Карнавал сомнений - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 18

Глава 18

Вздрагиваю и открываю глаза. Какое-то время неподвижно лежу в ‎кромешной темноте, борясь с обрывками сна и мысленно восстанавливая цепочку ‎последних событий, с кем я, где нахожусь и почему. Вспомнив всё, прислушиваюсь.

Ливень за окном утих, только тяжёлые капли с крыши продолжают гулко и ‎размеренно барабанить по жестяному карнизу, нарушая абсолютную тишину. ‎

На осознание, что не так, уходит ещё несколько секунд. Машинально, в слепой, ‎отчаянной попытке опровергнуть то, что я и так знаю, провожу рукой по наволочке и дальше вниз по шёлковой простыне, пока не натыкаюсь ‎ладонью на скомканное одеяло. Убедившись, что лежу одна на двуспальной кровати, ‎резко сажусь. Торопливо нащупываю выключатель в изголовье и невольно зажмуриваюсь от яркого электрического света, ударившего в глаза.‎

В комнате никого. Дверь в ванную чуть приоткрыта, за ней — темнота и тишина. ‎Не похоже, что Майк там. Его джинсы с футболкой тоже исчезли, а вот ‎серые кроссовки, как и спортивная сумка по-прежнему валяются на полу у окна рядом ‎с моим раскрытым чемоданом.‎

Куда он мог уйти? Посреди ночи, босиком и без сотового — ‎мобильный телефон лежит на прикроватной тумбочке с другой стороны ‎кровати. Пару секунд я борюсь с ‎необъяснимой тревогой, затем всё же заставляю себя погасить свет и лечь, обняв ‎подушку. Что за чертова паранойя? Так нельзя! В конце концов, обходилась же я без Майка ‎почти семь лет, а тут стоило сойтись и проснуться в одиночестве, как сердце готово из ‎груди выпрыгнуть. ‎

Не помогает. Через минуту я снова сижу на постели, обречённо признавая, ‎что, во-первых, уже не усну, а во-вторых, спокойно лежать и гадать, где Майк и ‎когда вернётся, не смогу. Едва коснувшись ступнями пола, замираю. Да что же это такое?! Мало того, что ревнивая, теперь вдобавок ещё и помешанная на контроле. ‎Просто великолепно, если Майк всего-то спустился на кухню попить, а я как ‎последняя идиотка отправляюсь на его поиски, как будто он — ‎несмышлёный младенец. Ну уж нет. ‎

Ложусь обратно в постель, набрасываю на голые щиколотки одеяло. Через миг ‎натягиваю его до колен, следом — укрываюсь чуть ли не с головой. Ёрзаю, стараясь ‎найти удобную позу, переворачиваюсь на другой бок. Ещё через минуту повторяю то же ‎самое, только в обратном порядке. И снова сажусь, откидывая одеяло в ‎сторону.

К чёрту! Скажу, что захотела пить.‎

В коридоре ожидаемо темно и тихо. Я сильнее запахиваю халат, на ‎ходу завязывая пояс, и не спеша направляюсь к лестнице. На первых ступеньках слышу приглушенный разговор Майка и Риджа снизу. Перегибаюсь через гладкие, ‎широкие деревянные перила и с нарастающей тревогой задерживаю дыхание, стараясь ‎уловить суть беседы, но не могу разобрать ни слова.

Кажется, Майк и Ридж ‎в подвале, где много лет назад Логан оборудовал что-то вроде ещё одной ‎уютной гостиной с мини-баром и домашним кинотеатром. Других голосов оттуда не ‎слышно, и мысль о ночных посиделках этих двоих вызывает у меня лёгкое беспокойство. Теперь им точно есть, о чём поговорить, ‎но именно это и настораживает.

