Глава 28
— Егор Кузьмич, вы уверены, что именно со мной? — новость, что Дэн Сяопин не только знает о моем существовании, но и желает лично встретиться, показалась слишком фантастической.
— Китайское руководство знает о существовании провидца и просит о личной встрече.
— Просит о встрече с кем? Можно поконкретнее? Я же не могу напялить чалму на голову и приклеить бороду, чтобы изобразить деда Исмаила.
— Боюсь огорчить. Похоже, китайские спецслужбы получили информацию не только от Ирана, но и добрались до настоящей личности «ясновидца из Ленинорана».
— И это все они вам по телефону сообщили? — мысленно схватился за голову от ужаса.
— Прилетел личный секретарь товарища Дэн Сяопина. Передал конфиденциальное послание, с глазу на глаз, так сказать.
Что-то не складывается в этой картинке, некое противоречие имеется.
Официальные визиты глав государств согласовывают за несколько месяцев! Не могли китайские товарищи знать о моем повторном явлении в мир, я только-только объявился, и пары дней не прошло.
— Положим, о визите договорились ещё летом. И назначен он был на конец октября. Дэн Сяопин прилетает не официально, именно ради этой встречи.
— Вы уже дали согласие?
Лигачев встал из-за стола, подошёл к окну, вдохнул морозного воздуха, мрачно осмотрел пейзаж за стеклом, после чего вернулся в кресло и, наконец, соизволил ответить.
— Аналитическое управление в последние месяцы даёт очень плохие прогнозы. В отличие от Гидрометцентра, этим прогнозам можно доверять. В том числе благодаря твоей помощи, специалисты генерала Леонтьева пришли к выводу, что Советский Союз ждёт новый этап противостояния с Западом. Прежде всего, в экономической сфере. Запрет на поставки технологий, санкции, закрытие доступа на иностранные рынки, очернение и травля в СМИ, и так далее и тому подобное. Агентура по линии внешней разведки подтверждает эту информацию.
— Ну, что сказать? Вполне ожидаемо. После оглушительно провала, находясь всего в одном шаге от победы, конечно англосаксы затаили обиду, и вынуждено сменили тактику. Удар по экономике напрашивается, раз политически развалить Союз не получилось.
— Аналитики пришли к выводу…. что мы проиграем это противостояние. В течение десяти лет отставание в технологиях станет катастрофическим. Прежде всего, в компьютерах и микроэлектронике, а так же в машиностроении. После утраты большей части промышленного потенциала СЭВ, наложенной на внутренний кризис и необходимость срочных экономических реформ, в условиях санкций и запрета на поставки современного оборудования… Мы не сможем на равных тягаться со всем миром.
— За такие прогнозы я бы их премии лишал. И званий заодно. Это же настоящее вредительство, причём, в особо крупных размерах. Кому и что мы проиграем? Можно конкретнее? В области вооружений мы впереди планеты всей, и запаса на двадцать лет точно хватит.
Егор Кузьмич грозно нахмурился, от чего стал похож на недовольного сфинкса, размышляющего какой лапой придавить нерадивого фараона.
— Все ты понимаешь. Мало толку от самых лучших вооружений, если мы уже сейчас отстаём почти по всем показателям от США и Европы, прежде всего в производительности труда, автоматизации и роботизации. Да и в остальных технологиях тоже. Наши товары не конкурентоспособны на мировых рынках.
— И что с того? Вычеркните из словаря Ожегова слово «конкурентоспособность», и живите дальше спокойно. Сами себе придумали проблему. Качество товаров можно постепенно улучшить, недостающие технологии можно купить, благо валюты хватает от экспорта газа, нефти, угля, стали и всяких удобрений. В чем проблема-то? Даже больше скажу: пресловутое «западное качество» в ближайшее десятилетие начнёт стремительно ухудшаться. Глобализация потребует снижения цен и увеличения скорости продаж. Никому не нужен телефон или автомобиль, который служит десять лет — согласно веяньям моды его следует менять раз в год, максимум в два. Поэтому качество и долговечность будут принесены в жертву массовости и доступности.
Ожидаемо товарищ Лигачев не согласился с таким экспертным мнением. Завёл старую пластинку про то, что СССР своим примером должен доказывать преимущества плановой экономики, демонстрировать достижения в науке и технике, а не сидеть на нефтяной трубе, как какие-нибудь «арабы позорные». Последняя фраза — это мой перевод на нормальный язык той мысли, что пытался донести до меня товарищ Генеральный секретарь ЦК КПСС.
— Ну так это и есть показуха в чистом виде. Ну раздали мы автомобили или самолеты практически бесплатно всяким Афганистанам или африканским странам социализма. Продали пару тысяч автомобилей «Лада» в Европу — что от этого выиграли? В деньгах — получили чистый убыток, в западных СМИ — презрительные смешки о плохом качестве наших автомобилей. Любые недостатки будут преувеличены, все достоинства проигнорированы. С точки зрения имиджа — катастрофа. Внутри СССР спрос на автомобили не закрыли, горячие, ничем не обеспеченные деньги у населения не изъяли.
