Карнавал сомнений - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6

Глава 6

— Стэйс Трупер? — уточняет высокий, симпатичный смуглый паренёк в тёмно-‎зелёной униформе без какого-либо логотипа фирмы. В шумном, накуренном баре, с ‎толпой танцующих девиц под орущую из колонок Кэти Перри, он выглядит ‎совершенно неуместно. Если только… ‎

‎— Угу, — предвкушая продолжение, подтверждаю я. ‎Наверняка Дэниз не послушалась Эми и заказала стриптизёра. Я бы даже не ‎удивилась, узнай, что во всей этой затее Логан, падкий на шалости, принимал самое ‎активное участие. А поскольку тема полицейских себя определённо исчерпала, неудивительно, что ‎парня попросили нарядиться посыльным.‎

‎— Это тебе, — стриптизёр протягивает мне маленький коричневый конверт, даже ‎меньше, чем обычный для писем.‎

‎— Почему мне? — удивляюсь, но решаю подыграть. Послушно забираю — ‎конверт оказывается подозрительно тяжёлым, из плотной бумаги. ‎

— Распишись вот здесь.

Посыльный суёт мне под нос некое подобие ‎электронного сканера с маленьким экранчиком сверху и приделанной к нему ‎пластмассовой ручкой без чернил. У них ещё такое смешное название, которое я ‎сейчас не могу никак вспомнить.‎

Я уверенно ставлю невнятную закорючку.

Всё же странная прелюдия к танцам с ‎раздеванием. Ну прямо как в офисе, когда присылают оригиналы документов.

Однако ‎парень, кажется, и не думает раздеваться. Окидывает ухмыляющимся взглядом ‎танцующих девушек и торопливо исчезает в дверях.‎

— А… — запоздало реагирую я, понимая, что спрашивать некого. ‎

Хмурясь, кручу в руках конверт, затем осторожно надрываю его сбоку. Внутри ‎оказывается обычный одноразовый мобильник. Явно не самое последнее слово техники. ‎К нему простой канцелярской резинкой прицеплен обычный белый лист с ‎напечатанным посланием: «Загляни в сообщения, хотя смотреть не советую. Тебе ‎вряд ли понравится, но, если решишься, лучше сделай это без свидетелей, дома. Хотя опять ‎же — совсем не обязательно. Поступай, как знаешь. Ты — большая девочка. Друг».‎

— Друг, как же… — На сомнения уходит минуты две. За это время я успеваю включить ‎мобильник и теперь тупо созерцаю оживший экран. Привычная тревога возвращается и ‎кислинкой жжёт язык, но мне отчаянно хочется верить, что это просто чья-то шутка. ‎Вполне в стиле Риджа или Логана, решившего прислать доказательство их ‎безудержного веселья.

Я осознаю, что, если не посмотрю сейчас, сгрызу себя с ‎потрохами от любопытства, и решительно направляюсь на улицу. Если это всё-таки дело рук Логана, ‎лучше последовать ненавязчивому совету и посмотреть послание в одиночестве.‎ Зря он предупреждать не будет.

После прокуренного помещения свежий, прохладный летний вечерний воздух ‎приятно бодрит. Неторопливо перехожу на другую сторону, останавливаюсь у ‎припаркованной напротив белой хонды, сажусь на капот спиной к бару. ‎

— Ладно, была не была, — со вздохом решительно нажимаю на иконку ‎с видео.‎

Качество оставляет желать лучшего, но изображение достаточно чёткое, чтобы ‎разглядеть картинку. На мягком бордовом диване, точь-в-точь как в доме Майка, ‎обложив себя чёрными бархатными подушечками, в тёмном, едва доходившем до ‎колена облегающем платье с оголёнными плечами лежит Мишель. Неяркого света ‎от торшера хватает, чтобы выделить из полумрака её самодовольную улыбку. Но не ‎настолько, чтобы определить, когда сделана запись — полгода назад, год, два или ‎гораздо раньше.‎

‎— Стэйс ревнивая, — видимо в продолжение оставшегося за кадром разговора ‎произносит она. Приподнимается на локте, небрежно проводит свободной рукой по длинным ‎распущенным волосам. — Представляешь, как она отреагирует, если…‎

На экране появляется Майк. Спиной к камере, но вполне узнаваем.‎ Алкоголь моментально испаряется.