Ридж, вроде, смирился и принял мои доводы, но кто ‎знает, что он думает на самом деле, и где гарантия, что не поделится ‎собственными и необязательно лестными умозаключениями с Майком? Тот в долгу ‎не останется. Это с Логаном, братьями и моей семьёй Майк всегда само понимание, с ‎остальными он обычно не церемонится. С чужаками, пытающимися лезть в его ‎жизнь и указывать, что ему делать — тем более.‎

Прохожу через погружённый в полумрак первый этаж, продолжаю торопливо ‎спускаться дальше, и с каждой ступенькой нечленораздельные звуки превращаются в ‎чёткие, вполне различимые слова, а фразы обретают смысл.‎

‎— …подруга. Поэтому ты решил остаться?

Я слышу только самый конец ‎вопроса, на который Ридж не спешит отвечать. Зато, когда он начинает говорить, желание громко ‎заявить о своём присутствии у меня моментально пропадает.‎

‎— Ладно, откровенность за откровенность. Ты прав. Стэйс — не просто моя ‎подруга. Я… — Ридж замолкает, видимо, обдумывая, как лучше сформулировать фразу.‎

Замедляю шаг и останавливаюсь в последнем пролёте.‎

‎— Я никогда не думал о ней, как о женщине. В смысле, — слышится нервный ‎смешок Риджа, — что у нас с ней что-то может быть. Или я хочу, чтобы было. Но когда ‎она предложила притвориться женихом и невестой и поехать с ней на свадьбу, я… ‎несколько иначе взглянул на нашу дружбу. Зря, в общем-то. Как теперь понимаю. ‎Вряд ли она подразумевала что-то такое.

Конечно, я не подразумевала! Замираю на ступеньке, прижимаюсь спиной к стене, ища опору. Как вообще ему пришла в голову ‎такая безумная идея?! Он что? Окончательно слетел с катушек? Да ещё решил ‎обсуждать это с Майком! Совсем рехнулся! ‎

— Уверен, что нет, — доносится спокойный, ровный голос Майка. — Но, ‎полагаю, на твоём месте я бы тоже задумался о такой… кхм… возможности. Если бы ‎не знал Стэйс, можно сказать, с рождения.‎

— Ну, мы-то с ней, — замечает Ридж, — так долго друг друга не знаем. Хотя я сам ‎виноват, что вообразил. Наверное, слишком вжился в роль суженого-ряженого.‎

Этого ещё не хватает!

Осторожно, стараясь шагать бесшумно, спускаюсь ‎ ‎на несколько ступенек и наконец-то вижу Майка и Риджа. Оба сидят на высоких ‎‎круглых табуретах. Тусклого, желтоватого ‎люминесцента из ‎овальных светильников, встроенных в подвесной потолок над ‎баром, едва хватает, ‎чтобы осветить стойку из чёрного мрамора в ‎углу комнаты. Остальная часть просторной гостиной, ‎включая бильярдный стол и ‎лестницу, остаётся погружённой в темноту.

Майк сидит ко мне спиной, Ридж — напротив него, скрестив ноги. У каждого в ‎руке ‎по начатой бутылке пива. ‎

На всякий ‎‎случай прячусь за перилами.

‎— Или понял, что на самом деле испытываешь к ней нечто большее, чем просто ‎дружескую привязанность, — судя по тону, Майк улыбается, но говорит без иронии или ‎злости.‎

— Нет-нет, ты не думай! — восклицает Ридж. — Мы не… То есть я не… не помеха ‎вам. В смысле, у тебя нет повода ревновать ко мне. Я вовсе не собираюсь влезать ‎между вами.‎

— Я не ревную, — качает головой Майк. — Я люблю Стэйс и беспокоюсь за неё. Как ‎друг ты ей дорог и необходим. Сейчас и потом, — он отпивает из бутылки. — Вопрос, ‎насколько ты готов оставаться её другом и потом тоже.‎

‎— Намекаешь, что на самом деле я решил не возвращаться домой в надежде ‎когда-нибудь завоевать её сердце? — Ридж пытливо смотрит на Майка. — Но у меня ‎ничего не выйдет? ‎

