На бумаге - ни слова, ни буквы,
И не знаем, дойдет ли оно.
Мы писали его в пространство
Небосводу и волнам морским,
И никто не узнает дома,
Что письмо адресовано им.
И послушайте, как же он донес до нас это послание, которое не смог бы донести никакой почтальон:
Но сердца наши знают дорогу,
И мы сами его донесем.
Потом следует самый драматический момент:
В новогоднюю ночь на берег
Мы сойдем в густой снегопад,
Разойдемся по тропкам знакомым
Десять тысяч отважных ребят.
И наконец:
Детство наше, милое детство
Роща, улица, дом на холме,
Каждый двор, где детьми мы играли,
Нам дорогу укажет во тьме.
Пусть враги снимают карты
Не удастся им начертать
Ту страну, что вместе с дыханьем
Нам навечно оставила мать.
Все за нас - и крестьянский хутор,
И залив, и песчаный откос,
И слова, что живут в нашем сердце,
Что наш пращур еще произнес.
Разве мы собьемся с дороги?!
Мы по ней, и в грязи, и в пыли,
Много раз в веселье ходили
И за гробом однажды прошли.
Мы стремимся к тому, что любим...
Так весною в обратный путь
Перелетные птицы стремятся
Кто сумеет их вспять повернуть?!
Нам ребенок протянет руку,
Встретит мать, не знавшая сна.
Вот мы снова с тобою вместе,
Дорогая до боли страна!
(Перевод И. Миримского)
Впоследствии это соприкосновение моря и родины получило такое же убедительное, исполненное драматизма отражение в его военных репортажах, где он описывает плавание по Северному морю, вдоль берегов Норвегии. Ему казалось, что родная земля уже совсем близко, но это только обманчивое чувство тоски по ней. Но скоро этот миг наступит на самом деле. И это ведь одно из самых удивительных и противоречивых чувств, которые можно испытать: видеть родную землю и знать, что нельзя ступить на нее, хотя знаешь, что этот день придет. Чувство Родины как реально прочное и сказочно возвышенное и в своей глубинной сути наиболее подлинное по отношению ко всему остальному, тому, что называют миром, оно с самой ранней юности было преобладающим в его душе, и, каждый раз возвращаясь назад, как перелетная птица, он был опьянен сознанием, что он снова дома, в Норвегии.
Одно из самых прекраснейших выражений этого стремления к родине, тоски по ней мы встречаем в пьесе Нурдаля Грига "Поражение", созданной в 1937 году, когда революционер Делеклюз говорит: "Иногда я думал, как должны звезды любить Землю. Чем дальше они от Земли, тем сильнее тоскуют о ней".
Когда двадцатилетний Нурдаль Григ только вступил в литературу с небольшим сборником "Вокруг мыса Доброй Надежды", изображение жизни людей на море и в гаванях было не просто одним из мотивов его творчества. Завораживающий лейтмотив, потому что в нем скрывалась и тоска по родине, и предпосылки действия. Уже тогда зарождается у него тема письма и той головокружительной радости, которая возникает при мысли о возможности получения письма с родины, хотя, собственно говоря, уже в то время почтовые ведомства вполне обеспечивали доставку любых посланий в любую точку планеты. Вот что писал поэт:
Какая давняя дата!
Приглядываюсь к числу.
Норвежские синие марки
Приклеены в верхнем углу.
Ведь все нераскрытые письма
Таят в себе лучший ответ,