Глава 23
Интерлюдия
Москва 8 октября 1989 года
Николай Сергеевич волновался. Чувство это для него уже подзабытое и не характерное, тем удивительнее было его неожиданное появление.
Утром он получил странное письмо, отправленное ещё более странным способом — обычной почтой, в обычном конверте. Адрес указан просто и незатейливо: Москва, площадь Дзержинского, строение 2. Генералу Леонтьеву лично в руки.
— Во всех смыслах экстравагантное послание, — усмехнулся генерал, представив реакцию работников почты, вылупивших глаза цензоров и дежурного офицера, узревшего…Такое!
Всего две строчки:
«Посмотрите матч Химик-ЦСКА, очень любопытно. На трибунах было весело. С уважением К. Простоквашин»
Можно было принять это за глупый розыгрыш, но интуиция и богатый жизненный опыт прямо таки кричали (тихо и незаметно кричали, где-то в глубине души, согласно Уставу), что это не так.
Несколько раз перечитав письмо, генерал понял, что его зацепило — подпись! Он даже вздрогнул, словно призрака увидел.
Нервно дёрнув щекой, он отогнал безумную мысль, но она снова и снова возвращалась.
— Как раз в его духе. Если бы он был жив. Неужели К — это кот? Да ну на! Не может этого быть. Или может?
Поняв, что теперь не успокоится, пока не разберётся, генерал отправил своего заместителя в Останкино, чтобы тот любыми путями срочно раздобыл запись этого матча. Пришлось звонить знакомому режиссёру с ТВ, по странному стечению обстоятельств — тому самому, который снимал передачу про Кота Матроскина. Заодно выслушивать слезные мольбы и просьбы о новых сценариях — бедную редакцию затерроризировали зрители, требующие продолжения истории про электронного кота.
— У нас письма в мешках лежат прямо в студии. Не успеваем разбирать. Каждый день новые приносят. Николай Сергеевич, я вас умоляю, спасите Христа ради, — тут редактор осекся, сообразив, с кем общается. Но тут же собрался и патетически закончил. — Николай Сергеевич, все что угодно готовы сделаем. Верните кота на телеэкраны страны.
Наконец, через восемь часов ожидания запись была, наконец, получена. На новомодной видеокассете, а не на кинопленке, согласно веяниям научно-технического прогресса.
Весь матч, а это два с половиной часа смотреть не стал, прокрутил в режиме ускоренного воспроизведения, но ничего необычного не обнаружил.
— Странно. Что-то важное упустил.
После чего вернулся к письму. Внимательное изучив послание ещё раз, сразу зацепился за странную фразу о трибунах. Тут же в памяти что-то щелкнуло и уже через несколько минут, отмотав пленку, он рассматривал на экране телевизора транспарант на трибуне с невнятной надписью «Привет».
Но больше всего его поразила улыбающаяся физиономия попаданца, весело машущего рукой прямо в камеру.
— Ай да Сашка, ай да сукин сын! — восхищенно прослезился генерал, нагло перефразировав обращение к великому русскому писателю. — Живой, однако.
Конец интерлюдии
***
— Ты это брось, свою антисоветскую пропаганду! — искренне обиделся, я бы даже сказал, что оскорбился товарищ Жилинский. — Ишь, чего удумал — страну на куски делить. Не знал бы тебя раньше — дал бы по уху.
— Да, ладно, можно подумать, что у вас такой мысли в голове не мелькало. Что Грузия, что Армения — это и есть главные антисоветские республики, которые медленно, но верно, убивают и отравляют весь Советский Союз. Цеховики, а значит и коррупция, без которой они существовать не могут, расползаются по стране, отравляя и разлагая наше общество миазмами чёрного рынка и спекуляции, уничтожая нормальную экономику и разрушая торговлю.
— Гм, — нахмурился Леонид Михайлович, видимо, мои слова задели его за живое. — Вот, значится, откуда ветры дуют? То-то один знакомый контр-адмирал, нет-нет, да выскажет нечто подобное. Теперь ясно, кто его настропалил.
— Не буду отрицать очевидное, делился с товарищем Громовым такими мыслями. Он тоже поначалу возмущался, грозил карами небесными и обзывал буржуем недорезанным, но как всякий умный человек, логику и факты воспринимает адекватно. Поэтому согласился с моими доводами. Пока частично, правда.
— Так, значит? Про Азербайджан почему промолчал? Он чем от своих соседей отличается?
— Боялся, что и впрямь по шее дадите, — честно признался я. — Хвост у кота лучше по частям рубить. Нельзя сразу три республики отделять, тем более, что у нас отношения с Ираном неожиданно наладилось, вплоть до стратегического партнёрства, и границу в такой ситуации лучше не отдавать. Вдобавок, наш друг Алиев крепко взял власть в свои руки и обстановка в Баку нормализовалась. Ни в Грузии, ни в Армении у нас это не получится в ближайшие годы. Так и будут годами бузить на площади в центре Тбилиси, пока канализацию не прорвёт и не затопит их. Это будет весьма символично.
