Пролог
Во дворце заговор…
Лина Воробьёва
Воскресным вечером здание бизнес-центра на Верхней Набережной было погружено во тьму. Ни единого светящегося окошка — только у входа на первом этаже.
Двое разговаривали на подземной парковке. Они стояли каждый возле своей машины, близко друг к другу. Больше никого не было, и свет горел только в будочке охранника на въезде. От него говорившие виделись невнятными тенями.
— Уже завтра у компании сменится собственник.
— С этим точно ничего нельзя сделать?
— Точно. Против этакой махины не попрёшь. Бесполезно, только потеряешь всё, что есть.
— И что теперь?
— А то, что мы попробуем потихоньку. Вдруг прокатит? Я не представляю, кого поставят главным, но вдруг какого-нибудь пафосного дурака?
— Там дураков не держат, будто не слышал.
— Слышал, но мало ли, как оно есть на самом деле? Так-то эта компания — не самое выгодное приобретение, зачем она умному человеку? Но всё равно, сидеть нужно тихо-тихо, как мышь под веником, и не высовываться. И свои дела делать потихоньку.
— А если накроют?
— Да кто накроет-то! Тут у нас ещё полгода разбираться, что и куда! Не очкуй, прорвёмся. Только тихо и аккуратно.
— Лады. Тогда до завтра.
— И тебе не хворать.
Мужчины разошлись по машинам и выехали наружу. Охранник глянул, убедился, что никого нет, запер ворота, выключил оставшийся свет, положил голову на сложенные руки и захрапел.
1. Вик
Потому что сказка никогда не кончится
Олег Медведев
Вик вернулся домой, как и собирался — в воскресенье вечером. Выходные прошли отлично — съездили с парой друзей до одного славного болотца на Олхинском плато и форсировали его на Виковом внедорожнике. Всё, как положено — в субботу доехали, разведали местность и рельеф, переночевали в зимушке неподалёку, а в воскресенье уже утопили машину, потом вытащили и пересекли-таки болото, да и время возвращаться в Иркутск подошло. Можно было заночевать в городе, но отец позвонил и велел быть вечером у него в Листвянке.
В Листвянку так в Листвянку. После того, что он уже проехал, ещё семьдесят километров никакой роли не играют. Да и ужина в городской квартире никакого нет, а у отца тётя Нина голодным не оставит.
Вика ждали — ворота распахнули, едва он завернул на кривую, взбирающуюся в горку улицу. Кто-то из местных мальчишек, кажется — племянник Сашка, сын брата Майка. Точно, он, и какие-то его дружки-соседи с ним — каникулы же начались, вот их домой да спать никто и не гонит. Мальчишки с восхищением смотрели на грязную машину, осторожно трогали, а когда Вик уже поднимался по длинной лестнице к дверям дома, то слышал, как девятилетний Сашка важно рассказывает:
— Это специальная машина дяди Вика, её можно даже в болоте топить, и ей ничего не будет!
Тётя Нина встретила, заохала.
— Ух и грязный же ты! Вот была же охота тащиться в лес, там ни еды нормальной, ни воды, ничего! Так и простыть недолго, и желудок посадить!
— Тёть Ниночка, ты же знаешь — мне ничего не делается, — Вик аккуратно поцеловал тётку. — Отец дома?
— Где ж ему быть! Ты того, быстро в баню и за стол, тебя только ждём!
— Может я в душ, если быстро?
— Иди грейся, кому сказала! Мишенька уже там, тебя ждёт.
Ну если Майк уже там, то ему тем более пора. Заодно и узнает, что у отца за пожар.
Баня стояла во дворе на отшибе, к ней вниз от дома вела по склону горки ещё одна лесенка. Вик по детской привычке практически скатился вниз и затормозил ровно перед дверью.
— Явился, бродяга? — спросил Майк изнутри.
— Куда ж я денусь, — пробурчал Вик, закрывая за собой дверь, больше себе под нос, чем кому-то ещё.
Майк младше на год, но они всю жизнь вместе, словно близнецы. И всего им на двоих хватало — друзей, развлечений-приключений, потом, когда выросли, работы в отцовском бизнесе. Только вот у Майка есть семья, да какая — классная жена и трое детей, а у Вика не сложилось. То есть жена-то у него тоже была. Некоторое время. Но не срослось.
