Лора услышала ужасную историю и ничего больше, и поездка на поезде обратно в город была идеальным временем для небольшого самоанализа. Она настолько втянулась в историю о превращении волейбольного игрока из Кентукки в гуру минета из Нью−Йорка, что так и не узнала ничего о Томасине. Однако, она вошла в контакт с Пенелопой Сидуиндер, что было немаловажным, поэтому, если у нее появится что−то более конкретное, что потребует срочного телефонного звонка, она может воспользоваться этим знакомством. К тому времени, как она добралась до офиса на 38−ой улице, её настроение заметно улучшилось.
Она замедлилась у газетного киоска и собиралась взглянуть на заголовки, но увидела знакомое лицо.
— Приятно встретиться здесь с вами, — сказал оператор Камичуры. На нем был огромный твидовый пиджак с пятнами от шариковой ручки на дне карманов и соломенная шляпа. Он протянул руку. — Роско. Роско Кнутт. Вы, возможно, помните меня по четвертому каналу. Вы тогда были еще ребенком.
— Смутно. — На самом деле она привыкла просматривать все новостные программы вместе с мамой, поэтому знала поименно каждого ведущего за последние двадцать лет, но не собиралась поощрять его.
— Ты можешь помнить меня по инциденту у твоего дома прошлой ночью.
— Это я помню. — Она сделала полшага к вращающейся двери.
Роско увязался за ней.
— Я хотел бы получить преимущество перед своей коллегой. Знаете, она молода и амбициозна, и не расстается с камерой. Как бы то ни было. Вышвырнула меня с моей работы. Ответьте на вопрос?
В таком расстроенном состоянии она всегда была как магнит для тех, кого кто−то более успешный посылал к черту.
— Один вопрос, и я могу не отвечать на него.
— В докладе коронера говорится, что Вент была отравлена этим утром между семью и девятью.
— Что? Они дали вам отчет коронера?
— Никто ничего мне не давал за всю мою жизнь. — Он пожал плечами. — У меня есть каналы, леди, пожалуйста. Я в этом не новичок, но послушайте, половина офиса убеждена в том, что она была у вашей сестры в то утро, но я сам, считаю, что её там не было. Итак, вы можете сказать мне правду? Пожалуйста?
— А что еще там сказано?
— Я его не читал, — сказал он. — У меня есть только парень, который рассказывает чуть больше, чем я могу рассказать, а все потому, что девушка приписывает все мои заслуги себе.
— Ну, я не могу вам помочь. Утром перед шоу я была на работе в шесть тридцать, перешивала платье «Hudson», чтобы оно село на Томасине. Она потеряла семьсот граммов, что на деле означает, что надо переставлять швы.
— Еще один вопрос. Вы видели у кого−нибудь проблемы с глазами тем утром? Может быть, поцарапанные?
— В смысле?
— Они нашли следы роговицы глаза под ногтем. Это действительно помогло бы, если бы вы вспомнили что−нибудь про это.
— Я попробую.
— Еще один вопрос.
Она кинулась к дверям достаточно быстро, чтобы обойти его и войти в здание.
Лора вышла из лифта, ожидая от Корки ежедневного отчета. Повернув за угол, она увидела Пьера, лихорадочно печатающего в телефоне так, словно его пальцы зудели. Он опирался на дверной косяк, как будто не мог ни войти в комнату, ни остаться в коридоре. Он многозначительно посмотрел на нее, и Лора поняла, что так и не включила свой телефон, после «Бакстер−Сити». Слишком поздно. Но она встречалась с Пенелопой Сидуиндер. А он не мог понять, почему она не на работе.
Теперь Лора могла не бояться деловой встречи. Ее короткие встречи с Иванной не приводили к хорошим результатам или удобному сотрудничеству. Встреча в «Isosceles» ничем не улучшила ситуацию. Женщина была легко обижающейся, капризной, богатой, и хорошо уважаемая в дизайне интерьера по причинам, которые Лора боялась, что никогда не разгадает.
У Иванны под левой рукой был зажат той−пудель, а правой рукой она держала куртку из весенней коллекции с обтяжными пуговицами.
— Что это? Пуговицы могут быть стразами. Или по крайней мере из золота. Почему мы так много обсуждаем то, что похоже на вещь из «Target»?
— Привет, — сказала Лора, надеясь хотя бы на ответную вежливость.
— Милочка, — сказал Иванна, — где вторая? — Она выглядела действительно недоумевающей.
Лора протянула ей руку.
— Руби, очевидно, здесь нет.
Иванна поздоровался с ней левой рукой, пока правая все еще укачивала собаку.
— Ты та, кто изготавливает модели? Та, кто занимается швами? Ты делаешь важную работу, но проектирование — это больше, чем пошив.
Лора не знала, спорить или позволить ей говорить. Хотела ли она так скоро выразить свое несогласие? Или она должна позволить женщине высказаться и только вставлять «да», «нет» там, где это необходимо?
Пьер, должно быть, заметил замешательство на её лице.
— Могу я предложить тебе кофе, Иванна? Я могу позвонить.
— Я принесу! — Корки практически выпрыгнул со своего места. Не лучшее поведение для продавца, но если он здесь быть не хочет, то ему и правда лучше уйти, подумала Лора.
Иванна заказала что−то типа мокко−фраппе, и, вытащив из−под стула мужскую спортивную сумку «Kate Spade», с грохотом бросила её на стол. Шум был такой, как будто она швырнула туда банку с камнями.
— Мы так поддерживает порядок в демонстрационном зале?
Корки повесил сумку на плечо.
Иванна разложила на столе куртку с искусственным мехом.
— Это полная имитация. Я вам за это отвечаю.
— «Barneys» это нравится, — вставил Корки. — И каждый наш вчерашний покупатель хотел знать, что нравится «Barneys».
— Им бы гораздо больше понравилось, если бы она была настоящей. — Иванна посмотрела под воротник, а затем отшвырнула его как использованную салфетку. — Они оформили у вас заказ?
— Ну, нет, — ответила Лора.
— Правильно. Их деньги не были выделены. Таким образом, разговор — это только разговор, и они могут говорить что угодно.
— Ничего больше у нас нет.
Иванна повернулась к Корки, чье приподнятое настроение тут же улетучилось, стоило дизайнеру смерить его взглядом:
— Ты разве не за кофе пошел?
И он тут же испарился, захлопнув дверь со звуком всасывающегося воздуха.