Дядя Леня аккуратно, даже не звякнув, поставил рюмку с коньяком обратно на стол, не донеся до рта. За последние полчаса он трижды поднимал свою чарку, но так и не выпил её, каждый раз что-то останавливало. Или проблемы с печенью или с попаданцем — других вариантов нет.
— Не мог Громов о канализации рассказать. Эту операцию три месяца готовили. Допуск такой, что…. Обезьяну тебе на пальму! Так это ты придумал? Тогда все сходится. Нормальному человеку такое в голову не придёт. Зато ейфрейтору Морозову придумать подобную гадость — в самый раз. Скажи честно, агрегат по сливу бензина через забор в отряде — ты же его сам придумал и соорудил?
— Догадались? — изобразил я раскаяние и покаяние в одном флаконе. — Только пользы дела для. Не корысти ради.
— Сразу. Как только увидел эту несуразную конструкцию. Не крадут у нас в отряде столько бензина, чтобы его по трубопроводу сливать, тем более в таком неудачном месте. С обратной стороны подъезда нет, а в руках канистрами таскать — это самоубийцей надо быть.
Вот, так и теряет человек веру в свои силы. Мне-то казалось, что задумка была прекрасной, почти гениальной и прошла на «ура». Хорошо, что я только сейчас об этом фиаско узнал, и на мое самомнение оно повлиять уже не способно.
Чтобы восстановить репутацию великого, но не признанного, манипулятора, решил принять участие в решении насущных проблем Закавказского особого округа.
— Создать митингующим в Тбилиси проблемы с канализацией и утопить «демократический» процесс в собственных нечистотах — хоть и символично, но все же достаточно примитивное и очевидное решение. Надо действовать тоньше, в стиле наших закадычных партнеров англосаксов.
— И конечно же, ефрейтор лучше любого генерала знает, как это сделать? — процент ехидства и сарказма, содержащийся в голосе особиста в этот момент можно описать только степенной функцией при приближении к асимптоте. Проще говоря — устремлённой в бесконечность. Фраза не моя, и вообще изначально это был застольный тост, но звучит романтично, поэтому запомнил и произношу в торжественных случаях иногда, правда, не всегда к месту.
— Однажды великий Карнеги рассказал не менее великому гуру маркетинга Джеку Трауту историю о том как один американец избавился от негров, повадившихся играть у него под окнами в баскетбол.
— Ты сейчас с кем разговариваешь? — удивился дядя Леня. — Я же вроде запретил тебе коньяк пить?
— Не смешно. Совершенно секретную технологию, прямо из закромов ЦРУ и АНБ на блюдечке с голубой каемочкой выкладываю, а вы не цените. Итак, белый американец решил избавиться от гопников-негров под окнами, слишком сильно они шумели и орали, вдобавок ещё и мусорили. Полицию вызвать он не мог — его обвинили бы в расовой дискриминации. Уговоры на юных люмпенов никак не подействовали. И тогда он решил действовать парадоксальным способом: стал им платить, чтобы они играли в баскетбол у него под окнами. Немного, по доллару каждому, но всякий раз, как они появлялись. Объяснив это тем, что ему очень нравится смотреть на их непревзойденное мастерство. Затем повысил оплату до двух долларов каждому… В общем, долго пересказывать всю технологию, перехожу к сути: юные гопники так вошли во вкус, что стали требовать повышения оплаты! Когда же им отказались платить, то они объявили забастовку и отказались играть бесплатно.
— Занятная история, — задумчиво пошевелил пухлыми губами Папаша Мюллер. — Как это можно применить к протестующим грузинским демократам?
— Элементарно. Банально платить всем протестующим по рублю в день. Желательно, не впрямую, а заранее убедительно залегендировать подходящим способом. Например, организовать централизованное питание на площади, а когда выяснится, что это сложно и неудобно, на всех еды не хватает, начать выдавать талоны на питание. И уже их логически непротиворечиво для удобства заменить на живые деньги. Обед в столовой как раз примерно рубль стоит. Весьма правдоподобно получится.
— М-да. Страшно становится за твоё душевное и психическое здоровье, Александр. Хотя, чему я удивляюсь? Товарищ Морозов, сколько помню — это одна большая постоянная аномалия. Возможно, в идее что-то есть, но сразу вижу несколько трудностей. Десятки тысяч рублей, выкинутых на ветер…
— Планируйте бюджет от ста тысяч — не ошибетесь. А лучше — двести. Количество любителей халявы вырастет мгновенно, а надо минимум две-три недели на раскрутку массовой истерии.
— Совсем с катушек съехал? Откуда такие деньги? Тут за сто рублей на агентур… полдня отчёты писать приходится.
— Тю… тоже нашли проблему. Сто тысяч — сумма, которая хранится у обычного заурядного цеховика на чёрный день. Вот, если бы пару миллионов срочно найти надо было — это проблема. Пришлось бы пошевелиться. Впрочем, я готов помочь родным органам. Есть у меня одно выгодное дельце на примете.
