Господи, как всё так запуталось?! Словно клубок потрёпанных, полинявших старых ниток. Я скрыла правду, заставила Риджа обманывать родных, лететь в Риверстоун, а потом предала, исчезнув и ничего толком не объяснив, только всё равно не чувствую своей вины. Настолько, чтобы посыпать голову пеплом и умолять о прощении. Мне ведь тоже досталось, и нужно было время прийти в себя, переварить, поговорить по душам с Майком. Я не планировала заниматься с ним любовью! Так вышло, но сожалеть и извиняться не собираюсь. Мои с Майком отношения не касаются Риджа. Всё просто: раньше он о них не знал, теперь узнает. Всего-то необходимо нормально, спокойно, без обвинений и оправданий всё обсудить. Мне — объяснить. Риджу — услышать.
— Стэйс в надёжных руках, — неожиданно вмешивается Майк. — В остальном — ты сильно заблуждаешься. Никаких гостиниц! Друзья друзей — наши друзья тоже. В доме полно свободных комнат, правда, Логан?
— Ага, — подхватывает тот, пихая поднос со стаканчиками обратно моей сестре. — Ридж, твой чемодан всё ещё в машине?
— Да.
— Отлично, — Логан с широкой улыбкой выходит вперёд, деловито потирает ладони. — Значит так, ребятушки, план такой. Ты с Майком, — он бросает взгляд на Дэниз, — отправляетесь на кухню и готовите нам ужин. Не одни же сэндвичи жевать. Я иду в машину за твоим, — Логан поворачивается к Риджу, — чемоданом. Потом присоединяюсь к компании на кухне. Тем временем зараза пытается убедить тебя во-о-он в то-о-ом, — он жестом указывает на дверь позади себя, в противоположном конце гостиной, — кабинете, почему она не злобная стерва, какой кажется, а на самом деле — белая и пушистая. Потом мы наконец-то спокойно ужинаем и решаем, как жить дальше в этом дерьмовом мире. Всем ясно?
Никто не возражает. Ридж если и собирается, то не успевает. Все, как по команде, торопливо расходятся: Майк, захватив с пола сумку, уводит Дэниз на кухню, а Логан небрежно набрасывает на себя розовый дождевик сестры — только капюшон на голову, даже не пытаясь влезть в рукава, — и исчезает за порогом.
Я же марширую в кабинет, отчаянно надеясь, что Ридж благоразумно последует моему примеру. Хотя бы потому, что он прекрасно знает — ближайшая гостиница находится в десятке километров отсюда, а своей машины у него всё равно нет. Пешком по тёмному лесу в ливень — нелёгкое испытание даже для прожжённых местных путешественников. Ридж же всегда предпочитал организованный туризм: на автомобиле или самолёте с заранее забронированным номером и завтраком в приличном мотеле, как минимум.
Впрочем, если вдруг решится артачиться и показывать характер, отговаривать не стану. Может быть, одолжу фонарик. Дождевик у него уже есть. И скатертью дорога. Далеко не уйдёт. Промокнет, замёрзнет, проголодается и вернётся. Глядишь, станет сговорчивее.
Первоначальный положительный настрой на спокойный разговор улетучивается со скоростью света. Я не нервничаю, лишь тупо злюсь, пусть и понимаю — напрасно. Будь я сейчас на месте Риджа, вполне возможно вела бы себя так же. Или ещё хуже. Только осознание проблемы не ведет к её решению, а наоборот — уводит непонятно куда в дебри эмоций. И я продолжаю заводиться. Поэтому, когда за другом захлопывается дверь, я сразу же набрасываюсь на него с обвинениями:
— Какого чёрта ты собрал вещи и ушёл из дома моих родителей?! Я разве просила везти мне чемодан? Трудно было набраться терпения и просто подождать, когда я вернусь? Надо обязательно устраивать драму? Мало всего, что уже случилось, да?!
Ридж, кажется, на мгновение теряет дар речи, но тут же язвительно бросает в ответ:
— Сколько ждать, Стэйс? До утра?! Сутки?! Неделю, общаясь через твоего экса смсками?!