Я возмущённо сжимаю кулаки. Очень хочется ‎подойти и накостылять обоим. С какой стати сидят и вот так беседуют о своих ‎чувствах ко мне? Возможно, в другое время в другом месте признание Майка или ‎неожиданная заинтересованность Риджа польстили бы. Сейчас отвлекают от ‎главного и злят. Как и вся ситуация. Что эти двое себе возомнили, встречаясь за ‎моей спиной и обсуждая, кому из них я достанусь, если вообще?! ‎

‎— Нет, не намекаю, — тихо, уверенно отвечает Майк. — Предлагаю всё хорошенько обдумать. Ты ведь сам сказал ‎недавно, что мы — отряд самоубийц. Вряд ли представляешь, насколько, но ты прав. И ‎поверь мне, — он многозначительно хмыкает, — в ближайшее время будет не до ‎романов. Я пытаюсь прикинуть, сколько фронтов придётся открыть в этой войне. Пока ‎понимаю, что одним точно не отделаюсь, — Майк усмехается. — Но не хотелось бы ‎прятать спину от тебя. Мне… нам со Стэйс сейчас нужны верные союзники, а не ‎враги.‎

Ридж неспешно отпивает. Затем опускает бутылку на стойку, медленно ‎крутит за горлышко, делая вид, что разглядывает этикетку. Или на самом деле ‎смотрит на неё, обдумывая ответ.‎

‎— Я не влюблён в Стэйс, если ты об этом, — наконец говорит он. — Не ревную и ‎не планирую отбить у тебя. Но она мой близкий друг, я за неё тоже беспокоюсь. ‎Очень.‎

‎Ну, слава богу! Значит, всё-таки друзья, без ‎многоточий. И на том спасибо.‎

—‎ Мысль о том, что вы вместе, напрягает меня по ‎другой причине. Я сомневаюсь…‎

— … в моей невиновности, — заканчивает за него Майк.‎

‎— Я не могу быть уверен, — Ридж, хмурясь, встречается ‎с ним взглядом, — потому что… Исходя из того, что знаю о тебе… вас… Вернее, я ничего не знаю. Вообще. Стэйс никогда не ‎рассказывала о своём прошлом. Лишь упомянула, что её брат был убит. А теперь…‎

— А теперь ты знаешь, что Стэйс не рассказывала ничего, потому что считала ‎меня причастным к убийству Стива. Вдобавок, убита моя жена.‎

‎— Именно. Что, как ты понимаешь, причин доверять тебе никак не добавляет. А Стэйс… Она — человек крайностей. Вчера чёрное, сегодня белое. ‎Пусть мы с ней не ходили пешком под стол и не болели ветрянкой в лесу в голопузом ‎детстве, но я достаточно хорошо её изучил, чтобы осознавать всю бессмысленность ‎любых попыток переубедить. С тем же успехом я могу пойти и побиться лбом о стену.‎

— Но вместо этого предпочитаешь оставаться рядом, чтобы присматривать за ‎мной и, если понадобится, защитить Стэйс, — продолжает Майк. Судя по тону, он ‎улыбается: — Ты мне нравишься всё сильнее.‎

— Тем, что не доверяю тебе? ‎

‎— Именно. Если бы ты слепо доверял, я бы счёл тебя глупцом или решил, что ты ‎преследуешь какие-то тайные цели. И сам не доверял бы тебе.‎

‎— То есть уверять меня в своей непричастности к убийствам ты не собираешься? — ‎улыбается в ответ Ридж.‎

‎— Тебя бы это разве убедило? — Майк пожимает плечами. Делает ещё один глоток ‎и отставляет бутылку в сторону. — Меня бы — нет.‎

— А ты всё равно попытайся.‎

‎— Хорошо, — он выпрямляется. С ощутимой долей сарказма произносит: — Ридж, я не ‎имею никакого отношения к убийству своего друга Стива Трупера и, тем более, не ‎убивал Мишель. Ну что, поверил? ‎

‎— Вообще-то я собирался предложить другой способ, — с ухмылкой отмечает Ридж.‎

‎— И какой же? ‎

— За последние два дня у меня накопилось много вопросов. Ответишь? ‎

— Валяй.‎

‎— Надеюсь, ты помнишь, что я — журналист? Умею задавать каверзные и не ‎всегда приятные вопросы.‎

‎— Надеюсь, ты помнишь, что особо ‎каверзные вопросы я могу просто игнорировать, — не остаётся в долгу Майк. ‎Облокачивается на руку, подперев щёку кулаком. Чуть наклоняет голову на бок.

