— Вот примерно так я себя и ощущаю. Как тот тупой конунг, в общем. Что вчера было? Я нормально представляю до того момента, как меня погрузили в машину и повезли, потом уже плоховато.
— Я приехал, когда Илья тебя уже оперировал. Вероника сидела с твоим жилетом в обнимку и не выпускала его из рук, и не всегда помнила, как дышать. Родители отреагировали предсказуемым образом — отец ругался, только тихо, Полинька молилась, тоже в основном про себя. Держа Веронику за руки, если тебя интересуют детали. Потом Илья пришёл и сказал, что опасности нет, отец попросил разрешения посмотреть на тебя, мы вчетвером тихонько сюда сходили и посмотрели. Потом родители поехали на Грязнова, а мы с Вероникой — к тебе. Там ещё был момент в виде трёх сумок жрачки от тёти Нины, мы с трудом их там у тебя распихали. Честно, ваш кот столько не съест, какой бы он не был прожорливый. Вероника тоже. Я понимаю, расчёт был на тебя, но увы.
— Уж увы так увы, — невесело усмехнулся Вик.
— А с утреца я поехал в твою контору. Точнее, сначала на Грязнова — одеться, потом к себе в контору — глянуть хозяйским взглядом и раздать задачи и волшебные пенделя, а потом уже к тебе. И в конторе у тебя, скажу я, тоже водится тот самый конунг Олаф. Я им сразу и сказал, что мне нет нужды быть справедливым и понимающим, мне нужно, чтоб работало и совсем не развалилось, пока тебя нет, поэтому кто косякнёт или напакостит — полетит восвояси лесом-полем. И времени на них у меня не сказать, чтоб много, поэтому пусть шевелятся. Затребовал отчёты с Емельянова, Демьянова и Вероники, суть представил, думаю, мне пока хватит. Но если тебе есть, что сказать — ты говори.
— Я думаю, трое названных вкупе с Анной Константиновной дали тебе точную картину. Кстати, ты сказал, что со мной, или как?
— Или как. Из конторы знают Паша — ну, ему положено, Вероника и Анна Константиновна. И ещё кстати, вчера же сдали куда следует двух говнюков, так оба утверждают, что у них к тебе личное. Мелкий, который стрелял — что он в обиде на тебя за Читу. Кстати, ты хорошо его приложил, у него бедро прострелено. Он тоже где-то в этом здании, и тоже под охраной, сам понимаешь, какой. Тебя, кстати, придут спрашивать завтра. А второй, которого ещё у Михаила Григорьевича держали, заявил, что караулил тебя во дворе с целью попроситься обратно на работу. И всё. Больше ничего не выжали. Так что о том, кто за всем этим стоит, мы всё ещё знаем примерно ничего. И зацепок нет. Михаил Григорьевич говорит, что проверил всё, что смог вообразить, но — увы. Он тоже завтра к тебе приедет.
— Спасибо, — серьёзно кивнул Вик.
— Да чего, дело-то семейное, — пожал плечами Майк. — Ладно, я пойду. Видимо, буду ночевать на Грязнова с родителями, потому что до Листвянки далеко, а утро близко.
— Они не уехали?
— Ну, ты что! Отец сказал, может, завтра уедет. Пока там Лис и тётя Нина детьми командуют. С Линочкой, может быть. А может быть и без неё. А Полинька говорит — будет тебя навещать. Я, вероятно, тоже буду, раз оказался следующим в очереди. Впрочем, отец мог бы поставить на это место меня, и тогда я бы тут валялся, а ты — мне новости рассказывал.
— Чёрт, тогда бы я только сейчас познакомился с Вероникой, — расхохотался Вик.
— Точно. А мне она, понимаешь, была бы без надобности. У меня Лис, и мне не сносит крышу по рыжим, — смеющийся Майк увернулся от брошенного полотенца. — Ты лежи давай, не подскакивай. Набегаешься ещё. А Вероника завтра придёт.
Точно, придёт. И это счастье.
62. Вероника
И это будет финал твоих придуманных стран
Олег Медведев
Вероника втянулась — как кошка в пылесос, так говорила Маргарита Романовна. После работы она ехала в больницу, и он ждал её, и они сидели дотемна — из его палаты гостей не выгоняли. Вик даже по телефону не хотел ни с кем разговаривать, ни на каком языке, говорил всем — позвонит потом, сейчас занят. И так каждый день, и выходные пришли и ушли, и до следующей пятницы. Жизнь как-то устаканилась, и Вероника в ней — тоже. Дом был в другой стороне, дома встречал кот, они с котом сидели на балконе, пили чай и смотрели на ночной город. На дневной и даже вечерний — не получалось, не хватало времени.
Врач говорил, что всё идёт, как надо, и если так и будет — то на следующей неделе выпустит домой. Пока не на работу, нет, но дома же и стены помогают, так?
В конторе все отчаянно работали. Гулявшая по обоим этажам сплетня о том, что злобный Михаил Валентинович сейчас выгонит самых неугодных, а про остальных потом всё расскажет Виктору Валентиновичу, когда того выпишут, и им придёт хана, самозародилась где-то между кадрами и бухгалтерией. Вероника поглядывала на народ и посмеивалась про себя. Ничего, пусть боятся, им полезно.