— Несколько часов. И Логан — не мой экс.
Ридж не слушает.
— Ты хоть понимаешь, каким идиотом я выгляжу в глазах твоей семьи и друзей?! — возмущается он, впервые со дня знакомства повышая на меня голос. — Два дня как придурок разыгрываю из себя жениха! Придумываю на ходу небылицы для твоих кузин! Окружаю вниманием тётушек! Подыхаю от похмелья, потому что имел несчастье согласиться на мальчишник, где твой ненаглядный дружок споил меня, а потом развёл как последнего лоха! С раннего утра как клоун на арене сыплю остротами и шутками, чтобы понравиться твоему отцу, чтобы что в итоге? Чтобы пришёл шериф и с порога обвинил меня во вранье! Мол, я являюсь не тем, за кого себя выдаю! Представляешь, как на меня смотрели твои родители?! Нет, ты не представляешь. Ты же предпочла не возвращаться домой, а скоротать вечерок со старыми приятелями!
— У меня, по-твоему, пикник был, да?! Я прям всё это время наслаждалась в участке, да?! Ты понятия не имеешь, что мне пришлось пережить за эти три дня. Родители на него смотрели!.. Ой-ой-ой! Да на меня весь город глазел как на прокажённую, когда в наручниках и в крови Мишель вели к машине через парк!
— Это другое!..
— Правильно! Другое! Догадайся с трёх раз, кому из нас было хуже.
— Мне!
— Ты в своём уме, Спенсер?!
— Ты никого не убивала. Твой арест — простая формальность. Недоразумение, которое быстро разрешилось. А я — виновен. И даже не мог сказать ничего в своё оправдание!
— Ты… Ты вообще… Ты!.. — захлебываюсь от возмущения я. — Я не заставляла тебя притворяться! Нравиться моей семье тоже не просила! Подарки и шутки — твоя идея! Как и переться на мальчишник! Я же отказалась, ещё и от Логана огребла напутствия, как отпускать поводок! Но ты же крутой парень! «За меня не беспокойся, Стэйс. Я справлюсь. Правда, справлюсь, Стэйс. Я — большой мальчик, Стэйс. Я способен пережить ещё одну холостяцкую вечеринку». Пережил?! Видел бы себя, каким явился. Да ещё с Майком в обнимку! Из всех мужчин этого чёртового города ты притащил ко мне в дом Майка Бэка и даже не понял, что натворил!
— Какой плохой я! Тебе-то нужен был всего лишь «надёжный тыл»! Лучше безмолвный и на батарейках, который можно спрятать в ящик с нижним бельём подальше от чужи…
— Мне нужен был Майк! Всегда Майк, понимаешь?! Только Майк! — Мой голос срывается на крик. — За него я собиралась замуж, от него сбежала в Торонто, Ридж! Потому что считала… Потому что дура безмозглая! Это его кольцо болтается на цепочке на моей груди, понимаешь?! Как ты думаешь, почему?! Потому что в моей жизни всё всегда было связано с Майком! Я пыталась его если не забыть, то хотя бы возненавидеть! А ты привёл его ко мне в дом ночью! И пока ты напивался в баре, разыгрывая из себя своего в доску парня для всех, я имела удовольствие выслушивать откровения матери Майка про их с Мишель свадьбу и приглашение, которая она мне послала, чтобы побольнее задеть. Потом лицезреть сексуальные эксперименты подруги, выскочившей обманом за Майка замуж, потому что у Логана слишком длинный язык, а ещё оправдываться перед Майком, получать пощёчины от сестры и бывшей невесты брата! Убитого брата! Чтобы через день видеть, как она умирает на моих руках, а потом выслушивать нелепые обвинения очумевшего от ревности и горя шерифа! Знаешь, почему я рассказала ему про наш фарс? Боялась, что они обвинят и тебя, если узнают первыми! Решат, что тебе есть, что скрывать, что ты — причастен к убийству. Не хотела подставлять, не хотела, чтобы ты врал ради меня полиции, понимаешь?! Думаешь, я всё это планировала?! Так вот у меня для тебя сногсшибательные новости — нет! — Перевожу дыхание и молчу, наблюдая за перекошенным от изумления лицом Риджа, которому явно требуется время переварить услышанное. Гораздо тише и спокойнее продолжаю: — Никто лучше тебя не знает, как я не хотела сюда ехать, как боялась. Ты советовал пережить и поставить точку. Я пыталась. Честно, Ридж. Пыталась. Но столько всего свалилось… и сразу. Ты — мой друг. Один из лучших. Я никогда не хотела тебе навредить. Правда, не хотела. Прости, что втянула во всю эту хрень.