Потом они парились, и плескали на печку водой с пихтовым маслом, и скребли друг другу спины. Майк тоже неплохо провёл выходные — в субботу возил Сашку с друзьями через исток Ангары на старую железную дорогу Кругобайкалку, а сегодня тусил где-то в городе с приятелями-байкерами.
— Чего у отца вскипело, не в курсе? — спросил Вик, когда они, уже скрипяще-чистые, сидели на крыльце, завернувшись в полотенца, и отдышивались.
— Нет, он не раскололся. Видимо, хочет сказать всем разом.
— Тогда надо идти, — Вик поднялся, собрал в кучу грязную одежду, чтобы по дороге забросить её в прачечную комнату, и подождал, пока Майк уберет всё за ними внутри.
Потом оба стали неспешно подниматься в гору к дому.
Отец уже сидел за столом, и вместе с Лерочкой, четырёхлетней внучкой, кормил под столом кота Барса — пока тётя Нина не видит, она такого непотребства не потерпит. Не то, чтобы она могла указывать старшему брату, что делать, но фыркать станет непременно.
Вик усмехнулся про себя — ага, увидели бы сейчас Валентина Ледяного его многочисленные недруги, на месте бы попадали. Сам, лично, возится с внуками и котами — где это видано? Но вот ведь — сидит, подмигивает Лерочке, Лерочка радостно смеётся, кот с урчанием что-то ест, скрывшись под скатертью, только кончик хвоста из-под скатерти виднеется и слегка подрагивает. Мать Лерочки и жена Майка Алиса тоже сидит рядом и улыбается. Сашка успел проводить друзей и помыться, изо всех сил делает вид, что воспитанный, но нет-нет, да и заглянет под скатерть, чуть все приборы не перевернул. Младшего в их семейке, двухлетнего Фёдора, не было ни видно, ни слышно — однако, уложили спать и оставили под присмотром няни. Вик поздоровался со всеми, с отцом — за руку, поцеловал Алису и Лерочку, и уселся на своё обычное место.
Впрочем, тут вошла тётя Нина и все сделали вид, что ничего особенного не происходит, подумаешь — хвост из-под стола торчит и подёргивается в такт урчанию. Она скомандовала паре помощниц выгружать на стол картошку, мясо, нарезанный кусками пирог, кувшины с морсом и квасом, и блюдо с хлебом, затем отпустила их. Разные закуски уже стояли на столе — малосольный омуль, домашняя буженина — её кусочки и перепали коту, солёные огурчики, маринованные помидоры, и даже солёные грузди ещё с прошлого лета остались. За черемшой съездить в следующие выходные, что ли, подумал Вик. Да и тайга сейчас цветёт — травки всякие собирать самое время, багульник там свинячий, брусничный цвет, можно даже на Аршан мотнуться, там саган-дали, тоже подсобрать бы в запас. Чай с травками все в семье любят.
Но отец прервал эти благостные раздумья самым безжалостным образом.
— Я ж специально дождался, пока вы все соберётесь, чтобы новости рассказать. Так вот, додавил я вчера Генку Недолюбова. И его транспортная компания теперь наша.
— Поздравляю, — разом сказали Майк с Алисой и рассмеялись оба.
— Ну ты даёшь, — восхитился Вик.
Транспортная компания Недолюбова занималась перевозкой разнообразных грузов. И не меньше половины оборота компании делали грузы от Ледяных — преимущественно лес, но компания работала плоховато. Где-то водители опаздывали, где-то документы задерживались, где-то условий транспортировки не соблюдали. И отец решил, что чем создавать с нуля своё собственное подразделение, проще взять уже готовое и привести в порядок. И предложил Недолюбову продать фактически убыточное имущество.
Недолюбов не горел желанием расставаться с компанией. Быть независимым и иметь в партнёрах холдинг Ледяных — это дорогого стоило. Другое дело, что для сохранения этого статуса нужно было не спать и не тупить, а рвать задницу на работе, как поступали все другие партнёры и сотрудники Валентина Ледяного, начиная с его собственных сыновей. А Недолюбов не напрягался. И люди его тоже не напрягались.