22 июня 2015 года, Риверстоун, Альберта.
Решив, что беседовать с отцом стоит на свежую голову, я попросила Логана предупредить Дэниз, чтобы она возвращалась к родителям завтра без меня. То есть сегодня, учитывая, что посиделки закончились с рассветом. Но, как выяснилось, моя младшая сестра менять планы не пожелала — где-то раздобыла запасной ключ от нашей комнаты и пришла за мной.
Чтобы не разбудить Майка, я не стала пререкаться и покорно выползла из кровати. Кое-как умылась холодной водой, отчаянно пытаясь продрать слипающиеся веки. Впопыхах оделась в те же джинсы, рубашку и кроссовки, что и вчера. Затем, стараясь не налететь на что-нибудь в погруженной в полумрак комнате, торопливо рассовала по карманам кошелёк, документы и сотовый и вышла в коридор, где меня поджидала недовольная сестра. Хорошо хоть не с секундомером.
Я приготовилась высказать Дэниз всё, что думаю, на кухне за кофе, но, как оказалось, сестра спешит. Видите ли, в десять тридцать ей обязательно надо быть на лекции в Эдмонтоне, а перед этим успеть заехать домой, так что даже на кофе времени не оставалось.
— Заедем в «Тим Хортонс» по дороге, — то ли предлагает, то ли обещает Дэниз и семенит к входной в двери.
«Тим Хортонс» так «Тим Хортонс». Начинать бесполезный спор нет ни сил, ни желания.
В чём-то сестра права — не стоило менять планы и заставлять родителей мучиться в догадках. Поэтому, проглотив возмущение, я молча следую за ней до нового синего внедорожника, на капоте которого сверкают алмазами капли росы. Уточнять, не приобрёл ли Логан этот ренегейд на пару со своим джипом, чтобы подарить моей сестре, не собираюсь. Спрошу потом. Сейчас лучше спокойно подремать на пассажирском сидении хотя бы несколько минут — до закусочной.
Мимо шоссе по обе стороны проносятся, сливаясь в сплошную тёмно-зелёную стену, высокие кроны деревьев. Несмотря на относительно раннее утро красноватое солнце успело вылезти из-за горизонта и теперь лениво карабкается по голубому небу. Куда ни глянь — ни одной маломальской тучки. Но обольщаться не стоит. Канадское лето переменчиво, а уж здесь, у подножья Скалистых гор, — тем более.
В уютном и, как ни странно, довольно просторном салоне новенького внедорожника совсем не холодно. Но я продолжаю кутаться в мягкий клетчатый плед-накидку, упрямо пытаясь продлить иллюзию тёплой постели, откуда минут двадцать назад меня так немилосердно вытащила Дэниз.
— Значит, — спрашивает вдруг она, — ты окончательно помирилась с Брэдом?
— Я с ним и не ссорилась.
Дэниз насмешливо хмыкает. Ей явно приспичило скоротать и без того не длинный путь до города за разговором:
— По морде его тоже не ты вчера лупасила, да? Но, знаешь, я рада. Вы хотя бы помирились. Но ещё больше я рада, — сестра одаривает меня многозначительным взглядом, — что на самом деле вы не переспали. Не то чтобы я ревновала, но мысль о вас двоих на одной простыне меня не вдохновляла.
— Ты… — я резко сажусь на сидении. — Ты разве знала, что мы… — я никак не могу подобрать подходящее определение тому, что случилось тогда в отеле. — Про Сиэтл?
Дэниз вытаскивает из кармашка на груди открытую пачку с воткнутой в неё зажигалкой, ловко прикуривает, удерживая руль коленями, и запихивает сигареты обратно. Затем приоткрывает окошко, выпуская в него струйку густого дыма.
— Угу, — кивает она, сосредоточенно глядя на пустую дорогу.
— Логан рассказал?
— Лиам. В качестве объяснения, с какого бодуна Майк женится на Мишель.
