Снаружи берлога Логана ни капли не изменилась. Только огромные, высокие ели вокруг двухэтажного деревянного здания с покатой крышей стали ещё больше. Растопырив мохнатые лапы, они стойко сносят порывы ветра с дождём и едва заметно покачиваются в темноте.
Я вспоминаю, какое здесь звёздное небо при ясной погоде. Сегодня оно затянуто чёрными низкими облаками. Как будто природа не может смириться с тем, что случилось днём, и мстит людям.
Внутри дом тоже почти не изменился. На первом этаже всё такая же просторная светлая гостиная, отделанная натуральным деревом с огромным, настоящим камином и развешенными по всем стенам охотничьими трофеями вперемешку с оружием. Логан утверждал, что всё — настоящее. Я никогда не пыталась убедиться, хотя один раз Майк со Стивом всё-таки умудрились стащить огромный арбалет и высадили из него лобовое стекло в машине брата.
Справа от гостиной — большая кухня, слева у лестницы — кабинет. Наверху пять или шесть спален. Внизу — переделанный под домашний кинотеатр подвал с баром и даже бильярдным столом. Обычно именно там мы собирались все вместе. Раньше. В прошлой жизни.
— Так, я в душ! — сообщает Логан, когда мы втроём останавливаемся в ярко освещённом холле у лестницы. Расстёгивает фрак и, видимо, чувствуя на себе мой пристальный взгляд, замирает: — Что?..
Я указываю на бурые пятна на его белоснежной рубашке: от груди до ремня на брюках.
— Да, жутковато, — он оглядывает себя. — Кто-то в суматохе опрокинул на меня поднос с красным вином. Ты же… — Логан хмурится. — Ага, скажи ещё, что это кровь, и я убил Мишель!
— Если не возражаете, я тоже в душ, — Майк проводит рукой по тёмно-красным разводам на своём фраке: — Это, к сожалению, не вино. Одолжишь мне свою футболку и какие-нибудь джинсы?
— Без проблем, — Логан на ходу оборачивается: — Стэйс, мы быстро. Справишься?
Я киваю и провожаю их взглядом. Медленно прохожу в гостиную, сажусь на диван и оглядываюсь.
Здесь, как ни странно, дежавю сильнее, чем в доме родителей. Всё — мебель, картины, даже тёмные занавески на огромных окнах будто нашёптывают, что ничего не изменилось. Но разум упрямо твердит обратное, напоминая, что так, как было, не будет никогда. Стив не ворвётся с террасы в дом, весь в снегу, заразительно гогоча над очередной пошлой шуткой Логана, а Мишель не устроит фотоссесию на бильярдном столе. Их больше нет. Убиты.
Мы с Майком тоже изменились. Пусть многое уже высказали друг другу, но далеко не всё. Это лишь верхушка айсберга. Берлога помнит нас всех совсем другими: счастливыми и вместе несмотря ни на что.
Хочется плакать, только слёз нет.
Я вскакиваю с дивана и мчусь наверх. Прохожу по коридору мимо комнаты Логана, прислушиваюсь. Из спальни напротив тоже доносится шум льющейся воды. Я осторожно заглядываю туда и без стука вхожу. Дверь, ведущая в ванную, распахнута настежь. На полу бесформенной кучей свалена одежда.
Я не решаюсь идти дальше, громко зову:
— Майк!
Слышу стук дверцы душевой, следом — торопливые шаги босых ног по кафельному полу, и через секунду Майк стоит в проёме в клубах пара, мокрый, завёрнутый по пояс в белое махровое полотенце.
— Почему Мишель? — спрашиваю в надежде, что он поймёт вопрос правильно.
Он понимает.
— Потому что Сиэтл. Ты и Логан.
Я виновато опускаю голову:
— Как ты узнал?
— Он рассказал. Не сразу. И не мне. Но я услышал. Было больно. Очень.
— Давно?
— В последнее Рождество, перед тем, как уехал к тебе на очередные покатушки. А я напился и… — он многозначительно замолкает. — Потом Мишель сообщила, что ждёт от меня ребёнка. Дальше ты знаешь.
Знаю. И почему-то совсем не злюсь. Впервые за последние несколько дней — не злюсь. Слишком хорошо понимаю, что произошло. И даже видела — как. Единственное, что мешает мне оставить всё это в прошлом — видеозапись с девичника.
