Гартея, она же Иванов Иван Иванович, взяла с меня обещание — идти на запад и найти старика по имени Меркес. К счастью, чародейка ни слова не сказала о срочности. Поэтому, когда мне написал Лёха Марченко и предложил — посидеть с нашими, я с удовольствием согласился.
Встречи со старыми друзьями — это всегда событие. Многие готовятся к ним не менее ответственно, чем к юбилею или свадьбе: кто-то придумывает легенду своей успешности, кто-то, сняв с карты наличку, набивает кошелёк, а кто-то решается сделать модную причёску…
Зачесав челку, я уложил её гелем. Из отражения на меня смотрел стильный парень, без малого сошедшая с обложки модель. Накинув куртку, я запрыгнул в кроссовки и выскочил за дверь.
— Хай, Дёня! — встретила Машка на втором.
— Привет!
— У тебя новая причёска?
— Да, — я перепрыгнул через ступеньку. — Крутая?
— Ага, — ответила она, засовывая ключ в дверь, и добавила шепотом не для моих ушей. — Для ушлёпка — самое то.
На улицу я вышел с привычным взъерошенным гнездом на голове и липкой от геля рукой. Стало намного лучше. Ни комплимент от соседки, ни пронизывающий осенний ветер не могли омрачить моего настроения. Уже четвёртый день подряд я без причины улыбался и напевал дурацкие песенки из рекламы.
Сразу две проблемы решились в тот день: я получил разрешение на использование устройства для перехода, и я больше не содрогался от каждого шороха на лестничной площадке.
А ещё я решил вопрос со временем. Чтобы мой непробудный сон на Отре не казался слишком уж странным, я задвинул Мину легенду про «сонную болезнь». Травник первый раз о таком слышал, но я его уверил, что сонкой страдают дикари с Оглонских островов из-за влияния морских приливов. Проканало. Травник считал, что из-за переутомлений я мог проспать целые сутки и даже больше.
На Отре, я обустроил спальное место на чердаке у Мина и завалился спасть, приказав не беспокоить. Травник не спорил, да и некогда ему было. В голове у него крутился список из тридцати позиций, которые понадобятся нам для путешествия на запад. Мин готовил защитные зелья, заживляющие мази и слезоточивый порошок.
— Эй, Ден!
Повернувшись, я увидел перебегающего дорогу Жеку. Блондин в коричневой жилетке гнал через две сплошные, не глядя по сторонам. Если бы за рулём синего Форда сидел менее внимательный водитель, встречу перенесли бы в больничку. Пискнула резина, завизжал гудок. Женя подпрыгнул, приготовившись задницей сесть на капот, но дорогу перебежал целым, и уже с тротуара показал водителю ладони, рассыпаясь в извинениях. Водитель Форда либо очень спешил, либо был слишком хорошо воспитан, и проехал мимо, даже не посмотрев в нашу сторону.
— Псих что ли?! — спросил я, показывая в сторону зебры. — До перехода двадцать метров!
— Затупил чёто! — махнул рукой Жека.
Дальше мы шли вместе. Бывший одноклассник рассказывал про достижения восьмимесячной дочурки и показывал фотки на телефоне. В кафе нас ждали Лёха и Антон, а Серёга Дементьев опаздывал, но в этом не было ничего необычного.
Под пиво с пиццей мы вспомнили школьные приколы и пообещали как-нибудь собраться прежней командой — поиграть в футбол. Серёга Дементьев пришёл, когда мы пили по третьему бокалу. Изображая вечно занятого, он заканчивал телефонный разговор и по очереди здоровался с нами. Я сидел дальше всех от входа и удостоился рукопожатия последним.
— Поздравляю! — сказал он, положив телефон на стол.
— С чем?
— Саня сказал, вы вчера программу какую-то продали, — Дементьев сел рядом и толкнул меня плечом. — Колись! Сколько поднял?
— Вчера?
— Ну! — он поднял брови. — Мы вчера в клубе вместе зависали, он сказал, что две недели обхаживал какого-то мужика и наконец-то продал приложение или программу. Что вы там придумали?
— Это вчера было?
— Да. Он ещё пивом меня угощал! — Серёга пододвинул к себе меню и ехидно улыбнулся. — Потом Саня куда-то пропал, а у меня появились дела поважнее…
— Что за дела? — спросил Жека, заинтересовавшись.
— Сейчас расскажу, — к Серёге подошла официантка, он, не произнося ни слова, ткнул пальцем в меню. — В общем слушайте! Приходят вчера в клуб две принцессы, первая хорошенькая, а вторая — вообще бомба! Я засмотрелся на ту — вторую, а Кислый прикольнулся, сказав, чтобы я слюни попусту не распускал. А я ему возьми ему да ляпни, что уложу её этим же вечером! Поспорили мы, короче!
— Ну-ну! — Жека отпил пива и поставил на стол локти. — И что было дальше?
— Беру я значит графин водки для смелости и…
Сидящие за столом слышали таких историй под сотню. Мы прекрасно знали: правда заканчивалась на моменте, когда Серёга пришёл в клуб. Дементьева десятки раз ловили на нестыковках и путанице, но он не сдавался и каждый раз прикручивал к своей истории петлю лжи, якобы объясняющую предыдущую ложь. В конце концов мы перестали что-то доказывать. Истории с героическими драками, сексом в туалете и ночёвками в элитных квартирах Дементьев рассказывал сам себе. Мы слушали их, как выдуманные автором короткометражки и смеялись. С фантазией у Серёги всё было хорошо.
Краем уха я слушал какую-то сложную схему подката с букетом цветов и приглашением в VIP-зону, но думал совсем о другом. Дементьев сказал, что Саня продал алгоритм вчера. Значит, когда он мямлил по телефону про недостаток времени — он говорил правду? Значит, Саня не кинул меня? Хотя, если он продал алгоритм вчера, почему не позвонил?
Решать вопросы с Саней я собирался не раньше, чем через неделю. Но ситуация изменилась. Теперь я не мог думать ни о чём, кроме продажи алгоритма. Неожиданно вечер стал томным и бесящим. Притворяться, что я получаю удовольствие, стало совсем невмоготу. Допив бокал и сославшись на дедлайн по одному из заказов, я свалил.
Саня мог тусить в клубе или зависать в баре. Меня так и подмывало ворваться туда и поговорить, я еле сдержался. Пускай пройдёт денёк или два. Может Саня прямо сейчас закрывает юридические вопросы, чтобы в ближайшее время обрадовать меня увесистым переводом на счёт.
Дома я первым делом проверил социальные сети. От Сани — пусто, а Гартея? Иванов Иван Иванович свой удалённый профиль так и не восстановил. У меня скопилась куча вопросов, начиная с самой Отры и заканчивая теми, кому нельзя доверять. Спешка чародейки объяснима. Она могла выполнять задание или спешить со снятием эффекта, как это было у меня с проклятьем Ратхари, но зачем прерывать контакт в сети? Вся эта таинственность походила на ребячество, но только до тех пор, пока я не вспоминал про убитого Николая Маслова…
Треул доставил мне кучу хлопот со своей тёмной энергией, но в конечном счёте именно она продлила билет в фантастический мир Отры. Они хотели забрать у меня пульт, но потом я получил имя, и что-то изменилось.
Я примерил на себя роль избранного — наполовину человека наполовину демона. Круто, но… В этой истории я был, скорее подопытным кроликом, чем героем. Да и плевать! Если это единственный способ путешествовать на Отру — пускай будет хоть кролик, хоть мышь!
Доступное количество переходов — 58. Хотите совершить переход?
Переход выполнен успешно. Доступное количество переходов — 57.
Открыв глаза, я увидел решётку солнечный лучей, проступающих сквозь щербатые доски в полу. Пахло букетом сушенных трав. Жужжали перелетающие с одного бревна на другое мухи, стараясь не угодить в паучьи сети. Забытые Мином растения, притащенные на чердак для хранения пару лет назад, растеклись по полу беспорядочным покровом, превратившись в сено.
Больше суток моё тело пролежало без движения. Пускай, я не умирал от голода и жажды, как это бывало после возвращения на Землю, но прийти в себя оказалось не так просто. Мышцы залежались и одеревенели. Я дал себе пятнадцать минут, чтобы разогнать кровь и настроить вестибулярный аппарат, а пока тело находилось в режиме перезагрузки, вызвал плавающие надписи:
Имя — Тродос.
Уровень Митры — 5.
Здоровье 150/150.
Выносливость 150/150.
Митра 3550/5000.
Темная энергия 1000/1000.
Знаки Митры:
— «сильный телом» повышает восстановление выносливости на 50 %;
— «око» позволяет читать накопленную Митру;
— «в гармонии с ветром» повышает скорость на 30 %;
— «по воле случая» позволяет оглушить врага на две секунды.
Знаки Треула:
— «тёмный удар» повышает наносимый урон на 500 %.
Благосклонность Отры — выше среднего.
Задания Отры — нет.
Дополнительные задания — нет.
Действующие эффекты:
— «подавление тёмного»: предельный уровень тёмной энергии не увеличивается;
Эффекты от предметов:
— «кольцо скорости»: увеличение скорости реакции на 10 %.
Получив пятый уровень Митры и парочку знаков, я перешёл из низшей лиги в среднюю. Если раньше бойцы Гана или тот же разбойник Гойнус казались мне недосягаемыми и превосходящими на голову соперниками, то сейчас я дышал им в спину. И это, не считая знака Треула!
Гартея наложила на меня эффект «подавления тёмного», который позволял без последствий пользоваться «тёмным ударом». Я проверил это на небольшом дереве, срубив ствол за три взмаха своим коротким мечом. Фиолетовый кисель окутывал лезвие, и я отгрызал от дерева сочные куски, как те здоровяки в соревновании дровосеков. Предельный уровень тёмной энергии оставался тысячным.
К сожалению, мой «тёмный удар» и рядом не стоял с тем, который помог нанести Харт, перекачав в меня часть тёмной энергии. Камень и железные оковы пятикратным уроном я не разломаю, но в бою с живыми существами получу огромное преимущество.
— Проходи! — снизу долетел голос Мина, после того как скрипнула дверь. — Садись!
— Ого! — раздался удивлённый детский голос. — Так много растений!
— Вот, понюхай! Это жабий лист — основной компонент для приготовления слезоточивого порошка. Ободок у него жёлтый, а вот здесь выемки, будто жабры!
— Как у рыбы! — подхватил малец.
— Точно! Жабий лист нужно высушить, растереть и смешать вот с этой травой, она называется болотная игла. Видишь острый кончик?
— Ага.
— Смешав жабий лист с болотной иглой, нужно добавить немного красного перца. И слезоточивый порошок готов! … эй, нет-нет-нет! Не открывай так резко, порошок вылетит!
— Вот так?
— Да, медленно.
— А как приготовить зелье, чтобы стать сильным?
— Ну-у-у…есть разные рецепты…, - замялся Мин. — Ты можешь попробовать сам!
— Как это?!
— Если решишь стать травником, наставник научит тебя основам мастерства, а остальное придётся изучать самому…
Размяв плечи, я улыбнулся в потолок. Освоив только четыре рецепта, Мин уже пробовал себя в роли наставника. Выглядело довольно мило. Сначала мальчишка воодушевлённо расспрашивал про защитное зелье, а затем с удовольствием втирал питательный эликсир в руку. Травник объяснял азы профессии доходчиво и спокойно. Я подумал, что из Мина получится неплохой учитель…
— Чтобы придумать что-то новое, нужно смешивать всё подряд? — спросил пацан.
— Да! — уверенно ответил Мин.
— А как узнать, что получилось?
— Прочитать зелье может жрец, но, если жреца рядом нету, проще попробовать самому.
— Так просто?
— Конечно! — подтвердил Мин и, задумавшись, продолжил. — Вот только, зелье может оказаться ядовитым…
— И тогда я умру?
— Нет! Ты почувствуешь горечь в горле. Я проверил это на своей шкуре. Лежал в долине с парализованными ногами и распухшим языком, чудом выжил, зато изучил главное правила травника. Готов его услышать?
— Да-да!
— Чувствуешь горечь в горле — суёшь два пальца в рот и блюёшь!
— Понятно! — ответил мальчик.
— Алё, Мин! — я высунулся из люка на чердаке. — Ты что чешешь?!
— О! Привет, Тродос! — травник задрал голову. — Что случилось?!
— Чувствуешь горечь — блюешь?! Это такие у тебя уроки?!
— Да, — Мин пожал плечами. — Я всегда так делаю.
— Я если он не успеет?
— Тогда нужно противоядие принять! — улыбнулся травник. — Это и дураку понятно! Дикари с Оглониских островов не слышали про противоядие? Небось до сих пор лечите боль в животе, засовывая палки в задницу?
— И ты, конечно же, научил мальчика готовить противоядие? — спросил я, сжав зубы.
— Нет! — Мин махнул рукой и откинулся на кровати. — Я и сам-то не умею! Настоящему травнику противоядие ни к чему! Чувствуешь горечь — блюешь, и никаких проблем!
Мальчик трижды пообещал, что не будет изучать травничество по методу Мина, и только затем я его отпустил. Путешествие на запад точно не обойдётся без смертей. Но серьёзно! Дайте хотя бы выйти из деревни, не омыв руки кровью.
— Ты приготовил, что я просил?
— Конечно!
Мин достал рюкзак, доверху набитый порошками, мазями и зельями. Взяв первый попавшийся пузырёк, я увидел надпись:
Защитный эликсир (слабый). Требуемый уровень Митры — 1.
Увеличивает защиту на 5. Действует 10 минут.
Изготовлен из полевых растений и насекомых.
— Сделал по десять штук и добавил пять питательных эликсиров с какао-бобами! — отчитался Мин и похлопал рукой по наполненному рюкзаку.
— Молодец! — улыбнувшись, я прогнал мысль о мальчике с распухшим языком и кровавыми соплями. — Готовься, скоро выходим!
… … …
Я стоял на улице с рюкзаком на плечах и ждал, пока травник найдёт ключ от дома. Он копался внутри уже пять минут и ни в какую не соглашался с моими доводами, что никто в его халупу не полезет. Мало того, что внутри не лежало ничего ценного, так из-за пропитанных слезоточивым порошком стен, находиться внутри было просто неприятно.
Скользнув взглядом по уходящей вниз дороге, я увидел бегущего старика. Маленький скрюченный силуэт в пальто, из-под которого выглядывали ботинки, бежал, переставляя худые ножки. Меня могли обманывать глаза, но не надпись — Дарпинус. Уровень Митры — 11. Травник.
Бегущий Дарпинус — зрелище не самое обычное. Оглянувшись по сторонам, я надеялся увидеть цель мастера травника, но никого не нашёл.
— Успел! — проговорил на выдохе Дарпинус и протянул мне пузырёк с прозрачной жидкостью.
Эликсир восстановления зрения. Требуемый уровень Митры — 8.
Полностью восстанавливает зрение. Действует постоянно.
Изготовлен из лестных ягод и панцирей ракообразных.
— Спасибо, конечно, — я потряс в руке эликсир. — Я на зрение не жалуюсь. Издалека вас увидел.
— Это не тебе, шутник! — травник упёр руки в бока и отдышался. — Вы же в Шэлес идёте?
— Да, — я кивнул. — А вы откуда знаете?
— Передай эликсир моему двоюродному брату! — приказал Дарпинус, но затем добавил почти шепотом. — Пожалуйста…
— Что? — я повернул голову правым ухом.
— Абы что! — насупился травник. — Если согласишься, получишь это!
Зелье краткосрочной невидимости. Требуемый уровень Митры — 5.
Делает человека невидимым вместе с одеждой и экипировкой. Действует 10 минут.
Изготовлено из эфирных масел и желез цапа.
— Получилось?! — я улыбнулся и похлопал Дарпинуса по плечу. — Поздравляю! Зануды в тусовке алхимиков проглотят вставные челюсти от зависти!
— Чего?! — старик нахмурил брови.
— В этом году вам точно достанется янтарный камень!
— Кто знает, — пробормотал травник и хищно улыбнулся. — Так ты передашь эликсир моему брату?
— Конечно, как его найти?
— Его зовут Персумор, он занимается продажей антиквариата в Шэлесе. Зрение в последние годы сильно подводит. Передай эликсир, а ещё лучше — убедись, чтобы он его выпил. К старости братец стал совсем недоверчивым.
— Лады!
Вы получили дополнительное задание: передать эликсир восстановления зрения Персумору в Шэлесе.
… … …
Из деревни мы выходили вместе с Дарпинусом. Старик нас не провожал, просто у него не было возможности вернуться домой по другой дороге.
Мин, чувствуя потепление в отношениях, приклеился к мастеру и задавал вопросы. Можно ли растолстеть от питательного зелья? Что будет если выпить сразу пять защитных эликсиров? Как приготовить противоядие? Сколько раз в день можно блевать? Дарпинус закатывал глаза и презрительно фыркал, но отвечал. Как бы старик не относился к Мину, жажда поделиться мудростью плескалась через край. Мастер предпочёл бы более одарённого ученика, но за неимением лучшего, по крупицам переливал знания из своего бассейна в пипетку Мина.
Проходя мимо зала советов, я увидел Акроту. Она смотрела на меня, как учитель смотрит на провинившегося ученика. После того, как я ворвался к ней в дом, разбив окно и разбросав по полу осколки стекла, мы почти подружились, но всё изменилось с появлением Гартеи. С тех пор Акрота меня избегала и игнорировала.
— Задолбали вы туда-сюда ходить! — отправил нас в добрый путь копейщик Пилей, закрывая ворота.
… … …
За время нашего трёхдневного отпуска, пока Мин собирал травы и готовил зелья, я вплотную занялся выбором профессии. Человек пятого уровня Митры без профессии, в то время как ей обладали все люди начиная со второго, вызывал не меньше вопросов, чем негожий. Я решил закрыть эту брешь, предполагая, что это будет не сложно…
Стать охотником не было самой целью, просто у меня не нашлось знакомых среди воинов. Я пришёл к Додосу. Мастер по цапам почесал голову и плюнул под ноги:
— Ты не можешь стать охотником.
— Почему это?! — Додос никогда не скрывал любви к монетам. Я даже растерялся, когда он отказался помочь, не спросив про золото.
— Отра не позволяет тебя научить, — пожав плечами, ответил Додос. — Наверное ты неусидчивый.
Может я и в правду не усидчивый, но как это связано с профессией? А может кто-то нанюхался химической вони для приманки цапа и несёт бред? С такими мыслями я пришёл к кузнецу и задал тот же вопрос.
— Хм-м! — Железнолобый Тальбо почесал складку под левой сиськой. — Ты не можешь стать кузнецом.
— Почему?!
— Отра не позволяет тебя научить. Может руки слишком слабые?
Подумав, что отмазки кузнеца и охотника — это проделки Акроты, которая точила на меня зуб из-за появления в деревне чародейки, я вернулся к Мину. Если коварный план жрицы предполагал — сговориться со всеми жителями деревни, чтобы они мне не помогали, то с Мином всё должно работать с точностью наоборот. Учитывая мастерство Мина, Акрота ещё и доплатила бы ему, чтобы тот научил меня быть травником. Однако когда и Мин мне отказал, я не на шутку разозлился:
— Что значит Отра не позволяет меня обучить?! Как ты это понял?!
— Я бы это почувствовал, — травник пожал плечами. — Думается, у тебя другой путь. Понимаю, что тебе понравились мои способности, и ты решил пойти по моим стопам, но… мне очень жаль.
— Ага, мне тоже, — задумавшись, ответил я. — А как мне узнать свой путь?
— Нужно поговорить с ведуном, он умеет читать предначертанные Отрой пути. Но к нашему ведуну мы уже год как не ходим, в его пещере поселился гигантский паук.
— Паук убил ведуна?
— Нет. Перекрыл к нему вход, а ведун сидит в глубине пещеры и медитирует.
— Год медитирует? Небось уже от голода умер?
— Нет, ведуны не едят.
… … …
В нашем маршруте на запад, в котором раньше числился только город Шэлес, добавился ещё один пункт — пещера ведуна.
Дорога вела нас по хорошо протоптанной тропинке, и уже через час мы оказались на месте. Вход в пещеру находился на небольшой возвышенности — около метра от земли, а вокруг, будто рыбацкая сеть на просушке, лежала паутина. Липкие нити толщиной с мизинец покрывали траву и близстоящие деревья, задирались на скалу, цепляясь за каменные выступы и отслоившиеся куски породы.
Сложное плетение паутины, будто один живой организм, покачивалось на ветру. Отдельные участки дрожали в противофазе из-за попавших в ловушку птиц, летучих мышей и грызунов.
Когда глаза привыкли к белой пелене, я разглядел множество коконов. Белые плотно перевязанные тюки болтались, будто плоды на дереве. Паук их поперчил, посолил и приправил ядом. Вкуснятина тушилась в собственном соусе, чтобы вскоре лечь на стол.
Добраться к пещере, не вляпавшись в паутину — нереально. Я вытащил меч. Пару дней назад на лезвии красовались глубокие зазубрины от ударов по цепям. Кузнец убрал их за двадцать золотых, а за дополнительную десятку сделал заточку, подняв урон с 20–24 до 24–30.
Свежая заточка не помогла. Разом меч перерубал одну или две нити, а когда под удар попадались три и больше, паутина цеплялась за лезвие и пружинила. Каждую минуту меч наглухо застревал в липучих нитях, и мне приходилось вырывать его с боем.
Всё становилось проще, когда я использовал «тёмный удар». Фиолетовый кисель пережигал нити, позволяя лезвию почти беспрепятственно скользить по паутине. Сделав два круговых удара, я продвинулся аж на полтора метра, но больше тратить тёмную энергию не стал. Полоска с магическим киселём восстанавливалась медленно.
Травнику пришлось заделаться грузчиком. Жалуясь, что его ладони стали такими же липкими, как липучая слизь, он шёл за мной и убирал обрубленные куски паутины, складывая их в стог, который вскоре стал похож на огромный кокон.
Паук-стражник. Уровень Митры — 8 объявился, когда мы подобрались к пещере вплотную. Восемь покрытых ворсинками лап высунулись из пещеры, затем наружу показалась голова с круглыми глазами и огромная задница, размером с надувной уличный бассейн. Я услышал, как Мин сглотнул слюну и побежал к стогу нарубленных паутинок, прихватив с собой всего одну ниточку. Паук пошевелил усиками и вылез из пещеры полностью.
Даже небольшие паучки, расставив лапы, выглядят в пять раз больше своего истинного размера, а паук-стражник развернулся передо мной, будто передвижная ракетная установка: двухметровые лапы — гидравлические упоры, покрытые мембранами глаза — оптика, усики — антенны, раскрашенная серыми пятнами задница — ёмкость с топливом.
Левой рукой я нащупал мешочек со слезоточивым порошком на поясе, правую поднял над головой, чтобы казаться выше. Глядя на двухметрового паука, я передумал идти в пещеру. Обходился же как-то без профессии! Не жили хорошо, нечего и начинать…
Не делая резких движений, я попятился. Пять метров отделяли меня от паука — приличное расстояние, чтобы избежать драки. Я решил отступать спиной, а если паук ломанётся, то развернусь и втоплю со всех ног. Под подошвой хрустнула паутинка, та самая, которую Мин забыл в спешке забрать, и пять метров моей безопасности испарились за долю секунды.
Подавшись вперёд, паук-стражник вытянулся и ткнул меня лапами в грудь. Усеянные зазубринами подушечки вспороли охотничью куртку и пустили кровь. Балансируя на грани падения, я видел, как арахнид тащит ко мне свою задницу с торчащим кончиком паутины.
Швырнув в воздух слезоточивый порошок, я приложился «тёмным ударом» в близстоящую лапу.
Вы нанесли 41 урона.
Здоровье паук-стражник 759/800.
Оказавшись в облаке слезоточивого порошка, арахнид замер. Усердно заработали усики, будто пробовали воздух на вкус. Не было похоже, что порошок, от которого задыхались и слепли люди, вредил пауку. Арахнид, скорее, замер из любопытства, разбираясь с тем, в какую среду он попал.
Рецепт Мина из болотных растений с добавлением перца отвлёк восьмилапого на несколько секунд. Я побежал. Выход из прорубленного в паутине тоннеля лежал в двух метрах, когда паук вновь оживился. Скользнув по паутине, будто фигурист по льду, он едва ли не телепортировался к краю сети и пнул лапой.
Вы получили урон 42.
Здоровье 67/150.
Ступать по траве пауку не понравилось, но предвкушая вкус человеченки, вместо осточертевших птиц и грызунов, он не побрезговал спуститься с паутины.
Зачерпнув передней лапой немного липучей нити из задницы, потянулся ко мне. На левой ноге затянулась петля. Сначала я едва ощутил касание поверх штанины, но затем лапки арахнида заработали в полную силу, упаковывая мой голеностоп в плотную липкую повязку, будто перебинтовывали сломанную конечность.
Представив себя в виде большого белого кокона, который, будто самый главный трофей, висит перед входом в пещеру, я взбесился. Лучше уж умереть в бою, чем готовить внутри себя питательный бульон для ядовитого засранца. Перевернувшись на спину, я дважды ударил тёмным. Космический кисель сжёг паутину и с энергетическим всплеском шваркнул по протянутым лапкам.
Вы нанесли 53 урона.
Здоровье паук-стражник 706/800.
Помахав ядовитыми клыками, паук попятился. Трава под лапами — отнюдь не то, что придавало ему уверенности в бою. На твёрдой земле он напоминал электронную игрушку с севшим аккумулятором: быстрый и управляемый при подключении от сети, но заторможенный и подлагивающий при автономной работе. Электрической сетью для арахнида служила паутина, на которую он охотно отступил.
Мин, показавшийся из засады, открыл огонь из пращи. В воздухе просвистели четыре камня, один попал в цель. Булыжник оставил пятно на глянцевой заднице паука и отнял аж две единицы здоровья. Арахнид взбесился и ответил на это… беззаботным шевелением усиков.
Где-то с полминуты паук-стражник раскачивался на краю паутины и наблюдал за мной, сидящим на земле и натирающим грудь заживляющей мазью. Сойти на траву во второй раз не решился. Заделывая прорубленный в паутине тоннель, стражник вернулся в пещеру. Первый раунд закончился со счётом… Каким нахрен счётом?! Ноль кирпичей у меня в штанах?!
Срезав ножом моток паутины с голеностопа, я кинул его в ранее собранную кучу. Проверку боем прошли, хорошо. Теперь пришло время разобраться с деталями, разработать стратегию, выявить слабые места и прирезать ядовитую тварь. Каким бы мерзким не показался паук, я твёрдо настроился с ним разобраться.
Мин наотрез отказался подходить к паутине и расхаживал у лесной опушки. Я ждал пока заживут раны, и восстановится здоровье.
На фоне других выделялись две проблемы: во-первых, даже с использованием тёмной энергии я сносил пауку всего пять процентов здоровья за удар; во-вторых, арахнид предпочитал драться на своей территории, где превосходил любого в скорости и подвижности.
Как решить проблему со слабым уроном, я догадывался — нужно ударить не по лапе, а по морде, а ещё лучше вскрыть огромную задницу. Решение второй проблемы тоже казалось очевидным, но более сложным в исполнении. Как заставить паука-стражника сойти с паутины и не дать вернуться в пещеру?
— Может я приготовлю порошковую бомбу? — предложил Мин, приближаясь ко мне крохотными шажками. — Как в Медной пещере?!
— Паук нюхал повисший в воздухе слезоточивый порошок, будто дезодорант, — ответил я. — По фигу ему!
— Дезо…что?
— Дезодорант! Не слышал такого?!
— Нет, — Мин посмотрел в небо, напрягая память.
— И после этого вы называете жителей Оглонских островов дикарями?! Ха! Дезодорант — это такое растение, которым мажешь подмышками и больше не воняешь!
— Ааааа! — травник почесал бороду и уверенно кивнул. — Так вот почему вы нюхаете друг у друга подмышки на свадьбе?!
Бой — штука плохопредсказуемая. Загадывать, как я доберусь до морды или туловища паука — бессмысленно. В драке всё пойдёт так, как пойдёт, а вот без плана на позиционку рыпаться не стоило. Паутина ведь хорошо горит, так?
Глядя, как Мин высекает искру, я пританцовывал. Наш восьминогий дружок охренеет, когда языки пламени заглянут к нему в норку! Не устроить бы лесной пожар! Хотя вряд ли. С двух сторон пещеру прикрывали скалы, а подступающий лес находился в меру далеко. Но на случай распостранения огня мы приготовили палки, которыми будем отрезать пламя, прокапывая противопожарные рвы.
Звонкий треск огнива. Вспышка. Падающая на паутину искра. Я сделал шаг назад, боясь, как бы пламя не обожгло мне ресницы, но я зря боялся… не обожгло…
Искра зажгла нить, которая вспыхнула крошечным огоньком, но тут же потухла, не продержавшись и пары секунд. Не бывать нам пироманами! Расстояние между нитями было слишком большим, чтобы огонь успел перескочить с одной на другую. Мин сделал пять попыток, и каждая из них закончилась оплавленным концом паутины, болтающимся на ветру.
Поджечь паутину получалось, только предварительно собрал её в кучку. Это навело меня на определённые мысли, тем более, что опыт работы с глобальными проектами у нас уже имелся. Как никак мы с травником расставили пятьдсят два капкана, чтобы поймать цапа! Пускай, попытка оказалась неудачной, но, не попробовав, мы бы этого не узнали.
Тунелей, ведущих к перещере, понадобилось два. На этот раз мы шли не напрямую ко входу в пещеру, а проделали проходы по левую и правую стороны, собирая отрезанные нити в кучи. Поэкспериментировав с «тёмным ударом», я подобрал оптимальную стратегию и увеличил скорость в три раза. Длинным дугообразным ударом с магической подсветкой я забуривался как можно глубже в паучьи сети, а затем дорабатывал простой физикой. Наша бригада по проходке паучьих сетей перевыполняла план в два раза.
Паук-стражник, чувствуя колебания паутины, несколько раз выползал из пещеры. В такие моменты мы выбегали из паучьего поля и пережидали.
Спустя час две тропинки, упирающиеся в скалу, были готовы. Осталось перетаскать паутину.
… … …
— Ты убегаешь слишком быстро! — я потряс травника за плечи, заглядывая в его стеклянные от испуга глаза. — Дай ему выползти и заметить тебя!
— А?!
— Не нужно убегать, как только он высунется из пещеры!
— Ауч! — травник крикнул от впившихся в плечи пальцев, только так мне удалось привлечь его внимание.
— Пей ещё один пузырёк и иди!
— Куда? — пробормотал Мин, доставая трясущимися руками защитный эликсир. — Опять идти?
