Люк
Пуля в бедре делает побег болезненным. Каждое чертово движение отдается болью. Но мне удается протащить Дженнифер Майер через гараж и спустить ее вниз по винтовой лестнице. Она начинает приходить в сознание, когда я бросаю ее на холодный пол перед дверью в подвал.
Я достаю из кармана связку ключей и устремляю взгляд вдоль коридора, на дверь, где меня ждет Макенна. Я просто решаю оставить Дженнифер там, где она лежит.
Некоторые проблемы должны быть решены, прежде чем двигаться дальше.
Я закрепляю на лодыжке ту же самую манжету, которой сковывал Макенну, и фиксирую ее у того же места.
— Я ненадолго, — бросаю я Дженнифер, когда она со стоном просыпается. — Так или иначе, ты получишь по заслугам.
Смерть или, возможно, тюремное заключение, организованное Макенной, я не уверен.
Я пробираюсь к скрытой комнате пыток и на мгновение останавливаюсь, чтобы полюбоваться гравировкой на двери. Макенна была права: что-то всегда остается. Убийца не может расстаться со своими трофеями. Он должен сохранить хотя бы одно реальное напоминание.
Я вставляю ключ и поворачиваю замок.
Раздается прерывистый вдох, когда дверь со щелчком открывается, и я выжидаю, прежде чем толкнуть ее вперед. Я представляю, как ее маленькое тело нападает на меня со спины, а нож вонзается мне в шею.
Блуждая взглядом по комнате, я нахожу ее у стены. Она держит мой охотничий нож на коленях, медленно обводя пальцем кулон в виде сердца, сосредоточив пристальный взгляд на Хадсоне. Он все еще жив. Едва ли. Я вижу, как приподнимается его грудь, но он без сознания.
— Он потерял слишком много крови, — говорит Макенна.
Я делаю шаг в ее сторону, но тут же останавливаюсь. Файлы, которые расклеенные по стенам, были сорваны и сложены в стопку рядом с ней.
— Ты его не убила.
— Но и не спасла, — отвечает она.
Невмешательство — само по себе преступление.
Она не смотрит на меня, да и не должна смотреть. Справа от нее я замечаю раскрытую папку с досье на Хадсона. Может быть, если бы она не открывала ее, не видела все те мерзкие фотографии и не читала подробное описание его садистских преступлений, то смогла бы скользнуть лезвием по его шее. И подарить ему смерть из милосердия.
Но она не смогла… Чтобы сделать это, ей придется простить его. Вместо этого она наблюдает, как он страдает, умирая медленной, мучительной смертью.
— Дай мне нож, Макенна, — ради нее я покончу с этим сам. Это длилось достаточно долго.
Она подтягивает ноги и обхватывает руками колени.
— Я хочу видеть.
Через несколько минут после того, как она закончила вслушиваться в то, как ее напарник борется за последние глотки воздуха, ее внимание привлек шум, пробудивший ее от транса. Наконец, она переводит взгляд на меня.
— Ты привел ее сюда.
В ее словах звучит обвинение и вопрос о том, почему Дженнифер все еще жива.
Я не совсем уверен, как ответить на эту претензию.
— Это потому что она женщина? — спрашивает Макенна. — Потому что ты не смог убить меня?
— Да, — отвечаю я, позволяя этому быть моим ответом. Хотя я не уверен, что это правда. — А может быть, я боюсь того, что случится, когда все это закончится.
Удерживая меня в плену своего пристального взгляда, как она делала это прошлой ночью, когда я потерял контроль над своей чертовой целью, Макенна поднимается на ноги. Ее взгляд скользит к кровоточащей ране на моем бедре.
— Ты ранен.
— Царапина, — отмахиваюсь я, хотя это не так. Я теряю очень много крови.
Она перехватывает папки и решительным шагом приближается ко мне.
— Дай мне монету.
Я колеблюсь лишь секунду, прежде чем вложить четвертак в ее раскрытую ладонь.
— Чего же ты хочешь? — спрашиваю я.
Она обходит меня по кругу.
— Чтобы она сама решила свою судьбу.
Макенна даже не оглядывается. Просто выходит из комнаты, ни разу не взглянув в сторону Хадсона. Теперь он для нее мертв.
Я закрываю дверь, оставляя его тело внутри.
Прежде чем подойти к Дженнифер, Макенна изучает женщину, которая наняла ее для работы. Взгляд Дженнифер скользит по Маккене. Даже сейчас, свергнутая с престола и бессильная, она не может скрыть отвращения, которое испытывает к женскому полу.
— Как же я пропустила, что вы оба были вовлечены в это дело, — произносит Дженнифер. — Ну, конечно же, это так очевидно. Мертвые девчонки и погибшие любовники. Идеальная формула, чтобы сойтись вместе.
Положив папки у основания лестницы, Макенна поворачивается к Дженнифер.
— Сколько их было? — требует она.
Дженнифер непонимающе приподнимает бровь.
— Сколько чего, мисс Дэвис?
Макенна подходит ближе, и Дженнифер дергается, чтобы встать, забыв о цепи, прикрепленной к ее лодыжке. Она спотыкается и выбрасывает руку вперед, чтобы не упасть.
— Дерьмо. Сколько чего, мать твою, мисс Дэвис?
— Сколько девушек ты продала в рабство?
Она с возмущением скрещивает руки на груди.
— Тебе не понравится мой ответ. — Услышав тревожное молчание Макенны, Дженнифер вздыхает: — Их слишком много, чтобы сосчитать. Дело не в качестве. Вся суть в количестве.