Он молчит. И кажется, ещё чуть-чуть и воздух зазвенит от напряжения.
Я смотрю на водяные узоры стекающих по стеклу капель дождя. Повисшая в кабинете тишина сводит меня с ума, но я не собираюсь больше ни в чём убеждать Риджа. И так слишком много наговорила. Если он не хочет иметь со мной ничего общего, что ж… Это его выбор. Я самолично отвезу в гостиницу и оплачу номер. И буду надеяться, что когда-нибудь потом, когда страсти улягутся, Ридж если не поймёт, то хотя бы простит меня.
— Помнишь нашу поездку в Квебек на мой день рождения? — оборачиваюсь к нему. Ридж молчит, застыл без движения, видимо, всё ещё переваривая брошенные мной в лицо откровения. Хмуро на меня смотрит. — Я как идиотка нацепила тогда новые сапоги и чуть не умерла.
…Я любила и ненавидела осень. Любила за короткое, завораживающее очарование и буйство красок, за конец ненавистного лета, за приближение долгожданной зимы. И ненавидела за всё остальное. За голые уродливые деревья, за жухлую траву, за первый робкий снег, превращающийся в омерзительную грязь едва коснувшись земли. За промозглые серые дни, когда тоска пробиралась в душу, давила на грудь и тянула к горлу костлявые, холодные пальцы. А после смерти брата добавился еще один повод ненавидеть осень.
Постепенно все вокруг смирились и приняли как данность — я больше не праздную свой день рождения. Вообще. А значит, нет необходимости звонить мне с поздравлениями, слать открытки и смски, покупать подарки, устраивать сюрпризы и вечеринки. Только настырный Логан по традиции, начатой им ещё на моё шестнадцатилетие, продолжал упрямо из года в год присылать мне букет бордовых роз. Каждый раз на одну больше.
В этом году Логан превзошёл самого себя. Откуда-то узнав про мой отпуск, позаботился о доставке заранее. И ещё вчера днём посыльный притащил ко мне в офис охапку из тридцати трёх роз, дав повод коллегам лукаво улыбаться и перешёптываться. Слава богу, они понятия не имели о предстоящем уикенде в Квебеке с ещё одним упрямцем, нежелавшим слушать мои объяснения. Ридж твердил как попугай, что отказываясь праздновать день своего рождения, человек гневит Мироздание, потому что тем самым ставит под сомнение важность собственного появления на свет.
И я устала спорить.
А теперь мы вдвоём с Риджем неслись по скоростной магистрали, утопающей в разноцветных красках осени, через всю Онтарио на восток — в Квебек. Стоило пересечь границы провинций, как надписи и знаки сменились французскими названиями. Я хоть и знала этот язык ещё со школы, но почти не использовала: в Альберте, несмотря на высокий процент франкоговорящего населения, французская речь была редкостью. В Торонто — ещё реже. Иногда по работе сталкивалась с документами на французском, всё ещё отлично понимала смысл, бегло читала, да и писала почти без ошибок, но почти не говорила на нём, потому что жутко стеснялась акцента.
Как ни странно, так далеко от дома в родной стране за всю свою жизнь я ещё не забиралась. Сумбурную поездку в Юкон по делам матери очень давно, где-то за год до рождения Дэни, можно вообще не считать. Я почти ничего не запомнила, кроме скучного, бесцветного номера отеля, в котором просидела с братом и Эми перед телевизором весь день, а вечером мы улетели обратно. От Рождественских каникул в детстве в Канкуне, куда на две недели отправились всей семьёй вместе с Майком, Логаном, годовалым карапузом Лиамом и их родителями, осталось и то больше воспоминаний, несмотря на то, что мне тогда было лет семь.
