— Как думаешь, она позволит этому случиться? У нее всегда будет больше заказов для тебя. Пока я рядом, она приедет к вам на эксклюзивный пошив для «Laura», и всегда будет легко, и этого всегда будет достаточно, чтобы ты держалась на плаву. Может быть, немного больше в каждом сезоне, так что ты будешь думать: «О, в следующем сезоне мы снова запустим «Портняжек» вместе». Извините, ты это так видишь?
— Что, если я пообещаю тебе, что это только на один раз? А потом ты вернешься. Честное скаутское! — Лора слегка вскинула левую руку с двумя скученными пальцами, так чтобы Руби увидела и поднесла ко лбу. Могло ли это называться скаутским салютом, но это единственное, что они знали.
Руби, скрестила руки, и бордовая вуаль свесилась под её подмышкой.
— Ты можешь делать, что хочешь, но она будет контролировать тебя.
— Всегда кто−то контролирует, не так ли? Либо это босс, либо покупатель, либо чокнутый MAAB со своими правилами. Кто не контролируется кем−то еще?
— Томасина. Она просто сделала то, что хотела. Я восхищалась этим.
— Ну, нам не повезло быть богатыми и красивыми.
— Ее убили.
Но Лора была уже погружена в свои мысли.
— Все контролируются кем−то, Руби. Все боятся того, что кто−то еще встанет выше них. Кого боялась она?
— О боже, ты снова этим занялась?
— Она не боялась своего брата−социопата?
— Он был котенком с ней.
— А как насчет MAAB?
— Они были у нее в кармане.
— Рокель Рик?
— Дай мне передохнуть.
— Молодые модели?
— Никогда.
— Старость?
— Теперь, ты похожа на идиотку.
— Котенок Боб Шмиллер?
Руби сделала паузу.
— Я так не думаю.
— Я думаю, нам нужно выяснить, что именно Боб узнал в Германии. Десять баксов ставлю, что они собираются прижать Рольфа к стене. Или Сабину. Без разницы.
— Мне все равно.
— А девушка в аэропорту, которую забрал Рольф? Тебя не волнует?
— Нет.
— У тебя есть дела поважнее, чем выяснять, кто убил Томасину?
Она не ответила, и Лора с радостью воспользовалась любой мотивацией, чтобы найти компанию в Западном Центральном парке.
Поздним утром дом Шмиллеров кипел. Снаружи был припаркован грузовик, из-за чего жильцам было трудно сесть в такси, не сделав пару шагов в сторону. По−видимому, это было абсолютно недопустимым неудобством, настолько недопустимым, что швейцар был занят заикающимися извинениями перед особо титулованным джентльменом, несущим портфель из крокодиловой кожи.
Он был так занят, что Лора и Руби проскользнули прямо к нему в лифт.
— Боб единственный, — сказала Лора. — Никто другой не имел власти над нашей компанией или достаточной информации, чтобы оплачивать людям зеленую карту. Только он и его работники.
— Когда ее убили, его в стране не было, — возразила Руби.
— Я не говорю, что он убил ее, но как−то с этим беспорядком он связан.
Двери открылись. Когда Лора подняла руку, чтобы постучать в дверь пентхауса, та со скрипом открылась.
Первым, что заметила Лора, была коричневая бумага, катившаяся по ковровым дорожкам, ведущим в дверные проемы. По краям он был заклеен, широкой синей лентой и примят отпечатком ботинка. Она собиралась выругаться, но заметила, что большая часть мебели была задрапирована колыхающимися тканями. Шкура зебры была скручена на мраморном полу, а персидский ковер с золотыми кисточками был свернут у стены. Крупные вещи, шкаф с фарфором, буфет, обеденный стол, все было, но полки были пусты, а ящики заклеены пленкой.
— Думаю, они переезжают, — сказала Руби.
Лора не ответила, а направилась прямо к душе дома — кухне. Кастрюли и сковородки исчезли. Ящики были выдвинуты и пусты. Лора открыла холодильник. Пусто, только пара приправ, упаковок да контейнеры для еды.
— Ты должна взять тайваньскую горчицу, — сказал голос позади нее. — Она стоит сто двадцать баксов за банку.
Она резко развернулась.
— Привет, Боб, — поздоровалась Руби, как будто эта заброшенная кухня была её. — Милая рубашка. Речь шла о потрепанном сером мешке с логотипом логотипом штата Пенсильвания.
Как будто они пришли с выгравированным приглашением, он улыбнулся и показал на значок.
— Получил его, когда был первокурсником. Все еще влезаю.
— Приятно. Куда переезжаешь? — Руби, слегка выдвинула бедра. Она флиртовала. Лора едва могла поверить своим ушам.
— Моя жена…, — начал он, но тут же сменил тему. — Ты можешь подать мне тот апельсиновый сок?
Лора передала ему упаковку.
— Посеял где−то очки.
Он пожал плечами и сделал глоток из коробки. В тот момент он выглядел не как управляющий хедж-фондом, а как первокурсник, стоящий перед холодильником своей матери.