Карнавал сомнений - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Часть I. Глава 1

15 июня 2015 года, Торонто, Онтарио.

Проклятое приглашение на свадьбу сестры никуда не исчезло, не растворилось в ‎воздухе, не рассыпалось пеплом в пальцах, повинуясь моему тайному желанию. Устроив западню, оно терпеливо поджидает в прихожей, как охотник — жертву: белоснежный прямоугольный ‎конвертик, а на нём каллиграфическим почерком, буковка к буковке — мои имя и ‎адрес, всё так же валяется на столике.

Что же делать?

Захлопываю входную дверь, прислоняюсь к ней ‎спиной, сползаю на пол. В ‎отчаянии обхватываю руками согнутые колени. Прикусываю нижнюю ‎губу, чтобы не разрыдаться.

Полгода назад похожую проблему я решила легко. Ни на мгновение не позволила себе ‎задуматься, что чувствую по поводу предстоящего бракосочетания бывшего жениха и подруги детства. Ни где, ‎ни как, ни почему, ни кому из них пришла в голову идиотская ‎мысль позвать меня на свой праздник. В моём положении это стало ‎бы непозволительной роскошью, поэтому всё было до банального просто: не читая, ‎я выкинула приглашение в мусорный контейнер по дороге на парковку. ‎Понадобилось бы — с лёгкостью соврала бы, что ничего не ‎получала. Никогда. Если бы вообще ответила на их звонок. Но, слава богу, им хватило ума не ‎звонить с выяснениями.

Наша с Майком несостоявшаяся свадьба семь лет назад — первая и, возможно, ‎последняя отменённая брачная церемония за всё существование Риверстоуна. Она должна была стать спасительным лекарством для города. Доказательством, что горе ничтожно в сравнении с счастьем, что любовь сильнее беды. Но ‎я не смогла. Предпочла убраться оттуда, увозя с собой за тысячи километров невидимый ‎для остальных «хлам». Для большинства горожан эта часть воспоминаний теперь — ‎всего лишь досадное прошлое. Убитый неизвестными единственный сын кандидата в мэры, сломленная тяжёлой утратой семья, ‎слетевшая с катушек сестра-близнец…

Чем дольше полиция не находила убийцу, тем старательнее ‎в Риверстоуне пытались как можно скорее всё забыть. Выкинуть подальше любые болезненные, ‎неприятные последствия весенней трагедии, как ‎разбросанный на ухоженных газонах мусор. Ведь если не видеть, можно не помнить, а потом и вовсе сделать вид, что ничего никогда не происходило. Так проще ‎принять неизбежное.‎

Я не смогла спросить, что означали предсмертные слова моего брата. ‎Сама не верила, что Майк может быть замешан в его убийстве, ведь они были лучшими друзьями с ‎самого детства. Не нашла в себе сил перебороть страх: что будет, ‎если ошибаюсь? Что, если мои подозрения подтвердятся? Я не хотела… не могла и не собиралась обвинять Майка голословно, поэтому скрыла свой последний разговор с братом от ‎полиции и родных. А потом поняла, что не могу жить дальше, вечно ‎сомневаясь. Отменила свадьбу, наплела ерунды про надоевший, скучный городок. Заявила всем, ‎что достойна большего, и уехала. В один конец, не желая думать, что когда-‎нибудь, рано или поздно, придётся вернуться. Пусть и на время.‎

Что ж, по-своему я тоже лечила раны Риверстоуна, одновременно ‎разрушая его традиции.

А теперь загнанные в самый потаённый, самый тёмный и глубокий уголок мысли и ‎чувства берут долгожданный реванш. Ведь сомнение подобно плесени — бесшумно, неумолимо ‎оно разъедает душу. И казавшийся ‎прочным замок рушится на глазах.‎ ‎

‎…Зима в Торонто оказалась гораздо мягче, чем дома. Даже здесь, в Оквилле, ‎почти на окраине «Золотой подковы» — никаких сугробов выше человеческого роста, ‎никаких морозов под сорок. Нулевая температура, колеблющаяся вверх-вниз в ‎пределах нескольких градусов. Единственный недостаток — всё, что успевало растаять ‎за день, ночью основательно подмерзало, превращая стоянку у дома в каток.‎

