- Да падут твои недуги на меня! Подбрось к Гарашу: говорят, кто-то из трактористов угодил рукою в машину...
Шофер заметил огромный красный крест на сумке, поверил и доставил медицинскую сестру прямо на участок.
Гараш работал на комбайне, - он поклялся выполнить сегодня две нормы. С досадой увидел он стоявшую на меже Назназ, поморщился, но все же передал штурвал помощнику, спрыгнул с мостика. Огромный степной корабль пополз дальше.
- Случилось что-нибудь? Зачем пришла? - грубо спросил он.
Высокая грудь Назназ колыхнулась; она томно улыбнулась, закатила глаза.
- Уходи сейчас же! - приказал Гараш.
- Конечно, ночевать здесь не собираюсь, - обиженно надула губы Назназ. - Минут пять можешь посидеть?
Гараш беспокойно посмотрел вслед ушедшему комбайну, почти неразличимому в темноте. Помощник - надежный парень, старательный, да и пусть привыкает к самостоятельности. И, вздыхая, он пошел к меже, а Назназ уже хлопотала там, под склонившейся над арыком ивой, раскладывала на газете еду, поставила бутылку.
- Не бойся, никто не заметит, темно! - шутливо прикрикнула она и поднесла Гарашу пиалу, наполненную до краев коньяком.
Услышав запах жареного цыпленка, Гараш почувствовал, как проголодался. От хмельного отказался наотрез: всю ночь работать, голова закружится... Назназ не спорила, не упрашивала, рвала руками птицу, подавая Гарашу самые жирные кусочки, и жаловалась:
- На улицу и показаться стыдно. Кончай ты с этим делом, умоляю, я так истосковалась по спокойной жизни,
- С каким делом?
Вместо ответа Назназ поцеловала его. Гараш почувствовал, как по телу прошел озноб, но все-таки оттолкнул ее.
- Жить без тебя я не могу. Опозорил, лишил доброго имени. Куда я теперь денусь - такая? Разводись поскорее, зарегистрируемся, слепим очаг, шептала Назназ, обнимая Гараша.
Отцовский неукротимый характер проснулся в нем. Вырвавшись из жарких объятий, парень крикнул:
- Убирайся! - И пошел прочь.
Взбешенная Назназ догнала, уцепилась за рукав, повторяла как одержимая:
- И тебя и себя убью, помни...
- Да отвяжись!
- Ах так! - И Назназ замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Гараш успел отпрянуть, схватил ее за руки и так крепко сжал, что она рухнула на колени.
- Ой, спасите, убивают! - завопила Назназ, катаясь в пыли, царапая себе ногтями щеки, но Гараш уже опрометью мчался к комбайну.
Заслышав истошные крики, с проселочной дороги прибежали девушки, возвращавшиеся домой с участка... Всю ночь по селу гуляла свежая сплетня...
10
Рустам наслаждался любимым своим лакомством - сочным сахарным арбузом; даже в декабре, когда муганцы забыли его вкус, на столе Рустама изредка появлялся сохраненный особым способом, свежий, будто с бахчи, арбуз.
От огромного арбуза осталась, лишь половина, и Рустам благоразумно решил воздержаться, отдохнуть.
- Дочка! - крикнул он, перегнувшись через перила веранды. - Позови-ка друзей, отведайте арбуза...
Першан с Гызетар и Наджафом работали во дворе, достраивали баню. Последнее время у хозяина было столько неприятностей и хлопот, что он забыл о своем обещании воздвигнуть первую баню в деревне и теперь, когда дочь пригласила на помощь друзей, не знал, как вести себя: то ли радоваться, то ли ворчать...
- Сейчас, папа, подожди!
Рустам привычно потянулся к трубке, но из столовой выглянула Сакина, остановила его:
- Ведь только что курил! У тебя в груди хрипит и свистит, как в паровозе. Врача не слушаешься!
Рустам покорился.
- Ладно, хоть без табака трубку в зубах подержу, все на душе легче.
Першан принесла из столовой, тридцатилинейную лампу, протерла стекло, спичкой выровняла края обгоревшего фитиля.
- Папа, когда же электричество проведут? - спросила она. - Надоело возиться с керосином.
- Спроси у Салмана, на которого вы все коситесь, - с ядовитой усмешкой ответил Рустам. - Если загорится в деревне электрический свет, - это будет заслуга Салмана, и только Салмана!
Гызетар, которая вошла следом за Першан, не согласилась:
- Электричество принадлежит государству, деньги - колхозу, а столбы ставим мы, комсомольцы. Так что не стоит расхваливать Салмана.
Рустама раздулись пышные усы.
- Никто и не расхваливает. Как бы то ни было, парень старается. Теперь вы его к Ярмамеду кандалами приковываете. И напрасно! Да, он доверился этому проходимцу, но ведь и я доверился: значит, виноваты оба.
- С Ярмамедом история не кончена, дядюшка, - сказал Наджаф, усаживаясь за стол и выбирая самый большой ломоть арбуза, - Вот завтра на партбюро об этом потолкуем.
Хозяин мрачно разглядывал его добродушное лицо, придумывая ответ, но вдруг дробно застучали в калитку и послышался зычный голос Калантара:
- Эй, киши, примешь непрошеного гостя?
Першан схватилась за голову:
- Не могу видеть этого кичливого коротышку. Пошли в сад!
Рустаму показалось, будто его кипятком ошпарили, когда увидел Калантара, И Сакина расстроилась: она никогда не ждала добра от Калантар-лелеша. Какая корысть привела его сюда?
Однако хозяева промолчали. Нельзя сказать гостю: "Уходи!" Скрепя сердце, через силу, но встречай приветливо...
Вслед за щеголеватым, торжественным Калантаром на веранде появились двое мужчин и две женщины. Одна из них, высокая и толстая, несла поднос, покрытый атласным покрывалом с бахромой.
Хозяин и хозяйка переглянулись: сваты...
Поднос был торжественно поставлен на середину стола, гости расселись вокруг, помолчали. Наконец рослая толстуха сказала: