Коул прочищает горло:
— Сейчас нужно сосредоточиться на поисках твоей матери. У нее есть враги?
Жак выразительно вскидывает брови, мол, откуда ты такой наивный взялся.
— Конечно, есть, — отвечаю я. — Она медиум. Это неотъемлемая часть бизнеса.
— Я знаю, что у тебя есть враги, — сухо замечает Коул. — Кто-то пытался организовать твое похищение. И у нас как раньше никаких версий по этому поводу не было, так и сейчас нет.
— Уверена, это кто-то из знакомых.
Миссис Линдсей?
Хотя, пожалуй, можно вычеркнуть их с Лизетт из числа подозреваемых — по крайней мере, в данном случае. А ведь я думала, что мы в безопасности. Что все закончилось…
Жак прокашливается:
— Полагаешь, тот же человек похитил твою мать?
Рассказать ему о видении я не могу.
— Вполне допустимо. Кэб какой компании забрал ее вчера?
— Ну конечно, — щелкает пальцами Жак. — Надо им позвонить, oui?
Коул кивает.
— А о чем вы говорили прошлой ночью? Она была расстроена?
— Она сердилась на тебя, знаешь? — Жак снова неодобрительно смотрит на меня. — Но мы поговорили, и к моменту расставания она вполне успокоилась. Мы обсуждали планы на будущее, и Мэгали впервые допустила мысль прекратить выступления. Я предложил ей вместе управлять моей компанией, она поцеловала меня и обещала подумать.
— Значит, мама больше не злилась? — Мой желудок сжимается.
— Нет. Единственный раз она пришла в ярость, когда я заметил, что у тебя есть талант и можно сделать твое собственное шоу.
У меня сердце останавливается.
— Вот так прям и сказали?
— Oui.
В голове не укладывается.
Уголки губ Жака мрачно опускаются.
— Тогда она ответила, мол, не хочет, чтобы ты повторяла ее судьбу.
На секунду я прикрываю глаза. Горло сдавливает. Я и предположить не могла, что мама хоть раз задумывалась о моем будущем. Интересно, сколько еще сюрпризов я смогу выдержать? Затем я встряхиваюсь. Сама все у нее спрошу, когда в следующий раз увижу. Однако сперва надо ее найти.
Жак идет звонить в такси, а Коул продолжает меня расспрашивать, делая пометки:
— Ты сказала, что у твоей мамы непременно есть враги? С чего кому-то желать вам зла?
Я пожимаю плечами:
— Такова наша работа. Помнишь миссис Линдсей?
Он кивает.
— Она нападала на меня в парке и позже в «Линди».
Коул стискивает зубы:
— Ты не говорила.
Я откидываюсь назад и прикрываю глаза.
— Это случилось незадолго до моего похищения. С тех пор столько всего произошло. — Затем смотрю на свои руки. — Кроме того, тогда я думала, что, возможно, ты каким-то образом в курсе.
— Прости?
— Я видела, как ты общался с ней после нападения в парке.
Морщусь, увидев боль в его глазах. Коул никогда не навредил бы мне или моей маме. Я же это знаю. Как же все так вышло?
Он накрывает мою ладонь своей:
— Анна, я вышел прогуляться, а она стояла на углу. Я узнал ее, вспомнил, как не по себе ей было на сеансе. Похоже, дела у нее шли не очень, поэтому я дал ей немного денег. Мы говорили всего пару минут. Я понятия не имел, что она на тебя напала.
Я опускаю глаза:
— Знаю. Просто я испугалась.
Коул сжимает мою руку. Входит Жак, еще более встревоженный, чем прежде:
— Водитель оказался в гараже. Сказал, что вскоре высадил твою маму.
— Она осталась там? Просто на улице? — Я закрываю глаза. Меня мутит от страха и гнева.
— Что нам делать? Обратимся в полицию?
Жак и Коул смотрят в мою сторону, оставляя за мной право принять решение.
Стук в дверь заставляет всех замереть на месте. И снова первым на звук бежит Коул. Жак следует за ним по пятам.
— Никого, — растерянно произносит Коул.
Жак подбегает, хватает его за руку и указывает куда-то на пол:
— Regarde![20]
Я встаю на цыпочки, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть поверх их плеч. Вдруг Коул срывается с места и бежит вниз по ступенькам. Громко хлопает парадная дверь. Но не успеваю я двинуться с места, как Жак опускается на корточки и что-то поднимает. Заглянув ему через плечо, я вижу, как он осторожно двумя пальцами держит конверт.
Потом в шоке поворачивается ко мне:
— На нем твое имя, cherie.
Я сглатываю, глядя на крупные печатные буквы. Жак протягивает мне конверт. Внизу снова хлопает дверь, и запыхавшийся Коул взбегает по лестнице. В ответ на вопросительный взгляд Жака, он только качает головой:
— Их давно след простыл.
Мы все смотрим на конверт.
— Открой, — настаивает Коул.
Я осторожно вскрываю письмо и вытаскиваю сложенный листок бумаги. Оба мужчины склоняются, пытаясь разглядеть текст.
«Твоя мать у меня. Хочешь, чтобы она вернулась жива-здорова, — собери десять тысяч долларов и отнеси в место, которое я укажу. Не обращайся в полицию. Вскоре я передам тебе дальнейшие инструкции. Если не знаешь, где взять деньги — воспользуйся своими связями».
Руки дрожат. Коул ведет меня в гостиную. Одеяло так и валяется на полу, на приставном столике лежит колода карт и стоит полная окурков пепельница. Ничего не изменилось — но ничто уже не будет прежним. К тому моменту, как я сажусь, меня всю трясет.
Жак застывает на пороге словно статуя, а Коул устраивается подле меня, сжимая в руке записку. Молчание накрывает комнату удушающим одеялом. Я не могу даже придумать, с чего начать. Что бы ни происходило в нашей с мамой жизни, мы встречали проблемы вместе. Теперь я осталась одна.
— Воспользуйся своими связями, — цитирует Коул. — Что это значит?
Его слова падают в тишину, словно камушки в пруд, и я вздрагиваю:
— Что?
Коул указывает на смутившую его фразу:
— Тут говорится «не знаешь, где взять деньги — воспользуйся своими связями». Какими?
Поняв, в чем дело, я со свистом выдыхаю и смотрю на него. Во рту становится сухо.
— Отец. Они пишут о моем отце.
— Насколько эти сведения доступны? В смысле, как много людей знает о вашей родственной связи?
Втягиваю воздух и стараюсь выровнять дыхание, чтобы не упасть в обморок.
— Не уверена. Мама обычно рассказывала паре-тройке людей, чтобы привлечь публику, но я не знаю, кому именно. А вы знаете? — обращаюсь я к Жаку.
Он виновато разводит руками:
— Не уверен, кому она говорила, но знаю, что в определенных кругах слухи ходят.
— Значит, тут тупик. — Коул выглядит разочарованным, и я сжимаю его руку.
— А в каких кругах? — Мне надо знать.
— Среди богачей. Потенциальных клиентов. Некоторые медиумы и менталисты тоже шепчутся о твоем происхождении, но большинство считает это просто уловкой.
— Что возвращает нас к миссис Линдсей, так? — Коул поворачивается ко мне: — А это вообще ее настоящее имя?
Я в отчаянии качаю головой:
— Нет, это тоже тупик. Ее взяли под стражу после того, как она напала на меня в «Линди».
Жак вопросительно поднимает бровь, и я рассказываю ему о произошедшем.
— Откуда ты знаешь, что ее арестовали?
— Доктор Беннет сказал. — Теперь уже они оба вопросительно на меня смотрят. — Он лектор в спиритической церкви Синтии. Специализируется на психических феноменах. Он пришел вместе с миссис Линдсей — так мы и познакомились.
Коул поворачивается ко мне:
— Постой-ка. А что за дела у лектора с чокнутой медиумом?
— Он назвал ее коллегой. — Я ежусь, вспомнив мученический взгляд миссис Линдсей. — Она удивилась нашей встрече не меньше моего.
— Думаю, перво-наперво нам стоит убедиться, что миссис Линдсей по-прежнему под стражей, — говорит Коул. — У меня появилась мысль, кто мог пытаться тебя похитить…
Жак прокашливается:
— Вообще-то, твоя мать приказала мне нанять частного сыщика, чтобы расследовать это дело.
— Мама?