Но я быстро приноровилась: возвращаясь с работы домой, парковалась задним ‎ходом впритык к лестнице, и тогда по утрам можно медленно скользить до заботливо посыпанной солью улицы. Первый раз, когда по ‎неопытности пришлось проделать то же самое задом, стал доходчивым уроком. ‎Мне чудом повезло остановиться за сантиметр до того, как я снесла соседский ‎забор и впилилась в столб.‎

Поэтому и сейчас, привычно маневрируя в темноте, я припарковала ‎машину у самого входа. Прихватив с переднего сидения бумажный пакет с ‎продуктами, вылезла наружу и чуть не выронила его из рук от неожиданности — на ‎каменных ступеньках двухэтажного коттеджа, где я снимала двухкомнатную ‎квартиру, сидел Майк.‎

— Привет, — невозмутимо поздоровался он, поднимаясь. Небрежно стряхнул с ‎брюк прилипший снег.‎

— Ка…к ты меня нашёл?

Сестра проболталась? Она была единственной, кому я удосужилась сообщить ‎новый адрес. На всякий случай. Вот только появление Майка вряд ли под ним ‎подразумевалось.‎

— Это всё, что тебя интересует? Мы не виделись ‎полгода. Даже не говорили.‎

— Логичное продолжение после слов: «Всё кончено. Не ищи меня». — Злиться и грубить было проще, чем ‎начинать прислушиваться к себе и анализировать, что чувствую сейчас, когда ‎Майк так близко. Стоит, как ни в чём не бывало, щурится, как будто ‎на улице не темень, а ярко светит солнце.‎ — Не ‎находишь?

— Как видишь, нахожу, — не остался в долгу он. Поёжился. — Может, пустишь ‎всё-таки в дом? Холодно.‎

‎— Неужели? — Стоять и ‎препираться действительно глупо, и я направилась вверх по лестнице. — ‎В Риверстоуне сейчас минус двадцать восемь и метель.

— Приятно, что следишь за нашей погодой, Стэйс.

Я молча передёрнула плечами, свободной рукой пытаясь открыть болтавшуюся ‎через плечо сумку.‎

— Вдвойне приятно лицезреть твою эмансипацию в деле, но в принципе… — Майк наверняка сейчас улыбался. — Я ‎могу подержать пакет. Если ты мне доверяешь, ‎конечно.‎

Не доверяю, хотелось крикнуть в ответ, и в этом как раз проблема. Но ‎я опять промолчала, продолжая воевать с молнией на боковом кармашке сумки. Тихо выдохнула, радуясь, что она наконец-то сдалась, а пальцы уже нащупали ключи. Ещё через мгновение замок открылся.

Я распахнула дверь, ‎нащупала сбоку на стене выключатель, перешагнула через порог. В полном ‎молчании вошла в дом, опустила на стол пакет с продуктами и только тогда обернулась, с ‎удивлением обнаружив, что Майк остался стоять снаружи.‎

В кожаной ‎тёмно-коричневой куртке на меху, в чёрных джинсах и рыжих зимних ботинках на ‎рельефной подошве он почему-то казался выше, чем я помнила. Тёмно-русые ‎волосы отросли и непривычно свисали на лоб тонкими прядками. Лицо бледное, ‎осунувшееся, глаза уставшие.‎

Едва ‎ощутимым холодком по позвоночнику пронёсся страх: вдруг Майк ‎пришёл, чтобы убить меня, как когда-то брата. И тут же сменился ужасом от того, что ‎я способна даже гипотетически допустить такую возможность. А ‎потом, уже знакомым до боли сомнением, смешанным с чувством вины, сжать мои ‎внутренности в огненный кулак.‎

Я вопросительно посмотрела на Майка:‎

— Ну, и долго ты собираешься там стоять?

— Я не стану вламываться в твой дом без приглашения.‎

— Да заходи уж, раз приехал.

Его не пришлось просить дважды. Майк закрыл за ‎собой дверь и бросил хмурый, оценивающий взгляд по сторонам.‎

— Не беспокойся, я живу одна.‎

— Я в курсе.

— Неужели…

— Ага. Брат проверил, — улыбнулся он. — На всякий случай.