Я бы с удовольствием избавил Мина от переживаний, но кто сделает остальную работу? План действий травника во всяком случае был понятен, в отличие от больной импровизации, которая досталась мне. Да и роль наживки для Мина почти родная, так что…
Травник шёл по центральному проходу к пещере и барабанил палкой по паутине, будто смычком по струнам. Я стоял слева от входа, прижавшись к скале, и уже в третий раз наблюдал, как паук-стражник высовывает лапки наружу. Лицо Мина скривилось, будто от инсульта. Третья попытка шла по сценарию двух предыдущих: едва успев разглядеть голову паука, травник убегал в лес и набивал полный рот успокоительных ягод, однако в этот раз Мин задержался.
Арахнид выполз из пещеры и развернулся в полный рост. На травника было страшно смотреть. Пребывая в полуобморочном состоянии, Мин смотрел пауку в глаза и долбил палкой по паутине. Такой наглости стражник не стерпел. Цепкие лапки, будто рога трамвая, встали на паутинки и скользнули вниз.
Мин что-то кричал и убегал, размахивая палкой. Это прозвучит странно, но Мин не знал настоящий план, который я для него отвёл. Мне нужно было время, и поэтому… в общем Мин старался выманить паука подальше и убежать в лес, а я рассчитывал, что паук его догонит. Пока умелые лапки арахнида вязали бы Мина по рукам и ногам, превращая в аккуратный кокон, я бы, не торопясь, сделал своё дело. Но травник убежал… Сука, да как он убежал?!
Чиркнув огнивом, я разжёг факел и поднёс к паутине. Плотно наваленная дорожка ошмётков лежала вдоль стены и перекрывала вход в пещеру. Мы накидали туда всё, что удалось собрать, проделывая дорожки. Уплотнившись, паутина стала пожароопасной. По крайней мере, я на это рассчитывал. Пришло время проверить.
Ресницы я-таки опалил. Вспышка сопровождалась хлопком и треском. Пламя прокатилось по огнеопасному бугорку шириной полтора метра в считанные секунды. Казалось, будто горела не паутина, а бензин. Жаль у меня не было с собой мобилки, чтобы это заснять. А лучше — квадракоптера. С высоты зрелище, должно быть, выглядело особенно красиво. Я поднёс к белой простыне факел и, будто чародей, сотворил стену огня, отгораживая вход в пещеру.
Паутина выгорела мгновенно. Я взобрался на метровую возвышенности и достал из ножен меч. Паук-стражник возвращался домой.
Не сказать, что наши силы уровнялись, но я точно припас парочку козырей: паук лишился липкой зоны комфорта у входа в пещеру — это раз; паук лишился преимущества в росте — это два. За три и четыре я посчитал два выпитых подряд пузырька с защитным эликсиром (оказывается они стакались).
Вы использовали защитный эликсир (слабый).
Защита увеличена на 10. Действует 10 минут.
Пятым пунктом я добавил себе пятикратное увеличение урона от «тёмного удара». Если закрыть глаза на ядовитые железы и двухметровые лапы, которыми арахнид может вести почти бесконтактный бой, составить конкуренцию я был в состоянии. Нужно крепко стоять на ногах, бить обычными ударами по лапам и тёмными — по корпусу. Оказавшись в выжженной расщелине, паук почувствует себя не в своей тарелке и попытается прорваться в пещеру. Успех поединка зависит от того, смогу ли я его сдержать.
Всю эту придуманную ранее тактическую хрень, я свернул в трубочку и засунул моему внутреннему стратегу в задницу. Пускай он орал и матерился из-за моего безрассудства, но что сделано — то сделано.
Пятый уровень Митры и знаки на увеличение скорости позволили разогнаться на пятачке перед пещерой всего с пары шагов. Я летел на паука, обхватив фиолетовый меч двумя руками.
Арахнид добежал до выжженной земли, его лапы прогнулись, будто амортизаторы, под тяжестью свалившегося груза. Лезвие в оболочке магического киселя пробило панцирь и углубилось под сопровождение чавкающих звуков.
Вы нанесли 520 урона.
Здоровье паук-стражник 280/800.
Не будь со мной знака Треула, урон едва бы перевалил за сотню.
Всполошившись, паук принялся щёлкать челюстями и дёргать лапками. Тёмная энергия вокруг лезвия исчезла, и меч наглухо засел в черепушке, я держался за него, как за поручень. Паук-стражник попробовал меня скинуть — бесполезно. Вторым заходом фиолетовое лезвие вошло в панцирь целиком, я взялся за рукоять обеими руками и наклонил в сторону, вскрывая паука, будто консервную банку. Коричнева жижа внутренностей ударила в воздух бурлящим фонтаном.
Паук-стражник. Уровень Митры — 8 убит.
За паука я получил две сотни Митры. Часть ушла Мину.
Победа над монстром, особенно таким мерзким, принесла внутреннее удовлетворение. Я не просто грохнул паука, разбросав его кишки по поляне, а сделал полезное дело. Восьмилапый засранец отвадил от пещеры целую деревню, жители которой десятками лет ходили к ведуну. Маршрут можно было возобновлять.
Плюс к карме за доброе дело не помешает. Но, сказать по правде, в сражении с разбойниками или работорговцами прилагались бонусы поинтереснее: шмотки, камни, оружие.
Последние деньги я потратил на перчатки с единицей к защите. Дополнительная защита ничего не решала, но и без перчаток я обходиться больше не мог, чёрный нарост захватил кисть и ладонь. Я еле вымолил скидку. Мин предлагал торговцу доложить зельями, но тот сказал, что и бесплатно их не возьмёт. У травника в запасе оставался большой драгоценный камень — плата за помощь охотникам на демонов, однако я на него не претендовал. В общем, золотые кружочки мне сейчас пригодились бы гораздо больше, чем затхлое мясо арахнида. Так считал я, но не Мин.
Травник восторгался добычей. Топтался вокруг паука и потирал ручонки, будто смотрел не на выпотрошенную тушу с торчащей из задницы паутиной и ядовитыми клыками, а на гору добротного скарба.
— Нужно собрать яд, пока он не насытился воздухом! — крикнул Мин, заглядывая арахниду в пасть. — А затем вскрыть панцирь и вырезать паутинные железы!
— Фу!
— Полезным может оказаться желудочный сок и сенсорные ворсинки! — травник мысленно разбирал паука на запчасти. — И ГЛАЗА! ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЫРЕЗАТЬ ГЛАЗА!
— Полегче, парень!
— Дарпинус говорил, что на основе сердечных клапанов можно приготовить лечебное зелье. А из лёгких получится отличный суп!
— Отра, всемогущая! — сплюнув под ноги, я передал травнику меч. — Развлекайся, я пошёл к ведуну!
В пещере воняло гнилью. Под ногами хрустела паутина, и валялись десятки опустошённых коконов, напоминающих скорлупу из-под яиц. Коконы лежали наваленной кучей прямо посредине прохода, на их боках красовались дырки от паучьих клыков и подтёки засохшей питательной слизи. Паук-стражник вскрыл больше киндер-сюрпризов, чем детишки на новогоднем утреннике.
«Ведуны не едят» — вспомнил я слова Мина, проталкиваясь мимо пирамиды из коконов. Как такое возможно? И почему я принял слова Мина на веру? Разве он не косячит чаще, чем отходит поссать?
Пещера оказалась совсем небольшой. Скинув налипшие куски паутины, я свернул за угол и упёрся в тупик. Тишину подземного мира нарушали: звук падающих капель и восторженные крики Мина. Если бы я не знал, что травник разматывает кишки паука, подумал бы, что он нашёл мешок с ракушками, в каждой из которых созрело по жемчужине.
Глаза привыкли к темноте, и я осмотрел пещеру. Как и предполагал — внутри не было никого. Не может человек просидеть в пещере без еды и воды целый год! Человек — нет, а вот камень… По центру пещерной комнаты стоял обелиск, всю его лицевую сторону покрывали выточенные рунные знаки. Над обелиском висела надпись:
Ведун.
Стоило мне приблизиться, как острие обелиска подсветилось, показывая то, зачем я пришёл:
Доступные классы: воин, стрелок, аморф.
Список меня порадовал. По крайней мере среди предложенных классов не было пастуха, мельника или травника (прости Мин). Всмотревшись в первый, я получил подробную информацию:
Класс воин.
Человека, ставшего на путь сражений, Отра наделит физической силой и выносливостью. Митра пропитает его оружие, укрепит кости и передаст мудрость великих воинов.
Классовые навыки: прирост здоровья +10 единиц за уровень Митры; прирост выносливости +10 единиц за уровень Митры; увеличение урона оружием ближнего боя +20 %; возможность использовать предметы на уровень выше.
Прочитав улучшения, я понял, почему местные стремились получить класс как можно раньше. Как и знаки Митры, классовые улучшения работают на дистанции. Чем раньше получишь — тем сильнее станешь с получением уровней. Выбрав класс воина на нулевом, я бы получил знатную прибавку к пулу здоровья и выносливости. Ну да ладно… Что там у нас по стрельбе?
Класс стрелок.
Отра наделяет стрелков скоростью и быстротой реакции. Митра защищает уязвимые места и придаёт выпущенным снарядам дополнительную мощь.
Классовые навыки: прирост скорости +10 единиц за уровень Митры; прирост скорости реакции +10 единиц за уровень Митры; увеличение урона оружием дальнего боя +20 %; защита увеличена вдвое при ношении лёгких доспехов.
Классовые навыки стрелка разогнали бы меня до скорости гепарда. Бешенная реакция позволила бы без проблем попадать в движущиеся цели, а навык защиты уязвимых мест — это вообще имба, позволяющая таскать лёгкие доспехи с бронёй, сопоставимой с латами или кольчугой. Сплошные плюсы, кроме одного… если враг подберётся к тебе в упор — ты покойник.
Класс аморф.
Хранители не благоволят стоящим на распутье энергии.
Классовые навыки: возможность трансформировать тёмную энергию в Митру; возможность трансформировать Митру в тёмную энергию.
Аморф был уникальным классом, получить который могли лишь носители Митры и тёмной энергии одновременно. Не удивительно, что я не встречал таких раньше. В отличие от воина и стрелка, аморф открывал одну единственную возможность — трансформировать энергию. Как это работает? Что я с этого получу? Непонятно. Но кое-что я мог сказать точно: взяв класс аморф, я избегу превращения в Ратхари или монстра, похожего на тёмного орка Харта.
… … …
— Что сказал ведун? — спросил Мин, догоняя меня вприпрыжку с рюкзаком, чвакающим внутренними органами паука-стражника. — Какие Отра выбрала для тебя пути?
— Аморфом буду.
— Кем?!
— Аморф. Слышал о таких?
— Нет, — травник поправил рюкзак. — В Хандо таких нет.
— А где есть?
— В Шэлесе должны быть. Кого там только нет.
— Хотелось бы верить, — переступив через камень, я повернулся к травнику. — Послушай, Мин, а как встать на путь, выбранный Отрой?
— Тебя должен кто-то научить. Кто-то, кто уже умеет.
— А если таких нету? Можно ли научиться, почитав книжки?
— Я о таком не слышал.
Интересная ситуация получалась. Охотник на демонов Блун сказал, что тёмная энергия, попадая в тело, уверенно вытесняет Митру и перевоплощает заражённого. То есть состояние, при котором в теле существует и Митра, и тёмная энергия — скоротечное. Могут ли при таком раскладе существовать другие аморфы в принципе? А если других нету, кто меня научит?
С другой стороны, не стоит верить Мину на слово. То, что травник не знает, как получить класс без учителя, не значит, что это невозможно!
К несчастью, опыт подсказывал обратное: чем сильнее я ждал от Мина ошибки, тем чаще он оказывался прав.
… … …
От Хандо в Шэлес вела хорошая дорога — две выезженные колеи, в которых почти не встречались камни. У дороги была особенная репутация. Её называли мирной. Сотни лет путешествие на запад предполагало военные тяготы. Наёмники и добровольцы шли по этой дороге, чтобы стать частью сопротивления фойгонским захватчикам. Исторически так сложилось, что разбойники не нападали на здешних путешественников, отдавая дань уважения в борьбе с западом.
Андрог. Уровень Митры — 14. Разведчик выбежал из леса и направился к нам. Тёмно-зелёная куртка, коричневые сапоги и копна болтающийся русых волос. В движениях узнавалась спешка. Не думаю, что разведчик четырнадцатого уровня разгуливал по Отре без оружия, но я его не разглядел. Острые плечики куртки гармонировали с носами сапог и стрелками на штанах. Коричневый пояс без бляшки опутал талию. Глядя на Андрога, складывалось двоякое ощущение: то ли он офицер лесной армии в выглаженной форме, то ли рок-гитарист в тематическом наряде.
— Приветствую! — крикнул я. — Чем можем помочь?!
Подбежав, разведчик ударил Мина с локтя в голову. Вот так вот! С беззаботным видом, будто отодвинул мужика с сумками, который завис в проходе. Раздался глухой хлопок, травник, расправил руки и взлетел. Мин отключился, едва ноги оторвались от земли. Падение с двухметровой высоты его уже не пугало.
— Не суетись! — левая рука Андрога сжала мне горло.
— Ты чего?!
Подсечкой он уложил меня на землю. Боль пронзила бедро, а за ней пришло сообщение о полученном уроне. Сжав зубы, я еле сдержался, чтобы не заорать. Голосовые связки, будто бомба с подожжённым фитилём, готовы были взорваться болезненным ором.
Протянув руку к ножнам, я нащупал пустой воздух. Куда делся меч?! Твою мать, как он это сделал?! Андрог не просто превосходил меня в скорости, он работал словно компьютер на фоне деревянных счётов в моей башке. Только спустя пару секунд, ощупывая пустые ножны, я понял, что мой меч торчит в моём же бедре.
— Они вышли на тебя?! — спросил Андрог, размахивая рукавом охотничьей куртки.
Когда он успел оторвать рукав?! Я покосился налево. Тёмный нарост переливался на солнце космическим киселём. На ветру болтались обрывки куртки.
Ладонь разведчика мелькнула перед глазами, будто молния. Хлопок. Лицо вспыхнуло болезненным жаром пощёчины.
— Я задал вопрос! Они вышли на тебя?!
— Кто, они?!
Разведчик схватил меня за шкирку и потряс:
— Что они сказали?! Они назвали имена?!
— Какие, бля, имена?! О чём ты?!
— Тродос, мать твою, ссаный воришка, не нужно втирать мне эту дичь! — Андрог влепил вторую пощёчину. Перед глазами замельтешили звёздочки. — Те, кто убили Маслова, они приходили к тебе?! Что ты им пообещал?!
— Никто ко мне не приходил! Успокойся!
— Почему они не забрали устройство?!
Торчащий в бедре меч всё сильнее развальцовывал рану. Чокнутый разведчик таскал меня из стороны в сторону, будто ревнивая жена мужа, требуя объяснений. Вцепившись в руку Андрога, я попытался её остановить, но разведчик даже не почувствовал сопротивления.
Очередная пощёчина отняла пятнадцать единиц здоровья, щека онемела, будто от новокаина. Решив сделать мою харю симметричной, Андрог сменил руку. В паузе между следующей пощёчиной я заглянул ему в глаза. В них мешались страх и паника…
Разведчик четырнадцатого уровня Митры прикончил бы целый отряд таких как я одними лишь пощёчинами. Чего он боялся? Это связано с тёмной рукой? Вряд ли. Увидев её, он лишь убедился, что нашёл того, кого искал.
— Они приходили к тебе?!
Андрог лупил меня по щекам и задавал один и тот же вопрос, на который у меня не было ответа. Понимая, что ситуация выходит из-под контроля, я заорал, что было мочи:
— ДА НИКТО КО МНЕ НЕ ПРИХОДИЛ!
Рёв остудил разведчика, на лицо ему брызнули капельки слюны. А нехер! Воспользовавшись заминкой, я пнул Андрога кулаком в грудь и застеснялся собственной ничтожности. Игрушечный тычок в кожаную броню и ударом-то не назовёшь. Пнул его, будто обиженка с выбитым зубом и разбитым телефоном, которого утешали всем классом, подкупая упаковкой жвачек. Хорошо, хоть лицо горело от пощёчин. Не хватало, чтобы этот упырь увидел мою краснеющую морду!
— ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ?!
— Они приходили к тебе?!
— Вот заладил-то, сука! В двадцатый раз говорю — никто ко мне не приходил! — ударив двумя руками по запястью, я отстегнул от себя навязчивую руку. — Ты, что, дебил бл*ть?!
— А?!
— Б, тупарез! Ты задаешь один и тот же вопрос! Я ответил на него, дальше что?!
Разведчик закусил нижнюю губу и раздул ноздри:
— Ещё слово…
— Да хоть десять! — выдернув из ноги меч, я залил землю кровью. Не больно, вообще похер. — Поцелуй меня в жопу! Как тебе такое слово, а?!
— Ну всё…
— ЧТО, ВСЁ?! Убъёшь меня?! Хорошо! Только не забудь спросить: приходили ли они ко мне?! И запиши ответ, а то у тебя память, сука, как у золотой рыбки! Репу почешешь и забудешь!
Кажется, моя вспышка гнева угомонила Андрога. Агрессивно настроенные морщины на лбу разгладились до просто недовольных. Он либо поверил мне, либо понял, что перегнул палку. А вот я успокаиваться не собирался. Сучара мне ногу проткнул!
— Что глаза опустил, тупень?!
— Помолчи!
Вскочив на ноги, я почувствовал, как в ране хлюпает кровь. Мин валялся в отключке с расправленным руками, будто нокаутированный боксер. Из рюкзака, придавленного телом, на землю сочилась коричневая жижа — сок паука-стражника.
— Быдлос тупорылый, тебя учили, как с людьми разговаривать?! — спросил я, показывая окровавленным мечом на травника. — Ты нахера его ударил?!
— Заткнись! — огрызнулся Андрог.
— Мудозвон отсталый! Будь у меня силы, ручонки твои на узел бы завязал!
Подозрения по поводу оружия подтвердились. Андрог хранил кинжал за спиной под курткой. Я не успел и глазом моргнуть, как лезвие, покрывшееся льдом, испускало пар в десяти сантиметрах от моего горла. Он таскает с собой холодильник? Откуда лёд?!
— Закрой. Свой. Рот.
— «Ах ты козлина безрогая! Даю три секунды, а после — заставлю сожрать эту ледышку!» — подумал я и ответил. — Молчу-молчу. Чёт понесло…
— Что у него в рюкзаке? — спросил разведчик и, не дожидаясь ответа, подошёл к Мину.
Глаза, кишки и другие внутренние органы растеклись по дорожной колее.
— Вы что, извращенцы? — спросил Андрог, ковыряя ногой серое месиво. — Жрёте эту гадость?
— Это ингредиенты.
— Что ты знаешь?
— Знаю глаза, лапки, паутинные железы…
— О боже! Плевал я на ваши увлечения пауками! Что ты знаешь про устройство? Про ОВЗ?
— Ничего. Я просто оказался рядом, когда Николай Маслов убегал от…, - я пожал плечами. — Он бросил пульт в клумбу, я подобрал его из любопытства. Ты можешь объяснить, что происходит? Что это за место?
— Гартея. Что она рассказала тебе?! — разведчик приблизил кинжал. Исходящий холод, будто морозный воздух, коснулся кадыка.
— Ничего. Приказала найти человека по имени Меркес на западе. Он посмотрит мою руку.
— Дура! — Андрог плюнул на землю. — Ну и дура!
Бросив меч, я поднял руки:
— Слушай, я ни черта не понимаю! Ты можешь мне объяснить? Что это за место? Кто ты? Кто такая Гартея? Вы с Земли? Мы находимся в настоящем мире?
— Завали рот! — разведчик покраснел, спокойствие вновь его покидало.
— Если не можешь рассказать здесь, давай встретимся на Земле!
— Что? — Андрог нахмурил брови и врезался в меня взглядом, будто услышал что-то, чего боялся услышать. — Встретимся на Земле!?
— Если можно. Я не настаиваю.
— Ах ты подсадной ублюдок!
Андрог повёл рукой, и ледяное лезвие проткнуло кожу. Он сделал совсем небольшую дырочку, чуть толще стержня шариковой ручки. Я услышал треск, но почти ничего не ощутил. Касание напомнило разрез под анестезией. Будь у меня зеркало, я бы увидел обмороженные до черноты края кожи и замёрзший кровавый ободок раны. Но зеркала у меня не было, я увидел лишь надпись с чудовищным уроном для почти безболезненного удара.
Вы получили 40 урона.
Здоровье 40/150.
— Полегче! — я отстранился, нащупывая пальцами кровавую ледышку справа от кадыка.
— Что они сказали?! Они хотят, чтобы ты узнал, где мы живём?!
— Клянусь Богом… или Отрой… да хоть собственными яйцами! Никто со мной не разговаривал!
— Ты лжёшь!
— С какой стати?! Зачем мне лгать?! Гартея разрешила оставить устройство для перехода! Стал бы я лгать, понимая, что она — мой единственный шанс перемещаться сюда?! Я не понимаю, про кого ты спрашиваешь и уверяю, что никому ничего не обещал, кроме Гартеи, — ледяная затычка растаяла, и кровавая дорожка побежала по шее. — Я лишь хотел знать, где нахожусь, и не угрожает ли мне та же опасность, что и Маслову?!
Разведчик, состояние которого колебалось от каменного спокойствия до истерики, вновь психовал. Его глаза бегали по мне, будто искали шифр или кодовое слово. Он не слушал. Выбирая из сказанного отдельные слова, он складывал их в предложения и подводил к тому, что хотел услышать.
— Рюкзак! — Андрог протянул руку.
— А?!
— Дай сюда рюкзак! По резкому!
Звон бьющегося стекла я слушал, сжимая зубы. К ногам Андрога падали пузырьки с защитным зельем и питательным эликсиром, туда же летели мешочки с мазью и порошком. Разведчик выборочно поднимал снадобье, читал описание и бросал обратно под ноги, чтобы безжалостно раздавить подошвой. Арсенал Мина уничтожался, будто пойманная на границе контрабанда.
Некоторые зелья он откупоривал и, вылив содержимое, нюхал пустую колбу. Вскрывал заживляющие мази и притаптывал ногой вывернутую на землю жижу.
Глядя, как Андрог неаккуратно вскрывает слезоточивый порошок, я сделал шаг назад, но вскоре удивился: разведчик даже не покривился, вдохнув фирменную тучку Мина. Похоже, слабые рецепты действовали на людей только до определённого уровня Митры.
Разведчик суетился и делал всё в дёрганной спешке. Что он искал? Что рассчитывал найти среди четырёх одинаковых рецептов?!
— Что это?! — глаза Андрога округлились.
— Эликсир восстановления зрения, — ответил я, всматриваясь в пузырёк, который мне дал мастер-травник.
— Я умею читать!
— Мои поздравления.
— Не юли! Где ты его взял?! Скажешь, твой недотравник приготовил такое?!
— Нет, — я оглянулся, опасаясь, что Мин может услышать мой насмешливый тон. Травник по-прежнему пребывал в нокауте. — Мне дал его Дарпинус — травник из деревни Хандо.
— Дал? — лицо разведчика скривилось ухмылкой. — Зачем?
— Старик попросил, чтобы я передал эликсир его брату Персумору.
Кинжал из-за пояса вновь перекочевал Андрогу в руку:
— И ты бы передал?
— Постарался бы! — я сглотнул слюну. — Что-то не так?
— Почему она никогда меня не слушает? — пробормотал разведчик.
— Кто?!
— Гартея. Эта дура понадеялась, что они не добрались до тебя. Благо, я вовремя вмешался! — под ногой Андрога хрустнул пузырёк. — Передавай привет ОВЗшникам!
Кольцо, увеличивающее скорость реакции на десять процентов меня не спасло. Нет, не так. Прибавки в десять процентов не хватило, чтобы увидеть его рывок. Земля под ногами разведчика взбугрилась и полетела из-под подошв, комьями. Он появился рядом, будто иллюзионист, совершивший пространственный прыжок. По горлу пробежал холодок…
Вы получили 240 урона.
Здоровье 0/150.
Вы погибли.
— Ну, давай, железяка! Работай!
В двухсотый раз нажимая кнопку на пульте перехода, я перестал содрогаться в предвкушении мышечных спазмов и паралича. Пульт не работал. Я попробовал зажать кнопку и хорошенько потрясти корпус — ничего.
Не помогли: ни десять быстрых нажатий, ни смачный бросок об стену, ни сокращение ОВЗ, набранное азбукой Морзе (три длинных, один короткий, четыре длинных, два коротких). Микроволновка? Пробовал дважды: тридцать секунд на малой мощности и минута экспресс подогрева. По дурости забыл выключить гриль. К счастью, корпус оказался жаропрочным.
Раньше мне приходилось подолгу настраиваться, чтобы умышленно причинить себе боль. Теперь всё изменилось. Я молил, чтобы меня скрутило до ломоты костей. Дети в цирке так не ждали клоуна на арене, как я ждал, чтобы меня сдавило прессом собственных мышц и шандарахнуло об землю.
Умерев на Отре, я очнулся в кровати: головная боль, ломота в теле, голод и жажда. Всё, как при обычном возвращении. Помучался с полчаса и вновь стал огурчиком, а вот устройство перехода дало сбой: вместо голубого света из основания лился розовый. Чтобы это ни значило, но, нажимая на кнопку, надписи больше не предлагали совершить переход.
Психованный Андрог прикончил меня за то, что какие-то загадочные они добрались до меня. Причём эти самые они завербовали меня здесь — на Земле, предварительно прикончив Маслова. Так он думал.
А ещё разведчик знал чародейку Гартею. Они общались, но, кажется, не без разногласий. Ещё бы! Можно ли нормально общаться с человеком, который здоровается, оглушая собеседника ударом с локтя? Гартея предупредила, чтобы я никому доверял, скорее всего, этого мудака она тоже имела в виду.
Почему он вспылил, когда нашёл зелье? Разве я спорил, что Мин не в состоянии приготовить эликсир восстановления зрения? И как это доказывает, что меня кто-то купил? Сплошные вопросы. Хотя кое-что можно было сказать увереннее: и Андрог, и Гартея, добившиеся определённых успехов на Отре, кого-то боялись.
Кто такие они? Что такое «оВз»? Неужели их интересы на Отре соизмеримы с человеческими жизнями? А страх в глазах Андрога… Стоило заговорить о встрече на Земле, как он съехал с катушек. Разведчик боялся, что они подослали меня, чтобы я нашёл на Земле его. Муть какая-то…
Сидя на диване с нерабочим пультом, я понятия не имел, что делать дальше. Искать заказы и возвращаться к прежней жизни? Нет, работа — последнее, чем хотелось заниматься.
Мысль об окончании приключений витала где-то под потолком, я настойчиво отгонял её, мешая забраться в голову. Розовый огонёк из пульта воспринимался, как запрещающий сигнал светофора на железнодорожном переезде. Поезд проедет, и я вернусь.
Если где-то и ехал этот грёбанный поезд, то вагонов в нём набралось как минимум несколько тысяч, а может и целый миллион. Розовый свет лился через час, следующим утром и даже спустя двое суток…
… … …
Мин расхаживал по залу с банкой кока-колы и пускал дым, затягиваясь вейпом. Он носил квадратные очки, чёрный классический пиджак с галстуком и набедренную повязку, край рубашки тёрся о волосатые бёдра. На ногах эксклюзивная обувь — носки с лейблом Адидас и сандалии из панциря паука-стражника, декорированные сенсорными ворсинками.
— Are you ready for the test? — травник сдвинул очки и посмотрел поверх оправы. — Let me know…
— Чего ты там болбочешь?!
— My bad, sorry… прости, никак не привыкну, дикари с Оглонских остров ведь не знают английского! До сих пор вместо «до свидания» кидаете друг в друга козявки?
Я сидел за партой посреди зала. На столешнице с выцарапанной надписью: «Толстожопая Маранта даёт за четыре золотых» лежали: простой карандаш и двойной листик в клеточку.
Вейп в руках Мина стал ещё и лазерной указкой. Травник перевернул его тыльной стороной и подсветил надписи на доске.
— В тесте — три вопроса. Первый: что такое Митра?
— Энергия Отры.
— Правильно, — лазерный указатель опустился ниже. — Второй вопрос: как зовут Хранителя тёмной энергии?
— Легкотня. Треул!
— Правильно. И последний: для приготовления зелья восстановления зрения используются ягоды голубики, а также рачьи панцири, смешанные с железом цапа. Чем нужно заменить голубику, если вместо панцирей в рецепте используются лапки болотной жабы, а в железе цапа завелись паразиты?
Я чертовски не хотел завалить тест. Двояк пойдёт в ведомость, потом записывайся на пересдачу… Оно мне надо?! Не хватало ещё лишиться стипендии! Так… Квадратный корень из цапа, делённый на косинус голубики… лапки болотной жабы выносим за скобки, модуль из рачьих панцирей на ум пошёл…
— Четырнадцать! — крикнул я, вскакивая из-за парты.
— Не правильно, — ответил Мин. — Правильный ответ — перхоть барсука.
— Да, ладно!? — я ударил ладонью по парте. — Так близко было!
— Тест провален!
Мин направил в меня лазерный указатель. Теперь он был не только вейпом и указкой, но ещё и устройством перехода с красной кнопкой. Травник нажал её, и розовый луч больно ударил в глаза. Я проснулся.
Пульт для перехода лежал на тумбочке, розовый свет из основания падал на лицо. Помесь разных миров, приправленная дебилизмом, снилась вторую ночь подряд. Спрятавшись с головой под одеяло, я снова уснул.
… … …
В первый день я ни капли не сомневался в возвращении на Отру. Занимался делами и каждые полчаса бегал к пульту, надеясь увидеть сменившийся сигнал светофора. Моментами я был даже рад, что обстоятельства не позволяли вернуться на Отру. Дел скопилось немало.
На вторые сутки стало волнительно. Нерабочая кнопка на пульте начала бесить, и я всё чаще запускал пульт в стену. На обоях появились вмятины, а устройству для перехода — хоть бы хны. Розовый свет больше не казался временным явлением.
Третий день надломил надежду. Наступила стадия смирения. Несколько часов я бродил по квартире, как зомби, не о чём не думая, пока не решил — нужно жить дальше.
Уборка, оплата коммуналки и интернета — это хорошо, но проблема много важнее оставалась не решённой. Открыв инстаграм, я посмотрел — как там Саня.
… … …
В туалете, отделанном чёрной плиткой, пахло морской свежестью. У зеркала вдоль стены выстроился ряд блестящих кранов, а за соседней стенкой — отполированные писсуары и кабинки из пластика.
Дверь с эмблемой писающего мальчика впускала внутрь пьяные тела и звуки электронных басов, доносящихся из зала. Никого не интересовало — почему застрявший в толчке пацан, так внимательно рассматривает посетителей. Чего только не делают в туалете ночного клуба.
Саня просочился внутрь, залипая в новенький айфон. Я прицепился хвостиком, а когда тот потянулся к двери кабинки, завалился вместе с ним внутрь, приложив по печени. Он испугался и едва не уронил телефон в унитаз, а когда захотел что-то крикнуть, я выключил ему звук, сбив дыхание ударом под дых.