‎— У тебя своеобразное представление о помощи, — судя по тону, Майк пьян: — ‎Может, сразу перейдём к приятной части? — он садится у Мишель в ногах. — Или тебе нравится ‎растягивать удовольствие? ‎

— Нравится, — кивает она. Тоже садится, обхватив руками согнутые колени. — Нет, ‎серьёзно. Почему я? ‎

— Потому что так вышло, милая.‎

Мишель кривится.

— Не верю. Ты же всегда шарахался от меня, а теперь вдруг… Чтобы забыть…‎

— Я не забуду! Никогда, ты ведь знаешь, — обрывает её Майк.‎ — Они сейчас вместе… И…

‎Я замираю. Дышать ‎всё сложнее.

— Ш-ш-ш-ш, — Мишель легонько касается ладонью его губ, вынуждая замолчать. ‎‎— Попробуй хоть раз просто трахнуть! Без всего этого… Любовь, верность, страдания… ‎Ну хоть разик, а? — она нахально улыбается. Наклоняется, обвивая двумя руками Майка за шею. ‎— Увидишь, тебе понравится.

Мне нельзя это видеть. Нельзя! Стереть к чертям собачьим и ‎выкинуть проклятый телефон на помойку!

Тем временем на экране проворные пальцы Мишель тянутся к футболке ‎Майка. Быстро, уверенно задирают её, обнажая его грудь, живот, скользят вниз к ‎ремню, лаская кожу. Майк, не отрываясь ни на миг от губ Мишель, находит молнию ‎на её платье. Пытается расстегнуть, но, видимо, не получается, и он просто рвёт тонкую ткань вниз.‎

Огонь из лёгких опускается в желудок. Я всё ещё не отдаю себе отчёта, ‎зачем смотрю, но не могу пересилить себя и выключить запись. ‎

А погружённые друг в друга, Майк и Мишель продолжают целоваться на экране, яростно срывают ‎одежду — следом за платьем на пол падает футболка, джинсы, кружевной лифчик, трусики… ‎Майк прижимает Мишель к спинке дивана, целует её шею, касается губами плеча, находит грудь. Его пальцы сильнее удерживают её запястья, видно, как напряжены все мышцы. А губы скользят дальше — по животу вниз… Через мгновение он сползает на колени прямо на пол, рывком раздвигает ноги Мишель, и с её губ срывается громкий стон. Накрашенные ноготки впиваются в плечи Майка и…

И я наконец-то прихожу в себя. Вскакиваю с капота, жадно хватая ртом ставший ‎ледяным воздух. Дрожащие пальцы не сразу находят нужную кнопку, чтобы ‎остановить запись.‎

— Ненавижу! Ненавижу! — Замахиваюсь в темноту, собираясь швырнуть ‎сотовый в кусты.‎

‎— Боже, какая драма! — доносится сзади ироничный возглас Мишель.‎

Я машинально опускаю руку, продолжая сжимать телефон, и резко ‎оборачиваюсь.

Бывшая подруга сильно пьяна. Стоит, раскачиваясь, на последней ступеньке ‎лестницы в крошечном зелёном платьице на тонких бретельках и высоких каблуках. ‎Нагло лыбится. Наверняка она-то и прислала это видео, а теперь пришла насладиться результатом. Что ж, у неё получилось. Слишком ‎точный удар, почти точечный. Ювелирный — в моё самое слабое и больное место.

