- Но она говорила совершенно серьезно, - едва слышно произнес Ренделл.
Глядя на лицо Ренделла, Обер тоже сделался серьезным.
- Может она имела в виду, что профессор Монти один встречался с Петропулосом.
- Никто из них с настоятелем не встречался, - мрачно заявил Ренделл, и Петропулос никогда не видел арамейского текста на папирусах. - Ренделл помолчал. - Но он увидит. Потому что я сам собираюсь показать его ему. Профессор, как я могу попасть на Гору Афон?
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
НЕВЕРОЯТНО, НО ВСЕГО ЛИШЬ ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ Стив Ренделл с удивлением понял, что попал в Средние Века.
Был солнечный, истинно греческий день, когда он прибыл к цели своего путешествия, в монастырь Симопетра, древнее сооружение из камня и дерева, с галереями и висячими балконами, прижавшееся к скале в двенадцати сотнях футов над уровнем Эгейского моря.
Неся с собой легкую сумку, в которой была лишь смена одежды и некоторые купленные в Париже туалетные принадлежности, а также свой портфель с кодовым замком, Ренделл устало тащился по пыльному двору. Перед ним шел отец Спанос, одетый в фиолетовую рясу монах средних лет, встретивший гостя, когда тот прибыл на муле, сопровождаемый косоглазым, пропахшим чесноком молодым местным проводником, Влахосом.
- Следуйте за мной, следуйте за мной, - не оглядываясь, пропел отец Спанос на своем английском с жутким акцентом, и Ренделл, которому уже не хватало дыхания, начал подниматься за проворным монахом по крутым, шатающимся деревянным ступеням.
Снизу до них донеслись тяжелые, неспешные удары, эхо от которых напоминало пронизывающий до мозга костей колокольный звон.
Ренделл приостановился, удивленный звуками.
- Что это? - спросил он.
Дошедший к этому времени до конца лестницы отец Спанос прокричал вниз:
- Второй призыв семандрона - деревянным молотом бьют по кипарисовым доскам. Первый призыв звучит в полночь. Второй - сразу же после полуденной трапезы, после него читают часослов и служат литургию. Третий, последний, прозвучит перед заходом солнца.
Ренделл наконец-то добрался до верхней площадки лестницы.
- И как долго будет идти эта вторая служба?
- Три часа. Но не беспокойтесь, настоятеля Петропулоса вам не прийдется ждать так долго. Он уже ждет вас. Его молитвы будут краткими. Монах оскалил свои острые зубы. - Проголодались, так?
- Ну...
- Еда вам приготовлена. К тому времени, как вы закончите, настоятель тоже будет готов. Пошли.
Ренделл вновь поплелся за отцом Спаносом по широкому, сырому, оштукатуренному коридору, прерываемому покрашенными колоннами в византийском стиле и фресками святых с опущенными долу глазами.
В конце концов они добрались до гостевой комнаты, похожей на камеру-одиночку, с обязательной серой штукатуркой на стенах. В центре комнаты был длинный стол и две гладкие деревянные скамьи. На столе одиноко стояла оловянная тарелка и такая же миска с зелеными яблоками, сомнительной чистоты оловянная вилка и большая деревянная ложка.
Отец Спанос указал Ренделлу на место за столом.
- Сейчас вы поедите, - сказал гостеприимец. - После еды настоятель пригласит вас к себе, в комнату рядом.
- Как отец настоятель себя чувствует? Я слышал, последние пять лет он серьезно болел.
- Да, он чувствовал себя неважно. Кишечное расстройство. Иногда даже приступы брюшного тифа. Но наш отец настоятель выстоял. Климат, духовные упражнения, лекарственные травы и прикосновение к святым иконам вернули отцу настоятелю его силы. Он выздоровел.
- Он не выезжал из общины в прошлые годы?
- Нет, разве что два раза ездил в Афины. Но весьма скоро он планирует выехать за пределы Греции. - Отец Спанос повернулся и громко хлопнул в ладоши. - Сейчас послушник принесет вам еду.
- Пока вы не ушли, - сказал Ренделл, - еще один вопрос. Я слыхал, что женщинам запрещено пребывать на полуострове. Это правда?
