он, без сомнения, сразу же бы потерял, если бы разошелся с дочкой босса. С его резюме, или отсутствием такового, ему мало, что есть предложить другому работодателю, так что он, вероятно, закончит на какой-нибудь среднеоплачиваемой работе в продажах, несколькими уровнями ниже его фальшивой должности, которую ему дали, как члену семьи. Что более важно, это означает, что он может обобрать Энни Белл и ее отца до нитки. Он будет тем, кто может ожидать, что сохранит тот уровень жизни, к которому привык, не прилагая сил. Энни Белл, чтобы отдать Ричарду половину своего имущества, придется продать дом и долю в кампании, которую построил ее отец. Зная ее, я не представляю, чтобы она такое допустила. А вы?

― Хорошо, я согласен, ― произнес Брэдшоу. ― Развод станет катастрофой для Энни Белл, что дает ей мотив для радикального решения проблемы, но есть ли действительные доказательства, чтобы подкрепить эту версию?

― Давайте подумаем, ― предложил Том. ― Ее алиби всегда было слишком идеальным. Мы знаем, что в ее алиби есть вероятное «окно», по времени совпадающее со временем совершения убийства, и оно достаточно большое. Она с легкостью могла покинуть кинотеатр, у нее было приблизительно три часа, чтобы доехать до Лоунли Лейн, убить Ребекку, а затем вернуться в город.

― Почему Ребекка согласилась встретиться с женой любовника в уединенной местности, даже не рассказав об этом Ричарду заранее?

― Я пока еще этого не понял.

― Что еще у нас есть? ― спросил Брэдшоу.

― Мы знаем, что свидетель эксперт, сказавший, что удары не могли быть нанесены женщиной, сделал это наугад. Так что мы можем этот факт опровергнуть ― и есть еще кое-что, ― поведал Том, ― сегодня она пыталась подкупить меня.

― Что? ― спросила Хелен. ― Она пыталась дать тебе взятку?

― Не совсем, ― сказал он, ― она предлагала мне работу.

― Какую работу? ― спросил детектив.

― Директора по связям с общественностью с хорошей, большой зарплатой.

― Это зависело от того, бросишь ли ты дело?

― Нет, ― признался Том, ― она изо всех сил пыталась сказать мне, что работа ждет меня, как только я брошу попытки решить это дело. Она сказала мне, что не ожидает от меня многого в этом отношении. Это было деликатнее, но я уловил сообщение.

― Так же деликатно, как кирпич, ― сказал Брэдшоу, а затем вспомнил об окне Хелен.

― Извини, ― сказал он ей.

― Ты и в самом деле думаешь, что Энни Белл убила Ребекку Холт? ― спросила Хелен.

― Начинаю так думать, ― ответил он. ― Зачем еще ей пытаться саботировать расследование, которое начал ее муж? Однако, вопрос в том, как это доказать.

Этим вечером, пока Том читал газету, Хелен спросила:

― Ты не возражаешь, если я сделаю звонок, эм-м…

Он понял, что она имела в виду своего парня.

***

Хелен была удивлена, как легко ей удалось солгать. Ей пришлось покинуть свою квартиру на несколько дней, пока будут менять бойлер, эта идея появилась у нее в голове из-за проблем, которые были у Тома с его собственной системой центрального отопления. Затем она добавила обыденным тоном, что, вероятно, использует эту возможность, чтобы подыскать другое место, потому что ее текущее место жительства безобразно.

Питер слушал это, и хоть она ожидала, что он станет задавать вопросы, она еще ощущала легкую панику, когда он внезапно спросил:

― Так, где ты сейчас остановилась?

― У подруги, ― удалось выдавить ей.

― Подруги? Какой подруги? ― спросил он, в его голосе отражалось сомнение.

Хелен всегда верила, что честность была очень важна в любых отношениях, но также она знала, что рассказать сейчас всю правду будет еще хуже сфабрикованной полуправды. Она оставалась у друга ― это было правдой, но, если он узнает, что они не просто жили в одном доме, а что она спала с ним в одной постели, не важно, что между ними ничего не было, она была уверена, что это положит конец их отношениям. Ревность Питера перевесит любое доверие, которое у него к ней было.

― Сьюзан, ― живо ответила она ему. ― Ты помнишь, я рассказывала тебе о ней.

― Нет, не рассказывала, ― его голос был полон сомнения.

― Да.

Она не выдумала Сьюзен, та была реальным человеком из отдела новостей. Хелен разговаривала с ней по ряду случаев, но искренне надеялась, что ее парень никогда с ней не встретится, потому что Хелен легко могла представить пустое выражение лица Сьюзен, когда Питер поблагодарит ее за помощь своей девушке.

***

Хелен рассказала Грэхему о нападении на свою квартиру, хоть и существенно все приуменьшила. Он все еще беспокоился за нее, поэтому дал ей свободное утро, чтобы подыскать себе новое место жительства. Сейчас она вернулась в отдел новостей и просматривала старые выпуски «Рекорд». Хелен листала одну из тяжелых старых папок с выражением хмурой концентрации на лице, не обращая внимания на болтовню и шум от звенящих вокруг нее телефонов. В папке содержались первые шесть месяцев выпусков восемьдесят седьмого года, примерно по времени совпадающие с тем временем, когда «Мидоулендс» впервые открыл свои двери, она исследовала каждую страницу тщательно, но быстро, памятуя, что упустила что-то важное. Она искала фотографию, которую никогда прежде не видела, но была уверена, что она окажется где-нибудь в этой папке, если она будет хорошо ее искать. Как раз тогда, когда Хелен начала убеждать себя, что предчувствие было неправильным и что это бесполезное и удручающее занятие, она перевернула страницу, и там-то оно и оказалось.

― Бог мой, ― произнесла она, когда тотчас же узнала лицо посередине группового снимка.

Что однажды сказал ей Грэхем… фотография стоит тысячи слов?

Глава 39

С завершенным на кухне ремонтом и большинством новых половиц на полу, спасибо стараниям Даррена, им стало намного легче встречаться у Тома. Хелен уже там была, конечно же, что Брэдшоу нашел крайне занимательным. Он приехал раньше нее тем вечером и, как обычно, Том вручил ему бутылку пива, пока они ждали, когда она к ним присоединится.

― Храбрая девушка, эта Хелен.

― Она такая, ― согласился Том.

― Еще и умная.

― Угу, ― на автомате промычал Том.

― Да еще и молодец.

― Ты проплаченный член ее фан-клуба?

― Это редкое сочетание, ― признался Брэдшоу. ― Трудно найти умную девушку, которая может составить хорошую компанию, да такую приятную глазу.

Он понял, что сравнивает Карен с Хелен Нортон, и это было несправедливым, но ничего не мог с собой поделать. Мужчина начал задаваться вопросом, каково это может быть состоять с ней в отношениях.

― Похоже на правду.

Брэдшоу заметил нежелание Тома участвовать в обсуждении этой темы.

― Ты когда-нибудь фантазировал о ней? ― спросил детектив. ― Кажется, вы близки.

― Мы хорошо работаем вместе, вот и все.

Брэдшоу медленно кивнул.

― А теперь она живет под твоей крышей.

― Только пока не устроится в другом месте, ― и, когда Брэдшоу не ответил, он добавил: ― Едва ли я могу выгнать ее на улицу.

― Благородно, ― сказал Брэдшоу, ― но я удивлен, что ты не испытываешь искушения. Я бы испытывал.

― Звучит так, будто уже, друг.

Брэдшоу по тому, как Том сделал акцент на слове друг, понял, что задел другого мужчину.

― Мне жаль разочаровать тебя, но у нее есть парень.

― А у меня есть девушка, ― ответил Брэдшоу.

― И как у вас с отношениями?

― Хорошо, ― быстро ответил он, ― очень хорошо, благодарю.

Между ними установилась напряженное молчание, пока Брэдшоу его не прервал.

― Не беспокойся по поводу Хелен, ― сказал он. ― Я всегда вижу, когда девушка уже занята.

Том заметил след легкой улыбки на лице детектива при этих словах.

Прежде чем он смог ответить, они услышали звук поворачивающегося в замке ключа, и вошла Хелен.

― Извините, ― сказала она, ― ужасная пробка, но… ― она замолчала, чтобы положить свою сумку и охапку папок, ―…есть и хорошая новость, я думаю, что подыскала квартиру.

― О, ― произнес Том, ― это замечательно, Хелен.

Он проигнорировал взгляд, который бросил ему Брэдшоу. Хелен была слишком занята, снимая свое пальто, чтобы заметить.

Том заказал пиццу, и они стали спорить, кто заплатит. Хелен настаивала на этом в качестве платы за то, что жила у Тома. Пока они ждали свою еду, она показала им свою недавнюю находку.

― Я немного поискала информацию о «Мидоулендс». Он открылся в восемьдесят седьмом году, так что я откопала наши старые выпуски. У меня ушло какое-то время, потому что не было точной даты, но, в конце концов, я нашла это.

― Нашла что? ― спросил Том.

― Фотографию, которую искала.

Она начала извлекать доказательство из своей сумки.

― Такие места, как «Мидоулендс», открываются не каждый день, ― пояснила она. ― Им требуется финансирование, административный ресурс плюс разрешение комиссии по планированию и множество кругов бюрократического ада по сбору подписей.

― Удивительно, что они вообще открыли свои двери, ― согласился Том.

― Итак, когда они, наконец, открылись, ― продолжила она, ― что сделали все, кто принимал в этом участие?

― Похлопали себя по спинке за проделанную работу… ― начал Том, но постепенно умолк, ―… обычно на какой-нибудь церемонии.

Он улыбнулся, поняв, к чему она клонит.

― В присутствии местного чиновника или даже двух и практически всегда фотография с открытия в местной газете.

Она передала ему фотокопию изображения, которое нашла в архивах газеты.

Том взглянул на фотографию небольшой улыбающейся перед новехоньким зданием «Мидоулендс» группы из официальных представителей городского совета и офицеров детского приюта. Один из них услужливо придерживал ленту, в то время как другой мужчина позировал с ножницами, готовящимися порезать ленту, а затем объявил бы место открытым.

― Я не ожидал такого, ― произнес Том, ― так как мужчина с ножницами был не кто иной, как советник Джо Линч.

Они какое то время разглядывали фотографию, а затем Брэдшоу сказал:

― Что это доказывает? Кроме того факта, что советнику Джо Линчу нравится видеть свое лицо в газете? Им всем это нравится.

― Это доказывает, что он знает это место, ― сказал Том.

― Это доказывает, что он его открыл, ― возразил Брэдшоу. ― Он мог никогда туда не возвращаться. Я бы не сказал, что это доказательство грязной игры.

― Но мы знаем, на что он способен, ― тихо произнесла Хелен.

― Кажется, его имя продолжает повсюду всплывать, ― сказал Том, который был доволен увидеть связь между присутствием Джо Линча в «Мидоулендс» и исчезновением Сандры Джарвис. Он вспомнил свой собственный разговор с Фрэнком о том, кто выиграл от того, что он ушел в отставку.

― Это кое-что, ― сказал Брэдшоу, ― но этого мало.

― А что нашел ты? ― потребовала ответа Хелен, разозленная тем, что Брэдшоу не посчитал результаты ее детективной работы чем-то стоящим.

Он, казалось, неохотно начал.

― Я поговорил с леди, которая работает с детьми из неблагополучных семей.

И он рассказал им, что поведала ему социальный работник о взрослых мужчинах, охотящихся на девушек из «Мидоулендс».

― Боже, это ужасно, ― сказала Хелен, ― но где это происходит? Они забирают их в какое-нибудь уединенное место?

― Нет, ― признался Брэдшоу, ― это-то и есть худшая часть. Женщина, с которой я разговаривал, сказала мне, что есть офис, принадлежащий небольшой кампании такси на главной улице, в нескольких сотнях ярдов от «Мидоулендс». Она в ряду магазинов рядом с винно-водочным и бургер-баром, которые принадлежат одним и тем же людям. Парни, которые туда ходят, забирают девушек из «Мидоулендс», чтобы потусоваться там, так все и начинается.

― Так что конкретно делает с этим полиция, ― Хелен была разгневана, ― если все знают, что такое происходит?

― Это то, чего я не понимаю, но она подразумевала, что полиции нет до этого дела. Я отказался поверить в это, так что поговорил с офицером в штатском, который прикреплен к району, и он сказал мне, что они не могут никого арестовать, потому что невозможно выдвинуть обвинения. Девушки всегда отрицают, что что-то произошло, потому что они либо слишком боятся мужчин или влюблены в них. Он сказал, что они все ненадежные свидетели, так как уличались во лжи и мелких правонарушениях, так что никакое жюри присяжных в мире не осудит мужчину из-за их показаний.

― Это ужасно, ― сказал Том.

― Тебе же не все равно, что происходит? ― спросила Хелен Брэдшоу, когда она приняла его спокойствие за отсутствие интереса.

― Конечно, не все равно, Хелен, ― ответил он ей. ― Из-за такого мне стыдно быть офицером полиции.

― Прости, ― сказала она ему, ― просто… Я разозлилась, что никто ничего не делает, чтобы это прекратить.

― Парень, с которым я разговаривал, буквально насмехался над этим, будто заняться сексом с четырнадцатилетней в обмен на пиццу и пакет травки ― приемлемое поведение. Он сказал, что, если бы не эти мужчины, были бы другие, потому что девушки не знают другой жизни. Он пошутил, что они готовятся к выпускным экзаменам по проституции, и сказал мне, что место, такое как эта стоянка такси, есть в любом городе Британии. Он считает, что парни, крышующие его, передают девушек другим мужчинам, которые платят им за эту привилегию. Так что они не только занимаются сексом с молодыми девочками, они также делают на этом деньги.

― Теперь я вижу, почему у полиции возникают проблемы с выдвижением обвинений, ― сказал Том, ― но есть простой способ предотвратить все это. Просто убедиться, что девушки не покидают стен «Мидоулендс» ночью. Им всем меньше шестнадцати, так что заприте место в девять часов и все дела.

― Я не понимаю, почему они этого не делают, ― сказала Хелен.

― Думаю, что я знаю, ― ответил Том. ― Парням на той стоянки такси нужен, по меньшей мере, один мужчина на их стороне, чтобы это работало.

― Дин, ― сказала Хелен.

― Готов поспорить, что ему платят, ― предположил Том. ― Если полиция и социальные службы знают о том, что происходит, как он может не быть? Должно быть, он позволяет девушкам уходить и приходить в любое время.

― На двери замок с клавиатурой, ― сказала Хелен. ― Нужно всего лишь знать код, чтобы войти. Дину даже не приходится вставать с постели. Я все еще не понимаю, почему полиция чувствует себя такой абсолютно беспомощной, что не может арестовать мужчин, которые занимаются сексом с несовершеннолетними и используют их для проституции.

― Я бы не назвал это проституцией, ― сказал Брэдшоу, ― я бы назвал это изнасилованием. Затем он добавил: ― Как они могут выразить согласие в своем возрасте?

― Сколько девушек в «Мидоулендс» в это вовлечены? ― спросил Том.

― Я спрашивал об этом, ― сказал Брэдшоу, ― и ответ, который я получил, они все.

Глава 40

Когда прибыла пицца, они поедали ее молча, каждый, потерявшись в собственных мыслях о девушках из «Мидоулендс» и о мужчинах, которые их эксплуатировали.

― Я не голодна, ― сказала Хелен, отодвигая от себя свой кусок пиццы. ― В социальных службах что, никто не воспринимает всерьез сообщения о жестоком обращении с несовершеннолетними? ― спросила она.

― Меня заверили, что они относятся к этому со всей серьезностью, но были достаточно честны со мной. У них на все рук не хватает. У них недостаточно ресурсов, чтобы разбираться с серьезными делами, не говоря уже о пустяковых.

― «Пустяковых»?

Он понял, что Хелен оскорбил его выбор слов.

― Хелен, они просто не справляются с нагрузкой. Летом они даже открыли новую специальную горячую линию, чтобы молодые депрессивные девочки могли позвонить и поговорить с профессионалом, если испытывают физическое или психологическое насилие и чувствуют склонность к суициду.

― Ну, это похоже хорошая идея.

― Была хорошей идеей, ― подтвердил он, ― пока на них не хлынули сотни звонков от девушек, которые просто не могли пережить, ― и, когда она бросила на него злобный взгляд в ответ на его лишенный сочувствия тон, он добавил, ― что Робби Уильямс ушел из «Take That».

― О, ― сказала она и напомнила себе не торопиться с выводами в будущем. ― Ты думаешь, что эта ситуация с девушками в «Мидоулендс» и была тем большим секретом, который Диана рассказала Сандре Джарвис? Поэтому они обе пропали?

― Но это не секрет, ― возразил Том, ― если полиция и социальные службы знали об этом. Они думают, что бессильны остановить это, так что могла сделать Сандра Джарвис с этой информацией, кроме как пристыдить шестерок, таких как Дин? Это недостаточная причина кого-либо убивать или заставить их исчезнуть.

― Ты прав, ― признала Хелен, ― это должно быть что-то серьезнее… но что?

― Мы можем никогда не узнать, ― посчитал Том, ― и «Мидоулендс» может вообще не иметь отношения к исчезновению Сандры, но я думаю, что имеет. Есть один человек, который знает намного больше, чем в этом признается.

― Дин? ― спросила Хелен.

Он покачал головой.

― Я говорю о молодой Келли.

***

― Ты хочешь, чтобы я занялась этим? ― спросила Хелен, когда Брэдшоу ушел.

― Ну, я едва ли могу провернуть это в одиночку, ― поведал ей Том. ― Если меня поймают, то арестуют. Никто не поверит, что этому есть невинное объяснение.

― И во что они поверят, если поймают меня? ― спросила она его, ее голос стал приобретать визгливые нотки.

― Что ты журналистка, работающая над делом, ― заверил он ее. ― Кроме того, это вопрос доверия, а я чертовски уверен, что она не доверяет мне.

― Тогда я скажу, что она прекрасно разбирается в людях, ― подколола она его.

― Давай, ― сказал он, ― надевай пальто. Снаружи холодно.

― Снаружи всегда холодно, ― сказала она ему и сразу же пожалела об этом, потому что именно так бы и сказал Питер.

***

Ему удалось добыть арендованную машину, пока его собственная машина на ремонте в гараже.

― Черт побери, ― произнес механик, когда рассматривал разбитое ветровое стекло «Рено», разбитое боковое стекло, помятый капот и исцарапанный кузов, ― с кем ты столкнулся?

― Я сбил оленя.

― Выглядит так, будто ты сбил слона.

Они поехали на тихую, в основном жилую, улицу с несколькими магазинчиками в конце. Время было уже позднее, но в бургер-баре, винно-водочном и на стоянке такси все еще горел свет, и Том направил свою машину в место, откуда они смогут вести наблюдение, не будучи замеченными сами. В бургер-баре не было посетителей, что и следовало ожидать вечером во вторник.

Время от времени водители останавливали такси снаружи офиса и заходили внутрь, и так же время от времени кто-нибудь заходил в винно-водочный. Эти мужчины представляли собой смесь из белых и азиатов, которые судя по их внешности, могли быть смешаны с выходцами из Восточной Европы или средиземноморских стран. Все они были одеты одинаково: в футболки, джинсы и кожаные куртки или плащи, которые по большей части были черного цвета. Сложно отличить преступника от обычного человека, когда всем нравится одеваться, как гангстеры. Им всем нравилось выглядеть на одно лицо ― даже тем, кто заскочил за пачкой сигарет.

― Тем не менее, не было никаких признаков присутствия молодых девушек.

― Слишком рано, ― сказал Том, ― поехали.

***

В следующий раз они припарковались недалеко от «Мидоулендс», едва виднеющегося в темноте. Здание освещалось единственной лампочкой над дверью. Что бы ни происходило внутри, оно было надежно спрятано за плотными оконными жалюзи. Они принялись ждать.

Наконец, дверь распахнулась, и появилась молодая девушка. Том бросил взгляд на часы.

― Десять тридцать, ― сказал он, ― комендантский час уже наступил, ― и они оба наблюдали за тем, как она идет в их сторону.

Том припарковался на противоположной стороне дороги под разбитым фонарем, и он был чертовки уверен, что девушка не заметит его машину среди ряда других припаркованных снаружи домов машин. Так и оказалось, она прошла мимо, не посмотрев в их сторону, направляясь к стоянке такси.

― Как ее зовут? ― спросил он Хелен.

― Дебби, ― ответила она, ― та, что сказала нам оставить ее в покое, «Бога ради».

― Ты же знаешь, что, если полицейский нас остановит, нам придется многое объяснить, ― сказал он ей.

― Я же сказала, я не буду заниматься этим одна, ― парировала Хелен. ― Либо так, вместе, или вообще никак.

― Хорошо, я тебя услышал.

― Ты видел хоть одного офицера полиции?

― Нет, ― признался он.

― Именно. Полагаю, что это место под защитой, ― сказала она.

― Ты имеешь в виду, что кто-то кому-то платит за…

― За отвод глаз? Да, ― ответила Хелен, ― но я не знаю, как можно держать каждого полицейского в городе подальше от такого места, как стоянка такси.

― Кроме того факта, что, кажется, никому нет до этого дела, это легче, чем ты думаешь. Парням в синем могут просто приказать держаться подальше от определенных мест, чтобы избежать предвзятого отношения к текущим расследованиям детективов под прикрытием, ― пояснил Том, ― или политик может попросить старшего офицера полиции не давить на беззащитных детей, чтобы не спровоцировать общественного скандала. Ни одна партия не хочет, чтобы показатели преступности выросли из-за большого количества арестов несовершеннолетних по обвинениям в наркотиках или проституции.

― В каком чокнутом мире мы живем, ― сказала она, ― люди ставят статистику по преступности на самый верх приоритета, вместо того, чтобы арестовывать мужчин, эксплуатирующих беззащитных детей.

― Вот так и делаются карьеры.

Затем Том напрягся.

― Она идет.

Они наблюдали за тем, как Келли покинула приют и неспешно пошла по дороге к городу.

Том подождал, пока она зайдет за угол, а затем завел двигатель. Они поехали по главной дороге, заметили Келли, а затем завернули к обочине, где Хелен вышла из машины.

― Келли.

Девушка не сразу заметила присутствие Хелен.

― Чего тебе? ― огрызнулась она.

― Мне нужно поговорить с тобой, ― сказала она, ― но глаза Келли уже забегали по сторонам, как будто она почувствовала, что это ловушка. Том пока не выдал своего присутствия. Он надеялся, что Хелен, как женщина, будет представлять собой меньшую угрозу, но Келли засекла его, сидящим в машине.

― Что он здесь делает? ― потребовала она ответа, когда Том опустил окно машины, чтобы объяснить.

― Ты украл мою фотографию, ублюдок! ― закричала она на него.

― Украл, ― признался он. Он вернул ей фотографию через окно.

― На самом-то деле, позаимствовал.

Она подошла к нему быстрым шагом и вырвала фотографию из его пальцев.

― Мне жаль. Я просто хотел иметь возможность узнать Диану.

― Чтобы притащить ее обратно сюда? ― бросила она ему обвинение.

