Майя поцеловала ледяными губами окаменевшую Сакину, обнялась с плачущей Першан и побежала к машине, боясь, что еще минута - и сама разрыдается.
- Позавтракали бы! - крикнула Сакина, но Майя покачала головою, а Рустам, охваченный внезапной озабоченностью, проговорил, что хлопот - полон рот: сперва он завезет невестку в "Красное знамя", а потом поедет по срочным делам в район, там и позавтракает. Першан, сказав, что и ей кусок в горло не идет, бросила полотенце на стул, швырнула мокрые тарелки на стол и ушла в поле.
Оставшись одна, Сакина дала волю слезам. А потом, придя в себя, отнесла весь завтрак волкодаву, убрала чистую посуду в шкаф, закрыла дверь на замок, спрятала ключ под ковриком на крыльце (вся деревня знала об этом тайнике) и тоже отправилась на хлопчатник: за работой забывались все огорчения и неприятности.
Вечером, не заходя домой, она пошла к Ширзаду. Его сестра недавно захворала, и мать повезла ее в районную больницу. Перед отъездом она вызвала к себе Сакину, попросила:
- Жертвой твоей буду, сестрица, приглядывай за Ширзадом, в домашних делах он совсем несмышленый, не помнит, где тарелка лежит, где стакан стоит...
Кроме Ширзада, надо было еще позаботиться и о породистой корове Джейран, года два назад привезенной из Ярославской области. Конечно, и от этих хлопот уклониться Сакина не могла.
Рустама разозлило, что жена взялась присматривать за ненавистным ему Ширзадом, но, уважая обычаи азербайджанской деревни - не покидать соседа в беде, - ни слова не сказал.
Теперь Сакина то вечерами, то среди дня, улучив часок, заходила к Ширзаду, подметала двор, заготавливала корове корм и воду, варила суп.
"Заброшенный дом, что мельница без воды", - думала она, наводя там порядок.
Не дождавшись Ширзада, Сакина подбросила сучьев в потухавший очаг и огородами пошла домой.
Посреди двора стояла запыленная "победа". Рустам умывался, фыркая и отдуваясь; приняв из рук подоспевшей Сакины чистое полотенце, он сказал, что утром уезжает в Баку! Хотел Салмана послать, да раздумал.
- С договором-то на строительство электростанции парень справился бы, не сомневаюсь, - сказал Рустам, - но надо еще заглянуть в Азериттифак7, вырвать фонды на лес и шифер, райком партии разрешил съездить.
- Если райком разрешил, то счастливого пути и всевозможных благ, вздохнула Сакина и пошла собирать мужа в дорогу.
Впервые она обрадовалась, что Рустама хоть недельку не будет дома, чувство это было для нее неожиданным и потому горьким.
5
В облаке рыжей удушливой пыли стадо медленно вползало в деревню, пастух то и дело хлопал бичом, подгоняя нехотя бредущих коров, а они не торопились, щипали высокую сочную траву в канавах.
Сакина открыла ворота, поискала глазами красавицу Джейран.
- Добрый вечер, тетушка Сакина! - крикнул пастух; на его обветренном, черном от загара лице выделились лишь ослепительно белые зубы. - Какие вести о хозяйке этого гостеприимного дома?
- Добрый вечер, сынок! Пока никаких перемен к лучшему. Что ты сегодня так поздно?
- Травостой в степи больно уж богатый, коров от травы и не оторвать, объяснил пастух.
Огромная, широкая как печка, корова золотистой масти, тяжело ступая, отделилась от стада и направилась к воротам.
- Сынок, как по-твоему, долго ей осталось носить?
- На этой неделе отелится, и, предполагаю, телочкой. Все приметы сходятся.
- Спасибо за добрую весть.
Джейран устало потерлась лбом о плечо Сакины, а та обняла ее за шею и повела в саманный, опрятно побеленный коровник. Поглаживая Джейран по бархатистой шерсти, Сакина приговаривала:
- Ах, тяжело, тяжело последние деньки ходить, ложись скорее, отдохни...
И корова, будто поняв слова Сакины, лизнула горячим шершавым языком ее руку.