Отец Спанос слегка кивнул и сообщил торжественным тоном:
- Эдикт был выпущен десять столетий назад. Никакая особь женского пола, людского или животного, не допускается в нашу общину. Три исключения. Однажды, в 1345 году сербский король высадился со своей женой на берег. В более поздние времена царица Елизавета Румынская прибыла в монастырь, равно как и леди Стратфорд де Реклифф, супруга британского посла, но их обеих повернули обратно. Кроме этих случаев, в которых Сатана явно приложил свое копыто, никаких других женщин здесь не было. Пример. В 1938 году в возрасте восьмидесяти двух лет здесь упокоился наш добрый брат Михайло Тольто. Он прожил здесь и умер, так и не видя женщин в течение всей своей жизни.
- Как такое возможно?
- Мать брата Тольто умерла родами. Он попал сюда ребенком, четырех лет от роду. Здесь вырос, дожил до старости, никогда не покидая этих мест, никогда не видя своими глазами женщины. Еще один пример. - Вновь острозубая ухмылка. - Один греческий гинеколог, которому до смерти надоели его пациентки, пожелал мира и спокойствия. Он прибыл на Афон в отпуск. Здесь, как было ему известно, никакая пациентка не сможет достать его. Мы не страдаем искушениями, приносимыми дочерьми Евы. Есть только братия и Господь. Надеюсь, вам понравится наше скромное угощение.
Не успел отец Спанос выйти, как появился скромный послушник в потертой рясе с едой для Ренделла. Все было очень просто: комковатая овсяная каша, куски вареной рыбы, привозной овечий сыр, очищенные овощи, черный хлеб, кофе по-турецки и апельсины. Анжела, равно как и проводник Влахос приготовили Ренделла к вареным осьминогам, но ничего подобного не было, за что он был особо благодарен. А кувшин с крепким красным вином делал еду более сносной.
Тем не менее, мысли Ренделла были заняты не едой, но событиями двухдневной давности, пережитыми им в Париже.
Анжела Монти предала его доверие. Она солгала ему. Она рассказала ему о своем посещении Горы Афон со своим отцом - единственного места на земле, куда доступ ей был заказан.
В течение всего тяжелого путешествия он был переполнен яростью, причем вся она была направлена против Анжелы. Ведь он так любил, так верил этой итальянке. Когда на прошлой неделе у него появился повод считать ее предательницей, ей удалось полностью убедить его в собственной невинности. И после этого он любил ее и доверял ей даже сильнее, чем раньше. И вот теперь - эта окончательная, уже ничем не объяснимая ложь.
В самых паршивых моментах своего путешествия из Парижа в Грецию, в своих бешеных диалогах, ведущихся про себя, Ренделл открещивался от Анжелы, называя ее безнравственной, продажной сучкой. Хотя сам он терпеть не мог называть так любую женщину. Но эти слова были проявлением его ярости, разочарования в женщине, которая, как он надеялся, была достойна его новообретенной веры и надежды в других людей.
В самом конце путешествия - по иронии, на земле, которая терпеть не могла женщин - эта единственная женщина занимала все его мысли. Если даже она никогда здесь и не была, Ренделл притащил ее с собой, но постепенно, вспоминая о ней, его ярость начала сходить на нет. Он даже попытался придумать какие-то объяснения ее лжи, поскольку до сих пор любил ее, но никаких объяснений найти не удавалось, ни единого.
И тогда он решил изгнать ее из своей головы.
Ренделл попытался пересмотреть события последних трех дней, которые и привели его на этот изолированный, чуждый для всех женщин полуостров.
К вечеру того самого рокового дня в Париже, после того, как Анжела солгала ему - к чертовой матери, забыть ее, изгнать из мыслей, освободиться, сконцентрироваться - он хотел, в импульсивном порыве, предложить открытый Богардусом в папирусах Иакова анахронизм на суд самого лучшего в мире специалиста по арамейскому языку.
