Она выглядела совсем обычно — джинсы, топ, тонкая цепочка на шее, распущенные пепельные волосы.
— Привет, — кивнула она Веронике. — Ты давно здесь?
— Только приехала. Мне говорили, опоздание два с половиной, но по факту больше.
— Мне тоже говорили, но я почему-то не поверила. И ещё телефон дома оставила, — рассмеялась Алиса. — Как только голову не потеряла нигде!
— С ними же… всё в порядке? — вдруг спросилось у Вероники.
— Думаю, да. Оба разговаривали с Полиной Николаевной, а ей врать бесполезно. Она спокойна, значит, и нам остаётся то же самое.
— И часто с ними так?
— В смысле, срываются и уезжают что-то разруливать? Бывает. Это школа Валентина Фёдоровича, он тоже долгое время предпочитал какие-то важные вещи делать сам, не доверял никому. Или с Михаилом Григорьевичем. Ты с ним знакома?
— Нет. Только по слухам.
— Он тоже крутой и классный.
Вероника секунду подумала, потом спросила:
— Скажи, а когда вы познакомились, ты тоже была крутая?
Алиса усмехнулась.
— Мне было тринадцать лет. Я была никакая, а мои родители — да, крутые. Ещё и нос пытались воротить — пока не познакомились с Полиной Николаевной и её роднёй.
— А она?
— А там нет вариантов. Ты же видела Валентина Фёдоровича?
— Да, мы знакомы.
— Согласись — если не самый крутой в округе, то один из. А теперь информация для размышления: некоторые люди из многочисленных родственников и знакомых Полины Николаевны до сих пор считают, что их брак — мезальянс. И что ей не следовало связывать свою жизнь с человеком без роду и без племени откуда-то с края света, где одни дикари живут. Так что всё относительно, понимаешь? — Алиса продолжала усмехаться.
Вероника задумалась. О чём-то таком говорил ей Вик, она не прислушалась. Может, зря?
Тут объявили, что на седьмой путь к третьей платформе прибывает скорый поезд Чита-Москва. И можно было пойти и ждать там, и всматриваться, и увидеть, наконец, локомотив, и злиться, что он тащится так медленно.
Из вагона выходили люди — и с вещами, и просто размять ноги. Вышло полвагона, пока, наконец, не появились те, кого они ждали. Сначала вылез парень, которого Вероника помнила по истории с водителем Чернышовым и её колёсами. Потом Тоха, который тоже там был, и ещё сидел с ними ночью на корпоративе. Потом Майк. Красавец — правая скула содрана, корочка едва подсохла. Увидел их обеих, разулыбался. Алиса зажмурилась, поморгала. Дождалась, пока он подойдет, потом повисла у него на шее.
— Что-то, смотрю, ты теряешь квалификацию, — смеялась она, — давно тебя так не доставали.
Он обнял её и что-то отвечал прямо ей в ухо.
Вик появился следом за выходящей погулять девушкой с маленьким ребёнком. Он был без синяков и ссадин, и как же он был рад видеть Веронику, оказывается! Сгрёб в охапку и поцеловал, и закружил, и никогда ещё факт того, что она кого-то встретила после двух дней отсутствия, не вызывал ни у кого столько радости.
— Всё хорошо? — только и спросила она у него.
— Конечно, — кивнул он. — Ты здесь, и Лис здесь, и это значит, что всё хорошо. Остальное пока побоку. Скажи, я прав, и ты сейчас отвезёшь меня домой?
— Ну а как? Да, я с работы, и собиралась встретить тебя и отвезти домой.
— И остаться до завтра?
— Да, — подтвердила она.
— Я счастлив, — сообщил он.
Потом они удивительным образом оказались в обнимку все вчетвером — снаружи братья Ледяные, а внутри они с Алисой, все засмеялись.
— Вы сейчас в Листвянку? — спросил Вик.
— Да, — кивнул его брат. — Не хотите с нами? Там Линочка приехала.
— Нет, мы домой, — покачал головой Вик. — Всем позвоню, со всеми поговорю, но ночевать хочу дома.
Уже в машине он спросил:
— Ты что хочешь на ужин?
— В смысле?
— Ну, надо же что-то пожрать. Приедем, закажем. Или я хоть сейчас позвоню.
Было заманчиво, но…
— Если ты ешь еду, которая приготовлена вчера, то дома есть сковорода с тушёными баклажанами. С мясом и картошкой. Я как-то многовато сделала, мы с Чарликом всё не одолели.
— Ох ни хрена ж себе. Меня встретила с поезда прекрасная девушка, везёт домой, а дома, кроме вечно голодного кота, меня ждут тушёные баклажаны.
— Что не так? — усмехнулась Вероника.
— Всё так, не поверишь. В кои веки чувствую себя нормальным человеком.
— Неужели тебя не встречают и не кормят?
— Так то родственники. А тут — ты.
— Тогда рассказывай в двух словах, что у вас там было, и кто вас подрал. Пока едем.
Вообще у Вика были содраны разве что костяшки пальцев на правой руке. Остальным было хуже — Тоха красовался с подбитым глазом, у второго парня как будто кровил нос.
Впрочем, из рассказа следовало, что победили силы добра и справедливости. То есть Ледяные и компания.
— А что с теми тремя уродцами?