Першан залилась румянцем: покраснели не только тугие щеки, но даже кончики маленьких, изящных ушей, видневшиеся из-под вьющихся прядей иссиня-черных волос. А покраснев, она безжалостно сказала:
- Все матери как матери: хотят сыновьям хорошую свадьбу устроить. А ты... Не знаю, что и подумать. Не любишь нас, как видно.
- Какая есть, - ответила мать. - Характер не праздничное платье, к свадьбе не закажешь.
Помолчали.
Першан с обиженным видом полистала книгу и пошла к себе, даже не пожелав матери спокойной ночи.
- Не доводи до того, что Телли приглашу готовить свадьбу! - пригрозил Рустам.
- Пока я твоя жена, в доме и ноги тетушки Телли не будет, - ответила Сакина. - Ты, киши, спать ложись. Утро вечера мудренее. Все равно со мной согласишься...
Чертыхнувшись, Рустам ушел на веранду и зашагал там из угла в угол. "Женщина, одно слово женщина, - думал он с раздражением. - Наслушалась всяких сплетен - вот и расстроилась. Тетушка Телли своим ядовитым языком кого угодно встревожит... "Председатель, председатель"! "У всех на виду"... А никто не подумает, что я тоже отец, тоже сына вырастил. Попировать на его свадьбе, внука понянчить - не тысяча у меня желаний, а всего одно..."
Он захотел побродить по степи, вдохнуть ночной воздух, промытый дождями и чистый, как родниковая вода... И этого нельзя себе позволить: вконец разобидится Сакина. "Никогда такой не видал жену. Вот упрямство-то накатило!" - подумал Рустам.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Сакина не стала покладистой и наутро.
- Свое мнение я изменять не намерена., - сказала она. - А ты, киши, делай как знаешь.
Хлопнув дверью так, что жалобно прорыдал всеми струнами висевший на стене саз, Рустам быстрыми шагами направился в правление. Небо снова заволокло тучами, невесело было и на душе... У ворот поджидали председателя о чем-то возбужденно спорившие колхозники, и громче всех надрывался, разумеется, секретарь комсомольской организации Наджаф.
- Вот и суббота настала, что скажешь нынче, товарищ председатель? ехидно осведомился низенький, полный Наджаф.
Тут только Рустам и вспомнил о своем обещании. Уже четыре месяца в школе не было преподавателя русского языка: прежний учитель с начала летних каникул отбыл в Баку и не вернулся. Рустам успокоил односельчан: на неделе все уладится. Ему поверили, а он даже пальцем не пошевелил. Забыл... Помянув про себя недобрым словом беглеца, председатель решил отшутиться:
- Что вы дни считаете? На этой неделе что, жизнь кончается? Дал слово - значит, сдержу.
Однако колхозники не расходились: одни помалкивали, а кое-кто недовольно роптал:
- Тебе-то хорошо: дочь выучилась всем премудростям, под матрац аттестат засунула!
- Какая ему забота, что нашим малышам учиться да учиться...
- Доставай где хочешь учителя!
- Все я да я! Есть же партийная организация, комсомол есть. Кажется, я хозяйство взвалил на плечи: ноша не из легких. Другой бы давно на моем месте согнулся.
- Святая правда! - подхватил Ярмамед.
Председатель неспешно вытащил коробку с табаком, набил трубку. Коробка выскользнула из его рук, но кто-то поймал ее на лету, почтительно подал. По проворному движению угодливой руки Рустам узнал Ярмамеда и, не поблагодарив, чиркнул спичкой, жадно затянулся.
- Зря в наш огород камешки бросаешь, - сказал Наджаф. - Мы этим делом тоже занимались, а с хозяйством ничего не случится, если и ты хоть раз съездишь в район.
Рустам знал, чем поддеть Наджафа.
- Ай, товарищ секретарь! Если бы ты в работе был таким же мастаком, как в разговорах, то давно уже сделался бы знатным трактористом республики!
Но Наджафа было мудрено смутить.
- Ай, дядя Рустам, - в тон председателю возразил он, - не о комсомоле и не о тракторах речь идет, о школе!... Народ хочет, чтобы председатель о школе позаботился.
- Где ему помнить о школе! - вмешалась тетушка Телли; боевой нрав ее был известен всему району. - Он ведь забыл, какой у нас год на дворе стоит. Вчерашним живет! Теперь образование от каждого требуется. Коль ты председатель, изволь хоть из-под земли достать учителя!
- С твоим язычком не только до Мекки - до края света доберешься, натянуто засмеялся Рустам.
- Ты из меня дуру не строй! - оборвала его старуха. - А то я тебя так ославлю, что вся Мугань сбежится глазеть. На прямой вопрос и отвечай прямо!
- Рустама-киши хочешь опозорить! - возмутился Ярмамед, со сладенькой улыбкой заглядывая в глаза Рустаму. - Да будет благословенна мать, родившая такого сына!
Старуха яростно простерла руки над головой Ярмамеда.
- Ишь ты, краснобай! Повадился смазывать маслом председательские пироги! Не то что Рустама-киши, министров высмеивают, если провинятся...
У председателя нрав был покруче, чем у тетушки Телли. И произнеси такие обидные слова кто-либо иной, он сумел бы ответить, но при мужчинах стыдно связываться с болтливой старухой, и, пересилив раздражение, тяжело дыша, Рустам обратился к Ярмамеду:
- Сотни раз толковал тебе, что работник правления не должен впутываться в посторонние дела! Есть у тебя служебные обязанности - ими занимайся! Как ты смеешь мешать уважаемой колхознице высказывать свое мнение! - И, отвернувшись от Ярмамеда, он проникновенно сказал собравшимся: - Потерпеть придется, товарищи. Советская власть тоже не за одну неделю напоила влагой засушливые земли Мугани! А учитель что? Будто у министерства народного просвещения нет в резерве учителя!...
- Исчерпывающий ответ! - с иронической улыбкой заметил Наджаф.
А тетушка Телли спросила:
- Верное твое слово?
Председатель опять вспылил: с любым колхозником он умел поладить, а языкастая баба всегда доводила его до белого каления.
- Что, тебе больше других надо? Кто ж это из твоих деток без учителя страдает? Всего у тебя один сын Керем, да и тот чабан. Не я ли его заведующим фермой назначил?
- Одного родила или пятерых мое дело. Не тебе график составлять, сколько рожать и когда! - тотчас возразила тетушка под дружный смех собравшихся. - И почему именно ты поручил моему сыну ферму? На это правление есть. А если Керем молодец, так хвала его трудолюбию. Мне наконец хвала! И в школу если не дети, так внуки мои бегают. А если бы и внуков не было...
Ярмамед, не потерпев такого посрамления председателя, выкрикнул:
- Хватит, тетушка, хватит! Язык отвалится!
Но тетушка Телли отмахнулась от него, как от мухи.
- Если б внуков не было, о чужих детях заботилась бы! Их вон дети, что мои родные. - И она широко развела руки, словно хотела обнять всех столпившихся у крыльца. - Только такой, как ты...
- Не забывайся, Телли, угомонись! - строго сказал председатель и, поняв, что дальнейшие препирательства не предвещают ему ничего приятного, направился к гаражу, где стояла его собственная, недавно приобретенная "победа".
Через несколько минут машина с глухим завыванием помчала его в районный центр.