― Нет, ― он покачал головой, ― зачем бы мне хотеть тащить ее обратно в эту дыру? Диане лучше в Лондоне, и мы оба знаем это.

От этих слов Келли присмирела.

― Я просто хотел узнать, что она в безопасности, и поговорить с ней о Сандре Джарвис. Мне нужно найти Сандру.

― Ну, с этим я вам не помогу, ― и Келли пошла прочь.

― Сколько ты зарабатываешь за ночь, Келли? ― крикнул он ей в след, и она повернулась.

― Что вы имеете в виду?

Она выглядела обеспокоенной.

― Готов поспорить, что не так уж много, ― спокойно сказал он, ― плачу вдвойне, ― сказал он ей,― если ты сейчас поедешь с нами.

Глава 41

Келли на миг заколебалась, прежде чем принять решение. Он видел, что она подумывает отрицать, что подрабатывает на стоянке такси, но, должно быть, она посчитала, что он уже все об этом знает, так что в этом нет смысла. Ее подцепило на крючок предложение удвоить ее заработок, так что она сказала ему:

― Сорок фунтов.

Том знал, что она лжет.

― Дам тебе пятьдесят.

― Ты сказал вдвойне.

Но уже садилась в машину.

Том увез их на несколько миль от города и припарковался на краю деревни на хорошо освещенной обочине дороги с рядами аккуратных небольших домиков по обе стороны. Он надеялся, что Келли почувствует себя здесь в безопасности и охотнее заговорит. Они оба повернулись к девушке на заднем сидении.

― Что насчет моих денег? ― потребовала ответа Келли, когда машина остановилась.

― После, ― ответил он.

― Когда ты ответишь на наши вопросы, ― сказала ей Хелен. ― Это справедливо.

― Нах*й справедливость, ― огрызнулась Келли.

― Почему Диана так хотела уехать? ― спросил Том.

Когда Келли не ответила, Хелен сказала:

― Кажется, всем девушкам нравится в «Мидоулендс».

Келли повернулась к Хелен.

― Мы обязаны так говорить, ― сказала она репортерше, как будто все было очевидно.

― Иначе Дин и другие разозлятся на тебя?

Само молчание Келли послужило ответом.

― А, если они довольны тобой, ― сказал Том, ― то разрешают заниматься, чем ты хочешь, ― а затем он решил рискнуть, ― и ты можешь пойти ночью на стоянку такси.

― Ты коп или че? ― рявкнула Келли.

― Я же сказал тебе, Келли. Я просто репортер, который помогает старику Сандры найти свою дочь. Меня не интересуют мужчины, которые владеют этими небольшими бизнесами.

Он лгал ей насчет этого, так как абсолютно намеревался написать о них, как только ему представится такой шанс.

― Они мои друзья, ― с вызовом произнесла Келли.

― Я знаю, что ты их ими считаешь, ― сказала Хелен, ― но они используют тебя, Келли.

― Не пори чушь, ― оборвала она Хелен.

― Это не наше дело, ― сказал Том Хелен, и, когда она бросила на него ядовитый взгляд, он многозначительно посмотрел на нее в упор, пытаясь донести до нее сообщение, что пока что хватит говорить о Диане и Сандре Джарвис.

― Келли ― большая девочка. Она может заниматься тем, чем хочет. Так, Келли?

― Да, ― согласилась девушка и, казалось, немного успокоилась.

― И, если она в процессе немного зарабатывает, это ее дело.

― Дело не в деньгах, ― запротестовала Келли, ― ну, иногда в них, но в основном просто потому, что они снабжают нас разным.

― Сигаретами, выпивкой… такого рода вещами.

Том сказал это так, как будто это все было в порядке вещей, его тон нисколько ее не осуждал.

― Да, ― сказала она, ― все парни так поступают.

Хелен пришлось сдержаться, чтобы не сказать Келли, что отношения с парнем работают не так, но она знала, что молодая девушка закроется, если она так скажет.

― Не то, чтобы ты была единственной, ― сказал Том, ― мы знаем, что все девушки в «Мидоулендс» так делают.

Келли инстинктивно избегала признания в этом, но не опровергла его слова.

― Ты этим занимаешься, они этим занимаются, Диана этим занималась. Подумаешь.

И он сам себя возненавидел за эти слова.

― Похоже на договор, который всех устраивает, ― заключил он. ― Так почему Диана хотела уехать?

― Дело было не в них, ― запротестовала Келли. ― Они хорошо с нами обращаются, ― сказала она, и Хелен задумалась о реальности, где молодую девушку действительно заставили верить в то, что секс с кучей незнакомцев это норма. ― Дело было в другом.

― Я знаю, Келли, ― сказал он, ― мы выяснили это. Мы знаем, что Диана рассказала Сандре не о парнях со стоянки такси. Как ты и сказала, дело было в другом.

Келли с опаской на него посматривала, пока он говорил.

― И что бы это ни было, этого было достаточно, чтобы Сандра закрыла двери комнаты Дианы и просидела с ней всю ночь, пока они разговаривали. Ты сказала нам, что они обе были очень расстроены утром, и Диана уехала в Лондон почти сразу после исчезновения Сандры.

Он дал Келли время, чтобы обдумать эту мысль.

― Так в чем было дело, Келли? Большой секрет, который Диана рассказала Сандре? ― он потянулся в карман куртки и вытащил свой кошелек, ― причина, по которой она сбежала?

Том вытащил пятьдесят фунтов и вручил ей. Она взяла их, сложила и засунула деньги в карман джинсов, но ее глаза не отрывались от его рук, когда он продолжил считать оставшиеся купюры в кошельке.

― Десять… двадцать… тридцать, ― считал он.

― Что это?

― Больше денег. Сорок… пятьдесят.

― За что?

― Шестьдесят… семьдесят… восемьдесят…

― Что ты за них хочешь?

И она бросила взгляд на Хелен.

― Я не по девочкам, ― сказала она ему, ― если это то, о…

― Мы не этого хотим, Келли, ты же знаешь. Это легкие деньги… самые легкие, которые ты получала… девяносто… вот.

Он закончил, сложив деньги аккуратной кучкой, и передал ей. Она с жадностью за ними потянулась, но он отодвинул их.

― Они твои, Келли, ― сказал он ей, ― как только ты расскажешь нам маленький секрет, который хранишь все это время. Я знаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Я вижу это по твоим глазам.

Молчание затянулось, пока Келли взвешивала риски.

― У нас проблема, ― рассказала Келли, ― с одним из боссов.

― Какая проблема? ― спросила Хелен.

― С каким боссом? ― спросил Том одновременно с ней.

― Я не знаю его имени.

― Чем он занимается, Келли? ― спросила Хелен, но девушка, казалось, не могла произнести этого вслух.

― Он путается с девушками? ― наугад бросил Том, и Келли кивнула.

― И ты говоришь, что он один из боссов?

Келли кивнула снова.

― Он работает в «Мидоулендс»? ― спросила Хелен.

― Нет, ― ответила Келли.

― В социальных службах? ― спросил Том.

Она просто пожала плечами.

― Или в совете? ― предложил он. ― Он политик, ― предложил он альтернативу, ― полицейский или гангстер?

― Я не знаю, чем он занимается, ― сказала ему Келли, ― но он один из боссов.

И они поняли, что она говорит так обо всех, кто у власти.

― Он занимает высокое место.

― И ты даже не знаешь его имени?

― Нет, не знаю. Он никогда его не называет.

― Еще бы, ― согласился Том.

― Но он часто приходит.

― Келли, ― осторожно спросила Хелен, ― если ты не знаешь имени этого мужчины и не знаешь, чем он занимается, откуда ты знаешь, что он высокопоставленный человек?

― Потому что, ― логика Келли была иррациональной, ― он делает то, что ему нравится, и никто никогда его не останавливает.

― Ладно, ― произнес Том, ― ты не знаешь его имени, но, предположительно, ты можешь его опознать?

― Конечно, ― ответила она, ― но в этом нет смысла, ведь так?

― Почему ты так считаешь? ― спросила Хелен.

― Никто не поверит мне.

Она произнесла это как очевидное.

― Что, если я скажу, что мы верим тебе, Келли? Что, если мы покажем тебе кое-какие фотографии, ― спросил Том, и девушка посмотрела на него с подозрением, ― и не скажем, что ты в этом участвовала? Все, что тебе нужно сделать, показать на него, а затем ты получишь свои деньги.

Он видел, что идея ей нравилась.

― Как тебе?

Последовало еще одно долгое молчание.

― Может быть, ― произнесла она.

***

Они отвезли Келли обратно и высадили недалеко от «Мидоулендс», а затем уехали.

― Ты же не веришь в это, ― спросила Хелен, как только они остались одни.

― Верю во что?

― Что девушки, занимающиеся этим со взрослыми мужчинами, в порядке вещей?

― Боже, Хелен, как ты можешь меня об этом спрашивать?

― Прости, ― тут же извинилась она, ― просто…

― Я пытался ее разговорить, ― сказал Том, ― и это сработало.

― Мне правда жаль, вся эта ситуация выводит меня из себя.

― То, что происходит ужасно, и мы остановим это, ― сказал он, ― но сперва нам нужно узнать, кто этот босс, который совершает насилие над девушками в «Мидоулендс». Если мы сделаем это, может быть, мы сможем запустить процесс, и им придется что-то сделать по этому поводу. Ты достала в отделе новостей фотографии Джо Линча, Джимми Маккри и Алана Кэмфилда?

― Думаю, что да.

― Принеси еще парочку фотографий, ― проинструктировал он, ― людей, которые не имеют отношения к политике или социальным службам.

― Зачем?

― Потому что, если Келли выберет их, мы узнаем, что она лжет.

Глава 42

― Для тебя сообщение, ― сказала констебль Малоун Брэдшоу, еще до того, как тот снял куртку, ― от сержанта Хеннесси.

― Правда?

Брэдшоу задумался, было ли сообщение от приспособленца, зря занимающего должность, лишь уведомлением, что Хеннесси подал на него жалобу.

― Чего он хочет?

― Он сказал, что они взяли парня, который тебя заинтересует.

***

Мужчина в камере выглядел так, будто его переехал грузовик. Его лицо было избитым и ужасно опухшим, и, когда Брэдшоу отодвинул заслонку на двери, мужчина рядом с ним заговорил.

― Прежде чем ты что-либо скажешь, ― сказал ему дежурный офицер, ― он уже так выглядел, когда мы привели его сюда.

― Не сомневался в этом, ― сказал Брэдшоу. ― Кто он?

― Зовут Колин Эйвери.

― Расскажи, что произошло.

― Забавнейшая история.

Дежурный офицер пытался не заржать, но чем больше он понижал голос, чтобы заключенный его не услышал через запертую дверь камеры, тем труднее ему было сдерживать веселье.

― Он преследовал женщину на какой-то дороге рядом с Аллеей Потрахушек, поэтому Хеннесси сказал, что тебя это заинтересует. Она занималась там, бегала трусцой и прочее. Ростом она не выше пяти футов и весит всего ничего, но так вышло, что она только недавно получила черный пояс по карате. Он подошел к ней, вытащил свой член и принялся играться с ним прямо перед ней, но вместо того, чтобы испугаться этого извращенца, девушка подбежала к нему и пнула его прямо по яйцам.

Он безудержно рассмеялся.

― Но она не оставила все так…

Сейчас он с трудом переводил дух от смеха.

― Она оторвалась на нем… Эта маленькая девчонка отколошматила его по полной…

Его голос поднялся на несколько октав, пока он вытирал слезы с глаз.

― На нем живого места нет от синяков. Если бы мимо не прошел прохожий и не сказал, что вызовет полицию, мы, вероятно, нашли бы там его труп…

Он начал задыхаться, а затем, наконец, взял себя в руки.

― Мы, честно говоря, не знаем, что делать: выдать ей медаль или выдвинуть ей обвинение в тяжких телесных. Я имею в виду, что это не совсем подходит под пределы допустимой самообороны, ― и он показал на камеру, в которой находился мужчина в синяках. ― Никогда не видел никого, кто был бы так счастлив взятию под стражу.

― Его осмотрел врач? ― спросил Брэдшоу, не желая спрашивать парня, имеется ли у него серьезные травмы.

― Да, он будет в порядке, ― ответил дежурный офицер. ― Он получил синяки на синяках, но, каким-то чудом, ничего не сломано, хоть я и сомневаюсь, что его член уцелел.

― Я думал, что таких, как он, выпускают, ― сказал Брэдшоу, ― с предупреждением, за то, что он сделал?

Он был удивлен, что мужчина все еще находится под арестом.

― Мог бы быть отпущен, ― офицер внезапно стал серьезен, ― но мы нашли кое-что в багажнике его машины.

― Что вы нашли?

― Сумку, ― просто ответил дежурный офицер, ― и вы не поверите, что там внутри.

***

― Липкая лента… ― громко и четко произнес Брэдшоу, и его слова, казалось, отдавались эхом, и задержанный вздрогнул, ―…наручники…

Он позволил словам повиснуть в воздухе, когда вошел в допросную, обогнув стол и стул, занятый лысеющим, коренастым мужчиной в свежих синяках, покрывающих его тело.

― Маска…

Он изменил тон голоса, чтобы это последнее слово отдавало оттенком грусти, как будто теперь он уже ничего не может сделать для мужчины.

― И… ― он приберег лучшее напоследок. ―…огроменный нож.

Брэдшоу остановился.

― Это уже, по меньшей мере, десять лет, ― сказал ему Брэдшоу, ― даже, если ты ничего не скажешь.

― Но я ничего не сделал.

Голос мужчины был слабым и плаксивым.

― Ты ничего не сделал? ― спросил Брэдшоу. ― Ты вытащил свой пенис средь бела дня и принялся мастурбировать перед невинной женщиной, и говоришь, что ничего не сделал?

― Я ничего не мог с этим поделать, ― заныл мужчина, ― но я ничего не делал с этими вещами.

― «Вещами»? ― вопросил Брэдшоу. ― О, ты имеешь в виду крайне подозрительные предметы, которые ты собрал, и, которые могут быть использованы только для похищения или изнасилования? ― Брэдшоу наклонился ниже, чтобы его лицо было напротив лица мужчины, а их глаза были на одном уровне. ― Я предполагаю последнее. И ты говоришь, что ничего не сделал?

― Я никогда… ― начал мужчина, но уже вскоре разрыдался.

― Ты никогда что? Не применял их? Не имеет значения. Тот факт, что ты ими владеешь, достаточен, чтобы доказать намерение, как и то, что ты пытался напасть на женщину…

― Я не нападал на нее, ― слабо запротестовал он.

― Только потому, что она надрала тебе задницу.

Брэдшоу невесело рассмеялся.

― Должен сказать, Колин, интересный выбор вещиц.

― Я не причинил бы ей вреда.

― Нет, конечно же, нет, ты просто хотел поиграть со своей жалкой штучкой на ее глазах. При обычных обстоятельствах я бы поверил, что это все, на что ты способен, но предметы в твоей машине говорят мне об обратном. Я считаю, что на уме у тебя было нечто серьезнее, и включало в себя нападение на женщину. Я думаю, что какое-то время, ты об этом фантазировал, созревал для этого. Я считаю, что ты потерял тогда контроль и отклонился от своего первоначального плана, который заключался в том, чтобы найти подходящую женщину и похитить ее. А это тоже десять лет, кстати, ― мужчина еще сильнее заволновался, ― минимум.

― Я не могу отправиться в тюрьму. Не могу. Я умру там.

― Возможно, ― сказал он напуганному мужчине, ― или, может быть, кто-нибудь защитит тебя, сделает своим мальчиком.

Эйвери был так напуган этой перспективой, что свел ноги вместе.

― Не смей описаться тут на пол, ― приказал Брэдшоу. ― Итак, может ты и не использовал предметы из своей сумки прежде, но готов поспорить, что делал кучу всего другого. Это не первая твоя вылазка на Тра… на Лоунли Лейн, так ведь, ― он поправил сам себя как раз вовремя, ― так что, если ты расскажешь о всем, что совершил, я лично скажу судье, что ты с нами сотрудничал и полностью сознался. Если же нет, мы оформим все как надо и выдвинем тебе обвинения в каждом изнасиловании или попытке изнасилования там за прошедшие пять лет.

Теперь у мужчины практически случилась истерика, и он начал рыдать.

― Я не насильник.

― Может, и нет, ― согласился Брэдшоу, ― но хочешь быть. Это очевидно.

― Все, как вы и сказали, ― завыл он, ― это просто фантазия.

Из его носа потекли сопли.

― Я никогда ничего не делал, честно.

Брэдшоу ни разу не видел, чтобы мужчина выглядел таким слабым и сломленным. Этот жалкий, приземистый парень, вероятно, был не способен на что-то большее, чем публичная мастурбация, но Брэдшоу не собирался снимать его с крючка так быстро. Он должен убедиться.

― Скольких женщин ты там облапал, Колин?

― Ни одной, ― и он с силой замотал головой, ― честно.

― Скольких ты пытался изнасиловать?

― Я не пытался никого насиловать.

Слова исказились из-за его рыданий.

― Тогда скольких ты уже изнасиловал?

― Ни одной. Вы должны поверить мне.

― Нет, не должен, ― сказал ему Брэдшоу, ― я вообще не должен тебе верить, и никто не поверит.

― Я никогда никого не насиловал.

Его тело сотрясалось от рыданий, так что он между каждыми несколькими словами делал большой вдох, чтобы продолжить говорить.

― Я никогда… не насиловал женщин… у меня никогда не было женщины.

― Что?

― Я… девственник.

Колин Эйвери сломался и безудержно зарыдал.

Брэдшоу смотрел на мужчину и задавался вопросом, видел ли он когда-нибудь такого жалкого человека, но они все равно обыскали его дом, чтобы проверить. Они взяли его фотографию и показали каждой женщине, которую облапали или преследовали в радиусе пяти миль от Лоунли Лейн, чтобы посмотреть, узнает ли его кто, но Брэдшоу полагал, что не узнают. Он, вероятно, полностью жил в своих мечтах, и, скорее всего, нет никаких физических улик, связывающих его с совершенными преступлениями. Максимум, что они смогут ему предъявить, владение опасным оружием и неприличное поведение на публике, а сильное избиение, которое он перенес, вероятно, смягчит приговор. Извращенец, скорее всего, выйдет на свободу. Ему даже могут присудить компенсацию. Брэдшоу решил, что Колин Эйвери сначала заслуживает немного пострадать.

― Полагаю, что могу, как минимум, выдвинуть тебе обвинение в трех изнасилованиях, ― а затем сказал, как будто только что вспомнил, ― и одном убийстве.

Мужчина внезапно перестал рыдать и посмотрел Брэдшоу в глаза.

― Это не я.

― А кто?

Сейчас Брэдшоу внимательно насторожился.

― Женщина, которую убили, ― уверенно произнес Эйвери. ― Я был там, но это был не я.

― Ты был там? ― Брэдшоу ему не верил. ― Что ты имеешь в виду, говоря, что был там? Что ты сделал, Колин? Рассказывай.

Эйвери уверенно кивнул.

― Я наблюдал за ней из-за кустов. Я все видел, но это был не я.

― За кем ты наблюдал?

― За той женщиной, которую убили: я видел, как она сидела в своей машине. Она опустила водительское окно и курила сигарету. Она хорошенькая, так что я наблюдал за ней.

― Как она выглядела?

Эйвери описал Ребекку Холт, но мог вычитать эту информацию в любом таблоиде. Затем Эйвери точно описал ее одежду, в которую она была одета в тот день и то, как были убраны ее волосы, что означало, что он говорит правду.

― Что затем произошло, Колин, ― подтолкнул Брэдшоу. ― Что ты сделал?

― Ничего! Я просто смотрел, вот и все.

― Тогда что ты видел?

― Если я расскажу, вы обещаете, что я не отправлюсь в тюрьму? ― Он взмолился: ― Вы должны пообещать!

Брэдшоу ближе наклонился к плачущему мужчине.

― Если ты сейчас же не расскажешь мне все, что знаешь, я прослежу, чтобы судья дал тебе еще три года за препятствие правосудию.

Эйвери выглядел напуганным до ужаса, так что Брэдшоу смягчил тон.

― Если ты расскажешь мне правду, это тебе поможет, Колин. Я всем скажу, что ты хороший мальчик, идущий на сотрудничество со следствием, но, если ты будешь мне врать, или я узнаю, что ты за это ответственен…

― Нет, нет, это был не я. У меня тогда не было силы, а у нее была.

― Что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя не было силы? ― спросил Брэдшоу. ― Ты хочешь сказать, что она была у жертвы?

― Нет, не у нее, ― заверил его Эйвери, ― женщины… другой женщины… той, что с молотком… у нее была сила… и она применила ее… я видел ее.

Глава 43

― Он надежный свидетель? ― спросил Том, когда Брэдшоу пересказал ему историю из признания Колина Эйвери. Они снова были у Тома дома, но в этот раз, после долгого дня они перекусили рыбой и чипсами, и запах уксуса заполнил комнату, пока они жадно поедали еду с коленей.

― Ну… если совсем уж быть честным… то нет.

Он съел чипсину.

― Я не уверен, насколько надежным такой мужчина может быть перед жюри присяжных, если предположить, что это вообще дойдет до суда, что маловероятно. Мы арестовали Колина Эйвери на Лоунли Лейн. В лучшем случае, он человек с извращенной фантазией, в худшем, представляет угрозу для женщин. Адвокат может сказать, что все это было галлюцинацией, или он это придумал, в обмен на какую-нибудь сделку. Должен сказать, что и сам не могу исключать подобной вероятности, хоть он настолько жалок, что я сомневаюсь, что у него есть яйца, чтобы пытаться нас одурачить.

― Так значит, он никогда не попадет на свидетельскую скамью, ― согласилась Хелен, ― но ты ему веришь?

― Не уверен, что да, ― ответил Брэдшоу, ― но я далек от убежденности, что нет. Кто знает, что он на самом деле видел, но, когда он описывал женщину, которая напала на Ребекку Холт, то по описанию это легко могла оказаться Энни Белл.

― Тогда ее фотография часто мелькала в газетах, ― заметил Том. ― Он мог увидеть ее и вспомнить о том деле.

― Я не думаю, что он вообще читает газеты. Он выглядит так, будто живет в своем собственном мире, ― сказал Брэдшоу, ― и он знал, во что была одета Ребекка в тот день, о чем не сообщалось.

― Если даже мы поверим в его версию событий, этого будет недостаточно, чтобы отменить приговор Ричарда Белла или выдвинуть обвинения Энни, ― заметила Хелен, ― так как мы найдем этому применение?

― Вся проблема в надежности свидетеля, ― сказал Том, ― или ее отсутствии, верно?

― Да, ― согласился Брэдшоу.

― Но Энни Белл этого не знает, ― он посмотрел на Хелен, ― где ты и вступаешь в игру.

Прежде чем Хелен успела спросить Тома, что все это значит, вмешался Брэдшоу.

― Есть еще кое-что, ― сказал он им. ― Я проверил для тебя эту демонстрационную машину. Я посчитал, что Энни могла припарковать ее у кинотеатра предыдущей ночью, потому что у нее не было бы времени пригнать туда два автомобиля утром. Затем я подумал, что, если ей нужно было сначала отвезти детей в школу, то она, вероятно, не могла вернуться к этому до девяти утра, как минимум.

Брэдшоу передал Тому желтый конверт, содержащий какие-то официально выглядящие документы, которые Том тщательно стал рассматривать

― Йен, да ты гений.

― Что он нашел? ― спросила Хелен.

Том просиял.

― Только лишь сходил и раскрыл дело, ― сказал он ей.

Когда Том Карни приблизился к любимой лавке Энни Белл в парке во время ланча на следующий день, она, казалось, была не рада его видеть.

― Я надеюсь, что это важно, ― сказала она ему, откладывая сэндвичи в сторону.

― Так и есть, ― сказал он и сел рядом с ней, подождав, пока устало выглядящая молодая мать, катящая спящего в коляске младенца, не пройдет мимо, а затем просто сказал: ― Вас видели, Энни.

― Видели?

― В тот день.

― Что вы имеете в виду?

― У полиции есть новый свидетель, надежный свидетель. Он рассказал полиции, что видел, как от машины Ребекки Холт после ее избиения, уходила женщина.

Он вручил ей последний выпуск газеты Хелен.

― У газеты пока нет подробностей, но скоро будут.

Энни Белл взяла газету и прочитала заголовок.

― Новый свидетель по убийству на Лоунли Лейн.

Она замолчала, и Том ждал, пока она дочитает статью. Внизу у озера старик гулял один, одной рукой, держась за трость, а в другой крепко сжимал коричневый бумажный пакет с едой для уток.

Хелен проделала отличную работу, написав интригующую, хоть и немного преувеличенную статью. Не называя имен, она написала, что источник в полиции (Том) раскрыл ей, что полиция (Брэдшоу) считает конфиденциальные свидетельские показания (Колин Эйвери), достоверными. Это пролило новый свет на дело и бросило тень сомнения на виновность Ричарда Белла. Есть даже вероятность, что дело будет возобновлено, оптимистично заявила она. Возле сцены происшествия видели женщину, и полиция призывает ее прийти и помочь им с их новым расследованием.

Том понимал, что это все будет открытием для Констебулярии Дарема, которые могут быть очень недовольны Хелен Нортон, но это было единственным способом напугать Энни Белл, чтобы она рассказала правду. Он каким-то образом должен заставить ее признаться.

Энни Белл читала статью, не показывая никаких эмоций, но Том знал, что в голове у нее крутятся шестеренки. Ему нужно было воспользоваться преимуществом, прежде чем она вернет самообладание. Энни пожирала слова, которые сознательно были написаны в такой манере, чтобы вызвать у нее предельную обеспокоенность. Хелен блестяще сыграла свою роль. Всего несколькими сотнями слов, она пробудила самый худший кошмар Энни Белл.

― Какой свидетель? ― скептически спросила она. ― Какая женщина? Как по мне это все бред. Кто-то пытается привлечь внимание.

― Он даже описал, в какой одежде вы были, Энни: темные штаны для йоги и спортивная кофта сверху с бейсболкой. Я вполне уверен, что он был близок к тому, чтобы вас узнать.

― О чем вы говорите?

Она выглядела встревоженной.

― Кто этот свидетель, и почему он появился только сейчас?

― У меня нет его имени, но мой источник в полиции сказал мне, что он женат и встречался там с любовницей. Он боялся, что, если объявится, то ему придется выступить в суде, и это будет стоить ему брака.

― Тогда почему он…

Лицо Энни было олицетворением смятения.

― Объявился сейчас? Развелся, к несчастью для вас. Он и его женушка разошлись разными дорожками, так что ему теперь больше нечего терять, кроме одного.

― Чего?

― Это грызло его больше двух лет, знать, что невинный человек гниет в тюрьме за преступление, которого не совершал. Он никогда не думал, что Ричарда посадят за убийство, но, когда его посадили, тот посчитал, что у него будут проблемы, потому что он не объявился раньше. Но он анонимно позвонил в полицию, и они сказали ему, что никогда не поздно поступить правильно. Они пообещали ничего против него не предпринимать, если он расскажет правду, и именно так он и поступил.

― Я не знаю, зачем ему все это утверждать, но это все бред. Если он видел там женщину, то, определенно, это была не я. У меня есть алиби, ― напомнила она ему.

― Боюсь, что больше нет, ― спокойно сказал Том. ― Знаете, я проверил его и обнаружил выход из кинотеатра, также есть автопарк, где вас ждала демонстрационная модель. Вот почему она не указана в вашем журнале учета.

― Что?

― И сегодня кое-что произошло, что все изменило, ― сказал он ей. ― Я думаю, с моей помощью, полиция скоро сможет возобновить расследование убийства Ребекки Холт.

― Что вы имеете в виду?

Она пыталась говорить обыденным тоном, но ей это не удавалось.

― Что произошло?

― Я узнал про парковочный талон.

Том внимательно на нее смотрел и видел, что она в ужасе.

― Какой парковочный талон?

Энни прищурилась, изо всех сил пытаясь выглядеть сбитой с толку.

― Вы перестарались, Энни, ― сказал он. ― Вы в этом не очень хороши. Вы точно знаете, что я имею в виду: парковочный талон на демонстрационную машину. Вот видите, поначалу я предположил, что вы в тот день встали рано, а затем пошли по своим утренним делам, а затем забрали демонстрационную машину из какого-то места поблизости и поехали на ней в город. Я посчитал, что вы припарковали ее за кинотеатром и купили талон на парковку перед тем, как возвращаться домой, вероятно, на автобусе. Затем вы отвезли детей в школу на собственной машине, припарковали ее на парковке на другом конце города, но затем я изменил свое мнение.

― Я обречена.

И она покачала головой, будто этого всего не происходило на самом деле.

― Вы обрекли меня.

Том проигнорировал это и продолжил. Он доверял детективной работе Йена по одной причине.

― Я подумал, что это будет довольно сложно сделать с утра пораньше, так что, может быть, вы пригнали демонстрационную машину на парковку предыдущей ночью. Вы не могли купить талон до следующего утра, пока не отвезете детей в школу, но вы об этом не беспокоились. В любом случае, никто не знал, что у вас есть машина. Вы могли рисковать, не опасаясь за последствия. Охранник пришел на парковку в тот день рано и выдал вам талон на демонстрационную модель, но это не важно.

― Когда я проверил журнал учета демонстрационных моделей, там оказалась одна машина, за которую расписывались каждый день на той неделе, кроме дней вокруг убийства Ребекки Холт. Тогда я запомнил регистрационный номер и отправился в департамент, ответственный за сбор штрафов. И вот я обнаружил, что «Вольво» с тем же самым регистрационным номером был припаркован за кинотеатром без талона тем самым утром. Технически, машина принадлежала производителю, так что, в конце концов, они связались с ним для оплаты, хоть они и хотели продавать вам машины, Энни, они не собирались платить ваши парковочные штрафы, так что они с вами связались, и штраф был быстро оплачен. Очень странно, он был заплачен не вашей кампанией и даже не одним из водителей вашей кампании.

― Нет? ― спросила Энни помертвевшим голосом.

Том покачал головой.

― Нет. В документах есть аккуратная черно-белая фотокопия чека, торопливо подписанного миссис Энни Белл.

Ее взгляд сделался таким, как будто ее кто-то ударил.

― Полагаю, что вы посчитали, что никто никогда об этом не узнает, а? Вы думали, что этот чек будет погребен где-нибудь в архивах годами. Ну, так и было, ― сказал он ей, ― на протяжении двух лет, если быть точным, пока я его не нашел. Это все доказательство, которое мне требуется, Энни.

― Это ничего не доказывает!

Но ее голос дрожал.

― Это доказывает мою версию, что вы ускользнули из кинотеатра через пожарный выход, затем направились на парковку ко второй машине. Я предполагаю, что вы пошли прямиком к ней, прежде чем приступить к утренним делам, чтобы иметь возможность купить талон для автомобиля, который вы уже там оставили, но вы не знали, что совет изменил систему выписки штрафов. Мужчина уже записал ваш регистрационный номер и начал процесс отправки вам штрафа.

― Я не собираюсь вам отвечать, ― сказала она,― это все чушь. Я даже не…

Она покачала головой в неверии.

― Вам и не нужно отвечать мне, Энни. Вы просто можете рассказать все полиции. Они ― те, кто потребуют ответа, а вы не сможете объяснить, почему у вас в городе в тот день был второй автомобиль. Если я отдам им это, они однозначно возобновят следствие, ― сказал он, ― потому что они будут знать, что единственная причина, по которой вам потребовалось две машины, чтобы вы могли использовать одну из них, чтобы создать алиби, а другую для поездки на встречу с Ребеккой Холт и ее убийства.

― Если? ― спросила она его.

― О чем вы?

― Вы сказали, если вы отдадите это им ― не когда.

― Я так сказал? ― невинно переспросил он.

― Чего вы хотите, мистер Карни? ― Энни прищурила глаза и спросила: ― Вы записываете этот разговор, Том?

― Нет.

Она все равно настояла на проверке. Он расстегнул куртку, поднял руки и послушно стоял там, пока она похлопывала его по корпусу и проверяла его карманы.

― Довольны?

Вместо ответа она села, а он присоединился к ней.

― Так что вы продаете, Том? ― спросила она. ― Вы, определенно, что-то продаете.

― Может быть, я покупаю, ― сказал он ей. ― Я хочу купить вашу историю, но пока недостаточно ее знаю.

― У меня нет истории, ― сказала она ему.

― Жаль, ― сказал он. ― Полагаю, что никогда не узнаю, почему вы это совершили.

― Совершила что?

― Убили Ребекку Холт. Я имею в виду, это очевидно с одной стороны. Она трахалась с вашим мужем. Я бы не сказал, что это достаточная причина убивать кого-то, но вы не первая, кто потерял голову из-за внебрачной интрижки, и, определенно, не станете последней. Но я надеюсь, что вы совершили это по более серьезной причине, чем эта.

― Я, правда, не знаю, о чем вы говорите, ― натянуто произнесла она.

― Я сказал вам, что у полиции есть свидетель. Показания свидетеля эксперта дискредитированы, есть мотив и алиби, которое абсолютно разрушено, благодаря парковочному талону, отчего вы могли оказаться там, чтобы убить Ребекку Холт. Единственное, чего мне не хватает, причины. Если бы она у меня была, я мог бы понять, почему вы это сделали. Как видите, у меня проблема, Энни. Вы были правы на мой счет. Меня бесит моя жизнь. Я не хочу переходить с одной низкооплачиваемой работы на другую. Я становлюсь, черт побери, слишком стар для этого. Я хотел бы получить небольшое утешение, а та работа, о которой вы мне рассказывали, звучит многообещающе, но я не уверен, что смогу работать на кого-то, кто может убить другого человека без чертовски хорошей на то причины. ― Когда она ему не ответила, он добавил: ― Но, если у вас была причина…

― То что?

― Может быть, я забуду показать полиции этот штраф с парковки. Это с легкостью может выскользнуть у меня из памяти. Какой смысл им об этом рассказывать? Я имею в виду, это ведь не вернет Ребекку Холт обратно, верно? Она мертва, вот и все. Может быть, она заслужила это, и, вероятно, ваш муж тоже заслуживает того, что с ним произошло? Кто знает? ― спросил он. ― Я, правда, так считаю.

― О чем вы говорите?

― Я говорю, что меня можно купить, Энни, но не дешево. Мне нужна причина, чтобы закрыть глаза на ваши делишки, что-то, с чем я смогу жить, убеждая себя, что вы не просто спятившая. Короче говоря, я хочу услышать вашу версию событий, или сейчас мы разойдемся, и я пойду прямиком в полицию.

― Вы все неправильно поняли, Том. Вы соединили несколько точек, но вместе в них нет смысла и…

Он встал, прежде чем она закончила.

― Хватит, ― оборвал он ее. ― Я больше не стану тратить свое время. Я подумал, что мы поняли друг друга. Я хочу понять, Энни, или, по меньшей мере, увидеть все с вашей точки зрения, но, если вы даже не собираетесь попытаться…

Том стал уходить.

Он уже был в нескольких ярдах от лавочки, когда понял, что его блеф провалился. Он только что разыграл свою последнюю карту, а Энни Белл побила его козырем. Ему нужно будет больше, чем парковочный талон и показания извращенца, чтобы доказать, что она убила Ребекку Холт. Том был так разочарован, что ему хотелось кричать во весь голос прямо там, в парке, а затем, внезапно, он услышал голос Энни Белл позади него, громкий, ясный, но дрожащий.

― Подождите! ― крикнула она.

Том медленно повернулся к ней, надеясь, что его, наконец, ждет правда.

Глава 44

Том вернулся и сел рядом с Энни на лавочке, а затем стал ждать, когда она заговорит. Когда она, наконец, заговорила, ее голос был безжизненным. Она раскололась.

― Мужчины глупы, ― тихо сообщила ему Энни. ― Они думают, что мы не знаем, но мы всегда знаем. Они приходят домой, а затем прямиком направляются в душ, потому что говорят, что пропотели в офисе, но на самом деле пытаются смыть ее следы, кем бы она ни была. Они говорят, что опоздали, потому что были в спортзале или в теннисном клубе, но, когда они бросают свой спортивный костюм в стиральную машину, ты идешь, проверяешь и видишь, что он абсолютно сухой.

Том молча смотрел перед собой, не двигаясь, едва дыша, потому что он не хотел разрушить момент. Энни продолжала говорить тихим голосом, лишенным эмоций, как будто находилась в каком-то трансе, слова лились из нее потоком.

― Итак, вы знаете, вы всегда знаете, вы просто не знаете, кто, не по началу, вот почему вы следите за ним. Берете одну из корпоративных машин, никто этого не замечает, потому что все время приходят новые демонстрационные модели, и это ваша работа протестировать их все. Вы паркуете ее за углом и просто ждете, пока он не выйдет с этого бизнес ланча, того, что заканчивается рано, но позже, он расскажет вам, в слишком ярких деталях, как медленно тянулся ланч, потому что Ник хотел похвастаться своей новой клюшкой для гольфа или Эндрю отпускал шутки по поводу своего раннего отцовства. Вы просто хотите сказать ему, чтобы он заткнулся и перестал лгать, потому что вы были там. Вы видели, как он рано ушел, а вы проследили за ним, так что знаете, где он был, и точно знаете, чем он занимался.

― Вы следите за ним на расстоянии, потому что женщины скрытны, и вы не хотите, чтобы он увидел вас, но вы задаетесь вопросом, заметит ли он вообще, что вы преследуете его. В конце концов, он сворачивает с главной дороги на узкую протоптанную тропинку, но вы не идете за ним туда. Это будет слишком очевидно. Вместо этого вы паркуетесь дальше на противоположной стороне дороги и наблюдаете за тем, что случится дальше.

Он заметил, что она использует слово вы, а не я, дистанцируясь от своей истории.

― Затем через пять минут после вашего мужа приезжает другая машина, и вы задаетесь вопросом, каковы шансы такого совпадения. Люди отправляются по той дороге, только по одной причине. Подростки ходят туда по ночам целоваться и обниматься друг с дружкой, хоть я так никогда не делала, ― ее слова прозвучали с сожалением, ― но они не женаты и это их дело, что у них на уме. Вас волнует только ваш муж и с кем он, но вы не можете разглядеть. Солнце отражается от ветрового стекла, так что водителя не различить, но вы знаете, что это женщина. Вы знаете, что это женщина. Так что вы ждете.

Энни моментально замолчала, как будто вспоминала свои чувства на тот момент.

― Вы ждете больше часа, и вас грызет изнутри, потому что вы знаете, чем он там с ней занимается: вы не можете не представлять их двоих, и это разбивает вам сердце, разбивает.

На ее глаза навернулись слезы, но она зло смахнула их.

― В конце концов, появляется машина вашего мужа, и в этот раз другая машина прямо позади нее. Они даже не выжидают. Они даже не осторожничают, потому что думают, что так чертовски умны, и никто не поймет, что они замыслили. Машина вашего мужа поворачивает направо, но вы не следуете за ним. Вас больше интересует другой водитель, так что, когда она поворачивает налево, вы разворачиваете машину и едете за ней. Вы преследуете ее на протяжении миль, практически разбивая машину на поворотах, потому что отчаянно не хотите выпускать ее из вида. Вы ждете, когда она остановится, чтобы лучше разглядеть эту женщину, которая трахалась с вашим мужем в машине посреди белого дня всего несколько минут назад, и вы задаетесь вопросом, какой она человек. Одинока она или замужем, моложе его или того же возраста: вы чертовски уверены, что она не старше. Вы задумываетесь, что же такого в ней есть, что он так отчаянно ее желает, что готов рисковать всем.

Затем она покорно вздохнула.

― Вы уже знаете, что она намного красивее.

Она умолкла, но Том ждал, когда она продолжит.

― Затем, в конце концов, она поворачивает к супермаркету. Вы уверены, что она вас не заметила, так что паркуетесь недалеко от ее машины. Она не торопится выходить. Может быть, она разбрызгивает на себя что-то, чтобы замаскировать запах секса, и вы понимаете, что гадаете, в чьей машине они этим занимались, в его или ее.

― Затем, наконец, она выходит, и вы почти ныряете вниз, но не можете оторвать от нее взгляда, потому что отчаянно желаете знать, как она выглядит. Вам не нужно беспокоиться. Она не замечает того факта, что вы всего на расстоянии нескольких машин от нее, и вы долго ее рассматриваете. Она красива, конечно же, она красива. Также она молода и хорошо одета, и вы готовы поспорить, что машина принадлежит ей, даже, если она не сама за нее заплатила. Каким-то образом вы видите ее как будто насквозь, и знаете, что она умна, хитра, манипулятор, безжалостная женщина, привыкшая получать то, что хочет, и с радостью использует любого мужчину, которого встретит, как трамплин выше. Эта реальность ударяет в вас, как кулак в живот. Это не какая-нибудь официантка или горничная, с которой трахается ваш муж. Эта женщина собирается забрать у вас все, ― Энни прикрыла глаза, ― вы знаете это, вы просто знаете это.

Затем она снова открыла глаза, а ее лицо приняло выражение решительности.

― Только если вы не остановите ее.

Затем речь Энни прекратилась, и Том понял, что ему придется подтолкнуть ее, чтобы узнать правду.

― Так что вы сделали?

― Я хотела встретить ее, когда она будет выходить из супермаркета. Я хотела схватить ее, оттаскать за волосы и разбить ее милое личико, ― сказала Энни, ― но вместо этого я поехала домой, легла на постель, какое-то время рыдала, затем пришла в себя до того, как дети вернутся домой.

― Вы сказали ему что-либо в эту ночь?

― Нет, я просто слушала, как он рассказывал мне о своем дне, пока я подумывала вонзить ему между лопаток кухонный нож.

― Но вы начали строить план?

Он вытягивал из нее историю, немного по не многу.

― Не тогда. Поначалу я чувствовала себя мертвой внутри.

И она выдохнула.

― Прошло какое-то время, прежде чем я достаточно возненавидела его, чтобы начать что-либо планировать.

― Почему вы просто не развелись с ним? ― спросил Том, хоть уже знал ответ.

― И позволить ему забрать половину всего? Почему я должна дать ему уйти и стать богатым за наш счет? Почему мы должны заплатить ему сотни тысяч фунтов, которые он не заработал, нанеся кампании серьезный ущерб?

― Вы думали о том, чтобы убить его?

― Какое-то время целыми днями, ― призналась она. ― Не думала, что это сойдет мне с рук. Наконец, я начала представлять, как я уничтожу их. Я убью ее и сделаю так, чтобы все считали, что это сделал он. Тогда я избавлюсь от них обоих.

Она, наконец, признала правду. Том испытывал шок и облегчение. Хоть даже он уже убедил себя в ее виновности, было невероятным слышать это из собственных уст Энни, после того, как она так долго все отрицала.

― Как вы заставили ее прийти туда?

Том не мог представить себе, как Энни заманила Ребекку на смерть.

― Так же, как и он.

― Через тайник?

― Да.

― Как вы о нем узнали?

― Я снова за ним проследила.

― И вы увидели, как он оставляет письмо под камнем в изгороди?

― Я видела только, как он припарковался и вышел из машины, а затем направился по той узкой тропе, но я не понимала зачем, потому что она никуда не вела. Я поехала за ним, а затем повернула назад, а когда я достигла того места, он уже снова уходил, так что я знала, что он там не будет ни с кем встречаться. Когда он ушел, я сама пошла по тропе. Я даже не знала, что ищу, и в тот раз ничего не нашла, но я поняла, что это место видно из рощи Пикет Копс. Мы часто играли там, когда я была ребенком.

Энни казалась практически задумчивой, на мгновение потерявшейся в воспоминаниях.

― Я пошла туда на следующий день и наблюдала из рощи. Я сказала, что поеду на встречи, а сама пошла ловить его с поличным. Затем я увидела, как он кладет записку в стену.

Ей потребовалось мгновение, чтобы продолжить. Воспоминание было слишком тяжелым, даже сейчас.

― Именно так вы узнали, где они встречаются и когда?

― Не только, ― горько произнесла она, ― они писали любовные письма друг другу, когда не могли встретиться. Я читала их переписку на протяжении двух месяцев, но в ней не было так уж много любви. Вам стоило бы видеть, что они писали обо мне. Они оба были так жестоки. Она говорила, что я толстая и выгляжу, как мужчина. Я не заслуживала Ричарда, потому что я холодная и неспособна на настоящую любовь. Она говорила все это отцу моих детей, а он даже ни разу не возразил ей.

― Он говорил ей, что я фригидная и, что он никогда не любил меня, не по-настоящему. Он сказал, что остается со мной только ради детей. Что я его самое большее сожаление в жизни. Он сказал ей, что знает, что сделал ужасную ошибку, когда женился на мне, но смирился с этим. С тех пор он оказался в ловушке. Я не думаю, что вы можете представить, что я чувствовала, когда читала это.

Она вот-вот готова была разрыдаться.

― Нет, не могу.

И, даже хоть теперь он знал, что она, должно быть, была убийцей, впервые Тому стало жаль Энни Белл.

― Затем она стала убеждать его бросить меня, и вскоре они только об этом и говорили. Если бы только они могли оставить нас в прошлом: ее ревнивого, контролирующего мужа, его уродливую, фригидную жену. Если бы только они могли быть вместе навсегда. Тогда я ее возненавидела, ― пояснила Энни. ― Я возненавидела его и впервые захотела умереть. Затем, позже, я захотела, чтобы вместо меня умерли они оба.

― Но затем вам в голову пришла идея получше?

Она медленно кивнула.

― Убить ее и свалить вину на него.

― Это казалось справедливее, ― сказала она, ― они оба получили бы, что заслужили.

― Как вы заставили ее встретиться там с вами?

― Это было удивительно легко, ― сказала она. ― Я тренировалась писать его почерком и написала ей записку. Я подождала, когда он пойдет туда утром, и подменила его записку на свою: то же место, просто другой день и время. Я перенесла их встречу вперед.

― И вы подделали записку от официантки?