— Ты сделал это видео у себя дома с Мишель, а потом прислал мне? Хотел отомстить?
— Нет, — Майк делает шаг навстречу. Осторожно, словно его прикосновение может причинить мне физическую боль, берёт мои пальцы в свои ладони. — Я бы никогда, Стэйс. Даже понятия не имею, кто мог и почему его прислали тебе. Ещё одна тайна, которую нам предстоит разгадать. Ты мне веришь?
— Угу. — Встречаюсь с ним взглядом и тону в сером водовороте. — Логан был… Это не…
Майк не позволяет договорить. Выдыхает, прикасаясь своими губами к моим:
— Я люблю тебя, Стэйс. Всегда любил. Всегда буду. Прошлое уже не важно. Тем более ваше с Логаном.
Правильно. Не важно. Пусть прошлое останется в прошлом хотя бы на мгновение.
— Я тоже люблю тебя, Майк. И всегда буду.
Здесь и сейчас важны только мы. Настоящие.
Потом, позже, мы перебираемся в джакузи. Нежимся в тёплой бурлящей воде, из которой совсем не хочется вылезать. Майк прав, мы — испорченные.
— С тобой потрясающе хорошо, — шепчет он, наклоняясь вперёд. Целует горячими губами в висок. — Знаешь, я не думал, что когда-нибудь мы с тобой снова… вот так. — Майк крепче прижимает меня к своей груди. — Это неправильно, но теперь я всегда буду бояться тебя потерять.
— Я тоже. — Переплетаю свои пальцы с его, устраиваюсь поудобнее. Так, чтобы, отклонив голову назад, я могла видеть его глаза. — Прости. Я должна была тебе верить и ничего не скрывать. Ни тогда, ни сейчас.
— Чего ещё я не знаю? — спокойно спрашивает Майк. Без иронии, страха или злости. Так, словно уверен, что сможет принять любое новое признание.
— Это снова о Мишель. Наверное, не совсем подходящий момент, — вздыхаю я. Смотрю Майку в глаза, покусывая нижнюю губу. — Извини. Не могу не думать об этом.
— Рассказывай.
— Ладно. Пока мы сидели в беседке и ждали Эми и венчания. Мишель мне много чего наговорила, а я…
Господи, если бы я только знала, что это наш с ней последний разговор! Если бы выслушала её, может, вопросов, на которые я не нахожу ответов, было меньше.
— Вы снова поругались?
— Нет. Мишель хотела в чём-то мне признаться, объяснить. Чтобы мы могли… Не знаю. Понять друг друга. Но я не хотела всё заново перетряхивать. А она не унималась. Начала вспоминать ту проклятую вечеринку.
— Знаю, — Майк крепче сжимает мои пальцы. — Она мне тоже говорила. Давно. Пыталась убедить, что я не виноват, что Роберт и Джеки погибли из-за неё.
— Родители Логана погибли из-за меня, Майк. Я выскочила из машины и бросилась к ним под колёса. Это меня спасал Роберт, когда… Если кто и виноват, то я. Или никто.
— Тогда никто. Просто роковое стечение обстоятельств. Это и есть твоё страшное признание?
— Нет. Я… я сказала Мишель, что ревную её к тебе.
— Что? Прямо так и сказала? — улыбается Майк.
— Почти. И тогда, — отчаянно стараюсь подыскать нужные слова, чтобы смягчить правду. А потом всё-таки выдаю как есть: — Мишель заявила, что переспала с тобой специально. Чтобы ты поверил, что её ребёнок от тебя, и женился.
Майк меняется в лице. Изумлённо таращится на меня несколько секунд. Затем осторожно, как будто боится подавиться воздухом, делает вдох и медленно, словно только что научился говорить, произносит:
— Она сказала, чей?
— Нет. Якобы хотела, чтобы у ребёнка был хороший отец. Видимо, настоящий им не был.
Прежде, чем Майк успевает отреагировать, в коридоре что-то с грохотом падает на пол, слышатся невнятные ругательства, следом — тяжёлые шаги. Ещё через мгновение в дверь комнаты настойчиво стучат.
— У нас гости, — громко сообщает Логан.
