— Я иду домой. — Руби рванулась в метро.
Лора попыталась следовать за ней, но безбожно отставала.
— Ты поедешь в «Isosceles» с Пьером и Бобом, — воскликнула она. — Пьер нуждается в тебе. Чтобы все прошло хорошо.
— Нет. — Руби остановилась, прежде чем спуститься по лестнице. — Я не могу сейчас заниматься бессмысленными разговорами. Я не могу говорить о деньгах, одежде и вещах, которые не имеют значения. Поэтому сходишь ты, хорошо? Ты же сможешь сходить за меня? — Лора наконец догнала сестру, и Руби, взяв её за лацканы пальто, оттащила её на тротуар. — Пожалуйста, сходи за меня. Все, что тебе нужно будет сделать, так это убедиться, что жена Боба не вмешивается в наш бизнес, хорошо? Если он захочет её участия, просто скажи «нет» и все будет в порядке.
Лора никогда не встречалась с Иваной Шмиллер лицом к лицу и понятия не имела, как последовать этому простому совету.
— Пожалуйста, — умоляла Руби, — я отплачу тебе потом.
−, Ты должна пойти. Так сказал Пьер.
Когда они вошли в метро, Руби прекратила разговор. Лицо у нее потемнело, губы сжались, глаза слегка потухли. Когда они прошли мимо турникет, Лора направилась к лестнице на платформу в центр города, а Руби направилась в другую сторону, когда поезд приехал на станцию.
— Руби!
— Я иду домой.
— Ты не можешь! — закричала Лора пытаясь перекрыть шум поезда. Она кинулась за Руби и схватила ее за рукав, но сестра отдернула руку, и даже не оглядываясь и села в поезд на ветку R, прежде чем двери захлопнулись. Лоре осталось лишь наблюдать, как поезд уходил со станции.
Руби села у окна и подперла голову рукой.
Лора вернулась в выставочный зал, чтобы найти Корки в отчаянии.
— Мне нужен здесь хоть кто−нибудь, — сказал он. — Я не осьминог! — Он поднял блузки «Rye» и «Rockland», раскачивая их взад и вперед, чтобы показать, как трудно снимать вещи и одновременно вешать их в стойки.
— Прости. Кто−нибудь еще придет?
— Вряд ли. — Он плюхнулся в кресло и достал сигарету.
— Вы здесь не ставили освещение, — сказала она.
— У нас с Руби это было в плане. Я его сам выполнить не могу.
— Она вернется завтра. Её нужно время прийти в себя. — Лора огляделась, чтобы найти, чем занять руки, но все было в идеальном порядке. — А где обувь?
— Сзади. — Он махнул рукой. — У меня не было времени.
«Сзади» подразумевало крохотное свободное пространство за выставочным залом. Оно вмещало только один кронштейн для одежды и, вероятно, нарушало каждое правило в инструкции по безопасности. Лора прошла в «сзади» и нашла вешалки на перекладине кронштейна, запутавшиеся в водопадах узелков. Она ненавидела вешалки. Она зашла за экран. Там, на кронштейне висела еще не разобранная одежда.
— Разве ты ничего не показывал из этой коллекции?
— Нет, потому что, они приехали из парка очень поздно. И у меня не было время их вытащить, привести в порядок и развесить.
— Ты настоящий нытик.
Он встал и помог ей вытащить кронштейн. Вешалки перепутались, согнулись, часть из них попадала вместе с одеждой в чехлы. Обувь перепуталась в коробках, стоящих на двух нижних полках, а одна коробка раскрылась, рассыпав «Лабутены» по всему полу. Она наклонилась, чтобы собрать их.
— Я должна вернуть их до обеда, или нам начислят штраф, — сказала Лора, расставляя туфли парами на столе.
Корки, несмотря на все свою раздражительность, был воплощением услужливости, и они рассортировали первую коробку в рекордные сроки. Он вытащил ботинки из верхней части шкафа и упаковал, пока девушка распутывала вешалки.
Где−то загудел телефон.
Лора и Корки синхронно стали ощупывать сумки и карманы в поисках гаджетов. Но проверив свой телефон, Лора кинула его обратно в сумку, а Корки так же вернул свой в карман.
А телефон продолжал гудеть. Они посмотрели друг на друга, потом обвели взглядом комнату, как будто были в доме с привидениями, и только что услышали призрак.
— Это у стойки! — воскликнул Корки.
Звонок прекратился через секунду после того, Лора успела обнаружить его источник в коробке с обувью под стойкой. В нижней части ящика стоял кожаный тоут11 от Лакруа со сплошной отделкой в виде новомодных гофрированных карманов.
— Симпатичный, — сказал Корки. — Возможно, одной из девушек.
— Стоит ли его открывать?
— Нет, ты должна оставить его и позволить ему призвать владельца сюда силой Кристиана Лакруа.
Она закатила глаза и открыла сумку. Кристальная чистота и порядок. Удивительно. Нет ни комков пыли, ни ватных тампонов, ни волос, ни крошек, ни даже старых, бесполезных рекламных буклетов. Для сравнения, ее сумка выглядела как хранилище мусора всего человечества.
Лора достала банку с лавандовым кремом для лица (без этикетки), потертый кожаный кошелек (без логотипа, странно), мобильный телефон (последней модели), записную книжку и сумку с косметикой.
— Кошелек или мобильный телефон. — Спросила Лора. — Что будет меньшим вторжением?
— О, дорогая, вторгайся. Конечно, сотовый телефон
Она открыла кошелек. Он был старомодный, с небольшим отделением для карт и визиток, разворотом для кредитных карт. Она вытащила из кармана черную карточку American Express.
— Сабина Фош. Еврейка? У нас были еврейки?
— Только католички, — пошутил он, упаковывая обувь в коробки и пакеты, как заводский рабочий.
Лора знала, что он терпеть не мог видимого беспорядка в салоне. Она просмотрела кошелек: фотографии светловолосых людей, на которых она никого не узнала, свадебная фотография из семидесятых, пожилая пара перед тортом, карта бонусных миль авиакомпании, которую она не смогла идентифицировать. Один парень лет двадцати появлялся дважды.
Она ткнулась в экран мобильного телефона, узнала номер Рокель Рик.
— Ее агент, звонил неоднократно. Она много раз звонила Руби. Черт.
— Как она держится? — спросил Корки.
— Плохо.
— Я возьму ее на маникюр этой недели. Развеселю ее.
— У нас осталось семьсот сотен в банке. Это на «Сэндвич».