Подбросив ей охапку душистого сена, Сакина присела на бревно под ветвистым тутовником. Вечерние сумерки нагоняли томительные размышления, Днем в поле, среди людей, время летело незаметно, дома и вечером всегда находилась работа, а с хозяйством одинокого Ширзада Сакина быстро управлялась. Ужин сварен, самовар шумит, вот только воды надо бы принести корове; полное ведро Сакина уже не в силах поднять: одышка... Дождаться бы Ширзада, напомнить ему.
На чужом дворе, без дела, поневоле в голову приходят невеселые мысли. Довольно обманывать себя, надеяться, что Майя вернется. С первой минуты было ясно, что невестка навсегда покинула дом Рустамовых. Что теперь будет с Гарашом? Околдовала его, что ли, эта негодница? Раньше кумушки хоть как-то стеснялись, в глаза не говорили, а теперь, после отъезда Майи, тетушка Телли на каждом перекрестке кричит, что в семье Рустамовых обидели злосчастную сиротинку...
Часто встречаясь с Ширзадом, Сакина заметила, что он и Наджаф охладели к Рустаму-киши, отшатнулись от него. У председателя теперь в советчиках увертливый Ярмамед и наглый Плоский Салман. О, как заискивающе улыбались они в глаза, а за спиною наверняка обделывали темные делишки. Как бы не довели они до беды мужа...
С весенним севом в колхозе справились, началась культивация, в районе Рустамом-киши очень довольны, во всяком случае, братец Калантар доволен, на днях заезжал к Рустамовым, отведал и чихиртмы и водки, расхвалил хозяина. И Рустам опять возгордился, высоко поднял голову и привечал лишь тех, кто смиренно склонялся перед ним, а с непокорным готов был бодаться, как упрямый бык... Добром все это не кончится.
Грядущее несчастье представлялось Сакине неотвратимым.
Что же делать? Разговор с мужем окончится очередным скандалом. Пожаловаться в райком? Нет, на это она не способна!... Ведь неизвестно, какой человек будет разбирать дело. Вдруг он окажется врагом Рустама? Воспользуется случаем и, вместо того чтобы помочь, опозорит Сакину и ее мужа, скрутит, повалит и грудь старику придавит коленом. Нет, с такими мыслями с ума сойдешь. Лучше домой уйти поскорее...
- Куда же Ширзад-то запропастился? Ведь время корову поить! - подумала вслух Сакина.
- Мама, воды, что ли, тебе надо? Сейчас принесу!
Сакина подняла глаза и увидела Першан.
- Да как ты подкралась? Случилось что-нибудь? От отца телеграмма?
- Нет, я так пришла. - Объяснение Першан показалось не совсем убедительным, и она добавила: - Надо у Ширзада взять одну книгу. А он не вернулся?
- Да нет еще. Пойди в дом, зажги лампу, а то больно мрачно.
Но девушка постеснялась зайти в дом Ширзада и, схватив ведро, побежала к водоему.
"Гляди, как старается, - подумала Сакина. - Будто в этом дворе обронила обручальное кольцо. А что ж, Ширзад - хороший парень, если их звезды сольются воедино, я буду счастлива..."
Першан тем временем напоила корову, засыпала ей в кормушку сена, подбросила в очаг хворосту, - все это она делала быстро, сноровисто.
- Ты щедра, как отец! - похвалила Сакина. - Не смотря ни на что, у Рустама-киши добрая душа, любит делать подарки.
- Так уж положено на этом свете, мама, - рассудительно заметила Першан, садясь рядом под тутовником.
Вдруг она увидела застывшего в растерянности у ворот Ширзада, быстро поправила черное с цветной каймой платье, и без того аккуратно облегавшее ее статную фигуру.
- Добрый вечер, тетушка! - робко сказал парень. - Или глаза мне изменяют, но рядом с вами...
Сакина смутилась не меньше Ширзада: может, Першам не следовало сюда приходить? А Першан рассмеялась:
- Бригадир не узнает своих колхозниц? Нечего сказать!...
Ширзаду показалось, что на дворе стало светлее, кругом все похорошело, словно куст диковинных роз расцвел...