***
Моросящий дождик сменяется настоящим летним ливнем и отчаянно барабанит по жестяной крыше, решительно бьётся в окна наперегонки с ветром. Начнись такая непогода с раннего утра, свадьбу пришлось бы перенести в закрытый павильон с ограниченным количеством гостей без огромного парка и каменных беседок под боком, и, может быть, Мишель осталась бы в живых. И тогда ничего, что произошло потом, тоже не случилось бы. Не было бы ни допроса, ни охотничьего домика Логана в лесу, ни…
Я нехотя и одновременно со стыдом признаю, что ни за что на свете не хотела бы лишиться нашего с Майком сегодняшнего разговора, поцелуя и всего, что последовало за ним. Странным, необъяснимым образом, вопреки логике, здравому смыслу и приличиям мне потребовалось заново раствориться в Майке. Ощутить его близость, подчиниться и не сопротивляться больше головокружительной истоме, пробегавшей по телу горячими волнами от его прикосновений. Позволить себе на мгновение умереть, чтобы заново родиться, а затем, открыв глаза, увидеть перед собой его раскрасневшееся лицо, светящийся счастьем любимый взгляд и довольную улыбку. Воочию осознать — я всё ещё безумно люблю и по-прежнему до безумия любима.
Вряд ли всему этому суждено было случиться сегодня, если бы Мишель осталась жива, что бы ни происходило между нами, а значит, своему вновь обретённому счастью я обязана убитой подруге. И её убийце. От этой мысли очень легко сойти с ума, погрязнув в бесполезном болоте из сожалений и страхов, поэтому лучше не анализировать. По крайней мере, не сегодня.
— Жалеешь? — Будто догадываясь, о чём я старательно пытаюсь не думать, Майк тихо продолжает: — Наверное, считаешь, что мы поторопились. — Он уже оделся и теперь стоит напротив, терпеливо дожидаясь, пока я, сидя на краю кровати, закончу возиться со шнурками на новых кроссовках, которые, как назло, не спешат поддаваться. — Прости, но с тобой я не умею иначе. В смысле находиться рядом, но не вместе. Никогда не умел. Поэтому и не пытался больше за все эти годы как-то сблизиться c тобой, — со вздохом добавляет Майк. — Оказалось, что некоторые вещи на расстоянии принять проще. Но позавчера, когда ты приехала, я просто не смог. Почувствовал, что должен тебя увидеть, потому и повёз Риджа к вам. Надеялся, что ты вернулась или вот-вот придёшь. Ты ведь никогда не любила вечеринки. А сейчас… Это странно, но такое чувство, будто бы… Не знаю. Словно мы и не расставались вовсе.
Шнурки наконец сдаются. Я выпрямляюсь, встречаясь с Майком взглядом.
— Не жалею. И мы не торопимся. Мы… — Я слишком хорошо понимаю, что Майк имеет в виду. От начала и до конца. — Мы просто такие. Испорченные, помнишь? Ты сам сказал. Поэтому вместе, поэтому любим несмотря на всё, что случилось.
— И всегда будем, — с улыбкой перебивает он, протягивая мне руку. — Только вряд ли остальные смогут это понять. И принять тоже.
— Плевать! — Хватаюсь за тёплую ладонь Майка и рывком поднимаюсь с кровати. Если я начну сейчас думать обо всех, среди которых, возможно, прячется убийца брата и Мишель, точно свихнусь. Пока достаточно предстоящих объяснений Риджу и позже — моим родителям.
— Согласен. Мне тоже наплевать, но хочу, чтобы ты знала, — Майк прижимает меня к себе, сцепив пальцы в замок на моей пояснице. — Я не жду, что ты вернёшься обратно в Риверстоун ради меня. Мы вовсе не обязаны жить здесь, как планировали раньше. Тебе не придётся бросать свою жизнь и друзей. Если захочешь, я готов переехать в Торонто или куда скажешь.
— Мы обязательно это обсудим. Потом, позже. Когда разберёмся и сможем уехать отсюда. Когда узнаем, кто… — мой голос предательски дрожит, но я заставляю себя закончить: — Кто убил моего брата и Мишель. Я, — решительно мотаю головой, — больше не сбегу, пока не буду знать правду. — И тут же виновато добавляю: — Постараюсь не сбежать. Но ты же меня знаешь. Я могу попытаться, если…
— Никаких «если», Стэйс. Я никогда больше не позволю тебе сбежать, — без тени улыбки заявляет Майк.