Ридж не переставал удивлять. Сначала тем, что вообще организовал эту поездку и предпочёл долгое путешествие на машине паре часов полёта из Торонто в Квебек. Теперь, как выяснилось, он не только прекрасно владел французским, непринуждённо и абсолютно без акцента болтая с официантом первого «Тим Хортонса», встретившегося нам во франкоговорящей провинции, но и родился вовсе не в пригороде Торонто, как я наивно считала, а недалеко от бывшей столицы Новой Франции. Его мать умерла много лет назад, отец перебрался в Леви, купил домик прямо на набережной Св. Лаврентия с видом на реку и Квебек-сити. Вот к нему мы и направлялись сейчас. По крайней мере, именно это только что сообщил официанту радостный Ридж.
— Почему ты не предупредил, что мы заедем в гости к твоему отцу? — спросила я, забирая стакан с кофе и бумажный пакетик с черничным кексом.
— Твой французский гораздо лучше, чем я думал, — улыбнулся приятель. Кивнул на свободный столик у окна, прямо у входа. Продолжил, возвращаясь на английский: — Потому что еле уговорил тебя поехать. Представляешь свою реакцию, если бы я сказал, что собираюсь навестить отца вместе с тобой?
Я благоразумно промолчала, понимая, что Ридж прав. Пряча ухмылку, села и с наслаждением вдохнула сводящий с ума аромат свежей сдобы и кофе.
— А теперь возражать глупо и бессмысленно, — Ридж опустился на стул напротив меня. — Ты в моей власти.
— Не будь так уверен. Я всё ещё могу от тебя сбежать и вернуться в Торонто.
— Ладно. Тогда придётся тебя связать. Или приковать к себе наручниками. Нет. Лучше сразу запихну тебя в багажник. На всякий случай, — без тени улыбки бросил Ридж, с преувеличенным вниманием изучая купленный сэндвич с ветчиной. — Не хочу, чтобы ты нарушала мои планы. Я ведь всё продумал до мелочей.
— Неужели? Меня ждут ещё сюрпризы?
— Ну, — он встретился со мной хитрым взглядом. — Пообедаем у папы. Он, кстати, очень милый и воспитанный старикан. А ещё готовит потрясающий путин. Настоящий, квебекский. Объедение! — друг красноречиво причмокнул. — Потом на пароме переберёмся на другой берег. И, вуаля, мы в Квебек-сити. Я специально заказал гостиницу прямо в Старом городе, чтобы не тратить время на разъезды.
— Очень надеюсь, что не «Шато-Фронтенак».
— Нет, — рассмеялся Ридж. — Мои доходы несколько скромнее. Но наш отель тоже чудесный. Тебе понравится.
— Даже не сомневаюсь.
— Погуляем по Королевской площади, там же поужинаем, вернёмся в отель, а с утра отправимся на прогулку по городу. Надеюсь, ты взяла удобную обувь, потому что ходить нам придётся долго. Набережная Губернаторов, поля Абраама, Университетский квартал… А послезавтра — водопад Монморанси…
— Я даже приблизительно не представляла, что нам придётся столько ходить. Но ты вовсе не преувеличивал. Так что под вечер я почти не чувствовала ног и мечтала только добраться до номера, чтобы запихать себя в ванну. А ты продолжал водить меня по музеям, и я тихо ненавидела все эти улицы, парки и мощённые тротуары.
— Почему ты ничего мне не сказала? — Ридж удивлённо вскидывает брови. — Мы могли вернуться в отель. Ты бы переоделась. Или что-нибудь купили бы в городе… удобное.
— Мне было стыдно, — пожимаю плечами. — Ты так старался, готовился. Я тоже хотела тебя удивить. Соответствовать духу прогулки. Вот и вырядилась. Новое платье, плащ и сапоги.