Так мог ‎поступить только человек, прекрасно меня знавший, а их немного. Пальцев одной руки хватит, ‎чтобы пересчитать. Точно не Логан. Он, сумевший простить мне гибель родителей, ‎никогда бы не опустился до такой низости. Тем более теперь, когда встречается с ‎Дэниз. ‎Хотелось верить, что и не Майк, но если уж семь лет назад я была готова ‎поверить, что он причастен к убийству Стива, тогда мерзкое видео — детская шалость. И всё же бессмысленно. Так уничтожить или пытаться добить он мог бы в самом ‎начале, после Оквилла. Но сейчас, когда официально женат? Глупо и мелочно. А вот ‎для триумфа обиженной подружки детства и юности, для любовно подогретой к ‎моменту моего возвращения мести — вполне.‎

‎— Какого чёрта, Мишель?! — сжимая в руке проклятый телефон как гранату, ‎я решительно иду навстречу «подруге». От боли, ярости и ‎алкоголя мысли путаются, в висках барабанной дробью стучит собственный пульс. — ‎Нет, правда, зачем?! У меня богатая фантазия. Я всё прекрасно могла бы представить ‎без наглядных пособий. Если бы захотела. Не обижайся, но я не хотела. Хотя ‎знаешь… — останавливаюсь перед этой сукой, смотрю ей прямо в глаза. — Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз ‎услышать. Я увидела и оценила.‎ Спасибо.

Мишель выглядит не ахти. ‎Бледная, с размазанной по лицу косметикой, с красными, как будто заплаканными ‎глазами, но жалости у меня не вызывает.‎

‎— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — передёргивает она плечами. Медленно, растягивая гласные и спотыкаясь на словах, сообщает: — Но я рада, Стэйс, что тебе хуёво. Может, поймёшь, каково было мне, когда ‎ты съебалась подальше и бросила меня одну…‎

— О, да! — Плевать! Пусть знает, что мне больно. Мишель ведь именно этого хотела — сделать ‎мне больно. Ну вот пусть насладится триумфом. — Картину, как тебе хреново, я ещё долго не ‎забуду. И вряд ли развижу! ‎

Однако она, казалось, не слышит. ‎Или просто слишком пьяна, чтобы сосредоточиться.‎

— Ты всегда думала о себе. Только о себе, Стэйс! Как последняя эгоистичная сука, — цинично хмыкает Мишель. — Всё всегда крутилось вокруг твоего Величества. И вот ‎прошло семь… Семь грёбаных лет! И ни черта не изменилось! Ты явилась, вся из ‎себя успешная, и всё снова крутится вокруг тебя. Стэйс приехала, у Стэйс есть жених, ‎Стэйс в городе, Стэйс… Стэйс… Стэйс… Ебать! Как мы только жили без Стэйс столько лет?! Как ‎не подохли с тоски?! ‎

‎— Тебе напомнить, как? — со злостью размахиваю перед её лицом телефоном.‎

‎— А что ты можешь мне напомнить? Ты же ничего не замечала вокруг. Никогда! Ты ‎даже Стива считала своей собственностью. А когда его убили, это была только твоя ‎потеря, твоё горе! Больше ничьё! Моё горе тебе по херу! А потом ты взяла и ‎съебалась в туман в темпе вальса! Даже могилы мне не оставила, чтобы приносить цветы и плакать. ‎

‎— Ты… Не смей! — Сквозь зубы, с ненавистью отчеканиваю: ‎‎— Никогда не смей говорить со мной о моём брате!

‎— Видишь?! Видишь?! В этом вся ты! — Мишель со злостью упирается мне в грудь ‎указательным пальцем. — Но он не только твой брат! Он был моим женихом. Я любила ‎его, понимаешь?! Любила! До сих пор люблю!

Да как она вообще смеет?.. После всего… Наглая, подлая шлюха! ‎

‎— Любишь?! — я презрительно оглядываю Мишель с ног до головы. — Поэтому ты ‎неслась к Майку в постель при каждом удобном случае? Поэтому вышла за него ‎замуж, да?! ‎

‎— Ты ничего не знаешь про меня с Майком, — неожиданно твёрдо и спокойно заявляет «подруга». — ‎Мы, как два одиночества, надеялись согреть друг друга. Не вышло. Видела бы ты его, ‎когда он услышал, что ты приедешь, — Мишель горько усмехается. — Майк до сих пор по тебе сохнет, хоть ты и не заслужила.‎

‎— Ну ты-то, естественно, заслужила! — Со всей силы швыряю в неё телефоном. — Ты так старалась заслужить. Я же ‎видела, как ты из кожи вон лезла! Сучка! Похотливая, лживая су…‎ — я не успеваю договорить. Сильный, звонкий, оглушительный удар по лицу заставляет меня ‎подавиться ругательством и пошатнуться. На мгновение в глазах темнеет от боли и ‎ярости, сердце бешено колотится.