Я судорожно глотаю слюну. Кажется, мне самой бы не помешала сейчас сигарета. Но Дэниз не предлагает, а просить я не собираюсь. Бросила курить, значит бросила. Пора брать ответственность за собственные решения и их последствия.
— И что он тебе сказал?
— Ты точно не хочешь сейчас это слышать, — усмехается Дэниз. — Поверь мне.
— Верю, — отворачиваюсь к окну, глубоко вдыхаю сигаретный дым.
Мне действительно не хочется всё это слушать. Я прекрасно понимала и раньше, что неожиданный брак Майка и Мишель обязательно вызвал волну пересудов в городе, но только сейчас осознаю, что среди обсуждавших новоявленную парочку и личную жизнь Майка были также мои родные и друзья, младшая сестра с Лиамом в том числе. Зная последнего, я готова биться об заклад, что он не церемонился и сразу же спросил брата в лоб. А Майк, естественно, не стал ему врать. Как и своей матери. Так что Ирэн тоже в курсе наших с Логаном «похождений», и вряд ли пришла в восторг от последствий. Неудивительно, что прислала мне дурацкое приглашение на свадьбу. Спасибо, не антракс.
— Не переживай, ничего пошлого Лиам не сказал, — Дэниз по-своему расценивает моё молчание. — Это же Лиам. Ну ты понимаешь.
— Я не… — Обсуждать случившееся с сестрой не хочется. Однако отмалчиваться или менять тему — глупо. Глупо вдвойне, учитывая, что из-за романа с Логаном сестра рассталась с Лиамом, с которым сошлась опять же из-за балбеса Логана, решившего поиграть в купидона. — Ладно, раз уж заговорили. Когда ты собираешься рассказать Лиаму про Логана? — встречаюсь взглядом с сестрой. Она поспешно отворачивается. — Хорошо бы не затягивать, Дэниз.
— Учит та, кто семь лет всех обманывала. — Сказано без злости, скорее с досадой. Так, словно сестра сама прекрасно понимает — поговорить с Лиамом придётся.
— Именно поэтому. Потому что я врала. И потому что Логан соврал, а потом Мишель. Посмотри, чем всё закончилось.
— Это другое! Брэд хотел как лучше!
За последние дни моя вера в ложь во спасение сильно пошатнулась.
— Я тоже хотела как лучше. Но важно, как вышло, а не что каждый из нас хотел, Дэниз.
Она пропускает сказанное мимо ушей, возмущённо продолжает, то и дело оборачиваясь ко мне:
— Брэд же не знал, что вы… Почему расстались. Что ты… Что Майк… что он… Да, Брэд иногда ведёт себя, как идиот! Не спорю. Но он не предполагал, что так всё закончится! Что Майк решит… Что вообще на Брукс взглянет!
Нет, вы только посмотрите на неё! По фамилии Мишель называл исключительно Логан, и надо же. Я не могу сдержать улыбки. Чего доброго, скоро ко мне младшая сестрёнка будет обращаться не иначе, как «зараза».
— Брэд же вас обожает. Вместе и по отдельности. Вы с Майком для него самые близкие люди. Он за вас жизнь отдаст, не задумываясь! Глотку любому перегрызёт, если понадобится, — Дэниз с силой впечатывает тлеющий окурок в пепельницу. — А Брукс — сука!
— Теперь уже мёртвая сука, что сильно усложняет нашу ситуацию. И незавидное положение Лиама тоже. — Я невольно любуюсь сестрой. Дэниз единственная из всей семьи, кто не выбрал профессию юриста, но лучшего «адвоката защиты» Логан вряд ли сумел бы найти во всей Альберте. — Ты меня знаешь. Я — вовсе не моралистка. И ты трижды права, упрекая, что я — последняя, кто смеет предъявлять кому-то претензии. Да я даже Мишель не могу осуждать! И не должна. И не буду. Но речь не обо мне. Подумай, каково сейчас Лиаму. Он и так оказался между молотом и наковальней. Каково ему будет услышать от других, что лучший друг брата, его лучший друг, наставлял рога вместе с тобой.