— Ты ненормальная, знаешь? — усмехается он.
— Угу. Ты говорил. Неоднократно. А в эти выходные я с лихвой доказала, насколько ты прав.
И снова тягостная пауза. Я мысленно начинаю отсчёт, решая, что если Ридж так ничего и не скажет, на «пять» я просто предложу отвезти его в отель и оставлю всё как есть. Подробности прошлого, объяснения если и будут, то гораздо позже.
— Ты тоже прости меня, — раньше, чем счёт доходит до трёх, говорит Ридж. Угрюмо трясет головой. — Получилось глупо и… Не знаю, что на меня нашло. Ты права, надо было дождаться тебя, а не везти сюда твой чемодан. Но я волновался. Когда Дэниз сказала, что едет к вам, решил, что обязан тебя увидеть. А потом явилась полиция, и я… Просто болван, — он разводит руками, встречаясь со мной взглядом. — Прости.
— Ты прости. Я не должна была срываться и кричать на тебя. Мне, вообще, надо было сразу всё рассказать. Или хотя бы часть. Чтобы ты не фантазировал того… чего не существует.
— Почему Логан называет тебя заразой? — вдруг интересуется Ридж.
Ладно. Откуда-то начинать всё равно нужно.
— В пять лет я подцепила ветрянку. Сразу же выяснилось, что никто из моей семьи ей не болел. Брэдли и его родители — тоже. Только Райан, отец Майка. В общем, мама попыталась меня изолировать, но я каким-то образом успела заразить Майка, а Ирэн… это его мама. Она вот-вот должна была родить и тоже не болела ветрянкой. Тогда Райан накупил продуктов и увёз нас с Майком на месяц из города сюда в охотничий домик. Раньше родители Логана жили по соседству с нами, не здесь. Вот мы втроём и торчали тут на карантине. Зимой, в лесу, без телевизора и мультиков. Райан сутками возился с нами, следил, чтобы мы не чесались, пытался развлекать. Водил на прогулки, устраивал игры, учил узнавать следы на снегу, рассказывал всякие истории про животных. Даже научил нас с Майком читать и заставил вызубрить таблицу умножения. И знаешь, благодаря ему та ветрянка — одно из моих лучших детских воспоминаний. О Райане — тоже. Он погиб, когда нам было девять. Ну а Логану понравилось слово «зараза», хотя ему никак не удавалось выговорить всю фразу целиком. Вместо «у Стэйси заразная болезнь» он произносил только «Стэйси — зараза». Чем больше его ругали и запрещали, тем чаще он это делал. Так я превратилась в заразу. Правда, позже, в школе, прозвище забылось. А потом… — встречаюсь взглядом с внимательно слушающим Риджем. — Когда нам исполнилось семнадцать, и я убила его родителей. — Замечаю, как меняется в лице друг, и торопливо добавляю: — Не буквально, конечно. Но фактически они погибли из-за меня. Несчастный случай. Логан снова стал называть меня «зараза».
Надо же, годами не всплывавшая история за сегодняшний день упоминается уже в который раз. И Риджу я должна рассказать её в деталях, потому что не хочу ничего от него скрывать или оставлять недосказанным. Пусть узнаёт всю правду, как есть, а затем решает, как ему поступить.
— Я поругалась с Майком на вечеринке Мишель. Здесь, в этом доме. Тогда он был меньше. Это потом Логан перестроил. В общем, я пошла в туалет, а когда вернулась, увидела, что Майк и Мишель целуются. Позже выяснилось, что это она целовала его специально, чтобы нас поссорить, но в тот момент мне было не до деталей. Я психанула, хотела вернуться домой, но не смогла нигде найти ни Логана, ни брата, чтобы они меня отвезли. В итоге поддалась на уговоры Майка поехать с ним. Как ты понимаешь, в машине мы, конечно же, продолжили ругаться. Он пытался объяснить, что случилось на самом деле, а я сходила с ума от ревности, орала на него и не желала ничего слушать. Всё, что мне тогда хотелось — никогда больше их с Мишель не видеть и не слышать. Забыть навсегда, как они танцуют.