― Да, ― призналась она, ― я знала, что между ними что-то произошло, по тому, как она обращалась с ним, когда мы обедали там. Она была груба: так пренебрежительна, как не могла быть с обычным покупателем, а он делал вид, что не замечает. Я прочитала ее имя на бейдже, а затем выбрала простой, читаемый почерк, рискнув предположить, что она не писала ему раньше. Я попросила его прийти и увидеться с ней, пока у меня будет встреча с той женщиной, и он на это клюнул.

― Что вы написали?

― Официантка сказала ему, что беременна, ― сказала она. ― Она собиралась всем рассказать, что ребенок его. Я знала, что это сработает. Даже, если он будет убежден, что ребенок не его, он все равно захочет пойти и заткнуть ее или подкупить. Мне даже не был нужен ее адрес. Я просто сказала ему встретиться с ней у нее на квартире.

― И тогда он узнал, что там никого нет.

― Она уже покинула страну. Я была в клубе неделей раньше и слышала, как одна из официанток говорила, что та уехала в Тайланд, и я подумала, вот оно, финальный пазл. Ричард будет утверждать, что эта девушка, которая уже уехала за границу, попросила его встретиться с ним в ее старой квартире. Он будет выглядеть, как идиот и ужасный лжец.

― Что, если бы он сохранил записку? ― спросил Том.

― Она не писала ее, ― напомнила ему Энни, ― так что это будет плохим алиби, верно? Полиция подумает, что он сам написал ее. Я была в перчатках, так что единственные отпечатки, которые они найдут, будут принадлежать ему. Неважно, ― сказала она, ― я знала, что он не сохранит ее. Он будет слишком беспокоиться, что его фригидная жена ее найдет.

― Так значит, он проглотил наживку и поехал туда, но никто его там не ждал.

― Ее старая квартира была пуста, а он не стал бы там задерживаться, на случай, если кто-нибудь мог его увидеть. Он все еще думает, что это была какая-то злобная шутка с ее стороны, потому что он перестал с ней видеться. У моего мужа огромное эго.

― И вы пошли на встречу с Ребеккой Холт.

― Да.

― Как вы подошли к ее машине, что она вас не заметила?

― Я пересела на демонстрационную модель. Я одела тренировочный костюм, кроссовки и бейсбольную кепку, и убрала волосы в хвост. Я надела солнечные очки. Я сама едва узнавала себя в зеркале заднего вида. Я припарковалась немного в отдалении от тропы, а затем добежала до места. Поблизости никого не было. Я спрятала молоток в рукаве кофты. Я подумала, что мне придется постучать ей по стеклу, чтобы она опустила окно, сделаю вид, что мне нужно что-нибудь спросить, но оно было уже открыто, потому что она курила. Это было так легко, ― удивлялась она. ― Я просто позволила молотку скользнуть мне в руку, и я сильно ее ударила, ― она показала удар, чтобы продемонстрировать Тому угол, ― прямо по середине этого красивого лица.

― Она закричала, ― сказала Энни. ― Я думаю, что уже тогда она поняла, за что это ей. Я ударила ее снова и била, и била. Она пыталась выйти из машины, ей удалось открыть дверь, но она была пристегнута. Я ударила ее по голове… я просто… продолжала… бить ее, ― Энни Белл сжала зубы, вновь переживая момент в своей голове, ― пока все не закончилось, и она не умерла.

― Когда пришла полиция, вы вели себя так, будто Ричард невиновный человек, который не мог совершить такое ужасное преступление?

― Ну, он и был невиновен, ― сказала Энни, почти злорадствуя, ― как лучше избежать подозрений, чем не простить своего мужа и поддерживать его?

― Должно быть, того свидетеля эксперта вам послали небеса, ― заметил он.

― Он был чудом, ― ответила Энни, выглядя благодарной.

― Однако зачем поддерживать Ричарда все это время? ― спросил Том. ― Почему просто не развестись с ним теперь, когда он в тюрьме.

― После того, как я так публично его поддерживала, я не могла сделать этого, ― сказала она, ― пока нет. Даже у Ричарда возникли бы подозрения. В конце концов, может быть, даже он поймет, что я не могу ждать вечно. Затем я попросила бы его о разводе, но на своих условиях. Ни один судья не присудил бы убийце, отбывающему заключение, половину состояния его бедной жены, но мне некуда спешить. Не то, чтобы я снова хочу пойти по этой дорожке.

― Какой дорожке?

― Брака, ― и она добавила, ― так я получаю больше контроля.

― Полагаю, это ваша идея, чтобы он отстаивал свою невиновность, чтобы он никогда не мог подать на досрочное освобождение.

― Он думает, что это его идея, но я подала ее ему. Я не хочу, чтобы он когда-либо выходил на свободу. Как я могу позволить такому мужчине принимать участие в жизни моих дочерей? Он больше никогда их не увидит.

Но это в порядке вещей, что твоих дочерей будет растить убийца, подумал Том. Ее лицемерие ошеломляет.

― В конце концов, он может выйти на свободу, ― сказал он.

― К тому времени они уже будут взрослыми, и будет слишком поздно.

― Кажется, вы подумали обо всем, ― сказал Том. ― Это было очень умно, Энни.

Он произнес это так, будто поздравлял ее с удачно проделанной работой.

― Да, ― сказала она, ― я так умна, что вышла замуж за мужчину, который никогда не любил меня, ― она опустила взгляд, ― даже в день нашей свадьбы.

Затем она подняла голову и посмотрела на Тома.

― Почему я ему не нравилась? ― потребовала ответа она, от раздражения сжав руки в кулаки.

― Я все делала для Ричарда. Когда я встретила его, он представлял собой жалкое зрелище, я спасла его. Я вновь поставила его на ноги, я убедила своего отца сделать его директором по продажам, даже дать ему поблажку, когда он начал терять интерес к бизнесу. Я вышла за него замуж и родила ему двух прекрасных дочерей, ― слезы начали литься снова, ― почему этого было мало?

Она смотрела на Тома, как будто он знал ответ и скрывал его от нее.

― Почему этого мало всем мужчинам?

― Я не знаю, Энни.

Энни Белл на какое-то время умолкла. Наконец, она спросила

― Что теперь будет?

― Я не знаю, ― снова ответил он. ― А что вы хотите, чтобы было, Энни? Должен ли я забыть все, что вы мне только что рассказали и позволить вам продолжить жить, как ни в чем не бывало? Должны ли мы оставить вашего мужа в тюрьме еще на двадцать лет, который даже не знает, что его собственная жена посадила его туда? Должны ли мы позволить убийце Ребекки Холт избежать правосудия?

― Правосудие, ― фыркнула она, ― правосудия не существует. Не в этой жизни. ― Затем она напомнила ему: ― Вы сказали, что выслушаете меня. Я назвала вам свои причины, теперь скажите мне, что намерены делать.

― Не сейчас, Энни, ― сказал Том и встал, ― мне надо подумать.

― Я буду все отрицать, ― сказала она, ― каждое чертово слово, что только что рассказала, я буду все отрицать.

Том посмотрел на нее вниз и понял, что в каком бы состоянии она не находилась, когда рассказывала свою невероятную историю, эта старая Энни вернулась. Она была сильной, неуступчивой и абсолютно все контролирующей, такой, какой была, когда избила Ребекку до смерти.

― Знаю, что будете.

Глава 45

Йен Брэдшоу уже какое-то время досаждал своим коллегам из полиции Нортумбрии. Он звонил им и писал дважды, в попытке формально направить запрос, но никто не смог помочь ему.

Каким-то образом фотография Сандры Джарвис, сделанная с видеозаписей на Центральной Станции Ньюкасла, потерялась, и никто не мог ее найти. Сторонник теории заговоров увидел бы в этом доказательство, что кто-то пытался саботировать их расследование, но Брэдшоу знал, что, скорее всего, это произошло из-за человеческой ошибки или некомпетентности.

Он уже давным-давно перестал пытаться получить ответ, когда на его стол, наконец, приземлился коричневый конверт с маркой Ньюкасла: прошло уже так много времени, что он уже понятия не имел, что это. Он открыл его и обнаружил бланк с поздравлением и копию фотографии, кто-то все-таки сумел ее найти.

Мужчина внимательно рассмотрел фотографию.

― Да чтоб мне провалиться.

***

Том сел в кресло, взял местную газету и изучал первую полосу, пока пил свой кофе. Это была газета, на которую он работал шесть лет, прежде чем переехал в Лондон ради недолгой, насыщенной событиями работы на таблоид. Который только открыл для него целый новый мир проблем, которые, в конце концов, привели его обратно в его родное графство. То было менее трех лет назад, но казалось, что прошла целая жизнь. Он через многое прошел с тех пор.

Этим утром на первой полосе «Вестника Дарема» красовалась фотография Фрэнка Джарвиса. Он сказал Тому, что собирается посетить открытие нового общественного центра, даже хоть он находился не на его участке, и он не имел никакого отношения к его строительству. Джарвис надеялся перехватить местного журналиста и заставить его написать еще одну статью о Сандре, похоже, он в этом преуспел.

Джарвис смотрел со страницы под словами: «Политик взывает о помощи в поисках пропавшей дочери». Том был журналистом, а не редактором, но он мог различить дерьмовый заголовок, когда с таким сталкивался. Все выглядело так, будто Сандра поехала на несколько часов на шоппинг и не вернулась вовремя к чаю. Типичный Малколм. Бывший редактор Тома не потерял своей способности лишать истории блеска, превращая их в мягкие рассказы о местных неудачах. Он сомневался, что это побудит кого-либо прийти на помощь.

Том сложил газету пополам и бросил ее на стол, оставив Фрэнка Джарвиса смотреть не него в упор, пока он допивал свой кофе.

Он ничего не слышал от Энни Белл с момента их встречи в парке. Том долго и тщательно обдумывал свой следующий шаг. Он размышлял о национальной правовой системе, сложностях бюрократии и о том, как все это длится годами, пока люди страдают. Он прошелся по всем доказательствам, которые скопил против Энни Белл и о том, что адвокаты Энни Белл могут с ними сделать. Он размышлял о том, как они могут отбиться от всех улик, ставя под сомнение достоверность всего, что он нашел, и его мотивы, учитывая, что ему платила семья.

Только, когда он все это много раз изучил, он, наконец, поехал к ней домой.

― Нам надо поговорить, ― сказал ей Том, когда она открыла дверь.

― Чего вы хотите? Вы решили?

― Да, Энни, я дам вам шанс, ― сказал он ей,― лучший шанс, который вы можете получить.

Прежде чем Энни успела ответить, из сада позади дома раздался крик: «Мама!» Энни повернулась и позволила ему следовать за собой в дом. Как он и ожидал, дом был большим с изящной, дорогой мебелью. Когда они дошли до сада, он показался ему бесконечным, там были три отдельные зоны лужайки, деревьев и кустов, клумбы и отдельные игровые площадки для детей.

― В чем дело? ― спросила Энни.

― Холли кусается, ― сказала младшая девочка, готовая вот-вот разразиться слезами.

Поначалу Том подумал, что она имела в виду старшую девочку, которая сидела на качелях на втором участке газона, а затем он увидел лабрадора, который бегал вокруг и пытался укусить старшую девочку за ноги, пока она раскачивалась взад и вперед.

― Прекрати, Холли! ― закричала Энни, и собака сразу же повиновалась, убежав в дальнюю часть огромного сада.

Казалось, что даже собаки делали то, что им говорили, когда повелевала Энни Белл.

Когда дети успокоились, она повела его обратно внутрь дома.

― Продолжайте, ― сказала она ему.

― Идите в полицию, ― сказал он, ― и спросите детектива, Йена Брэдшоу. Он знает все о деле Ребекки Холт. Это не займет много времени.

― Что не займет?

― Ваше признание.

Она резко выдохнула, ее голос стал выше и сочился вызовом.

― Никто не поверит, что это была я, ― сказала она ему, ― я могу объяснить штраф.

― Нет, не можете, Энни, ― сказал он ей, ― и теперь я все знаю. Вы сами мне рассказали. Я знаю все, что вы сделали.

― Я рассказала вам, потому что вы хотели понять. Вы хотели работать на меня.

― Я солгал, Энни. Люди лгут: как вы солгали о работе. Вы придумали эту вакансию и предложили мне ее, чтобы купить меня.

― Я предложила ее вам, потому что подумала, что вы другой, но теперь я вижу, что вы не лучше, чем другие журналюги, с которыми мне доводилось иметь дело. Что бы вы ни утверждали, я вам рассказала, я буду отрицать каждое слово. Я скажу, что это все фантазии и ничто из этого не правда. Мой муж убил Ребекку Холт. Его судили и приговорили, конец.

― За исключением того, что у меня есть ваше полное признание, ― сказал он ей. ― Я записал его.

На мгновение последовала пауза.

― Вы лжете, ― сказала она.

― Нет, Энни.

― На вас не было никаких проводов, ― напомнила она ему. ― Я проверила. Я обыскала вас.

― Вы правы, Энни, ― сказал он, ― на мне не было проводов, но в тот день я встал пораньше и пошел в небольшой магазинчик, который знаю в городе. Я купил там необычное крошечное активирующееся голосом электронное устройство. Затем поехал в парк и пошел на ваше любимое место задолго до того, как туда пришли вы. У меня все записано, Энни, каждое слово, потому что я установил жучок на лавочке, на которой мы сидели.

Глава 46

Том проиграл ей короткий отрывок из их беседы на парковой скамейке, но прежде заверил ее, что это не единственная копия.

― Пожалуйста, ― произнесла она, когда последовала за ним через дом, ― не делайте этого. Умоляю вас. Подумайте о них!

Она указала в сторону сада.

― Они еще маленькие. Им нужна мать. Не забирайте меня. Я сделаю все, что вы скажете, но не делайте этого.

― Теперь-то вы думаете о своих детях, Энни, ― сказал он, потому что пытался о них не думать, ― но вам следовало подумать о них, прежде чем вы пошли за Ребеккой Холт. Вам стоило подумать об их жизнях, прежде чем вы избили эту женщину до смерти и отправили их отца в тюрьму за убийство.

― Он не заслуживает их, а они не заслуживают такого отца, как он! ― закричала Энни.

Том понял, что было очень плохой идеей посетить дом Энни Белл. Он надеялся, что тут будет более спокойная обстановка, чем в офисе, но присутствие ее детей, казалось, приводило Энни в еще большее отчаянье. Он не хотел больше слушать протесты Энни Белл, так что ушел так быстро, как только мог, но она пошла за ним на улицу и начала кричать ему, когда он садился в машину.

― Что вы натворили, ― кричала она, ― если бы вы были на моем месте, что бы вы сделали? То же самое! ― сказала она ему. ― То же самое!

В раздражении она ударила рукой по капоту.

― Нет, Энни, ― сказал он ей через открытое окно машины, ― нет. Не все убийцы.

Он уехал, оставив ее кричащей на улице.

Том знал, что больше ничего не может сделать. Энни ознакомлена с фактами: она должна истолковать их и сделать следующий шаг. Он лишил ее выбора, оставив лишь один: позвонить Йену Брэдшоу, рассказать ему всю историю и отдаться на милость других, включая ее мужа. Пойдет ли она на это, или она вынудит Тома передать все в полицию, и он заставит их неохотно возобновить ранее закрытое дело, а Энни наймет себе лучших адвокатов, которых только можно купить за деньги? Все, что ему оставалось теперь ― ждать, он увидит, есть ли у Энни Белл смелость сдаться самой.

***

Общий разговор в кафе «Роузвуд» следующим утром крутился по большей части вокруг Энни Белл и предположений, что она собирается делать дальше. Прошли почти сутки, и Брэдшоу так и не получил от нее телефонного звонка.

― Я могу просто арестовать ее, ― напомнил он им.

― Тогда она наймет адвоката и тот выяснит, что твой звездный свидетель ― извращенец. Давай подождем еще немного, ― сказал ему журналист. ― Энни сейчас находится под сильным давлением и может сломаться.

Тогда Брэдшоу сказал им:

― Я, наконец, получил, фотографию Сандры Джарвис с видеозаписи на центральной станции.

― Супер.

― Может, и нет, ― сказал Брэдшоу.

― Почему нет?

Брэдшоу вручил ему конверт с фотографией.

Том вытащил фотографию из конверта и всмотрелся в нее.

― Это Сандра Джарвис? ― спросил он.

― Да, ― ответил Брэдшоу, ― согласно документам по делу.

― Но… ― начал Том, ―…это не Сандра Джарвис.

― Именно, ― согласился Брэдшоу, ― или, по меньшей мере, может, и она, но это может быть практически кто угодно.

Хелен взяла фотографию у Тома и стала разглядывать.

― Ты хочешь сказать, что кто-то потратил часы, просматривая видеозаписи, и они нашли это, ― сказала она, ― а затем категорически заявили, что это Сандра Джарвис?

― Да, ― согласился Брэдшоу, и Хелен снова посмотрела на размытое изображение светловолосой женщины. Никто не мог убежденно утверждать, что это Сандра.

Изображение было слишком искажено из-за расстояния и сильной зернистости снимка.

― Но это нелепо, ― сказала она. ― Кто мог это сделать и почему?

― Некто коррумпированный, ― ответил Том, потому что он сразу же понял, что могло произойти, ― в полиции Нортумбрии, который хотел, чтобы все думали, что Сандра Джарвис села в тот день на поезд и уехала из Ньюкасла, когда она не уезжала. ― На самом деле, ― добавил он, ― она вообще могла не покидать город.

***

Энни Белл этим утром оделась в темный костюм, но она не пошла в офис. Она приехала посредине утра в городской офисный комплекс, где ее хорошо знали. Женщина за столом стойки регистрации тепло ее поприветствовала, и Энни сказала ей, что она здесь для одной из своих регулярных встреч с советником по налогам кампании. Кроме женщины, которая попросила ее расписаться на входе в здание, когда она приехала, между ней и лифтами, ведущими на ряд этажей, где располагались бухгалтерские кампании, больше не было преград, что было одной из причин, по которой Энни выбрала это место.

Энни Белл расписалась в журнале учета, параллельно обмениваясь с женщиной со стойки регистрации дежурными банальностями о погоде. Затем она поблагодарила ее и направилась к лифтам. Налоговый советник работал на третьем этаже, но Энни покатилась на лифте до двенадцатого. Затем она вышла и прошла мимо ряда столов, за которыми сидели рабочие бухгалтерской фирмы, к услугам которой она никогда не прибегала. Едва ли кто-либо из них удосужился поднять взгляд, но, если бы они и обратили на нее внимание, это не имело бы значения, потому что Энни выглядела так, как будто принадлежала этому месту и не вызвала бы подозрений.

Когда Энни достигла дальнего конца комнаты, она пошла через выход и обнаружила то, что искала: длинную металлическую лестницу, служащую пожарным выходом. Она поднялась по лестнице на один этаж, с силой надавила на металлическую ручку экстренного выхода, пока дверь не распахнулась, а затем шагнула на крышу. Тут же сработала пожарная тревога, но она не обратила на нее внимания. Вместо этого она прошла к самому краю здания и остановилась, а затем посмотрела вниз на бетонную поверхность дороги внизу. Затем вытащила свой мобильный телефон и набрала номер.

Энни ждала, пока гудки шли и шли. Наконец, ее соединили с кем-то за коммутатором.

― Я бы хотела поговорить с сержантом Йеном Брэдшоу, ― сказала она.

― Пожалуйста, оставайтесь на линии.

Снова прошли гудки, три раза, а затем на линии раздался мужской голос.

― Брэдшоу.

Больше во время этого разговора Йен Брэдшоу не произносил ни слова. Вместо этого, он слушал Энни, которая говорила так, будто прежде чем ему звонить, хорошо обдумала свои слова. Она назвала ему свое имя, свое местонахождение и рассказала о своих намерениях, и о том, кого в них винила. Затем она сказала ему приходить одному и, не дав ему ответить, повесила трубку. Как только он понял, что она больше не на связи, Брэдшоу помчался к двери.

***

Когда Брэдшоу достиг места, он увидел взволнованную женщину. Она стояла недалеко от большой группы работников из офисного комплекса, которых эвакуировали в пункты сбора на разных углах парковки. На заднем фоне непрерывно звенела пожарная тревога.

― Кто вам позвонил? ― спросила она, когда он показал ей удостоверение.

― Я собиралась вам звонить. Мы только что ее увидели…

И она показала на фигуру, высоко на крыше. Брэдшоу не мог ее разглядеть, но должно быть это была Энни Белл. Кажется, она сидела на краю здания, свесив ноги.

― Она сказала мне, что у нее встреча с советником по налогам, ― затараторила женщина. ― Она бывала там прежде, много раз. Я никогда бы не подумала…

― Все в порядке.

Брэдшоу поднял руку, чтобы успокоить ее, а затем снова перевел взгляд на Энни Белл.

― Пожалуйста, просто скажите мне, как до нее добраться.

Когда Брэдшоу вошел в здание, пожарная тревога еще ревела, и ему пришлось выносить ее звон, пока он торопливо взбегал по двадцати пролетам лестницы, наконец, он добрался до крыши со сбившимся дыханием и вышел через открытые двери пожарного выхода. Он не бывал на крышах с тех пор, как его бывший напарник упал через стеклянную крышу и сломал себе спину. Констебль Алан Картер больше никогда не сможет ходить. Брэдшоу и раньше не любил высоту, но в то день его страх только усилился.

Теперь, когда он шагал по крыше двенадцатиэтажного офисного здания, вокруг него вихрился злой северный ветер. Брэдшоу знал, что падать с этой плоской крыши на безжалостный бетон внизу придется свыше сотни футов, и у него началось то, что можно расценивать как повышенное состояние тревоги, так как он мог это контролировать. От этого его пульс ускорился, что повлияло на его способность нормально дышать, и породило алогичную уверенность, что в любой момент он замертво рухнет вниз. Его врач называл такие состояния «паническими атаками», но Брэдшоу не нравилось слово «паника».

Он видел Энни впереди и гадал, верно ли он поступает. Он мог бы проигнорировать приказ Энни и мобилизовать полицию, скорую и пожарные службы, а затем отправить их на место, вместо того, чтобы приходить самому, но что-то подсказало ему, что это буквально бы послало Энни Белл через край.

Энни сидела очень спокойно, выпрямив спину, ее голова была поднята и смотрела прямо. С расстояния можно было подумать, что она наслаждается видом города, если бы не тот факт, что ее ноги были свешены через край и сильный порыв ветра мог отправить ее на смерть.

Брэдшоу не хотел об этом думать. Он пытался подойти к ней беззвучно, но крыша была покрыта гравийным покрытием. Она, должно быть, услышала его шаги, так как повернулась и спокойно на него посмотрела, отчего еще сильнее соскользнула к краю. На мгновение Брэдшоу подумал, что она собирается прыгнуть, но Энни положила ладонь на край, чтобы восстановить равновесие.

― Вы Брэдшоу? ― спросила она, и он кивнул, боясь, что от звуков его голоса она прыгнет. ― Он попросил меня позвонить вам, ― сказала она, ― я так и сделала, но не по тем причинам, которые ему представлялись. Я хочу, чтобы вы стали свидетелем и рассказали всем об этом. Вы можете сказать Тому, что все это его вина, ― спокойно заявила она, ― его и моего тупого эгоистичного мужа. Меня бы здесь не было, если бы не они. Ричард разбил мне сердце, а теперь Том Карни не оставил мне выбора.