Дэниз хмуро косится на меня.
— От меня, думаешь, будет легче это услышать?
— Не легче. Правильнее. Честнее. Ты ведь понима… — замечаю впереди тот самый мост, где погибли родители Логана, и замолкаю. Провожаю взглядом прочные бетонные ограждения.
Вчера по дороге в «берлогу» я не разглядела в темноте, как мы проехали через Атабаску. Не вспомнила, не подумала, погружённая в собственные переживания из-за убийства Мишель. Но Брэдли помнил и думал — это я знаю совершенно точно. Его сердце замирает каждый раз, когда он оказывается здесь: каждый день как минимум дважды, по дороге туда и обратно, вот уже много лет.
Пусть шоссе давно расширили, а старый мост снесли, отстроив вместо него новый и более безопасный. Это ничего не меняло. Трагедия, унёсшая жизни Логанов, случилась здесь. На этом проклятом месте.
— Знаешь, я до сих пор считаю, что только я одна виновата в смерти Джеки и Роберта. Что это я их убила, пусть косвенно. Что бы ни говорил мне Логан. Или Майк. Но жизнь продолжалась, и я должна была научиться жить с чувством вины. Со знанием, что причинила боль очень дорогим и близким людям. Это ужасно тяжело, Дэниз. Особенно признать это, не прятаться, найти в себе силы посмотреть в глаза и извиниться, понимая, что слова ничего не изменят. Но иногда — они единственное, что нам остаётся. И самое правильное. Откровенно поговорить, искренне попросить прощения и надеяться, что когда-нибудь тебя простят. Поэтому сейчас я ужасно жалею, что не поступила так с Майком. Что вместо правды выбрала ложь, что струсила, предпочла спрятаться, удрала от всех в Торонто. Что обманула его и вас тоже.
— Предлагаешь мне попросить прощения у Лиама?
Я смотрю на обернувшуюся ко мне сестру.
— Если есть за что, почему нет? Как минимум тебе стоит рассказать ему правду про вас с Логаном.
— Я не буду извиняться. Мне не за что! — после небольшой паузы упрямо отрезает Дэниз, вцепившись в руль двумя руками так, что белеют костяшки пальцев. Сосредоточенно глядя вперёд, она продолжает чуть тише и спокойней: — Я не виновата, что… Я не изменяла Лиаму. В смысле, пока была с ним, ничего такого с Брэдом не было. Мы даже не целовались. Почти.
Слетавшие с её губ фразы не похожи на оправдания. Скорее — признание. И я вдруг понимаю, что даже не подозревала, как сильно зацепил сестру Логан. Может быть, гораздо сильнее, чем ей хотелось. Что это не просто интрижка или забава ради острых ощущений со взрослым опытным мужчиной. Между ними что-то очень нежное, глубокое, трогательное, пылкое, что превращает резкую, вспыльчивую девчонку в героиню какого-нибудь романа сестёр Бронте. Этакая современная Кэтрин из «Грозового перевала».
А Дэниз продолжает сбивчиво рассказывать:
— Не целовались по-настоящему, я имею в виду. Только один раз. Не специально. А потом я сразу рассталась с Лиамом. Потому что поняла, что с ним… Что он не…
Что он не Логан, мысленно заканчиваю за Дэниз фразу. Что ж, старина Брэдли, конечно, не Хитклифф, но определённо главный герой в новой взрослой жизни младшей сестры.
— Что же вы с ним делали все три месяца?