В субботу утром, все еще будучи в Париже, он полностью отдался формальностям получения приглашения, затем - разрешения на посещение Горы Афон. Без связей и ходов профессора Обера это все заняло бы несколько недель. Но после парочки междугородных телефонных звонков, сделанных тем же профессором, на это потребовалось всего лишь несколько часов. Церковный отдел Министерства иностранных дел Греции пообещал Ренделлу дать diamonitirion, специальный паспорт для независимой республики Афон, и сообщил, что бумаги будут ждать его в Салониках. Обер связался со своим коллегой из Салоникского университета, который, в свою очередь, связался с отцом настоятелем Петропулосом в Кариес на Афоне, чтобы назначить встречу. Отец настоятель согласился принять Ренделла в монастыре Симопетры. И только после этого срочно завертелись другие приготовления к сложному путешествию.
Как только план поездки определился, Ренделл дважды позвонил в Амстердам. Вначале он дозвонился до гостиницы "Виктория" с тем, чтобы мисс Анжеле Монти передали, что он будет отсутствовать по срочному делу дней пять или шесть. Затем он попытался дозвониться до отеля "Краснапольски", Джорджу Уилеру, но ему сообщили, что издатель все еще находится у Хеннига в Майнце, на что Ренделл передал таинственно звучащее сообщение, что ему необходимо встретиться с отцом настоятелем Петропулосом относительно обнаруженного Богардусом прокола, и что сразу же после того он возвратится, чтобы заняться рекламной кампанией для дня объявления о находке.
Вчера, в субботу, он на реактивном самолете компании "Олимпик" перелетел из аэропорта Орли в Салоники. Полет занял менее четырех часов. Проезжая по широким проспектам Салоник мимо домов в греко-мавританском стиле и византийскими церквами, Ренделл забрал в американском консульстве свое разрешение на посещение Горы Афон, сделал все необходимые распоряжения относительно конечной фазы путешествия, после чего провел бессонную ночь в гостинице "Медитерраниан".
Рано утром его забрал грязный, воняющий маслом и углем пароходик, чтобы перевезти на расстояние восьмидесяти миль из Салоник в Дафни, официальный порт Горы Афон. Здесь в полицейском участке с красной крышей, офицер в бархатном кепи с византийским двуглавым орлом, белой юбке и с помпонами на башмаках, поставил в его паспорте разрешающий штамп. Потом был таможенный пост, на котором длинноволосый монах проверил сумку и портфель Ренделла, а другой мрачный монах приказал Ренделлу снять рубашку и ощупал его грудь, объясняя при этом:
- Это для того, чтобы удостовериться, что вы не женщина, переодетая мужчиной.
Пройдя таможню и проверку на пол, Ренделл повстречал своего проводника, которого предупредили заранее. Молодой грек по имени Влахос, одновременно и гид, и погонщик мулов, был даже прилично одет, если не считать обуви, сделанной из порезанной на полосы автомобильной шины, которую он надевал, чтобы было легче карабкаться по горам. Влахос уже успел нанять engaze, частное судно, чтобы пройти по морю небольшое расстояние и высадиться на берегу Симопетры. Частное судно оказалось легкой шхуной сомнительных мореходных качеств, с в пьяным в дымину владельцем за штурвалом; но, тем не менее, укрывшись от палящего солнца под навесом из дырявого брезента, Ренделлу и Влахосу удалось под шум изношенного двигателя беспрепятственно добраться до подножия монастыря, высящегося над морем на отвесном утесе и чем-то напоминающего Лхасу.
Здесь Влахос долго торговался относительно аренды мулов, после чего они вместе начали утомительное восхождение по вьющейся тропке. Через двадцать минут они остановились передохнуть в часовне, украшенной иконой с изображением св. Иакима и св. Анны. Пока они освежались водой из фляжек, Влахос объяснил, что Симопетра означает Серебряный камень, и что монастырь - цель их путешествия был основан в 1363 году одним отшельником, которому было видение.
Единственным видением для Ренделла было: лишь бы поскорее покончить с опасной тропой, трясущимся мулом, палящим солнцем, побыстрее очутиться в каком-нибудь спокойном и безопасном месте. Найти Рай в конце пути. Спустя четверть часа они достигли вершины, и вот там, за огуречными плетями, покрывшими вертикальные стены монастыря с его наполовину сгнившими деревянными балкончиками, у входных дверей их встретил монах-привратник.