Перед глазами снова всплывают кадры из присланного мне на девичнике видео. Чёрт побери! Кто бы это ни сделал, он определённо рассчитывал, что у меня сорвёт крышу, и не ошибся. Вот только зачем? А главное, имеют ли посыльный и эта запись отношение к убийству Мишель?
— Шёл сильный дождь, — продолжаю рассказывать я. — Майк испугался, что пока мы орём друг на друга, попадём в аварию. Остановил машину на обочине, попытался меня успокоить, но я не желала его слушать. Хотела всё забыть, не чувствовать вообще ничего. Выскочила на шоссе.
Закрываю глаза, понимая, что из них вот-вот брызнут предательские слёзы.
Жаль, проклятая амнезия не продлилась долго. Я вспомнила всё до мельчайших подробностей буквально на следующий день после того, как пришла в себя в больнице. И собственная память будто в наказание подвергала меня ещё более утончённой пытке, заставляя прокручивать в голове снова и снова всё, что произошло накануне. Секунду за секундой. Медленно. Оглушая пронзительным криком Майка на шоссе и ослепляя яркой вспышкой фар, подкидывая в воздух навстречу падающим каплям дождя и больно роняя на мокрый асфальт.
Родители Логана как раз проезжали мимо нас. Его отец попытался избежать столкновения, но машину занесло и выкинуло с моста прямо в пропасть. На камни. Я осталась жива. Они погибли.
— Я не знал. Прости. Мне не стоило расспрашивать.
— Нет, это ты прости. — Заставляю себя посмотреть ему в глаза. — Раз уж потащила тебя сюда и вынудила притворяться, я должна была рассказать тебе сразу. Это и не только. Многое. У нас с Майком, как выразился шериф, богатая история. Но… Лучше поздно, чем никогда, так ведь? Теперь ты знаешь, что за бетонная плита висела над моей головой.
— Да уж.
— Я очень долго пыталась не вспоминать всё это, Ридж. Наивно надеялась, что смогу обойтись без рассказов. Что после свадьбы мы с тобой сразу вернемся в Торонто и никому не будут нужны подробности моего прошлого. Что для тебя это останется просто ещё одним уикендом. Без последствий.
— Мы уедем, Стэйс. Обязательно, уедем. Не так быстро, как хотелось бы, — сбивчиво говорит он. — Я завтра всё улажу. Позвоню в аэропорт, перенесу билеты. Двух дней же хватит? Не станут же в полиции удерживать нас здесь вечно. Хотя нет. Два дня — мало. Ведь ещё похороны Мишель.
— Погоди, Ридж! — Он так ничего и не понял. Слушал, но не слышал. — Завтра утром я поговорю с отцом. Папа сможет добиться, чтобы тебе разрешили вернуться в Торонто. В конце концов ты — и не свидетель вовсе. Ты даже не знал Мишель и не обмолвился с ней ни словом. Вряд ли у шерифа найдутся веские основания тебя удерживать. Наверняка он просто хотел проверить твои данные, думал, что раз ты связан со мной, а я… Но это уже не важно. Кое-что выяснилось. Мишель убили тем же ножом, каким зарезали моего брата. Поэтому Лински приезжал к моим родителям. Теперь ты сможешь уехать. Может быть, даже завтра. Тем же рейсом. Ничего не придётся отменять или переносить.
— А ты? — хмуро спрашивает Ридж.
— Я останусь здесь, пока полиция… Пока не буду знать, кто убил моего брата и Мишель.
— Чтобы следить за расследованием вовсе не обязательно торчать здесь.
— Ридж, нет, — упрямо качаю головой. — Это не обсуждается. Я не вернусь в Торонто с тобой.
— А как же твоя работа? — обеспокоенно спрашивает он.
— Завтра позвоню в офис, обо всём договорюсь. Сначала возьму отпуск за свой счёт. Дальше будет видно.
— Дальше?.. Убийцу могут искать годами. А в итоге не найти.
— Я знаю. Поэтому не собираюсь ждать, когда они найдут.