— Ничего такого, — Дэниз едва заметно пожимает плечами, по-прежнему не оборачиваясь. — Брэд помогал мне составлять бизнес-план. Для университета. Несколько раз ходили в кино, болтали, гуляли. Ещё на каток и на концерт. Но как друзья. А потом… две недели назад, — сестра смущённо шмыгает носом. — После презентации в честь окончания курса у нас устроили крутую вечеринку. Лиам работал, а я не хотела идти одна. Пропускать — тоже. Поэтому попросила Брэда. Он согласился. Вот там мы… Но, когда поцеловались, я сразу, — с жаром добавляет Дэниз, бросая на меня виноватый взгляд, — рассталась с Лиамом. На следующий день сказала ему, что всё кончено.
Удивлённо вскидываю брови. Только сейчас до меня доходит, что имел в виду Майк в наш самый первый разговор, когда привёз Риджа с мальчишника. А ведь он прав. Толстокожий, непробиваемый Логан действительно влюбился. Может быть, впервые в жизни. Вот так — сильно, искренне, по-настоящему. Чтобы возиться с чужими проектами, мотаться в Эдмонтон, ходить в кино, на каток, гулять по паркам.
Обычный легкомысленный и романтичный Логан, тот, кого я знала с пелёнок, на такое не был способен по определению. Он бы обязательно привёз избранницу на первое свидание куда-нибудь в горы и там, не задумываясь о последствиях и не заморачиваясь условностями, красиво трахнул под звёздным небом. Пообещал бы луну с неба и даже подарил бы её в виде дорогого кулона на память после расставания, потому что ни один из его романов никогда не длился больше месяца. А теперь по какой-то необъяснимой прихоти судьбы Логан влюблён в мою младшую сестру, с кем убеждал Лиама попытать счастья и в итоге сам угодил в свою же «ловушку».
— Думаешь, Лиам мне поверит? — в голосе Дэниз сомнение. — Я бы ни за что не поверила! И не простила точно.
— Я бы тоже… никогда себя не… Но Логан ведь сумел меня простить. И Майк.
— А ты — Мишель, — напоминает сестра.
— А я — Мишель. Надеюсь, родители тоже смогут простить.
— Ты сейчас про себя или меня? — хмуро уточняет Дэниз.
— Про нас обеих, — усмехаюсь я. — Или, думаешь, мама обрадуется вашему роману с Логаном больше, чем моему возвращению к Майку? Даже не надейся. Достанется всем.
— Значит, вы с Майком вместе?
— Да, — я киваю, хотя сестра не может меня видеть, потому что смотрит на дорогу.
— А как же Ридж?
— Что Ридж? Он — не мой жених, я же говорила.
— Но ты всё равно ему нравишься. Сильно.
— С чего ты взяла? Мы с ним просто друзья! — выходит фальшиво.
Чёрт, ещё вчера я была уверена в этом так же незыблемо, как в том, что небо — голубое, а трава — зелёная. Но после ночных откровений, «расслышать» сказанное Риджем не получается. Теперь многие его поступки выглядят совсем не так невинно, начиная с незначительных мелочей ещё в Торонто и заканчивая его поведением в этот уикенд. И особенно вчерашний приезд с моим чемоданом к Логану.
Если смотреть на случившееся через призму ревности, многое становится понятней в его словах и действиях. И всё же мириться с создавшимся положением я не желаю. Я никогда не давала Риджу повода думать, что между нами может быть что-то больше, чем дружба. И его это, кажется, вполне устраивало. Вереница женщин в квартире друга не прекращалась все шесть лет, что я его знаю. Ну, а наши совместные выходы «в свет» меньше всего напоминали свидания — кино, концерты, выставки, каток. Как Логан и Дэниз.
Твою ж мать! Вот и доходились. Нет, я всё-таки законченная идиотка.
…Замшевые зимние ботинки Ридж чистил долго и с наслаждением. Тёмно-коричневые, на светло-бежевой рельефной подошве, красивые, но явно неподходящие для сегодняшней погоды. Мороз, державшийся всю последнюю неделю, неожиданно за три дня до Рождества сменился оттепелью, снег превратился в дождь, а вчерашние сугробы моментально стали грязными лужами. Но Риджу не терпелось похвастаться обновкой, значит следовало восхищаться и не умничать.