— Конечно, — кивает он. — Она о тебе беспокоилась.
Я перевариваю полученную информацию.
— Что вы узнали?
— Мы с детективом должны были встретиться на прошлой неделе, но ему вдруг пришлось срочно уехать из города. Мы договорились, что он предоставит мне отчет, как только вернется.
Склонив голову, я тру лицо руками. Наверное, выгляжу так, что в гроб краше кладут. Кровь леденеет от сравнения. Я не могу просто сидеть здесь. Надо что-то предпринять.
— Можете с ним встретиться? — спрашиваю я Жака. — Как можно скорее?
— Конечно.
Голова пуста. Что еще сделать? Коул нежно сжимает мою руку.
— А вы не думали просто обратиться в полицию? Да, автор записки запрещает, но вдруг там нам помогут. Уверен, они поведут себя благоразумно.
Жак сверкает черными глазами и издает полный раздражения горловой звук:
— Non! Если похититель следит за Анной, то мгновенно насторожится.
— А если пойдет один из нас? — настаивает Коул.
— Тот, кто это сделал, явно знаком с Анной. Думаешь, он не узнает одного из нас?
— Так что вы предлагаете делать? Сидеть и ждать следующую записку?
Оба смотрят на меня, и мне хочется спрятаться под диваном.
— Надо собрать все деньги, — тихо говорит Жак. — Большинство моих сбережений в инвестициях, но, думаю, я смогу собрать примерно пять тысяч.
Я смотрю на него. Я знала, что Жак богат, но настолько? Он замечает мой взгляд и пожимает плечами:
— Я вкладываю деньги. Я очень умен и исключительно везуч.
В горле встает ком, и мне хочется обнять Жака. Как я могла так в нем заблуждаться? И если ошибалась на его счет, то в чем еще обманулась? Я киваю и выдавливаю дрожащую улыбку, надеясь, что Жак поймет, как я ему благодарна.
— Думаю, я смогу собрать оставшуюся сумму, но мне надо позвонить в Лондон. Это займет время.
Я потрясенно смотрю на Коула. Вокруг меня что, сплошь богачи? Затем вспоминаю слова Синтии, что Коул в разы богаче Оуэна. Видимо, она права.
— У меня примерно пятьдесят восемь долларов. — Я смеюсь, но смех прерывается всхлипом. — Что мне делать?
— Может, пойдешь к отцу? — предлагает Коул.
— Нет! — Это стало бы окончательным предательством, а я и так уже предала мать. — Думаю, я знаю, где взять деньги, — медленно произношу и поворачиваюсь к Жаку: — Вы не могли бы назначить встречу с частным сыщиком и собрать свои средства. Я останусь здесь и…
Голос подводит меня, и Коул договаривает:
— Подождешь, когда похитители снова выйдут на связь.
Я киваю.
— И соберем сумму вместе.
Жак коротко пожимает мое плечо и уходит.
Коул тянется ко мне и берет мою руку в свои. Я склоняюсь к нему. Трудно поверить, что мы знакомы чуть больше месяца. Столько всего произошло: я встретила отца и взяла под контроль свои способности. А теперь мама похищена и находится бог знает где. Я смотрю Коулу в глаза. В них столько тепла и заботы, что у меня перехватывает дыхание.
— Есть соображения, кто бы это мог быть? — тихо спрашивает Коул.
Я пытаюсь осмыслить все услышанное, и боль волнами проходит в голове.
— Когда начались видения, я пыталась в них разобраться. Думала, это мать и дочь Линдсей.
Наружу вырывается смех, но он быстро переходит в рыдание, и я прикрываю рот рукой.
— Ты что-нибудь почувствовала в ту ночь, когда тебя едва не увезли? Когда я натолкнулся на тебя?
Я качаю головой:
— Только поняла, что голос женщины из фургона мне знаком. Но наверняка не скажу.
Коул сжимает мою руку:
— Почему бы тебе не привести себя в порядок? А я пока раздобуду что-нибудь поесть. Сейчас ты ничего не можешь сделать.
Я внезапно осознаю, что на мне одежда, в которой я спала.
— Хорошо. Только сперва сделаю один звонок.
На мгновение Коул словно хочет что-то спросить, но затем просто кивает:
— Спущусь на несколько минут. Закрой за мной дверь.