— Тогда зачем? Погоди, — Ридж испытывающе смотрит мне в глаза. — Ты что?.. Ты собираешься… Ты с ума сошла?!
— Я ещё не знаю, что собираюсь делать. Честно. Не знаю! Но есть вопросы, ответы на которые я обязана получить. Только задать их шерифу я не могу.
— Не можешь или не хочешь?
— У него был роман с Мишель, она собиралась развестись, чтобы быть с ним. И теперь шериф уверен, что убийца — Майк. Видите ли, по его статистике в большинстве случаев в убийстве жены виноват муж.
— Это не его статистика, — перебивает Ридж. — Это факты, с ними сложно спорить.
— Да плевать мне на такие факты! Майк — не убийца!
Чёрт! Ещё два дня назад сама же подозревала Майка. Сама же поломала наши отношения, сбежала, изводила себя сомнениями, а теперь с жаром доказываю тому, за кого цеплялась как утопающий за соломинку все эти годы, что Майк не способен убить Мишель, а тем более Стива.
— Послушай, я знаю, что ты пытаешься мне сказать. Правда, знаю. Я была на твоём месте. Знаю, как всё может выглядеть… оттуда. Мне понадобилось семь лет, чтобы осознать, как я ошибалась.
— Ага! — Глаза Риджа победно блестят. Он трясёт в воздухе указательным пальцем, направленным на меня. — То есть ты признаёшь, что сама сомневалась. Поэтому вы расстались, да? И после этого будешь уверять, что…
— Буду, — упрямо повторяю я. — Потому что теперь у меня есть доказательства.
— Какие же? Его слова?
— Его глаза! Я их видела, когда Майк вошёл в беседку. Видела, как он смотрел на Мишель. Понимаешь? Видела! Я знаю его. Знаю. Майк не убивал Мишель. А значит, и моего брата тоже.
— Ты… — Ридж несколько секунд буравит меня пристальным, колючим взглядом. Медленно, вкрадчиво говорит. Так, словно обращается сейчас к собиравшемуся спрыгнуть с моста самоубийце. — Стэйс, милая. Не форсируй события. Не надо. Ты можешь заблуждаться, потому что судишь предвзято. Не видишь всей картинки. Позволь полиции разбираться. Они знают, что делают. Послушай меня.
— Нет, это ты меня послушай! — начинаю терять терпение и предельно ясно отдаю себе отчёт, что вот-вот снова взорвусь, обрушив на голову несчастного Риджа далеко не лестные эпитеты, а потом просто выставлю вон в любую гостиницу. И пусть катится к чертям подальше! — Я семь лет решала для себя эту дилемму. Семь грёбанных лет, Ридж! Ты хоть представляешь, каково это? Я оставила Майка, семью, друзей. Отменила свадьбу, в один миг перечеркнула годы прекрасных отношений. Сомневалась, искала ответы, боялась, надеялась, корила себя, пыталась ненавидеть Майка. Но теперь, — перевожу дыхание, — теперь, Ридж, я знаю. Да, знаю. Уверена, Майк невиновен. Более того, ему может грозить опасность. Поэтому я никуда и ни за что не уеду. Я останусь здесь. С ним. Рядом. И буду искать ответы. Пусть шериф занимается расследованием. Я не собираюсь никому мешать. Но и спрашивать разрешения тоже не стану. Ни у кого. Даже у тебя.
Несколько секунд мы оба молчим и обмениваемся красноречивыми взглядами.
— Ладно! — Ридж побеждённо поднимает руки. — Только не надейся, что так быстро от меня избавишься.
— В смысле?
— В смысле, что я тоже никуда не поеду. Останусь здесь. По крайней мере, до тех пор, пока не буду уверен, что ты в безопасности.
— Мне показалось, или совсем недавно ты вынес вердикт, что я в надёжных руках?
— Я уже извинился за поспешные выводы. Хочешь, могу ещё раз.
— А как же твоя работа? Скажешь в редакции, что нашёл другую? Неужели моим телохранителем?