— Ловлю на слове, потому что… Боюсь, скоро весь мой боевой настрой улетучится. Я снова начну накручивать себя и придумывать небылицы. Особенно если Ридж меня не простит.
— Он настолько для тебя важен?
— Да, Майк. Очень. Если со мной что и случилось хорошее за все эти годы без «нас», так это Ридж. Он — мой друг. Настоящий. А я его подставила.
— Всё будет хорошо, вот увидишь. Пусть не сразу, постепенно, — Майк нежно касается поцелуем моих губ, сильнее прижимая к себе. — Не обещаю, что смогу всё уладить, но клянусь постараться.
— Навёрстываете упущенное, да? — Логан бесцеремонно просовывает голову в проём незапертой двери. — А между прочим незваные гости почти на пороге.
— Стучаться — слишком обременительно для лорда, да? — в тон ему подкалывает Майк, оборачиваясь к другу и выпуская меня из объятий. — А, между прочим, мало ли что мы тут делаем.
— Чёрт, всё время забываю, что я у себя дома, — не остаётся в долгу Логан. — Тоже мне, нашли время для хороших манер. Чего стесняться-то? Все свои. Можно подумать, я вас обоих голыми никогда не видел.
Я невольно закатываю глаза. Вот мерзавец, ну не может промолчать!
— Знаешь, Логан, есть множество причин, почему я тебя обожаю и за что благодарна, но иногда еле сдерживаюсь. Как сейчас. Прямо руки чешутся тебе двинуть.
— Кстати, да, — соглашается Майк.
— Тогда вы, надеюсь, не против обсудить ещё один повод мне двинуть? — Логан входит и зачем-то закрывает за собой дверь. — Речь о Кнопке. Вы вроде как в курсе, но я бы хотел уточнить.
— Уточнить что? — не понимаю я. В свете случившегося тайный роман сестры меня волнует меньше всего.
— Ну… Мы с вами так и не обсудили, а она сейчас приедет и… Я, конечно, придурок и всё такое. Зря молчал, — он виновато смотрит на нас. — Надо было раньше всё объяснить. Но больше не хочу ломать комедию и притворяться, что мы не вместе.
— Насчёт придурка ты точно прав, — усмехается Майк. — Хотя бы потому, что всерьёз надеялся скрыть свой роман от меня.
— Волчонок — твой брат, и я подумал… Не знал, как ты отреагируешь.
— Как я мог отреагировать, Логан? Ты — большой мальчик, понимаешь, что творишь. И ты — мой лучший друг и друг моего брата тоже. Вы оба влюбились в одну девушку, она выбрала тебя. — Майк пожимает плечами: — Что ж, бывает. Сами разбирайтесь. Если важно моё мнение, я не против. Но если обидишь Кнопку, я лично оторву тебе башку. И не только башку. А Лиам мне поможет.
— Ясно, — Логан переводит взгляд на меня: — Тоже хочешь мне что-нибудь оторвать?
— Твой дурацкий длинный язык, — я сердито оглядываю его с ног до головы, но вспомнив о программе-шпионе, установленной сестрой на мобильном, невольно улыбаюсь: — Ты сам выбрал наказание. Теперь только успевай отмахиваться.
— Ты это о чём, зараза?
— О том, что я абсолютно не против ваших отношений, Брэдли Кимбл Логан.
Беру Майка за руку. У сестры обязательно есть код от ворот берлоги, так что мы вряд ли услышим звонок в дверь. Ридж и Дэниз наверняка внизу. А значит, меня ждёт ещё один непростой разговор.
— Кстати, раз у нас тут официальный «камбэк» самой скандальной пары города, — Логан иронично вздёргивает бровь. — Исключительно для протокола, Стэйси Полин Трупер и Майк Джозеф Бэк. Я не против, что вы снова вместе. Я даже рад.
— Пошли, клоун.
Он приседает в шутливом реверансе:
— После вас, мистер и миссис «Долго и счастливо».