— Ну, привет, партнер!
— Дёня? Кхе-кхе! Ты чего?
Выкрутив пальцы, я заставил его накрениться и нависнуть над толчком. На руке дёрнулись мышцы, я еле сдержался, чтобы не рассадить ему нос.
— Давно не виделись, Саня! Как дела?!
— Отпусти!
— Слышал, ты алгоритм продал. Удачная сделка?!
— Больно, Ден, отпусти!
Не совладав с эмоциями, я ударил коленом в бедро. Саня взвыл и подогнул ноги. Ещё немного и он опустится дорогущими джинсами на зассанный ободок унитаза.
— Клёво ты придумал, дружище: делаем работу вместе, а бабки ты лутаешь один! Смело! Даже прорабы так нагло не кидают гастеров, как ты кинул меня! Им хоть деньги на обратный билет домой дают, а мне что? Красочные воспоминания твоего кутежав инсте?!
— Я объясню! — Саня рыпнулся и ещё больше взвыл из-за заломаных пальцев. — Ден, бля!
— Что ты объяснишь, придурок?!
Колено врезалось в бедро. Второй удар парализовал мышцы. Промычав что-то под нос, Саня сполз на унитаз.
— Бабки на твоём счету, идиот!
— Чего?!
— Отпусти, бля!
Я ослабил хватку:
— На каком счету?! Что ты мне впариваешь?!
— Неужели я настолько туп, чтобы кидать тебя?! — Саня отвоевал побелевшие от залома пальцы. — Ладно бы мы жили в разных странах или хотя бы разных городах, но мы же знакомы с детства! У тебя остались переписки и исходник. Нахера мне столько головняка из-за двухсот штук?! Ден, ты головой думаешь?!
— За свою голову беспокойся, ща виском об унитаз приложу!
— Послушай! — Саня отгородился вытянутыми руками. — Прости, что не отвечал на звонки, это мой косяк, но кидать я не собирался! Я сдуру наобещал, что по-быстрому продам алгоритм, но с покупателем затянулось. А трубку с тебя не брал, потому что неудобно было каждый раз завтраками кормить. А потом появились они.
— Кто появился?!
— Они.
… … …
— Не хочу знать, куда ты вляпался! — перекрикивая шум музыки, Саня пододвинул бокал с пивом. — Не впутывай меня в это, ладно?!
— Рассказывай!
— Тормознули около Пьяного пузыря! — Саня выпил залпом половину бокала и опасливо посмотрел по сторонам. — Подрезали прямо в центре, бумер и мерс — тачки премиум класса, черные. Я думал, такой беспредел остался в девяностых, а — нет.
— Ничего не нужно, спасибо! — я отогнал нависшую над столиком официантку.
— Вытащили из машины и стали про тебя спрашивать.
— Ни хрена себе!
— Вот-вот! — Саня осушил бокал.
— Что спрашивали?
— Ничего конкретного — вода сплошная: что ты за человек, где работаешь, девушка, какие отношения с семьёй. Очень странно. Ребята на бандитских тачках в центре города хлопают бедолагу-фрилансера, чтобы взять характеристику. Ты знаешь их? Хотя, нет, не отвечай!
— Что потом?
— Я рассказал им всё, что они хотели знать, — Саня пожал плечами. — Извини, ситуация…
Я понимающе кивнул и отодвинул бокал. Пиво не лезло.
— А потом их старший сказал, чтобы я с тобой не контачил. Шок, да?! Будто ревнивый мужик приехал прессануть сопляка, клеящегося к его тёлке.
— Их старший?
— Да. Пить будешь?! — Саня показал на бокал и, получив разрешение, подтянул к себе. — Их было трое. Два бугая пугали, а зализанный хер в очках говорил.
— Попросил, чтобы мы не общались?
— Попросил?! — Саня подпрыгнул, проливая пиво. — Чувак! Мужики со стволами не просят!
— У них были стволы?!
— Теперь понимаешь почему я пропал?! — трясущиеся губы смяли фильтр. — Хорошо хоть, они не сильно прессовали, потрясли за грудки и дали время очухаться. Я успокоился и вспомнил про деньги. Так мол и так, спрашиваю: как не общаться с человеком, если мы вместе работаем? Рассказал про сделку и про то, что ты ждёшь свою долю… И тут он достал ствол…
— На улице?!
— Нет, бл*ть, в ресторан меня пригласил! Конечно на улице! Ты стоял когда-нибудь под дулом пистолета?! Страшно до обоссачки! Смотришь в чёрную дырочку и чувствуешь, как капельки холодного пота катятся по лбу. Я кивал и слушал. Мужик велел ни при каких раскладах не переводить тебе деньги.
Саня нёс редкостную чушь. Злой дядя запретил водиться со мной?! Отмазка на троечку. Разводка с предоплатой в интернете, и та выглядела крепче. Не знай я про убитого Маслова и пульт перехода, посчитал бы, что Саня таким дебильным приёмом надеялся меня кинуть.
— Что ещё?
— Больше ничего, — Саня боязно огляделся. — На случай если они узнают о нашем разговоре — я скажу, что ты приходил за своей долей, но я тебя отшил. А за бабки не переживай, половина суммы лежит на кошельке. Как только что-то прояснится, отправлю ключ.
… … …
Дно бутылки грохнулось о стол. Поводов нашлось два: радостный, но липовый — мы закрыли сделку на четыреста тысяч, и пугающий, но настоящий — серьёзные ребята с оружием спрашивали про меня и мою семью.
Гартея, психованный Андрог, а теперь ещё и бандиты. Первая — отправляет на запад, второй — ножиком по горлу, а последние — травят Саню. Какое им дело до него? А до моих денег? От неувязок, нестыковок, противоречий и оборванных концов опухла голова. Я выпил.
Хотел послушать музыку, но вместо этого провалился в социальную сеть. Тлела надежда. Пускай и косвенно, но мы с Гартеей были заодно. Как-никак, она оставила мне пульт и дала задание. А что если, узнав про меня и неработающий пульт, чародейка восстановила аккаунт Иванова Ивана Ивановича? А ну-ка!? Нет, не восстановила… Я выпил ещё.
А может ну его — этот пульт!? Не из-за него ли убили Маслова? Люди с деньгами, связями и непонятными целями навели обо мне справки, запугали друга и ограничили в бабках. Что если с Масловым всё начиналось также? Я проглотил слюну, а после — выпивку.
Шёл третий час ночи. Я прилично накиданный тащился к дивану и вспоминал последнюю фразу Андрога. Он просил передать привет ОВЗшникам. А вдруг они — это те мужики, которые тормознули Саню? Если так, значит люди, которые перемещаются на Отру, враждуют? «Передавай привет ОВЗшникам!» — фраза явно не для союзников, особенно когда за ней следует удар ножом по горлу.
Идея показалась недурной, но с выводами я не спешил. Однажды пьяному мне показалась недурной идея сделать сальто со скейтборда, а потом: больничка, месяц с гипсом и мамино: «Денис, я от тебя такого не ожидала».
Допустим, Гартея с Андрогом работают в одной команде, тогда ОВЗшники — их противники? Очень похоже. Андрог боялся, что его найдут на Земле, а Гартея наставляла никому не верить. Хорошо. А если Маслов был на стороне Гартеи с Андрогом, а убили его те самые ОВЗшники, то что со мной?
Открыв ящик тумбочки, я взял чехол от пульта. Кожа, магнитная защёлка, добротные швы и белая эмблема «оВз». Что же она значит? Общество высокопоставленных засранцев? Община высшего звена? Орден вышибал запада?
Я поднёс чехол к струящемуся из пульта красному свету и понадеялся разгадать загадку или найти секретный знак. Умники в кино делают так постоянно! Не нашёл. На материале остался лишь слой собственных отпечатков. На этом я не остановился. Заправленный крепеньким Денис превратился в сыщика, понюхал кожу, лизнул швы и проверил — нет ли в чехле второго дна.
Экран телевизора мигнул синим, когда я вылавливал крошки. Табак, коричневый волос, кусок скорлупки… СТОП! Мигнул телевизор?! Он же выключен! Отложив «улики» на край стола, я поднял голову. Будто божественное благословление, из приоткрытого ящика тумбочки лился голубой свет. Кажись, пульт снова работал…
… … …
Лежать ногами на диване, а головой — на полу — неудобно, но кого волновало удобство в ту секунду? Забыв про ступор, я нажал красную кнопку, как только дотянулся до пульта. На лице замерла улыбка. Найди меня в таком виде полицейские — ролик с видеорегистратора собрал бы тысячи просмотров. Я улыбался, но мне было не до улыбок…
Вы погибли.
Затраты на восстановление — 50 переходов.
Доступное количество переходов — 56. Хотите совершить восстановление?
Переход выполнен успешно. Доступное количество переходов — 5.
Закоченевшее тело потихоньку возвращалось к жизни. Я не торопился, ибо знал: дёргайся сколько влезет, но раньше, чем через пятнадцать минут, в себя не придёшь.
Открыв глаза, увидел что-то чёрное и матерчатое. Подо мной раскачивалась земля, а по обе стороны шумели листья. Пахло потом, навозом и гнилью, от которой подташнивало. Это из-за восстановления?
— Давай! Смелее!
— Ты точно мне поможешь? — я узнал голос Мина.
— Лопух…, - пробормотала женщина.
— Не слушай её, Мин! Бабе десять раз по башке дубиной вмазали, она чокнутая! Я обещал, что помогу, значит — помогу! Давай камень, если не хочешь, чтобы тебя казнили!
Положим, я не врубался в обстановку до мелочей, но по смущённому голосу травника и напору второго, было понятно: Мина разводят. Причём разводят по-крупному. Средний драгоценный камень ушёл на нужды для похода в Шэлес, значит сейчас на кону стоял большой.
Я изо всех сил дёрнулся, скинул с себя ношу и вскочил, намереваясь расплющить кому-то харю… Жаль, но всё это произошло понарошку. В ближайшие десять минут мой предел — открыть веки и закрыть веки.
— Меня хватали сто раз! — он топнул ногой. — Как думаешь, почему я до сих пор жив? Почему на свободе?
— Ты же не на свободе?
— Уже завтра — буду! Соглашаешься или нет?! Последний раз спрашиваю!
— Ладно…
Скрипнуло колесо, фыркнула лошадь. Вероятно, мы ехали на телеге. На кочке придавившая меня ноша съехала, и я увидел небо… решётчатое небо. Синеву с пятнами облаков резали на прямоугольники ржавые прутья. Нас везли в клетке, хотя новость эта оказалась не самой скверной. В придавившем меня грузе я опознал труп мужика: белая кожа, потухшие глаза, кровяные подтёки из ноздрей, запах гнили. Я валялся в куче вместе с трупами…
— Там что-то шевелится! — взвизгнула женщина.
— Треул бы меня побрал, что за херня!?
В клетке началась паника. Скидывая с себя мертвеца, я слышал, как люди бьются о железные прутья и взывают к Отре.
— Всё-таки он спал! — прорезался голос Мина. — Спал!
Травник помог мне выбраться из-под тел и смял в объятьях. Нежиться среди трупов — так себе, но я потерпел, Мину нужна была поддержка.
Ифи. Уровень Митры — 6. Взломщик впился в меня хищным взглядом. Из-под широких рукавов куртки, которая явно была не по размеру, выглядывали чёрные пальцы. На лице: рваный шрам через бровь, кривой нос, острые скулы. Кожу побило морщинами. Он был мелким и дохлым, но всем своим видом показывал обратное. Смотришь на него и понимаешь: Ифи в клетке, как рыба в воде.
— Сунешься ко мне — вырежу глаза! — изо рта показался обломанный кончик ножа.
— Отра — Мать всего живого, дочь всевышнего, единственная признанная из хранителей, спасительница наша, услышь и приди на помощь…
Скрестив рука на груди, Серна. Уровень Митры — 3. Поэт бормотала молитву. Под глазами у неё разбухали два свежих фингала, на худых плечах висела порванная одежда, которая когда-то была платьем.
— Всё в порядке, — я потянулся к Серне.
Певица отскочила и долбанулась о клетку. Взгляд прилип к тёмной руке, от вида которой её трясло и колотило. Я дважды повторил, что не собираюсь к ней лезь, трогать и уж тем более делать больно, но девушка не слушала.
— Где мы? — спросил я Мина.
— В повозке работорговцев из Шэлеса! — он прижался ко мне и посмотрел на Ифи, будто ребёнок, который ищет защиты у родителя. — Они отдадут нас Бирюзовым клинкам.
— Мы в чём-то провинились?
— В чём-то провинились?! Ха! Посмотри на свою руку! — встрял Ифи. — Ты почему не стал Ратхари, тёмный?! Как тебя угораздило вообще?
— Заткнись! — я ткнул во него пальцем чёрной руки. — Я вернусь к тебе позже!
Прятать руку — бессмысленно, значит нужно ей пользоваться! Пускай Ифи на уровень выше, зато со мной не только Отра, но Треул. Пятикратный урон от тёмного удара, затолкает кривой нос Ифи глубоко в черепушку.
— Как мы здесь оказались?
Мин рассказал, как очнулся и увидел меня валяющимся на земле. Болела голова, он почти ничего не помнил, кроме мужика, который выбежал из леса и приложил его с локтя. Почему так случилось, и что было дальше, травник спросил у меня. А что я мог сказать? Пришлось врать. Сказал, что тот болван без разбору полоснул меня по горлу. Лезвие задело сонную артерию, обострилась хроническая сонная болезнь, из-за чего я провалялся в отлючке трое суток.
— Тёмный восстал из мёртвых, — пробубнила Серна, выслушав мою бредовую отмазку.
У Мина тряслась губы и дрожал голос, когда он рассказывал, как нашёл меня с синей кожей, холодным телом и неподвижной грудью. Надо отдать должное: травник меня не бросил. Тащил холодное тело к деревне, чтобы похоронить на кладбище и отдать последние почести. И дотащил бы, если бы на дороге не появились работорговцы. Впрочем, это были не совсем работорговцы, скорее — местные полицейские, которые тащили в Шэлес бандитов, грабителей и политических. За годные экземпляры бирюзовые клинки выплачивали вознаграждение.
Ифи взяли за воровство (не удивительно), а девушка пела запрещённые песни про клан Кипящая кровь. Про меня и говорить нечего, черная рука — она как неоспоримая улика, можешь доказывать невиновность хоть до хрипоты в горле, но тёмная энергия — есть тёмная энергия, в мире, где правит Митра, пособникам Треула позволено жить только на Проклятом утёсе.
К слову, если взломщика, поэтессу и меня везли в Шэлес заведомо виновными, то Мина прихватили якобы свидетелем. С одной стороны, он не сделал ничего плохого, с другой — тащил на себе мёртвого тёмного… Чем не преступление?
Нас везли в повозке с клеткой. Спасибо за заботу о заключённых — внутри можно было стоять в полный рост. Клетка отгораживались от кучера деревянным заслоном, который защищал конвоиров от заключенных. Доски были поцарапаны и помяты, но выглядели надёжно.
Конвоиров четверо. Они сидели на лавочке кучера, будто воробьи на жёрдочке:
Гуар. Уровень Митры — 5. Торговец.
Анур. Уровень Митры — 4. Кучер.
Мардуамеш. Уровень Митры — 7. Стрелок.
Дрид. Уровень Митры — 6. Воин.
Они разговаривали про баранину на кости, что готовят в таверне под названием «Розовый лебедь».
— Отдай камень! — я шагнул ко взломщику, отодвинув Мина в сторону.
— Ха! — хмыкнул тот и выставил зажатое в пальцах лезвие, которое прятал во рту. — Зачем он тебе? Ты, считай, уже покойник!
Я подал вперёд левое плечо и заставил тёмную энергию выплеснуться. Магический кисель охватил кисть, костяшки пальцев и кулак целиком. Я будто одел боксёрскую перчатку, только эта не смягчала удар — наоборот.
Ифи расставил руки и зашипел, будто загнанный зверь. Выставил напоказ обломанный кусок ножа и ехидно улыбнулся. На что он рассчитывал? Что, глядя на его показную уверенность, я испугаюсь трёхсантиметрового лезвия? Нет, дружок, меня так дёшево не возьмёшь. Все эти тюремные выходки (Ифи был пропитан ими насквозь) созданы, чтобы пугать Мина и впечатлительных детишек. Когда доходит до дела, такие, как Ифи, сидят тихонечко в углу и сплёвывают на землю зубы.
— Треула мне в задницу! — взломщик смотрел, как я наступаю, и сжимался, будто дырявый надувной матрас. Каждый мой шаг топтал его уверенность. — Ты не можешь просто так забрать камень! Мы заключили сделку!
— Какую ещё сделку?!
— Я вытащу травника из тюрьмы!
— Да ладно?! Себя вытащи!
Ифи презренно скривился и задрал рубашку, показывая татуировку на худом животе: выцветшая морда бандита с повязкой, которая закрывала половину лица:
— Про гильдию воров слыхал?
— Нет.
Ответ смутил взломщика. Он говорил про гильдию с гонором и величием, будто хвастался королевскими корнями, а, услышав ответ, посмотрел на меня как на несведущего простака, который обменяет драгоценную реликвию на кружку эля и пышную бабу.
— Гильдия воров Шэлеса — самая большая воровская семья на Отре. Наши руки тянутся через весь город и доходят до Бирюзовых клинков. Тюрьма — это, считай, наш дом! Я знаю человека, который знает человека, который через городского стражника поможет бежать из тюрьмы.
— А я знаю человека, который знает человека, который знает человека, который сказал, что договариваться через человека — полная хрень! — я протянул руку. — Когда вытащишь Мина из тюрьмы, тогда и поговорим. Давай камень!
— Никто не возьмётся вытаскивать его без оплаты! — возразил Ифи. — На кого лягут расходы?!
Взломщик пыхтел, кряхтел и сопротивлялся, но камень отдал. В руках травника сапфир выглядел менее ценным, будто пройдя через руки взломщика, потерял качества и подешевел. Дело в отношении. Ифи видел ценность в самом сапфире: сверкающая голубизна, огранка, вес, подкупающая твёрдость, а Мин смотрел на него, почти как на безделушку. Дай волю, и он обменяет его на мешок болотной травы.
На языке крутился вопрос — как Мин оставил у себя сапфир — ведь вещи у нас забрали, но ответ последовал прежде, чем я успел его задать. Травник подвернул штанину и убрал камень в потайной карман.
Как только напряжение в клетке снизилось, Ифи развязал язык:
— Слушай, тебя как зовут?
— Тродос.
— Ты беспокоишься за своего друга, Тродос, а нужно беспокоиться о себе. Хочешь расскажу, что будет дальше?
— Ну!
— Как только тебя привезут в Шэлес, твоё имя узнают Бирюзовые клинки. Слухи о человеке с тёмной рукой расползутся по городу, и проживёшь ты не больше суток. Я своими глазами видел, как на главной площади вздёргивают людей едва ли не за упоминание Треула. Про тебя и говорить нечего. У тебя есть только один выход — бежать из повозки, убив конвоиров. При других обстоятельствах ты умрёшь либо в городе, либо тебя прикончат охотники за головами.
Доверять вору — глупо. Он бы не стал заводить со мной разговор, если бы не видел в нём выгоды. Такому как Ифи дай кошелёк потолще, да лясы в таверне поточить. Может стоило набить ему харю, за то, что хотел развести Мина? Хотя, что это изменит? Воришка прав: как только меня привезут в Шэлес, на мне можно ставить крест.
Ещё одну смерть я не переживу. Не знаю, помог мне кто-то с возвращением или это штатная работ пульта для перехода, но я вернулся на Отру после того, как агрессивный Андрог перерезал мне горло. Вот только переходов осталось всего шесть штук, а это — три путешествия или девять дней на Отре.
— Предлагай!
— Быстро соображаешь! — Ифи показал панораму гнилых зубов. — Предложение простое: за сапфир я открываю клетку, ну а дальше ты сам. Могу одолжить заточку.
Я поискал в словах взломщика подвох. Если он рассчитывал меня развести, то как? Хотя, даже если хотел, стоило ли об это думать. Если я хочу остаться в живых, нужно действовать. Но как действовать? Допустим, он откроет клетку. Заслужили ли конвоиры смерти? Обстоятельства, при которых я ради спасения собственной шкуры, должен грохнуть четверых человек, мне не нравились. Да и справлюсь ли я? Думать нужно было быстрее:
— Через сколько мы будем в Шэлесе?
Ифи прижался к клетке и посмотрел по сторонам:
— Мы проехали Шипастое ущелье и колодец. Если мужики захотят ещё разок покувыркаться с девчонкой, — взломщик кивнул в сторону Серны. — Будем в городе через два часа. Если не захотят — через час.
Последние слова резанули словно серпом по… Короче, я завёлся и ощутил, как тёмная энергия почти неконтролируемо приливает к кулакам. Тема с насилием меня нехило цепляла даже в кино, а тут Серна. Она сидела в пяти метрах в разорванном платье с побитым лицом. Ещё бы чуть-чуть и я принялся долбить в деревянный щит, который огораживал нас от конвоиров. Я что-то говорил про заслуживают ли они смерти? Забыли…
— Ты не против? — я посмотрел на Мина.
Травник даже бровью не повёл, достал из потайного кармана сапфир и передал взломщику.
— Справишься?
Ифи спрятал камень во внутренний карман куртки и сунул руку за ухо. Поковырялся в копне грязных волос и подошёл к навесному замку. Только спустя несколько секунд я заметил зажатую в пальцах отмычку — железную пластинку длиной сантиметра четыре с выщербленным краем.
Замок висел снаружи, Ифи прижался грудью к решетке и просунул руки с обеих сторон. Работать пришлось почти в слепую, но выглядел он очень уверенно. Потеребил дужку, проверил насколько хорошо входит отмычка и подогнул нужные рычажки.
— Корпус латунный, — сказал взломщик, закусив губу, пока отмычка елозила в замочной скважине. — Механизм запора слабый. Будь я с той стороны — снял бы его ломом за пару секунд.
Мы с Мином прикрывали взломщика спинами. Серна бормотала стихи про раскол в рядах Бирюзовых клинков. Мы её не просили, но было кстати.
— Стандартный цилиндровый механизм, — не понятно кому сказал взломщик, продолжая колупаться в замке. — Нужно отодвинуть защёлки на одинаковый шаг и повернуть. Если я всё сделаю правильно, — Ифи вытащил язык и замер. Кажется, он был у цели. — То, пружинка сама вытолкнет дужку. Опа!
Услышав щелчок, я сжал кулаки и приготовился. Вот-вот должна была начаться заруба. Я не мог перестать думать: как же круто — уметь вскрывать замки, а потом Ифи повернулся к нам и показал переломленную пополам отмычку:
— Не получилось!
— Как?!
— Вот так! А ты чего хотел? Было бы мозгов побольше, понимал бы: такой зубочисткой замок не вскрыть! Переходим к плану Б, — Ифи достал из кармана сапфир и поднял над головой. — Эй, тупоголовые! Смотрите, что у меня есть!
К такому плану я оказался не готов. Ифи махнул рукой, чтобы мы отошли подальше, а сам сел на задницу, насвистывая весёлый мотив. К клетке подбежали двое: торговец Гуар и воин Дрид. Их интересовал камень, но увидев меня, они подвисли с отвисшими челюстями. Дрид, который небось и закидывал моё холодное тело в клетку, почесал затылок:
— Он живой?
— Что за херня, Ифи?! — вскрикнул торговец.
Вопрос прозвучал странно. И почему он задал его Ифи? Взломщик, конечно, претендовал на место смотрящего клетки, но могли спросить и меня! Я что, дикий зверь, который не в состоянии сам ответить?
Как и ожидалось, в легенду про перерезанную сонную артерию и одноимённую болезнь никто не поверил, Ифи выдал конвоирам реплику про хранителя тёмной энергии:
— Треугл вытащил тёмного с того света!
— Зачем?
— Не знаю, — Ифи повертел сапфир, направляя отражающийся луч в глаз торговцу. — С каждым годом у хранителя всё меньше приспешников. Проклятый утёс пустеет, вот хранитель и спасает всех, кого не лень. Даже этого!
Они выслушали Ифи и одобрительно покивали. Ответ показался логичным. Причём, они приняли его столько легко, будто взломщик объяснял про закваску капусты в бочках, а не про воскрешение из мёртвых. Впрочем, в мире, где я видел: гигантских пауков, магию, проклятья и беснующихся орков, восставший из мёртвых хоть и выделялся, но не так чтобы «вау!».
Не прошло и десяти секунд, как Гуара с Дридом интересовал лишь синий гранёный камень размером с грецкий орех:
— Обалдеть! Ты где его взял?!
— Где взял, там уже нет, — Ифи перекинул камень из одной руки в другую и посмотрел на конвоиров надменно, как смотрит король на кружащуюся у ног шелупонь. — Я даю вам камень, а вы меня — отпускаете, идёт?!
Торговец теребил связку ключей и следил за камнем, будто кошка за лазерной указкой. Дрид в третий раз брался за меч, но также быстро отпускал его, словно боролся с нашептывающим голосом в голове. Небось перед глазами у него крутились тысячи стейков на косточке, которые он сможет купить в Розовом лебеде, если заполучит сапфир. Воин едва сдерживался, чтобы не выпустить Ифи кишки.
Серна недовольно хмыкнула. Оно и понятно. Совсем ещё молодая девчонка (я не дал бы ей больше восемнадцати) видела в людях алчных и озабоченных ублюдков, а тут ещё Ифи придумал охрененный план Б, в котором вытаскивает свою задницу из клетки, заплатив за это чужим камнем.
Что задумал Ифи? Кинет или исполнит обещанное? Вопросы промелькнули в голове всего на секунду, и я тут же их отбросил. Ответы ни к чему. Чтобы не задумал Ифи, пускай он окажется конченым мудаком и пустословом, который оставит нас в клетке с панорамным обзором, это не имело никакого значения. С какой-бы целью он не вышел из клетки, он выполнит свою часть сделки — откроет дверь.
Когда пружина вытолкнет запорную дугу из латунного замка, действовать нужно будет быстро! Работать с тёмной энергией я уже приноровился. Пусть и не в рукопашную, а с мечом, зато я точно знал: тёмным ударом можно засадить с любой руки. Энергия переливается куда угодно, стоит лишь захотеть.
Я замер в позе заключённого: наклонил корпус вперёд и взял кисть в замок за спиной. Нельзя, чтобы Дрид видел, как магический кисель расползается вокруг кулака, когда я брошусь к выходу. Пускай мой подарок станет для него сюрпризом, который я вытащу из-за спины, словно фокусник кролика… фиолетового, пятикратного и проникающего сквозь броню кролика…
Мин перетаптывался с ноги на ногу: не то хотел отлить, не то волновался. Стоило ли волноваться мне? Пожалуй. Конвоиры промышляли перевозкой преступников не первый год и наверняка сталкивались с побегами. Кстати, почему я уверен, что, выбравшись из клетки, в одиночку прикончу четверых конвоиров, один из которых обходит меня на два уровня? К чёрту! Лучше уж быть слепо-самоуверенным и рубиться до победного, чем жевать сопли в нерешительности.
Между Ифи, Дридом и Гуаром шла уже вторая или третья стадия торгов. Торговались в основном Дрид и Гуар, приказав Ифи заткнуться. Конвоиры не рассматривали предложение — отпустить взломщика, они спорили: отобрать камень и прирезать засранца или отобрать камень и сдать его Бирюзовым клинкам. Дрид голосовал за «прирезать», потому что надменный воришка конкретно его заколебал, а Гуар поднял руку за «отдать клинкам», торговец привык мерить всё в золоте.
Прения почти закончились. Дрид был сильнее и кричал громче, чем и выиграл спор. Он уже потянулся к мечу, когда на сторону Гуара встал стрелок седьмого уровня Мардуамешь. Он сидел на лавке вместе с кучером и, выслушав доводы обоих, вмешался:
— Не марайте руки о взломщика! Если рисунок на животе настоящий, и он каким-то боком связан с гильдией, будем долго объясняться.
Признаться, я не ожидал такого поворота. Кажется, гильдия воров значила в Шэлесе больше, чем просто крутое словечко для развесивших уши лохов.
Гуар потянулся к поясу и отстегнул железное кольцо с ключами, Дрид приготовился войти в клетку за сапфиром. Время пришло…
Впереди меня ждала головокружительная импровизация. Предсказать события в драке против четверых соперников невозможно. Слишком много переменных и вариаций. Я не знал их характеры и поведение, кто и что предпримет. Чем они меня удивят? И всё же для успокоения я прокрутил в голове один из возможных сценариев, а точнее сказать — линию своего поведения.
Дрида с пятым уровнем Митры уложу прежде, чем он достанет из ножен меч, тёмная двоечка прилетит в лицо на противоходе, когда тот будет взбираться в повозку. Торговца отпихну в сторону, с безоружным мужиком с золотом в карманах разделается Ифи. Его даже просить об этом не нужно. Главная опасность — Мардуамешь. Из-за деревянного щита я видел лишь затылок стрелка. Из чего он стреляет — оставалось загадкой. Зато кое-что было понятно как дважды два: хочешь получить преимущество в бою со стрелком — сокращай дистанцию.
Не удивлюсь, если тёмная энергия запудрила мне мозги. Торговца и кучера я вообще не считал угрозой. Тёмная двоечка в лицо Дриду и взрывной рывок к Мардуамешу — вот мой план! Секунду, а что у меня с энергией?!
Просматривать показатели здоровья и выносливости некогда. Гуар уже целил ключом в замочную скважину, я лишь проверил самые важные:
Темная энергия 1000/1000.
Действующие эффекты:
— «подавление тёмного», время действия — 5 дней.
До других показателей не было дела. Я сжал зубы и на миг задержал дыхание. Оба кулака подсветились фиолетовым. Да помогут мне Отра, Треул и даже Боженька, если его божественный свет дотянется…
Боковым зрением я увидел появившуюся справа тень. Времени в обрез. Подался вперёд вместе со звуком скрипящих петлей, а в следующий миг меня сбило с ног… Сдуло, будто выстрелом из пневматической пушки. Я отлетел к стене напротив и врезался в решётку, едва не придавив поэтессу. Девушка испуганно вскрикнула и изо всех сил зажмурила глаза.
Полоска здоровья отскочила влево процентов на пять. Вроде и удар не сильный, но какого хрена так отбросило? Почему не могу пошевелиться?!
Вы получили урон 21.
Здоровье 129/150.
На вас действует оглушающий болт. Длительность оглушения — 3 секунды.
— Кажется тёмный ублюдок что-то задумал! — сказал Мурдуамеш, закидывая на плечо разряженный арбалет. — Пускай отдохнёт немного!
Дрид отвесил взломщику смачную затрещину и отобрал сапфир. Конвоиры вернулись к кучеру и расселись по местам. Хлестнули поводья, и клетка, раскачиваясь на ухабах, вновь набрала ход.
