Так Вероника оказалась избавлена от хозяйственных забот. Лина и Алиса накрыли их небольшой стол, Майк принёс вина.
— Скажи, тебе Илюха пить-то разрешил?
— А то, — радостно закивал Вик. — Меня уже три дня не капали, он сказал — теперь можно.
— Тогда понеслась душа в рай, — рассмеялся Майк.
Разлил вино, отнёс бокалы жене и сестре.
— Счастья вам, дорогие, — Лина поцеловала их по очереди. — Вик, я очень за тебя рада. Вероника, ты нам всем очень нравишься. Привыкай, мы сумасшедшие, но хорошие.
Алиса сказала:
— Мой сын заявил, что если дядя Вик не женится на Веронике, тогда он сам это сделает. Старший сын, — уточнила она. — Мне кажется, у него хороший вкус.
Майк хохотал.
— Да-да, и устроит свадьбу из отложенных денег.
— Каких отложенных денег? — не понял Вик.
Вероника тоже не поняла.
— А, точно, вы же не знаете развязку душещипательной истории про деньги, — расхохоталась Лина. — Сейчас расскажу. Помните же, да, как наши чудесные старшие дети ходили попрошайничать в порт и на рынок? Тётя Нина ругалась, что ей стыдно глаза на улицу показать, мама увещевала, что приличные люди так не делают, но детям это было — как об стенку горох. Дети просидели в карантине позапрошлые выходные, а когда ты, Вик, добавил нам в жизнь немного перца, остались в Листвянке без надзора мамы. Увы, я мать-ехидна, сплю до обеда и не пасу своё детище ежечасно, у Лис была куча заказов в городе, они и почуяли слабину. Две недели они там делали примерно что хотели. И в воскресенье отправились на рынок опять, смывшись от тёти Нины. Только они не прочухали, что дома был папа. И когда оказалось, что уже обед, а детей след простыл, то именно он отправился их искать. Что характерно, нашёл, именно там и именно за тем, привёл домой и стал копать эту дивную историю. Оказалось, что дети заелись с тётей Ниной на тему общих вопросов собственности и уважения к чужому труду. Что-то ей не так ответил кто-то из них, не докапывалась и не знаю, кто — Сашка или Аннушка. Ну и она взялась их стыдить — мол, ни копейки ещё в жизни не заработали, а уже права качают, и ещё что-то в этом роде. Аннушке палец в рот не клади, она и сказала — что они с Сашкой такие же члены семьи, как и она, и с таким же правом там жить, есть-пить и всё такое. А тётя Нина продолжала их стыдить — мол, они никто и звать их никак, даже по дому не помогают. И было это ещё и при ком-то из помощников.
Дети обиделись, три дня думали и придумали вот это всё. Натрясли с китайцев денег и предполагали делать это до конца каникул. И тут папа. Ну, папу мало чем в жизни удивишь, он поговорил с тётей Ниной, и много кто хотел бы быть свидетелем того разговора, но увы. А дальше был чудная сцена — как она извинялась перед детьми в присутствии тех самых помощников, которые слышали исходную ссору. А дети извинялись перед ней. Далее папа взял детей за шкварники и велел расколоться — зачем им деньги. Дети впали в ступор — потому что понимали, что на жвачку и что там ещё бывает — это всё фигня, там вагон жвачки можно было купить, или целый поезд даже, и ненавистную тёте Нине еду из kfc есть до конца каникул. А потом подумали и сказали — ну типа мало ли что, вдруг им захочется, например, кому-нибудь подарок сделать? Не знаю, кто из двоих это придумал, но оказалось верно. В общем, Александру папа предложил поразмыслить о том, что если люди будут нести ему деньги сами, без выпрашивания, то дадут больше и охотнее. Анна же была отправлена посоображать о том, что петь оперные арии надо не на остановке маршрутки в Листвянке, а в предназначенном для этого месте, там тоже дадут больше. После чего было постановлено завести детям карты и положить туда эти деньги. Ну то есть тратить их они смогут, но папа узнает — куда и зачем.
Вы как хотите, а я довольна. Правда, Майк получил подзатыльник, а меня дёрнули за косу, но я считаю, мы легко отделались, а? — Лина пихнула брата в бок. — Так что Вероника, мотай на ус. Если ваши будущие дети начнут выпрягаться по мелкому — зовите маму, и она их устыдит, а если по-крупному — то папу, он вставит им мозги на место.
Вероника просто сидела и хлопала глазами. Ну да, доведись до её мамы — она бы повела себя как Нина Фёдоровна, и даже говорила бы теми же самыми словами. Очень уж знакомо — про ни копейки не заработали и не помогают. Но как же легко все вот эти люди смотрят на подобные вещи! Со смехом и шуточками.
Шуточек хватало. Майк вспомнил, как отец их с Виком наказал за то, что они ушли на целый день из Листвянки в лес и никому не сказались. А было им семь и восемь лет соответственно. Лина вспоминала, как доставалось ей, когда она дралась с мальчишками в школе. И потом ещё когда она наполучала двоек по физике, её заперли дома — чтоб решала задачи, а она вылезла в окно второго этажа, потому что у неё были дела. И Алисе тоже было, что вспомнить.
— Ник, у тебя что, никогда не было братьев и сестёр твоего возраста? — догадался Майк.