Я ‎выпрямляюсь, замахиваясь в ответ, но, уже занеся руку, краем глаза успеваю заметить, ‎что мы, оказывается, не одни — дверь в бар приоткрыта, а на пороге толпятся ‎несколько девушек с вечеринки и глазеют на нас.

Ну уж нет, такого удовольствия я им не доставлю. ‎Заставляю себя проглотить злость, окидываю Мишель презрительным взглядом. И ‎молча ухожу прочь.‎

***

С удивлением понимаю, что, оказывается, ‎успела довольно далеко отойти от бара. Настолько, что теперь быстрее и проще ‎добраться до дома, чем вернуться на вечеринку — всего-то несколько кварталов. А ‎если прямиком через парк, то совсем рукой подать. Минут десять пешком от силы.‎

Возвращаться на девичник совершенно не хочется. Настроение испорчено, ‎алкоголь давно выветрился, новая попытка опьянеть до нужной кондиции чревата тяжким ‎похмельем наутро. Спасибо, но нет. Мне и так есть, о чём сожалеть. Например, что не приложила Мишель башкой об асфальт за ‎одно только упоминание Стива. Чёртова сучка! ‎

Скинув туфли и подхватив их за тонкие каблуки — по одной в каждой ‎руке — я не спеша иду босиком по прохладной, густой траве аккуратно ‎подстриженного газона. И продолжаю злиться. В первую очередь на себя — за то, что, как ‎последняя идиотка, поддалась на провокацию Мишель. Зачем-то распсиховалась, ‎собственноручно подбросив в пекло городских сплетен парочку аппетитных поленьев. ‎

К утру история обрастёт новыми пикантными подробностями, которые к ‎церемонии венчания обязательно расползутся небылицами по Риверстоуну, добавив ‎непутёвой дочери Айлин и Джеймса Трупер очередную порцию сомнительной славы. ‎Вот тогда-то мне припомнят всё, даже гибель слетевшего с моста мэра с ‎женой. И опять рикошетом достанется бедному Логану.‎

В конце концов ничего ужасного я не увидела, чтобы так сходить с ума и ‎подставляться. Всего лишь яркое подтверждение очевидного, о чём я давно знала без ‎дурацких видео — у бывшей подружки и Майка однажды случился секс. Не‎удивительно. Именно этого и следовало ожидать. На что, собственно, я рассчитывала? ‎Что со старших классов мечтавшая затащить его в постель Мишель не воспользуется ‎возможностью, когда таковая представится? Что дважды брошенный и обиженный ‎Майк вежливо откажется и подастся в монахи? Три раза ха.

И вообще — теперь-то ‎совсем поздно, а потому глупо ревновать, учитывая, что они полгода как женаты. ‎Подумаешь, когда-то до свадьбы и точно после моего отъезда в Торонто Майк и Мишель переспали и ‎зачем-то засняли секс на видео. ‎

Почему же увиденное так сильно задело, почти как тот их танец на вечеринке ‎много лет назад? Мне ведь уже не семнадцать! Понимала, догадывалась, что ‎происходит, пусть никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяла себе об этом ‎думать. И с Майком я давно рассталась. Он — прошлое. Волен поступать как пожелает. ‎Спать с кем хочет, жениться, разводиться. Пойти спрыгнуть с обрыва и убиться о скалы! Всё ‎это вовсе не мои заботы и не имеет к моей жизни никакого отношения.

Не должно иметь, ‎чёрт побери! ‎

Я тоже встречалась и занималась сексом с другими, даже переспала с Логаном три года назад на ‎очередную годовщину гибели брата. Ну да, не от большой любви или желания. ‎Просто одной было невыносимо одиноко и тоскливо, а Брэдли оказался рядом. ‎Родной, милый, великодушный, готовый терпеливо выслушивать мои откровения с ‎бутылкой «Black Velvet». Частичка прошлого, о котором забывать не хотелось. ‎Единственный друг детства, оставшийся у меня.‎

Я зло ухмыляюсь. Жаль, нам не пришло тогда в голову запечатлеть на ‎камеру пьяные подвиги. А то я могла бы сейчас обменяться с Мишель по старой дружбе ‎компроматом. Почему нет? От вашего дома — нашему, чёрт возьми!