— Будем в Шэлесе через полчаса, — сказал кучер.
Меня захлёстывала злость от бездействия. Прямо в эту секунду я должен был рвать задницу, разыскивая старика Меркеса. Это дало хотя бы призрачные шансы получить переходы, пускай Гартея ничего и не обещала. Вместо этого я сидел в клетке, отсчитывая минуты. Через полчаса конвоиры привезут меня в Шэлес, и имя Тродос расползётся по городу, как имя тёмного. Ифи кратенько рассказал, что будет дальше: площадь, толпа, гнилые помидоры, виселица.
В голове мелькали какие-то беспорядочные картинки с идеями. Иногда проскакивали нормальные: выломать дверь, использовав весь запас тёмной, но в основном дебильные, навеянные паникой: представиться другим именем или убедить Бирюзовые клинки, что нарост на руке не связан с тёмной энергией, а причиной тому — редкая болезнь. Тьфу ты! Так и будешь все свои отклонения объяснять болезнями?! Неужели не понятно: никто в эту чушь не верит! Даже наивный и преданный Мин закатывал глаза, слушая сказку про перерезанную артерию и сонную болезнь. Пускай, они и не видят большой разницы между балансом тёмной энергии и границей превращения в тёмного, зато прекрасно понимают: Треул точно приложил ко мне свою руку.
Итак, выломать дверь. Тёмный удар ногой — это не шутки. Дури хватит, чтобы отшвырнуть человека на пару метров, а выломать дверь? Не уверен. Переломать дужку навесного замка толщиной с палец точно не получится, значит будем надеяться на дверные петли. Выкованные железяки крепились к раме заклёпками, которые из всей конструкции выглядели самыми хлипкими.
Тем не менее я не спешил. Размахнуться и ударить — дело не хитрое, всегда успеется. Я внимательно осмотрел клетку. Ничто не должно было остаться незамеченным. Если существовала хоть малейшая вероятность выбраться, её нужно было использовать.
Слева от меня — наваленные кучей трупы. Чем они помогут? Обладай я способностями тёмного орка Харта, одарил бы их магическим киселём и устроил собственный бунт. Но нет. Мои навыки работы с тёмной энергией заканчивались на ударе с пятикратной мощью. Думай! Может растащить их по клетке и проверить карманы? Вдруг у парня со рваной раной в животе найдётся ножовка, или у того с неестественно изогнутой ногой — пара отмычек. Ещё бы! А у того, что лежит внизу — калашников и два полных рожка! Оставь в покое мёртвых, Денис!
Справа сидел Мин. Запасы мазей и порошков, что висели на поясе, отобрали. Слезоточивые порошки хоть не решали проблему, но пригодились бы. От травника я ничего не ждал, его подшитый в колоше потайной карман итак сделал больше, чем все остальные в этой клетке. Сейчас я смотрел на Мина, будто на использованную хлопушку, конфетти выстреливает лишь один раз…
По диагонали в дальнем углу — Ифи. Взломщик прижал рукав к ране на голове. Он больше не выглядел весёлым и не пытался им казаться. Похоже, когда Дрид влепил Ифи затрещину, голова взломщика отлетела в сторону и ударилась о решётку. Волосы с правой стороны слиплись острыми пучками, будто колючки дикобраза. Тоненький кровавый ручеек стекал за ухо. Оплеуха охладила взломщика. Он смотрел на уползающую из-под колёс дорогу и молчал.
Напротив сидела Серна. Красные глаза, фингалы и дорожки засохших слёз на щеках. Копну чёрных кучерявых волос она перевязала куском платья и непонятно откуда набралась смелости. Ещё полчаса назад стоило мне протянуть в её сторону руку, как девчонка визжала в истерике, а сейчас, раскачиваясь в такт повозке, пристально смотрела в глаза.
— Хочешь открыть дверь? — спросила Серна.
— Что?! — переспросил я от неожиданности.
— Я знаю, как открыть дверь, — её голос звучал тихо и спокойно.
— Как?
— Дрид пообещал, что убьёт меня, — поэтесса провела рукой по сухим губам и посмотрела на деревянный щит, отгораживающий конвоиров. — Пусть будет так. Лучше умереть, чем терпеть бесконечные издёвки этих животных.
… … …
Исхудавшая и обессиленная Серна поднялась и расправила плечи, будто усыхающий цветок под дождём. Куда делся её немощный и тихий голос? Мне чудилось, или эти басистые и звонкие слова на самом деле вылетали из её рта?
— Заткнись, дура! Последний раз предупреждаю! — крикнул Дрид и дважды долбанул кулаком в деревянный щит. — По законам Восточных земель мы имеем право казнить тебя за такие стишки!
Серна замолчала, но не выглядела испуганной. Лёгкие набрали воздух, и поэтесса ударила ещё одной рифмой по чести Бирюзовых клинков. Я стоял рядом и едва ли не кожей чувствовал вибрации её голоса. Проникновенные слова о войне, в которой полководцы мерялись крутизной доспехов и отправляя деревенских мальчиков на верную гибель, что-то переключили у меня в голове. По телу побежали мурашки.
На вас действует вдохновение от стиха «Бирюзовая лихорадка». Сила увеличена на 2. Длительность — 200 секунд.
— Ну всё, подстилка кипящих, лучше молись! Анур тормози! Гуар, открой клетку!
Надо полагать, связка торговца и воина работала уже много лет. Гуар и Дрид сидели по бокам на лавке, и когда в клетку нужно было закинуть нового пленного или прочистить мозги старому, спрыгивали каждый на свою сторону, огибали повозку и встречались у двери с навесным замком. Получалось быстро, отлаженно и удобно, кучер не отвлекался от управления, а стрелок, он же по совместительству — бригадир, не поднимал лишний раз задницу.
Будь у меня больше времени и право задавать вопросы, я бы с удовольствием спросил торговца: как он оказался в команде тюремщиков. Круглолицый с ухоженными руками он явно был лишним среди крепких мужиков. Но, как говорится: жизнь заставит — и не таким займёшься. Впрочем, меня интересовала не столько его история, сколько освоение профессии. Обучался ли он премудростям открытия и закрытия клетки, рассказывали ли ему про меры предосторожности? В последнем я сильно сомневался. А ведь безопасности стоило уделить особое внимание!
Раз за разом Гуар допускал одну и ту же ошибку — проходил непозволительно близко к клетке… Этот раз стал для него последним. Я нырнул в железную ячейку, будто в лунку, собираясь поймать рыбу. Пальцы под скрежет кожаной накладки впились в плечо торговца. Поймал! Я влил в руку тёмной энергии и рванул на себя.
Гуар добланулся о клетку, как бьются о бортики хоккеисты. Последних спасал шлем, торговца — нет. Полоска здоровья улетела в красную зону, подогнулись ноги. Правой рукой я удержал его на весу, чтобы тот не сполз под повозку, словно пробитая надувная кукла, а левой потянулся к поясу.
В тот самый миг, когда я вырубил торговца, Серна сфальшивила, подняв голос до противного высоко. Дрид окончательно вышел из себя и, подойдя ко входу в клетку, раздражительно топнул ногой. Он найдёт Гуара через две секунды, когда обойдёт повозку. Взбеситься и позовёт на помощь Мурдуамеша. За те же две секунды сорванный с пояса ключ перелетит через клетку, окажется в руке у Ифи и попадёт в замочную скважину, пружинка вытолкнет стальную запорную дугу из латунного корпуса, скрипнут петли…
Я вырвался из клетки, будто оголодавший хищник. Сапоги выбрасывали из-под подошвы кусочки травы. Я резал тёплый летний воздух, отчего проходящие по лицу потоки казались прохладными, будто из вентилятора. Впереди Дрид. Он уже понял, что Гуар потерял сознание не из-за солнечного удара или голодания. Он разворачивался, вытаскивая меч. Я подал вперёд левое плечо, завёл за спину правую руку и открыл энергетическую задвижку, позволяя тёмной энергии перетечь в кулак. Ну, привет, сука!
— ТЁМНЫЙ ВЫРВАЛСЯ ИЗ КЛЕТКИ! — проорал Дрид за миг до того, как фиолетовая боксерская перчатка прилетела ему в щёку.
Использован «тёмный удар».
Вы нанесли 75 урона.
Здоровье Дрид. Уровень Митры — 6. Воин 85/160.
Ну Треул! Ну засранец-искуситель! Пользуясь тёмной энергией, мне все больше и больше становилось понятно, почему некоторые превращались в тёмного намеренно. Попробовав силушку космического киселя, вряд ли кто-то откажется от неё по своей воле. Да, она сделает из тебя движимого инстинктами убийцу. Это, конечно, минус. Но прежде, ты успеешь в неё влюбиться.
Дрид отлетел на метр с задранными к верху ногами, пропахал землю плечом и откатился кубарем. Будь у меня дубина или кастет, воин скопытился бы с первого удара, но вмазать кулаком придётся по меньшей мере ещё один раз.
Заметив, как Мардуамеш выглянул из-за борта повозки с арбалетом в руках, я опустился на четвереньки. Стрелок замешкался. Может подумал, что я упал сражённый мечом воина? Отталкиваясь руками и ногами, будто ящерица, я подскочил к Дриду, тот уже почти пришёл в себя, опёрся на руку и собирался подняться. Я немного ему помог…
Стрелок прицелился и нажал на спуск. Двадцатисантиметровый болт с ядовитым наконечником и зазубринами, которые наглухо застревали в теле вырвался, толкаемый чёрной тетивой. Секундой ранее я вцепился в кожаный доспех Дрида, влил в оба кулака тёмной энергии и швырнул на Мардуамеша.
Дрид вскрикнул прямо в воздухе, когда болт пробил легкое и забурился между позвонков. На землю воин упал обмякшим тело с серой надписью над головой. Его Митру мы поделили с Мурдуамешом на двоих.
Прижавшись к борту повозки, я пробежал оставшиеся два метра до лавки кучера и с ударом выскочил на стрелка.
Вы получили урон 28.
Здоровье 121/150.
На вас действует змеиный яд. Вы теряете 1 единицу здоровья в секунду. Длительность — 10 секунд.
Что-то обожгло предплечье, и я одёрнул руку, израсходовав тёмную энергию впустую. Рукав промок. Тёплые ручейки побежали к запястью, сквозь продольный разрез виднелась кровь.
Арбалет Мардуамеша валялся разряженный на земле. Стрелок спрыгнул с лавки, размахивая кривым кинжалом с односторонней заточкой, лезвие которого отливало салатовым цветом. Не думаю, что Мардуамеш успел покрыть кинжал ядом меньше чем за секунду, по всей видимости эффект отравления — это магическая способность самого оружия.
Я подхватил арбалет, хоть и не собирался стрелять. Даже если бы у меня были стрелы, изловчился бы сходу его зарядить? Не думаю. Я подхватил рогатую деревяху, потому что идти с голыми руками на кинжал — мягко сказать, ссыкатно.
Тело Дрида лежало в пяти метрах. Ничто не мешалось вернуться и взять его меч, но я боялся упускать стрелка из вида, и уж тем более — поворачиваться к нему спиной. Мурдуамеш с удовольствием воткнёт кинжал между лопаток или перережет шею. Ещё больше я боялся, что он просто убежит. С восьмым уровнем Митры стрелок домчит до Шэлеса минут за пятнадцать и тогда…
Опьянённый самоуверенностью, я пёр в наступление. Мурдуамеш носил кожаную броню с заклёпками и тёмно-зелёные штаны. Он был выше меня на полголовы, что совсем не типично для стрелка. С выражением спокойствия на лице пятился назад, играя лезвием ядовитого кинжала.
Тёмной энергии осталось ещё аж на семь ударов. Хватит с запасом. Я рванулся вперёд, взмахнув арбалетом, чтобы сбить противника с толку, и приложился тёмным. Мурдуамеш с пренебрежительной ухмылкой посмотрел, каким варварским способом я использую его арбалет, и рывком в сторону ушёл от гудящего сгустка магического киселя.
Не придумав ничего лучше, я повторил попытку: взмах арбалетом, тёмный удар. Во второй раз всё прошло ещё хуже! Мало того, что стрелок без проблем увернулся от тёмного удара, в добавок, выловив момент, полоснул по ноге.
Вы получили урон 20.
Здоровье 91/150.
На вас действует змеиный яд. Вы теряете 1 единицу здоровья в секунду. Длительность — 10 секунд.
Я чувствовал себя тёмным орком Хартом во время сражения с охотниками на демонов. Во мне плескалась энергия Треула. Стоит добраться до стрелка, и надменная улыбочка исчезнет с его лица навсегда. Но как добраться?! Я бурлил энергией и источал силу, но что толку? Разница в три уровня между мной и Мурдуамешем — это ещё не пропасть, но уже овраг метров на пять. И я каждый раз разгонялся и прыгал через этот овраг в попытке дотянуться до соперника, а тот дожидался на своей стороне и безопасно резал меня, оправляющегося после прыжка.
Глядя на мои не самые удачные попытки, Мурдуамеш посмелел, но голову не терял. Другой бы на его месте, чувствуя преимущество, уже давно напал бы сам, а этот хладнокровно выжидал и бил на отступлении.
Я ударил ещё два раза. Первый, как и предыдущие — неудачно, а второй — очень близко. Выдав два удара подряд: первый — обычный, а второй — тёмный, я запутал стрелка. Мурдуамеш хотел подловить меня после привычной комбинации и едва не налетел на фиолетовый молот, летящий вне очереди. Пользуясь заминкой, я бросился дальше, но перестарался и завалил корпус. Мурдуамеш ответил двумя размашистыми ударами, вспарывая брюхо и рассекая грудь. Капли крови, скатываясь по салатовому лезвию, упали на землю.
Было сложно, но я кое-как заставил себя успокоиться. Запасов тёмной энергии — на две попытки. Впрочем, странно, что я беспокоился об энергии, а не о здоровье. Полоска давно пожелтела, осталось чуть больше сорока единиц, хотя и те быстро исчезали под суммирующимися эффектами отравления:
На вас действует змеиный яд. Вы теряете 1 единицу здоровья в секунду. Длительность — 9 секунд.
На вас действует змеиный яд. Вы теряете 1 единицу здоровья в секунду. Длительность — 10 секунд.
Из-за спины доносились звуки ударов. У повозки продолжалась возня. На миг я понадеялся, что Ифи прикончит кучера и поможет мне с Мардуамешем, но быстро выбросил эту мысль из головы. Спасение утопающего — дело рук… Рук? Использовать руку?! А ведь это могло сработать!
Не дожидаясь, пока яд окончательно сожрёт здоровье и превратит меня в хромающего овоща, я замахнулся арбалетом. Каждый раз я начинал нападение одним и тем же приёмом, поэтому, когда арбалет не просто прочертил дугу по воздуху, а выскочил из моей руки, Мурдуамеш растерялся.
Арбалет ударил в плечо. По-хорошему, стрелку стоило плюнуть на деревяху. Однако он слишком сильно любил оружие и придержал его рукой, побоявшись, что арбалет поломается при падении.
Полусекундной заминки хватило с лихвой, чтобы подобраться к Мурдуамешу на расстояние вытянутой руки. Я замахнулся и придержал кулак отведённым за спину. Ядовитое лезвие блеснуло на солнце. Вкладывая в удар всю свою силу, стрелок даже наклонил корпус. Пускай, я и не успевал ударить бойца восьмого уровня Митры, почему бы не отразить его удар?
Я выставил покрытую черным наростом руку, словно тренировочную лапу, на которой отрабатывают удары. Даже самый криворукий человек во всей Отре не промазал бы, а уж Мудруамеша таким точно не назовёшь.
Тёмная энергия выплеснулась сквозь щели в наросте, будто гель из пропитанной губки. Магический кисель не просто остановил кинжал. Лезвие вместе с рукой отшвырнуло в сторону, будто стрелок прикоснулся к высоковольтному проводу.
Последние сто единиц тёмной энергии наполнили правый кулак. Я прицелился в челюсть и спустил курок. Голова Мурдуамеша откинулась назад. Он упал на землю плашмя.
Перед глазами появилась надпись о нанесённом уроне (я снял примерно одну треть) и о сработавшем оглушении от знака Митры «по воле случая». Двух секунд хватило, чтобы отобрать у Мардуамеша кинжал и вонзить в горло.
Что может быть более смертельным, чем дыра в горле? Не сразу и придумаешь. Тем не менее из-за приличной разницы в Митре стрелок выжил и после столь фатального ранения. К счастью, всему был предел. Я провернул кинжал в горле и вытащил рывком — это и был предел для Мурдуамеша.
Мурдуамеш. Уровень Митры — 8. Стрелок убит.
Получено Митры — 260.
Митра 4090/5000.
Кучер оказался крепким парнем, хотя нет, скорее Ифи — слабаком. Взломщик кружил в нескольких шагах от Анура и изредка оттяпывал от него жалкие кроши обломком ножа, что прежде таил во рту. Сражение тянулось уже три минуты, Ифи с горем пополам снёс конвоиру половину здоровья, хотя на минуточку: матёрый уголовник и член гильдии воров сражался с кучером, мужиком на два уровня ниже, вооруженным погоняющей палкой! Я хотел вмешаться, однако точку в этом трусливом поединке поставила Серна.
— Трахни себя вот этим, ублюдок! — прокричала поэтесса, пронзая мечом спину кучера.
Ануру хватило сил развернуться и ударить Серну палкой в плечо, хотя это убогое касание вряд ли можно было назвать ударом. Пуская изо рта кровавые пузыри, кучер прохрипел что-то неразборчивое и опустился на траву. Медленно. Сначала на колено, затем перекатился на плечо, после чего завалился на спину, будто укладывался, чтобы передохнуть.
Как только опасность для жизни миновала, я расслабился. Мозг заработал в другом ключе. Убив конвоиров, мы получили не только свободу. Самое малое, что наш ждало — ценные шмотки и оружие, а с небольшой долей удачи — золото.
Ифи показал себя не самым лучшим бойцом, зато помогла его воровская смекалка. Мы оправлялись после бойни. Я валялся на траве, пытаясь перевести дыхание (получалось плохо из-за красной полоски здоровья); Мин рыскал в сундуке конвоиров, а затем в своём рюкзаке в поисках заживляющей мази; Серна сидела на коленях рядом с кучером, её голова болталась на шее, а из груди рвались короткие всхлипы. Каждый из нас с удовольствием взял бы получасовой перекур, всем нужен был отдых, но взломщик так не думал:
— Вы чего расселись, бля?! — подскакивая, будто в ботинки ему накидали углей, он вертел головой в обе стороны и хватался за голову. — Живо поднимайтесь! Мы на самой оживлённой дороге во всей Отре! В получасе езды от Шэлеса! Нужно немедленно убираться!
По привычке я хотел было заткнуть ему рот, но вовремя допёр, что взломщик прав. На дороге в любой миг могли появиться путешественники, жители Шэлеса и даже Бирюзовые клинки. Мочить свидетелей, случайно попавшихся на пути, я не собирался.
Мои порезы на груди и животе Мин покрыл мазью прямо на ходу. Да чего уж там — прямо поверх одежды! В раны попала лишь малая часть, а остальное слипшимися кусками болталось на куртке. Впрочем, этой малости хватило, чтобы полоска здоровья наполнилась и пожелтела, а я снова ощутил твёрдость в ногах.
За пять минут мы перетащили трупы к повозке, по одному закинули в клетку. Подобрали разбросанные вещи, в том числе арбалет Мурдуамеша и меч Дрида, и уселись на лавку кучера. Ифи дёрнул поводьями, лошади сошли с выезженной дороги и потащили повозку к лесной опушке.
Ифи убедил меня переждать в лесу хотя бы одну ночь, прежде чем направиться в Шэлес. Сказал, что нам нужно отдохнуть, отмыться и прийти в себя. Согласиться было не просто, но разумно. От нас едва ли не пахло смертью. В мире Отры, где убийство — такая же обыденность, как у нас — школьное хулиганство, у смерти был свой запах. Те, кто с ней сталкиваются, его чуют.
На оставшиеся в пульте переходы я пробуду на Отре всего девять дней, причем один из них — бездействуя, затаившись в лесу. Но лучше перебздеть. Не хватало ещё, освободившись из плена, который однозначно закончился бы для меня виселицей, в тот же день попасться в лапы к городским стражникам.
Время на отдых не было лишним. Как только я остыл и успокоился, схлынул боевой запал, и потух огонь животной ярости в глазах, навалилась усталость. Быть может, сказывалось воскрешение. Глаза слипались, словно я не спал много суток.
… … …
Проснувшись, по привычке кинул взгляд на полоски здоровья и выносливости. Обе полные. Я проспал часов десять, если не больше. Вечер принёс прохладу и зажёг не небе миллионы звёзд.
— Ну наконец-то! — вскрикнул Ифи, заметив, как я приподнялся на локтях. — Выспался?! Я уж чуть травника не прирезал! Он охранял твой сон, будто ты один из носителей знамени Кипящей крови! Иди сюда, будем добычу делить!
… … …
Мы сидели у костра. В огне трещали поленья. Вместе с дымом к небу поднимались искры и быстро гасли, будто сгорающие в атмосфере метеориты. Вокруг стоял чёрный лес и тишина.
Ифи крутил в руке мешок с золотом и драгоценными камнями — свою долю. В свете пляшущего пламени его улыбка походила на оскал умалишённого. Впрочем, золото поистине сносило ему башню. Занятый ощупыванием каждой монеты и каждого камня взломщик молчал, лишь иногда хихикая.
Золотом и драгоценными камнями мы нашли у конвоиров восемь тысяч, разделили по две на каждого. Ифи предложил снять по пятьсот с Мина и Серны, потому что они не сильно помогли во время побега, а я предложил — выбить ему все зубы, если он ещё раз заикнётся о подобном. На том и сошлись.
Две тысячи — деньги немалые. Что можно на них купить? Кузнец в Хандо продавал свой самый лучший двуручный меч за тысячу, хотя из-за неимения конкуренции, те цены вряд ли назовёшь справедливыми. Ифи же мерил золото привычными ему вещами. Со слов взломщика, за две тысячи он будет кутить целый месяц, не отказывая себе в ночлеге, еде, выпивке и чистых красотках из дома Волосатого Парто.
Серна смотрела в костёр. Девчонке сильно досталось, хотя сейчас она грызла себя за совершенное убийство. Мешочек с долей валялся на земле, опрокинувшись на бок. Мне пришлось настоять, чтобы она взяла золото. Пребывая в душевном отчаянии, мы часто забываем о важности материального, а это не всегда верно. Хрупкой девчонке без оружия и друзей в чужом городе будет гораздо легче с золотом, чем без него.
Мин не мог усидеть на месте. Он столь сильно изголодался по экспериментам, что был готов работать чуть ли не в полной темноте. Первое время я вздрагивал, когда слева, справа, спереди или сзади внезапно шуршали листья, и раздвигались ветки деревьев, но вскоре привык. Травник прочёсывал окрестности в поисках интересных трав, ягод и грибов, а к костру возвращался, чтобы по-быстрому замешать новую кашицу и сунуть мне в руку на проверку. Среди последних получившихся: зелье, избавляющее от пота в складках живота, и мазь для замедления роста правой ноги.
Если золото и драгоценные камни мы поделили поровну, то шмотки убитых расходились по принципу: надо — не надо, подошло — не подошло. Я взял всё, что хотел, и лишь немного опечалился из-за арбалета Мурдуамеша. В оружие вцепился взломщик, сказав, что давно мечтает стать стрелком. Стрелком он мечтает стать, ага! Арбалет на восьмой уровень Митры был одним из самых дорогих предметов, который разве что мог сравниться с ядовитым кинжалом. Но ничего не поделать. Пускай я знал, что Ифи продаст арбалет, как только доберётся до рынка в Шэлесе, и пускай, я без сомнений имел больше прав на этот арбалет, спорить не стал. Нехрен было молоть языком, предлагая брать всё, что они посчитают нужным.
К ночи мозги окончательно встали на место. Я успокоился и избавился от страха из-за нехватки времени и переходов. У меня в запасе — восемь дней. Больше, чем неделя. Если старик Меркес — в Шэлесе, я достану его уже завтра, если где-то в окрестностях — доберусь за два, от силы — три дня.
— Мин! — я схватил травника за руку, когда тот протянул мне комок, воняющий тиной. — А что с зельями, которые дал Дарпинус?
— Они у меня в рюкзаке, — ответил травник. — Подобрал их, когда нашёл тебя мёртв… спящим. А что это за зелья?
— Не бери в голову, клади свою хрень! — я вытянул руку, и по ладони растеклась слизь с примесью еловых иголок. — Отра всемогущая, Мин, что ты там мешаешь?! Мазь, повышающая температуру в левом яичке???
Выспавшись днём, я почти не спал ночью. За пару часов до рассвета, когда переваливаться с боку на бок стало совсем невмоготу, я поднялся. По густой траве стелился туман, неуверенно щебетали ранние пташки. Солнце ещё не выглянуло, а небо уже посветлело, словно нетерпеливый друг вышел на встречу слишком рано и топтался в ожидании. Ветер прогнал тучи. Наступал тёплый и солнечный день.
Я взял в охапку узелок с вещами и отошёл от костра, чтобы не будить остальных. В Шэлес войдёт человек статный и уверенный в себе, а не этот оборванец в куртке без рукава с изодранными штанами.
Лёгкая кожаная броня. Требуемый уровень Митры — 5.
Защита +8.
Изготовлена из шкуры оленя и железа.
Броня Мурдуамеша выглядела дорого и утончённо, словно я мерил шмотку в дорогом бутике, сняв на время свитер, пахнущий лапшой быстрого приготовления. Невзирая на разницу в росте, броня села отлично. Внутренний каркас, который отчасти напоминал лёгкий бронежилет, плотно обхватил торс и уселся по плечам. Я лишь чуток повозился с левым рукавом. Из-за нароста доспех сел не сразу. Кожа, закреплённая поверх плотной ткани, собралась гармошкой и не лезла на чёрные борозды. На радость, ширина рукава, как впрочем и всего доспеха, настраивалась при помощи специальных застёжек.
Штаны стрелка были в одной стилистике с бронёй и завершали целостность образа. «Стилистика», «целостность образа», откуда такие словечки? Тем ли ты по жизни занимаешься, Тродос?
Короче, я встал перед выбором: штаны под стиль брони с плюсом на защиту, либо штаны не в цвет, но с дополнительной опцией.
Плотные штаны воина. Требуемый уровень Митры — 4.
Защита +4.
Увеличивает наносимый урон от оружия ближнего боя на 10 %.
Увеличивает силу на 2. Только для класса воин.
Да хрен с ней, с этой эстетикой! Уж лучше получить прибавку к урону и увеличить шансы на победу в сражении, чем сгнить в стильном наряде.
А теперь к классовой прибавке. Во всей этой кутерьме с воскрешением, побегом и прятками я совсем забыл о новых характеристиках. Ведь ещё в повозке, когда Серна прочитала стих, я увидел надпись об увеличении силы, а сейчас на штанах. Значит, помимо здоровья, выносливости, прогрессов Митры и тёмной энергии, есть ещё по крайней мере сила, а скорее всего, там же найдётся и ловкость, и интеллект, и что-нибудь ещё.
Я пробежался глазами по полоскам здоровья, выносливости, просмотрел активные эффекты, задания и полученные знаки Митры, показателя силы среди них не нашёл. Полагаю, эти сведения откроются на более высоком уровне Митры. Посмотрим.
В добавок к броне и штанам я надел новый пояс на +3 к защите и сменил свой короткий меч, который валялся в сундуке у конвоиров вместе с остальными моими вещами, на полноценный меч Дрида. Пускай, у него не было дополнительных опций, но вместо прежних 24–30 урона я получил — 30–42.
Вишенкой на торце стал кинжал. Тонкая рукоять удобно легла в руку, указательный и большой пальцы упёрлись в гарду с рельефом змеиной чешуи. В предрассветное время салатовый отблеск на лезвии отливал ярче, чем днём.
Змеиный кинжал хорошего качества. Требуемый уровень Митры — 6.
Урон 35–45. Изготовлен из стали и серебра.
Накладывает отравление змеиным ядом. Урон от яда — 1 в секунду. Длительность — 10 секунд.
Я сомневался на счёт кинжала. Слишком контактная штука, чтобы использовать её, как основное оружие. В связке с «тёмным ударом» куда больше проку от чего-то покрупнее, чего-то, чем можно долбануть с размаху и на приличном расстоянии. С другой стороны, эффект от заклинания Гартеи «подавление тёмного» закончится через несколько дней, после чего я не смогу пользоваться тёмной энергией. Вот тогда-то змеиный кинжал пригодится.
Вернувшись к костру, я застал пробудившегося Ифи. Взломщик окинул меня фирменным надменным взглядом и едва заметно кивнул:
— Хм, неплохо. Больше не похож на проснувшегося под забором пьяницу.
— Ага, — я покрутил головой. — Где Мин?
— Час как за травами ушёл, — ответила Серна после долгой паузы. За ночь поэтесса пришла в себя и сейчас свежевала кролика, одного из тех, что вчера поймал Ифи.
— Всю ночь спать мешал, алхимик долбанный! — Ифи наморщил лоб и потрогал висок. — Голова из-за него трещит!
Спустя полчаса мы сидели у костра. Общий враг, клетка и страх перед смертью сблизили нас, но я не строил иллюзий. В Шэлес мы войдём раздельно и не станем договариваться о месте встрече. Скорее всего, крутящаяся на вертеле тушка кролика — наш последний общий завтрак.
Мина всё никак не отпускало. В одной руке он держал ножку кролика, откусывал и проглатывал, почти не жуя, вторая рука закидывала в котелок шляпки грибов, траву и болотную кашицу. Мин так пристально глядел в котелок, будто оттуда вот-вот появится джин.
— А вот это?! — сунул травник мне в руку мешочек с порошком.
Язвенный порошок (слабый). Требуемый уровень Митры — 1.
Урон 1–2. Вызывает жжение в желудке.
Изготовлен из специй и корня имбиря.
— Полезное?
— Смотря для чего, — ответил я. — Во всяком случае, оно отобьет у тебя желание возиться с зельями и травами. На какое-то время.
— Как это?
— Никак, — я бросил мешочек на землю. — Бесполезное.
— Ну чего пригорюнились, бедолаги?! — словно тамада на свадьбе проголосил Ифи, обгладывая косточку. — Хотите историю расскажу?
У костра витало еле заметное напряжение. Я тревожился, что нас могли заметить во время побега, и не исключал, что наши имена висят на доске разыскиваемых. Серна тряслась не только из-за этого, девчонка протестных взглядов притапливала за какой-то клан или орден Кипящей крови. Если верить словам Дрида: казнить её могли всего за несколько слов, порочащих честь Бирюзовых клинков, а у неё в загашнике имелся целый сборник обливающих дерьмом стихов. Даже погруженный в работу Мин каждый раз вздрагивал и прислушивался, когда речь заходила про Шэлес. Никто не хотел слушать историю Ифи, но разумеется, его это не остановило:
— Ну слушайте! — взломщик откупорил флягу с элем и сделал большой глоток, от которого едва не поперхнулся. — Знавал я парня, звали его… А никак его не звали! При рождении Отра не дала ему имя, но паренёк оказался упёртым и умудрился не просто выжить, а поднять четыре уровня Митры к нашему возрасту.