— Нет, — она покачала головой. — Я со всех сторон самая старшая.
— Ну тогда осваивайся, — рассмеялась Лина. — Так-то у нас ещё Шатийоны есть, их тоже трое, и Элка.
— А Элка-то тебе не Шатийон, — фыркнула Алиса.
— Элка сама себе Элка. А давайте позвоним ей и расскажем крутую новость об увеличении империи?
— А давайте…
Пока Лина искала свой телефон, включала в нём интернет и искала контакт, Вик тихо говорил Веронике:
— Элка — тоже наша сестра. Она очень крута много в чём, тебе понравится. Только она терпеть не может, когда её называют Элкой.
— Но мы всё равно называем, — смеялся Майк.
— Ага, и она не любит конфеты «рафаэлло», — вторила ему Алиса, — потому что это почти её полное имя.
Лина не сразу, но дозвонилась, и заговорила, очевидно, по-итальянски.
— Часть нашей семьи совсем не говорит по-русски, увы, — пожал плечами Вик.
— Она очень рада и желает вам огромного счастья, — сообщила Лина.
Потом она включила громкую связь, и хрипловатый далёкий голос что-то им говорил, и Вик что-то отвечал. Потом тот же голос сказал по-английски, что его неведомая обладательница рада приветствовать Веронику в семье. Вероника смогла только поблагодарить.
— Эй, ты чего? — Вик обхватил её за плечи и стёр пальцем сырость из-под глаза.
— Так я думала — просто замуж, а меня как будто удочерили и в большую семью берут, — проговорила она.
— А как говорит отец, штаны носков не заменяют, — рассмеялся Майк. — Замуж тебя берёт вот он, а мы все — именно что в большую семью.
А потом Вик сказал, что хватит болтать, он уже хочет положенных им чудес, и пусть Линн возьмёт в кладовке гитару и поёт.
Лина не возражала. Она принесла гитару, настроила… В общем, если Вероника и считала когда-то, что кто-то хорошо поёт, то теперь она об этом напрочь забыла. Потому что Лина пела так, как никто и никогда. Как будто говорила и рассказывала. Как будто глядела в душу. И все сомнения не то, что показались ерундой, да они просто потерялись где-то по дороге. Вот она, Вероника, а вот её любимый мужчина, и они вместе. Остальное значения не имеет.
Голосом разума выступила Алиса. Она сказала, что ей завтра работать к полудню, а кое-кому и пораньше. Оказалось, что времени — два часа. Майк сообщил, что никто уже никуда не идёт, что Вик с невестой пусть проваливают в спальню, а они останутся здесь на диване. Лина заявила, что на диване не хочет, пусть ей надуют матрас из кладовки и дадут кота.
Матрас надули, кота дали. Вероника пожалела, что увезла домой вещи. Вик поржал и сказал — ну, ходи опять в моём банном халате.
Когда все утихомирились наконец, и они закрыли за собой дверь в спальню, он вынул её из халата, обнял и зарылся носом в макушку.
— Не сбегай больше, хорошо?
— Хорошо, — она гладила руками его большую горячую спину, осторожно касаясь свежего шва. — А что сказал ваш чудо-врач про разные нагрузки?
— Он сказал — на работу не ходить. А про не ходить в постель с девушкой разговора не было. С невестой, кстати, тем более. Не переживай, мы недолго. И тихонечко, ок?
А дальше он её поцеловал, и слова стали не важны.
67. Вик
Ты вернёшься — чтобы вернуть этот мир
Олег Медведев
Он проснулся в тишине. И — слава всем высшим силам — у себя дома. Как же дома-то круто, не передать. Да лучше в лесу спать в мокрой палатке или в зимушке, где натоплено так, что дышать нечем, или в грязной машине, чем в самой хорошей больнице, хоть бы и у Ильи в отдельной палате!
Телефон известил, что уже почти полдень, и что с утра звонил отец. Вик сначала написал пару слов Веронике — что уже не спит, и поговорит с ней, как она сможет, и перезвонил отцу, и выяснил, что тот главным образом интересовался — всё ли в порядке, все ли живы после того, как вчера явно отмечали. Вик даже встал и выглянул наружу — там на балконе сидела Линн, и беседовала с его котейшеством. Остальных уже и след простыл. Ну, значит, всё хорошо, так и сказал.
Линн сообщила, что её сначала разбудили ни свет, ни заря, потому что она им проход в кухню перегораживала, и всё-таки прогнали на диван. Майк и Вероника уехали, Лис осталась, и тоже ещё спала. Но в двенадцатом часу поднялась сама и подняла её, чтобы Линн закрыла за ней дверь, ей пора на работу. У неё группа каких-то пафосных французов, их нужно везти в Листвянку. А она, получается, ждёт, пока проснётся Вик, и развлекает котика. Котик ел, пил и посещал горшок. Также драл коврик на балконе и сиденье стула на кухне, и не желает ли дорогой братец Вик по этому поводу завести коту когтеточку? А то прости-прощай клёвый кожаный диван. Если желает, то она, Линн, знает место, где делают на заказ целые дворцы, получается здорово. Скажем, если они с Анной посмотрят и подарят котику дворец? Конечно же, его высочеству нужен дворец, а он как думал? Маленький столбик, который его котик обдерёт за неделю? Опять же котики имеют свойство увеличиваться в размерах и количестве, вдруг их станет два?