‎— Твой брат? — удивилась я.‎

— Да, он теперь работает в полиции. Как отец.‎ Ты разве не знала?

‎— Ясно. — Конечно, я не знала. Не знала, потому что не потрудилась ‎поинтересоваться. Я вообще старательно избегала разговоров обо ‎всём, что хотя бы косвенно имело отношение к бывшему жениху, но озвучивать ‎это ему не собиралась. Нарочито небрежно распахнула пальто, сдёргивая шарф. — Ну, и зачем ты приехал? ‎

— В прошлый раз мы не договорили, — Майк сделал шаг навстречу, сокращая и ‎без того пугающе близкое расстояние между нами.‎

Я попятилась.

— Разве?

‎— Ага. Ты предпочла соврать. Я сделал вид, что поверил, — он ‎продолжал приближаться. — А вчера подумал, что прошло достаточно времени и мы вполне можем поговорить ‎начистоту.‎

— Я всё сказала тог…‎

— Стэйс, пожалуйста! — Майк остановился ‎совсем близко. — Не начинай снова мне врать. И не пытайся убедить, что вот это вот всё, — он выразительно обвёл ‎глазами комнату, — то большее, о котором ты якобы мечтала и которого тебе не ‎хватило дома.‎

‎— Ты не поймёшь, — еле слышно пробормотала я.

Корить себя в том, что я так и не смогла ‎задать страшный вопрос вслух, а потому сбежала из Риверстоуна, бессмысленно. Майк жив и здоров. С ним ничего не случилось. Значит, один из вариантов, о котором мучительно напоминала совесть, ‎можно смело откинуть в сторону. Что бы ни имел в виду мой брат, умирая, это явно не было ‎предупреждением, что Майку грозит опасность. Ответ в любом случае не имел значения. Я бы ‎продолжила сомневаться.‎

— Попробуй. Я — умный. И всё ещё люблю тебя. Всё ещё хочу, чтобы ‎ты стала моей женой, Стэйс. А ты, — Майк скользнул взглядом по моей груди, — всё ещё ‎носишь моё кольцо. Как ты думаешь, что это значит?

Вспоминать ту февральскую ночь, ставшую для нас с Майком последней, мне странно. ‎Вместе с щемящей тоской чувствую, как растёт возбуждение, как ‎опьяняющим, манящим в омут теплом оно растекается внизу живота. Словно сейчас, а не много лет назад, ‎ледяные пальцы Майка прикасаются к моей горячей коже. Словно в эту секунду, а не миллионы прожитых после ‎мгновений, мои губы находят его и жадно целуют.

С досадой смотрю на конверт. К сожалению, поступить с приглашением так же, ‎как полгода назад, не получится. Мои родные не заслуживают такого. ‎Сестрёнка не виновата в моих ошибках и страхах и уж точно не специально, назло мне, решила ‎выйти замуж за сводного брата Майка по старинной традиции Риверстоуна: двадцать первого июня в день летнего ‎солнцестояния в Саду невест. Именно так, как собирались пожениться мы: под открытым небом, в украшенной белыми ‎гиацинтами резной беседке в тени плакучих ив.

Заводная мелодия выводит из размышлений. Вздрагиваю, понимая, что всё ещё сижу на полу в коридоре, а по щекам градом ‎катятся слезы. Вытаскиваю из бокового кармана ‎пиджака мобильный, бросаю мельком взгляд на экран и обреченно вздыхаю — мама. Придётся ответить.

Как можно увереннее здороваюсь:‎

‎— Привет.‎

‎— Стэйси? — после короткой паузы настороженно интересуется она. — ‎‎ Ты в порядке? ‎

— Да-да, всё отлично, — изо всех сил стараюсь придать голосу беззаботные ‎нотки. — Простыла, наверное. — Не дожидаясь следующего вопроса, озвучиваю на него ответ: — Я получила ‎приглашение, мам. Как раз собиралась вам звонить.

Моя сестра счастлива и ни в чём не ‎виновата. А я не имею права омрачать ни её счастье, ни счастье своей семьи. Однажды я уже это сделала. Второго раза не будет.

— Значит, ты приедешь?

Заставляю себя улыбнуться.

— Конечно приеду, мам.

