— Ты больной ублюдок. Я ничего не знала о тебе, пока ты сам не рассказал. Отпусти меня. Я не скажу ни слова. Да, я бывший гребаный полицейский. Ты прав. Но меня вышвырнули из полиции. Так что даже если я что-то скажу, мне все равно никто не поверит.
Я зажигаю фитиль. Свеча потрескивает маленьким пламенем, освещая темное помещение. Я ставлю свечу на каменный пол и лезу в карман.
Ее глаза расширяются при виде моей монеты.
— Это правда, Мак. Я не…
— Не называй меня так.
Я подбрасываю монету один раз, заставляя ее замолчать.
— Ты сама себя привела сюда. Ты видела слишком много. На складе я дал тебе возможность уйти, но твои дурные привычки копа взяли верх. Тогда у меня не было другого выбора, кроме как взять тебя с собой, — я снова подбрасываю монету. — Но я же разумный человек. Теперь я могу дать тебе другой выбор.
Ее горло сжимается, когда она сглатывает.
— Есть кое-что, что я должен сделать, — говорю я, делая шаг вперед. Она отодвигается от меня, пятясь назад. — Одна очень важная вещь, которую я не могу позволить тебе испортить. Так что выбор за тобой, Мак. Орел — я сохраню тебе жизнь, пока не закончу свое дело. И потом отпущу тебя. Или решка — я убью тебя прямо сейчас. Избавлю себя от лишних хлопот, поскольку ты уже доказала, что приносишь достаточно проблем.
Ее спина упирается в стену. Деваться некуда.
— Или ты можешь просто отпустить меня сейчас.
Я улыбаюсь. Она симпатичная. В каком-то безумном смысле.
— Ты готова?
Она все еще здесь. Ее темные глаза сверлят меня насквозь.
Я подбрасываю монету в последний раз.
Она не ждет, пока я ее поймаю, и принимается дергать за цепь.
Я ловлю монету и качаю головой.
— Дерьмо.
Я бросаюсь к ней, и она отпускает цепь, а ее руки поднимаются в защитном жесте. Надо отдать ей должное, она не кричит.
— Пожалуйста… не надо.
В последнее время я слишком часто рисковал. Я либо старею, либо устаю. Наверное, и то, и другое. Мне нужно очистить место преступления до утра, а я не могу этого сделать, пока эта женщина бродит по моему подвалу. Одна женщина не сможет остановить то, что я начал.
Схватка завязывается мгновенно. Она набрасывается на меня, как дикий зверь, вцепившись всеми зубами и когтями.
Она умудряется пустить мне кровь, впиваясь ногтями в шею, как дикая кошка, прежде чем я успеваю схватить ее за запястья. Я придавливаю ее своим телом, прекращая борьбу.
Ее глаза широко распахнуты, дыхание настолько учащенное, что я боюсь, как бы она не потеряла сознание, но она не отводит взгляда. Она смотрит мне прямо в лицо. Я не уверен: то ли это любопытство сквозь ужас, то ли ее натура полицейского, желающего запомнить черты лица… но она не моргает.
Флипизм для большинства — это философия обмана. Это не религия или вера. Подбрасывание монеты — верный способ не подвергать сомнению мои решения. Как будто мне бросают вызов прямо сейчас, когда я смотрю в ее немигающий взгляд.
— Это первый раз, когда я не позволяю монете принимать решение, — в моем голосе звучит тихая угроза.
Ее грудь вздымается, дыхание обдувает мое лицо.
— Не заставляй меня пожалеть об этом, — я отпускаю ее руки и делаю шаг назад.
Ее тело дрожит, уровень адреналина зашкаливает. Она падает на пол, натягивая рубашку на колени. Ткань порвалась еще сильнее. По ее щекам текут слезы. Но она не рыдает. И не боится — пока нет. Полное осознание ситуации, в которой она оказалась, настигнет ее позже. Насколько близко она подошла к смерти.
Я отступаю еще дальше. Тошнотворное чувство разрывает мое нутро.
Я должен избавиться от нее вместе с Келлером. Я иду на риск. И ради чего? Ради бывшего копа?
Нет, в ней есть что-то еще. Какая-то ниточка тянет меня к ней, чтобы распутать ее историю. Она как-то в этом замешана.
Я направляюсь к двери и останавливаюсь, прежде чем уйти.
— Я принесу тебе новую рубашку.
Глава 5
Гнусный замысел.
Макенна.
Вокруг меня абсолютная тишина. Постоянный звон, свойственный пустому и глухому замкнутому пространству, наполняет мою голову. Это сводит с ума, и внезапно я начинаю бояться, что потеряла слух.
Отгороженные бетоном звуки окружающего мира — даже самые незначительные, чаще всего легко игнорируемые в обычной жизни шумы — просто напросто отсутствуют здесь. Я скребу пальцами по каменной плите, чтобы прервать тишину и прекратить звон.
Я вся покрыта синяками и продрогла, и, честно говоря, мне страшно… но я нашла его.
Его. Человека с холодными, как камень, голубыми глазами.
Я закрываю веки, позволяя воспоминаниям всплыть на поверхность.
Звук бегущей воды. Запах ручья. Вспышка молнии. Бушующий шторм.
Я попала под ливень. Грязная земля скользит под ботинками. Я теряю равновесие, и меня уносит оползень. Я вытираю лицо и ползу вверх по каменистой насыпи, и в этот момент вижу его. Массивная фигура, возвышающаяся над Хадсоном.
Раздается крик, и я понимаю, что он исходит от меня.
Он поворачивает голову на источник звука. Его глаза находят меня. И когда молния рассекает небо, освещая черную, как смоль, ночь, мерцание озаряет его глаза. Они — единственное, что я могу рассмотреть. Эта небесная голубизна, повторяющая оттенки полосы, раскалывающей небо.
Его суровый взгляд держит меня в заложниках. Я не могу заставить свои легкие работать. Мое тело словно пригвоздили к покатому обрыву охватившим меня чувством страха и шока. Я боюсь пошевелиться… потому что он держит нож у горла Хадсона.
Я тянусь за пистолетом, вытаскиваю его и прицеливаюсь. Мой палец тянется к спусковому крючку.
Прицел четкий. Я могу просто взять и…