Энни сознательно скользнула ближе к краю, удерживая себя на краю руками. Они оба знали, что, если Брэдшоу попытается схватить ее теперь, она просто отпустит руки, а вес ее тела закончит начатое.

― Энни, не двигайтесь, ― сказал он ей и сделал крошечный шаг в ее направлении, намереваясь сократить расстояние между ними. ― У вас все еще есть выбор.

― Если вы приблизитесь, ― сказала она, ― я спрыгну, ― и напряглась, как будто собиралась оттолкнуться.

― Ладно, ― сказал Брэдшоу, поднимая руки, ― ни шагу вперед.

Она сделал полшага назад. Брэдшоу ничего не планировал, кроме как отговорить Энни Белл прыгать или, по меньшей мере, попытаться задержать ее достаточно долго, чтобы она передумала. Она позвонила ему, но она просто могла сброситься вниз еще до того, как кто-либо понял, что она на крыше. Возможно, Энни Белл хотела, чтобы ее от этого отговорили. Может быть, еще был крошечный шанс, что он все еще может спасти ей жизнь.

― Я понимаю, что вы не видите из этой ситуации выхода, Энни, но все не обязательно должно заканчиваться так. Никому не понравится то, что вы сделали, но они могут понять. Если вы объясните все, они послушают. Подумайте о ваших детях и их будущем. Подумайте о том, что оставляете позади. Смерть не выход.

Брэдшоу был достаточно близок к краю, чтобы видеть далеко внизу землю, и от этого у него закружилась голова и его затошнило.

― А такая смерть крайне неприятна.

― Я думаю о своих детях, ― она повернулась, чтобы посмотреть на него, ― это все, о чем я думаю, и вот почему я здесь.

Затем она отвернулась от него и закрыла глаза.

― Умереть легко, ― тихо произнесла она, ― любой это может.

Энни Белл отпустила край, подняла руки, а голову откинула назад, зажмурив глаза, соскользнула с края и исчезла.

― Нет!

Инстинктивно крикнул Брэдшоу, а его вытянутая рука схватилась за воздух между ними, что было бессмысленным рефлекторным движением, но Энни Белл уже летела вниз. К тому времени, как Йен Брэдшоу добрался до края здания и беспомощно посмотрел вниз, она уже ударилась об бетон.

Глава 47

Тому отчаянно требовалось выпить. Он прикончил уже не первую выпивку, к тому времени, как Йен Брэдшоу присоединился к ним в пабе. Его глаза дико поблескивали, подумал Брэдшоу, но он не мог винить парня. Все получилось не так, как было запланировано. Они спланировали, как загнать Энни Белл в угол, и надеялись все решить, когда она не увидит выхода. Они представляли, как Ричарда Белла освободят из под заключения, пока Энни будет сознаваться в содеянном. Все должно было закончиться не так.

Брэдшоу удалось поймать Хелен в газете и быстро рассказать ей, что случилось. Именно Хелен поручалось рассказать о новостях Тому. Они пошли в паб, чтобы дождаться Брэдшоу, заваленного горами бумажной работы.

Они вдвоем молчаливо слушали, пока Брэдшоу делился с ними деталями: ― Энни Белл спокойно прошла в офисное здание, доехала на лифте до верхнего этажа, зачем поднялась по лестнице, открыла пожарную дверь, вышла на крышу, а зачем позвонила мне по мобильному. Она сидела на краю здания, дожидалась моего прибытия, чтобы сказать несколько прощальных слов, а затем бросилась вниз.

― Бог мой, ― произнесла Хелен, поникнув, ― она сделала это из-за нас?

― Ты имеешь в виду, из-за меня? ― огрызнулся Том и сделал большой глоток от своего напитка. ― Ты хочешь сказать, это моя вина, что она убила себя?

― Нет.

― Я думаю, именно это ты и хочешь сказать. Ты хоть представляешь, что я и сам задаюсь этим вопросом? Но что я должен был делать? Мы решили предать ее правосудию.

― Да, но разве это правосудие? ― спросила Хелен.

― Когда-то давно им, вероятно, было.

― Ты же не веришь в это на самом деле, ― запротестовала Хелен. ― Она сбросилась с крыши здания.

― Мы не заставляли ее это делать.

― Разве?

― Она убийца, Хелен. Она тщательно все спланировала, а зачем привела в действие. Энни Белл была виновна в предумышленном убийстве и не могла смириться с отправкой в тюрьму, так что она совершила самоубийство. Этот выбор сделала она, а не мы.

Для Хелен это прозвучало так, будто он пытался убедить в этом себя, а не ее.

― И это был выбор, который отказался совершать ее муж. Сейчас он там, отбывает пожизненное, как она и хотела.

― Тебе не кажется, что он в некотором роде виновен? ― спросила она.

― Нет! ― сейчас Том разозлился. ― Он изменял ей, ну и что? Великое дело. Ребекка Холт тоже изменяла своему старику, так что четверо несчастных людей застряли в двух дерьмовых браках. Они все просто должны были разойтись своими дорожками, но вместо этого одна женщина решила убить другую. Я удивлен, что твоя симпатия лежит на стороне той, что с молотком, а не той, которой раскололи череп. Ребекка могла прожить еще лет пятьдесят, если бы Энни просто наняла адвоката и развелась со своим мужем, а не открыла сезон охоты.

― Мои симпатии на стороне обоих женщин. Ребекка Холт не заслуживала того, что с ней произошло, как и Энни.

― Ты хочешь сказать, что это он ее до этого довел? Что это вина Ричарда Белла, что его жена убила его любовницу. Как я не догадался, что во всем виноват мужчина.

Хелен знала, что он напился, но не собиралась ему этого так спускать.

― Я такого не говорила! Это не целиком его вина, но ты похоже считаешь его чуть ли не святым! Ты считаешь, что Энни Белл просто должна была объявить, что разводится с ним, и продолжила бы свою жизнь, как ни в чем не бывало? Она провела с ним десять лет, и у них двое детей. Как ты думаешь, что она чувствовала, когда узнала, что происходит за ее спиной?

― Мы знаем, что она чувствовала, ― напомнил он ей, ― и на что это ее толкнуло.

― Я даже не знаю, почему мы спорим, ― сказала она, внезапно ее голос сделался усталым, ― ведь мы на одной стороне.

― Так ли это?

Казалось, что ему больно.

― Конечно, ― ответила она, ― и мы оба согласились, что это трагедия.

― Энни Белл меня упоминала? ― внезапно спросил Том.

Брэдшоу посмотрел на него.

― Когда?

― На крыше.

― Я не думаю, что хочу вспоминать, что Энни Белл говорила, прежде чем…

Он оставил предложение незаконченным.

― Она не оставила записки?

― В ее доме и офисе такой не нашли. Она оставила детей со своим отцом, поцеловала их на прощание, как будто ничего необычного не происходит и…

― Сбросилась с крыши.

Том сделал еще глоток.

― Так кого она обвинила перед тем, как прыгнуть?

― Почему бы ей кого-то винить кроме себя?

― Причин нет, ― резко произнес Том, ― кроме того факта, что я тайно записал ее признание и угрожал ей пожизненным заключением в тюрьме. Она неплохо поживала, пока не появился я.

Ум Брэдшоу заметался в поисках ответа, он пытался купить себе время.

― Итак, ― сказал Том, ― что она сказала перед тем, как сделать это? Она должна была что-нибудь сказать.

― В основном она говорила не приближаться и держаться подальше.

― Это все, что она говорила?

― Я пытался отговорить ее, ― ответил Брэдшоу, ― пытался образумить ее, ― он вздохнул. ― Я тоже чувствую вину, если тебя это утешит.

― Почему ты чувствуешь вину?

― Я должен был позвонить профессионалам, а не идти один. Мне не удалось отговорить женщину совершать суицид, и она сиганула с крыши. Что бы я ни говорил, это не работало.

― Это не твоя работа отговаривать людей от суицида.

― Иногда моя, Том, ― твердо ответил Брэдшоу, ― некоторым моим коллегам это удается, но я не смог.

― Может, Энни Белл не видела другого выхода, Йен? Я не думаю, что твои слова могли что-либо изменить, эта женщина не собиралась отправляться в тюрьму, я должен был предвидеть это. Я был слишком занят попытками вытащить ее мужа из тюрьмы, чтобы понять, что она ни за что не станет меняться с ним местами.

― До того, как ты вступил в дело, невинный человек гнил в тюрьме. Не твоя вина, что она не смогла смириться с последствиями своих поступков.

Том не мог отпустить эту ситуацию.

― Энни думала, что убить Ребекку Холт, справедливо. Кто-то украл ее игрушки, и она хотела вернуть их обратно, так что Ребекке пришлось умереть, но чья это вина? Определенно, не Энни, готов поспорить. Она не чувствовала за собой вины.

― Нет, не чувствовала. Женщина сошла с ума: по меньшей мере, достаточно, чтобы разбить чей-то череп, так какая разница, что она сказала?

― Потому что мне нужно знать!

Том с силой ударил кулаком по столу.

― Ты можешь, пожалуйста, перестать увиливать и хоть раз ответить прямо?

Брэдшоу выпрямился.

― Она кое-кого обвинила.

Он видел, что Том Карни внимательно на него смотрит.

― Она обвинила своего мужа, ― сказал он. ― Очевидно, это была полностью его вина, так как он изменял ей. Ричард стал причиной, по которой она оказалась на той крыше, согласно словам Энни.

Брэдшоу произнес это с убежденностью. Об этом он не солгал, просто опустил упоминание Энни Белл имени Тома. Он единственный слышал это, а теперь Энни была мертва, упоминание этого ничего хорошего не принесет. Какой цели послужит обвинение молодого репортера в ее смерти?

― Это все? ― спросил Том. ― Что насчет меня?

Брэдшоу понял, что Том хочет знать правду. Он хотел услышать, что Энни Белл обвинила его во всем, чтобы он мог подтвердить собственные подозрения. Только затем он может надеяться попытаться взять на себя чувство ответственности за ее действия: за давление, которое он оказывал на Энни, в попытке оправдать ее мужа, который мог быть виновен во многих вещах, но был невиновен в убийстве. Том нуждался в том, чтобы услышать, что это его вина, чтобы добавить это к списку вещей, которые, он делает вид, нисколько его не волнуют: даже хоть он был уже наполовину пьян. Женщина, совершившая суицид, обвинила его в том, что он оставил ее детей без матери. Он хотел вести споры с призраком Энни Белл в своей голове, говорить ей, что он только делал свою работу, и, что это ее вина, потому что она убила Ребекку.

Брэдшоу знал, что не все так просто. Однажды, его оправдали за поступок, в котором он винил себя, глубоко внутри, он все еще каждый день задавался вопросом, что бы произошло, если бы он поступил иначе. Эта мысль все еще мучила его и будет мучить до последнего дня его жизни. Но Том Карни был его другом. Он хотел слышать эту неприкрытую правду, и бесспорно, у него было на это право.

― Ну, ― спросил Том.

― Мне жаль быть тем, кто это тебе скажет, друг, ― произнес Брэдшоу, ― но о тебе не было и слова.

Глава 48

Жизнь всего одна. Это он сказал Энни Белл перед тем, как она прыгнула, но она не послушала. Он сам в это верил. Йен Брэдшоу не был религиозен. Он не ждал, что его призовут на тот свет и отведут к райским вратам. Он был прагматиком. Когда ты умираешь, то это конец, так что нужно наслаждаться каждым днем.

Зрелище того, как Энни Белл шагнула с крыши, сильно на него повлияло. Что могло происходить в голове этой женщины, что побудило ее дойти до края? Каждый раз, как он об этом думал, ему становилось дурно. Хоть он выпил не так много, как Том, он опьянел. Он был пьян и знал об этом, но в то же время мыслил ясно.

Он сидел дома на диване, когда услышал, как в замке повернулся ключ. Карен вернулась из спортзала.

― Как дела, малыш? ― спросила она, когда увидела, что он сидит там.

― Мне нужно поговорить с тобой, ― сказал он ей.

По его лицу Карен поняла, что он говорит серьезно.

― Что случилось?

Она оказалась рядом с ним, тревожась за него, но он не мог позволить отвлечь себя от цели.

― Ничего.

Отмахнулся мужчина.

― Неважно.

― Тогда о чем ты хотел поговорить?

― Об этом, ― сказал он, и она оглядела комнату в поисках подсказки.

― О чем?

― Об этом, ― сказал он. ― О нас, ― и, когда она все еще выглядела сбитой с толку, Йен пояснил: ― О тебе и мне, ― с неохотой он признался. ― Я этого не хочу.

***

Том был пьян в стельку. Хелен знала это, как и он.

― Упс, ― произнес он, когда споткнулся на пороге и упал на колени в коридоре. ― Извиняюсь.

Он, пошатываясь, встал на ноги, и поплелся в прихожую, а затем, буквально, упал на диван.

― Все нормально, я буду здесь, ― нечетко произнес он, так что, как минимум, избавил ее от необходимости делить с ним постель в таком состоянии.

― Ты в порядке?

Хелен выпила больше привычного, и Йен не отставал от нее, но Том сегодня выпил в два раза больше них обоих.

― Ты думаешь, я ужасный человек.

На его голос повлиял алкоголь, ему приходилось произносить слова медленно и тщательно, чтобы их еще можно было понять.

― Нет, Том, не думаю, ― заверила она его, ― правда, я так не считаю.

― Я не хотел убивать ее, ― сказал он, и у нее заболело за него сердце.

― Ты не убивал ее, ― твердо заявила ему Хелен, ― она сама себя убила. Энни не могла жить с тем, что совершила. Мне тоже плохо из-за этого, но она в ответе за это, а не мы.

Она взяла подушку и подложила ему под голову, позволив ему с благодарностью на нее упасть.

― Спасибо, ― поблагодарил он, выглядя невероятно уставшим.

Одновременно он закрыл глаза и протянул руку, чтобы взять ее руку в свою.

― Люблю тебя, ― мягко сказал Том, а затем сразу же уснул.

Хелен смотрела на спящую фигуру внизу и задавалась вопросом, правильно ли его расслышала. Он только что сказал…?

― Тоже тебя люблю, ― тихо сказала она ему, зная, что он не может ее услышать.

***

Брэдшоу не совсем хотел, чтобы это был разговор о расставании или разрыве отношений, чем это вскоре стало. Он просто хотел, притормозить развитие их отношений и не съезжаться, прежде чем они не проведут больше времени вместе, но вскоре стало очевидно, что, в представлении Карен, это было так «вместе-или-расстаемся», «люби-меня-или-уходи». К его удивлению, Брэдшоу это вполне устраивало.

Однако ему не нравилась их ссора, и он не хотел видеть ее расстроенной. На каком-то уровне, он понимал, что он плохо поступает со своей девушкой, о которой он уже начал думать, как о бывшей. Не было ничего приятного или достойного в том, как он сообщал ей об этом, когда она этого вообще не ожидала, но, определенно, это было намного лучше сделать сейчас, а не годы спустя, когда они оба окажутся в ловушке.

― Ну, спасибо тебе большое, ― сказала она ему, ― так значит, я заставляю тебя чувствовать себя в ловушке? Что мне теперь делать? ― завопила она, когда ссора уже была в разгаре. ― Я уже выехала со съемной квартиры! Все мои вещи упакованы или уже здесь. Куда я пойду?

― Может, к своим родителям?

От такого предложения у нее вырвался стон разочарования.

― Можешь оставаться здесь, сколько потребуется. Я буду спать на диване, ― он быстро добавил, ― очевидно.

― Не будь, черт возьми, тупым! ― закричала она. ― Я уезжаю к родителям и уезжаю прямо сейчас, засранец!

Брэдшоу испытал огромное облегчение, услышав это.

Она направилась к двери, а затем повернулась и наградила его испепеляющим взглядом.

― Если у тебя были сомнения, ты мог сказать мне о них раньше, ― закричала она на него, ― гребаный трус!

Брэдшоу пришлось признать, что насчет этого она права.

***

― Ты в порядке? ― спросила его Хелен, когда отодвинула шторы. Том начал щуриться от утреннего света, полившегося в окно, а затем застонал.

― Боже, моя голова.

Он приложил руку ко лбу.

― Сколько я выпил?

― Много, но это можно понять.

― Я не помню, как пришел домой, ― сказал он, ей пришлось предположить, что он не помнил, как сказал «люблю тебя», потому что говорил на пьяную голову, но от этого это становится больше правдой или меньше? Она прогнала эту мысль, прежде чем та окрепла.

― Сейчас я пойду на работу, но позже вернусь и принесу тебе фотографии, которые ты просил.

Тому удалось сесть. Он скривил лицо.

― Вся комната кружится.

Затем он, казалось, понял, что она сказала.

― Ты не считаешь, что мы нанесли достаточно вреда за одну неделю?

Она принялась его распекать.

― Нет, не считаю! Послушай меня. Я знаю, ты расстроен из-за того, что произошло с Энни Белл. Йен тоже, как и я, но это другое. Мы должны помочь тем девушкам в «Мидоулендс», а это значит, найти этого мужчину и остановить его. Так что тебе надо принять душ, приготовить кофе и собрать себя в кучку, потому что сегодня вечером мы снова пойдем искать Келли.

Том понял руку, чтобы ее утихомирить.

― Ты права, мне жаль. Я сейчас встану. Мне тоже нужно кое-чем заняться.

― Чем?

― Ну, для начала, мне нужно пойти и увидеться с Ричардом Беллом, ― сказал он, ― и я не очень-то хочу это делать.

***

Комендант уже проинформировал Ричарда Белла о суициде его жены, так что, по крайней мере, Тому не пришлось сообщать ему новости. Так как она сбросилась с высокого здания перед офицером полиции, тут было мало неясности. Том приехал в тюрьму в состоянии сильного беспокойства, которое только ухудшилось из-за его похмелья. Он был настолько шокирован из-за смерти Энни Белл, потому что, с какой стороны не покрути, по большей части это произошло из-за его действий. Единственным методом справиться с этим он считал алкогольное забытье. Оно прекрасно справлялось с этим вчера, но сейчас у него болел желудок, его подташнивало, а грохочущая головная боль, казалось, не собиралась утихать.

К тому времени, как Том приехал в Даремскую тюрьму, у Ричарда было уже несколько часов, чтобы осознать новости об Энни, но, когда он вошел в комнату, он не выглядел так, будто смирился с этим.

― Мне очень жаль вашу жену, ― сказал ему Том.

― Что вы ей сказали?

Лицо Белла было пепельно-белым и выглядело так, будто он в глубоком шоке. Воспринял ли он извинение Тома, как некую форму признания ответственности?

― Что вы сказали моей жене?

― Я рассказал ей о том, что мне удалось выяснить, вот и все, Ричард. Я сделал то, что вы просили меня сделать.

― Что вы ей сказали!

В этот раз он проревел эти слова.

― Эй! ― закричал тюремный охранник.

― Угомонись, Белл, ― предупредил он, но не принял никаких действий, предположительно, давая горюющему вдовцу небольшую поблажку из-за его потери.

― Правду. Я сказал ей правду. Я сказал вам, когда вы начали это, что я могу обнаружить нечто, что вы не захотите услышать.

Том поколебался, пока пытался подыскать верные слова, но выбрал более прямой подход.

― Она сделала это, Ричард. Энни убила Ребекку, и я могу доказать это.

Он принялся обо всем рассказывать не верящему мужчине. Белл молчал. Он просто слушал, но его лицо выражало недоверие.

― Я не могу это принять.

Он покачал головой.

― Вы говорите, что у вас все на записи?

Том кивнул.

― Мы можем это использовать. Я отдал свои записи сержанту Йену Брэдшоу. Я уверен, что они возобновят расследование вашего дела. Я думаю, Ричард, что этого может быть достаточно, чтобы вытащить вас отсюда.

Однозначно, это немного успокоило мужчину.

― Боже правый, ― пробормотал Белл и принялся плакать. Том не мог сказать от облегчения или от грусти, но затем Белл пробормотал: ― Какая разница?

― Какая разница? Я думал, вы этого хотите. Вас освободят. Вы снова увидитесь со своими дочерями…

― И как я объясню им, что их мать покончила с собой из-за меня, из-за того, что я сделал? Мне теперь все равно. Вы не понимаете? Это все моя вина. Ребекка умерла из-за меня. Энни мертва… из-за меня. О, Боже.

И он снова зарыдал.

Том не мог ничего придумать, чтобы утешить мужчину, так как понимал его чувства. Только вот вина Ричарда Белла была сильнее в разы, потому что на его руках были смерти двух женщин, а не одной.

Глава 49

Келли остановилась на ходу, когда увидела Хелен, стоящую на улице впереди нее.

― Я же сказала те, я не по девочкам.

― Пожалуйста, садись Келли, ― попросила Хелен. ― Мы можем помочь тебе, правда, можем.

Келли фыркнула.

― Да, верно.

Что бы ни произошло с момента их последнего разговора, казалось, что девушка передумала насчет сотрудничества.

― Ты хочешь помочь нам найти Диану? Я думала, она была твоей подругой.

― Она и сейчас моя подруга, ― уверенно ответила Келли.

― Тогда помоги нам найти ее, ― сказала Хелен, ― пожалуйста.

― Пошла ты, ― огрызнулась Келли и целенаправленно двинулась от Хелен.

― Келли, пожалуйста, не делай этого.

Хелен не знала, как остановить девушку, чтобы она не шла на стоянку такси, но была решительно настроена попытаться, так что пошла за ней.

― Мы обе хотим одного и того же. Мы обе хотим найти твою подругу.

― Поэтому вы с тех пор не возвращались?

― Мне жаль, ― сказала ей Хелен, ― мы искали ее.

Она не хотела раскрывать причину, по которой они не возвращались раньше. Смерть Энни была слишком свежей, слишком кровоточащей.

Хелен затем пошла сбоку от Келли, и молодая девушка остановилась. Она повернулась к репортерше и закричала:

― Отъебись! ― а затем снова принялась идти.

Она едва прошла три ядра, когда перед ней остановилась машина.

Том высунулся из окна и громким и агрессивным тоном позвал:

― Келли!

Она повернулась к нему.

― Садись в машину!

― Ты хочешь заработать эти деньги, или что? ― спросил он, когда она на секунду заколебалась.

Не говоря ни слова, Келли пошла к машине, открыла заднюю дверь и села. Хелен последовала ее примеру, и они уехали.

***

― Чего вы от меня хотите? ― спросила их Келли. ― Я уже говорила ей, я не…

― Заткнись, Келли, ― приказал ей Том, ― и она замолчала.

Он был злым и уставшим и рискнул предположить, что бедная Келли привыкла выполнять то, что ей приказывают мужчины. Тому это не нравилось, и он знал, что Хелен, голос его совести, после устроит ему взбучку, но она пыталась образумить Келли, и это не сработало.

― Мы сказали тебе, что просто хотим, чтобы ты посмотрела на фотографии, а затем указала нам на мужчину, о котором говорила.

― О, ― произнесла она, нервничая, ― его.

― Никто не узнает, что ты это сделала. Нам нужно, чтобы ты просто показала на фотографию и сказала: «Это он». Самые легкие деньги в твоей жизни.

***

Они привели Келли в гостиную в доме Тома и усадили ее. Хелен вытащила документы из сумки и извлекла фотографии, которые с собой принесла. Теперь она поняла, почему Том хотел привести девушку к себе домой, подальше от стоянки такси и «Мидоулендс»: мест, полных угрожающих личностей, которые будут расценивать то, что она собирается сделать, предательством. Теперь, когда Келли была его в доме, она чувствовала себя в большей безопасности. Хелен это ощущала.

Она знала, что высок шанс, что Келли опознает Джимми Маккри, Джо Линча или даже Алана Кэмфилда. Если она и в самом деле откроется по поводу насилия в «Мидоулендс», они согласились позвонить Йену Брэдшоу, который сразу же возьмет Келли под программу защиты свидетелей.

Хелен поговорила с Келли, прежде чем позволить ей взглянуть на фотографии.

― Я хочу, чтобы ты посмотрела на этих мужчин, Келли. Я хочу, чтобы ты сказала мне, если хоть кто-нибудь из них когда-нибудь… ― на мгновение она заколебалась, подбирая слова, ―…был с тобой или причинял тебе какой-либо вред? Я хочу, чтобы ты сказала мне, если мужчина, который причинил боль Диане, здесь. Ты сделаешь это для меня?

― Хорошо, ― ответила Келли, которая, по крайней мере, отнеслась к этому серьезно.

Хелен поняла, что затаила дыхание, вытаскивая первую фотографию из папки, и положила ее лицом вверх на колено Келли. На первой фотографии был Алан Кэмфилд.

Келли наклонилась вперед, какое-то время изучала фотографию.

― Нет, ― и покачала головой, ― не он.

И Хелен и Том смотрели на нее, выискивая признаки, что она может лгать или просто слишком напугана, чтобы кого-либо обвинить, но ни один из них не заметил никаких признаков уверток от Келли.

Хелен положила вторую фотографию лицом вверх на колено Келли. В этот раз это был незнакомец, которого Хелен взяла из фотоархива газеты, снимок головы и плеч человека, которого наградили Кавалерским Орденом Британской Империи за участие в благотворительной деятельности. Келли покачала головой, так что Хелен убрала фотографию и достала следующую.

Жесткое лицо Джимми Маккри смотрело на молодую Келли, но девушка не дрогнула. Она просто покачала головой.

― Нет, я никогда его не видела.

Хелен и Том обменялись взглядами, прежде чем Хелен показала Келли четвертую фотографию. На ней было улыбающееся лицо местного пожарного в гражданской одежде.

― Его тоже никогда не видела, ― сразу же сказала Келли.

Хелен потянулась за последней фотографией и поместила ее на колено Келли. Хитрое лицо советника Джо Линча смотрело на них с фотографии. Келли еще сильнее теперь наклонилась вперед и внимательно всматривалась в его лицо. И Хелен и Том затаили дыхание.

― Нет, ― просто ответила она, ― это не он.

― Ты уверена? ― с сомнением спросила Хелен.

― Ты не знаешь, кто это? ― потребовал ответа Том достаточно суровым тоном, чтобы удостовериться, что Келли хорошо посмотрит. Вероятно, она подумала, что он не собирается отдавать ей деньги.

Она пристально посмотрела и подтвердила худший из их страхов.

― Нет, не он. Определенно, нет. Я в любом случае бы узнала парня, который причиняет нам боль.

И, когда ни Хелен, ни Том не смогли придумать, что сказать на это, она громко запротестовала:

― Узнала бы!

― Хорошо, Келли, ― Том протянул усталую руку, ― мы тебе верим.

И с сомнением посмотрел на Хелен. Он верил девушке, но все их теории, которые включали Маккри, Кэмфилда и Линча, были ошибочными. Он знал, что Хелен думает о том же. Что, черт возьми, им теперь делать?

― Что теперь? ― беспомощно спросила Хелен.

― Я не знаю, ― слова Тома были не утешительными.

Он откинулся назад в своем кресле и закрыл глаза.

― Отвезем ее домой, наверное.

Если это можно назвать домом, подумал он.

― Поздно, ― сказала Хелен Келли, ― нам лучше отвезти тебя обратно.

― Дину все равно, ― сказала Келли, ― пока я приношу деньги, ― и она многозначительно посмотрела на Тома. Он потянулся за своим кошельком и вручил ей деньги, которые обещал.

― Можешь сказать Дину, что это от твоих обычных контактов, ― сказал он.

― Я скажу ему, что захочу, ― уверенно заявила она. Она засунула деньги в карман, а затем встала, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

У Хелен и Тома ушло больше времени, чтобы встать, так как они оба были подавлены. Том был убежден, что побег Дианы из «Мидоулендс» был связан с исчезновением Сандры Джарвис и, что, в свою очередь, связь Джо Линча с «Мидоулендс» и его дружба с Маккри и Кэмфилдом должна была сыграть в этом роль. Он был убежден, что они каким-то образом использовали дочь Фрэнка Джарвиса, чтобы получить то, что им нужно.

Том принялся искать ключи от машины не в том кармане, а затем нашел их в другом. Он выловил их, когда Келли заговорила.

― Это он! ― уверенно заявила она. ― Это точно он.

Она смотрела на кофейный столик, куда Хелен положила свои фотографии.

Том сразу же почувствовал прилив гнева в отношении Келли, так как она, определенно, пыталась их сейчас запутать. Она уже долго рассматривала фотографии, а затем отрицала, что хоть один из мужчин ответственен. Теперь, она утверждала, что это один из них.

― Хватит, Келли, мы, черт побери, не тупые, ― сказал он ей.

― Это он!

Она пришла в волнение.

― Ты только что сказала, что это не один из них, ― резко сказала Хелен. Она даже начала думать, что, может быть, есть некая правда в словах Дина о том, что нельзя верить ни слову из того, что говорят эти девушки.

― Говорю же вам, это он!

Она показала на стол и была так зла теперь, что Том замер.

― Кто, ― потребовал он, ― который из них?

Его агрессивный тон, казалось, обострил ее состояние.

― Это не один из них! ― закричала она. ― Это он!

Том и Хелен проследили за направлением пальца Келли, и оба одновременно поняли правду. Келли не показывала на фотографии, но на нечто поблизости, сложенную копию местной газеты, которую Том оставил там этим утром. С верхней половины газеты с фотографии на них смотрел советник Фрэнк Джарвис, взывающий к информации о его пропавшей дочери.

― Это он! ― завизжала Келли.

Девчонка схватила газету, повернула ее к ним, ткнула пальцем в лицо Фрэнка Джарвиса.

― Это он! ― твердо произнесла она.

Глава 50

― Келли, ― спросил Том, ― ты точно в этом уверена? ― но по ее глазам он мог сказать, что она была уверена. ― Ты знаешь, кто этот мужчина?

― Он один из боссов, о которых я вам говорила. Он дал денег Фрик Бою, чтобы тот его впускал, ― пояснила она. ― Он делал это годами, с тех пор как я там оказалась.

Том и Хелен в неверии уставились друг на друга, а затем снова посмотрели на Келли.

― Ты уверена, что он тот мужчина? ― вопросил Том.

― Да.

― И он заставлял тебя делать разные вещи? ― спросила Хелен.

― Да, ― тихо произнесла Келли, ― наверное.

― Наверное? ― мягко спросил Том. ― Он либо заставлял тебя это делать, либо нет, Келли.

― Он заставлял нас это делать! Если мы делаем то, что он хочет, дядя говорит, что мы хорошие маленькие девочки, но не то чтобы у нас был выбор. Мы не можем сказать «нет».

Том тяжело опустился обратно, у него было неприятное ощущение в желудке. Хелен взяла газету из рук Келли и посмотрела на изображение Фрэнка Джарвиса на первой полосе. Она села на диван, оставляя Келли единственно стоящей.

Келли теперь смотрела на двух репортеров в смятении.

― Я сделала, что вы сказали, ― напомнила она им. ― Я сказала вам то, что вы хотели знать!

Келли не могла понять, почему они так реагируют.

― Это то, что вы хотели услышать, ― запротестовала она, но не знала, как насчет этого ошибается.

***

― Что, черт возьми, мы будем теперь делать? ― спросила Хелен, когда, наконец, осознала всю чудовищность обвинений Келли.

― Я не знаю.

Тому было дурно от осознания, что, если Келли говорила правду, он работал на педофила.

Он пытался убедить себя, что все еще есть вероятность, что Келли ошибается или, может быть, наговаривает. Было ли это все планом Джо Линча и Джимми Маккри, чтобы дискредитировать их бывшего врага? Но даже думая об этом, ему пришлось спрашивать себя, зачем им это? Фрэнк Джарвис уже ушел в отставку и перестал быть оппозицией тендера по Риверсайду. Решающим фактором для Тома стала сама Келли, которой полностью можно было верить. Она никоим образом не могла это придумать.

Затем Том вспомнил, как Сандра Джарвис провела всю ночь, запершись в комнате с Дианой Тернер, а следующим утром они появились расстроенными и на эмоциях. Том всегда инстинктивно чувствовал, что это послужило причиной исчезновения Сандры. Он верил, что Диана могла сознаться в крупном секрете, принесшем вред Сандре. Только теперь он, наконец, понял, что это был за секрет. Диана рассказала Сандре о влиятельном мужчине, который совершает над ней насилие, не понимая, что описывает Сандре ее собственного отца.

Если Сандра поверила Диане Тернер, этого, определенно, было достаточно, чтобы превратить однажды счастливую, стремящуюся к достижениям молодую девушку в отчаявшуюся и сбитую с колеи. Что и удивляться, что она пропускала лекции, странно себя вела и, что были слухи о том, что она употребляет наркотики, но никаких наркотиков не было, только правда об ее отце.

Должно быть, поначалу это было трудно принять, и она ничего не предпринимала. Затем, когда у нее было время, чтобы решить что делать насчет признания Дианы, она, должно быть, наконец, вступила в конфронтацию со своим отцом, что привело к стычке между ними на участке.

Диана Тернер могла не осознавать, что рассказывает Сандре об ее отце, потому что Сандра использовала девичью фамилию своей матери, работая в «Мидоулендс», так что никто не знал, что она дочь политика.

Том замер и внимательнее присмотрелся к Келли.

― Что? ― спросила она.

― Ты сказала, что не знала его имени. Парня из газеты, насильника.

― Не знала, ― ответила Келли. ― Не знаю.

― А Диана знала его имя?

― Нет. Я же сказала, что нет. Он никогда его не называл.

― Тогда как она могла рассказать Сандре, кем он был?

― А?

Тогда вмешалась Хелен.

― Ты знаешь, кто этот мужчина, Келли?

― Я же сказала вам, ― огрызнулась она, ― что нет.

― Он политик, которого хорошо знают в городском совете.

― Я же сказала, что он один из боссов.

Хелен посмотрела на Тома, чтобы узнать, не возражает ли он, если она раскроет Келли всю правду. Он кивнул.

― Еще он отец Сандры, ― сообщила Хелен молодой девушке.

― Бл*ть, да вы че, ― запротестовала Келли, будто не могла поверить своим ушам. ― Не может такого быть!

― Он ее отец, ― сказал Том, ― и мы думаем, Диана, должно быть, рассказала все Сандре, когда они всю ночь разговаривали, но она не могла этого сделать, если не знала его имени.

― Ну, она могла показать Сандре… ― замолкла она.

― Что?

Келли покачала головой.

― Ничего.

― Что Диана показала Сандре? ― спросила ее Хелен.

― Я не знаю.

Но было очевидно, что Келли врала.

― Такая девушка, как Сандра, не поверила бы, что ее отец виновен в чем-то подобном, ― сказал Том, ― только если не было доказательства. Так что было доказательством, Келли? Что у Дианы было на Фрэнка Джарвиса, когда она даже не могла назвать Сандре его имени?

― Ну же, Келли, ― подтолкнула ее Хелен. ― Если ты расскажешь нам, мы сможем защитить тебя, но нам надо знать всю историю, или мы ничего не сможем для тебя сделать. Как Диана заставила Сандру поверить?

― Фотография, ― внезапно выпалила она, ― у нее было его фото. Она, должно быть, показала его ей.

― У тебя есть фотография Фрэнка Джарвиса? ― спросила Хелен.

― Мы не тупые, ― сказала им Келли. ― Мы знаем, что никто нам не поверит, если мы станем выступать против одного из боссов. Вот почему они выбирают таких девочек, как мы. Они могут делать с нами, что хотят. Я и Диана, мы обе знали, что, если мы кому-нибудь скажем, то окажемся в еще большем дерьме, но Диана хотела сбежать. Она сказала, что они придут за нами, но только, если у нас ничего на них не будет, так что я сделала фотографию его и Дианы вместе.

Келли произнесла это, будто все было просто как рождественский снимок. Хелен пыталась понять, как Келли могла сделать инкрементирующий снимок Фрэнка Джарвиса без его ведома.

― Он не знал о нем, но она знала, ― подтвердила Келли. ― Она попросила меня сделать его. Мы подумали, что, если он когда-либо попытается нам что-нибудь сделать, мы сможем сказать ему о нем, и он отстанет от нас.

― Ты сделала фото Фрэнка Джарвиса, ― не веря спросил Том, ― с твоей подругой?

― Да, ― сказала она, ― когда он делал это с ней.

― Как? ― потребовал он ответа.

― Между нашими комнатами есть вентиляция.

Он едва осмеливался задать следующий вопрос.

― Где этот снимок? Он у тебя, Келли, или Диана забрала его с собой, когда сбежала?

― У меня его нет, ― у Тома упало сердце, ― но я не думаю, что она его забрала. Она уезжала в спешке и оставила позади большую часть своих вещей.

― Где он? ― спросил ее Том. ― Где фотография сейчас, Келли?

― Я не уверена, ― сказала она ему, ― но думаю, что я смогу ее достать.

Глава 51

― Сержант Йен Брэдшоу, ― сказал он, быстро мелькнув своим удостоверением, а затем снова убирая его в карман. ― Я здесь, чтобы поговорить с мисс Келли Макквайр.

― А-а-а.

Брэдшоу увидел этим утром на лице Дина не просто колебание, а тревогу.

― Я не уверен, что… ― замямлил он.

Мужчина бросил взгляд себе за спину в коридор, будто ожидал увидеть, стоящую там Келли. Хелен и Том полностью ввели Брэдшоу в курс дела, и он понял, что ему нравится видеть панику на лице мужчины.

― Я знаю, что она здесь, ― сказал ему Брэдшоу, ― так что, пожалуйста, впустите меня, ― затем добавил уважительное, но твердое, ― сэр.

― Мы никого не пускаем, ― неуверенно произнес Дин, ― без записи.

― Я не никто. Я офицер полиции, а ваш отказ впустить меня может привести к обвинению в препятствовании.

― Конечно же, простите, офицер.

Дин шагнул в сторону, чтобы дать детективу проход.

― Пожалуйста, входите. Я должен следовать правилам. Сейчас все очень серьезно с правилами, касающимися благополучия детей.

― Готов поспорить, что так, ― сказал Брэдшоу.

― Но как вы и сказали, вы из полиции, так что… я пойду и приведу ее.

― Я лучше встречусь с ней в комнате, если вы не против?

Тон Брэдшоу показывал, что он сделает так, неважно согласен Дин или нет.

― Хорошо, ― сказал он, выглядя встревоженным, ― могу я спросить вас, в чем дело, офицер?

Брэдшоу уже шел по коридору, а Дин плелся за ним следом.

― Сюда, верно? ― спросил он, хоть уже знал куда, потому что Том описал ему планировку приюта. ― Повторите, пожалуйста, свое имя, сэр?

― Э-э-э… Дин.

Неохотно представился он.

― Дин Андертон.

Брэдшоу замедлил шаг на середине коридора, а затем остановился и повернулся к заведующему.

― Дин Андертон? ― спросил он, как будто что-то вспомнил.

Дин наблюдал за детективом с открытым ртом, выглядя обеспокоенным, и Брэдшоу задался вопросом, что он мог обнаружить, если бы копнул глубже в прошлое Дина Андертона.

― Ну, мистер Андертон, полагаю, все эти молодые леди на вашем попечении?

― Да, верно.

― В таком случае, я имею право рассказать вам, что произошло несколько серьезных правонарушений с участием молодой Келли.

― Правда?

Голос Дина взлетел вверх на несколько октав. Он с ним не справился, подумал Брэдшоу.

― Какие правонарушения?

Брэдшоу хотел сказать: «Домогательство, сексуальное насилие, изнасилование, похищение, вероятно, даже убийство», но вместо этого доверительно произнес:

― Кража.

― Кража?

― Да, ― подтвердил Брэдшоу, ― множественные кражи у нескольких торговцев.

― Кражи в магазинах? ― облегчение Дина было осязаемым.

― Вы, кажется, не слишком то огорчены.

― Нет, конечно же, я обеспокоен, просто, я рад, что ничего ужасного.

― Чего вы ожидали? Кража ― серьезное дело.

― Конечно, серьезное, ― сказал Дин, ― но, когда вы работаете с такими детьми, то склоны ожидать худшего.

Брэдшоу сознательно прищурился.

― Готов поспорить, что да, Дин, ― сказал он, ― вам стоит опасаться этого каждый день. Конечно же, это призвание.

― А?

― Работать здесь, как вы сказали, с детьми из неблагополучных семей. Вы, должно быть, очень преданы своему делу.

― Ну, я делаю все, что в моих силах, ― и, когда угроза немедленного ареста исчезла, Дин, казалось, внезапно смог снова мыслить ясно. ― Я удивлен, что они отправили сюда для этого сержанта. Обычно к нам приходит полицейский из местной кутузки, если одна из девушек переходит грань дозволенного.

Брэдшоу ожидал этого вопроса.

― Обвинения против Келли ― часть более крупного, текущего расследования по криминальному синдикату, эксплуатирующему молодежь. Информация от Келли может быть бесценной.

― Ясно, ― сказал Дин, которого едва ли успокоило подобное объяснение, и он отвел взгляд.

― Которая? ― спросил Брэдшоу, и, когда Дин стал выглядеть сбитым с толку, добавил. ― Комната Келли?

Дин привел Брэдшоу в конец коридора. Келли не спала и была одета, но апатично лежала на кровати в джинсах и футболке.

― Офицер полиции желает увидеться с тобой, Келли, ― объявил Дин, ― так что сядь, как хорошая девочка.

Келли повиновалась, но Дин не сделал никакого движения, чтобы уйти.

― Я уверен, что вы понимаете, что этот разговор конфиденциален, мистер Андертон.

Дин не мог удержаться, не бросив косой взгляд в сторону Келли, когда покидал ее комнату.

― Я буду в своем офисе в конце коридора, если вам что-нибудь понадобится.

― Я оставлю дверь открытой, ― сказал Брэдшоу, когда Дин начал удаляться. ― Я позову, если вы мне понадобитесь.

Келли теперь сидела на краю своей кровати, квело смотря на детектива.

― Итак, Келли, я сержант Брэдшоу, и я здесь, чтобы поговорить с тобой о некоторых обвинениях криминальной природы, которые были против тебя выдвинуты, ― сказал он и прислушался, на случай, если будут какие-либо звуки, которые могут выдать присутствие Дина в коридоре.

― Я уверен, что ты знаешь, что кража серьезное дело.

Затем он услышал, как дверь Дина открылась и закрылась, ее петли заскрипели. Брэдшоу сделал шаг назад и выглянул, чтобы осмотреть пустой коридор. Теперь он мог говорить с девушкой свободно.

Он знал, что ему нужно говорить быстро.

― Ты знаешь, почему я здесь?

― Йен, так?

Он кивнул.

― Тогда чего мы ждем?

― Покажи мне, ― потребовал он.

Она перекатилась на кровати и убрала свои подушки в сторону, чтобы обнажить металлическую решетку в стене, близко расположенную к тому месту, где Келли лежала головой каждую ночь. Брэдшоу понял, что она, вероятно, слышала многое, что происходило в соседней комнате, но он не мог понять, как оттуда можно было что-либо увидеть, не говоря уже о том, чтобы это сфотографировать. Келли схватила пилочку с прикроватной тумбочки и использовала ее толстый кончик, чтобы открутить один из болтов на краю панели. Она повторила процедуру, пока четыре болта не стали лежать на кровати, а решетка не была снята со стены. Она ушла с дороги, чтобы позволить Брэдшоу наклониться и взглянуть.

Позади решетки было пространство, по обеим сторонам которого были пустоты, идущие в стене. Прямо перед ним располагалась вторая решетка, копия той, что сняла Келли. Прорези в вентиляционной решетке были значительными, что означало, что Брэдшоу неверно истолковал видимость соседней комнаты и ее содержимого, включая кровать, которая, что важно, была установлена у противоположной стены. Любой, кто чем-либо занимался там, был на виду, благодаря щелям между металлическими прутьями решетки, которая не давала тому, кто на кровати, увидеть, что за ним шпионят.

― Я просто дурачилась одной ночью и поняла, что болты откручиваются, если их покрутить. Я подумала, что нам с Ди будет весело поболтать ночью.

Затем она погрустнела.

― Другая вещь была ее идеей.

― Ты имеешь в виду фотографию?

― Она попросила меня сделать доказательство, и я сделала.

― Так значит, ты сделала фотографию и на ней…?

― Он на Диане.

― Но Келли, ― спросил он, ― как, черт возьми, ты проявила эту фотографию? Кто обработает эту фотографию и тут же не позвонит в полицию?

― Я не проявляла, ― сказала она, ― это сделала Диана.

Она улыбнулась его наивности.

― Она отнесла ее парню, у которого маленький магазинчик на окраине города. Он много чем занимается.

Брэдшоу знал такого рода места: круглосуточный магазинчик, в котором есть все: от химчистки, ремонта одежды, до ксерокса и отдела фото на паспорт.

― Она ему подрочила, ― произнесла Келли, как констатацию факта, вот его ответ.

Он проявил фотографию изнасилования несовершеннолетней девушки и умолчал об этом в обмен на работу рукой той же самой девушки. Брэдшоу сделал ментальную пометку разобраться с этим парнем до того, как все кончится.

По просьбе Брэдшоу, Келли прикрутила металлическую решетку обратно. Теперь она убедила детектива, что не придумала это все.

― Мы можем достать фотографию?

― Думаю, да.

Но ее голос был неуверенным.

― Пошли, мы не задержимся, ― сказал он, ― и возьми сумочку.

Он не хотел, чтобы их что-нибудь задерживало.

― Если я смогу достать фото, ― она закинула сумочку на плечо, ― ты не можешь оставить меня здесь.

Страх в ее глазах был неподдельным.

Келли была права, что никому не доверяла. Как только эту фотографию занесут в доказательства, о ее существовании может стать известно: затем кто-то может попытаться заставить Келли замолчать.

― Достань мне фото, и я отсюда без тебя не уйду, ― пообещал он ей, ― но поспеши.

