— Мы же договорились притормозить, пока не выйдет статья, и у меня не пройдет мой первый показ.
— Я встретил кое−кого, — выпалил он.
— Что?
— В последний раз, когда я поцеловал тебя, ты уже вышла из бара, и ты сказала мне взять его обратно. Мы только думаем, что мы вместе с тех пор. На самом деле мы совсем не вместе.
— Это ты о сексе?
— Не надо сердиться на меня. Ты слишком хороша для этого.
— И как я должна это понять? Кто она?
— Мне жаль, что я рассказываю об этом по телефону.
— Ты серьезно избегаешь вопроса? И кто ты теперь? — Она фактически перестала работать над штанами и выглянула в окно. Был вечер, и большинство офисных окон погасли. Она посмотрела на часы — девять тридцать.
— Я встретил ее на митинге протеста в мэрии, куда Надаль потащил меня. Она милая, но дело не в ней.
— Правильно, — сказала Лора, — речь идет о несуществующих нас, верно? И тебя это стало беспокоить только тогда, когда у тебя кто−то появился? — Он, возможно, хотел что−то сказать, но она не дала ему шанса. — И как ее зовут?
Он что−то сказал. Это были не Мэри, Джейн или Стефани, а что−то чужое и экзотическое.
— Тофу? — закричала она. — Ты встречаешься с кем−то, кого назвали в честь прессованного растительного белка?
— Лора, пожалуйста, не говори того, о чем потом будешь жалеть. Мы всегда должны оставаться друзьями.
— Белые кубики в рассоле? Вот с кем встречаешься?
— Я не позволю тебе так все извращать.
— Это слишком отвратительно, даже для тебя. — Она так крепко вцепилась в брюки, что помяла их.
Когда она спускалась вниз по Бедфорд−авеню вместе с сестрой, она подумала о том, о нескольких неестественных разговорах, которые она вела со Стью с тех пор, разговоры, которые он начинал чтобы смягчить их размолвку. Она приготовила несколько сотен причин, почему они должны постараться совсем не видеть его или говорить с ним.
— Слишком рано, — сказала она.
Руби, которая знала всю историю от и до, знала то, что делает и полностью ее проигнорировала. Лора была готова поклясться, что Руби специально ускорилась, заставляя её почти бежать на Четвертую Норт−Стрит, и повернуть направо, чтобы она не успела придумать оправдание или задуматься о реальных мотивах Руби. Они остановились перед маленьким особняком Стью, который был похож на любой другой особняк в квартале и рос в цене с каждой минутой. Она вспомнила, как сказала ему, что он переплачивает, а он был слишком хорош, чтобы указать на ее ошибку.
Руби постучала в дверь, прежде чем Лора могла вздохнуть свободно, и по мере того, как секунды тикали, она увидела себя в отражении окна. Монти так и не закончил её макияж, поэтому правый глаз был полностью накрашен, а у левого была какая−то база и немного чего−то еще, но он вообще не выглядел завершенным.
— Я похожа на рекламу Мерле Нормана! — воскликнула она, но было уже слишком поздно. Входная дверь открылась, и за ней стоял Стью, после душа и полностью одетый. Лора внезапно почувствовала усталость и изнеможение.
— Привет, Руби, — сказал он. Его улыбка при виде Лоры, была достаточно искренней и успокоила ее. Она все еще ему нравится. Что бы ни случилось, она ему все еще нравилась. Это и полный билет на метро помогут ей добраться до центра.
— Стью, — сказала Руби, — нам нужен твой мозг.
— Все, что от него осталось, полностью в твоем распоряжении. — Он взглянул на Лору, прежде чем отступить в сторону и пустить их в дом.
Темная деревянная лестница была увенчана окошком, из которого в фойе лился свет. Этот эффект делал Стью похожим на таинственного ангела, его бледное лицо оставалось в тени, а свет сиял в золотых волосах. Это не то, что было нужно Лоре. Ей был нужен прибавивший пятьдесят фунтов и пахнущий несвежим кофе и свежим чесноком. Увы, он был все еще тем же самым Стью, которого она выбросила. Точнее, Стю, которого она выронила из кармана, когда бежала к автобусу.
— Что у тебя на лице? — спросил он.
Она повернулась к зеркалу. Дому было сто лет, а деревянные вещи были такими же, как и когда он был только построен. В фойе была деревянная скамья со стойкой для шляп и крючками для одежды. Зеркало служило центральным элементом, и Лора покрутила лицом из стороны в сторону. К счастью, Монти успел припудрить ей лицо целиком.
— Выглядит мило, — добавил Стью.
— С какой стороны? — спросила она.
— Да.
Руби хихикнула, но Лора даже не подумала, что это смешно. Его ответ заставил ее почувствовать, что ему все, равно какая сторона, но она не собиралась превращаться в сумасшедшую еще больше и давить на него.
— Поднимайтесь. — Он пошел, вперед показывая дорогу, шаркая тапочками по деревянной лестнице на старческий манер. Одет Стью сегодня в узкие джинсы, хлопковую рубашку и неправильно застегнутый широкий кардиган в хипстерском стиле. Неправильно застегнутые пуговицы, казалось, улучшали прилегание свитера, делая его интересным асимметричным образом. Трудно было удержаться, чтобы еще раз не взглянуть на него, потому что ей хотелось исправить кнопки, но второй придирчивый взгляд решил, что все идеально.
О, как она хотела ненавидеть его.
Как только она вошла в квартиру, она действительно возненавидела его. На журнальном столике лежала кожаная сумка с бахромой, а также папка с файлами, ноутбук и гладкий маленький принтер. Насколько она знала, Стью не был неряхой, и не носил сумку с бахромой.
— Что здесь случилось? — Спросила она.
Руби шлепнула сестру по руке.
Он направился к кухне.
−Я работал над статьей. Не хотите ли выпить кофе?
— Папа Римский гадит в лесу?
Руби взглянула на газеты.
— Почему твоя книга еще не вышла?
— Руби! — прошипела Лора.
Стью продолжил, как будто вопрос его совсем не задел.
— Все началось как детектив−любитель, вроде твоей сестры, охотится за убийцей богатой женщины. Но я приплел сюда целую коррупционную сеть. Таким образом, его жизнь в серьезной опасности. И весь сюжет пошел куда−то не туда. Но редакторы считают, что это классно, и выступают за то, чтобы дать герою полную свободу. Посмотреть куда его заведет судьба, так сказать. Поэтому, пока сюжет еще не готов, и у меня есть время, я свободен.
— Круто. Эй, мне нужно воспользоваться дамской комнатой, — встряла, Руби. В ответ белый шум, которого они не заметили, прекратился, и в комнате стало слишком тихо. Это был душ, и кто бы его не принимал, он закончил. Руби откашлялась и села. Тишина была толще пухового пальто.
— Ты слышал о том, что Томасина Вэнт умерла во время нашего показа. Лора решила нарушить тишину.
— Трудно не услышать об этом, — ответил он. Его тон подразумевал, что в мире куда больше трагедий и происшествий, которые могли бы занять место в газете. — Еще одна богатая женщина умирает, и мы все должны забросить все.
— Боже мой! — воскликнул Руби. — Ты снова это делаешь?