Теперь, когда она уже не первой свежести — с ее слов, не моих, — миссис Майер испытывает страх, что ее планируют сменить на кого-то помоложе, подобно новенькой модели кабриолета «Бентли», который в недавнем времени приобрел ее муж. И она хочет первой нанести удар.
Я откидываюсь на спинку удобного вращающегося стула, переплетая пальцы на животе.
— Мне нужен список автомобилей вашего мужа, а также точное время, когда он будет отсутствовать дома, в течении, по крайне мере, двух часов.
Ее резко очерченные брови сходятся вместе.
— Зачем?
— Мне нужно установить GPS-трекеры на его машины.
— И проведите обыск резиденции.
Большинство мужчин не столь скрытны — или скрытны, — как их партнеры-женщины. Вы будете поражены тем, что можно обнаружить на самом виду. Квитанции по кредитным картам остались в карманах. Бронь в отелях. Белье, купленное для любовницы. Я не шучу. Однажды я нашла шелковую ночную рубашку в шкафу одного из клиентов — в количестве трех штук разных размеров, две из них были слишком маленькими для упомянутого клиента.
— Отлично, — соглашается Дженнифер. — Конечно, — она использует свою собственную ручку, чтобы составить список автомобилей, затем поднимает на меня взгляд, подталкивая блокнот по стеклянному столу в мою сторону. Ее глаза водянисто-голубого цвета скользят по моим волосам, собранным в небрежный хвост, из которого выбиваются пряди натурального блекло-каштанового оттенка. Всем своим нутром я чувствую ее неодобрение мои внешним видом.
— Спасибо, — я прикладываю список к ее папке и первым делом обращаю внимание на количество — четыре автомобиля. Миленько.
Даже если ничего не выгорит, работа все равно окупит себя.
Дженнифер откидывает свои шелковистые светлые волосы с плеча. Она умышленно поправляет волосы, будто каждая женщина, которую она когда-либо встречала, должна ей завидовать.
Включая меня, если быть честной.
Я завидую ее очень простой, небогатой событиями жизни, в которой самое весомое беспокойство вызывают тонкие морщинки вокруг глаз, поэтому она старается не часто улыбаться.
Может быть, я слишком предвзята, осуждая ее, но, судя по биографии этой женщины, я никогда не смогу поверить, что Дженнифер Майер когда-либо испытывала настоящую боль, настолько невыносимую, что больно дышать, двигаться, просто жить. Да ладно, тот же ее брак — это обычный фарс.
Я встречала женщин, опустошенных неверным супругом. Вся их жизнь была разрушена всего лишь одной встречей. Сомневаюсь, что Дженнифер прольет хотя бы слезинку. Будет слишком обеспокоена тем, что размажет тушь от «Диор».
Я завидую Дженнифер и многим другим, подобным, их скучной и лишенной драматизма жизни.
Моя история, может быть, и не отличается оригинальностью, но все же она полна болезненных воспоминаний. Моя маленькая семья была разрушена наркотиками. Я страдала от глубоко укоренившейся боли и мук потери, не желая, чтобы это продолжалось, испытывая страх перед тем, что тебе принесет будущее.
Вместо того, чтобы позволить этой потере поглотить меня, я отправилась со своей болью в полицейский участок и нашла способ направить ее в нужное русло.
Затем я нашла кое-кого, с кем можно было забыться.
Жизнь научила меня и продолжает учить, что если ты дышишь, значит, ты борешься. Даже если это похоже на смерть.
Болезнь роста. Мои внутренности испорчены метафорическими растяжками личностного роста.
Женщина в моем кабинете не сидит у окна, сосредоточившись на дыхании подчиняясь ритму шторма. Но это нормально. Там найдется место для всех. Если ты не принадлежишь миру Дженнифер, то относишься к совсем другому типу.
К моему типу.
Я стараюсь не позволить реальности наполнить меня горькой обидой.
Я пытаюсь изо всех сил.
— А как часто на самом деле ловят мужчин на измене? — спрашивает Дженнифер, возвращая мое внимание к ней и ее проблемам.
Многие женщины обращаются ко мне, потому что хотят, чтобы их подозрения и их внутреннее чутье оказались ошибочными. Они не испытывают желания мараться, глубоко погружаясь в жизнь своего мужа самостоятельно, боясь того, что могут обнаружить.
Я выступаю в роли некоего переводчика. Они видят знаки, иногда даже вполне реальные доказательства, но им нужна я, чтобы расшифровать смысл всего этого, сделать его абсолютно ясным и понятным, не оставляя никаких сомнений.
Мне платят за то, чтобы я предоставляла сломленным людям подтверждение того, что их отношения могут закончиться.
Я всегда говорю им именно то, что собираюсь сказать и Дженнифер Майер:
— Если вы здесь, то, вероятно, уже знаете правду.
В случае Дженнифер — это подобно звону монет для ее ушей. Она поднимает с пола сумочку "Прада" и встает, возвышаясь над моим столом.
— Завтра Милтон уезжает в командировку. И вы сможете посетить наш дом, но я бы хотела, чтобы вы начали сегодня вечером.
Я приподнимаю бровь.
— Милтон захочет повидать свою… любовницу, — поясняет она, — прежде чем уедет из города. В этом есть смысл, не так ли?
— Конечно. Логично. Я могу начать прямо сейчас.
— Хорошо, — она оплачивает мои услуги чеком, который покрывает стоимость четырех GPS-трекеров и мониторинг в течение месяца. Любые полевые работы оплачиваются по часовому тарифу.
— Благодарю вас, мисс Дэвис, — в ее ехидном голосе проскальзывает нечто крайне раздражающее. И на самом деле это больше моя проблема, чем ее. Дженнифер и понятия не имеет, что я привыкла, чтобы ко мне обращались как к детективу Дэвис.
Раньше, я имею в виду. Я недолго проработала детективом, но уже привыкла к этому званию.
— Можно просто Макенна, — поправила ее я.
— Хорошо, Макенна. Пожалуйста, сообщайте о любых продвижениях в деле по номеру сотового, который я вам дала.
Ее секретный телефон — тот, о котором не знает муж, и который, я уверена, используется для ее собственных грязных делишек. Но, эй, кто я такая, чтобы судить? Чек, который она только что выписала, покроет мою аренду за три месяца.
Когда она заходит в кабину, жалуясь на то, что ей приходится пользоваться таким ржавым лифтом устаревшей конструкции, я разворачиваюсь на стуле к окнам, открывающих мне вид на Сиэтл.
Еще полгода назад я бы отказалась от идеи стать частным детективом. Черт, я бы оскорбилась подобным предложением. Но по-настоящему угнетает тот факт, что нам приходится принимать некоторые вещи, когда наши возможности ограничены.
Всего за пять лет работы в полиции Сиэтла я стала детективом и потеряла эту должность меньше чем за год. Я потеряла почву под ногами.
Дождь стучит по оконным стеклам. И пока буря не переросла в ливень, я накидываю свою куртку, подхватываю сумку на ходу, и выхожу из дома. Я нуждаюсь в дополнительной слежке за Милтоном Майером, и теперь мне платят за то, чтобы я покопалась в этом человеке.
Я закрываю решетку лифта как раз в тот момент, когда вспышка молнии освещает мой холодный чердак.
По пути вниз я задерживаю дыхание.