«Почему она жива? Разве Англичанин не предлагал смерть на выбор?»
Двигатель заглушили, быстро распахнулись и захлопнулись дверцы, после чего мотор снова взревел и кто-то резко нажал на педаль газа. Боясь выдать себя, Анита не осмелилась даже заплакать.
Теперь они явно ехали по городу. Подвеска и амортизаторы получили передышку.
Поездка не продлилась долго. Снова остановка и резкий мужской голос, по-военному строго попросил предъявить документы, после чего последовал куда более уважительной тон с просьбой проезжать.
Машина сделала еще несколько виражей и припарковалась. Несколько пар ног торопливо подбежали и кто-то открыл багажник. В глаза ударил резкий свет ламп дневного освещения на подземной парковке.
— Осторожней! Срочно нужна каталка! Сеньора, не беспокойтесь, Вы в безопасности.
Анита увидела встревоженное лицо белой женщины.
— Вы находитесь в посольстве США в Рио-де-Жанейро. Меня зовут Микаэлла Пажиу, я помогу вам и вашим детям. Вы находитесь в состоянии наркотического опьянения и … О, нет, нет! Не пытайтесь встать. Дети в порядке, они живы. Вы поможем вернуться Вам обратно в штаты, документы уже готовы.
Безумно вращая глазами, Анита оглянулась не в силах вымолвить и слова. Она увидела своих детей, которые выглядели сонными и вялыми, но были живы. Как это понимать?
— Возможно Вы не помните, но Вас насильно удерживали, люди занимающиеся работорговлей. Растерянность это вполне нормально. Сейчас мы направляем Вас в госпиталь. Все будет хорошо. Не переживайте, Вы получите новое имя и вернетесь на родину в ближайшее время, как только мы убедимся, что здоровью ничего не угрожает.
Работница посольства, казалось, была сделана из стали. Ее бы голосом, только роботов озвучивать. Микаэлла шла рядом, вцепившись в поручни каталки, на которую уложили Аниту. Она позволила себе легкую улыбку, исполненную восхищения.
Благодарите небеса и мистера Сомерсбри, который вызволил Вас с детьми. Невероятная удача! Этот потрясающий человек наткнулся на Вас пару дней назад, по возвращению из Боливии, где он был с гуманитарной миссией! Вам можно только позавидовать…
Плохо соображая, Анита не знала плакать ей или смеяться, но тот факт, что она с детьми была до сих пор жива, действительно больше напоминал чудо.
— Он встретится с Вами чуть позже и все объяснит, а пока постарайтесь сохранить силы. Вас разместят в одной палате с детьми, никто Вас больше не разлучит, — успела произнести Микаэлла, когда медсестры мягко отстранили ее от каталки.
«Значит, Англичанин не хотел их убивать. Это был вовсе не яд, а снотворное, или что-то вроде анестезии, судя по тому, как немели конечности. Но как это понимать? Да, да, конечно! После расправы над тем, кто предал картель, черед доходил до его семьи. Обычно это грязное дело доверяли ублюдку Мароге, который голыми руками душил женщин и стариков. Тот факт, что она сейчас оказалась в американском посольстве и правда, походило на чудо. Значит, Англичанин. Нет… Мистер Сомерсбри, по факту спас ее и детей от верной смерти, чего явно не мог сделать с бедным Сантьягу!»
Путанные мысли и радость за нечаянное спасение, переплелись в комок, и Анита вдруг поняла, что ее накрывает тьма, теряя сознание. Сколько она была в отключке трудно было предположить. Но женщина очнулась, когда за окном уже сгущались сумерки. В палате было тихо и прохладно. Приглушенный свет одинокой лампы на прикроватной тумбочке позволил осмотреться и женщина почувствовала, как учащенно забилось ее сердце.
Детей не было!
Но тут она повернула голову и ахнула от неожиданности. В углу на стуле сидел Англичанин.
Сейчас этот мужчина выглядел иначе — чистое лицо и волосы, дорогой костюм с белоснежной рубашкой и кожаные туфли. Только выражение его лица не изменилось — суровое, строгое, без тени сожалений и каких-либо слабостей.