А потом вернусь обратно в Торонто — в знакомый, пусть и ненастоящий мир. Буду зализывать ‎потревоженные встречей с прошлым раны в уютной квартире-студии, любоваться шикарным видом на острый шпиль Си Эн Тауэр и ‎фиалками на окне. А ещё — молиться, чтобы самая младшая сестра выскочила замуж где-нибудь в Вегасе. Повторять предстоящую ‎пытку не хочется даже в перспективе далёкого-предалёкого будущего.

Короткий телефонный разговор помогает остановить рыдания, грозившие ‎закончиться настоящей истерикой. Не то чтобы я окончательно успокаиваюсь и ‎расслабляюсь, но хотя бы перестаю всхлипывать. Теперь можно ‎попытаться собраться с мыслями и обдумать всё, о чём сознательно не позволяла ‎себе вспоминать целый день с той самой минуты, как утром открыла дверь ‎посыльному.‎

Ехать на свадьбу придётся, хочу я или нет. Это факт, особенно ‎теперь, когда пообещала матери. Рассчитывать на то, ‎чтобы сразу после венчания незаметно улизнуть обратно в Торонто, не приходится. Мама не зря предупредила, что на торжественную часть приглашены ‎без малого человек сто: друзья, родственники, деловые партнёры и даже администрация ‎города. Для остальных горожан собираются устроить праздник в парке, а значит, там будет весь Риверстоун от мала до велика. Кто-то притащится из ‎любопытства поглазеть на местную элиту в свадебных смокингах и вечерних платьях, ‎кто-то придёт из уважения, остальные — ради бесплатных угощений и танцев. И для ‎большинства моя персона — один из пунктов развлекательной программы. Не ‎главный, но весомый.‎

С досадой швыряю пиджак на покрывало двуспальной кровати. ‎Рывком расстегиваю молнию на брюках, рискуя сломать хрупкий пластмассовый ‎замочек. Я не люблю быть в центре внимания. Никогда не любила… А уж идея становиться ‎если не «хлебом», то «зрелищем» на свадьбе сестры пугает меня до чёртиков.

Горько усмехаюсь. Если уж совсем откровенно, толпа гостей — меньшее из зол в предстоящем ‎возвращении. Пусть глазеют, пусть провожают меня долгим взглядом и шепчутся за моей ‎спиной. В конце концов всё это можно пережить и забыть, как очередной страшный ‎сон. Уехать из родного города — ещё ‎не преступление. При тех обстоятельствах — даже закономерность. Ни у кого нет причин меня ненавидеть. Никто не ‎посмеет ни в чём меня упрекнуть. Никто, кроме Майка и его семьи. Вот с кем на самом ‎деле я боюсь встречаться даже взглядом.

Его жена сухо поздоровается и отвернётся. Она обижена на меня с тех пор, как я ‎свела на нет наше общение после отъезда из Риверстоуна. Не страшно да и не важно уже. Глупые детские клятвы о вечной дружбе не ‎выдержали на поверку даже первых ударов взрослой жизни, сразу дав трещину, а ‎потом и вовсе развалились на части. Захочешь — не склеишь. А я и не ‎собираюсь.‎ Тем более теперь, когда моя дорогая подружка детства — давно не девушка брата, а жена ‎Майка. Моего Майка. Нам с ней вообще не о чем говорить.‎

Младший брат Майка наверняка вырос, возмужал и всё так же пылко и яростно ‎готов вступить в схватку с любым, кто посмеет обидеть его героя. Есть ‎вещи, которые никогда не меняются, как не меняются люди. Мне сильно повезёт, если ‎он промолчит при встрече.‎

Их мать, наоборот, не проронит ни слова, но именно её молчание ‎красноречивее всех обидных эпитетов, какими мог бы наградить младший из ‎Бэков. Спокойный, проницательный взгляд мудрой женщины, в старшем ‎сыне которой я посмела усомниться.