Я провожаю его, запираю замок и иду к телефону. Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Так противно звонить на тему: «Ой, мы же друзья, да? А дай мне в долг пять тысяч долларов».
Но какой у меня выбор?
К телефону подходит горничная и пытается мне объяснить, что еще слишком рано и тревожить мисс Синтию нельзя.
— Это срочно, — говорю я самым твердым голосом. — Если не позовете ее сейчас же, она потом на вас рассердится.
Повисает долгая пауза.
— Одну минутку.
Я улыбаюсь. Похоже, прислуга в курсе, из какой Синтия семьи.
— Надеюсь, это действительно важно, — рявкает хозяйка дома в трубку, и моя улыбка гаснет.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.
— Я в беде. Мне нужно пять тысяч долларов и как можно скорее.
— Подожди. — Она чем-то прикрывает трубку. — Гретхен, сейчас же принеси мне кофе! Извини, — это уже мне, — без кофе ничего не могу делать. К какому сроку тебе нужны деньги?
Я почти всхлипываю от облегчения. Маме будет урок, если в итоге ее спасут деньги Синтии. Научится не судить книгу по обложке.
— Точно не знаю. Думаю, скоро.
— Мне понадобится пара часов. Джек сейчас на охоте, представляешь? Лисы, гончие и все такое. Они с друзьями возомнили себя англичанами. — Она фыркает и возвращается к теме. — Не знаю, сколько у меня на личном счете, но не волнуйся. Все будет в порядке.
Я сжимаю трубку, не в силах говорить от переполняющей благодарности.
— Можешь сказать, что случилось? — тихо и обеспокоенно спрашивает Синтия.
Я качаю головой и только потом вспоминаю, что собеседница меня не видит.
— Вообще-то, нет.
— Ничего. Держись. Я скоро перезвоню.
— Спасибо, — шепчу в трубку, прежде чем нажать отбой.
Я вздыхаю, глубоко и судорожно, пытаясь очистить сознание. Затем иду в ванную, моюсь и переодеваюсь. Каждодневный ритуал привносит частицу нормальности в мое нереальное утро и успокаивает напряженные нервы. Однако мысли по-прежнему суматошно крутятся в голове. Что, если прямо сейчас мое видение сбывается? Что, если мама в этот самый момент сидит в комнате и ждет спасения? Могла ли я это предотвратить? Не поведи я себя как испорченный ребенок, мы бы вернулись домой вместе, и она была бы в безопасности. Или ее все равно бы похитили? Мой разум продолжает задавать вопросы без ответов.
Я заканчиваю возиться в ванной и отправляюсь на кухню, где нахожу Коула, наливающего еще чашку кофе.
— Я сбегал вниз, пока ты была в ванной. Твой самый преданный поклонник передает привет и шлет завтрак. — Он указывает на стол, где примостились два толстых поджаренных кусочка хлеба.
Я удивленно распахиваю глаза:
— Он починил тостер!
Коул улыбается:
— Нет, просто заказал новый.
Я от души смеюсь и сажусь за стол, хотя знаю, что не смогу заставить себя проглотить ни крошки.
Коул смотрит на меня, и я таки беру тост и откусываю кусочек. Желудок сжимается, но я отважно проглатываю хлеб, запивая его кофе, и слабо улыбаюсь Коулу. Он садится напротив, и меня вдруг осеняет.
— Прошлой ночью ты сказал, что хочешь о чем-то поговорить. О чем?
Коул хмурится:
— О письме. Не уверен, что сейчас подходящий момент…
— Нет, давай, — говорю ему, хотя в глубине души желаю больше никогда не слышать о письме. — Мне нужно отвлечься, иначе свихнусь.
— Прежде всего, я хотел бы извиниться за скрытность. Общество требует защищать экстрасенсов. Они очень серьезно относятся к конфиденциальности. Но мне следовало тебе довериться.
Он смотрит на меня, и я киваю. Мне тоже следовало ему довериться.
Коул продолжает:
— Один из наших исследователей порвал с Обществом. Он из числа тех, кто выступает против того, чтобы обучать экстрасенсов управлять способностями. Вроде как это исказит результаты тестов. Ему плевать, если несчастные сойдут с ума, пытаясь следовать его указаниям. Он пробовал завербовать меня и не очень хорошо воспринял отказ. Я прибыл в Штаты отчасти потому, что друзья пытались меня уберечь. Этот человек уехал на летние каникулы, и никто из нашего круга не знал о его местонахождении. До письма.