— О как? — я повернулся ко взломщику.
— Да чтоб меня Отра прокляла! — Ифи положил руку на грудь. — Негожий был смышлёным и не хлюпиком, но главное — со способностями! Какими, позже расскажу. Так вот. Я встретил его далеко на юге у самого края Великаньего леса. Не помню, что он там делал. Знаю, что родился на Оглонских островах, хотя не совсем дикарь, как остальные. Когда я позвал его пойти со мной, негожий согласился, но не стал тереться об меня животом, как те дикари, и просто пожал руку, — Ифи неожиданно вжал голову в плечи и почесал затылок. — Как же башка болит! Травник, дай какой-нибудь порошок, а?!
— Нету у него! — ответил я вместо Мина и наклонился к Ифи. История про негожего, да ещё со способностями, показалась интересной. — Что было дальше?
— Мы долго шли на запад, я рассказывал ему, как устроена жизнь на Отре, научил охотиться и убивать, — Ифи присосался к фляге, а когда отцепился, зрачки чуть сильнее заблестели. — Кого я только не убивал в лесах вблизи Абекдона: пепельные волки, болотные монстры, грифы-мутанты и ящеры-броненосцы. Нас едва не прикончил вампир в Безмолвной равнине, но благо у меня был с собой серебряный кол!
— У-о-а! — Серна зевнула.
— Цыц! — Ифи злобно зыркнул на поэтессу и перекусил хрящ на кости. — Мне понравился этот негожий и я решил взять его в гильдию. Пути оставалось дней на шесть, не больше, когда нас окружили разбойники.
— Твою мать, Ифи! — не выдержал я. — Их ты тоже прикончил! Дальше что?! Какие у негожего были способности?!
— Нас взяли в плен! — взломщик пропустил мои слова мимо ушей. — За себя я не беспокоился. Стоило мне отправить ворона в Шэлес, как к следующему рассвету разбойники получили бы за меня выкуп, но негожий… Разбойники решили казнить его, чтобы получить благословление Отры для своей деревни.
— Угу, — я сдвинул брови.
— Но, гильдия своих не бросает! Поэтому я позвал старейшину и попросил провести Треб с самым сильным бойцом из деревни. Треб за свободу негожего.
— Дальше.
— Его звали Сус. Вот такие плечи! — Ифи развёл руки, проливая на землю эль. — Здоровенный разбойник восьмого уровня Митры! Круглая щекастая морда, хвост конских волос, ноздри, как у быка, а зубы! Он перегрыз бы дерево! Мы рубились двадцать минут, прежде чем я намотал его хвост на кулак и трижды пробил грудь кинжалом, — Ифи перевел дыхание, казалось, будто поединок с разбойником Сусом закончился всего минуту назад. — Я выиграл Треб, но старейшина повёл себя по-скотски. Старик слишком боялся, что деревня погибнет без благословления Отры и приказал убить негожего, плюнув на наш уговор.
— Жопу кролика будете доедать? — спросил Мин, показывая пальцем на вертел.
— Тихо! — шикнул взломщик и заговорил зловещим шепотом. — И тогда негожий произнёс проклятье под названием Митра-Коровка!
— Твой ж мать! — я чуть не поперхнулся.
— Чего ты ржёшь?!
— Может, не Митра-Коровка, а микроволновка?
— Точно! — Ифи ткнул в меня жирным пальцем. — Ты слышал об этом?
— Немного.
— Этим проклятьем он призвал из леса орка воителя с огромным молотом, который устроил в деревне кровавую бойню и убил всех разбойников. Вот такая история, — Ифи зажмурил глаза. — Треул тебя побери, как же голова болит!
— Отличная история, а главное — правдивая! — я поднял с земли мешочек и протянул Ифи. — Голову сейчас поправим. Травник как раз приготовил обезболивающий порошок. Добавь в эль!
… … …
От стоянки с телегой, остывающим пепелищем костра и кучей трупов в клетке мы уходили с Мином вдвоем. Серна передумала идти в Шэлес и, взяв одну из лошадей, отправилась обратно на восток, а Ифи уже полчаса как сидел в кустах. Кряхтел, рычал, плевался и обещал перерезать травнику сухожилия за столь чудесное обезболивающее.
— Что вы мне дали, бастарды Треула?! — выкрикнул он, отсвечивая белой задницей.
В описании язвенного порошка не было указано время действия, однако и минувшие полчаса будут неплохим уроком для этого балабола.
— Эликсир правды! — ответил я, закидывая на плечо рюкзак.
… … …
Шэлес вырос перед нами каменной стеной с торчащими по углам башнями. Большой и громоздкий он раскинулся на равнине. В отличие от серо-коричневой деревни Хандо, Шэлес пестрил красками: золотые купала храма, красная мозаика на дворце, жёлтые, зелёные и фиолетовые палатки городского рынка. В каменном городе главенствовали плоские крыши, над которыми чёрными тучами кружили птицы.
Дорога вела к главным воротам. Они были открыты. Клепанная решётка с железными клыками зависла над землёй в двух метрах. Рядом бродили стражники. Помимо главных ворот я разглядел в стене проходы с южной и северной сторон.
Приближаясь к стене, я услышал то, чего прежде не слышал на Отре — шум города. Скрип колёс, крики торговцев, треск набитых зерном мешков и стук деревянного молотка, всё это сливалось в фоновый шум, который меня успокаивал, а Мина — наоборот. Травник перекладывал руки с пояса в карманы, чесал шею, за ухом, колено, проверял — надёжно ли прикреплены мешочки с мазями и порошками.
— Успокойся! — прошипел я сквозь зубы.
Зря беспокоились. Вход в город был свободным. Одноухий охранник восьмого уровня Митры набрал в грудь воздуха, но передумал что-то говорить и показал рукой на ворота: то ли приглашал, то ли разрешал войти.
Пройдя под нависшей железной решёткой, я прижался к стене и осмотрелся. Устланные брусчаткой дорожки, деревянные столбы с керосиновыми лампами, шлифованный камень стен и снующие люди. Невольно я похлопал себя по карманам: там, где встречаются скопления людей, снуют и карманники.
От главных ворот в город вели три дороги. Направо — в спальную часть, прямо — ко дворцу, налево — к рынку. Где искать Меркеса? Стучаться во все двери подряд — не лучшая идея. Спросить во дворце? Кто меня пустит?! Остаётся рынок.
На площади стояли десятки шатров с разнообразными товарами: от хлеба, зерна и овощей до оружия, драгоценностей и магических свитков. Над рынком витал запах хлеба и жаренного мяса, со всех сторон кричали зазывалы. Несмотря на огромный выбор и заваленные прилавки, покупателей было немного, а точнее — меньше, чем продавцов. Когда мы с Мином вошли на рынок, нас попросту завалили речовками, расхваливающими товары.
Сделав морду кирпичом, я шёл вдоль прилавков и поглядывал на продавцов. Каждый из них видел во мне покупателя, а я искал собеседника. Сиапид. Уровень Митры — 6. Торговец показался дружелюбнее остальных, к тому же он продавал оружие, и я мог без проблем завязать разговор:
— Добрый день!
— Приветствую! — торговец окинул опытным взглядом моё снаряжение и задержался на рукояти меча. — Что интересует?
Не успел я ответить, как Сиапид отточенным движением руки скользнул под прилавок и достал кривую саблю с красным лезвием. Сабля была не новой, но не выглядела старой, скорее походила на стоящий антиквариат. Рукоять украшали черепа и кости. Я заметил, что лезвие не просто выкрашено в красный цвет, оно, словно отражало в себя пламя. Хоть в палатке ничего и не горело.
— Сабля на восьмой уровень Митры. — сказал Сиапид, — С моим навыком торговли вы можете примерить её без ограничений.
Торговец знал своё дело. Я подошёл, чтобы задать пару вопросов, не прошло и минуты, как в руке лежала пламенная сабля, а на языке крутился вопрос о цене. Прежде любое оружие уровнем выше казалось неподъёмным, сабля же весила раза в три меньше моего меча. Навык торговли работал.
Сабля возгорания отличного качества. Требуемый уровень Митры — 8.
Урон 50–55. Изготовлена из стали.
Урон от огня — 10 в секунду. Длительность — 3 секунды.
Уровень Митры предмета слишком высокий.
— Старый пират нашёл эту саблю на Афранских остовах. Находки из северных морей почти бесценны, но я продам её всего за четыре тысячи. Принимаю золотом, камнями, шкурами и табаком.
— Я подумаю.
— Понимаю: уровень сабли слишком высокий для тебя. В таких случаях Сиапид делает скидку, — торговец взял саблю и протёр кончик лезвия шёлковым платком. — Отдам за три тысячи.
— Может обменяемся? — я протянул торговцу змеиный кинжал.
Сиапид даже не взглянул на оружие:
— Хорошо, отдам саблю за две с половиной тысячи, но это последняя цена.
— Это с вычетом за змеиный кинжал?
— Кинжал не возьму.
— Почему?
— Торговцы в Шэлесе больше не скупают товары у путников, — Сиапид окинул рукой пустые ряды рынка.
— Что-то случилось?
Торговец ехидно улыбнулся и пропустил вопрос:
— Не хочешь саблю? У меня найдётся куча всего и на пятый уровень Митры, но это обычные предметы — не магические.
Пока Сиапид вытаскивал из-под прилавка традиционные мечи, булавы и топоры, я краем уха слышал, как продавец расслабляющего мыла, чуть ли не на коленях умолял женщину купить пару кусков «Фиалкового наслаждения».
— Любой из этих предметов станет твоим за пятьсот золотых! — перед торговцем сгрудилась куча заточенных железяк на пятый уровень Митры.
Я ещё раз осмотрел пустеющий ряд торговых шатров. Кроме меня и женщины, выбирающей мыло, в начале крутился пацан, который крепко держал в руках мешок с монетами. Сразу три торговца обступили его. Продавец сахарных сладостей размахивал конфетами, продавец фруктов жонглировал мандаринами, продавец игрушек совал в руку деревянного рыцаря.
— Почему ваши дела идут так плохо?
— Возьмёшь что-нибудь? — Сиапид поднял с прилавка пару заострённых кастетов.
— Где все покупатели?
— У меня найдётся кое-что и для твоего друга, — торговец снял со стены пращу. — Отдам за триста!
— Хорошо! — понимая, что разговор не получится, я откопал в наваленной куче оружия связку из пяти метательных ножей. — Возьму это!
— Отличный выбор!
Вместо того, чтобы пересчитать монеты, торговец лишь взглянул на мешочек. Судя по всему, пересчитал деньги, использовав ещё один навык торговли.
— Так что случилось с рынком?
— Это всё из-за разногласий Бирюзовых клинков и Кипящей крови, — Сиапид спрятал монеты под прилавок. — Они почти объединили кланы узами родства, но за три дня до назначенной даты свадьбу перенесли.
— Кого с кем?
— Румли — предводитель клана Кипящей крови договорился с Прагисом. Дочь Румли должна была выйти замуж за Кибериса — сына Прагиса. Мы очень радовались, когда узнали, что свадьба состоится, — торговец задумчиво покачал головой, — но Отра распорядилась иначе.
— Почему свадьбу перенесли?
— Ходят слухи, что за руку своей дочери Румли попросил Прагиса открыть торговые двери во все провинции, подконтрольные Бирюзовым клинкам.
— И?
— Мы можем лишь догадываться, почему Прагис отказался. Эта свадьба осчастливила бы много простых людей. Клан Кипящей крови и близко не сравнится с Бирюзовыми клинками по силе, зато в торговле и хозяйстве они обогнали нас на много лет, — торговец принялся разбирать наваленную на прилавок кучу оружия. — Если Прагис пустит караваны Кипящей крови в Шэлес, наш рынок снова оживёт.
— Почему же он этого не сделает?
Торговец высунулся из шатра, прищуренными глазами посмотрел по сторонам, а затем продолжил шепотом:
— Прагис — отличный правитель. Он много сделал для Бирюзовых клинков. Именно благодаря ему армия стала настолько сильной. Он подарил востоку надежду на завтрашний день. Если бы не его упорство, твёрдость характера и железная хватка, мы бы сейчас бежали от Наблов на запад. За последние десять лет бойцы Бирюзовых клинков достигли уровней Митры, которых прежде не достигал ни один человек. Прагис доказал, что Бирюзовые клинки в состоянии дать отпор Наблам. Из-за Прагиса мы остаёмся здесь и считаем город, находящийся на границе сражения, самым безопасным местом на всей Отре. Прагис — величайший правитель Бирюзовых клинков, но, к сожалению, он уже слишком стар…
Вокруг по-прежнему никого не было, Сиапид промочил горло слюной и заговорил столь тихо, что мне пришлось наклониться и повернуть ухо.
— Даже выпивая по два омолаживающих зелья в день… а, между прочим, цена каждого сравнится с месячным жалованием десяти рыцарей, правитель лишь немного замедляет своё старение. Причём, придворные слуги говорят, что он омолаживается лишь внешне, а разум неуклонно стареет. Прагис стал очень подозрительным, всё чаще меняет стражников, становится жёстче и злее. В этом году он казнил двадцать человек за измену, среди которых был троюродный брат матери королевы! Любой, кто попадёт под подозрение Бирюзовых клинков, рискует сгнить в темнице!
Я невольно коснулся предплечья и погладил каменный нарост. Зачесались волосы над ухом. Нахлынуло ощущение, что за нами кто-то следит.
— Чего он боится?
— Люди говорят, что Прагис из последних сил держится за корону. Его сын Киберис достаточно силен, чтобы возглавить клан Бирюзовых клинков, но Прагис держит власть в своих руках, не взирая на упадок, который мы терпим. В Плертоне — главном городе Кипящей крови работает восемь кузниц, в то время как в Шэлесе — две. Умелые кузнецы и наёмные маги позволяют им делать магическое оружие для третьего уровня Митры, а железяки без магических усилений они продают за бесценок…, - Сиапид осёкся, глядя на связку метательных ножей у меня в руке. — Мы вынуждены продавать обычное оружие втридорога, чтобы кормить семью.
Пять метательных ножей по сто золотых за каждый, будто потяжелели в руке. Пускай я покупал сведения о делах в городе, а не оружие, всё же во рту появилось неприятное послевкусие от обмана. Я был не против переплатить сотню, в худшем случае — полторы, но скупать лом по цене драгоценностей…
— Два года назад Шэлес славился лучшими травниками, — продолжил торговец, — здесь жил сам Талаф — обладатель янтарного камня ордена алхимиков. Вон его дом! — Сиапид показал в сторону острой коричневой крыши с глянцевой черепицей. — Он основал гильдию. Травники со всей Отры учились у него, делали мощные травы и порошки. Их изделия привлекали в Шэлес торговцев из Плертона, отчего положение в городе было не столь плачевным. Не знаю, что Румли предложил Талафу: если деньги, то должно быть алхимик купит на них целый дворец. В общем, Румли переманил Талафа в Плертон, а за ним последовали другие. Так Шэлес лишился последнего козыря в торговых отношениях.
Сиапида понесло. Он углубился в цены на сопровождение караванов, рассказал про хитрожопых наёмников, которые повышают цены в два раза на полпути, поведал про размытые дождём дороги на севере и про грибок, что съел всю кожу на его правой пятке. Торговец принялся рассказывать про неудачный опыт поездки в Плертон за товарами, когда я его перебил:
— Ты не знаешь, где найти старика по имени Меркес?
— Первый раз слышу.
Вот те на! Я надеялся, что вся эта болтовня о Шэлесе и Кипящей крови пойдёт бонусом к главному ответу о Меркесе. А что получилось? Слухи о несостоявшейся свадьбе и престарелом короле-параноике явно не стоили пяти сотен. Я опустил злобный взгляд на метательные ножи и подумал: а не отменить ли мне сделку? Всё же оружием я ни разу не воспользовался… но Сиапид вовремя понял, к чему всё идёт:
— Зато я знаю человека, который точно знает, где найти твоего старика.
— Точно?
— Точнее и быть не может! — торговец широко улыбнулся, показывая обломанный передний зуб. — Его зовут Персумор — он продавец антиквариата. И он знает всех стариков в этом городе!
Как бы я не уважал мастера алхимии Дарпинуса, на его задание я наплевал. Прежде я должен был найти Меркеса, остальное не имело значения. Однако тут сама судьба подталкивала меня к исполнению дополнительного задания:
Передать эликсир восстановления зрения Персумору в Шэлесе.
Судя по всему, продажа антиквариата — прибыльное дело. Дом Персумора располагался всего в сотне метров от главной дворцовой площади, хотя выглядел простенько: два этажа, плоская крыша, ползущий по стене виноградник и пристроенная торговая лавка.
Как и предупреждал Сиапид, лавка была закрыта. Персумор в силу своей старости и проблем со сном работал мало и только по утрам. Открывал лавку примерно в семь и закрывал в десять. Все, кто занимался редкими вещицами, вроде перстней стодневной грозы, кинжалов гильдии самоубийц или бракованных монет с оттиском, напоминающим проломленную голову короля, знали: главный продавец антиквариатов в Шэлесе ведёт дела утром. В отличие от хлебных лавок или шатров с фруктами, где за день продавцы уставали не меньше, чем грузчики в порту, Персумор заключал одну, от силы — две сделки и закрывался.
Мы опоздали на час. Как бы Персумор не любил тишину и спокойствие, я всё же набрался наглости и постучал в дверь. Открыла старушка-горничная и, глядя полузакрытыми глазами в землю, отчиталась:
— Господин Персумор уехал на прогулку в Голубые леса. Лавка откроется завтра утром.
Хотели мы того или нет — ждать придётся почти сутки. Ещё один день уходил впустую. Меня едва не трясло, Мин же, наоборот — радовался. Перетаптываясь с ноги на ногу, ждал, когда я отпущу его на рынок зелий и редких ингредиентов.
За пятьдесят золотых мы сняли комнату рядом с городской стеной. Из удобств внутри: две кровати и дырка в полу, зато с крыши на втором этаже открывался отличный вид на Шэлес.
Мин швырнул рюкзак на кровать и похлопал себя по звенящим карманам:
— Я пошёл?
— Будь осторожен.
Меня так и подмывало пойти с ним. Травник запросто сделает кого-нибудь богаче, разменяв золото на пару незаурядных булыжников. Да и фиг с ним! Пускай набивает шишки. Не вечно же с ним нянчиться, правда?! Тем более, мне было чем заняться.
Я прогуливался по каменным дорожкам, забредал в тупики, просачивался сквозь узкие проходы на соседние улицы или во дворы. Как и любой развитый город, Шэлес делился на районы. В середине жили богачи. Стражники в бирюзовых доспехах сновали там, будто полицейские на празднике — куда ни глянь. Чистые дорожки, запах цветущих деревьев и голоса музыкантов. По площади ходили разодетые в светлые наряды люди, пускали дым из трубок мужчины в коричневых одеяниях, ленивые толстяки разъезжали на золочёных телегах. Дамочка с собачкой, сигаретой, малюсенькой сумочкой и титьками пятого размера пряталась под зонтиком и закатывала глаза на облизывающихся мужиков. Соверши она путешествие в мой мир — родилась бы новая инста-модель.
Должен сказать «спасибо» Мурдуамешу за кожаный доспех. Броня выглядела в меру дорого, чтобы Бирюзовые клинки не прогнали меня с площади. Я расхаживал рядом со светскими богатеями, но как только подходил к красной стене, за которой возвышался величественный дворец, чернокожий здоровяк с двухметровым копьём предупредительно разувал ноздри.
Чем ближе я подходил ко дворцу, тем более высокого уровня встречались Бирюзовые клинки. Воины десятого казались малозначимой массовкой, на которую прохожие смотрели едва ли не с пренебрежением. Внимание приковывали рыцари от пятнадцатого, за которыми обычно таскались двое послабее. Позже мне посчастливилось увидеть парня ещё круче…
Теллин. Уровень Митры — 22. Воин прискакал на серой лошади. Цокот копыт усиливался грохотом тяжёлой брони. Мужчина был среднего телосложения, но из-за магического свечения доспехов казался больше. Нагрудник и наплечники испускали полупрозрачные лучи, словно испарения. Поначалу я перепутал их с отблеском солнечный лучей, а присмотревшись, узнал энергетический кисель. Энергия Треула была фиолетовой, а магическая энергия Митры — светло-голубой. Оболочка вокруг доспеха светилась довольно тускло, похоже воин выкрутил ползунок защиты на минимум.
На спине Теллина висел двуручный меч. Отчасти он напоминал меч Одора, но был ещё больше и длиннее. Я вспомнил, как Одор косил мертвяков пачками, Теллин снёс бы ту орду с пары ударов.
Лошадь воина проскакала через площадь, не сбавляя ход. Стражник у ворот отскочил в сторону и, замешкавшись, кивнул.
На площади стояли урны, ходил человек, следящий за чистотой. В сравнении с Хандо, где, прогуливаясь по главной деревенской дороге, ты рисковал вляпаться в тёпленькое, Шэлес выглядел продвинутым мегаполисом. Бирюзовые клинки гоняли с площади бродячих собак, бродячих людей и бродячих артистов. А ещё по площади не расхаживали полураздетые пьяные воины, что обитали в прослойке между сердцевиной Шэлеса и нищенской коркой, проходящей вдоль стены.
Настоящая жизнь кипела в спальных районах, рядом с кузницей, храмом, пекарней и тавернами. Особенно тавернами. В отличие от хрупких голосов музыкантов на дворцовой площади, в жилой части города играла другая музыка. Музыка разбитых бокалов, разбитых сердец и разбитых морд.
Бирюзовые клинки встречались редко, да и те, что встречались, чаще ходили рядом с местными жителями и перекидывались фразами, не глядя друг на друга. Про гильдию воров Ифи не наврал. Пускай эти ребята не светили татуировками на животе, но их сложно было не узнать среди обычных людей. Вооруженные кинжалами и хищными взглядами они, будто патрульные, следили за происходящим на улицах.
На площади перед дворцом я был скованным туристом и, не осмелившись ни с кем заговорить, свалил. Зато в жилом районе занялся делом. Мин сказал: если где-то и есть аморф, способный меня обучить, то он — в Шэлесе. Хорошо, поищем.
Первое время я бродил по улицам, разглядывая надписи над головами людей. Узнал несколько новых классов: портной, штурман, астроном, землекоп и… варщик жира? Затем выборочно спрашивал про загадочную профессию, люди пожимали плечами. Причем, они не только не знали: есть ли в Шэлесе человек с классом аморф, незнакомым казалось само слово. Хотя один всё же нашёлся:
— Хочешь стать аморфом? — спросил блондин четвёртого уровня Митры с бусами в руках. — Пошли со мной!
Не будь я в безвыходном положении, не пошёл бы за этим загадочным чуваком в жёлтой рубашке и разных ботинках. Но что мне оставалось? Дамир. Уровень Митры — 4.Архитектор скользнул в переулок, оттуда через две арки вышел в тёмный тупичок и открыл дверь в домик с фиолетовыми шторами. Сквозь тюль на улицу сочился тёплый свет, пахло цветами. Я почуял неладное, когда Дамир чмокнул в щёку мужика, который прибежал на звон дверных колокольчиков, и всё понял, когда вошёл в устланную коврами и подушками комнату, где полуголые, а то и полностью голые мужики живенько общались и выпивали. Дамир отнял у меня время. Я еле сдержался, чтобы не отнять у него передний зуб.
Из сладенького тупичка я вышел к городской стене. Комната, которую мы сняли, тоже находилась у стены, но вблизи главных ворот. Пускай там было шумно и пахло воском (женщина снизу делала свечи), наше местечко казалось едва ли не элитным жильём по сравнению с отдалёнными трущобами вдоль стены.
Если здесь когда-то и были каменные дороги, их давно погребла под собой чавкающая чёрная земля. Мусор и отходы валялись прямо на улице. Желудок корчился в спазмах от вони затхлого мяса, забродившей кислятины и мочи. По улицам трущоб таскались погруженные в себя люди, многие волокли тележки с имуществом: пустое ведро, перевязанные лохмотья, огарки свечей, стеклянные бутылки.
Пройдя вдоль стены с километр, я собирался углубиться в город, но прежде заметил небольшую лавку, хотя её и лавкой-то не назовёшь: на двух бочках лежала прогнившая деревянная дверь, над которой возвышалась маленькая голова — Гвин. Уровень Митры — 0.
За прилавком стоял мальчик с грязным лицом и повязкой на лбу. Едва он заметил меня, по улице прокатился писклявый возглас:
— Подходите! Покупайте Митру!
— Что покупать? — я подошёл.
— Митру! — Гвин потряс передо мной колбой с голубой жидкостью.
— Ты продаёшь Митру?
— Да, — мальчик показал пальцем на бутылки разного размера, что стояли на прилавке. — Сто, пятьсот и тысяча Митры!
— Она настоящая? — я улыбнулся.
— Конечно! Мы с друзьями служим в монастыре, что стоит на Шершавой горе. За наше послушание Отра благословляет воду, превращая её в Митру. Обычно мы пьём её сами, но сейчас нам нужны деньги, чтобы кушать.
Последние слова Гвин проговорил шепотом. Непросто держать себя в руках, глядя на голодающего ребёнка, но я постарался:
— И что с ней делать?
— Пить! Понюхай как вкусно пахнет! — откупорив пробку, малец поднёс горлышко к носу. — Сколько выпьешь, столько прибавится Митры! У меня у самого уже четвёртый уровень!
Я хотел поправить Гвина и сказать, что у него не четвёртый уровень, а нулевой, но вовремя сообразил: пацан крутился как мог. Специально сказал про четвёртый уровень, чтобы проверить: вижу ли я надпись у него над головой. Если не вижу, то голубоватую жижу в бутылке тоже не прочитаю.
— Тебя как зовут?
— Норн, — не задумываясь, ответил он. — Маленькая бутылка стоит сто золотых, средняя — четыреста, большая — семьсот. Какую берёшь?
— Где твои родители? — спросил я, взяв в руку маленькую бутылку.
Мятный сироп.
Изготовлен из полевых растений и голубики.
— Дома.
— И они разрешают тебе стоять одному на улице и продавать Митру?
Гвин не успел ответить. Из щели в стене показалась ещё одна маленькая голова, плечи, а затем и торс целиком. Мальчик в тряпичной куртке, перевязанной ремнями на запястьях и плечах, напоминал этакого маленького ниндзю в боевом балахоне. Лоб перетягивала такая же серая повязка, как у Гвина.
— Уходим! — голос второго мальца звучал мужественнее продавца Митры.
— Почему?
— Бирюза на подходе!
— Но у меня покупатель! — запротестовал Гвин.
— Он ничего не купит! — мальчик говорил уверенно, да и делал всё довольно решительно.
— Почему?
Пацан, что вылез из дыры в стене, убрал колбы с прилавка и, приподняв дверь, спрятал их в одну из бочек. Его ничуть не смутило, что я стоял на расстоянии вытянутой руки.
— Он знает, что это не Митра! — мальчик толкнул Гвина в плечо. — Проснись! Они будут здесь через несколько минут!
Сощурив лоб, Гвин с укором посмотрел на меня, будто упрекал во лжи. То, что он собирался продать бутылку сиропа за сто или даже за семьсот золотых его не беспокоило.
— Шевелись! Хочешь, чтобы нас поймали?!
Гвин встрепенулся, поставил ногу на камень и принялся перевязывать ботинок, хотя тот скорее походил на самодельную портянку, нежели обувь.
— Быстрее! Исилас посадит нас в клетку, если поймает! Второй раз не убежим!
Исилас? Имя показалось знакомым. Я ещё раз окинул взглядом второго мальчика. Круглое лицо, слегка оттопыренные уши, большие ресницы. Стоп! Так это же Кат. Уровень Митры — 0 — тот самый мальчик из Хандо, которого забрал работорговец Ган!
— Эй, Кат! — задрав рукав на левой руке, я показал знаки Митры. — Помнишь меня?
Мальчик замер и уставился на запястье с матовыми татуировками. Не удивительно, что он меня не узнал, в Хандо я отличался светящимся знаком во лбу…
— Негожий? — спросил Кат.
Прежде чем я ответил, из глубины улицы прилетели звуки шагов. Кат дернул друга за рубашку, подталкивая к дырке в стене, Гвин скользнул внутрь. Следом, в дырку полез Кат, сунул в расщелину плечо, но затем развернулся и посмотрел на меня…
… … …
В тёмном помещении пахло сахаром. Скорее всего, здесь пахло сыростью, плесенью, гнилью и нечистотами, но сладкий запах перекрывал остальные. Над головой шаркали чьи-то ноги, гремела железная посуда — этажом выше кипела жизнь. Мы ютились в подвале или погребе.
Жёлтое пламя свечи тянулось к потолку. В углу на деревянных ящиках лежали одеяла и шкуры мелких зверьков — это кровать, у противоположной стены на бочках лежали доски — это стол. На столе: банки с голубикой, наваленная куча мяты, пустые стеклянные бутылки. Свет в подвал проступал через небольшую форточку под потолком, но мальчики завесили её куском ткани.
Скользнув взглядом по потрескавшемуся потолку, я посмотрел на шершавую стену, затем оценил дыры в полу, а после наткнулся на четыре вытаращенных глаза. Кат и Гвин сидели передо мной на деревянных ящиках и смотрели так, будто перед ними — не простой парень шестого уровня Митры, а самое малое — рыцарь пятнадцатого.
— Как ты это сделал?! — спросил Кат.
— Силой Треула, — честно ответил я.
— Ого! — мальчик сжал кулак и поднёс к свече. — Вот бы я так мог!
Кат бросил кулак в направлении стены, а когда тот почти коснулся камня выдал ртом подобие звука крошащихся камней и падающих булыжников. Всё случилось немного иначе, но суть одна: я проломил кусок стены, когда понял, что не пролезу в щель за мальчиками. Кат показал себя настоящим смельчаком. Мог бы убежать вместе с другом, но остался, и мы вместе завалили развороченную дыру, чтобы меня не заметили. Успели. Из темноты секретного хода городской стены я видел, как по грязной улочке прошёл Бирюзовый клинок Исилас уже одиннадцатого уровня Митры и пять человек в коричневых кожаных доспехах, среди которых — пара работорговцев из команды покойного Гана. Трое других носили широкие чёрные пояса и одинаковые сабли. Я бы с удовольствием послушал их разговор, но разобрал лишь одно предложение о худощавом Тамине, который переманивает клиентов своими низкими ценами.
— Ты тоже из Хандо? — спросил я второго мальчика.
— Нет, — за Гвина ответил Кат. — Он из Словра — посёлка, что вблизи Великаньего леса. Гвин говорит, что видел орков. Больших, как целый дом, с секирами в два раза больше человека, но я ему не верю.
