…Звонок прозвенел отрывисто и звонко. Это случилось настолько неожиданно, что чемодан вынырнул из моих рук, как будто тоже вздрогнул от испуга. Я замерла, прислушиваясь.
Кто бы это мог быть? Как не вовремя!
Я на цыпочках подошла к двери и заглянула в глазок. За дверью стояла Валерия Смирнова, собственной персоной.
«Не буду открывать!» – решила я и тихо засеменила обратно.
Но за дверью сказали:
– Сенька! Я знаю, что ты – дома. Открывай!
«Вот принесла нелегкая»! – раздражённо подумалось мне.
Сразу пришли в голову мысли о «моих» подозреваемых. Может, именно Смирнова притащила картины сюда? Взяла ключик из моей сумочки, сделала дубликат, украла картины из музея и приволокла их в нашу квартиру. А теперь пришла проверить, стоят ли они тут или уже исчезли. А может, шантажировать меня собирается? А может…
Брр… Моя фантазия всегда зашкаливала! Зачем ей это надо, бедной Валерии, которую я так быстро записала в преступницы века? Ладно, надо бы замести в зале следы. Ну, то есть, я имею в виду, спрятать куда-нибудь картины. А там – видно будет.
– Минуточку! – громко прокричала я закрытой двери и бросилась в зал.
Подхватив две картины под мышки, я устремилась с ними, тяжелыми, в свою комнату, развив самую быструю из моих возможных скоростей. Недавняя тренировка погони за Глебом явно улучшила мою спортивную форму, потому что осуществила я всё молниеносно.
В спальне попыталась запихнуть картины в шифоньер. Но он был слишком забит всяким барахлом, и места для произведений искусств там не нашлось. Точнее, одна из картин уже почти вошла внутрь, но дверцу за ней я закрыть не смогла.
Пришлось запихивать обе картины под кровать. А потом мчаться за третьей.
Валерия между тем, похоже, плавилась от нетерпения:
– Арсения, ты что там – умерла?
– Сейчас. Одеваюсь, – прокричала я и, схватив оставшуюся картину под мышку, а чемодан – за ручку, снова рванулась в спальную.
– Ну, принес же черт! – цедила я сквозь зубы по пути.
Неожиданно чемодан с грохотом упал на пол, а ручка от него осталась у меня в руке.
– Что там у тебя, Сеня?
– Не твое дело! – злясь, прошипела я.
Подталкивая чемодан и рукой, и ногой, попыталась продвигаться такой каракатицей в спальню. Потом, видя бесперспективность данной идеи, оставила его валяться на полу, а сама сконцентрировалась на картине.
Под кроватью места уже не было. Поэтому сунула картину за занавеску. Наконец выскочила из спальни, поплотнее закрыла дверь и побежала в прихожую… Чуть не грохнулась, споткнувшись о чемодан. Подхватила его и снова рванула в маленькую комнату…
Первая (ядовитая) фраза от Валерии прозвучала так:
– Интересно, и что ты на себя надевала все это время?
Только тут до меня дошло, что я все еще в своей летней пижаме: коротких шортах и маечке.
– Заходи! – вместо ответа сказала я. – Что-то случилось?
– Нет, ничего! Просто заглянула поболтать! – был ответ.
Блин! Что, больше не с кем?!
Валерия по-свойски разулась и протопала в зал.
– Что делаешь?
«Хм! Хороший вопрос!» – подумала я.
– Да так…, – это было уже сказано вслух.
– Ты что, не одна? – округлив глаза, прошептала Валерия.
– Ну да, – неопределенно пожав плечами, отозвалась я.
После этого полуприкрыла глаза, сделала томный вид и глубоко вздохнула.
Глаза Лерки загорелись любопытным огнем:
– А кто он?
– Лер! – осуждающе протянула я.
Мол, некрасиво задавать такие нетактичные вопросы.
– Да ладно. Я никому не скажу… Это Ромка?
– Какой Ромка?!
– Как «какой Ромка»? Наш! Ромэо.
– О, нет, нет… Ты его не знаешь.
– И что, у вас всё серьезно? Или так…?
Я поняла, что поток Леркиных вопросов просто так не остановить. Поэтому, сделав круглые глаза, я прошептала заговорщицки:
– Я расскажу тебе о нем в понедельник. Сейчас не могу. Он меня ждет. Там, – я повела глаза в сторону, сигнализируя, где примерно меня ждет таинственный «он». – Так что иди, иди…
И я бесцеремонно начала подталкивать Валерию к выходу.
– Ах! Понимаю-понимаю… Он у тебя в спальне? – любопытство прямо распирало бедную Лерку.
Оказавшись снова в коридоре, она даже вытянула шею, чтобы попытаться увидеть того, кто прячется в моей спальне. Но дверь туда самым жестоким образом была предусмотрительно закрыта.
– Потом! Всему свое время! – подняв палец, строго изрекла я.
– Понимаю… Ну, ладно… Пойду тогда, – и «понятливая» Лерка потяпала к двери.
Я, подавив вздох облегчения, сопроводила ее до выхода. Здесь я – не наигралась в самодеятельность! – умоляюще попросила:
– Только ты – никому!
– Ты что? За кого ты меня принимаешь? – сделала обиженную гримасу Лерка; обулась, попрощалась и, выскочив в подъезд, застучала каблучками вниз по лестнице.