Я вспоминаю:
— Там говорится, что ты его побил. Поэтому он плохо воспринял отказ?
Коул вроде смущается.
— Вообще-то, я его не избивал. У моего друга склонность преувеличивать. Доктор Бойл пытался меня задержать, и я его ударил.
Я улыбаюсь, представив, как тихий послушный Коул кого-то бьет.
— Как, по-твоему, он тебя нашел?
Коул пожимает плечами:
— Не уверен, что он меня нашел. Мы держали мое местонахождение в строгом секрете и пустили слухи, что я еду в Швейцарию. Одна из причин, почему я остановился у мистера Дарби, — весьма отдаленные отношения. Кто бы меня ни выследил — ему не поверят.
— А что ты думаешь?
Мгновение он размышляет.
— Что доктор Франклин Бойл — очень амбициозный человек, способный на все. У него и его теории оказалось больше сторонников, чем мы полагали.
— И каков его план?
Коул качает головой:
— Общество не знает точно. Бойл набирает не обученных экстрасенсов, которые не в курсе, насколько он бывает жесток, если чего-то хочет.
Я вспоминаю, что доктор Беннет говорил об Обществе и киваю:
— Так вот…
Меня прерывает звонок. Мы оба застываем, дыхание застревает где-то у меня в горле.
Сжав мою руку, Коул шепчет:
— Надо ответить.
И встает, увлекая меня следом. Мы спешим в гостиную, и каждая трель током пробегает по моему позвоночнику. Коул кивает, я беру трубку, и он наклоняется, чтобы слышать беседу.
— Алло?
— Анна! Я говорил с дядей Жаком. Ты в порядке?
— Это Оуэн, — беззвучно говорю Коулу.
Он хмурится, но не отодвигается от телефона.
— Я в порядке. Со мной Коул.
Повисает пауза.
— Хорошо. Я рад, что ты не одна. Хочешь, я приду?
— Не надо. Не хочу, чтобы похитители что-то заподозрили.
— Поверить не могу. Есть предположения, кто это может быть?
— Нет. Не особо. Твой дядя нанял частного сыщика после покушения на меня. Сегодня он собирается встретиться с ним и собрать половину требуемой для выкупа суммы.
Молчание длится так долго, что я решаю, будто звонок сорвался.
— Оуэн?
— Прости. Просто удивился. Не знал, что у дяди Жака столько денег.
Я бью себя рукой по лбу. Не стоило мне болтать. Может, есть причина, почему Жак так долго не общался с семьей. Не зная, как исправить промах, я замолкаю.
— Я приеду, как только смогу. Знаю, что ты не одна, но правда хочу быть с тобой. Мне придется кое-куда заехать по пути, но в течение часа я появлюсь.
Я не успеваю возразить: Оуэн уже повесил трубку. Почему-то мне не кажется хорошей мысль свести их с Коулом в одной комнате. И судя по тому, как последний стискивает челюсть, он со мной согласен.
Я вешаю трубку на рычаг.
— Я должна что-то предпринять. Когда мы передадим деньги, я прослежу за похитителями.
Коул разворачивается и хватает меня за руки:
— Не позволю тебе подвергать себя такой опасности. А вдруг твое видение правдиво?
Я смотрю на него, затем выдыхаю:
— Я тоже не хочу так рисковать. Но ты не понимаешь. Они похитили маму, потому что не получили меня. Из-за того, что я сделала прошлой ночью. Из всех вариантов я выбрала именно этот. Я должна ей помочь.
— Может, мы ей лучше всего поможем, если привлечем полицию?
Я качаю головой:
— Я читала газеты. Если обращаешься в полицию, почти нет шансов на возвращение заложника. Я должна что-то сделать. Кроме того… — Я закусываю губу и замолкаю.
— Кроме того?..
— Ничего. — Я дарю Коулу слабую улыбку.
Я молчу, но в глубине души знаю, что мама ждет меня — как всегда.
Ждет, когда я приду и освобожу ее.
Смотрите! (фр.)