— Видел! — выкрикнул Гвин.
— Это всё выдумки! — Кат придержал друга.
— Не выдумки!
— Выдумки!
— Тише! — шикнул я. — Что случилось после того, как вы отплыли из Хандо?
Кат рассказал, как они очень долго сидели в трюме, ели сушеную рыбу и хлеб. Рыба была нормальной, а вот хлеб — мокрый. Потом они приплыли. На повозках с клетками их привезли в город. Кат спрашивал, когда ему дадут меч и научат убивать диких кабанов, но никто не отвечал. После их отвели в какое-то тёмное место под мостом и посадили в клетки. Исилас пообещал, что скоро мальчиков возьмут в ученики Бирюзовые клинки. Прошло много дней, а к ним так никто и не пришёл. На обучение забрали только двух мальчиков, а в клетках сидело ещё двадцать шесть.
— Там я познакомился с Гвином, — сказал Кат и потеребил волосы друга на манер взрослого. — Он был в клетке много дней до того, как привезли нас.
Каждый день Кат ждал, что придёт Исилас и отведёт его во дворец. Мальчик отжимался от пола и даже смастерил себе бойцовый костюм из рубашки и найденного ремня. Он не хотел ударить в грязь лицом во время проверки. За следующих два дня из клетки взяли только одного мальчика, зато привели пять новеньких. Кат не отказывался ждать, ведь даже его дед говорил: «одно из главных оружий воина — терпение». А потом мальчик подслушал разговор Толстяка с Хриплым и догадался:
— Они не хотели нас учить! Они хотели продать нас богачам на юге и сделать прислугами! — в маленьких глазах вспыхнул огонь злобы и бешенства.
Кат не хотел быть слугой султанов с тремя женами, которые целыми днями сидят на троне и едят спелый зелёный виноград, который ему пришлось бы собирать сутки напролёт. Они с Гвином договорились бежать. Когда Хриплый отвёл их баню, они вылезли в окошко и затерялись в переулках Шэлеса.
Гвин хотел вернуться домой в Словр, но Кат сказал, что для начала нужно узнать дорогу, а лучше найти того, кто нарисует им карту. За банку орочьего бальзама, который готовит шаман из деревни Гвина, Кат согласился проводить друга до Словра. Он посчитал, что мазь — приемлемая плата за двадцать дней пути по полям, лесам и горам, кишащим опасными тварями.
— Нам нечего было есть. Два дня я стирал бельё для волосатого Татко, а он заплатил всего один золотой. Мы умерли бы с голоду, — Кат покраснел и опустил голову. — Тогда я придумал, как раздобыть деньги. Мы обманываем людей. Но однажды, когда я разбогатею, я найду всех обманутых и верну деньги. Здесь у меня записано: кто и сколько купил Митры!
Пацан взял со стола лист бумаги и подал мне. На лицевой стороне красовалась нарисованная от руки харя головореза по кличке Хобот, за которого Бирюзовые клинки предлагали награду в три тысячи золотых, а на обратной стороне — непонятные каракули с цифрами. Кажется, пацаны продали мятного сиропа на триста золотых. Неплохо.
— Но перед тем, как я верну людям деньги и отведу Гвина домой, я раздобуду меч и освобожу своих друзей. И не только их. В клетке сидят грязнули из рыбацкой деревни на севере, хоть я и подрался с ними, но тоже освобожу! Лично я выбрал бы: быть освобождённым врагом, чем служить султанам на юге.
— Отличный план!
Восьмилетний малец в чужом городе, прячась от работорговцев и Бирюзового клинка Исиласа сражался не за свою жизнь, а за свободу и справедливость для невинных. Такое чувство ответственности в себе не воспитаешь, оно появляется при рождении.
— Помоги нам! — неожиданно попросил Кат.
— Как? — я улыбнулся.
— Легко! — он вскочил с ящика и оббежал подвал. — Пробьёшь стену, а я выведу своих друзей! Пойдём ночью, когда в каморке останется один Толстяк!
Вспомнив про старика Меркеса и пять оставшихся в пульте переходов, я задумался. Ввязываться в авантюру с таким риском сейчас было совсем не к месту. Следующим утром я встречусь с Персомором, тот скажет: где живёт Меркес. Останется лишь показать старику покрытую наростом руку и надеяться, что Гартея подкинет переходов за выполненное задание.
Я хотел было сказать Кату, что у меня не хватит сил, чтобы пробить каменную стену, но остановился. Зачем вообще путешествовать на Отру, если я отказываюсь помочь попавшим в беду детям? Два мальчугана в сырой каморке на кровати из деревянных ящиков варят мятный сироп, чтобы на свой страх и риск продавать его в самом ужасном районе города. Если что-то пойдёт не так, они потеряют много больше, чем я.
— Ты сказал, ночью Толстяк остаётся в каморке один?
— Да, — кивнул Кат. — И к нему приходит сварливая Согда с волосатой бородавкой на ухе!
— Фееее! — Гвин скривился и высунул язык.
— Зачем приходит?
— Когда Исилас и другие уходят по домам, либо Толстяк, либо Хриплый остаются, чтобы караулить. Исилас не разрешает приводить гостей под мост, поэтому Согда приходит ночью и приносит еду. Они с Толстяком закрываются в кладовой и едят жареную курицу!
— А ещё виноград и кукурузу в сахарной глазури! — облизав губы, добавил Гвин.
— Мимир — мальчик, который умеет разговаривать голосом Хриплого, говорил, что они запираются в кладовой, чтобы поцеловаться! — Кат возмущенно хмыкнул. — Но я своими ушами слышал, что они грызут мясо, облизывают косточки и вздыхают. Не могут люди так сильно пыхтеть и охать, когда целуются! Точно жрут! К тому же Толстяк, пускай и туповатый, но не на столько, чтобы целоваться с девками!
— Мерзость! — Гвин плюнул под ноги. — Особенно с Согдой!
— Уж лучше целоваться с крокодилом или бешеной собакой!
— Я бы лучше с лошадиными какашками поцеловался, чем с Согдой! — заключил Гвин.
Услышав звук проезжающей по улице повозки, мы разом заткнулись и просидели в тишине пару минут, пока скрип колеса не укатил куда-то вдаль.
— А далеко этот мост? — спросил я.
— Пойдём покажу!
Признаться, я растерялся от этой наивной простоты. Пока я продумывал план и прокручивал варианты, малец уже топтался у двери и отдавал приказы Гвину:
— Сиди здесь! Сироп без меня не продавай! Возьми деньги и купи много хлеба! Когда мы приведём мальчиков, они захотят есть, — Кат перевёл взгляд на меня. — Ну чего расселся?! Пошли!
… … …
По всей городской стене тянулся секретный ход, а точнее — он был секретным ещё во временя сражения Бирюзовых клинков с фойгонцами. Его использовали как место для хранения оружия. Прямо в стене лекари оказывали помощь раненым, командующие узлами давали наставления своим бойцам, совещались генералы.
Кат мечтал стать Бирюзовым клинком едва ли не с пелёнок и поэтому хорошо знал их историю и одну из самых важных битв, в которой, пользуясь хитрой тактикой, клинки разбили стоящий осадой лагерь фойгонцев почти без потерь. Эта была последняя крупнейшая битва между западом и востоком. Варвар Фойган привёл к Шэлесу армию и притащил осадные орудия. Штурм начался бы утром, и одной Отре известно, чем он закончился, если бы паладин Теод не взял всё в свои руки.
Шэлес построили так давно, что даже седобородые старожилы не помнили, кто придумал — проделать в стене замаскированные проходы. Их насчитывалось несколько сотен. Они расходились во все стороны от города, будто солнечные лучи. В самый сонный час на рассвете, когда Фойган нежился в шатре с дюжиной белокожих наложниц, паладин Теод отдал Бирюзовым клинкам приказ.
Командиры узлов вытащили из камня магические запирающие руны, и в стене открылись сотни проходов. Если бы армия Теода выходила из города через четыре имеющихся входа, только на построение атакующего строя ушло бы полдня, если не больше. А так они вышли в атаку в считанные минуты и, как порыв ураганного ветра сметает песочный замок, армия Теода смела сонных варваров Фойгана, оставив на месте их лагеря кровавое пятно.
Бирюзовые клинки давно не пользовались ходом в стене. За прошедшую сотню лет многие участки завалило или подтопило, часть переделали в склады, свалки, жилища для бедняков.
Кат изучил стену до мелочей. Пока я цеплял углы, бился головой о выступы и мешкался в узких тёмный проходах, он мчался вперёд, будто с прибором ночного видения. Заваленные участки мы обходили по улице, переползали по крышам пристроек и перебирались подвалами. А один раз Кат вывел меня за стену, метров сто мы пробежали за чертой города, прежде чем скользнули в один из замаскированных, но открытых секретных проходов.
… … …
Я лежал на крыше полуразрушенного дома и смотрел на железную дверь, врезанную в основание небольшого каменного мостика через реку Шелестящую, что снабжала город питьевой водой. С наступлением ночи неприятное местечко с крысами, лишайными собаками и запахом канализации сделалось мрачно-мерзким.
— Держи! — Кат протянул пшеничную лепешку.
В ладонь легка тёплая булка, нос втянул запах недавно испеченного хлеба. Откусывая мягкие и тянущиеся ломти теста, я в очередной раз удивлялся простоте и решительности пацана. Кат не видел ничего страшного в том, чтобы метнуться в лавку за хлебом, пускай она и отдалена всего на сотню метров от места своего пленения.
— Вон, она!
Проследив за пальцем Ката, я увидел очертание женщины, что шла вдоль реки. Она несла корзину и трусливо оглядывалась — Согда. Уровень Митры — 3. Прядильщица.
— Пошли!
— Стой! — я придержал пацана рукой. — Я пойду один!
— Нет! Я тоже пойду!
— Сиди здесь! — приказал я твёрдым, почти оскорбительным тоном. — Поможешь вывести ребят, когда я открою дверь!
— Но…
— Мы же не идиоты — переться туда вдвоем?! Вдруг там остался кто-то из Бирюзовых клинков? Меня они не знают. Попробую отбрехаться, если что-то пойдёт не так!
— Ладно, — Кат в замешательстве почесал затылок.
Не мешкая, я поднялся и отряхнул колени. От резкости моего тона Кат нахмурился, но тут уж ничего не поделать. Это был едва ли не единственный способ: избежать длинных уговоров и объяснений. С таким-то нравом, пацан передумает в любой момент, он ведь не идиот и понимает: ворвавшись в логово работорговцев, отбрехаться не получится.
Тёплая пшеничная лепёшка отвлекла Ката ещё на десять секунд. За это время я перебежал к краю крыши, перепрыгнул на другую, соскочил по лестнице на второй этаж сгоревшего дома, через окно выпрыгнул на брусчатку и разогнался, целясь в открывающуюся железную дверь…
Согду я затолкал внутрь и отодвинул в сторону. Тёмная энергия уже затянула правый кулак, когда в мужике перед дверью я узнал своего старого знакомого — Гадир. Уровень Митры — 5. Моряк.
Тот самый стопятидесятикилограммовый моряк, что охранял корабли у деревни Хандо, теперь охранял детей в клетках. Помнится, Исилас и покойный Ган остались чертовски недовольны разгильдяйством Гадира и профуканным кораблём. Кажется, Бирюзовый клинок зарекался урезать Гадиру паёк, но, судя по телосложению, моряка не наказали, более того — Согда таскалась к нему по вечерам с полной корзиной еды.
Секунды две он пялился на меня, сморщив лоб. Вероятно, без знака негожего во лбу не узнал, хоть лицо и показалось знакомым. В тёмном помещении, где воняло керосином от коптящей лампы, возникло какое-то замешательство. Я колебался: бить или не бить, Гадир колебался: сначала забрать еду у Согды или сначала узнать у вошедшего придурка, что ему надо.
Секунды тянулись медленно и со скрипом, будто на проржавевших часах. Росло напряжение.
В тот вечер на корабле мы прикольно посидели за бутылкой кактусового пойла. Я ведь ещё тогда подумал, что здоровяку не место среди бандитов, работорговцев и убийц. Если я не ошибаюсь, в пьяном угаре Гадир даже что-то об этом говорил: первый раз его взяли моряком, второй раз попросили перевези людей в клетках, затем он по воле случая стал участником грабежа торгового судна с юга, а потом убил человека по приказу Гана. Любитель вкусно поесть и долго поспать, плывя по течению жизни, заплыл в бухту грабежа, насилия и обмана.
В третью секунду неловкого молчания я осмотрел здоровяка: четверной подбородок, жидкие усики, пропитанная потом рубашка на огромном кеглеобразном теле, поросшие густым волосом предплечья и большие пухлые кулаки — едва ли не боксёрские перчатки! Стоп! Он их сжимает?!
На корабле мы чуть не подрались. Гадир наврал, что у него шестой уровень Митры, хотя был всего четвёртый, мне это не понравилось. В тот раз драки чудом удалось избежать, сейчас — нет…
— Тебе чего? — спросил Гадир, снимая со стены шипастую палку.
— Предлагаю отведать мясных шариков за счёт заведения!
Толстяк выпучил глаза и приоткрыл рот. Видать я замкнул какие-то клеммы у него в голове. На пороге появился мужик, которому нехрен делать у него на пороге. По приказу Исиласа Гадир должен хватать таких и засовывать в погреб до разбирательств, но этот придурок говорил о еде… о бесплатных мясных шариках:
— Где отведать?!
— Так вот же!
Мясной шарик в виде кулака, опутанного магическим киселём тёмной энергии, вылетел из-за спины. Фиолетовый дар Треула потрескивал и жужжал, сжигая воздух в итак душной каморке.
Кажется, Согда вскрикнула, но Гадир её не слышал. Удар пришёлся в щеку и, словно брошенный в воду камень, разошёлся жировыми кругами на лице. Тяжелый и устойчивый корпус сыграли против толстяка. Уж лучше бы он отлетел на парочку метров и сломал шкаф, чем впитал всю энергию тёмного удара.
Мне не пришло уведомление о срабатывании знака Митры «по воле случая», но Гадира оглушило и без него. Голова улетела за спину и тут же вернулась обратно, будто на пружине. Обвисли руки, осунулись плечи, закатились глаза. Гадир жалобно хрюкнул и, будто срубленный под корень дуб, рухнул на землю, подняв облако пыли.
Я уж было испугался, что моряк помер, однако в полоске здоровья осталось пару мигающих крох. Пока я отбирал у него палку и обыскивал карманы в поисках ключа, Согда подобрала поставленную ранее корзину и шмыгнула к выходу.
— Не спеши! — я схватил её за руку.
Прядильщица вздрогнула, расплакалась и затарахтела, что она ничего не знает и вообще в гробу видела долбанных работорговцев, но детей-то нужно кормить.
— Тихо! — крикнул я и сжал её плечо, чтобы остановить истерику. — Я ничего не сделаю! Ты побудешь здесь, пока мы не уйдём, поняла?!
— Ладно, — Согда вытерла нос и ещё крепче обняла корзину.
Скрипнули дверные петли, я отстранил женщину и вытащил из-за пояса змеиный кинжал. В темноте подсветилось салатовое лезвие, а сверху на него наплыла тёмная энергия. Кто бы не сунулся в подвал, ему будет больно.
— Идут! — в двери показалась голова Ката.
— Кто?!
— Бирюзовые клинки и бандиты! — Кат толкнул дверь и заскочил внутрь. — Я заметил их с крыши, будут минут через пять!
Вместе с Согдой и пацаном мы оттащили Гадира в подсобку, там я связал сладкую парочку, сунул во рты кляпы и закидал ветошью. Женщина плакала и молила, чтобы я её отпустил, не понимая, что уже не успеет выйти незамеченной. Мне было жалко её, но ведь речь шла о спасении десятков детей. К тому же, не столь значимую провинность она совершила. Не совсем же они дикари, чтобы убивать за интрижку пускай и на работе. Так ведь? Надеюсь, что так.
— Сиди тихо!
В помещении под мостом кроме каморки и подсобки с запылившимися вещами была комната для охранников, а в конце — большой зал с наклонной крышей и решетчатой стеной. Ребятня встретила Ката восторженными возгласами, а он, как прирождённый лидер, остудил их короткой фразой:
— Молчите! Мы пришли, чтобы помочь, но сюда идёт бирюза!
Ключом Гадира я открыл дверь и запустил Ката в клетку. Одним пацаном больше — одним меньше, не заметят. Да что там пацан, я и сам решил спрятаться среди детей. Заползти под скат крыши, где расстояние от пола до потолка — всего метр и укрыться мельтешащими детьми. Плана у меня не было. Где его взять-то за две минуты? Я понадеялся, что Гадира посчитают ушедшим в самоволку. Большой город — город соблазнов. Наш парень явно не откажется от свежего хмеля или баранины на косточке, что подают в Розовом лебеде. Спросите, почему он не побоялся оставить пацанов без присмотра? Так это ж Гадир! Ночь, пацаны сидят в клетке, закрыл дверь и пошёл по своим делам. СЕКУНДУ! Закрыл дверь???!!!
Вспомнив, что входная дверь осталась открытой, я прикрыл клетку и ломанулся к выходу. Мой план итак трещал по швам, а открытая входная дверь рвала его на кусочки. Секунд двадцать я ковырялся с ключом и скважиной, вздрагивая от любого дуновения ветра. Дверь могла открыться в любой миг. Шайка бандитов во главе с Бирюзовым клинком столкнётся со мной лбами, и что в таком случае делать? Сказать: извините, мы закрываемся?!
За ручку дёрнули, как только засов вошёл в запорную планку. Я едва не выронил связку ключей, когда в дверь постучали. Гремящий железом стук прошёл сквозь меня, будто рентгеновские лучи, заставляя быстрее биться сердце. Вспотели ладошки.
— Открывай, толстяк!
— Живее! — добавил другой и постучал её сильнее.
Шурша подошвами и спотыкаясь, я направился к клетке, но заметил валяющуюся под ногами шипастую палку и вернулся к двери, чтобы повесить её на место.
— У меня есть ключ, — послышалось за дверью.
Повесив палку, я скользнул в гостиную вместе с поворотом замка. Запаниковав, налетел на кухонный стол, отчего бутылка с вином покачнулась, дважды ударилась о стол и… устояла. В дальнюю комнату я уже не успевал, как и открыть дверь в подсобку. Скрипнули петли замка, с кожаным хрустом за спиной притопнули тяжёлые ботинки. «Вот же вляпался! Ну зачем подписался…» — промелькнуло в голове, когда я наткнулся взглядом на ширму.
… … …
В гостиную вошли семь человек. Воздух будто-то бы потяжелел. Повисло томительное молчание. Кто-то спросил про толстяка и тут же сам ответил, что Гадир ушёл за водой и скоро вернётся.
— Заткнись, Хриплый! — рявкнул Исилас. — С толстяком я позже разберусь! Иди к мальцам и сиди там тихо! Мы поговорим.
Ширма, за которой я спрятался, отгораживала от гостиной деревянную купель. На полке лежало мыло и затёртая мочалка, что некогда была шкурой животного. За дальний бортик зацепился пучок кучерявых волос. По-видимому, Гадир с Согдой развлекались не только в подсобке.
Я укрылся за купелью и сидел всего в пяти метрах от стола, который обступили бандиты. Я был так близко, что не просто слышал голоса, а буквально чуял их запахи. Мне казалось, что я слишком громко шевелю пальцами, громко дышу и громко вращаю глазами, а мой пульс со скоростью сто восемьдесят ударов в минуту посылает вибрационные сигналы во все стороны света. Грязная потрёпанная ширма с торчащими нитками стала для меня границей между жизнью и смертью, бытием и небытием.
В бандитском приюте под мостом из рук вон плохо работала вентиляция. Странно, что они вообще не задохнулись от копоти керосиновых лапм. Сквозняков тут не бывало. Я не почувствовал тяги, даже когда открыл входную дверь, но, если бы в подвал случайно ворвался загулявший поток ветра и колыхнул ширму, к числу погибших от ветра прибавился бы ещё один человек.
Мне было до чёртиков страшно. Но раз уж я встрял в такую задницу, почему бы не посмотреть? Под стук железных кружек я спустился на землю и вылез из-за купели, примостив глаз между стеной и краем ширмы.
— Ну, Лаул, рассказывай! — сказал Исилас, наливая вино в кружки.
Бирюзовый клинок изменился. Лицо стало более дерзким и надменным, движения плавными и пафосными, обновилось снаряжение. В нагруднике с бирюзовым отливом блестел голубой камень размером с кулак, золочёные наплечники делали и без того немаленький торс ещё больше. За спиной висел двуручный меч изумительной ковки, словно один из тех резных крестов, что стоят в церкви. Отдельно бросились в глаза аж четыре перстня на средних и указательных пальцах обеих рук, которые в облике рыцаря смотрелись совсем неуместно. Должно быть, смерть Гана сделала Исиласа из обычного наёмника — хозяином или по меньше мере совладельцем работорговческого бизнеса.
— Кажется, первый помощник Прагиса — Нарасис что-то подозревает.
Исиласу отвечал Лаул. Уровень Митры — 9. Воин, который стоял рядом с Сундином. Уровень Митры — 8. Стрелком. Оба носили бирюзовую броню. Первый был вооружён двумя изогнутыми кинжалами, второй — луком.
Лаул с Сундином стояли напротив остальных и выглядели взволнованно. Воин мял пальцы в чёрных перчатках, а Сундин уже в третий раз, как будто невзначай, оборачивался.
— Командир узла спрашивал про настроения, выпытывал про Кипящую кровь, задавал вопросы про жен и детей, — продолжил Лаул. — В главных казармах все шушукаются о предателях и перебежчиках в Кипящую кровь.
— И что?! — Исилас взял со стола кружку.
— Нарасис опять приказал усилить охрану. К королевским покоям не пропускают даже королеву без разрешения Прагиса, повсюду снуют телохранители и защитные маги. Говорят, в городе появились отряды, которые обыскивают знать и вламываются с обысками, а последнее, что я слышал: главный маг самолично пытал солдата, такого же как я и Сундин, за то, что его жена носила ожерелье с чайным камнем, которые делают ювелиры в Плертоне. В итоге, того парня выгнали из Бирюзовых клинков. Более того, после десятков переломов его ноги срослись неправильно, и теперь он ходит, только опираясь на палку. Ежели его сделали инвалидом из-за такой мелочи, то что будет с нами, когда Прагис или его помощник узнают…
— Вдруг они проверят нас зельем правды?! — крикнул трепещущий Сундин. Его голос прозвучал предательски высоко, на лбу проступили капли пота.
— Успокойся! — Лаул похлопал друга по плечу. — Мы согласны пойти в Плертон на службу Кипящей крови за плату вдвое меньшую, чем ты предлагал, но при этом мы не хотим участвовать в бунте… Мы родились и выросли в Шэлесе, воспитали здесь своих сыновей и дочерей, десять лет дрались вместе с клинками под одним знаменем и клялись верности Прагису.
— Прагис чокнутый…
Сухой и холодный голос принадлежал Боргу. Уровень Митры — 14. Колдуну. Увлёкшись блестящими доспехами Бирюзовых клинков, я только сейчас обратил на него внимание. Борг носил простенькую коричневую рубашку и штаны в цвет. Он выглядел так же невзрачно, как выглядит писарь или гонец. Неудивительно, что я на него даже не посмотрел! Острый нос, впалые щеки, густые сбившиеся брови и бородка. Он стоял неподвижно и лишь изредка моргал бесцветными серыми глазами. Лицо белое и столь гладкое, что казалось упругим, будто колдун носил резиновую маску. Сколько ему лет? Тридцать? Сорок? Восемьдесят?!
— Вы правы, — Лаул посмотрел на Борга с мольбой в глазах. — Король Бирюзовых клинков не в себе, но ведь отчасти его подозрения оправданы.
— ЧТО?! — Исилас грохнул пустой кружкой по столу. — Кретин! Прагис спёкся! Он создал самую могущественную армию за всю историю существования Отры! Армию, которая могла бы потягаться с хранителями! И сейчас, в место того, чтобы отправить войска в нападение на Наблов, закрылся в замке! Прагис не доверяет никому, даже собственному сыну и едва ли не каждый день казнит своих родственников из дворца! Чокнутый Прагис погубит весь мир, если оставить всё как есть!
— Прости, Исилас! Я не это хотел… Просто бунт… В покоях короля хранятся могущественные артефакты, что помогут в борьбе с Наблами, когда этим займётся Кипящая кровь, но во время бунта нам придётся убивать своих… Извини, но… Мы согласны присягнуть клану Кипящей крови, но не хотим убивать друзей и воинов, с которыми служили. Они — обычные мужчины и не заслуживают смерти!
— Они подчиняются чокнутому королю, значит — сами чокнутые…
Колдун открыл рот, и все прочие шумы испарились, будто своим мощным тембром он глушил каналы малозначащих радиостанций. Умолкли даже голоса пацанов в дальней комнате. Голос колдуна звучал зловеще и почти угрожающе. Исилас и остальные уставились на колдуна, ожидая, что тот продолжит говорить, но Борг замолчал.
Кстати об остальных… Кто тут ещё? Я пробежался взглядом над головами двух угрюмых мужиков в куртках, похожих на косухи: Тафид. Уровень Митры — 8. Взломщик и Нилс. Уровень Митры — 8. Актёр. Эти двое были пешками и наверняка входили в гильдию воров. Они прятали руки в карманах, где, похоже, лежали ножи.
— Вы отказываетесь? — Исилас взял со стола вторую кружку.
— Нет-нет! — Лаул вскинул руки и в миг побледнел. — Мы не отказываемся. Мы уйдём из Шэлеса вместе с семьями и навсегда снимем бирюзовые доспехи. В Плертоне мы принесём клятву Румли и вступим в клан Кипящей крови.
Ответ Исиласу не понравился, он раздул ноздри и глубоко вздохнул. Не будь здесь колдуна, он сорвался бы, а так: последнее слово было за Боргом.
— Они передумали, — Исилас неумело улыбнулся и посмотрел на Борга.
— Клан Кипящей крови заплатит только тем, кто присоединится к бунту, — сказал колдун. — Румли не нужны простые перебежчики, не способные доказать преданность на деле. Клан Кипящей крови отвергает вас.
Последнюю фразу Борг произнёс спокойно, как и все остальные. Тем не менее значила она много больше предыдущих. Пять слов перевернули обстановку в подвале с ног на голову. Участилось общее дыхание, поднялась температура, люди развернули ноги и беглыми взглядами проверили: на месте ли их оружие. Никто не нуждался в объяснении. Казалось будто невидимый рефери подошёл к столу и махнул рукой, скомандовав: «бой!». Прошёл едва уловимый миг, и люди по разные стороны стола стали врагами.
— Подождите! — взмолился Сундин и затрясся всем телом. — Я передумал! Я присоединюсь к бунту! Я сделаю всё, что скажете! Борг, простите нас! Вы прощаете?! Только позвольте мне и моим детям… Агрхххххх!!!
Уж не знаю в каких спектаклях раньше играл актёр Нилс, но роль маньяка или психованного убийцы исполнил отменно. Метнувшись к Сундину, он выколол Бирюзовому клинку оба глаза и трижды проткнул живот, целя ножом в сочленение брони.
В тот же миг взломщик Тафид бросился через стол, намереваясь затолкать в шею Луалу сразу два кинжала, вот только второй Бирюзовый клинок понял всё раньше Сундина. Луал знал, что после фразы: «клан Кипящей крови отвергает вас», другого ждать не стоит. Эта фраза — приговор. Отменить его не в силах даже самому Румли.
Бывший командир его узла — Гравиус, которого три года назад приняли в верховные войска Бирюзовых клинков, обучал Луала наблюдательности. К двадцати годам Гравиус достиг пятнадцатого уровня Митры и уверял Луала, что почти все свои сражения выиграл только благодаря наблюдательности. Поворот плеч, развесовка ног, изгиб руки, согнутое колено и ещё много чего. Гравиус словно провидец знал: что и когда будут делать его соперники, и, не дожидаясь, предлагал контрудар. Луалу уроки наблюдательности казались особенно нудными. Он надеялся, что к десятому уровню Отра одарит его магическими способностями, и тогда вопросы с соперниками будет решать его светящийся огнём, холодом или молнией меч, а не эти игры в гляделки. Гравиус потратил на Луала слишком много времени и прекратил занятия, когда не увидел отдачи. У Луала почти никогда не получалось предугадать ходы соперника, зато получилось в этот раз…
Выхватив кинжал, Луал разрубил голову Тафида ударом снизу. Взломщик грохнулся на стол, расплескав по кружкам кровь и мозги. Полоска здоровья, будто передатчик с разряженной батарейкой, мигнула один раз и обесцветилась.
Нилс к тому времени продырявил ослепшему Сундину обе икры и пинком отправил вглубь комнаты, чтобы тот, кричащий и ощупывающий пальцами воздух, не мешался под ногами. Актёр схватил со стола бутылку и запустил в Луала. В гильдии воров не принято сражаться по чести и даже наоборот — именно циничные и подлые убийства сделали гильдию пугающей и почитаемой.
Бутылка разбилась о доспех, во все стороны полетели осколки, на лицо брызнуло красное виноградное. Нилс пускал в ход такой приём уже ни раз. Любой брошенный во врага предмет, словно дымовая завеса перед атакой, отвлекает и дезориентирует. Актёр перехватил нож обратным хватом, но прежде чем кинуться, кое-что прилетело в обратку. Он хотел было вскрикнуть, но сделать это с пробитым лёгким — та ещё задачка.
Луал перекинул второй кинжал в правую руку и двинул к актёру, который отступал с торчащей из груди рукоятью и оставлял на полу кровавую дорожку. Бирюзовый клинок понимал: живым из подвала он не уйдёт, зато, может быть, прихватит с собой ещё одного мерзкого убийцу и вора. Луал приготовился ускориться в прямом выпаде, когда здоровенный меч Исиласа прямо через стол опустился на кисть, будто гильотина. Кисть вместе со сжатым кинжалом упала на пол, кровь заструилась во все стороны, будто из баллончика с краской.
На этом казнь, что превратилась в несуразную резню не закончилась. Сундин с выколотыми глазами по случайности словил отступившего с кинжалом в груди Нилса, и с криком «Вы только посмотрите кто здесь у нас!» погрузил оба больших пальца в глазные яблоки актёра больше чем на длину фаланги. Ё-моё!
Глядя на происходящее из-за ширмочки, я, мягко говоря, охреневал, и не я один. Когда колдун приговорил к смерти двух человек, на его лице не дрогнул ни один мускул, а вот от грязной и кровавой поножовщины, да ещё с трупами с обеих сторон, он просто рассвирепел.
— Какие же вы немощи! — крикнул он, и свет керосиновых ламп на секунду померк.