Вышел из больницы Дима Померанцев. Офигел от всего, что случилось, пока его не было. И от актуального начальства тоже офигел. Майк вызвал к себе его, Емельянова, Жанну и Веронику, и показательно потыкал носом в кое-какие мелкие косячки позапрошлой недели. Потыкал крайне вежливо, но очень обидно. Дима только ртом воздух хватал. А Майк добавил, что ещё одна проблема — и он больше не заместитель генерального директора, а один из менеджеров по логистике. И отправил их с Емельяновым разбираться, что и как.
— Как вы думаете, дамы, может быть, они там погрызут друг друга, и лишнее отомрёт само? — подмигнул им с Жанной Майк, когда за представителями отдела логистики закрылась дверь.
— Хорошо бы, — усмехнулась Жанна. — Михаил Валентинович, я пошла, а счета на подпись сейчас с кем-нибудь отправлю.
— Ок, — кивнул он. — Ник, кофе?
— А давай, — за неделю они раза три сидели вместе над кучей бумаг с кофе, и Вероника подозревала, что местные длинные языки работали вовсю.
Анна Константиновна принесла кофе и свежайшие пышки из булочной в соседнем доме.
— Я тут нашёл удивительное — Вик что, прикрывал какие-то платежи сам? — он сощурился, как кот, и смотрел очень пристально.
— Да, в самом начале. Денег не было от слова «совсем», потому что добрые люди не доехали в срок, а платить нужно было кровь из носу. И он сказал, что это его имущество, и пусть пока так, а потом отобьём.
— И как? Отбили?
— Пока нет, но в сентябре — возможно. Я очень надеюсь. На самом деле, с заказами стало поживее и пожирнее.
— Это хорошо, — улыбнулся он. — Значит, ещё не всё пропало и не совсем капец, что бы там Вик себе не думал.
— Нет, в целом стало лучше. Если бы не отдельные моменты. Скажи, почему ты с ними всеми так убойно вежлив?
Майк рассмеялся.
— Полинькина школа. Ты ведь можешь представить, как она относится к отдельным отцовским словам и выражениям? Так вот. И когда в детстве она ловила кого-нибудь из нас за сквернословием, то заставляла подобрать не менее пяти синонимов, только без матерных слов. Фраза могла быть любой длины, но — чтоб без потери смысла. Если мы возражали — то должны были придумать десять. Сейчас что-то подобное претерпевают наши Сашка и Аннушка. Кстати, сказать пять фраз надо было на том языке, на котором ругался, иначе не прокатывало.
Вероника хохотала. Потому, что живо представила.
— Она у вас никогда не ругается?
— Нет, — улыбнулся Майк. — Никогда, ни при каких обстоятельствах. И мы при ней, соответственно, тоже. Ну и в публичных случаях, ясное дело. Я думаю, что достаточно здесь всех покусал, чтобы на меня обиделись и как-то нестандартно себя повели. И тут мы их поймаем, кто бы они ни были.
— А вдруг они опять будут стрелять или похищать?
— Мы ж все под присмотром. А отстреляться и я могу, не только Вик, — он сделал большие глаза, распахнул полу пиджака и показал пистолет под мышкой.
Да ему это нравится, поняла она. Вот ведь!
После обеда Вероника зашла за очередными документами в бухгалтерию. Там, похоже, занимались традиционным — сплетничали о братьях Ледяных.
— Вероника Андреевна, вы же с ними накоротке, скажите, а когда приедет невеста Виктора Валентиновича? — спросила Лариса Петровна.
— Кто? — изумилась Вероника.
Какая такая невеста?
— Ну как же, племянница его матери. Вы что ли не слышали? Да все уже знают, это Сашенька же Татарникова рассказала. Её отец посватался к его отцу, ну, в смысле — Сашеньку посватал. То есть попытался. Потому что его отец извинился и сказал — увы, Виктор Валентинович давно помолвлен и скоро свадьба. Невеста — из настоящей аристократической фамилии, с титулом, представляете? Уж конечно, если там всё так, то куда нашей Сашеньке? Она, конечно, красоточка, но им, поди, одной красоты мало, и денег тоже, нужно и обхождение, и происхождение.
Вероника поняла, что подвисла. А подвисать нельзя. Она поблагодарила Ларису Петровну за интересную новость, отдала Жанне очередной счёт и тихо закрыла за собой дверь.
— Веронику-то Андреевну можно было и не спрашивать. Она ж вообще не по этой части, у неё под носом можно трахаться, а она и не заметит, всё о работе будет думать, — Лариса Петровна сегодня просто сама доброта. — Она потому и не замужем до сих пор, хоть и красивая.
Дошла до своего кабинета, даже что-то ответила Ольге. Затворила дверь в приёмную, оперлась на неё и выдохнула. А потом вдохнула.
Потому что реветь на работе финансовому директору компании тоже нельзя.
63. Вик