Во взгляде Риджа читается любопытство.

Возвращаться в кровати эти двое явно не собираются.‎

— ‎Договорились. Молчание порой самый красноречивый ответ.‎

Собираюсь выйти к ним и прервать ночные ‎дебаты, но в последний момент передумываю. Ридж способен озвучить то, что я ‎никогда не посмею спросить у Майка, хотя хочу услышать ответ не меньше, а может ‎и больше, чем сам Ридж.

Сажусь обратно на ступеньку.

Что ж, послушаем. Вмешаться всегда успею.‎

‎— Думаю, ещё пивка нам не повредит, — Майк соскакивает с табурета. Огибает ‎стойку, заходя внутрь. Наклоняется к маленькому холодильнику. — С чего начнём? — деловито ‎спрашивает он, возвращаясь на своё место с двумя новыми бутылками.‎

‎— Не возражаешь, если я запишу нашу беседу на диктофон? ‎ — предлагает Ридж, ‎выуживая из кармана джинсов смартфон. ‎

‎— Без проблем, — Майк откупоривает обе бутылки разом, ловко скрестив крышки, и ‎опускает одну из них рядом с Риджем.‎

— Отлично, — тот пару мгновений колдует над мобильником, затем опускает его ‎на стойку между ними. Поднимает глаза на Майка. — Я немного запутался, кто из вас кем ‎кому приходится. Вы тут все то ли друзья, то ли родственники.‎

‎— Кто именно тебя интересует? ‎

— Например, ты и Скотт. Вы — друзья или братья? ‎

‎— Сводные братья. Его отец женился на моей матери, когда мы были детьми.‎

— Но у вас есть общий младший брат — Лиам, так? ‎

‎— Почти. Лиам — мой сиблинг.‎ И такой же, как я, сводный Скотту.

— Ясно, — Ридж морщит лоб. — Это его ‎называют Волчонком?

— Да, в честь нашего отца, Райана Бэка. — Голос Майка не меняется, но ‎я прекрасно знаю, сколько боли скрывается за невозмутимым тоном. — В городе его предпочитали звать Чёрным волком. Много лет ‎назад он был шерифом и погиб. Несчастный случай. — Майк всегда ‎избегает разговоров об отце. Странно, что вообще ответил. Наверное, действительно ‎хочет заслужить доверие Риджа, только тот вряд ли оценит такую откровенность. Он ведь ‎даже понятия не имеет, как сложно Майку об этом говорить. — В Риверстоуне любят ‎раздавать прозвища направо и налево.‎

‎— Я заметил, — усмехается Ридж. — До сих пор колбасит от заразы.‎

‎— Можешь звать ‎Стэйс как отец — Куколкой.‎

‎— Определённо лучше.‎

‎— Скажи это Логану. Вдруг у тебя получится его переубедить. У нас со Стивом не вышло. ‎Хотя в отношении сестёр Логан принял сторону Добряка Джимми. Так зовут у нас ‎Джеймса, — поясняет Майк. — С его лёгкой руки Дэниз — Кнопка, а Эми — Умница.‎

‎— А тебе какое досталось? ‎

— Мне повезло меньше. Видимо, не заслужил. ‎Хотя теперь, — добавляет он с коротким смешком: — Кто знает, какой-нибудь Майк-‎Потрошитель. С них станется.