Мне всегда казалось, что ‎ей известны настоящие причины моего отъезда. До сих пор охватывает ‎желание провалиться сквозь землю, стоит вспомнить наш с ней последний разговор и на ‎прощание — её многозначительное: «Надеюсь, ты знаешь, что творишь, Стэйси. На твоём ‎месте, милая, я бы обдумала всё снова. А потом ещё раз. Хотя врагу не пожелаю быть сейчас ‎на твоём месте». Да уж… Я с удовольствием поменялась бы с каждым, ‎только вот желающих не нашлось.‎

Но всё это цветочки по сравнению с реакцией Майка на моё появление. Хотя не так уж и важно, что он сделает, что скажет и скажет ли мне вообще. На самом деле уже не имеет значения, как Майк посмотрит, если всё-таки ‎решит удостоить меня взгляда, или отвернётся презрительно и демонстративно, как в ‎нашу последнюю встречу. Станет ли ‎показательно обнимать жену или, наоборот, отойдёт от неё за километр. Мне всё равно ‎будет одинаково больно видеть любимый взгляд пронзительно серых глаз, ставший ‎невыносимо чужим.

Рассчитывать на помощь Логана не приходится. Пусть он — единственный, с ‎кем в Риверстоуне, кроме членов семьи, я до сих пор поддерживаю близкие отношения. Но в ‎когда-то кристально прозрачной, полноводной реке нашей дружбы ‎течение с годами ослабло, а подводных камней лишь прибавилось. К тому же Логан — всё ещё лучший друг Майка. Неизвестно, на чью сторону встанет, если ему придётся ‎делать выбор. В юности было проще, выбирать не требовалось. Мы все были как детальки слаженного механизма. И Логан — балагур, шутник, вечный двигатель вечеринок и автор почти всех наших безумств. Пятое, но никогда не лишнее колесо телеги, которая уверенно ‎двигалась вперёд, пока был жив мой брат. Пятое, так и не ставшее запасным, когда брата убили. ‎И всё развалилось на части.

Средняя сестра слишком занята собственной свадьбой, ей не до моих личных сражений. Младшая — слишком молода, хотя порвёт за меня в клочья ‎любого. Я невольно улыбаюсь, представляя её фееричную баталию с кем-нибудь из приглашённых. Тоже выход, ‎если бы не одно существенное «но». Устраивать скандал на свадьбе дочери мэра и ‎сына мирового судьи — точно не то воспоминание, которым хочется наградить родной ‎город.

С губ срывается нервный смешок. Пальцы машинально тянутся к висящему на ‎цепочке помолвочному кольцу, которое я так и не вернула Майку.‎ Столько времени прошло, но сейчас мне кажется — всего лишь неделя. От силы — месяц. В итоге всё сложилось совсем не так, как я надеялась и хотела. Убийца брата до сих пор не найден и, что самое ужасное, скорее всего по моей вине.

Со вздохом подхожу к окну, прислоняюсь лбом к прохладному стеклу.‎ Снаружи вечерний город живет яркой и независимой жизнью. Искрит ‎переливающимися огнями на фоне антрацитового неба и торопливо летит навстречу ‎ночи, чтобы, скинув сладкую дрёму, встретить рассвет в лучах ‎поднимающегося над «озером сияющих вод» солнца.

В Торонто легко затеряться ‎среди спешащих людей и машин, погрузиться в омут большого города и раствориться ‎в его шуме. И даже тогда я остаюсь пусть крошечной, но частью чего-то огромного ‎и важного. Одинока, но не одна.‎ В Риверстоуне всё иначе. Там я не одна, но смертельно одинока. И уже ‎навсегда.

Задумчиво ‎кручу в руках сотовый. Продолжать копаться в воспоминаниях не имеет абсолютно никакого ‎смысла. Гораздо полезнее сосредоточиться на настоящем, пока я окончательно не ‎расклеилась. А если и пускаться в путешествия по прошлому, то лишь с одной целью — ‎напомнить себе тот эмоциональный пинок, что позволил шесть с половиной лет ‎назад встряхнуться: найти престижную, хорошо оплачиваемую работу в Торонто, ‎купить квартиру в даунтауне и убраться из Оквилла, где даже стены напоминали о ‎Майке. ‎

Сумела тогда, сумею снова. Всё вернётся на круги своя, просто нужно ‎пережить эту свадьбу. А для этого мне необходимы союзники. Кто-то, кто надёжно ‎прикроет «тыл», пока мои силы и внимание направлены на охрану личных границ, на ‎случай, если прошлое объявит войну по всем фронтам.