— Сантьягу знал, на что соглашается, когда нанимался на новую работу. Это было не дальновидно, учитывая, что на тот момент у него уже были дети. Я могу допустить мысль, что он мог пожертвовать своей женой или матерью. Но что взять с необразованного человека? Вы, Анита, куда умнее его. Интересно, почему я сделал такой вывод?
Женщина не чувствовала никакой угрозы со стороны этого страшного человека, и только тревога за детей, заставляла ее нервничать. Анита кивнула.
— Вы не стали кричать по приезду сюда о том, что случилось и требовать приезда полиции. Голосить о пропаже мужа.
— Убийстве…, - шепотом поправила Анита, не сводя глаз с Англичанина. — Но спасли от верной смерти меня и детей.
— Верно, — хладнокровно согласился Габриэль. — В Ваших интересах поддерживать этот нейтралитет и дальше. А если вздумается добиться справедливости, то истина обернется против Вашей семьи. Вот поэтому, я уверен, что совершенно излишним будет взывать к чувству злости на Вашего супруга, за столь опрометчивые действия, которые привели нас в это место. К тому же, Сантьягу нельзя назвать Вашей болевой точкой. Этот престол разделен поровну между Вероникой и Чато. Очаровательные крохи и они заслуживают шанс доказать, что глупость это не наследственное. В противном случае, Вами займется даже не Марога, есть люди куда более неприятные. Сошлитесь на потерю памяти, если Вас начнут распрашивать. В ближайшее время Вас отправят в штате с оформленным гражданством. С детьми разумеется. И так как Вы у нас учительница по образованию, то я взял на себя смелость подыскать Вам работу в одной из школ Монтерея. Это в Калифорнии. Будете преподавать португальский и испанский. Аренда жилья оплачена на год вперед — дальше сами. Думаю, справитесь. А вот и они!
В дверь зашла медсестра. Она вела за руки Веронику и Чато. Девочка крепко обнимала братишку, который выглядел не старше двух лет.
Поразительно, но малыши боязливо подошли к кровати, на которой лежала их мать и просто утроились рядом, зарывшись лицами в ее волосы.
— Что же, весьма рад за Вас, а теперь прошу меня извинить. Уже опаздываю на международную конференцию. Я прилетел в Рио с докладом о необходимости ужесточить контроль местных федералис за контрабандой наркотиков.
В этот момент Анита готова была поклясться, что уловила в ровном бесчеловечном голосе горькую иронию, но мистер Сомерсбри быстро отвернулся и вышел вон.
8 глава
Сракотень!
Да, это был он! Третий этап, который наступал после апатии и очередного разочарования, после «переезда» на новое место.
Отдавая легким флером неизбежности, сракотень привносила в мою жизнь элемент хаоса, а потому я не могла с точностью сказать, в проблемы какого масштаба происходящее со мной может вылиться. А на то, что мои проблемы обрастут толстым слоем дерьма, указывало несколько факторов.
Во-первых, меня начал разбирать нервный смех. Все чаще и чаще я стала разговаривать сама с собой. Благо, что это происходило во время пеших прогулок в Швангау и обратно.
В данный момент я брела по уже хорошо знакомому мне маршруту, тяжело дыша из-за пухлой елки, на которую был потрачен недельный заработок, потому что душа желала праздника, дабы заглушить рев внутреннего голоса и противоречивых желаний.
К слову говоря, нервному смеху сегодня исполнялось ровно две недели, а начался он поле того, как я побывала на импровизированном двойном свидании, в поддержку личной жизни Вивьен. Разумеется, идиотская затея возымела эффект, но несколько противоположный.
