— У меня сейчас схватки. Из-за стресса. Из-за тебя. — Она вытащила из прикроватного столика пластиковую бутылку дистиллированной воды и залпом опустошила тару.
— Мне вызвать врача?
— Зачем тебе убивать кого−то ядом? Почему бы тебе просто не пристрелить его?
— Оружие грязное, громкое и труднодоступное.
— Придушить стерву.
— Она слишком сильная.
— Возьми нож. — Йони наконец налила себе воды в стакан вместо того, чтобы глотать её прямо из бутылки.
— Снова слишком хлопотно. И так трудно кого−то убить. Жертве слишком легко сбежать или выжить после удара.
— Ты можешь держать свою руку так… — Она согнула ладонь, так что костяшки пальцев торчали вверх. — И ударить в адамово яблоко. Это перекрывает доступ к трахее.
— Я не думаю, что обычный человек мог сделать это с первого раза. Я имею в виду, если бы её связали, и ударили пару раз. — Лора представила себе, как оседлала бы Томасину, била бы в её трахею, пока она проговаривала бы: «Немного влево. Нет, с моей стороны, влево».
— Итак, — сказала Йони, — ты утверждаешь, что жертву отравили, потому что она сильная, и убийца не хотел привлекать к себе внимания. У убийцы не было пистолета. Значит, он не профессионал. Скорее всего, убийство носило личный характер. Но и не было случайным. Определенно. Если бы это был несчастный случай, детектив у тебя дома не сидел бы. Как его звали?
— Кангеми. Я не знаю его имени.
— Думаю, ты ему нравишься.
— Ему нравятся только его шутки.
Йони пролила воду, когда ставила стакан на ночной столик.
— Если ты хочешь отравить кого−то ядом, то, как ты собираешься его ввести? Может быть, таблетка? Возможно, жертва принимает какие−нибудь лекарства, которые легко перепутать?
— Таблетки для похудения, но я не уверена, что речь о них…
Йони погрозила пальцем Лоре.
— В следующий раз, когда придешь с такими вопросами, продумай очевидные вещи. У меня нет времени, чтобы учить тебя тому, что ты должна понимать самостоятельно. — Она отколола образцы от папки и покрутила в руках лоскуток креп−шерсти. Затем глянула в прилагаемые бумаги и снова стукнула папкой по кровати, попутно размахивая куском шерсти перед носом Лоры.
— Они взяли неверный DEN лайкры. Я этого не вынесу. — Как заправский ковбой, она молниеносно вытащила из-под подушки красную ручку и нацарапала «ОТКЛОНЕНО» и подпись в верхней части страницы.
— Расскажи мне что−нибудь, — приказала Йони, делая заметки на других образцах. — Ты хочешь отравить кого−то. Тебе надо вынудить жертву съесть что−то, что она никогда не ела? Или ввести яд внутрь? Как ты его достанешь? Может, она уже принимала наркотики?
— Если соберусь отравить кого−то, — ответила Лора, — я положу яд в еду, которую она уже ела. Но мне нужен доступ к ее продуктам.
— Верно! Кто кормил ее последним?
— Она ничего не ела, Йони. Это ее работа. Но если бы она это сделала, это был бы завтрак. Или ужин накануне. — Лора была расстроена собственным ответом. — Или перекус, я не знаю!
Йони подняла руку, и Лора сразу почувствовала успокоение. Сразу стало понятно, каким родителем станет менеджер по производству. Строгая мать, с которой ребенок будет чувствовать себя в безопасности и в хороших руках, которая будет знать все ответы на вопросы, но ждать, пока человек дойдет до них самостоятельно. Полная противоположность матери Лоры.
— До этого, — вспомнила Лора, — когда я последний раз видела её, она была зеленая от рвоты, и Монти тогда сказал, что на ней лица нет. Должно быть, она заболела. Но она не сказала, что была больна всю ночь или внезапно или что−то еще.
— И?
— И значит, она уже была отравлена, но я не знаю, как долго.
— Подай сейчас же мне ту книгу. — Йони указал на стол в стиле ар-деко.
Лора осторожно положила толстый том на колени Йони, потому что он был примерно одинаковый, как и в высоту, так и в ширину.
Йони раскрыла его.
— Расскажи мне больше о том, что случилось тем утром, пожалуйста. Что она говорила? Как себя вела?
— Она была нормальной. Просто немного больной.
Йони сжала кулак.
— Больше.
— Она была капризной, как обычно, и Руби встала на ее сторону.
— Капризной из-за чего? Боже мой, как ты можешь испытывать терпение беременной женщины.
— Она хотела надеть солнцезащитные очки на подиум. И Руби сказала: «Хорошо»? Да вы серьезно? Мало того, что это тупо, так мы их не арендовали и нигде не прописывали. Нас могли за нарушение авторских прав оштрафовать.
— Как она дышала?
— Я не заметила.
— Зрачки были расширены?
— Ты знаешь, я пропустила второй курс меда.
— Черная часть была большой?
— Солнцезащитные очки… алле, она не снимала их. Я спорила с ней, и она почти не отвечала, только извергала непонятные щелканья, которые должны, по всей видимости, походить на восточногерманский акцент «знатного богатого человека, который может делать все, что захочет». И вот, Монти пытался работать с ней, а она не сняла очки. Она готова была идти по подиуму с шелушащейся кожей, просто потому что? Почему? Я не знаю. Я не знаю, потому что он, наконец, просто снял их с нее, и это не было похоже на то, что у нее был синяк под глазом или что−то еще
— То, есть ты так и не увидела её зрачков.
— Зрительный контакт отсутствует. Она ростом около семи футов, так что я постоянно смотрю ей в нос.
Йони откинула книгу.
— Все слишком очевидно.
— Что?