— Хорошо. Допустим, деньги найдутся. Сразу возникнет вопрос: как организовать их раздачу митингующим и обьяснить появление таких крупных сумм?
— Организованная преступность и цеховики. Именно они будут спонсорами всенародного протеста, впрочем, как обычно. От Госдепа наши демократы напрямую деньги не возьмут — слишком трусливые. И при этом жадные и завистливые. Поэтому стоит появиться слухам, что Гамсахурдиа платит своим сторонникам по три рубля в сутки — они мгновенно перегрызутся друг с другом. И бесплатно митинговать их больше не заставишь.
Кто бы мог подумать, что судьба двух советских республик будет решаться на съемной хате в захудалом райцентре за обшарпанном столом, с бутылкой коньяка без закуси, да ещё и мне ни грамма не налили. Прямо-таки пародия на Беловежскую пущу образца 1991 года.
Два часа потратил на разъяснение своей позиции, но переубедить подполковника Жилинского так и не смог. На каждый мой аргумент у него находился свой ответ, иногда откровенно ставящий в тупик. Все-таки обстановку в южных республиках особист знал из первых рук, а не понаслышке из слухов и левых статей в Интернете, как ваш покорный слуга.
Начинаю рассказывать про тотальное грузинско-армянское засилье воров в законе, с редкими вкраплениями азербайджанских авторитетов, дядя Леня охотно со мной соглашается. Но тут же возражает, что они все по необъятным просмотрам СССР разбежались, и собрать их обратно в армянский или грузинский аквариум не реально. Удержать их там при открытых границах — и вовсе фантастика.
Как говориться: зубную пасту обратно в тюбик не засунешь, и «фарш невозможно провернуть назад».
Начинаю рассказывать про тотальный брак, который выпускают заводы и фабрики братских южных республик, и тут облом.
— В Грузинской и Армянской ССР более сотни оборонных производств, — ответствует оппонент. — Некоторые уникальные, единственные в своём роде на весь Союз.
— Это вы про Сухуми, где космический ядерный научный центр? Или про Тбилисский авиационный завод? — ехидно интересуются я. — То же мне, жемчужины, проросшие на благодатной кавказской земле. Вся научная работа ведётся сотрудниками, приехавшими из Метрополии, а местные национальные кадры на блатных должностях сидят, премии и научные звания делят. Партийную и административную работу ведут. Или профсоюзные путевки с продуктовыми пайками распределяют. Тем более, даже на оборонных заводах с качеством беда. Аварийность штурмовиков Су-25 с тбилисского завода втрое выше, чем точно таких же, но произведённых в Улан-Уде. Тоже не центр цивилизации и высоких технологий, между прочим. В три раза выше аварийность! Перенесите этот завод в несчастный Нижневолжск — мгновенно качество вырастет в разы. И рабочие места и нашему университету работа найдётся. Здесь же — бездарная трата и денег и ресурсов.
К сожалению, мои аргументы не произвели нужного впечатления. Товарищ Жилинский легко и непринужденно размазал меня, как манную кашу по столу.
Внезапно выяснилось, что мои познания в экономике двух республик, обречённых на заклание, далеко не полные и весьма поверхностные, мягко говоря. Даже, то что в Армении я был всего один раз по туристической путевке, а до Грузии, если не считать поездки в Абхазию и вовсе не добрался, меня это нисколечко не оправдывает.
Ереванское НПО «Наирит» — звучит, как приговор. Это крупнейшее в СССР и возможно во всей Восточной Европе химическое предприятие. Именно под его нужды была построена Армянская АЭС.
Всего лишь несколько цифр, которые заучат как похоронный звон для моей концепции «лечения гангрены путём ампутации»:
Завод «Наирит» занимает долю в 10 % мирового рынка хлоропренового каучука, и он же выпускает 90 % всего советского каучука.
В 1985 году на заводе произведена модернизация, закуплено дорогое импортное оборудование на десятки миллионов долларов. Это одно из самых современных предприятий химической промышленности СССР, к тому же дающее неплохую экспортную выручку.
Кроме того, объединение «Наирит» выпускает целую гамму другой стратегически важной продукции: латексы, жидкую углекислоту, ацетилен из природного газа, азот высокой чистоты и тд и тп
Справедливости ради, экспортная выручка не такая и большая, в сравнении с теми же поставками чистой нефти и газа за рубеж, да и не факт, что экспорт каучука приносит реальную прибыль, поскольку потребляет комбинат вполне себе экспортное сырьё, которое можно сразу продать за валюту без переработки, а импортное оборудование для завода покупали отнюдь не за рубли.
Как бы то ни было, идея с отделением Армянской ССР накрылась медным тазом. Никто в здравом уме в руководстве страны не отдаст «Наирит», в который вложены огромные валютные инвестиции, и заменить его даже теоретически нечем.
Удружили товарищи Хрущев и Брежнев, загнав жемчужину химпрома СССР в предгорья Арарата. И не выковыряешь теперь оттуда