— Звучит не очень приятно. — Лора вспомнила реакцию Руби на ее быструю замену мертвой девушки.
— Добро пожаловать в руководство собственным бизнесом.
Лора слегка улыбнулась, желая сказать, что хотя она находится всего лишь дальше по коридору от него, но все же скучает по нему и его едким замечаниям.
Глава 4
Теперь они жили нев квартире, теперь у них был дом, который Лора делила с матерью и сестрой, и это было прекрасно. Но что было не прекрасно, это то, что он был в часе езды от Манхэттена. Поездка на поезде до Бэй−Ридж, ее нового района в Южном Бруклине, заняла час, плюс−минус, что дало достаточно времени, чтобы Лора ознакомилась с каждым объявлением, стихотворением и объявлением о государственной службе, размещенным в вагоне. Поезд, в котором она ехала, был отдан на откуп рекламной компании «Saint JJ», он же Джереми.
Расклеенная возле дверей реклама, принадлежащая бренду Джереми, заполняла каждый сантиметр. Оранжево−красная, как самое яркое пламя, с логотипом. Все было идеально, и сумка, шляпа, и даже губная помада Димфны Бэстил. В объявлениях еще ничего не было, но вещи были уже предметами вожделения. Лора закрыла глаза, чтобы не видеть его всемирного господства.
Ее плечи опустились. Усталость, которую она терпела во время подготовки к показу, накрыла Лору. Она почти спала. Показ прошел хорошо, несмотря на смерть в конце. Газеты завтра расскажут историю, и ее бледное лицо рядом с породистой красотой Томасины будет во всех новостях. Затем Дебби Хейворт. И еще Руби с четырехчасовым допросом по абсолютно непонятным причинам. Наконец, Лора практически лишилась творческого контроля над своей линией, потому что у нее не хватало денег, а последняя соломинка в виде Джереми только говорила, что она все преодолеет.
Лора задумалась о том, как хорошо начиналось и какие усилия пошли прахом после смерти Томасины, которая все последние месяцы была музой для Руби, как ловко и прекрасно, как по книге, развивались их отношения, и какую запоминающуюся точку в конце поставила модель. По дороге домой на поезде она колебалась, жалея Томасину и презирая ее. На прогулке от поезда до ее квартала она задавалась вопросом, почему Джереми так настойчиво пытается войти в доверие, а когда пересекла последнюю улицу, Лора готова была начать корить себя из-за Стью, когда увидела журналистский фургон у себя перед домом.
Конечно, они отследили ее. Но ее удивили полицейские машины, одна из них была черно−белая и одна «Crown Victoria» с большими фарами. Дом представлял собой особняк и соединялся с другими домами в блок−секцию с обеих сторон, так что зайти с заднего входа не представлялось возможным, если только не перелезть через соседский забор, пролезть под сеткой с колючей проволокой и убежать от их собаки непонятной породы, чтобы попасть на свой задний двор. Что из этого было лучше: бег с препятствиями или микрофоны репортеров, тычущих вспышками камер тебе в лицо, Лоре узнать не удалось. Её уже заметили.
Она не видела ни одного лица из-за яркого света. Кажется, рядом с ней был микрофон, из-за чего больше всего на свете она захотела откусить себе язык. На нее сразу же накинулись с вопросами.
Как вы относитесь к смерти Томасины Вэнт?
Принимала ли она наркотики во время шоу?
Вы знаете, с кем она виделась до своей смерти?
Она наклонила голову.
— Я, правда, не могу ответить на все вопросы прямо сейчас.
Они повторили те же самые вопросы с большим нажимом в голосе, преграждая Лоре путь. Но все, что её заботило, это узнать, что здесь забыли полицейские, и для этого приходилось расталкивать локтями надоедливых папарацци, который все лезли ей в лицо.
По голосу, не по лицу, она узнала Акико Камичуру, задавшей вопрос громко и ясно.
— Знаете ли вы, что полиция думает, что смерть может быть насильственного характера?
Лора остановилась, по−настоящему потрясенная.
— Нет.
— Вы были с г−жой Вэнт прямо перед показом?
Ее усталость и стресс наконец взяли свое. Она сделала шаг в сторону Камичуры и тыкая в стороны журналистки пальцем, прошипела:
— Это что, допрос, леди? Кем, черт возьми, вы себя возомнили? У вас есть значок? Нет? У вас его нет? Да, нет. У вас есть второстепенная степень журналистики и силикона в вашем теле будет достаточно, чтобы заполнить отдел кухонной посуды в «Target»16. Это не ваша работа, интересоваться моим алиби. Вы меня поняли?
Камичура сделала шаг назад, но выражение ее лица осталось бесстрастным.
— Любые теории о том, почему…
— Я спросила, поняли ли вы меня.
—…ее, возможно, убили?
— Вы меня поняли?!
— Она сбила твою сестру с подиума на осеннем показе Джереми Сент−Джеймса.
Эту страшную женщину научили на бульдозере добиваться признаний и добавлять драматизма в каждом интервью. Ей не было никакого дела до того, кто что скажет. Эмоции — вот её победа. Еще один эмоциональный взрыв не заставит репортера выглядеть глупо; ему он только сыграет в плюс.
Лора улыбнулась и сказала.
— Простите, — прямо в микрофон, а затем пошла к дому.
Камичура кинулась за ней, но не успела. Репортеры выкрикивали вопросы и щелкали вспышками, но они не могли пробиться за ворота. Она подняла взгляд на окна на втором и третьем этажах, где жили она и её мать. Входная дверь была закрыта. Свет горел, хотя в окнах и не было видно, чтобы кто−то ходил.
— Эй, вы! Сволочи! — донесся голос с верхнего этажа соседнего дома, и Лора сразу поняла, что это Джимми, их домовладелец. Он жил по соседству и купил здания с каждой стороны во время последней депрессии. Стоя над ними с ломом и крича таким громким голосом, что им можно было бы разорвать пространственно−временной континуум, он походил на психопата. — Убирайтесь подальше от моих ворот, или я вам глаза повыдергиваю и на затылок пришью!
Камичура указала своему оператору, парню лет пятидесяти, ростом под два метра и весом под сто тридцать килограммов, снимать верхнюю площадку.
Когда Джимми спустился, чтобы, чтобы встретиться с ними на тротуаре, в свете камеры они увидели, что у него есть оружие, более опасное, чем лом. К своему уху он прижимал телефон.
— Они ограничивают доступ и блокируют пожарный гидрант, — сказал он.
Камичура ткнула в сторону своего фургона, увешанного спутниковыми антеннами, как во время президентского обеда.
— Он припаркован законно!
Джимми провел рукой по микрофону.
— А мне параллельно.
— Он отставной полицейский, — вмешалась Лора. — Копы приедут, даже если вы помашете палкой в запрещенном месте. — Она закатила глаза, как будто это раздражало ее.
— Почему бы тебе не рассказать это десяткам полицейских в доме?
— Эти головорезы не смогут вызвать эвакуатор, — сказал Джимми. — Вы оставляете моего арендатора в покое, а я возвращаюсь внутрь.
Камичура отступила назад. Лора рассмотрела не всех репортеров, но в следующий раз она будет готова.
— И моя сестра в десять раз краше, чем Томасина Вэнт, даже когда летит с подиума.
Камичура и ее оператор обменялись взглядами, и он опустил камеру. Она указала на Лору.
— Увидимся на работе завтра.
Квартира, которую Руби выпросила себе, была на нижнем этаже с собственной кухней и выходом в сад. Лору привлек шум и миганье вспышки из-за двери.