Сначала друг топал, стряхивая остатки слякоти на коврик у входной двери. Затем разулся, извлёк из кармана пальто крохотный мешочек, откуда достал специальную двустороннюю щёточку для замши, которая тут же пошла в ход.
Я, прислонившись к стене плечом, терпеливо наблюдала.
— Это на потом, — сообщил Ридж, вытаскивая из второго кармана баллончик с водоотталкивающим средством для обуви и опуская на тумбочку у вешалки. — Сейчас — сохнуть.
— Может, мы ещё никуда и не пойдём, — пробормотала я, глядя, как друг спихнул на пол мои сапоги и бережно поставил вместо них свои ботинки — на самую верхнюю полку. — Уже поздно.
Ридж резко выпрямился и театрально насупился.
— Началось! В кои-то веки всё так удачно складывается! И выходной, и ты пока в Торонто, и… — третье «и», вероятно, относилось к ботинкам, которые надо срочно выгулять, но он вовремя заткнулся, понимая, этот аргумент точно не поможет. — А ты…
— А я не сказала «нет».
— Ты сказала «не пойдём».
— Имея в виду, что посмотрим. — Я не собиралась объяснять, что завтра в полдень мне вылетать в Калгари, где ждут Логан со Скоттом и Эми, а у меня ещё даже чемодан не собран. Кивком указала на гостиную. — Пошли, проведу экскурсию.
— Вот уж нет, — Ридж умело повесил пальто на вешалку, демонстрируя безупречный наряд джентльмена: тёмно-коричневый костюм-двойку и светлую бежевую рубашку. Не особо церемонясь, отодвинул меня в сторону. — Обойдусь без эскорта.
— Как хочешь. Тогда приготовлю нам кофе.
Купить квартиру я решила после того, как нашла работу непосредственно в даунтауне — в крупном агентстве по недвижимости. Платили прилично, плюс неплохой пакет социальных услуг и даже какие-то надбавки за проезд. К тому же, неделю назад пришла на счёт выплата по страховке жизни Стива, позволившая и вовсе не влезать в долги по ипотеке.
С тех пор прошло чуть меньше года, и я ещё ни разу не пожалела, что в итоге поселилась именно здесь. Ничего не сломалось, никаких дефектов не вылезло, а в соседи достался смешной, неугомонный и очень милый журналист. Почти ровесник, всего на три года старше, который медленно, но верно заполнил пустоту, образовавшуюся после гибели брата и переезда в Онтарио. Мне был нужен близкий друг, а Логан — чересчур далеко и слишком уж напоминал обо всём, от чего я, сломя голову, убегала. С ним даже по телефону стало сложно общаться. Зато Ридж был за стенкой и про существование Майка не подозревал. С ним всегда легко и весело.
— У тебя самая настоящая девчоночья норка, — вынес вердикт он после того, как основательно покружил по квартире. Выглядел при этом то ли недовольным, то ли разочарованным. — Ничего необычного.
— А что ты ожидал найти? Врата Ада? — рассмеялась я, наблюдая, как в прихожей друг осторожно отодвигает зеркальную дверцу и с любопытством первооткрывателя суёт голову внутрь встроенного шкафа. — Или Нарнию?
— Что-то, — Ридж провёл ладонью по висевшим пальто и курткам. — Что объяснило бы, почему ты не пускала меня к себе до сегодняшнего вечера. Например, — он выпрямился, оборачиваясь ко мне, — какую-нибудь Красную комнату или хотя бы эксклюзивный набор вибраторов.
— Что значит «не пускала»?! — нарочито возмущённо воскликнула я, старательно игнорируя последнее предложение. — Что-то не припомню, чтобы ты сюда рвался, а я преграждала путь.
