Кангеми взял брошюру, чтобы лучше рассмотреть.
— «Бакстер−Сити», да? Ты там окна снаружи что ли мыла?
— У них есть действительно вкусный красный африканский чай. Ты должен попробовать его в следующий раз.
Он улыбнулся. Это была лучшая реакция, которую она когда−либо получала от него после острот.
— Итак, у неё была с Рольфом деловая или личная встреча? — спросил он.
— Зависит от того, что понимаешь под деловой.
— Узнала ее настоящее имя?
— Нет, если только её действительно не зовут Сюзанной, в чем я сомневаюсь. Она просто затопила Пенелопу Сидуиндер фанатским обожанием.
Он кивнул, как будто знал рецензента по имени, хотя, возможно, он и знал, работая в Южном Мидтауне. Наверняка он заходил в торговый центр за одеждой.
— Ты когда-нибудь скажешь мне свое имя? — Спросила Лора. — То, которое твоя мама использует, чтобы звонить тебе?
— Я тебе уже говорил.
— Твоя мать зовет тебя «детектив»?
— Только когда я приглашу ее на допрос.
— Итак, — сказала Лора, зная, что говорит как парень, который кадрит кого−то не из своей лиги, — Ты думаешь, что Томасина и моя сестра поставляли несовершеннолетних девочек на подиум? А потом моя сестра разозлилась на Томасину и убила её?
— Это беспощадный бизнес.
— Я думала, её отравили.
— Да ты просто гений. Кто подписывал контракты для ваших девочек?
— Честно говоря, я выбирала девочек по типу телосложения. После того как я определилась, за моделей стала отвечать Руби. Она говорила, что они приходят из агентства Рокель, и все подписанные мной контракты были из «Mermaid». Все я не читала, просмотрела только один. Поэтому, утверждать, что возможно, одна или две девушки проскользнули из других агентств, не буду, но думаю, если бы у нас были девушки из «Пандоры», Руби упомянула бы об этом, особенно если она была партнером или тем, кем ты там её считаешь.
Он откинулся на спинку стула и сложил пальцы вместе. По выражению его лица было видно, что он пытается совместить все нити расследования, и что ее разозлило, так это то, что у нее не было информации.
— Я бы смогла тебе помочь, если бы ты мне все рассказал, — сказала она, замахиваясь на несбыточное.
— Ты думаешь?
— Да уж. Я могла бы вам кое−что рассказать.
— Скорее всего, я уже об этом знаю.
— Ты уверен, что Боб Шмиллер здесь не причем?
Кангеми никак не отреагировал. Его лицо осталось неподвижным либо от того, что это была самая скучная информация, которую он слышал, либо, от усилий выглядеть так, как будто у него не было реакции. Лора продолжала настаивать:
— Он позвонил ей, да, и я знаю, что он был в отъезде, но если он просто положил одну плохую таблетку в ее бутылку, то мог позволить себе подождать, пока Томасина не примет ее. Еще лучше, если Боб был в отъезде, пока это происходило, и он звонил ей, как будто она была жива. Он может быть терпеливым, верно?
Кангеми поднял руку.
— Ты можешь позволить себе удовольствие строить догадки сколько тебе угодно, но мы так не работаем.
Его высокая моральная планка несколько не поколебала Лору.
— Бобу пришлось избавиться от Томасины. Иванна начала заниматься собственным швейным бизнесом, и они должны были встретиться. Там больше сплетен, чем в мыльной опере. Секрет откроется, и что будет? Развод? Это стоило бы ему целого состояния. Эта женщина не глупа; она отхватила бы все, что у него есть. И тот факт, что ты так смотришь на меня, значит, я что−то нарыла, не так ли? Я имею в виду только потому, что я не слышала, что его вызывали на допрос, не означает, что ты этого не сделал. И что бы он ни сказал, вы поверили ему, потому что у него есть деньги, чтобы скрыть следы. И есть Руби, у которой ни гроша за душой.
— Я знаю, что ты не понимаешь, насколько серьезны эти обвинения. Думаешь, что это просто разговоры. И совершенно не фильтруешь, что говоришь.
— Просто скажи, что ты говорил с Бобом Шмиллером. Он мог подсунуть яд Томасине, уехать в командировку и ждать. Вопрос в том, когда он планировал эту поездку? До или после того, как она угрожала рассказать обо всем его жене?
— Разве он не твой поручитель?
— И?
— Может, тебе стоит перестать так о нем говорить. — положил брошюру «Пандоры» обратно в конверт и встал. — Тебе следует уйти прежде, чем ты скажешь еще какую−нибудь глупость.
Он бесцеремонно проводил ее в вестибюле и оставил с дядей Грэмом, как отец, отдающий невесту. Затем он ушел, как будто у него были очень важные дела.
— Они выпустят её через час, может быть два, — сказал дядя Грэхем, постукивая по своему BlackBerry. — Ты можешь подождать, если хочешь.
— Они допрашивали Боба Шмиллера?
Он подозрительно посмотрел на нее.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что у него был роман с ней, во−первых. И, во−вторых, он мог бы это сделать.
Он положил телефон в карман.
— Это то, чем ты занималась в начале этого года? Хваталась за соломинку?
— На самом деле, да.
— У Томасины не было дела с Бобом Шмиллером, уверяю тебя.
— Ты что−то скрываешь от меня.
— Когда Руби выйдет, ты сможешь сама спросить её об этом. Но пока оставь все в покое.
— Я не могу.
— Нет, ты можешь, и сделаешь это. Я подожду здесь Руби, и обязательно вернусь домой. Почему бы тебе не отдохнуть?