— Ваши родители ведь дружили? ‎

— В основном отцы. — В ‎отличие от Риджа Майк продолжает ‎опустошать бутылку с пивом. — Ещё с детства, они вместе учились. Моя мать с ними на одном потоке, а Джеки и Айлин на два года младше. После школы переженились, а ‎ещё через год родились мы: Логан, Стив и Стэйс и я.‎

‎— Отец Логана был мэром, правильно? ‎

— Угу. Роберт-Скала.‎

— Скала — это прозвище? ‎ ‎

‎— Точно. Наверное, в честь фамилии, — Майк опускает на стойку полупустую бутылку. — ‎Логан утверждает, что они прямые потомки Вильяма Логана. Знаешь, кто это? ‎

‎— Геолог и путешественник. Кажется, основатель Геологической службы ‎Канады, — тоном заправского отличника отвечает Ридж.‎

— Молодец.‎

— У Айлин тоже есть? ‎

— Прозвище? ‎

‎— Ага.‎

— Есть, — Майк кивает. — В Риверстоуне по негласной традиции его получает ‎каждый мэр. Айлин досталось самое почётное из тех, что я знаю — Первая дама. ‎Красивей только у матери Логана — Миледи.‎

— Она тоже была мэром?

— Нет. Но супругам перепадает. Порой — буквально.‎

Я невольно улыбаюсь, догадываясь, что собирается рассказать Майк: ‎

‎— Тебе вот «зараза» не понравилась, а представь прозвище «Толстый дик»? ‎

— Серьёзно? — Ридж удивлённо вскидывает брови.‎

‎— Более чем. Он был последним мэром до прихода к ‎власти Айлин. Его жене повезло ещё меньше.‎

— Боюсь спрашивать.‎

— Шлюшка Энн. Между прочим, вполне заслуженно.‎

‎— Шаловливое прошлое?

— Настоящее, — усмехается Майк. — Правда, теперь-то считается прошлым. ‎Кто-то застукал её в машине с пасынком. Фотографии попали в газету, и началось. ‎Потом всплыла история про связи с несовершеннолетними самого мэра. Ну и ‎понеслось. В итоге отделался отставкой. И разводом. Ах да, ещё переездом в Штаты. ‎Куда-то в Новую Англию, кажется. Короче, в глушь подальше от правосудия.‎

‎— Стэйс рассказала мне, — переставая смеяться, произносит Ридж, — про аварию, в которой погибли родители Логана.‎

‎— Эм-м, — невнятно мычит Майк. Вряд ли ему хочется говорить об этом.‎

— Я всё думаю, каково пришлось бедняге. Даже не верится, что он так легко ‎вас простил.‎

Я сжимаюсь. Угадываю раньше, чем слышу, как меняется тон Майка.

‎— С чего ты взял, что кому-то из нас было легко?

На миг кажется, словно вся комната или этаж ‎обледенели, а на стенах вот-вот появится иней. Если дыхнуть — изо рта ‎обязательно повалит пар, как в мороз. ‎

Ридж ничего то ли не замечает, то ли искусно делает вид.‎

‎— Вы же остались близкими друзьями. Сегодня, например. Логан вас ждал, ‎забрал из участка, привёз к себе. Возился со всеми, поил, кормил. Да, считай, всю ‎семью Стэйс приютил у себя. Даже меня, нахлебника, — тараторит он. — А я ему ‎вообще никто. Подумаешь, приятель Стэйс. Лгун, который притворялся женихом. И, ‎тем не менее, он и мне предложил пожить у себя. Даже джип свой готов одолжить на ‎время.‎

Майк, не шелохнувшись, слушает. Выдерживает паузу, холодно роняет: ‎

‎— В этом весь Логан. Но это не означает, что тогда ему было легко.‎

…За окном темнело. Зима неожиданно вернулась в ‎Риверстоун, с энтузиазмом подвывала метелью между домов, сбивала с ног ‎холодным ветром, без устали заметала улицы и газоны снегом, пряча под белым ‎пушистым ковром голые, уродливые деревья, пожухлую прошлогоднюю траву и ‎грязный асфальт. Впрочем, не настолько неожиданно. Бывало, робкая весна сдавала ‎позиции даже в конце апреля, а сейчас только первые числа марта. И всё равно не ‎верилось, что четыре дня назад на город обрушился самый настоящий весенний ‎ливень с грозой, а не успевшая толком оттаять земля не желала впитывать в ‎себя воду, и лужицы на глазах превращались в озёра, лениво стекая мутными ‎ручейками в обезумевшую от обретённой свободы Атабаску.‎