Борг выкинул разжатую кисть в сторону Луала. Магическая энергия Митры понеслась к Бирюзовому клинку продолжением руки, будто предплечье и кулак были резиновыми и сейчас их растягивали с чудовищной силой. Мерцающие голубые пальцы, трижды превосходящие по размеру человеческие, обхватили Луала за шею. Рывок в сторону, треск позвонков, и Бирюзовый клинок распластался под лавкой.
Два раненных человека с кровавыми дорожками из глаз таскали друг друга за одежду, кусались и рычали, сжав зубы. Борг был слишком зол, чтобы делить их на своих и чужих. Сложив руки, он выпустил из груди часть магической Митры, поджег её по щелчку пальцев и отпустил. Плазменный шар не просто подпалил Нилса и Сундина, он обволок их, будто тягучий напалм, и в считанные секунды сплавил, оставив на земле обнимающиеся обугленные трупы.
Тела перестали шипеть лишь спустя минуту. Под потолком собралось воняющее горелым мясом чёрное облако. В подвале стало непривычно тихо, и из комнаты, где пленили мальчиков, показался смертельно напуганный Хриплый:
— Исс-с-силас, — глаза бегали от одного трупа к другому. Хриплый еле выговаривал слова. — Кк-к-клетка! Кажется, кто-то открыл…
— Тихо.
Раздражение и злость Борга испарились также быстро, как одежды на сожжённых телах. Лицо вновь стало каменным, потускнели зрачки, будто у отключенного от питания андроида. Колдун попросил тишины почти шепотом, но с добавлением в голос магической силы, отчего приказ прозвучал отчётливо и даже слегка болезненно. Борг долго смотрел вдаль, будто разглядывал что-то на каменной стене напротив, а затем резко повернулся к ширме:
— Тут кто-то есть…
Исилас вытер меч о спину взломщика Тафида, лежащего ничком на столе, и вместе с гулом разрезаемого воздуха повернулся к ширме. Заскрипели ботинки, загремела броня. Он подходил всё ближе и ближе…
Звякнули железные кольца, на которых держалась ширма, и потрёпанная ткань слетела на пол. Следующим рывком Исилас дёрнул купель. Для воина одиннадцатого уровня Митры сколоченная из толстых досок ванная показалась не тяжелее, чем тазик или ведро. Он отшвырнул её в сторону, та ударилась о стену и хрустнула под собственным весом.
Бирюзовый клинок уставился на меня с расстояния вытянутой руки, быть может, ближе. Я рассмотрел морщины, что прорезали лоб, грубую кожу лица и толстые ресницы. Исилас не был молоденьким мальчиком и даже не среднего возраста мужчиной, каким казался на первый взгляд. Ему было под пятьдесят. Он смотрел мне то ли в подбородок, то ли в шею и слегка покачивал головой:
— Тут никого! — громыхнул он басом.
Воздух из лёгких Бирюзового клинка шевельнул волосы у меня на лбу. Я задержал дыхание, переводя взгляд с Исиласа на всплывшую надпись:
На вас действует зелье краткосрочной невидимости. Длительность — 10 минут.
Это было чертовски странно видеть в отражении зрачков Исиласа каменную стену, к которой я прижимался спиной. Ещё сложнее было поверить, что склонившийся Исилас, подышав мне в лицо, развернётся и пойдёт к столу. Зелье Дарпинуса сработало. Я исчез, как исчезает испарившаяся вода или растаявший лёд, с той лишь разницей: меня можно было потрогать. Ведь можно было? Да, можно. Сидя на корточках, я чувствовал рукой колено, а коленом — вес лежащей на нём руки.
Исилас вернулся к столу и выпил залпом едва ли не полбутылки вина. Тихая и уютная коморка, где Гадир вместе с Согдой проводили романтические гастрономические вечера, походила теперь на логово для пыток. Пол, стены, стол и даже потолок украсили кровавые пятна различных художественных стилей. На полу кровь растеклась жирной кляксой с трёхмерной глубиной цвета, по столу расползлась резкими обрывающимися штрихами, на стенах — понятной только художнику абстракцией, на потолке — лёгкими весенними брызгами.
Бирюзовый клинок по очереди посмотрел на тела. Задерживая взгляд на убитых, он недовольно качал головой и опасливо поглядывал на колдуна. Надо полагать, репутация Исиласа знатно подпортится после такой встречи с Боргом.
Я медленно встал и тоже осмотрел комнату. Больше остальных меня беспокоила дверь подсобки со связанными Гадиром и Согдой, к счастью, она оставалась запертой. Затем я бросил взор по коридору вглубь и наткнулся на Хриплого! Тот, высунувшись в полкорпуса, с вытаращенными глазами смотрел на Исиласа. Проклятье, Хриплый заметил открытую дверь клетки! Именно об этом он собирался сказать Бирюзовому клинку, прежде чем колдун приказал заткнуться!
— От людей из гильдии воров мы отказываемся.
— Как это?! — Илилас уставился на колдуна. — У нас же договорённость! Воры откроют нужные двери и помогут с оружием, когда придёт время!
— Я поговорю с помощником Румли, — колдун зыркнул на Исиласа, смиряя его напористость и возмущение. — У Кипящей крови достаточно золота, чтобы обеспечить бунтарей оружием. Уж лучше мы сделаем это сами, чем будем рассчитывать на никчёмных бездарей и психов.
— А как же их связи?! Половина Бирюзовых клинков согласились участвовать в бунте из-за давления воров! Кто-то боится за свою семью, кто-то, что воры расскажут про их подноготную. Мы не можем так просто отказаться!
— Кипящая кровь может всё.
— Да, но зачем отказываться от помощи?! Из-за двух криворуких растяп?! К тому же этот идиот, — Исилас кивнул на обожжённый труп актёра, — смог убить Бирюзового клинка.
— Румли сомневается, что гильдия воров будет воевать на нашей стороне. Он сомневается, что гильдия воров вообще способна воевать на чей-либо стороне, кроме своей.
— Я лично говорил с Меченым! — Исилас ткнул себя пальцем в грудь. — Он не отнекивается, что воры убивают за деньги и власть. Ему не интересны королевские раздоры, торговые пути и наступающие Наблы. Меченый встал на сторону Кипящей крови, чтобы набить карманы золотом. Пускай, у нас с ним разные цели, но — один враг. Меченый разграбит дворец, а мы возьмём артефакты.
Борг промолчал. Кажется, Бирюзовый клинок его убедил.
— Когда в городе начнётся бунт, — продолжил Исилас, — от воров будет зависеть многое. У Меченного есть глаза в любой таверне, казарме и пекарне. Если Кипящая кровь не объявит Меченого и его людей союзниками, мы станем для них врагами. Поверьте, гильдия воров — последние, с кем хотелось бы воевать.
— Я передам твои слова, — Борг нехотя кивнул. — Детей отправляй в Плертон завтра.
— Хорошо, — Исилас развернулся. — Хриплый! Что там с дверью?!
Хриплый не ответил.
— Эй! Оглох что ли?! Что с дверью?!
Тишина.
— Хриплый, твою мать!
Сменщик толстяка Гадира, что прежде высунулся в коридор на полкорпуса, сунулся обратно. Из заляпанной кровью гостиной до комнаты с пленниками было не больше пятнадцати метров. Лишь глухой не услышал бы басистый рёв Исиласа. Тогда почему Хриплый не отвечал? Понятно почему! Как он, блин, ответит, лежа у меня на руках в глубоком нокауте?!
Пока Исилас с колдуном обсуждали детали бунта, я скользнул по коридору и, закрыв Хриплому рот, затащил его в комнату пленников. Сначала Хриплый офигел от неведомой силы, что закрыла ему рот, а затем — от двух тёмных ударов между глаз.
Вывалив язык и пуская по бороде слюни, Хриплый не мог не мог ответить Исиласу!
— Хриплый, сука! — за стенкой раздались шаги. — Ты от страха сознание потерял?! Сейчас я тебя растормошу!
— Всё в порядке! — ответил Хриплый. — Замок немного подклинил, но ничего страшного!
Шаги стихли. Я в непонятках посмотрел на Хриплого. Полоска красная, в глазах муть. Куда ему говорить, он дышал-то с трудом! Тогда откуда звук?! Подняв голову, я увидел Ката, а рядом с ним — Мимир. Пацан сжимал руками горло и шевелил губами. Изо рта вылетали осипшие звуки, очень похожие на голос Хриплого:
— Сейчас промажу замок, а потом наведу порядок в подвале!
— Хорошо, — ответил Исилас. — Я приду утром.
… … …
Дети есть дети. Минут десять они побаивались окровавленных и обожжённых тел в гостиной, но вскоре свыклись и разбрелись по подвалу в поисках еды. Будто прожорливая саранча, они доставали припасы из шкафов, ящиков, кладовой и жадно уплетали. Я часто просил их вести себя тише. Хватало ненадолго.
Согду, как и обещал, я отпустил, а её место в подсобке занял Хриплый. Гадир к тому времени очухался и мычал что-то через кляп. Я предложил ему поболтать с Хриплым и закрыл дверь.
Оставаться в подвале было небезопасно. Я думал, что сказать пацанам, но за меня всё сделал Кат. Забравшись на табуретку, он позвал всех идти в секретных ход городской стены. Тех, кто останется в Шэлесе, он научит прятаться и зарабатывать на хлеб. Тех, кто хочет вернуться домой, проведёт за стену.
Прежде чем уйти, Кат подошёл ко мне и протянул руку:
— Спасибо.
— Спасибо, что не бросил их, — ответил я и пожал маленькую детскую ладонь, ощутив мужское рукопожатие.
Глядя Кату в глаза, я думал: кем бы ни вырос этот мальчик, мир Отры преклонится пред его простой и решительностью. Я родился в мире интернета, подгузников и детской смеси вместо материнского молока, о судьбе брошенных детей в трущобах средневековья я мог только догадываться, но если такой мальчик как Кат не вырастет настоящим героем, кто вообще может им стать?
… … …
В съемную лачугу я вернулся к утру. Мин не спал, расхаживал по комнате, нюхая успокаивающие травы. У меня не было ни сил и ни желания объясняться: где я пропадал, и откуда взялся мешок с драгоценностями. Я лишь сказал, что у меня всё хорошо, хотя вряд ли это успокоило его больше, чем эффект от успокаивающих трав.
До рассвета оставалось несколько часов. Я попросил Мина — разбудить меня с первыми лучами солнца, и завалился спать. Мне снился Исилас. Бирюзовый клинок отыскал нашу съемную каморку, ворвался на второй этаж, выломал дверь и похлопал меня по щеке:
— Тродос, вставай!
Открыв глаза, я увидел склонившегося над собой Мина:
— Чего?
— Вставай! Скоро откроется лавка Персумора!
— Да ладно! Уже утро!?
— Ага.
Для достоверности я посмотрел на полоску выносливости. Та заполнилась. Прошло несколько часов, хотя казалось, я прикрыл глаза всего на пару секунд.
Наступил третий день безвылазного пребывания на Отре. Слабость, сонливость, накопившаяся усталость. Если состояние будет ухудшаться столь быстро, завтра я не поднимусь с кровати.
Мин принёс бодрящий чай и сладости. Как бы сильно заварка не воняла тиной и не горчила, чай я выпил. Поедая засахаренные фрукты и выпечку, я слушал историю о походе на рынок. Если верить словам травника, стоящий в углу мешок, набитый сеном, стружкой и насекомыми — это едва ли не выигрыш в лотерею.
— И всего за девятьсот золотых! — воскликнул Мин.
— Везёт же.
— Вот именно!
Травник растёкся в улыбке и с наслаждением втянул запах чая. Вкусы у нас сильно отличались. Да и вообще я подозревал, что, пользуясь золотым правилом травника: «чувствуешь горечь в горле — блюёшь», у Мина могли к хренам атрофироваться вкусовые рецепторы. Что, если травник вообще не различает вкусы? И ему пофигу: что бодрящий чай, что сваренная в рыбьем жиру крыса?
Гадир, Согда и Хриплый пускай и видели моё лицо, но не знали моего имени. А ведь в мире Отры имя — оно как номер банковской карты, мобильного телефона или номер машины. Стоит узнать одно из трёх на Земле, как на экране следователя появятся: фотография, характеристика и отпечатки пальцев. В Шэлесе принцип хоть и другой, но такой же быстрый. Можно распечатать листовку и пообещать вознаграждение за голову, а можно попросить Меченного, и тот отыщет человека за час.
Я побаивался выходить на улицу, хоть и понимал: найти человека в таком большом городе по описанию — не просто. К тому же, в первую очередь бандиты будут искать детей, потому что Борг приказал Исиласу отправить мальчиков в Плертон. Бирюзовому клинку придётся попотеть, иначе от второго промаха в течение суток его репутация скатится в помойную яму.
Гильдия воров обо мне не забудет, на это рассчитывать не стоило. Однако сейчас у них хватало других хлопот.
За ночь город не изменился. Для людей начинался обычный день: кузнецы растапливали печи, торговцы раскладывали товары, пекари готовили формы. О кровавом побоище под мостом знали лишь несколько человек. Быть может, это не такое уж значимое событие? Кто знает, сколько Бирюзовых клинков, мирных жителей, членов гильдии воров или жриц любви не дожили до этого утра. Что, если кровавая разборка с четырьмя трупами — такая же обыденность, как драка у ночного клуба субботним вечером?
К лавке Персумора мы пришли ещё до открытия, но были уже не первыми. Перед нами в очереди стоял парень седьмого уровня Митры. Когда внутри лавки щёлкнул замок, парень открыл деревянные воротца, что наглухо закрывали прилавок со стороны улицы, и протянул продавцу серебряный кубок:
— Доброе утро! Посмотрите, пожалуйста, вот это!
Персумор. Уровень Митры — 11. Торговец предстал перед нами худеньким бойким старичком. Он носил седую бороду и усы. Волосы зачёсывал на бок. На длинных и высохших пальцах я насчитал аж шесть перстней. В левой руке, прижимая мизинцем к ладони, он держал окуляр, какими пользуются ювелиры. На изрезанном морщинами носу сидели очки с толстыми выпуклыми линзами.
Парень смотрел на Персумора, пожёвывая губу и потирая ладони. Руки старика были худыми и морщинистыми, однако держали кубок крепко. Персумор осмотрел товар со всех сторон, провёл подушечкой пальца по гравировке и взялся за окуляр.
— Ну что? — спросил парень, когда Персумор вернул кубок.
— Обычное серебро, — бросил старик. — Неси на барахолку!
— Треул бы тебя побрал! Когда же мне повезёт?! — ругнулся парень и убежал, подхватив кубок.
— Что-то определённое интересует? — спросил Персумор.
— Здравствуйте, мы пришли из деревни Хандо, чтобы передать вам кое-что от мастера-травника Дарпинуса.
— Дарпинуса?
— Да, — я достал из сумки колбу. — Это зелье восстановления зрения. Выпив его, вы сможете снять свои очки навсегда.
— Хмм-м-м, — Персумор поправил очки, как будто боялся, что я их отберу, а затем подозрительно нахмурился. — Я должен что-то дать взамен?
— Нет. Дарпинус ничего не простил, но если вам не сложно, не могли бы вы ответить на один мой вопрос?
— Спрашивай.
— Мне нужно найти человека по имени Меркес, вы не знаете где он живёт?
— Он не живёт, — ответил старик, глядя мне в глаза.
— Как это?
— Меркеса убили три дня назад.
— Как? — непослушной рукой я поставил колбу на прилавок.
— Также, как убивают остальных, — Персумор взял зелье и, сощурив глаза, посмотрел на прозрачную жидкость. — Пришли домой и зарезали. Говорят, он нажил себе много врагов. Если это правда, значит Меркес — глупец. У него было достаточно золота, чтобы нанять телохранителя или даже двоих. Почему он этого не сделал?
— А? — я попытался ухватить нить разговора, но мысли уносились куда-то далеко, словно я опьянел.
— …или хотя бы клинки! Им не составило бы труда защитить старика. Тем более он работал на них! Уж не знаю, чем занимался Меркес, но Тирис — бывший придворный слуга сказал, что король рассвирепел, узнав эту новость.
Я отыскал глазами надпись: Доступное количество переходов — 5. Тело, будто по указке невидимого кукловода, стало зачерствевшим и неподатливым. Связанные в предложения слова Персумора превратились в набор звуков. Продавец что-то говорил, разглядывая банку с зельем восстановления зрения, а я выхватывал лишь отдельные слова, пропуская общий смысл. Во рту скопилась тягучая и неприятно-сладковатая слюна.
— И куда катится Отра?! Кому понадобилось убивать старика?! — Персумор откупорил колбу и понюхал.
Обращай я внимание на Персумора, заметил бы, что запах зелья ему понравился. Не будь я шокирован новостью о смерти Меркеса, заметил бы и радостный блеск в глазах старика и приподнятые уголки губ. Будто загипнотизированный, я уставился на круглую вещь, что висела на дальней стене лавки. Помнится, я очерчивал глазами узор на этой штуковине и залипал на каждом изгибе. Вместе с тем, если бы у меня спросили: что висело за спиной у Персумора, я бы не вспомнил. В памяти сохранилось что-то среднее между украшенным изумрудами золотым щитом и деревянной крышкой от кастрюли.
— Я и сам подумываю убраться из Шэлеса! — с этими словами Персумор присосался к горлышку и двумя большими глотками опустошил колбу. — С новым зрением сама Отра велит отправиться в путешествие по Хрустящему морю! Полагаю, пришло время — закрыть лавку.
Спустя пару секунд Персумор вздрогнул и, сощурив глаза, потянулся к очкам. Лоб покрылся глубокими складками. По всей видимости, ему было неудобно и даже больно — смотреть через двухсантиметровые линзы. Он убрал очки с носа и посмотрел на возвышающийся над городом колокол.
— Вот это да! — глаза старика забегали, будто у ребёнка, замирая на предметах, зданиях и прохожих. Он заново открыл для себя красочный и резкий мир, взамен серого и расплывчатого.
Зазевавшийся травник толкнул меня в плечо. Я отодвинулся на полшага в сторону. Мину этого оказалось мало, и он толкнул меня ещё раз! Прежде чем повернуться и навтыкать ему за криворукость, я заметил шевеление над головой Персумора. Что случилось?!
Старик больше не радовался зрению. Искривилось лицо, будто он съел что-то горькое или невкусное. Шея покрылась бугристыми венами, костлявые руки прижались к груди. В сжатом изо всех сил кулаке лопнула колба, впиваясь осколками в ладонь. Красные ручейки заструились по предплечью к локтю, а откуда, собираясь каплями, падали на ногу и пропитывали штаны. Глаза Персумора потускнели. Сквозь сжатые зубы вырвался шипящий стон.
Только спустя несколько секунд я разобрался с шевелением над головой старика. Его полоска! Шкала здоровья опустошалась также быстро, как опустошается перевёрнутая бутылка с водой, и также мерно, как утекают песчинки в песочных часах.
Грудь Персумора дважды наполнилась воздухом, полоска здоровья сменила цвет с зелёного на жёлтый. Ещё два вздоха и над головой старика — красная шкала. Не знаю зачем, но я потянул к Персумору руку, будто хотел закрыть пробоину в полоске его здоровья, но продавец антиквариата рухнул на прилавок прежде, чем я успел что-то сделать.
Персумор. Уровень Митры — 11. Торговец убит.
Получено Митры 500.
Митра 4590/5000.
Мужик, что стоял за нами в очереди, оттолкнул Мина и подошёл ближе. За спиной раздался женский крик. К нему присоединился ещё один. От брусчатки отбился топот бегущих ног. Травник что-то говорил и судорожно копался в сумке, из которой на землю валились мешочки и перевязанные пучки растений.
«Получено Митры 500» — прочитал я всплывшую надпись ещё раз. Зачем? Почему? Я же не знал! Виноват?! Самая весомая улика и доказательство вины в трёх словах зависли перед глазами, затмив мельтешащих поблизости людей, остолбеневшего Мина, рыдающую горничную господина Персумора и подоспевших Бирюзовых клинков.
Боль пронзила затылок. Я рухнул на землю, лишившись половины здоровья. Пара сильных рук накинула на запястье верёвку и стянула её до хруста костей.
— Разойдитесь! — взревел Бирюзовый клинок и рывком поднял меня на ноги. — Я отведу убийцу во дворец!
… … …
Следующие часы я пребывал в тумане. Помню, как рядом выросло неожиданно много Бирюзовых клинков, собралась шумная толпа. Рыцари взяли меня в кольцо и повели во дворец, подталкивая и норовя приложить по спине и затылку.
Усеянная булыжниками площадь сменилась гладкой мраморной дорожкой. Мы прошли за высокий забор, где мир грубого камня, железа и коптящих труб сменился миром открытых площадей, стриженных газонов, фонтанов и фундаментальных статуй бывших королей, отлитых из меди.
Парадный вход во дворец представлял из себя лестницу на сотню ступенек с двумя каменными паладинами по бокам, которые раскалывали землю под ногами. Из расколов полыхал магический голубой огонь.
Меня провели в дверь слева от парадного входа, протащили по светлым прибранным коридорам, после спустили в подвал. За первым этажом подземелья последовал второй и третий. Чем ниже мы спускались, тем становилось темнее и холоднее. Убранства на стенах заменил влажный камень, картины — паутина. На четвёртом уровне подземелья от королевского лоска остались лишь блестящие доспехи дворцовых стражников, что меня сопровождали. Когда они успели сменить Бирюзовых клинков?
— Жди!
Агрон. Уровень Митры — 16. Воин усадил меня на железный стул и надел кандалы. В тесной и сырой комнатушке не было ничего, кроме стула и шкафа. Свет источал стеклянный шар под потолком. Он напоминал люстру, только вместо лампочки в нём теплилось магическое пламя. Как оно там оказалось? Разве пламя способно гореть в закрытом пространстве?
Громыхнула дверь, в комнату вошёл Гравиус. Уровень Митры — 24. Воин. Мужчина со светлыми волосами и длинной тонкой шеей отличался от других Бирюзовых клинков, гремящих доспехами. Этот носил два коротких меча за спиной и тканевое одеяние. Защитой служили кожаные наручи, щитки и жилет. В отличие от бронированных рыцарей, натасканных рубиться плечом к плечу в боевой шеренге, Гравиус был одиночкой. Убийцей-одиночкой. Из смеси умений, опыта, подвижности и двадцать четвёртого уровня Митры, получался боец, способный противостоять целым группам.
— Послезавтра тебя казнят, — сухо сказал Гравиус.
— Я не хотел его убивать.
— Ещё бы! — хмыкнул он. — Назови имя!
— Что?
— Вряд ли ты знаешь, зачем люди Кипящей крови убили продавца антиквариатов, но имя того, кто тебя попросил, я узнаю, даже если мне придётся казнить тебя прямо сейчас.
— Его зовут Дарпинус, — я уставился в каменный пол. — Не думаю, что он имеет отношение к Кипящей крови.
— Не думай. Один раз за тебя уже подумали, — ответил Гравиус и открыл дверь. — На нижний этаж его!
В комнату вернулся Агрон и отвёл меня дальше по коридору. Мы упёрлись в железную дверь. В стене рядом светился рунный знак. Второй Бирюзовый клинок обвёл знак по контуру, и тот подсветился в два раза ярче. За стеной что-то громыхнуло, раздался монотонный гул трущихся друг о друга камней. Звук нарастал и приближался, а затем заглох, замерев прямо напротив нас. Агрон открыл металлическую дверь, и мы вошли в комнату размером два на два метра. Клинок повторил фокус со светящимся знаком, после чего пол дрогнул и поехал вниз.
На нижнем этаже Агрон передал меня в руки двум стражникам пятнадцатых уровней Митры, а сам вернулся в лифт. Фокус с рунным знаком повторили оба охранника, первый — рядом с лифтом, второй — на противоположной стене.
В помещении со столом, стульями и одной кроватью, где несли службу тюремщики, под потолком висели два пылающих магических шара, а вот дальше по коридору, света стало меньше. Подойдя к последней решётке, перед которой охранник снял с меня кандалы, я едва мог рассмотреть свои руки.
Меня затолкнули в темноту и закрыли за спиной клетку.
… … …
Ступая по рыхлой земле и спотыкаясь о камни, я добрался до стены, прижался и сполз по ней, усевшись на корточки. Глаза ещё не привыкли к свету, отчего темнота казалась непроглядной и почти осязаемой. На всякий случай я помахал рукой, надеясь, развеять темень, будто собравшийся дым или туман. Не помогло.
Темнота — отличное место для игры воображения. Я не боялся подземных монстров, чертей и тварей из темноты, но искривившееся лицо невинного старика Персумора то и дело проскакивало в очертаниях камней, трещин на стене и изгибах клетки. Прежде я убивал без угрызений совести, но тогда я убивал виновных, боролся за свою жизнь. В этот раз всё было по-другому…
С обеих сторон я слышал дыхание, кашель, возню. В клетке сидели другие люди, но похоже, держались раздельно: копошились каждый в своём углу, словно крысы.
Усталость от третьего дня пребывания на Отре пропитала не только мышцы, но и разум. Вопрос с предложением перехода и вожделенная мысль о согласии, будто паразит, поселились в голове. В отличие от других заключённых мне не составит труда — выбраться из клетки. И всё же я оттягивал возвращение.
Глаза привыкли к темноте, и я разглядел пять пленников. Чёрные пятна, будто ютившиеся в гнёздах птицы, сидели на подложенных под задницы досках и одеждах. Кажется, они смотрели на меня.
Почему Персумор погиб от зелья восстановления зрения? Что случилось? Причастен ли к этому Дарпинус? Помнится, в последние годы мастера-травника интересовало лишь зелье невидимости! Зачем ему убивать собственного брата? Или… Подождите!
В памяти всплыла встреча с психованным Андрогом. Не из-за зелья восстановления зрения ли он вспылил тогда? Точно! Кажется, разведчик прочитал в его описании что-то ещё! Что, если Дарпинус сделал зелье со скрытым эффектом, который можно прочитать только с определённым уровнем Митры?! Тогда всё сходится! Андрог боялся, что меня кто-то завербовал. И его опасения подтвердились, когда он нашёл у меня в сумке зелье, которое не способен сделать ни Мин, ни уж тем более я! Чёрт! Получается Дарпинус убил своего брата умышленно?! Да, но… Что дальше?
Откровение отвечало только лишь на часть вопросов, хотя по большому счёту ничего не меняло. Мои догадки теперь не имели значения. Для меня Персумор был лишь ключом к Меркесу, а того убили тремя днями ранее. Я попал в западню ровно тогда, когда надпись над головой Меркеса стала серой.
У меня в запасе осталось пять переходов, причём один я использую в ближайший час. Я заперт в клетке под землей на хрен знает какой глубине. Но даже если я выберусь… Что делать? Куда идти? Стоит ли возвращаться на Отру?
Интересно, пульт для перехода загорится розовым, если во время моего отсутствия какой-нибудь псих проковыряет дырку мне в шее?
Прежде чем вызвать надпись с предложением совершить переход, я вспомнил про выполненное задание. Отра посчитала дело сделанным даже не смотря на смерть старика:
Дополнительное задание — передать эликсир восстановления зрения Персумору в Шэлесе — выполнено.
Получено Митры — 1000.
Уровень Митры повышен до 6.
Митра 5590/8000.
Знак Митры «сильный телом» — улучшен.
Знак Митры «в гармонии с ветром» — улучшен.
Знак Треула «тёмный удар» — улучшен.
Вы получаете знак Треула — «частица тёмного».
Тёмная энергия 0/1000.
— Эй! — в метре от меня нарисовалось чёрное пятно.
От неожиданности я сжал кулаки и приподнялся:
— Чего надо?!
— Ты от Дарпинуса?
Столь странно и волнительно я не ощущал себя ни когда в первый раз привёл домой девушку, понимая, что всё закончится постелью; ни когда ехал к маме объясняться за прожжённую пипетку; ни когда ждал встречи с ротным, держа в руках автомат с выкрашенным в белый цвет прикладом.
Не находя себе место, я наводил порядок или беспорядок… Передвинул чайный столик в зале, освободил полку для обуви, принёс дополнительную вешалку в шкаф, позже принёс ещё одну, а в конце поснимал все куртки, освободив аж семь вешалок. Мало ли…
Я не знал: во сколько ко мне придут; сколько их будет; и о чём пойдёт разговор. Всё, что у меня было — это обещание Юдора. Уровень Митры — 16. Воина, который подкрался ко мне в темнице с охренеть каким неожиданным вопросом: «Ты от Дарпинуса?».
Поначалу я отнекивался. Мне казалось, что Юдор — это подсадной заключенный, и он задаёт вопросы про Дарпинуса, чтобы связать меня с преступлением или вроде того. Слушая мои невнятные обрывающиеся ответы, Юдор сказал следующее: «завязывай строить из себя целку и порезкому врубайся в тему, потому что времени у нас голяк». После такой фразы я не стал спрашивать: с Земли ли он. Впрочем, Юдор не дал мне возможности что-либо спросить, только я открывал рот, как он перебивал мой вопрос своей репликой.
Рано или поздно это должно было случится. Как-никак, найденный на улице пульт для перехода кому-то принадлежал, и этот кто-то прекрасно обо мне знал. Удивительно, что это случилось в такое время и в таком месте.
В отличие от говорящей загадками Гартеи и психованного Андрога, Юдор не мял титьки и, не стесняясь, заявил о своих правах на пульт для перехода: «Устройство, что ты нашёл на улице — наше. Так что если хочешь поиграть в эту игру ещё немножко, переходи обратно и жди гостей!».
Зацепившись за слово «игра», я напрямую спросил об этом Юдора. Он сморщил лоб и посмотрел на меня, словно я спрашивал редчайшую муру. Лишь спустя пару секунд он понял вопрос и, улыбаясь, покачал головой. Судя по всему, в его фразе слово «игра» прозвучало исключительно как метафора.
Я часто встречал в жизни хреновых собеседников, но Юдор на их фоне был олимпийским чемпионом по умению говорить невпопад и перебивать. Ему стоило попробовать себя в политике. Я будто разговаривал со старшим братом, перед которым неслабо провинился. На мои вопросы он отвечал мычанием, кряхтением и фырканьем, а когда спрашивал: хамил, давил, требовал.
В дверь позвонили. Поворачивая замок, я пытался выровнять дыхание и угомонить разгулявшееся сердце. Не вышло. На пороге стоял мужик сорока лет в тёмно-зелёной ветровке и коричневых брюках. Позади, прислонившись к стене — тридцатилетний плечистый бугай с беспроводным наушником в ухе.
— Здрасте! — по привычке я перевёл взгляд поверх головы, надеясь прочитать имя и уровень Митры.
— Привет, — ответил мужчина и уверенным шагом продавил меня внутрь квартиры, оставив охранника на лестничной площадке.