— Хорошо, не приглашала. Это одно и то же, — заметил приятель, выразительно вскидывая брови. — Не погружаясь в дебри семантики, хотелось бы знать, почему. Должна же быть причина.
— Вовсе не обязательно! — Не хотелось признаваться, что сходиться с новыми людьми мне всегда было трудно. Ридж обязательно спросит, почему, а следом — как же я жила раньше, и где все эти хвалёные друзья детства. Слово за слово придётся рассказывать о прошлом. Про Майка, Логана и всё остальное. Нет уж, новая жизнь должна начинаться с нуля. — Пошли, кофе стынет…
— Тебе только кофе? Или что-то ещё? — Дэниз возвращает меня из воспоминаний в реальность.
Я с удивлением обнаруживаю, что мы уже свернули с шоссе и приближаемся к практически пустой стоянке, раскинувшейся сплошным серым полотном вокруг одноэтажного здания из тёмно-красного кирпича с широкими прямоугольными окнами и характерной вывеской «Тим Хортонс».
Сколько же я не была в этой закусочной? Кажется, лет семь. Даже больше. Последний раз обедала со Стивом, пытаясь ненавязчиво выведать причины его ссоры с Майком. Ни один, ни второй так и не рассказали, продолжали утверждать, что это обычные пустяки «мальчишек». Логан тоже молчал, сохраняя, как всегда в таких случаях, нейтралитет. Потом они помирились, и невыясненный повод для бурных разборок отошёл на второй план.
А ещё позже брата убили, и всё вернулось, стало как никогда актуальным, но даже после гибели Стива Майк отказался что-либо говорить о той ссоре. Лишь невнятно бросил, что поругались из-за Мишель и, зная, как неадекватно и бурно я умею реагировать, благоразумно решили не посвящать в детали. Мол, ничего серьёзного там всё равно не случилось.
Тогда я не поверила. Сейчас… Сейчас я совершенно чётко понимаю, что нам с Майком ещё о многом нужно откровенно и серьёзно поговорить. И что простым этот разговор не будет. За последние сутки мы по сути даже верхушку «айсберга» не затронули.
Но Логан прав. Майку необходимо дать время всё обдумать, переварить, а уж потом задавать ему сложные вопросы и быть готовой услышать непростые ответы.
А ещё я обязательно поговорю с Риджем. Прямо сегодня, когда разберусь с остальным. Что бы он там себе ни думал, ему совершенно нечего делать в Риверстоуне, раз он испытывает ко мне отнюдь не дружеские чувства. Здесь он будет только путаться под ногами и отвлекать. Лучше пусть возвращается в Торонто, остынет, сходит на парочку свиданий с моделями, созвонится с мозгами. Если наша дружба настоящая, то она никуда не денется. Майк прав. Настоящих друзей не теряют. Прав он и в другом: нам сейчас не до романов.
— Земля вызывает Стэйс Трупер! Приём, как слышно?! — судя по тому, как громко и настойчиво говорит Дэниз, эту фразу ей пришлось повторить как минимум трижды.
— Прости, задумалась.
— Она вернулась, вернулась к нам! — кривляясь и паясничая, кричит Дэниз. — Так тебе мафин, сэндвич, пай, печенье, тост? Только кофе? Я знаю, это очень сложное и ответственное решение, но я в тебя верю, сис! Ты сможешь!
— Посмотрим, — отмахиваюсь я. Меньше всего сейчас меня волнует еда. — Выберу что-нибудь там сама.
— Нет, «там сама» не получится, — Дэниз замедляет скорость, внимательно разглядывая стоянку, где кроме двух трейлеров и парочки легковушек других машин не наблюдается. — Выбрать надо уже. Сейчас. — Сестра направляет внедорожник в объезд закусочной с правой стороны. Наверняка не хочет терять времени, поэтому предпочитает купить через «автокассу».
— Ну, тогда кофе и мафин. Черничный или малиновый, — говорю я и понимаю, что снова ошиблась.