Закрывшись, я уже вздохнула с облегчением полной грудью. Но тут же меня кольнула мысль, и облегчение растворилось, как кусочек сахара в горячем чае:
«А зачем она приходила? Странно!»
Я снова подумала о списке, где были написаны все подозреваемые, в том числе и имя Смирновой Валерии…
Через пять минут Леркин звонок на мой мобильный усилил мои подозрения.
– Слушай, Сеня… – спросила Смирнова на той стороне линии. – Я ведь чё приходила. Так хотелось с тобой обсудить… Ты думаешь: кто эти картины украл? Кто-то из наших?…
– А ты что думаешь?
– Давай потом поговорим. Тебе же некогда, – неожиданно пошла на попятную Валерия…
Я положила трубку на телефон и задумалась: то ли Лерка притворяется, будто ничего не знает (это в случае, если она виновна в краже), то ли действительно не в курсе, и ее просто снедает горячее любопытство, очень свойственное женщинам любого возраста, о том, кто вор и куда исчезли картины…
Все выходные я посвятила подготовке операции по возвращению «блудных» картин в музей.
Сломанный чемодан подлежал ремонту, чем я старательно и занялась в первую очередь. Он никак не хотел ремонтироваться: то ручка, которую я приматывала изолентой, опять отваливалась, то сам выскальзывал из рук…
Наконец ремонт был завершен, и я начала укладывать картины внутрь. Но, увы: смогли уместиться только две картины.
Закрыв чемодан, я подошла с ним к зеркалу: проверить, как буду выглядеть – подозрительно или не очень? Представила себе, как приду на работу: с большим баулом в руке. Нет, не то: бедный злосчастный аксессуар дорожных путешествий выглядел странно для визита в музей. Но даже, если в первый раз моя ложь типа «собралась на дачу к родителям», прокатит, что я скажу в следующий раз, когда придется тащить третью картину всё в том же конспиративном чемодане?..
А тут я еще кстати (или некстати) вспомнила, что следователь Прыгунов запретил мне выезжать за пределы города…
Что ж получается, чемодан отпадает? Ну, то есть отменяется…
Села на диван в задумчивости.
Вот ведь свалилась проблема на мою голову!
Или кто-то мне ее свалил?..
«А что, если взять мамину дамскую сумку?» – вдруг мелькнула мысль в моей продуктивной на эти самые мысли голове.
Конечно, дамской назвать ее сложновастенько: слишком огромная. Пожалуй, только чуть-чуть меньше чемодана. Наши леди из музея обязательно съязвят что-нибудь по поводу моды ретро… Ну, это уже не важно.
Мама, как только вышла на пенсию, не использовала ее ни разу. А до этого частенько дамская сумочка, по размеру напоминавшая баулы челночников из девяностых годов, совершала с ней рейды за продуктами. И надо отметить, в сумку входило все! Удобно, так сказать, после работы пробежаться по магазинам…
Куда мамульчик могла убрать ее?
Посмотрим на антресолях… Ага, вот она, родимая!
В сумку одна картина помещалась легко. Но… молния не застегивалась. Чуть-чуть высота рамки картины превышала желаемое… Это не страшно, тут же сообразила я. Сверху положу свою шерстяную кофту. Она длинная и широкая. Преотлично закроет верхушку рамки! Конечно, придется трижды совершать рейс туда-обратно с этим «баулом» и секретным грузом внутри. С другой стороны, хотя я потрачу на это три дня, зато, надеюсь, после удачно осуществленной операции, я освобожусь от статуса «подозреваемая», и мои бедные нервные клетки, которые я порастеряла за последнее время, начнут восстанавливаться.
Я подошла с маминой сумкой к зеркалу. Ну да! Намного лучше! А полусломанный и подозрительный чемодан может меня скомпрометировать…
Так, а что надеть? Ведь с такой огромной сумкой не каждый наряд будет в гармонии. Надену, пожалуй, джинсы. В них, кстати, карманы есть, что немаловажно в той ситуации, когда кто-то берет чужие ключи из чужих сумок. Больше я без надзора мои ключики не оставлю!
…За всей этой активной деятельностью я не заметила, как подкрался вечер. На улице уже смеркалось, и я включила свет в зале… Не знаю, почему, но здесь, в большой комнате, я себя чувствовала безопаснее, чем в своей спальне.
Вдруг домашний телефон, весь день простоявший в молчании, затрезвонил.
Я взяла трубку.
– Алло!
Молчание.
– Алло!.. Эй, кому там делать нечего? – гневно заорала я, больше от страха, чем от раздражения.
И швырнула трубку на рычаг. Телефон отозвался болезненным и несчастным звуком обиженного ни за что котенка.
А что, если это вор? Он решил забрать картины и звонит проверить: дома я или нет?!
Развить эту мысль я не успела, потому что телефон зазвонил снова.
Я осторожно взяла трубку и прислонила ее к уху. На той стороне была тишина.
– Сеня, это я! – неожиданно проблеял слабый голос с того конца провода, и я вздрогнула от неожиданности.
– Кто "я"? – испуганно спросила я.
– Я… Роман…
– Роман?! А… что тебе нужно?
– Я хотел бы поговорить.
Но я уже пришла в себя и по ходу – ну, типа, пока входила в себя, – видимо, потеряла всякую тактичность и вежливость. Мне подумалось, что опять этот Ромэо со своей любовью. И я твердо заявила:
– Не сегодня! Все разговоры в понедельник.
И решительно бросила трубку…