Вот и смотрели ‎бы с Майком на ночь глядя. Вряд ли наше с Логаном рандеву со стороны выглядело ‎хуже. А если учесть, что всё началось в стеклянном лифте, продолжилось в ‎бесконечно длинном коридоре отеля, а завершилось — в джакузи с шампанским, нам ‎вообще полагается Оскар за лучшую эротическую сцену. Мишель же с Майком с ‎трудом дотягивают до пошлого, незамысловатого домашнего порно, при ‎воспоминании о котором начинает мутить.‎

Я невольно улыбаюсь, замедляя шаг. Задираю голову, любуясь усыпанным мерцающими звёздами ночным небом. Я и забыла, как здесь красиво. Почему-то в памяти город остался неприветливым, холодным и пасмурным, ‎спрятанным от солнца за громоздкими тучами, которые не спешили проливаться ‎дождём.

Поддавшись порыву, останавливаюсь и опускаюсь на газон, похожий на ‎бархатный огромный ковёр. Сначала просто сажусь на траву, подобрав под себя босые ступни, но через минуту с наслаждением откидываюсь на ‎спину и вытягиваю затёкшие ноги. Шумно вдыхаю в лёгкие прохладный, бодрящий ‎воздух и впервые с момента возвращения в Риверстоун неожиданно чувствую ‎пьянящую свободу и давно забытую лёгкость.‎

Да пошло всё к чёрту! Город с его жалкими сплетнями, Мишель с обидами и ‎запоздалой местью и даже Ирэн с дешёвыми манипуляциями. Я никому ничего ‎не должна. Пусть всё могло и, наверное, должно было сложиться иначе — так, ‎как мы когда-то вчетвером мечтали. Но этого не случилось. Не вышло и никогда не ‎выйдет, потому что важный и незаменимый кусочек идеального пазла утерян ‎навсегда, а без Стива многое лишилось смысла или обрело совсем иной, как в наших с ‎Майком отношениях. В итоге вся наша любовь, как разбитая ваза с отколотой ручкой. Можно годами ‎хранить и оплакивать треснувшее стекло или же избавиться от осколков и попытаться ‎обо всём забыть. ‎

В том, что случилось, уже нет виноватых. Каждый из нас выживал в новой ‎жизни без Стива, как мог, как умел. Майк, мой родной, любимый, заботливый и ‎нежный Майк остался в прошлом — в заснеженном отеле в Манитобе. И точка. ‎Никаких сантиментов, сожалений, мыслей, что было бы, если. Нет больше никаких ‎‎«если».

Может, даже к лучшему, что убийцу так и не нашли, а я не смогла задать ‎Майку страшный вопрос. Может, именно в этом наше спасение — в отсутствии ответов, ‎которые всё равно не вернут Стива и лишь потянут за собой новые «почему». ‎Сомнительный, но все же шанс начать с нуля, смирившись с утратой. Не знать и ‎сомневаться — легче, чем знать и ненавидеть.‎

Я закрываю глаза, прислушиваюсь. Громко поют цикады. Над ‎головой, нежно раскачивая ветвистые кроны высоких, столетних деревьев, гуляет ‎беспечный ветерок. Впереди, всего в нескольких сотнях метров отсюда, шумит Атабаска. Глубокая, кристально чистая, полноводная, с разными берегами. Один — ‎высокий, с крутым, отвесным спуском и узкой песчаной полоской внизу у самой воды. ‎Противоположный — низкий, пологий, затянутый камышами, за которыми начинается ‎лес.‎

Именно там мы с сёстрами развеяли прах Стива. ‎Так, как завещал брат — ранним утром над рекой. Без лишних слов, без пышных похорон, без усыпанной ‎умирающими цветами свежей могилы на городском кладбище.

Мишель не имеет ‎права на упрёки. Тем более теперь.