Дэниз благополучно объезжает здание и, оказавшись на заднем дворе, резко крутит руль влево для разворота. Затем сдаёт назад, выравнивая джип, пока не встаёт впритык к чёрному доджу челленджеру в дальнем углу стоянки напротив закусочной.
— Я всё куплю и принесу сюда. — Сестра выключает двигатель и распахивает дверцу. Но, заметив, что я отстёгиваю ремень безопасности, поспешно добавляет: — Сиди здесь.
— Почему это? Пойдем вместе, раз уж приехали. Или давай я схожу одна.
— Сиди, говорю. Я даже не беру ключи, — с какой-то подозрительной настойчивостью повторяет Дэниз, избегая встречаться со мной взглядом. И торопливо выскакивает наружу, громко хлопая дверцей.
Я пару секунд удивлённо смотрю вслед сестре. Пытаюсь выйти, но Дэниз специально или случайно припарковалась слишком близко к соседней машине. Теперь, чтобы выбраться из автомобиля, мне необходимо перелезть на соседнее сидение.
В этот момент дверь со стороны водителя распахивается, и в джип садится Лиам. Протягивает мне высокий картонный стаканчик, закрытый белой пластмассовый крышечкой. Я послушно забираю, машинально отмечая, какой он горячий.
— Надеюсь, твои вкусы не изменились. Привет, — с усталой улыбкой здоровается Лиам, захлопывая за собой дверцу. — Прости, что вышло как в шпионских фильмах. Надо поговорить, но я не хотел, чтобы нас кто-нибудь видел вместе. Пришлось попросить Дэниз посодействовать с организацией встречи.
В груди тревожно ноет.
— Всё настолько хреново? — я напряжённо разглядываю младшего брата Майка. На нём тёмные джинсы и чёрная толстовка с капюшоном, а сам бледный, хмурый, глаза красные, припухшие, на коротких всклокоченных волосах слипшиеся под дождём остатки вчерашнего геля. Весь его вид говорит о том, что на сон и отдых у младшего из Бэков времени за последние сутки не нашлось, и вряд ли так уж сильно мы сейчас отличаемся в этом смысле.
— Ну, в общем… да, — совсем невесело улыбается Лиам. — Тебе какую версию? Смягчить или сразу в лоб?
— После того, как Дэниз в буквальном смысле вытащила меня из постели силком, только хардкор. Говори, как есть.
Он долго буравит внимательным взглядом, будто прикидывает, как много дерьма сможет вывалить на меня прямо здесь. И с каждой новой секундой моё сердце сжимается сильнее.
В голове стремительно проносятся предположения о том, что успел накопать за ночь шериф, и чем всё это теперь для нас обернётся. Думать в позитивном ключе не получается. От этого на душе становится только гаже.
Вряд ли Лиам устроил встречу, чтобы сообщить хорошие новости. Их полиция преподносит сразу и обычно по телефону, не особо заморачиваясь условностями. А вот лично приезжают только в самых хреновых ситуациях. Тем более тайно, как сейчас.
— Майк знает, что ты со мной?
— Нет, и пока не должен знать.
— Хм, даже так. Почему же?
— Это одна из причин, почему я здесь, — Лиам кусает нижнюю губу, видимо, раздумывая, как сообщить то, что собирается. — Ты уже в курсе про нож, которым убили Мишель? — наконец он нарушает затянувшееся молчание.
— Да. В смысле, что на нём обнаружили и кровь Стива, если ты об этом.
— Об этом. Тебе Лински сказал? — всё тем же сухим, деловым тоном продолжает расспрашивать он.
— Нет. Шериф намекнул в конце допроса. Мол, есть причины считать, что этим же ножом убили и Стива. Я догадалась, что это кровь. А вечером Эми подтвердила. Ей сказал отец, после разговора с Лински.