Когда входная дверь распахивается, мы втроём едва успеваем спуститься в гостиную. На пороге появляется Дэниз в ярко-розовом плаще-дождевике с капюшоном, по которому ручьями стекает вода. На левом плече болтается намокшая чёрная дорожная сумка, в правой руке — влажная подставка-поднос из серого картона, утыканная высокими коричневыми стаканчиками с тёмными крышками из «Тим Хортонса». Сестра опускает их на пол вместе с сумкой, рывком сдёргивает плащ и бросается ко мне. Виснет на шее, заграбастав в объятия, и сдавленно всхлипывает:
— Я так испугалась, когда тебя арестовали. Они чокнулись, если думают, что ты — убийца.
— Ну что ты, глупышка. Они так не думают. Просто я нашла Мишель. Не плачь, родная моя, — я прижимаю сестру к груди, ласково поглаживая по влажным волосам. Только сейчас по-настоящему задумываюсь, что пришлось пережить семье, когда новость об убийстве Мишель и моём аресте дошла до них. — Со мной всё в порядке, видишь? И вообще. Ты так расписала нового шерифа, что я не смогла устоять от соблазна прокатиться с ним до участка в наручниках, чтобы поболтать тет-а-тет. Сказка, а не мужчина.
— Ну да, конечно! — Сестра недоверчиво отстраняется, но всё же слабо улыбается сквозь слёзы. — Ещё скажи, что он тебе понравился.
— А то! Я даже уходить не хотела.
Дэниз отступает назад, продолжая буравить меня глазами:
— Брэд сказал, вы не можете пока вернуться в Торонто.
Я киваю. К сожалению или к счастью, не можем. Встречаюсь взглядом с Риджем. Он как раз входит в дом с моим чемоданом и в таком же как у сестры дождевике, только ярко-жёлтом.
— Ладно, — Дэниз смотрит на стоящих позади меня Майка и Логана. Нагибается, ловко подхватывая с пола картонный поднос со стаканами, и тараторит: — Здесь всем кофе. Как вы любите. Я попросила подписать, где какой. Ещё сэндвичи. Они тут, — сестра легонько пинает сумку носком кроссовок. — Ещё там твоя одежда, — она обращается к Майку: — Лиам передал, когда приехал к нам с шерифом. Просил, чтобы ты позвонил матери.
— Обязательно. Спасибо.
— Зачем? — интересуется Логан.
— Затем! — огрызается Дэниз. — Не догадываешься, что ли? Ирэн волнуется. Мама с отцом, кстати, тоже, — в последних словах отчётливо слышится упрёк.
— Приезжал к вам зачем? Я про Волчонка, — спокойно уточняет Логан, забирая у сестры поднос.
— Полагаю, чтобы сообщить мне о затянувшемся на неопределённый срок уикенде, пока шериф беседовал с Айлин и Джеймсом, — вступает в разговор Ридж. — Так что я тоже застрял в Риверстоуне. Вот, — он кивает на стоящий у ног мокрый чемодан, угрюмо смотрит на меня: — Я тоже привёз тебе вещи, раз уж ты решила остаться здесь.
Я молчу. Конечно, Ридж прав, бросая мне это в лицо вот так, будто отвешивая оплеуху. Мишель не ошиблась, обвиняя меня в эгоизме. Сегодняшний день — лучшее тому доказательство. Да, я думала о себе. Ещё о Майке. Родителям и сёстрам не позвонила, а с Риджем даже отказалась разговаривать по телефону, спихнув на Логана, хотя прекрасно знала, кем его считает друг.
Что бы ни сказала сейчас, каждое слово прозвучит как оправдание. А значит — подтверждение вины, признавать которую не собираюсь. Ридж ни черта не знает о моих сражениях с собственными демонами, поэтому судить не вправе!
— Наверное, вы тоже в курсе, что мы — не совсем жених и невеста, — продолжает он, обводя гостиную хмурым взглядом. — В общем, я подумал, что всем будет удобнее, если я переберусь в гостиницу до тех пор, пока не смогу вернуться домой. Только хотел лично убедиться, что ты, — Ридж снова буравит меня взглядом, усмехается, — в надёжных руках. Вижу, что да.
— Зачем, Ридж?! Не надо было никуда уезжать и ничего мне привозить! Почему ты усложняешь? Чёрт! Всё и так сложно!