Я сильнее прижималась лбом к прохладному стеклу, почти не слушая Эми. ‎Бесцельно выхватывала взглядом из кружащего за окном вихря снежинку, ‎провожала её в хаотичном полёте, пока та не исчезала, касаясь заснеженной ‎дороги, и выбирала новую жертву.‎

Меня выписали из больницы вчера днём. Покрытое синяками и ссадинами тело ‎болело, но терпимо. Обходилась без обезболивающих. Но родители всё равно не взяли с собой на ‎похороны. Оставили дома с сёстрами.

Может, и к лучшему. Я бы не выдержала.

‎Стив и тот вернулся с панихиды пришибленный, растерянный, каким я никогда его не ‎видела, и почти сразу же куда-то ушёл. Расстроенный Майк так толком ничего и не сказал по телефону. Лишь предупредил, что Логан пока ‎останется у них. Хотя бы до вечера, потому что моя мать настаивала поскорее ‎забрать его к себе.

Как чувствовал себя Логан, думать было невыносимо и ‎страшно.‎

С того самого вечера, когда произошла авария, мы до сих пор не виделись и не разговаривали. Брэдли не ‎появился в больнице и ни разу не позвонил, а я боялась делать первый шаг. Он ‎наверняка меня ненавидит. Теперь вдвойне, когда выяснилось, что по завещанию ‎Джеки и Роберта его опекуном станет моя мать, и Логану придётся жить с нами в ‎одном доме.

Я понимала, что сама вряд ли хотела бы делить крышу с убийцей ‎своих родителей, но ничего не могла изменить. Слёзы и мольбы о прощении в ‎данном случае бессмысленны и жестоки.‎

Где-то в глубине дома что-то с грохотом встретилось с полом, ‎моментально оборвав болтовню Эми. Из коридора послышались истеричное мяуканье Маккензи, и через пару секунд в комнату влетела обезумевшая кошка.

Я вскочила с подоконника, в немом изумлении наблюдая, как папина ‎любимица промчалась в нескольких сантиметрах от меня и метнулась к шторам. Ещё ‎до того, как она в них запуталась, я уже знала, что последует дальше: на ‎пол полетят горшки с любимыми мамиными орхидеями, но подхватить ни один не ‎успею.‎

— Капец! — обрисовала ситуацию Эми.‎

Я согласно хмыкнула.‎ К счастью, по-настоящему пострадал только один горшок. Два других при ‎падении выжили, лишь лепестки немного осыпались и помялись. Оставалось ‎надеяться, что расстроенная мама не заметит угробленные растения. Или хотя ‎бы не сразу.‎

‎— Попробуй запереть кошку в спальне родителей. Только Дэни не разбуди. А я пока всё уберу. ‎

Прихватив из подсобки в коридоре швабру с совком, я торопливо ‎вернулась в гостиную. Присела, тщательно собирая с пола рассыпанную землю ‎вперемешку с осколками. ‎

За спиной со стороны кухни хлопнула, как от сквозняка, дверь. Едва слышно ‎звякнуло стекло. И ещё раз. Я прислушалась. Звуки повторились. Отпустив ‎швабру, я решила проверить.‎

‎— Стив? — негромко позвала я, выходя в коридор и упираясь взглядом в ‎почему-то закрытую на кухню дверь. В щель снизу тянул холодный воздух. ‎Чувствовалось: по ту сторону кто-то есть, хотя свет не горел и не доносилось ни ‎звука. Крутанув ручку, я осторожно заглянула внутрь. ‎— Стив? ‎

В полумраке раннего вечера я легко смогла разглядеть то, что, похоже, и ‎напугало Маккензи: на полу валялись осколки керамической вазы, привезённой откуда-‎то из Китая кем-то из родственников в подарок на годовщину свадьбы родителей. ‎Дверь за спиной снова хлопнула, и в тихой, полутёмной кухне ‎что-то изменилось.‎

Я вздрогнула, медленно подняла голову.

