Вик перевёл взгляд на Куркина, поднял бровь.
— Кирилл верно говорит, машина именно что ломается, — сказал Куркин. — Ничего не поделаешь, судьба такая. Новую нам всё никак не дадут, хоть и обещают уже больше года, Руслан Петрович обещает. А со старой машины что взять? Вот и попадаем в неприятности, одна одной круче.
Руслан Петрович — это, видимо, Яковлев.
— Как умудрились хором на больничный попасть?
— Так в одной кафешке задрипанной по дороге перекусывали, вот и отравились, — пожал плечами Куркин — мол, дело житейское, со всяким случается. — А как, простите, продристались — так и пришли.
— Так может вас надо обследовать и в инфекционку? А то кто ж вас знает, с чего вы там дристали на самом деле, — сощурился Вик.
— Виктор Валентинович, — проникновенно начал Куркин, — вы нас простите. Мы осознаём, что из-за нас возникли проблемы, и всё поняли про премию. И постараемся больше так не попадать. Сделаем всё возможное, так сказать.
— Ок. Ты — до первой проблемы, — кивнул Вик. — Свободен. Чернышов, останься.
Куркин удивлённо уставился сначала на Вика, потом на Чернышова. Но ничего не сказал, вышел.
Вик нашёл в телефоне и пригласил к себе сначала Пашу Демьянова, потом Веронику. Паша зашёл, увидел Чернышова, глаза сделались большие — большие. Через минуту зашла Вероника, и она-то как раз ничего не поняла. Глянула на водителя, потом на Вика и на Пашу — что, мол, происходит, я не в курсе.
— Располагайтесь, Вероника Андреевна, — Вик кивнул ей и повернулся к Чернышову. — Ну, рассказывай.
— Что? — тот вытаращил глаза очень натурально.
— Чем тебе госпожа Ласточкина не угодила.
— А кто это?
— Можно подумать, ты не знаешь, кому колёса попортил?
— Какие колёса? Не знаю я ни про какие колёса.
— Значит, не знаешь, ладно. Паша, будь другом, покажи запись.
Паша подошёл к компу, запустил программу. Выбрал нужное место в записи, задал.
— Смотрите, — развернул монитор к остальным.
Вик ещё раз просмотрел кино о том, как Чернышов выходит на парковку из лифта, оглядывается, выбирает момент, когда человек в будке на входе смотрит в другую сторону, и на полусогнутых крадётся к маленькой красной машине Мисс Финанс. Достаёт из кармана какую-то штуку и методично обходит с ней все четыре колеса. В какой-то момент переводит дух и смотрит прямо в камеру. А потом так же на полусогнутых уходит.
Чернышов только шумно втянул воздух сквозь зубы. Похоже, сказать было реально нечего.
— Так это он? — нахмурилась Вероника. — Тот человек, из-за которого срывается половина наших контрактов? Он ещё и прямо здесь пакостит?
— Получается так, — кивнул Вик и взглянул на Чернышова. — Что скажешь?
Взглянул фирменным, у отца подмеченным взглядом. По комплекции они с отцом были схожи, давить получалось неплохо.
— Я вообще не в теме, чья была машина! Да я… да она же сказала, машина стоит так, что на камерах ни хрена не видно, там это, невидимое пятно, или как его, — пробормотал Чернышов, не глядя ни на кого.
— Кто это — она? — сощурился Вик.
Злой был в тот момент — не передать. Какая ещё «она»? Ещё только бабы-дуры не хватало во всём этом деле!
— Ну, эта, тётка, которая в отделе кадров. Белобрысая такая. Ещё духами воняет.
Белобрысая в отделе кадров была одна — Марина, мать её, Борисовна. Не было печали!
— И что она тебе сказала? Зачем ей было портить машину?
— А она про это помалкивала. Просто сказала — сделаешь, денег дам. И дала.
— И сколько же?
— Два косаря, как обещала.
— Видите, Вероника Андреевна, как вас оценивают? По мне — так маловато, — сощурился Вик. — Паша, есть куда деть этого неудачника? Я бы с ним ещё поговорил. А потом уже сдать его, куда следует, со всеми уликами, когда нам не будет нужен. Если нет — так ты говори, не стесняйся, я Михал Григорьича спрошу, у него-то точно есть.
— Лучше спросите, — кивнул Паша.
Он тоже сделался как-то тих и немногословен.
Вик прямо сразу позвонил Михаилу Григорьевичу и сказал, что, как он и предполагал, нужда есть. Тот только хрюкнул в ответ и обещал, что через десять минут люди будут.
— Придётся подождать, — кивнул он всем. — Извините, кофе предлагать не буду.
Тут до Чернышова, похоже, дошло, что дело его плохо, и он дёрнул к двери. То есть попытался. Дверь оказалась заперта, а Вик оказался быстрее. Поймал и завернул руку за спину. Тот взвыл.
— Ну вы даёте, — восхищенно сказал Паша.
— Ты думал, я только за столом сидеть, да? — хмуро глянул на него Вик.
Злость понемногу уходила. Можно было вдохнуть поглубже.
В дверь застучали, затем голос Анны Константиновны:
— Виктор Валентинович, можно открывать?
— Можно, — громко сказал Вик.
Дверь со щелчком отворилась, на пороге показались дворе ребят Михаила Григорьевича — Тоха и Женя. Вик знал обоих — вместе тренировались.
— Здрасьте, Вик Валентиныч, — улыбнулся Тоха. — Этого вот?
— Его, голубчика, — кивнул Вик. — Забирайте, и чтобы хорошенько подумал о своём будущем. Так-то его пока не обо всём спросили. Я позвоню.
— Ок, — Тоха и Женя взяли голубчика с двух сторон и вывели из кабинета.