— Что-то я даже не удивлён. Так и думал, что выплывет где-то, — нахмурился Вик. — Значит, уволим и будем следить.
Он прямо оттуда позвонил в кадры Оксане и распорядился. А потом ещё Михаилу Григорьевичу, и вежливо попросил.
В этот момент Паше позвонили, он коротко выдохнул «ок», убрал телефон и поднялся.
— Какие-то детальки нашли, про наших семейных подрядчиков. Пойду посмотрю, — он нашёл взглядом официанта, сунул ему в руки купюру и пошёл наверх.
— Ты действительно мне доверяешь? — спросила Вероника, глядя Ледяному в глаза.
Потому что кто другой на этом месте уже выкатил бы ей кучу вполне понятных обвинений.
— Я думаю, что если бы тебе приплачивали эти… подрядчики, то ты бы не раскапывала их грехи с такой страстью, — улыбнулся Вик. — Я верю тебе, Вероника.
— Спасибо, — усмехнулась она. — А Валентин Фёдорович поверит?
— А он будет судить на основании собранных данных. Ты собрала уже достаточно, хватит. Лучше скажи, что мы будем делать на выходных.
— Если не случится форс-мажора?
— Не случится. Знаешь, я снова претендую на всё твоё время.
— Я съезжу к себе и потом к тебе?
— Тебе нужно много времени дома? — сощурился он.
— Нет, пересобраться главным образом.
— Тогда отсюда двигаем к тебе, там ты пересобираешься, я тебя жду, а потом везу тебя к себе. И мы никуда не торопимся — ни сегодня, ни завтра.
Он так смотрел, что… Да что ей мешает, в конце-то концов? Ничего не мешает!
— Хорошо, так и договоримся.
Выбраться из конторы удалось уже в девятом часу — Валентин Фёдорович оценил масштабы разрушений и распорядился передать подготовленные финансовые документы в специально созданную комиссию по проверке. Вероника и Жанна всё подготовили только к восьми вечера. Вик тоже что-то делал — двери к нему были распахнуты, туда и оттуда ходили то Паша, то Серёжа Емельянов.
Сначала отправились ужинать — «Душа моя, ты, может, святым духом питаешься, а я задолбался и жрать хочу». В Академ приехали уже по темноте.
Вероника припарковалась у подъезда — ура, было место — и оглянулась в поисках Виковой машины. Он остановился шагах в десяти, разговаривал по телефону. Она махнула ему — мол, звони потом или жди — и пошла в подъезд. Окна квартиры не светились — похоже, дома никого нет.
В подъезде было темно — что-то управляющая компания опять мышей не ловит, подумала Вероника, уж лампочки-то можно вовремя вкручивать. Или всем пофигу и никто не сообщил? Или кто-то умный выключил? Она пошла в сторону выключателя, протянула руку туда, где он должен был находиться, и в этот момент её дёрнули за эту руку, а потом схватили поперёк туловища, а обе руки прижали к бокам.
— Попалась, корова, — проговорил негромко незнакомый мужской голос. — Ну пошли, поговорим.
53. Вик
Ничего не останется от нас,
Нам останемся, может быть, только мы,
И крылатое бьется пламя
Между нами,
Как любовь во время зимы.
Мельница
Рабочий день оставил удивительно мерзкое послевкусие — уж на что хватало гадостей в последние дни, но сегодня как-то особенно резко отозвалось. Не помог ни приличный ужин, ни предвкушение отличного вечера. Вероника тоже была серая от усталости, её хотелось поместить под душ, потом налить ей вина и уложить в постель. Во всех смыслах уложить в постель, и поскорее. Так что пусть она берёт, что ей там надо дома, да побольше, чтобы не на один день, и поедем уже.
Когда подъезжали к её дому, позвонил отец. Сначала строго спросил, что он, Вик, думает про участие своего финансового директора в махинациях с запчастями, потом посмеялся и сказал, что с неё начали, то есть с проверки её счетов и её доходов. Ещё накануне вечером, когда Вик только заикнулся про вскрытую схему. И ничего недозволенного не нашли, всё прозрачно и всё всему соответствует.
Тем временем Вероника зашла в подъезд. Окна её квартиры не светились — хорошо, никто её не задержит. Вик решил не ходить наверх, а подождать её внизу. Подошёл к двери, хотел набрать номер и сказать — жду внизу, и тут дверь открылась.
Выпертый сегодня с треском Куркин тащил из подъезда Веронику — одной рукой держит её, второй открывает дверь. И приговаривает:
— Только раскрой рот, корова, тебя потом твоя маменька по частям не соберёт!
Мозг ещё не включился, зато руки заработали. И ноги. Господи, спасибо тебе, что дал шанс уже наконец-то вломить кому-нибудь из этих!
Куркин не ожидал, что его схватят и пнут, выпустил Веронику, повернул голову и узнал Вика. Сплюнул горсть матерков, собрался и ударил. Прошло по касательной, но всё равно искры из глаз посыпались, каков же он в полную-то силу! И хер с ним, нечего миндальничать, не в спортзале.
Далее Вик последовательно применил к Куркину несколько любимых приёмов их тренировочной компании. То есть это он потом сообразил, что так сделал, а в тот момент учёное тело справилось само, без участия мозга. И отлично справилось, дай бог здоровья Вадиму Юрьичу, который тренировал отцовскую службу безопасности — и их с Майком заодно. Куркин лежал на асфальте кучей и хрипло дышал. Вероника стояла, смотрела и не дышала совсем — по ходу, боялась.
— Душа моя, отомри, — Вик одной рукой обнял её, второй хотел взять телефон — но того на месте не было. — Телефон при тебе?
— Ага, — выдохнула она. — В сумке был, — сумку этот урод у неё не отобрал, сумка висела на локте.
Вероника вытащила телефон.
— Посвети, — Вик кивнул на площадку перед подъездом.
Так и есть — валяется, родимый, возле двери. И даже вроде целый, хвала хорошему чехлу. И слава богу, а то все нужные номера Вик на память не знал.
Начал с Михаила Григорьевича — отчитался, запросил помощь. Следующий Паша — донести инфу.
Куркин завозился, попытался встать. Вик не глядя, чисто на звук, добавил ему ногой. Пожалел, что на ноге не ботинок с армированным носом, а просто лаковая обувка для офиса. Хана той обувке, наверное, но что ж теперь.
И ещё до Вика дошло, что ждать подмоги надо не у подъезда, куда в любой момент может подойти, подъехать или спуститься кто-нибудь, а где-то поотдаль. Он кивнул Веронике — иди, мол, за мной, потом подхватил за шиворот Куркина и потащил — через дорогу, к забору. За забором было что-то невразумительное, ну и ладно. Тут подождём.
Орлы Михаила Григорьевича подоспели мгновенно — трое парней, радостный Тоха и ещё двое.
— Здрасте, Вик Валентиныч, Вероника Андреевна, — кивнул он обоим. — Этот, что ли?
— Он, родимый.
— Что-то тихо лежит — вы его не слишком приложили? — Тоха наклонился над Куркиным. — Ой, нет, нормально, шевелится. Сейчас подъедут знакомые ребята, отправим. У нас же нападение, правильно?