В проёме входной двери темнел силуэт. Высокий, худощавый, мужской. ‎Похожий на Логана. Я не успела ничего сказать. В то же мгновение сзади ‎раздался шорох. Я машинально обернулась, встречаясь взглядом с испуганной ‎сестрой.‎

— Что случилось? — пробормотала она.‎

Я пожала плечами, поворачиваясь на звук шагов и хруст ‎осколков. ‎

Логан медленно приближался к нам, и я успела подумать, что никогда ‎раньше не замечала, какая у него плавная походка. Как будто он перетекал из ‎одной точки в другую. На стёкла на полу Логан не обращал внимания. Молча поравнялся ‎со мной, остановился. Не моргая, уставился на меня.

Наверное, целую минуту, если ‎не больше, мы буравили друг друга взглядами. ‎

— Брэдли, — тихо позвала за спиной Эми. — Ты в порядке? ‎

Он хмуро посмотрел через моё плечо на сестру. Бросил ‎по сторонам беглый взгляд, снова встретился глазами со мной. На лице не было ни капли ‎злости, только печаль и растерянность.‎

‎— Простите, что напугал. Мне не следовало сразу сюда, — медленно, непривычно растягивая гласные, заговорил Логан. — То есть… — он ‎запнулся. Ещё больше помрачнел, но всё же вымученно улыбнулся. Дотянулся до ‎стены, нащупал выключатель. Щелчок — и кухню залил яркий электрический свет. — Извините, — Логан неуклюже переступил с ноги на ногу, и только сейчас я заметила, что он ‎почему-то босиком, а на светлом ламинате отчётливо видны кровавые следы от ‎ступней.‎

— Ч-чёрт! Чудесно! Ты… Так. Стой, не шевелись! — первой опомнилась Эми. ‎Схватила стул, поставила рядом с ним. — Садись скорей! ‎

Логан проследил за её взглядом с каким-то обречённым безразличием.‎

— Сядь! — Я тоже пришла в себя. — Да садись же! Сейчас.

Я метнулась в ванную за аптечкой и тазиком с ‎полотенцем. Чуть ли не бегом бросилась обратно, на ходу вытаскивая из коробки ‎пакет с ватой, перекись и пинцет. Сунула их в руки сестры, сама подскочила к крану, ‎чтобы набрать тёплой воды. Затем вернулась, поставив тазик рядом со стулом, ‎на котором с пугающим равнодушием сидел ‎Логан.‎

— Стэйс, что ты собираешься делать? — тихо спросила Эми. ‎

— Стекло из его пяток вытаскивать. — Я подняла глаза на Логана: — Будет больно. Готов?.. ‎

Он перевёл взгляд с босых ступней на тазик, потом — на пинцет в моей руке, и снова на моё лицо. Едва заметно кивнул.‎

— Да… конечно. Спасибо.

— Стэйс! Стэйс, ну же! — откуда-то сверху раздаётся требовательный и ‎одновременно обеспокоенный голос Майка. Чьи-то цепкие пальцы больно сжимают ‎плечи, не сильно встряхивая. Через миг я прихожу в себя и могу разглядеть лицо Майка. — Как ты тут?.. Давно? Ты же спала, — сбивчиво бормочет он, опускаясь на ступеньки передо мной. — Почему ты плачешь? Ну, не плачь, ‎пожалуйста. Родная моя, только не плачь. Что случилось? ‎

Поднимаю глаза, замечаю за его спиной встревоженное лицо Риджа. ‎Перевожу взгляд на Майка. Даже не понимая, почему, начинаю плакать. Шумно, навзрыд. Утыкаюсь лицом в футболку Майка, обхватываю его, как маленький ребёнок, за шею, громко ‎всхлипываю и судорожно хватаю ртом воздух.‎

‎Сердце сжимается в малюсенькую точку, растворяется в ‎беспричинном, жгучем, непреодолимом отчаянии под тяжестью горя и боли, ‎объяснить которые я не в силах.