— И всё? — Его слова вылетают, словно пули из пистолета, и бьют на поражение. Что-то в стальном взгляде, в отрывистом тоне кричит, что готовиться к худшему не вариант. Бесполезно. Что на самом деле всё гораздо хуже, чем я представляла. Во много-много раз.
Я киваю и, затаив дыхание, даже не пытаюсь больше угадать, какую новость «приберёг» Лиам.
— Поскольку Мишель — всё ещё жена Майка, а значит, официально мамина невестка, Лински не хотел, чтобы она осматривала тело. Пытался добиться, чтобы к нам прислали другого судмедэксперта. Но вчера было воскресенье, и всё затянулось. В Эдмонтоне потребовали, чтобы тело привезли к ним. Шериф отказался. А мамин напарник возвращается из Оттавы только в среду. В общем, Лински пришлось довольствоваться тем, кто есть в его распоряжении.
Чёртов Риверстоун! С ума сойти можно. Единственный на всю округу судмедэксперт должна потрошить труп невестки, убитой предположительно её сыном тем же ножом, каким прирезали сына мэра, который, в свою очередь, брат-близнец бывшей подружки главного подозреваемого и тоже задержанной с ним вместе и не кем-нибудь, а любовником убитой и по совместительству шерифом города. В то время, как родной брат подозреваемого расследует убийство. Для полного абсурда не хватает, чтобы в итоге судил Патрик, а защищал — мой отец.
— Ирэн, конечно же, согласилась, так? Зачем? Она ведь могла отказаться.
— Могла, но не отказалась. Из-за вас с Майком, — отвечает Лиам. — Мама не доверяет Лински. Но вслух сказать этого не могла, поэтому убедила его, что так даже будет лучше. Мол, именно она осматривала тело Стива. А поскольку семь лет тому назад орудие убийства мы не обнаружили, сейчас ей будет проще сопоставить старые результаты вскрытия с новыми. В надежде, что найдёт что-то, что упустили тогда.
— Нашла?
— Нашла. Теперь это официально подтверждённая информация. Твоего брата и Мишель зарезали одним и тем же ножом, который принадлежал моему отцу.
— Что?
— Стива и Мишель зарезали охотничьим ножом моего отца, — громко, чётко, словно вколачивая гвозди со всей дури в стену, повторяет Лиам. И словно услышав готовый сорваться с моих губ вопрос, добавляет: — Никакой ошибки. Нож именной, серийный номер сходится. Я сам проверил. Дважды, — он шумно выдыхает, взъерошив пальцами обеих рук и без того лохматые волосы. Наклоняет голову вбок, перехватывая мой взгляд.
— Насколько это плохо, Лиам?
— Для нас — очень, — его голос звучит тише и мягче. Таким тоном врач сообщает пациенту, что он смертельно болен: — Мама подтвердила, что нож исчез в тот же день, когда погиб отец. Согласно её показаниям, он всегда брал его с собой вместе с табельным оружием, носил на ремне, но ни среди вещей, ни вокруг тела, ни в машине нож не нашли. Решили, что он затерялся в снегу. Тогда это было не так критично.
— А теперь вдруг стало?
Лиам кивает.
— Почему?
— Потому что отца и меня нашли вы: Майк, ты, Логан и Стив. Теперь Лински считает, что нож забрал один из вас. Предположительно, мой брат, потому что именно он искал ключи среди останков отца, чтобы открыть машину.
— Лински что?.. Охренел совсем?! — Я с такой силой сжимаю стакан, что выдавливаю из него горячий кофе прямо на пальцы.
— Именно это я и спросил у него. Правда, использовал другой глагол, поэтому меня отстранили от дела и отправили в бессрочный отпуск. Ты в порядке?
— Да. — Лезу в бардачок за влажными салфетками, встречаюсь взглядом с Лиамом. — Я могу для тебя что-нибудь сделать?
— Придумай, как сообщить всё это Майку, чтобы он не слетел с катушек. Особенно, если Лински решит озвучить ему свою версию событий.