Она спрыгнула с кровати и помчалась к двери, но остановилась, чтобы выглянуть и проверить, где Дин. Когда она удовлетворилась, что его там нет, она прошептала «Пошли» и повела Брэдшоу в соседнюю комнату, которая раньше принадлежала Диане. Они уже знали, что та пуста, благодаря решетке, но Брэдшоу хотел, чтобы они вошли и вышли оттуда. Они не могли позволить Дину узнать о фотографии.

Келли подошла к углу комнаты и бросила сумку.

― Подними меня, ― сказала она Йену и наклонила голову к потолочной плитке, которая выглядела, как и все другие.

Брэдшоу услышал, как скрипнула дверь Дина.

― На мои плечи.

Он низко наклонился, и девушка вскарабкалась на него, затем он выпрямился с ней на плечах. Не тратя времени, она приподняла плитку, и та высвободилась. Келли сдвинула ее и потянулась внутрь.

― Я ее не чувствую, ― сказала она. ― Ее здесь нет.

Она запаниковала.

Тогда она посмотрела на него вниз.

― Перемести меня, ― потребовала она.

Мужчина пошел в направлении, которое она указала, чтобы та дотянулась до другой плитки, которую она приподняла вверх, а затем снова стала шарить рукой.

Брэдшоу знал, что Дин будет здесь в любой момент, и он не хотел, чтобы заведующий обнаружил его, стоящего в не той комнате с молодой девушкой на плечах.

― Нашла? ― спросил он.

― Нет, ― зашипела она, ― туда.

Она вернула на место вторую плитку и показала рукой, чтобы он отнес ее к противоположному углу и к другой плитке, которую она приподняла.

― Ее…

Она не закончила предложение. Очевидно, что она не могла найти фотографию. Не в первый раз Брэдшоу задумался, а не придумала ли она все это. Даже, если она не лгала о существовании фотографии, сейчас ее тут не было. Кто-то забрал ее. Может быть, Диана, или, возможно, кто-то еще нашел инкрементирующее доказательство и уничтожил его. Он слышал, что шаги Дина становятся ближе.

― Верни меня туда, ― потребовала она.

Он понял, что девчушка снова хотела поискать под первой плиткой. Его первым побуждением было сказать нет, особенно, когда шаги Дина стали еще ближе.

― Тогда поторопись, ― прошептал он, и позволил ей в последний раз попытаться с первой плиткой.

Раздался стук в дверь, а Келли все еще искала фотографию.

Второй стук, в этот раз настойчивее.

Он уже собирался опустить ее вниз, когда она сказала, что нашла. Должно быть, фотография была задвинута слишком далеко, и в первый раз она ее просто не нащупала.

Затем дверь открылась, а Келли все еще была на его плечах.

Она вытащила конверт, и он опустил ее на землю, так быстро, как мог, чтобы не уронить ее.

― Келли? ― голос Дина, близкий, но приглушенный стеной и растерянный. ― Что ты задумала? Где ты?

Дин был не в той комнате. Естественно, что он вошел в комнату Келли, а не Дианы, и это дало им драгоценные секунды, чтобы вытащить фотографию.

― Детектив? ― закричал Дин. ― Где вы?

― Минуточку, ― крикнул Брэдшоу, пока Келли поправляла одежду, а затем он кое-что заметил.

― Чертова плитка, ― в отчаянии сказал он Келли, когда понял, что она толком не поставила ее на место, а на потолке образовалась большая дыра.

― Дерьмо, ― прошипела она.

У него не было времени, чтобы снова поднимать Келли на плечах, так что он схватил ее за талию и поднял, как балерину в воздух. Она протянула руку, толкнула плитку, и та встала на место. Брэдшоу опустил Келли на ноги, как раз тогда, когда дверь открылась.

― В чем дело, мистер Андертон? ― гневно спросил Брэдшоу. Затем он понял, что Келли бросила конверт на кровать, когда поправляла плитку, и конверт все еще там. Он молился, чтобы Дин не заметил.

― Что вы здесь делаете? ― потребовал ответа Дин. ― Вы не можете просто так заходить в комнату другой девушки.

― Могу, если у меня есть причины верить, что было совершено преступление, ― сказал ему Брэдшоу. ― Даже на миг не думайте, что Келли единственная, кто в это вовлечен.

― Отвали, ― усмехнулась Келли. ― Я же сказала тебе, я ничего не сделала.

― Келли, ― предупредил Дин.

― Ладно, хватит, ― сказал Брэдшоу, как будто его терпение, наконец, подошло к концу. ― Келли Макквайр, я арестовываю вас в подозрении в краже.

― Что? ― закричала она, протестуя, отыгрывая свою роль. ― Вы не можете этого сделать!

― Нет, ― сказал Дин, ― не может.

Он казался очень уверенным в этом, что обеспокоило Брэдшоу.

― Почему же нет? ― спросил детектив.

― Потому что я позвонил в полицию Нортумбрии, и у них не числится никакого детектива Йена Брэдшоу.

И с презрением посмотрел на Брэдшоу.

― Ну, и не будет, мистер Андертон. Я работаю на Констебулярию Дарема. Разве я это не обозначил? Вы снова желаете посмотреть на мое удостоверение?

Он вытащил свое удостоверение и близко поднес его к лицу Дина.

― Это все, или вы хотели бы прийти и помочь мне с моими расследованиями?

― Нет, ― очень тихим голосом сказал Дин.

― Тогда ладно, ― он повернулся к девушке, ― тогда покончим с этим, Келли.

― Это блядская шутка! ― закричала Келли. ― Вы не можете этого сделать. У вас нет права!

― У меня есть все права, теперь шевелись!

Он повел их обоих к двери, убедившись, что Дин пройдет через нее первым, и, когда он так и сделал, он использовал момент, когда Келли выходила, чтобы перед уходом подобрать фотографию и засунуть ее под куртку, затем он повел Келли по коридору.

Когда они покинули здание, Брэдшоу сделал целое шоу из того, что держа ее за руку, направил к заднему сиденью машины. Он открыл дверь, а затем надавил ей на плечо, чтобы все выглядело, как будто ее принудительно садят в транспортное средство. Он забрался на переднее сиденье и завел двигатель. Брэдшоу оглянулся назад на приют и увидел, что Дин, как и ожидалось, смотрит из окна.

― Мы выиграли Оскар? ― восторженно спросила Келли.

― Прости?

― Мы одурачили Фрик Боя. Я была хороша, да?

― Исключительно, ― сказал он ей, ведя машину прочь.

***

Он купил Келли баночку колы и чипсы, а затем отвел ее в допросную. Он не сказал никому из своих коллег, почему она здесь. Он позволил ей поедать чипсы, пока они ждали Хелен и Тома. Как только Келли устроилась, он вытащил конверт, извлек фотографию и принялся ее рассматривать.

Когда Келли, наконец, заговорила, он почти подскочил, так как к тому времени забыл о ее присутствии в комнате.

― Говорила же, ― сказала она, как ни в чем не бывало.

― Да, ― сказал он, ― говорила, ― и вернул фотографию в конверт. ― У тебя есть другие фотографии? ― спросил Брэдшоу, ведь ему теперь были нужны еще доказательства.

Келли с энтузиазмом пошарила в своей сумке и вручила ему желтый конверт с логотипом «Кодак». Она, должно быть, не так поняла его. Когда он открыл конверт, обнаружил лишь горсть снимков, на которых Келли болталась по городу: иногда одна, временами с другой девушкой. Брэдшоу не стал говорить ей, что имел в виду другие фотографии с советником. Она внимательно за ним наблюдала, так что он покорно их пролистал, уделяя внимание каждой. Если не знать ничего о Келли или о том, через что она прошла, можно было бы представить, что она была обычной пятнадцатилетней девушкой, зависающей с обычными друзьями, как и тысячи других девочек в ее возрасте, но Брэдшоу знал, что над ней совершали насилие множество мужчин. Это было душераздирающе.

― Это твоя подруга? ― спросил он, когда дошел до фотографии с двумя девушками, сидящими и смеющимися вместе на стене.

― Это я и Ди.

Его поразила догадка.

― Когда исчезла Диана?

― Она не исчезала, ― и он пожалел, что использовал это слово, ― я получаю от нее карточки.

― Карточки?

Он вспомнил, что Том упоминал что-то об этом.

― Открытки, ― сказала она, ― из Лондона.

― Хорошо, ― сказал он, ― так, когда в последний раз ты ее видела?

― За день до того, как она уехала.

― Она говорила тебе, что собирается уехать?

― Она много раз говорила мне, что собирается в Лондон.

Келли уклонялась от ответа.

― Я тоже собираюсь, когда мне исполнится шестнадцать.

― Но она говорила тебе, что собирается уехать в этот день?

Келли на мгновение заколебалась.

― Нет, ― ответила она, и он понял, что это признание причинило ей боль, так как она ожидала от Дианы, что та поделится своими планами с лучшей подругой. ― Как только у нее появился шанс слинять от Фрик Боя, она уехала. Ей пришлось уходить, пока она могла.

Келли оправдывала поступки своей подруги, но он подозревал, что она пытается оправдать их и в собственных глазах.

― Вот почему она присылает мне открытки, ― сказала Келли, ― чтобы я знала, что она в порядке и ждет меня. Как только она скажет мне, где с ней встретиться, я сразу же поеду.

― И, когда именно, она уехала?

― Я не знаю даты, ― сказала она, ― но это была пятница. Это я помню.

― Сколько месяцев назад, ― спросил он самым спокойным своим голосом, ― ты можешь сказать, хотя бы приблизительно?

Он пожал плечами, как будто это было не так уж и важно.

― Пять? ― предположила она. ― Может быть, шесть.

В ее ответе не было и следа беспокойства, так как Келли знала, что ее подруга в безопасности: у нее были открытки, но временной отрезок, который она только что назвала, заставил Брэдшоу повнимательнее и дольше рассматривать одну из фотографий Келли и Дианы. Он сосредоточился на ней, ему пришлось подавить эмоции. Однако, то, на что он смотрел, было не совсем ясным.

У Брэдшоу ушло какое-то время, чтобы восстановить самообладание.

― Есть кое-что, о чем мне нужно спросить тебя, Келли, ― осторожно сказал он, пытаясь, чтобы это звучало обыденно. ― Это может помочь нам найти твою подругу, когда все это закончится.

Она кивнула, выражая понимание.

― У Дианы были тату, ― он показал на свою шею, ― вот здесь?

Он отметил место, где тату было бы, если бы не было выжжено с кожи обожженной девушки.

― Да, было, ― ответила Келли, ― у нее была татуировка маленькой синей птицы, ― и поначалу она улыбнулась при воспоминании, а затем странно на него посмотрела. ― Откуда вы узнали?

Глава 52

Брэдшоу шел к своему столу очень медленно. Выражения его лица было достаточно, чтобы привлечь любопытные взгляды от нескольких его коллег. Даже констебль Малоун спросила «Ты в порядке, Йен?», но он не ответил. Он даже не слышал ее.

Он собирался сесть, когда знакомый голос позвал его по имени:

― Брэдшоу! Иди сюда.

Он поднял взгляд и увидел неулыбчивое лицо своего босса. Инспектор Теннант не выглядела счастливой, но, в отличие от Малоун и остальных коллег Йена, она была слишком зла, чтобы заметить из-за стола в своем офисе движения Брэдшоу, которые почти напоминали робота.

― Мэм… ― вяло начал Брэдшоу, но она перебила его, прежде чем он смог продолжить.

― Я не знаю, в какие игры ты играешь…, ― сказала ему Теннант, ―… но я не собираюсь это больше терпеть.

Брэдшоу не удалось понять, о чем она говорит, но впервые его мало заботило мнение его босса. Он был озабочен мыслями о молодой девушке в допросной комнате и тем, как он собирается подобрать слова, чтобы сообщить ей, что ее лучшая подруга мертва. Дурное настроение инспектора Теннант волновало его меньше всего.

― Мэм? ― произнес он снова, но ему пришлось сделать сознательное усилие, чтобы сосредоточиться на разговоре, потому что он почти выпал из реальности.

― Эта шарада, которую вы затеяли со старшим инспектором Кейном… ― начала она.

― Ох, ― произнес Брэдшоу, ― это, ― потому что это казалось уже не важным.

― Да, ― сказала она, ― это!

Кейт Теннант не могла понять, почему он так спокоен. Она знала, что они что-то замыслили, еще с тех пор, как Кейн попросил Брэдшоу подвезти его до дома. Ее подозрения усилились из-за нелепой программы наставничества, на которую Кейн записал Брэдшоу: как будто старик вообще знал смысл этого слова.

― По крайней мере, ты этого не отрицаешь…

Она принялась читать Брэдшоу лекцию, что он имел наглость нарушить субординацию, шпионить за ней, за ее спиной подрывать ее авторитет. Когда Брэдшоу ничего не ответил, она напрямую его спросила, что у него на уме и есть ли у него, что сказать в свое оправдание.

― На уме? ― тупо переспросил он.

― Гребаный ад, ― зашипела она сквозь сжатые зубы, ― я пытаюсь устроить тебе взбучку, Брэдшоу, а ты просто стоишь здесь, как лишний член на свадьбе. Ты даже из приличия не выглядишь пристыженным. Чем ты занимался, Бога ради?

― Проверял новую зацепку, ― вежливо ответил он.

― Что? ― спросила она, как будто вот-вот окончательно выйдет из себя. ― Это все, что тебе есть сказать в свою защиту?

― Да, ― просто ответил он, ― я знаю, кто обожженная девушка.

Инспектор Теннант поначалу его не совсем услышала. Она уже открыла рот, чтобы устроить ему нагоняй вселенских размеров, в котором ведущую роль будут играть доверие, честность, единство и профессионализм.

― Что ты только что сказал? ― вместо этого спросила она.

***

Позже, когда Йен Брэдшоу отпустил Келли Макквайр без предъявления обвинений, она пошла прямиком к машине, где ее ждала Хелен. Он еще не набрался храбрости, чтобы рассказать ей о Диане, и посчитал, что это лучше оставить до момента, когда их расследование завершится. Йен подозвал Тома и рассказал ему все, что узнал от этой девушки.

― А фотография? ― спросил Том.

― Выглядит настоящей, ― ответил Брэдшоу.

― Боже, ― прошипел Том, так как даже сейчас в какой-то мере ожидал, что все это будет обманом, или неверной идентификацией личности, ― это точно Джарвис?

Брэдшоу кивнул.

― Где она теперь?

Брэдшоу похлопал себя по груди, чтобы показать, что фотография в безопасности в кармане его куртки.

― Что-нибудь еще? ― спросил Том, когда его инстинкт подсказал ему, что Брэдшоу что-то утаивает.

― Да, ― тихо ответил он Тому, ― я чертовски уверен, что обожженная девушка ― Диана Тернер.

― О, Боже, ― произнес Том и инстинктивно повернулся, чтобы посмотреть на Келли на заднем сиденье его машины. ― Она не знает? Пусть пока так и будет. Если она узнает…

Ему не нужно было договаривать. Оба мужчины понимали, что трудно сказать, что скажет или сделает Келли, когда узнает, что ее подругу убили.

― Давай убираться отсюда, ― сказал Том.

***

Они доехали до дома Тома и зашли внутрь.

― Давай посмотрим, ― сказал Том.

Хелен и Том долгое время рассматривали фотографию, ничего не комментируя. Посередине фотографии шла единственная серая линия, там, где один из прутьев решетки, закрыл Келли обзор, но она сделала отличный снимок. В левом верхнем углу снимка было лицо намного более взрослого мужчины, который принуждал несовершеннолетнюю. Ее лицо было прижато книзу и набок, чтобы она смотрела на камеру в нижнем левом углу фотографии. Не было сомнения, что это Фрэнк Джарвис, а девушка, которую он насилует, Диана Тернер. Хелен и Том обменялись взглядами, на них обоих фотография произвела сильное впечатление.

― Келли, ― наконец, позвала Хелен, ― Диана показывала эту фотографию Сандре Джарвис?

― Я не знаю.

Отрицание было произнесено на автомате, рефлекторное действие, которому Келли научилась, чтобы избегать неприятностей. Вероятно, она запоздало поняла, что она находится с единственными людьми на планете, которым может доверять, так что она открылась:

― Да, должно быть, показывала.

― Что Сандра сказала, сделает? ― спросил Том. ― Для Дианы.

― Она сказала, что попытается и поможет ей, ― ответила Келли.

― Но не помогла, так? ― спросил Том. ― Не сразу.

― Она вернулась в университет, ― призналась Келли, ― но Диана и не ожидала, что Сандра поможет ей. Как она могла ей помочь?

― Она просто хотела рассказать кому-то об этом, ― произнесла Хелен.

― Да, ― ответила Келли, ― она сказала мне, что чувствует себя так, будто вот-вот взорвется, если никому не расскажет. Она знала, что Сандра нормальная девчонка, так что она может ей рассказать.

― Прошло несколько недель, ― сказал Том, ― затем Сандра снова связалась с Дианой.

― Как вы об этом узнали?

Том не хотел признаваться, что это очевидно по времени. Диана рассказала Сандре о насилии во время рождественских каникул: Сандра вернулась в университет в январе и совсем расклеилась. К концу февраля она решила что-то предпринять. Она собиралась вступить в конфликт с отцом и спасти Диану. Это было единственным объяснением их совместного исчезновения.

― Как Сандра вышла с ней на связь? ― спросил Том.

― Она пошла в бургер-бар и купила Диане чипсы.

― Просто старая подруга из «Мидоулендс» встречается с девушкой, которой помогала?

Келли кивнула.

― Так мужчины в том месте не возражали, ― произнес Том, почти про себя.

Они, вероятно, подумали, что смогут наложить лапы и на Сандру, если позволят ей зависать там, посчитал он.

― Но у Сандры был план, так?

― Она знала, что Диане скоро исполнится шестнадцать. Сандра сказала ей, что та сможет покинуть «Мидоулендс», а она это организует, так что ни один мужчина больше не причинит ей вреда.

― И вскоре Диана уехала в Лондон.

Келли снова кивнула.

― Она ушла на легке, и никто ее даже не искал. Сандра была права. Даже Дин ничего насчет этого не предпринимал, так что бы ни сделала Сандра, это, должно быть, сработало.

― Затем Сандра тоже исчезла, ― сказал Том. ― Как ты думаешь, что с ней произошло, Келли.

― Я не знаю.

Том мог бы надавить на Келли сильнее, но она знала об исчезновении Сандры куда меньше, чем он. Зачем расстраивать девушку, рассказывая ей правду: что Диана Тернер мертва, ее лицо отвратительно изуродовано, так что ее секрет умрет вместе с ней. Если Диана Тернер и правда была обожженной девушкой, теперь они знали причину ее убийства ― но не того, кто это сделал. Фрэнк Джарвис был причиной смерти Дианы, но был ли он способен на такую дикость сам? Разделила ли участь Дианы Сандра Джарвис, гадал Том, мог ли ее собственный отец быть ответственным за это, если это так?

***

Им была нужна няня для Келли, и Брэдшоу посчитал, что это должна быть женщина, так что он попросил констебля Малоун остаться с ней в доме Тома. Он мог попросить Хелен, но она не могла остановить Келли, если та вздумает сбежать, и у нее были все права находиться там. Они поехали вместе, чтобы вступить в конфронтацию с Фрэнком Джарвисом, Брэдшоу был за рулем, Хелен и Том на заднем сидении. Они все согласились, что так лучше. Он не будет знать, что они едут, и, если Брэдшоу потащит его на допрос в участок, тот будет на чеку или просто замолчит и потребует адвоката.

― Он должен проболтаться, ― сказал Брэдшоу, ― если мы лишим его самообладания.

― О, мы, еще как, лишим, ― сказал Том.

Пока Брэдшоу вел машину, никто долгое время не разговаривал. Они все еще пытались осознать то, что узнали. Что бы кто из них не ожидал обнаружить, оно не могло оказаться хуже правды.

Хелен пыталась понять, каково это было быть Сандрой Джарвис, молодой, добросердечной женщиной, которая по своей воле просидела всю ночь и выслушивала сломленную девушку, предлагая ей утешение. А затем ей показали фотографию, на которой ее отец насиловал несовершеннолетнюю девушку из приюта. Хелен задалась вопросом, как та смогла промолчать, не выпалить, что это ее отец насилует Диану. Должно быть, весь ее мир перевернулся с ног на голову.

Затем заговорил Том.

― Я понимаю, почему Сандра Джарвис поссорилась с отцом. Она, должно быть, угрожала раскрыть его или пыталась убедить его прекратить. Я представляю, как он все отрицал, а она не верила ему, потому что видела фотографию: все это я прямо вижу перед глазами… просто… ― сказал он, ― я не могу понять этот мир, в котором мужчина убьет собственную дочь, чтобы все скрыть…

― Я знаю, ― сказал Брэдшоу. ― Я продолжаю думать о том же. Джарвис убил свою собственную маленькую девочку? Это кажется невероятным.

― Фрэд Вест убил, ― сказала Хелен, так как печально известный серийный убийца недавно повесился, находясь под стражей.

― Но Вест был маньяком, ― парировал Брэдшоу, ― он убил двенадцать человек. Вест наслаждался убийством. Это другое. Мы говорим здесь о мужчине, который убил свою дочь, чтобы защитить свое имя.

― Это против всего, ― сказал Том, ― это против природы. Как отец, он, скорее всего, убил бы себя, чем свою дочь?

― Но она не может быть где-нибудь живой, ― задумалась Хелен, ― после всего этого времени?

― Я не знаю. Может быть, она просто сбежала от всего этого и работает в баре где-нибудь на Ибице.

― А, может быть, я ошибся, и Диана на самом деле жива и кое-как сводит концы с концами где-нибудь в Лондоне, ― сказал Брэдшоу. ― но мы оба знаем, что это не правда.

― Так кто убил Диану Тернер? ― спросил Том. ― Джарвис убил и ее?

― Зачем ему нанимать тебя, ― внезапно спросила Хелен, ― искать Сандру, если она уже мертва, и он ее убил?

― Я думаю об этом, есть лишь одно объяснение. Я ни на минуту не думал, что горюющий отец, так отчаянно желающий найти свою дочь, может быть виновен в ее смерти, ― сказал Том, ― именно этого он и хотел. Никто не подозревал его: ни полиция, ни пресса, никто из нас. Фрэнк Джарвис идеально замаскировал свои поступки, начал кампанию поиска своей пропавшей дочери, которая, он уже знал, мертва, ― он покачал головой, ― а я на это купился, как и все. Идиот.

― Это так хладнокровно, ― Хелен с неверием покачала головой, ― если он убил ее.

― Может быть, он сделал это не сам: может быть, кто-то другой это сделал, но она умерла, потому что Диана рассказала свой секрет Сандре. В этом я уверен. Это было бы слишком большим совпадением.

― Согласен, ― сказал Брэдшоу, ― так давайте заставим ублюдка попотеть.

Глава 53

Они ехали быстро, и Брэдшоу объяснил им, почему они по пути нарушают все скоростные режимы: ― Он может сбежать. Иногда они сбегают, когда их загоняют в угол. Он мог уже сбежать.

― Почему он станет сбегать? ― спросила Хелен. ― Он не знает, что мы за ним идем.