Синяки с моей шеи сошли на нет, благодаря травяным примочкам Иво, но в паб, я все равно, приперлась, одетая как обычно — в черном свитере под горло и шапке на голове. Мой спутник выразительно выпучил глаза и тяжело вздохнув, добавил к пинте пива, стопку водки, приготовившись к насмешкам со стороны бригады Мартина. Когда я оборачивалась ненароком, чтобы оглядеть шумную мужскую компанию, во главе прекрасным принцем всея округи, то наблюдала только недоумение и иронию. Зато Вивьен на моем фоне выглядела, чуть ли не королевой.
С Рэгги, каким-то чудом мы наладили отношения и новых попыток удушения с его стороны я не ждала, а потому широкая спина реставратора лихо перекрывала обзор нашей с Иво пары для доброй половины посетителей, за что я была ему невероятно благодарна.
Полссон явно был в ударе. Он не сводил с Вивьен хитрого прищуренного взгляда, жадного, смешливого и страстного, отчего девушка поначалу страшно тушевалась, но тут широкая сильная рука, медленно приблизилась к тонкой бледной ладошке, играючи перевернув ее тыльной стороной вверх, грубые пальцы пощекотали нежную кожу, вызвав на девичьих щеках довольный румянец.
Лед тронулся и стопка «егермейстера», которую Ви по обыкновению должна была потягивать весь вечер, опустела за одну секунду. Ощущая спиной наши изучающие взгляды, Рэгги, как-бы между прочим, нарочито громко поинтересовался, давно ли мы встречаемся с Иво. После чего, он окинул меня недовольным взглядом и резким движением сорвал с моей головы шапку.
«Да, когда же ты ее уже снимешь?!» — низким басом бросил Рэгги.
Светлые, густые волосы рассыпались по плечам, обдав, сидящих рядом мужчин ароматом шампуня. В укладке я никогда особо не нуждалась, потому что шевелюра от природы вилась красивыми волнами, и пара движений руками, приводили прическу в порядок, вызывая зависть у подруг.
В компашке Мартина зашептались, в тот момент, когда я невольно встретилась взглядом с глазами Рэгворда. В тот момент, он смотрел, жутко и завораживающе одновременно, со странным удивлением, что заставило меня внутренне съежиться, словно вот-вот должен был последовать очередной удар.
От смешливости Полссона не осталось и следа. Ей на смену пришел тлеющий и опасный жар, который он, кажется, и не пытался скрыть, но внезапность проявления подобных чувств, поставило мужчину в тупик.
Более того, я невольно вспыхнула от разительной перемены произошедшей во внешности Рэгги и несмотря на то, что в грезах мне являлся только Керо, а в затылок ежедневно дышала смерть, понимание отчего добрая половина женского населения сохла по харизматичному реставратору, накрыло так неожиданно, что в пору было держаться за стул, на котором мостилась моя задница.
Сракотень с этого момента и началась.
Если до этого, Рэгворд относился ко мне, как к бесполому созданию, то сейчас с его глаз, словно пелена упала. Так слепых котят, который только чуют манящий запах молока в блюдце, берут за шкирку и тычут мордой в угощение, не оставляя выбора — дальше только утоление голода.
После инцидента с удушением, Полссон извинился передо мной, через пару дней. Именно столько ему понадобилось, чтобы оправиться от жуткого похмелья и вспомнить, что произошло. По стечению обстоятельств, это произошло в не самом подходящем месте — на парапете башни, где мы с Бронелем частенько пили утренний чай, встречая рассвет.
Но период «сракотени» тем и отличался, что привычные, успокаивающие ритуалы, как то — покупка пирожных, любование местными красотами и возможность побыть в одиночестве разом обнулялись. Кто бы мог подумать, что инфляции подвержены нематериальные ценности. Хотя, внутреннее выгорание оно такое…
Как бы то ни было, когда в очередной раз я убивала время на вершине башни, боязливо поглядывая вниз, мой взгляд застыл, лаская твердую скальную породу обрыва. В голове тяжелым товарным составом проплывали невеселые мысли об иронии сложившейся ситуации, и что в месте, где я должна была наслаждаться относительным покоем и безопасностью, мне приходится отсиживаться на морозе, гадая сколько времени займет падение с высоты ста шестидесяти метров.