— Ты считаешь, что социализм не способен на равных конкурировать с капитализмом? — мертвенно холодным тоном, способным заморозить любого еретика прямо на месте, поинтересовался Лигачев.
— Пример Китая в моем будущем говорит об обратном.
— Так какого черта ты мне голову морочишь?! Китай может, а мы нет? Рылом или мозгами не вышли?
— Нам это не нужно. Пусть Китай трусы и майки шьёт. И лампочки делает. Мы с радостью отдадим им эту почетную обязанность. Рецепт китайского чуда достаточно прост: полмиллиарда крестьян, будущих рабочих, готовых трудится за миску риса в день. Полное отсутствие пенсий, бесплатной медицины. Двенадцатичасовой рабочий день, по факту нет ни отпусков, ни больничных. Минимальное социальное обеспечение. Вы всерьёз думаете, что в СССР такое возможно? За счёт села мы провели индустриализацию тридцатых годов и совершили послевоенный рывок. Этот ресурс исчерпан почти полностью. Нет в Советском союзе дешёвой рабочей силы, неоткуда взять. Вторая часть китайского чуда: западные технологии и сотни миллиардов долларов инвестиций. Этого нам никто и никогда не даст. В отличие от Китая — мы для них реальный и вечный враг.
— Ты же говорил, что у них все прекрасно будет? Теперь прямо противоположное рассказываешь. Светлые прекрасные города будущего, скоростные дороги, зарплаты выше, чем в Эрэфии. Тьфу, что за название.
— Все правильно. Примерно после 2015 года там будет очень хорошо и замечательно. Но ближайшие лет пятнадцать-двадцать они будут пахать, как проклятые, ради этого прекрасного будущего. Постепенно, шаг за шагом — и никак иначе. Поскольку в СССР нет дешёвой рабочей силы, то конкурировать с китайцем по цене и себестоимости ширпореба бессмысленно.
Дальше снова пришлось повторять по третьему кругу расчеты товарища Паршева о том, почему Россия не Америка, и тем более — не Китай.
Убедить не удалось, но в целом результат можно признать ничейным. Каждый остался при своих.
Товарищ Лигачев проявил недюжинную эрудицию в вопросах экспорта и импорта, наверное тщательно готовился к этому разговору, и сдаваться не собирался. Особенно сильно его задело, что советская авиация и космонавтика даром никому не нужны на мировом рынке. Точнее, только даром и нужны, а вся прибыль, например, от услуг спутниковой навигации достанется только исключительно США.
— С~§@, - только и смог вымолвить он в ответ на это. В приблизительном переводе: американцы — самки собаки. — Ладно, со спутниками обжулят. Автомобили у нас откровенно слабые, согласен. Но самолеты? С ними что не так? Мы же сейчас мировые лидеры в этой отрасли. Снизим шумность двигателей, повысим экономичность — инженеры в авиапроме у нас отличные, справятся. Завалим весь мир своими лайнерами.
— Как бы сказать, чтобы никого не обидеть. Ученые у нас лучшие в мире. Изобретатели тоже. С качеством, правда, не всегда все ладно, со внедрением в производство ещё хуже. Но главная беда — послепродажное обслуживание и сервис. По этому показателю мы смело равняемся на самые отсталые страны Африки и Азии. Возьмём для примера Кубу. Продали мы им три десятка самолетов Ан-24. Ну как продали? Подарили по сути, поскольку отдали в беспроцентную рассрочку, а долг, все одно, спишем лет через двадцать. Но не суть. Из тридцати бортов летают всего четыре. Остальные стоят на земле. Запчастей нет. А все потому, что заявку на нужные детали надо отправлять через торгпредство в Гаване. Оттуда оно идёт в Москву в министерство, а там выясняется, что фондов на эти запчасти нет — их выпуска не было в плане. Министерство включает заявку в план производства на следующий год. В итоге: запчасти приходят через 12–15 месяцев. Как вы думаете, купит капиталист такой самолёт? Который месяцами и годами стоит на земле, вместо того чтобы приносить прибыль? Вопрос риторический. Создать современную сервисную сеть по всему миру наверное сложнее, чем новый самолёт спроектировать в СССР. И наверняка дороже выйдет.
— Неужели правда? Только четыре из тридцати летают? — страшная статистика поразила дедушку Лигачева в самое сердце.
— Примерно, по памяти говорю. Запросите точные сведения по всем странам. Только не через министерство — эти соврут, не дорого возьмут. Лучше ведовству товарища Крючкова поручить. И быстрее, и надежнее будет.