― Дин позвонил бы Фрэнку Джарвису, как только я увел Келли. Джарвис знает, что меня попросили помочь Тому найти его дочь, так что я сомневаюсь, что он поверит в историю о банде, ворующей в магазинах.

― Я не думаю, что он сбежит, ― сказал Том. ― Слово уважаемого столпа местного общества будет против слова подростка, у которой проблемы с полицией большую часть ее юности.

― Есть фотография, ― напомнил ему Брэдшоу.

― Но он не знает, что она у нас есть. Если бы он знал о фотографии, разве бы он уже ее не нашел?

― Может быть.

Но все еще гнал машину на скорости.

― Давайте, не будем оставлять все на волю случая. Чему я научился, так это тому, что никто наверняка не может знать, как поступит человек под давлением.

Они все подумали об Энни Белл, и никто не возразил Брэдшоу.

***

Они были рады хорошей погоде и отсутствию пробок, что в совокупности сделало их поездку в Ньюкасл легкой. Брэдшоу даже не удосужился припарковаться у дома Фрэнка Джарвиса, он просто остановил машину посреди дороги, и они втроем вышли. Детектив забарабанил в дверь.

Дверь открыла миссис Джарвис.

― Он дома, миссис Джарвис? ― спросил Том.

― Нет.

Она слегка наклонила голову, медлительно рассматривая каждого из них.

― Тогда вы могли бы сказать нам, где он?

Брэдшоу не пытался скрыть от нее свое нетерпение.

Тогда она посмотрела на Тома.

― А где он, вы думаете?

***

Им пришлось оставить машину Брэдшоу у методистской церкви и пешком идти до участков. У Брэдшоу было сильное предчувствие, что Джарвиса там не будет. Он был убежден, что Фрэнк Джарвис знал обо всем, чем они занимались, и сбежал, чтобы никогда не встречаться с ними или правдой. Брэдшоу мысленно готовился к операции поиска, которая последует за исчезновением Фрэнка Джарвиса, когда они завернули за угол и увидели его там, сидящего на лавочке, как будто в мире не было никаких проблем.

― В чем дело? ― спросил Джарвис, он мгновенно что-то заподозрил из-за присутствия их всех троих. Может быть, Дин не смог связаться с политиком, чтобы предупредить его, если тот был здесь. Никто не ответил, они просто продолжили свой путь к нему.

Брэдшоу без слов передал ему конверт. Джарвис посмотрел на них в ожидании объяснения, но, когда его не получил, открыл конверт. Он вытащил фотографию, бросил на нее быстрый взгляд, и его глаза расширились от шока. Фотография упала на пол.

― Все кончено, Фрэнк, ― сказал ему Брэдшоу. ― Мы все знаем.

― Это не я, ― удалось произнести Джарвису, но шок увидеть себя на такой фотографии, о существовании которой он, очевидно, не знал, повлиял на его способность убедительно лгать.

― Сколько девушек там ты изнасиловал за годы, Фрэнк? ― спросил Том.

― Нет, ― ахнул Джарвис, затем он опроверг свое утверждение, что это не он, ткнув в фото коротким и толстым пальцем: ― Это подделка.

― У нас есть надежный свидетель, который говорит иначе, ― пояснил Брэдшоу, пока Джарвис продолжал все испуганно отрицать, ― некто, кто может подтвердить, что вы посещали «Мидоулендс» и долгое время насиловали там девушек.

― Дин ― лжец! ― закричал Джарвис.

― Лжец? ― спросил Брэдшоу. ― Один из моих коллег уже в пути, чтобы его арестовать. Что-то подсказывает мне, что Дин, скорее всего, при допросе расколется. Я бы не хотел, чтобы меня прикрывал такой человек, как Дин. Он продаст на раз.

Это казалось невозможным, но Джарвис запаниковал еще сильнее.

― Я ничего не сделал. Это шантаж! Кто-то пытается уничтожить меня! У кого вы взяли эту фотографию? Разве вы не видите, что это подделка?

Они позволили ему бессвязно болтать, отрицания продолжали литься потоком, вперемешку с обвинениями. Он не был педофилом, он ничего не знает о девушках в «Мидоулендс», это шантаж, кто-то пытается его уничтожить. Каждый раз, как он произносил новое взволнованное опровержение, Брэдшоу встречал его хладнокровным, жестким вопросом. Как он может объяснить фотографию? Зачем кому-то хотеть уничтожить мужчину, который уже ушел в отставку? Что на самом деле случилось с его дочерью? Кто убил Диану Тернер?

Том сделал шаг назад и оставил двух мужчин спорить. Он знал, Джарвис ни за что не признается, а они не приблизились к пониманию того, что произошло с его дочерью. Все то время, что Брэдшоу говорил, Том Карни молчал, даже, когда советник Джарвис стал отчаяннее все отрицать.

Том чувствовал, что они все еще что-то упускают из вида. Каждый раз, как он пытался представить убийство Сандры Джарвис от рук ее отца, весь сценарий в его уме разваливался. Были случаи, когда отцы убивали дочерей, но были крайне редки, казалось, в них всегда отцы теряли контроль над своими дочерями, не могли принять тот факт, что они отдельные личности, с правом самим принимать свои решения. Но Фрэнк Джарвис ясно обозначил, что поощрял независимость своей дочери и вдохновлял не просто слепо следовать за решениями других. Школьные достижения Сандры, ее успехи в университете, ее работа с детьми из неблагополучных семей, все это говорило о независимой молодой женщине, свободной от оков родителей. Конечно же, если она вступила в конфликт отцом из-за Дианы Тернер и из-за ее знания о фотографии, это могло его шокировать. Разволновавшийся из-за ее обвинений он мог сорваться и… что? Убить собственную плоть и кровь?

Том продолжал возвращаться к этому вопросу. Одной, простой фразе, которая резонировала с ним и противоречила всему: Сандра была плотью и кровью Джарвиса. Вне сомнения немногие мужчины смогут убить свою собственную дочь. Их первым побуждением будет защитить дочь, несмотря на свою безопасность. Том ходил кругами. У Джарвиса был темный секрет: его дочь о нем узнала и сказала ему об этом, затем Джарвис сорвался и… опять же его мысль оборвалась. Как он мог сделать это со своей собственной плотью и кровью?

Эта мысль послужила спусковым крючком памяти, для кое-чего, чем поначалу Том был сбит с толку, так что он отправил это на задворки разума. А теперь оно вырвалось на свободу и он, наконец, все понял.

Теперь он мог представить ее. Безумную пожилую леди, тещу Фрэнка Джарвиса, сидящую в своем кресле с этим хитрым прищуром на старческом лице, когда она сказала Тому: «Она немного куку». Жена Джарвиса резко оборвала ее, чтобы та замолчала. Том тогда ее не понял. Он думал, что она ставит под сомнение психическое здоровье своей внучки, но нет. Он, наконец, понял, что та имела в виду, и туман начал рассеиваться.

― Бог мой, ― сказал он вслух, и так как он заговорил впервые, оба мужчины замолчали и повернулись к нему. Том посмотрел Джарвису в глаза и сказал: ― Она не твоя.

Он произнес слова тихо, но для Джарвиса они были, как удар.

― Что? ― спросил Джарвис, как будто Том сказал нечто нелепое, но его голос дрогнул, этого было достаточно, чтобы его выдать.

― Сандра не ваша дочь, ― Том покачал головой из-за их недогадливости, ― хоть даже даты и сходятся. Все это время я думал, что та интрижка годы назад была тем, что вы изменили своей жене, но все было наоборот, так ведь? Сандра стала несчастным результатом того, что вы пытались исправить свой брак. Она не была недоношенной. Она была результатом интрижки вашей жены, а не вас.

― Это чертова ложь!

― Разве? Тогда может нам стоит спросить вашу жену?

Фрэнк Джарвис открыл рот, чтобы запротестовать, но не смог придумать ответ.

― Вот почему она пьет? Я не имею в виду, что она чувствует вину, потому что спала с другим мужчиной и имеет от него дочь. Это явление распространенное. В каждой второй семье есть, по крайне мере, один маленький кукушонок, как ваша теща красноречиво назвала ее. Я подумал, она имела в виду, что ваша дочь ментально нестабильна, но помешанная старушка на самом деле пыталась сказать, что Сандру подкинули в гнездо. Так кем он был, Джарвис?

Но у Джарвиса внезапно закончились все слова. Он поковылял к лавочке и рухнул на нее.

― Будет легко заполнить пробелы. Мы просто спросим вашу жену. Я чертовски уверен, она станет очень общительной, как только мы скажем ей, что вы первый подозреваемый в убийстве ее дочери.

― Заткнись! ― завопил политик, гневно вскочив на ноги. ― Я все для нее делал! Я был рядом с своей женой, когда многие мужчины не стали бы! Господь всемогущий, она выставила меня дураком!

― Нет, ― сказал ему Том, ― но выставила бы, если вы ее вышвырнули. Вы не могли тогда развестись, если хотели преуспеть в политике, и вы знаете это. Вам пришлось сохранить семью любой ценой. Вы не были с ней: вы убедили ее быть с вами и дать вашему браку еще один шанс. Ценой, которую вы заплатили, стала дочь, которая была не вашей.

― Я вырастил эту девчонку! Я относился к ней как к собственной дочери. Я закрыл глаза на все, что сделала моя жена.

― Но вас это не заботило, так ведь, Фрэнк? Вас не волновало, когда она куда-то уходила за тем, чего вы не могли дать ей, ― Том покачал головой. ― Сколько ей было: семнадцать или восемнадцать, когда вы начали с ней встречаться? Она уже была слишком старой. Вы проявляете интерес только, если они очень молоды, и ваше наслаждение гораздо сильнее, если они сопротивляются. Боже, ваша жена, должно быть, так одинока.

― Закрой рот, ― зашипел Джарвис.

― Всю дорогу сюда я продолжал думать, он не мог этого сделать. Он не мог убить свою собственную дочь. Ах, я знал, что вы сделали с Дианой и Келли, и Бог знает, со сколькими девушками еще, но я продолжал твердить себе, что убийство Сандры было противоестественно. Правда в том, что вы могли убить дочь другого мужчины, когда она стала угрожать уничтожить вас ― а Сандра никогда бы не подумала, что все так выйдет, потому что она не знала, что не ваша дочь, верно? Бедная девочка повернулась к вам спиной, Фрэнк? Так все произошло?

― Заткнись, ― произнес он снова.

― Когда вы убили ее? Во время спора здесь, или позже? Мы знаем, что она не покидала Ньюкасл. Та фотография была подделкой. Когда мы узнаем, какой коррумпированный коп опознал девушку на железнодорожной станции, как вашу дочь и повел по ложному следу расследование по пропавшему человеку, его тоже арестуют. Может, у него есть, что рассказать. Вероятно, он пойдет на сделку.

― Что вы сделали с телом? ― спросил Том. ― Как вы от него избавились?

А затем Том вспомнил кое-что еще, то, что кое-кто ему рассказал перед его первой встречей с Фрэнком Джарвисом.

― Она не уходила, Фрэнк?

Он огляделся на участке.

― Вот почему старый Гарри в тот день не видел, чтобы она спускалась вниз. Вы убили ее здесь, так ведь?

― Заткнись! ― заревел он. ― Просто заткнись, Бога ради.

― Нет, Фрэнк, я не заткнусь. Гарри поймал вас, верно? Вы не видели, как он поднялся наверх, пока вы копали могилу для Сандры. Вы запаниковали и сказали ему, что это для вашей картошки, но сезон был не тот. Гарри подумал, что вы плохой садовник, но вы были так горды, что сами выращиваете все овощи, что не могли ошибиться. Было ли тело Сандры в сарае? Вы во что-то его завернули и похоронили ее здесь? Готов поспорить, что так, и Гарри сможет сказать нам, где именно, да?

― Я сейчас вызову сюда команду, ― сказал ему Брэдшоу. ― Если вам есть, что сказать, любые признания, которые вы хотите дать, прежде чем все случится, тогда самое время.

Джарвис медленно снова повернулся к лавочке и сел.

Как угодно, Джарвис, ― сказал Брэдшоу. ― Ты теперь сам по себе.

― Хорошо, ― устало произнес Джарвис, ― я расскажу вам. Я все вам расскажу.

Глава 54

Том, Хелен и Брэдшоу встали полукругом вокруг Джарвиса.

― Где она? ― спросил Том, и советник ответил, показав на участок взрыхленной земли, где кроме сорняков ничего не росло.

― Что произошло? ― спросил Брэдшоу.

― Вы можете рассказать это нам, ― сообщила ему Хелен, ― мы знаем уже почти все.

― Я сидел здесь в тот день, ― начал он, ― когда Сандра примчалась ко мне. Она была зла. Она сказала, что знает о Диане Тернер. Я даже не знал, о ком она говорит.

― Вы никогда не интересовались их именами, ― сказал Том.

― Я не хочу знать их имена, ― поправил его Джарвис.

― От этого они станут реальными, ― зло прошипела слова Хелен.

― Сандра сказала, что все обо мне знает, ― поведал он. ― Она называла меня всякими ужасными словами, использовала слова, которых я от нее никогда не слышал.

― И, конечно же, вы все отрицали, ― спросил Том.

― Какой выбор у меня был? ― посчитал Джарвис, ― но Сандра не поверила мне. Она сказала, это правда, она заставила эту девушку, Диану, все обо мне рассказать. Она сказала, что они посадят меня. Я не думал, что она способна на такую сильную ненависть. Я пытался объясниться перед ней. Девушки в «Мидоулендс» не такие, как обычные девушки.

― Готов поспорить, что ей это не понравилось, ― сказал Том.

― Она продолжала твердить, что Диана была невинной.

Он покачал головой.

― Я сказал ей, что она была далека от невинности.

― Почему Сандра просто не пошла в полицию и не рассказала о вас?

― Она хотела, чтобы я во всем сознался. Сандра сказала мне, я должен пойти в полицию и рассказать им, что я сделал. Если я не пойду, она приведет ту девушку, которая всему миру об этом расскажет. Никто не поверит такой девушке, но, если моя собственная дочь будет ее поддерживать, когда она будет об этом рассказывать… они подумают, что я педофил и насильник.

Джарвис фыркнул от абсурдности подобного.

― Ну, вы и есть, ― сказала Хелен.

― Я не педофил! ― взъярился он, ― я никогда не причинял вреда невинным детям.

― Но вы насиловали несовершеннолетних подростков, ― тихо сказал Том.

― Если вы думаете, что я первый мужчина, лежавший с этой Дианой, тогда вы чертов дурак. Она была с дюжиной мужчин.

― Так от этого все в порядке? Мы знаем, что вы насиловали ее, когда ей было пятнадцать. Она, вероятно, была намного моложе, когда вы это начали.

― О, да ладно вам! Вы продолжаете называть это насилием, а это далеко от него. Они переспят с вами за пачку сигарет!

― Да что с тобой не так? ― спросил Брэдшоу. ― Они просто дети.

― У меня есть слабость, ― признался Джарвис, ― вот и все.

― Слабость к молодым девочкам? ― спросила Хелен, и он кивнул.

― Вы сказали об этом своей дочери? ― спросил Том. ― Потому что предположу, что она не поняла этого так же, как и мы.

― Она не поняла, ― сказал Джарвис. ― Она сказала мне, что уничтожит меня, сказала, что стыдится меня, сказала мне, что больше я ей не отец. Я мог бы рассмеяться при этих словах. Я никогда не был ее отцом.

― И поэтому вы смогли убить ее, ― сказал Том.

― У меня не было выбора! ― заревел Джарвис. ― Она не оставила мне выбора!

― Всегда есть выбор, ― сказала Хелен. ― Вы могли дать ей уйти.

― Могли совершить самоубийство, ― заметил Брэдшоу.

― Что произошло? ― спросил Том.

― Она сказала, что намеревалась, а затем попыталась уйти.

Джарвис говорил так тихо, что его было почти неслышно.

― Я знал, что не могу ей этого позволить. Она повернулась ко мне спиной, так что я схватил это.

И он оглянулся на большую лопату, торчащую из земли неподалеку. Они все на нее посмотрели.

― И ударил ее.

― Вы ударили ее по голове? ― спросил Брэдшоу.

Джарвис кивнул.

― От этого она умерла?

Джарвис кивнул снова.

― Затем вы похоронили ее здесь и начали заметать следы по-крупному, ― заметил Том, ― но вы не могли сделать этого в одиночку. Вы были в глубочайшем дерьме, Фрэнк, и вам был нужен влиятельный друг. Это должен был быть тот, кто знал людей, кто-то, кто мог по всему городу устроить ложные сообщения, что вашу дочь видели, чтобы никто не знал, что последний раз она была жива здесь с вами. У него даже мог быть коррумпированный детектив, который сказал бы, что обнаружил Сандру на видеозаписи с железнодорожной станции. Важнее всего, вам был нужен кто-то, кто может найти Диану Тернер и заставить ее исчезнуть.

― Я не знал, что делать… ― запротестовал он.

― Что еще вы могли сделать, ― спросил Том, ― кроме как пойти и увидеться с кое-кем, кого знали всю жизнь, и который не возражал против вашей грязной работы: Джимми Маккри?

― Больше не было никого, кто мог…

― Убрать за вами беспорядок? ― спросил Брэдшоу.

― Где он нашел Диану? ― спросил Том.

― Это было легко, ― сказал Джарвис. ― Она была в комнате моей дочери в Дареме. Там больше никого не было, потому что это была неделя подготовки к экзаменам.

― Так значит, она была одна, когда они ее схватили, ― спросила Хелен, ― бедняжка.

― У нее не было и шанса, ― сказал Том, ― так ведь?

― Я не знал, что они собираются…

― Убить ее? ― зло спросила Хелен. ― Что вы думали, они сделают?

― Я не знаю, ― сказал Джарвис. ― Я просто хотел, чтобы все это закончилось.

― Вы знали, ― сказал Брэдшоу. ― Пока Диана была бы жива, она была бы ходячей, говорящей угрозой для вас и связью с Сандрой. Когда вы вовлекли в дело Джимми Маккри, вы знали, что результат может быть только один.

― Вы заплатили ему? ― спросил Том, и Джарвис покачал головой. ― Нет, вам не пришлось. Вы просто ушли с поста главы совета, забросили дела комитета по планированию и тендер по Риверсайду. Затем вы назначили Джо Линча своим преемником, потому что он уже был проплачен Маккри. Именно так Маккри удалось войти в контакт с Аланом Кэмфилдом. Он привел главу городского совета с собой. Ваша отставка была ценой, которую вы заплатили, чтобы за вами убрали беспорядок, не так ли?

― Он заставил меня сделать это. У меня не было выбора.

― Так что городом стал заправлять Джо Линч.

― Это не моя вина. Маккри настаивал на этом. Джо Линч коррумпирован, я пытался вывести его на чистую воду.

― Вы не произнесли против него ни слова, с тех пор как он стал главой совета, ― сказала Хелен.

Джарвис посмотрел на Хелен, как будто та была глупой.

― Кто как вы думаете, присылал вам наводки на Линча?

У Хелен прошелся мороз по коже, потому что она знала, что ей манипулировали.

― Я люблю этот город, а Линч не достоин его, так что я помогал вам со статьями, а они нанесли ему серьезный урон.

― Линч может быть плохим человеком, ― сказал ему Брэдшоу, ― но насколько я знаю, он не просил Джимми Маккри убить молодую девушку.

Джарвис покачал головой.

― У нас никогда не было такого разговора. Он сказал, что убедится, что девушка никогда не скажет против меня и слова. Я подумал, что он может заплатить ей или…

― Вы знали, что он не станет этого делать, ― сказал Брэдшоу.

― Что насчет фотографии? ― спросил Том. ― Вы пытались ее получить?

― Я ничего о ней не знал. Не знал, что эта фотография существует.

Сандра, должно быть, оставила ее своим козырем, на случай, если вы не сознаетесь. Маккри убил Диану Тернер, прежде чем та смогла рассказать о фотографии, ― сказал Том, ― но кто-то, должно быть, узнал, кто ее лучшая подруга, чтобы присылать Келли поддельные открытки из Лондона, и никто бы не заподозрил, что Диана мертва.

― Затем вы начали кампанию по поиску своей дочери, ― сказал Том. ― Я должен признаться вам, Фрэнк ― с какими бы циничными, бездушными, хладнокровными экземплярами я не встречался за жизнь, вы взяли главный приз.

― Я… ― начал он.

― Если вы еще раз скажете нам, что у вас не было выбора, Боже, помоги мне…

Том сжал кулак.

Джарвис покачал головой.

― Разве вы не видите, я сделал лишь то, что должен был сделать, ведь Сандра и правда исчезла. Вот и все.

― Чтобы оказаться вне подозрений? ― спросил Брэдшоу.

― Если бы я сидел и ничего не делал, все бы задавались вопросом, почему. Мне пришлось уйти в отставку, потому что Маккри заставил меня, но эта кампания была причиной, по которой я мог бы уйти с поста главы совета.

― Так что никто бы не заподозрил, что до вас добрались, ― сказала Хелен, ― и никто не предположил бы, что вы убили свою дочь.

― Убийство одной девушки в состоянии аффекта ужасно, ― сказал ему Брэдшоу. ― Вы получите за это пожизненное, но это может и не значить всю жизнь, ― сказал он советнику, и Том сразу же вспомнил о Ричарде Белле и его сроке. ― А вот убийство другой девушки…

― Но это был не я, ― запротестовал Джарвис, ― это Маккри.

― Только потому, что вы попросили его, ― сказал Брэдшоу. ― Глава совета в его кармане? Для Большого Джимми, должно быть, наступило Рождество. Однако он не будет счастлив, когда услышит о вашем аресте за убийство, Фрэнк, потому что единственное, что вам осталось, пойти на сделку.

― Сделку? ― Хелен была в шоке. ― Он не заслуживает никаких сделок.

Она ткнула пальцем в обезумевшего советника.

― Он чертов убийца!

― Как и Джимми Маккри, ― сказал ей Брэдшоу, ― я хочу получить их обоих.

Джарвис, казалось, вернулся в реальность при упоминании ярости Маккри.

― Я хочу адвоката. Я больше ничего не скажу.

― Ты получишь адвоката, ― сказал ему Брэдшоу. ― Они будут стоять в очереди за таким громким делом.

Он повернулся к Хелен и Тому.

― Я думаю, мы закончили здесь. Я сделаю звонок, ― он посмотрел на место, где была захоронена Сандра Джарвис, ― и вызову сюда команду.

― Зачитай ему его права, ― сказал Том Брэдшоу, ― а затем отведи вниз по холму.

На этих словах, Том повернулся и сам пошел вниз по холму.

― Куда ты идешь? ― спросила Хелен.

Том обернулся.

― Я? Я иду вперед и стану стучать в каждую дверь. Я собираюсь сказать всем выйти и лицезреть, как Фрэнка Джарвиса поведут в наручниках.

― Нет, ― взмолился Джарвис, ― пожалуйста. Я умоляю вас.

― Пошел ты, ― сказал ему Том и продолжил идти.

Фрэнк Джарвис в этот момент выглядел полностью уничтоженным, так что Хелен сказала ему:

― Ты этого заслуживаешь.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• »