— Скажу им правду. Что совершенно случайно оказался в эпицентре трагических событий и собираюсь принять участие в расследовании убийства. Или нет. Лучше. Скажу, что хочу провести собственное независимое журналистское расследование, а потом написать статью для газеты. Им понравится. Они ещё и расходы оплатят. За билеты и гостиницу.
— Тебе не придётся жить в гостинице, Ридж.
— Ну не станет же твой Логан терпеть меня в своём доме постоянно.
— Мой Логан — хозяин единственной гостиницы в городе. Даже если ты там поселишься, он всё равно не возьмёт с тебя плату, — устало говорю я. — Можешь перебраться в мотель, это на трассе за городом. Только, полагаю, оттуда следить за мной будет трудновато. Ты ведь именно этим собираешься заниматься, не так ли? Плюс, тогда тебе понадобится машина.
— Пытаешься меня разозлить или предлагаешь скрытую альтернативу?
— В качестве альтернативы ты всегда можешь остановиться в доме моих родителей. Эми вернётся в свой к Скотту. Дэниз учится. Отец и мать целыми днями торчат на работе.
— Ты тоже там поселишься?
— Да. Или нет. Не знаю, — пожимаю плечами. — Всё зави…
— От чего? — он ухмыляется. — От Майка?
— От обстоятельств, Ридж, — я закатываю глаза. — Давай сразу договоримся. Не пытайся иронизировать и подкалывать. Мне хватает Логана с его дурацкими комментариями. Вас двоих я не вынесу. Если ты, конечно, собираешься мне помогать, а не путаться под ногами.
— Ладно. Прости, — он снова миролюбиво поднимает руки. — Кстати, я считал, что Логан владеет каменоломней, а не гостиницей. Он что-то про это говорил на мальчишнике.
— И тем, и другим. Гостиницу он выкупил сам несколько лет назад. Каменоломня досталась по наследству от матери. От отца — лесопилка. Вполне возможно, он приобрёл ещё что-нибудь с нашего последнего разговора. Кроме джипа, который ты уже видел. Как говорит моя мать, у Брэдли потрясающая деловая хватка и чутьё на прибыль.
Ридж многозначительно вскидывает брови.
— Теперь я понимаю, почему с ним ты сохранила хорошие отношения.
— Да, Логан умеет делать мою жизнь ярче. Во всех смыслах. Но дело не в этом. Мы дружим с детства, он мне как брат.
— А Майк?
— Что Майк?
— Ты поняла вопрос, — Ридж бросает на меня выразительный взгляд. — Я же должен хотя бы приблизительно представлять, на чьей стороне собираюсь воевать.
— Ладно. Майк мне не брат, хотя мы тоже знакомы с пелёнок. Ему не надо ничего делать ярче. Он и есть моя жизнь.
— Доходчиво. — Ридж как-то странно косится на меня, но через секунду на его губах снова играет знакомая, беззаботная улыбка. — Надеюсь, ты не ошибаешься, Стэйс. Но я всё равно с тобой. До конца. Хочется верить, до победного.
— Сомневаешься, что у меня получится докопаться до правды?
— Наоборот. Я уверен, ты докопаешься. Рано или поздно. Только какой ценой? — он усмехается. — Ты и сама знаешь. Будут последствия. Для всех, кто окажется замешан.
— Осторожничаешь? Мне казалось, ты любишь проявлять инициативу и рисковать.
— Не настолько и не во всём. — В его взгляде ни тени улыбки. — Но ты искала надёжный тыл, и я согласился. К тому же, ты — мой друг. Настоящий. И ты в беде, а друзей в беде не бросают.
Дверь с шумом распахивается, и в кабинет врывается Эми. Сейчас она ничем не напоминает очаровательную, воздушную, счастливую невесту. Вместо свадебного платья — тёмно-синий спортивный костюм, такие же сникерсы, с распущенными влажными волосами, бледная, без косметики и с красными, заплаканными глазами. Едва заметно кивает вздрогнувшему от неожиданности Риджу и бросается ко мне:
— Ты уже знаешь про нож?
Конец второй части.