Стушевавшись, я неуверенно показал рукой на полку для обуви. Мужик вопросительно глянул на меня и прошёл в зал в обуви. Будто прибывший на место преступления следак, он бегло осмотрел зал и подошёл к окну. Прямая осанка, подтянутый торс, тонкие ухоженные пальцы, выглаженные брюки, начищенные туфли, но короткая шея, второй подбородок, обвисшие щёки, сплюснутый нос. Выглядело так, будто к телу мастеру спорта по гимнастике прибахали голову левого забулдыги.
— Где пульт?
Я направился к тумбочке, но мужик меня опередил и сам открыл ящик. После он достал из внутреннего кармана что-то вроде зарядной станции и вставил в неё пульт. Устройство пискнуло, и на повёрнутом к мужику дисплее засветились цифры.
— Четыре перехода, — он вытащил пульт из станции. — Этого хватит.
— Хватит для чего?
— Денис, да?
— Ага.
— Меня зовут Николай, — мужик посмотрел в пол и потряс пультом. — Вопросов, наверное, дохрена?
— Ну да. Хотелось бы узнать…
— По поводу наезда на своего друга не ссы! — Николай достал пачку сигарет и закурил. — Наши перестарались немного, но никто не собирается никого уби… Просто не общайся с ним пока что, понял?!
Глядя на слегка дёрганного Николая, мысли которого перескакивали с одной на другую, я всё же решился спросить:
— Почему?
— Пока не надо, — пояснил он. — С Юдовским… всмысле с Юдором поговорили?
— Ну так, — я пожал плечами.
— Хорошо, — Николай стряхнул пепел на ковёр. — Поможешь ему?
— Я? Как я ему помогу?
— Просто делай, что он скажет, ладно?
— Извините, Николай, а можно узнать, что вообще происходит? В смысле, что такое Отра? Что это за место?
Мужик выпустил дым под потолок и задумчиво покачал головой:
— Нет, нельзя.
— Ну тогда… может, я не буду помогать Юдору?
— Ты чего, бля?! — Николай сдвинул брови. — Как это не будешь? Ещё как будешь!
— Но какой смысл помогать кому-то в компьютерной игре?
— Это не компьютерная…, - на лице Николая заиграли желваки. — Слушай, Денис, ты ж вроде нормальный пацан, так?!
— Да, но я хотел бы…
— Ну вот и всё! Сделаешь, как я тебя прошу, и все будут довольны! Ты, твои родители, сестра и Санёк, — перейдя на язык угроз, Николай чувствовал себя уютнее. Пропали заминки и путающиеся мысли. — Я скажу так: ты залез по уши в дерьмо, когда подобрал устройство, но мы тебя простим. Твоя задача: вернуться на Отру и помочь Юдору. Это понятно?!
— Да.
Николай выкинул окурок в бутылку с водой, что стояла на подоконнике:
— Вот и отлично!
— А что потом?
— Потом? — он почесал затылок. — Не знаю… Ничего. Мы тебя оставим.
… … …
По инструкции мне было велено вернуться на Отру вечером, не позже восемнадцати часов. Без пятнадцати я лежал на диване, сжимая в руке пульт. Когда слышишь угрозы в свой адрес и адрес близких, всё остальное становится менее важным. Мне нужно сделать, что попросил Юдор, а затем Отра закроется для меня навсегда, чем бы она не была. Закусив губу, я нажал кнопку.
Доступное количество переходов — 4. Хотите совершить переход?
Первое, что я почувствовал, открыв глаза — вернувшиеся силы. Усталость, давящая, словно бетонная плита, исчезла. Стало легче не только физически, но и морально. Выкинув из головы лишнее, я приготовился, будто самый преданный раб, служить Юдору. Минуточку! Что он делает с моей рукой?!
Пока я общался на Земле с Николаем, обедал, принимал душ и в очередной раз безрезультатно рыскал в сети, Юдор перетащил меня к себе на лежанку, если так можно было назвать неровный ряд досок, прикрытый обносками, прижал локоть к земле и ковырял гвоздём нарост на моей руке.
Полоска здоровья опустела процентов на десять. Я дёрнулся, но Юдор придавил меня рукой, хотя показалось, что на грудь лёг стокилограммовый булыжник:
— Лежи тихо!
— Ты что делаешь?!
Юдор сжал мою руку крепче и ломанул гвоздём. Брызнула кровь, хрустнула каменная корка. Я еле сдержал рвущийся из груди стон.
— Вот и всё!
Я одёрнул руку и посмотрел на выщербленный кусок среди твёрдой и цельной коры:
— Ты что делаешь?!
— Добыл из тебя немного тёмной энергии, — ответил Юдор и поднял с земли кусок нароста. — С Николаем поговорил?
— Да.
— Ну тогда сиди тихо и не отсвечивай! Я скажу: когда и что делать.
Рана пекла и щипала. Свет в темницу проступал лишь сквозь решётку, ведущую к лифту, отчего кровь казалась чёрной, будто вода в ночном колодце. Удивительно, как быстро рана затягивалась. Оторвав кусок нароста, вместе с ним Юдор снял участок кожи и оставил открытой рану пяти сантиметров в самой широкой части. Обычная рана затягивалась бы от краёв к центру и покрывалась запёкшейся коркой, рана на тёмной руке походила на поверхность замерзающего льда. Казалось, будто кто-то перекидывает едва заметные ниточки от одного края к другому и подсушивает отрезки на их пересечении. Уже минут через двадцать рана затянулась чёрной эластичной плёнкой, похожей на рубероид.
Пока я с восхищением наблюдал за магической регенерацией клеток, Юдор занялся тёмной коркой. Зажав кусок, который когда-то был частью моего тела, ступнями, он водил по нему гвоздём, сдирая по миллиметру пыль. Мало по малу между его ступней на расстеленной ветоши собралась горочка.
— Караул сменится в полночь, — сказал Юдор, отведя голову в сторону, чтобы не сдуть тёмную пыльцу. — Видел рунные знаки на стенах?
— Ты хочешь сбежать?! — я посмотрел на железную решётку с магическим замком. — Разве это возможно?
Юдор сжал зубы, на лице заиграли желваки, нос собрался складками:
— Я спросил: ты видел рунные знаки, Тродос?!
— Да.
— Понял, как они работают?
— Нет, — я пожал плечами. — Откуда мне знать?! Я чего, каждый день по тюрьмам шарюсь?! Видел, что охранники пальцами по ним водят.
— Всё правильно. Так они и работают.
— Не понял.
— Рунные знаки — они как обычные кнопки. С той разницей, что на них не просто нажимают, а повторяют символ, проведя пальцем. Усёк?
— Усёк, — я посмотрел на Юдора из-подо лба. — Так просто?
— Ничего сложного.
— Хиленькая тут система безопасности. Получается, кто угодно может вызвать лифт, подняться или спуститься без проверки кодов и уровней доступа?
Юдор посмотрел на меня и хмыкнул:
— Будь всё так, ты бы мне нахнер не упёрся, Тродос. Я бы даже не спрашивал, чтобы взять у тебя тёмную энергию. Поверь! Оттяпать руку салаге с шестым уровнем Митры для меня — не сложнее, чем отойти поссать! Тут тебе не помогут ни соседи по несчастью, ни охранники. Последним особенно плевать. В этой клетке сидят смертники, а разница между ними лишь в том: кому какой уготован срок. Тебе — несколько дней или мне — херову тучу лет до самой старости. Если бы я мог подняться во дворец один, я бы сделал это без помощи запачканного Треулом доходяги.
Самоуверенный ублюдок получал удовольствие от унижения. Я посмотрел на левую руку. В плече, а затем и предплечье завибрировала тёмная энергия, растекаясь жгучим теплом.
— А своим фиолетовым поносом можешь пугать таких же лохов, как и ты сам! Я вырву тебе кадык, едва гной Треула подсветит твою мерзкую кожу. Усёк?!
Понадобилась выдержка и сила воли, чтобы усмирить тёмную энергию в руке:
— Ну и нахрена я тебе упёрся?!
— Цыц!
Юдор выровнялся и собрал вместе ноги, чтобы прикрыть пыльцу тёмного нароста. К двери подошёл охранник, заглянул светящимися глазами в темноту. Думается, не просто так Юдовский спрятал пыльцу. Охранник видит в темноте?
— Главный маг Шэлеса считает, что там, где заканчивается свет, заканчивается время, — пробурчал Юдор, когда охранник ушёл. — Поэтому в тюрьме для смертников так мало света. Мы не видим восходов и закатов, отчего замираем во времени. Находимся в бесконечном ожидании смерти. Хренов философ! Видел его глаза?
— Мага?
— Ты тупой? Охранника глаза видел?!
— А, да! Мне показалось, или они свети…
— В начале смены они пьют специальный отвар, который позволяет видеть в темноте, как днём. Вот и получается: они меняются, стареют и проживают жизни, а мы замерли в этой яме, будто мумифицированные экспонаты! Временной парадокс, мать его!
— И давно ты здесь?
— Давно, — полным уныния голосом ответил Юдор. — К счастью, ОВЗ платит мне за каждую секунду, проведённую в этой жопе! Иначе давно бы свалил.
— Они дают тебе задания, когда ты возвращаешься на Землю?
Юдор посмотрел на меня оскалившись:
— Не твоё дело! Можешь даже не рассчитывать, стать одним из нас. Ты поставил на себе крест, когда подцепил эту тёмную дрянь! ОВЗ нахрен не нужны неуравновешенные дикари с припадками агрессии, так что заткнись и слушай! Усёк?!
— Усёк-усёк.
— Итак, рунные знаки на стенах! Нет никаких проблем — активировать знак, но активация одного — не сдвинет этот хренов лифт с места. Хитрожопая Бирюза придумала, как помешать побегу, даже если заключенные вырвутся из клетки и перебьют охранников, — Юдор перевернул кусок нароста другой стороной и взялся за гвоздь обеими руками. — Дело в одновременной активации рунных знаков по подобию системы подтверждений при запуске ракет или вроде того. Фильмы смотрел?
Уже не первый раз этот быдловатый мудак растягивал разговор вопросом, ответ на который ему в помине не сдался. Я открыл рот только спустя пару секунд, когда убедился, что Юдор ждёт ответа:
— Какие-то смотрел. Кажется, это было в…
— Насрать мне, где это было! Суть улавливаешь?!
Я сделал глубокий вдох и выдавил сквозь зубы:
— Если что-то будет непонятно, я скажу!
— Лифт движется, только если активировать сразу три рунных знака: два внизу и один наверху. То есть даже если мы выберемся из клетки, подняться наверх — нет шансов. К счастью Юдор — не дурак, — он постучал указательным пальцем по виску. — В отличие от придурков, сующих руки Треулу в задницу, у меня — голова на месте. Я придумал, как отсюда свинтить. Врубаешься?
— Ага.
— Эй, не спи! — Юдор дёрнулся и пнул меня в плечо.
— Дальше что?!
— Караул меняется в полночь. Лифт сделает две ходки, опуская и поднимая за одну ходку по одному охраннику. Наш шанс — свалить отсюда во время второго подъём лифта. Мы дождёмся, пока сменится первая пара охранников, лифт уедет наверх, и тогда выходим. Внизу в этот момент останутся двое: охранник со старой смены и новый. Мы завалим их, как только они активируют рунные камни, а затем грохнем третьего, который спустится, чтобы сменить второго старого охранника. Усёк, или тебе схему нарисовать?
— А выход из клетки и убийство двух охранников входит в базовый комплект побега?
— Твоя задача — активировать рунный камень у дальней стены! Остальное тебя не должно… Усёк?!
— Значит, по плану я наверх не поднимаюсь?
Юдор хитро улыбнулся и отложил наполовину истёртый тёмный нарост:
— А это зависит от того, насколько ты быстрый! Дверь лифта закроется через две секунды после активации рунных камней. Успеешь — поднимешься со мной, нет — сдохнешь тут…
… … …
Следующие два часа мы занимались тем же, чем и другие заключенные: втыкали в темноту и пересаживались с одной отсиженной ягодицы на другую. С неуравновешенным Юдором я не разговаривал, однако изредка приходилось отвечать на его осточертевшие: «Усёк!?» и «Врубаешься?!».
В клетке ничего не происходило, но, видать, у охранников была инструкция, которую они чётко исполняли. Каждый час они по очереди подходили к решётчатой двери и глядели на заключённых светящимися глазами.
— Это был последний обход перед сменой! — прошипел Юдор, провожая охранника взглядом. — Пошли!
Мы подошли к двери, и Юдор достал тканевый узелок:
— Знаешь, что делает тёмная энергия?
— Превращает людей в зомби?
— И это тоже! — Юдор улыбнулся и едва не загоготал, глядя на мою чёрную руку. — Но, лучше всего тёмная энергия уничтожает или пожирает Митру.
Юдор развернул тканевый узелок и отвернул голову в сторону, чтобы не сдуть пыльцу. Соскобленный с моей руки нарост походил на горочку пепла с примесью разноцветной бисерной крошки. Юдор взял щепотку и осыпал замок. Магическое свечение металла притухло почти мгновенно, словно огонь, которому не хватает воздуха. Но не исчезло полностью. Оно сопротивлялось, то угасая, то струясь с новой силой под сопровождение жужжащего звука.
Следующую щепотку Юдор затолкал в замочную скважину, отчего магическое свечение померкло едва ли не полностью.
— Работает! — он выпучил глаза, глядя на борьбу энергий внутри магического замка.
Воин шестнадцатого уровня, считай, уже праздновал победу, но первое впечатление от нападок тёмной энергии на Митру оказалось обманчивым. Судя по всему, энергии Треула в пыльце было недостаточно. Казалось, будто Юдор пытается затушить жарящий углями костёр горстью земли или кружкой воды. И то, и другое на время сбивало пламя, но даже близко не угрожало источающим жар поленьям.
Юдор сыпал всё больше и больше пыльцы, набил ей замочную скважину заподлицо, втёр в боковые стенки и нижнюю часть замка. Голубоватое свечение каждый раз притухало, тем не менее, со временем Митра набирала интенсивность.
— Да сдохни ты уже! — процедил сквозь зубы Юдор, теребя в руках опустевший узелок. — Почему она не тухнет?!
Глядя в потолок, я поковырялся в ухе и пожал плечами:
— Моя задача — активировать рунный камень у дальней стены. Остальное меня не е…
— Умник, бля!
Юдор метнулся к своей лежанке и вернулся к решётке с куском нароста. Левой рукой он прижал мою выщербленную плоть к одному из прутьев решётки над замком, а правой принялся тереть гвоздём. Скудным, но непрерывным потоком тёмная пыльца опускалась на мерцающий Митрой металл.
Прошло ещё полчаса. Несколько раз Юдор давил лыбу и спрашивал: заметил ли я, что свечение ослабло. Могу спорить, что так и было. И я это заметил. Но Юдору отвечал отрицательно, подливая масло в огонь доводом: что он видит то, что хочет видеть.
Юдор злился и всё чаще всматривался вглубь коридора. Кусок нароста в его руке превратился из увесистого булыжника в пляжную гальку. Минуты безвозвратно утекали. Остановившееся для пленников время, о котором говорил главный маг Шэлеса, сейчас навёрстывало упущенное с двойным ходом.
— Помочь?
— Чего, бля?! — рявкнул взмокший Юдор, тяжело дыша.
— Спрашиваю: помощь нужна, нет?!
— Да чем ты мне поможешь, ущербный?!
— То есть в твоей деревянной башке хватило мозгов, чтобы использовать нарост тёмного для взлома магического замка, но не хватило для самого очевидного?
— Ты чего мелешь, придурок?! — Юдор вытер рукавом лоб.
— Ответь на один вопрос, и я помогу открыть замок!
— А? — Юдор опустил гвоздь и посмотрел сначала на меня, а затем — на тёмную руку.
— Ты согласен? — я посмотрел ему в глаза.
Юдор отошёл в сторону и пригласил жестом к решётке:
— Ну давай, открывай!
— Сначала вопрос!
— Пошёл ты в жопу со своим вопросом, ушлёпок! — Юдор сжал в кулаке гвоздь, оставив свободным острый конец. — Вопросы здесь задаю я! А ты, сука, делаешь то, что я скажу! Открывай, бля!
— Ну нет — так нет, — я пожал плечами и показал пальцем на бугристый нарост левой руки. — Отковырять тебе ещё кусочек?
— Ты забыл, что тебе Николай сказал, клоун?! Не боишься за свою жизнь? Жизнь близких? Как ты запоёшь, когда Коля придёт к тебе домой и принесёт ящик ножей и специальных плоских иголок, которые так и просятся залезть под ногти, а?!
— Ты хотел, чтобы я активировал рунный камень? — я поднял руки и отступил на шаг назад. — Без проблем! Покажи, где пальцем поводить, и я всё сделаю!
— Ты что здесь устроил, мразь?! Это по-твоему шутки?! А ну быстро открыл херову дверь!
Юдор замахнулся гвоздём. Капля пота скатилась по носу, раздулись ноздри. Глаза вспыхнули бешенством. Кисть дёргалась из стороны в сторону, будто в ней боролись две противоположности: кровожадная и адекватная. Юдор сдерживался из последних сил.
— Кажется, наступила полночь.
— Что? — он посмотрел в коридор и спустя пару секунд тишины произнёс пугающим шёпотом. — Открой дверь, если хочешь жить…
Мы услышали звук пришедших в движение плит и хруст каменной крошки. С верхнего этажа поехал лифт. Оживились охранники. Пару раз в коридор, ведущий к решётке, падали их тени.
Юдор обеспокоенно крутил головой, словно потерявшийся в торговом центре ребёнок. Смотрел то на меня, то на коридор, а когда наши глаза встречались, гвоздь в руке подрагивал. Для Воина шестнадцатого уровня Митры не составит труда прикончить доходягу шестёрку. Я даже не успею рыпнуться.
Внутри что-то содрогалось и билось в истерике, требуя подчиниться Юдору. Признать свою ошибку, смириться, предаться власти. И всё же я продолжал испытывать его терпение. Ещё одна капля в переполненный бокал и Юдор сорвётся. Также, как сорвался Андрог, уничтожив расстояние между нами, будто в пространственном прыжке. Я представил, как погнутое острие гвоздя впивается в грудь, а следом летит кулак. Он переломает рёбра, порвёт мышечные ткани, раздробит позвоночник, превратив сердце и легкие в фарш.
Жизнь висела на волоске, тем не менее, я ждал. Ждал, потому что понимал: именно этот миг, именно эта секунда, именно это мгновение… Быть может, именно это — мой последний шанс узнать правду об этом странном мире, прежде чем я покину его навсегда.
— Задавай! — прорычал Юдор сквозь зубы.
— Что такое Отра? — я сжал кулаки и протолкнул в горло слюну.
— Отра — это обитаемая планета в туманности NGC 42565, - Юдор зло улыбнулся. — Охренел?!
— Это всё по-настоящем..? — я проглотил окончание из-за сбившегося дыхания.
— А ты знаешь, Тродос! — Юдор психованно усмехнулся. — Кажется, я даже рад, что ты спросил именно об этом. ОВЗ запрещает раскрывать информацию об Отре. Получается, я нарушил одно из главных правил Ордена. Полагаю, теперь меня ждёт штраф или самое худшее — отстранение. Хотя, думаю, мне удастся достучаться до босса, как-никак моя миссия — это миссия наивысшего приоритета. А как думаешь, что будет с тобой?
— Что?
— Не знаю, — Юдор поджал губу и помотал головой. — Если я не забыл устав Ордена, а я его не забыл! Там сказано, что сторонние лица, получившие доступ к истинной информации об адресе перемещения с помощью устройств перехода, подлежат уничтожению. Врубаешься?!
— Но я же…
— А теперь, прежде чем ты обмочить штанишки и спрячешься под юбкой у мамочки… Открой. Пожалуйста. Хренову дверь!
Обхватив замок, я выпустил тёмную энергию. Космический кисель окутал металл, а фиолетовая вспышка осветила тюрьму. Охранники не заметили сияние света. Они были слишком заняты пересменкой. Каждый стоял у своего рунного знака и выводил рисунок. Первый отработавший смену охранник поехал наверх, его место занял свеженький.
Откровенно говоря, в обмазанном со всех сторон пылью замке почти не осталось Митры. Вызванная тёмная энергия лишь добила сгустки сопротивления. Забавно, что вместе с победой тёмной энергии над Митрой, металл изменился. Он будто постарел и стал более хрупким, поползли микротрещины. Наверное, что-то подобное случалось с человеческим телом, когда его хозяин становился тёмным.
— Отвали! — Юдор отшвырнул меня в сторону и ударил ногой.
Решётчатая дверь со звоном отворилась, на пол посыпались рваные куски металла, словно дверь сделали из пластилина. ОВЗшник показал жестом — бежать за ним, и ломанулся по коридору.
До тех самых пор пока план побега не нашёл своего воплощения, я и не задумывался об охранниках. Полагаю, я не особо-то верил в этот побег! Но сейчас мы, блин, бежали по коридору, оставляя позади выломанную с корнями решётку. Вот тут-то и встал вопрос: как этот придурок собирается прикончить трёх Бирюзовых клинков?
Бойцы в доспехах, выкованных в королевской кузнице, носили в ножнах смертоносные мечи. Каждый из них прошёл усиленную боевую подготовку. Ещё Ифи говорил: едва ли не все служащие при дворе клинки прошли крещение в бою с орками. Ясненько. И что мы имеем в итоге? С одной стороны — три запакованных супербойца, с другой — парень со ржавым гвоздём и я…
Мне точно стоит бежать за ним? Может ещё не поздно вернуться в уютную темницу и занять тёпленькое местечко Юдора? По сравнению с бомжацкими лежанками других заключённых, Юдор жил едва ли не в собственном поместье: ровные доски, алюминиевая миска, настил из почти не воняющих брюк. Да он же богач! Я мог нехило подняться на чужом горе! А когда Бирюзовые клинки прирежут спятившего Юдора, придут ко мне и спросят: не знаю ли я чего. Мне останется лишь покрутить пальцем у виска и сказать, что паренёк окончательно съехал с катушек. Втирал какую-то дичь про остановившееся время, путешествия в другой мир, а всё свободное время стачивал камни ржавым гвоздём.
И всё же я решил посмотреть, что будет дальше, когда Юдор достал из-за пазухи фарфоровый шар. Где он его прятал? Как пронёс в темницу? Это останется для меня загадкой.
Юдор притормозил на выходе из коридора, дождался, когда двери лифта откроются, и метнул керамический шар в стену. Осколки разлетелись по комнате, осыпались на пол, а в воздухе зависли три голубые капли, размером с мячи для настольного тенниса.
Не понимая как действовать, охранники схватились за мечи, но не сводили глаз с магических сгустков. Капли покачались в воздухе, а затем, словно сговорившись, метнулись в разные стороны к охранникам.
Юдор побежал к лифту, а я пошёл следом. Выходя из коридора, я ожидал увидеть всякое: валяющиеся на земле тела; разбросанные по комнате окровавленные конечности; оглушённые Бирюзовые клинки; усыплённые Бирюзовые клинки; ослеплённые Бирюзовые клинки; в конце концов Бирюзовые клинки, сошедшие с ума или лишившиеся памяти! Но… Что это за хрень?!
— Добро пожаловать в мир грёз, солдатики! — бросил довольный Юдор, подходя к рунному знаку. — Тысячу раз, сидя в грёбанной клетке, я чуть не срывался, чтобы попробовать эту штуку на себе!
Короче. Каждый голубой шарик, подлетев к охраннику, превратился в нечто, похожее на голограмму или проекцию. Причём у каждого охранника она была особенной, так сказать, подогнанной под потребности клиента.
Один из охранников сидел на стуле. Капля растеклась в воздухе, превратив железную табуретку в трон, шлем на голове — в корону, меч — в жезл правителя. Бирюзовый клинок, прикрыв в наслаждении глаза, держал навесу руки, представляя, что они лежат на проекции бархатных подлокотников. Справа от охранника стоял чернокожий мальчик с опахалом, ветер от его взмахов представлялся струящимися голубыми нитями, которые ласкали королю лицо и вплетались в волосы. На груди у охранника висел рябящий в воздухе королевский медальон, за бетонной оградкой, словно он сидел на краю балкона, преклонили головы тысячи крошечных людишек. Войдя в роль, он размахивал воображаемым жезлом и шевелил губами, произнося беззвучную речь. По каждому его взмаху специальный человек от души сыпал в толпу золотом из огромного чана.
Рядом со вторым Бирюзовым клинком капля развернулась красоткой с пышными формами. Деваха носила свадебное платье. Из её декольте рвались здоровенные, загорелые, упругие… Стоп, о чём это я? А, она держала в руках корзину с цветами, точно! Охранник упёр руки в бока и смотрел на невесту с трепетом, восхищением и обожанием. На его плечах раскачивался воображаемый плащ с вышивкой фамильного герба. Невеста льнула к нему оголённым по самое не балуй бедром и извивалась, предлагая себя.
Кажется, я замер с отрытым ртом. Побег, новость о реальности мира Отры, рунные знаки — это всё очень интересно и важно, но… красотка убрала руки за спину и освободила завязочку на корсете. Пара больших и упругих подружек собирались вырваться на свободу! Бьюсь об заклад, что вся та толпа, что преклонила колени перед воображаемым королём, развернула головы и следит за развязкой сюжета на свадьбе, вернее — развязкой корсета.
— Эй, дрочила! — рявкнул Юдор, поднеся руку к рунному знаку у лифта. — Активируй знак, пока тебя не засосало к ним третьим!
Какой знак? О чём это он? Где я?
Развернувшись к стене, я увидел мерцающий оттиск, похожий на пятипалую лапу птицы. В одно касание я повторил контур знака и заключил его в круг, как это делал охранник. Подушечкой пальца я чувствовал струящееся тепло, будто водил по встроенной в стену светодиодной ленте. Сработало, контур стал ярче.
Юдор активировал рунный знак вторым, а последним — оставшийся наверху охранник. ОВЗшник вышвырнул из лифта Бирюзового клинка, окутанного магической иллюзией, и занял его место. Каменная дверь с низким гулом и едва уловимой вибрацией начала закрываться. У меня было две секунды…
Раз, два — вот сколько длятся две секунды. Ничтожный отрезок времени, за который нужно было преодолеть расстояние в десять метров. Я изучил знак Митры «в гармонии с ветром», что повышал мою скорость на сорок процентов, да и в целом энергия Отры сделала меня много быстрее, чем раньше. В принципе, задача казалась выполнимой, но только на первый взгляд. На деле же секунда или даже больше уйдёт на то, чтобы развернуться, прицелиться в закрывающуюся щель лифта и взять старт. Оставшихся долей не хватит, чтобы добежать. Вот если бы я мог перемещаться как Андрог, совершая чуть ли не пространственные прыжки, тогда да! Впрочем, кое-что стоило попробовать…
Я развернулся и, одновременно упираясь правой ногой в стену, направил тёмную энергию в подошву. Дверь лифта закрылась на треть. Юдор двигал голову вместе с краем двери и улыбался, глядя на меня.
В теории я делал обычный тёмный удар. На практике — согнутая в колене нога вплотную прижималась к стене. Я будто бил в стену, а получалось, что стена била в меня.
Фиолетовая вспышка, жужжание тёмной энергии, и человеческий снаряд улетел в сторону лифта. Получилось быстро. Очень быстро! В голове промелькнула мысль: «Прицелься я хуже, раскроил бы голову о стену». В ушах засвистел ветер. Перед глазами смазанным кадром мелькнул пол. Я долетел до противоположной стены и врезался в плечо…
— Ты остаёшься здесь, придурок! — крикнул Юдор в щель закрывающейся двери. — Привет от Николая!
… … …
Распластавшись на полу посредине комнаты, я смотрел, как по потолку пляшут голубые лучи света, отбрасываемые магическими проекциями.
По левую руку опьянённый властью король скалился и указывал жезлом на людей. Стражники лилипуты отыскивали обозначенного человека в толпе и казнили на месте. Не прошло и пяти минут царствования, новый король приговорил к смерти больше десятка людей за то, что те плохо преклоняли головы.
По правую руку развалившийся на кровати муж потягивал из бутылки вино и раздавал указания жене: приготовить ужин, постирать одежду, раздеться и лечь рядом. Охранник с большим вожделением смотрел на плащ с фамильным гербом, нежели на жену, фантастической красоты.
Как только боль в спине ослабла, я поднялся и активировал рунный знак у лифта. Магический символ подсветился, а спустя секунду потух. Каменные плиты в шахте не шевелились. Тогда я попробовал знак на противоположной стене — тоже самое. Сбегал по-быстрому от одного к другому — бесполезно. Даже, если я заставлю загипнотизированного охранника активировать рунный знак, лифт не сдвинется с места, пока третий рунный знак не активируют наверху.
Не придумав ничего лучше, я решил вернуться в темницу, но путь мне преградил третий охранник, которого Юдор вышвырнул из лифта — Берск. Уровень Митры — 15. Воин.
Берск стоял за воображаемой стойкой, заставленной бутылками. У его лавки выстроилась очередь голов на тридцать. Люди несли монетки, а взамен получали свежесваренное пиво. Бирюзовый клинок отдавал товар и произносил одинаковую фразу. Если я правильно прочитал по губам: «Пинта от Берска!».
Я прижался к стене, чтобы просочиться в темницу, но замер, когда голубая проекция растворилась в воздухе. Пелена сошла с глаз Берска, и он посмотрел на меня, вытянув перед собой руку, где секунду назад лежала воображаемая монетка.
— Ты что здесь делаешь?
— Пинта от Берска! — крикнул я и хлопнул его по протянутой руке.
— Спасибо, — в недоумении охранник выпучил глаза.
Как ни в чём не бывало я пошёл дальше по коридору, а спустя секунду что-то холодное вонзилось в спину.
Вы получили 540 урона.
Здоровье 0/160.
Вы погибли.
… … …
Очнувшись в квартире, я бился в конвульсиях и раскачивался из стороны в сторону, чтобы побыстрее скинуть паралич. Едва телу вернулась подвижность, я ломанулся на кухню и начал по привычке закидывать в себя калории: шоколадный батончик, бутерброд с колбасой, вафля, маринованная кукуруза. Еда не лезла, но я упорно работал челюстями. И только наливая в стакан газировку, до меня дошло: я же не голоден! Я пробыл на Отре всего-ничего — часа четыре, не больше!
Выплюнув непрожёванную тысячу калорий в урну, я вытер рукавом рот и побежал в комнату. Достал с балкона запылившуюся спортивную сумку, завесил шторы. На диван полетели: пара маек, штаны, носки, кофта. Из тумбочки взял паспорт, карточку, полторы тысячи налом и пульт для перехода.
Скатившись по лестнице на первый этаж, я толкнул дверь и выбежал на улицу. Середина ночи. Тихо. Фонари отбрасывают на землю жёлтые пятна света.
Поправив на плече сумку, я оглянулся по сторонам и двинул к проходу из двора. У третьего подъезда попал в тень перегоревшего фонаря и вспомнил тот вечер: мужики с пистолетами, погоня, выброшенный в клумбу пульт. Я напряг память. Не было ли среди тех мужиков борзого Николая? Трудно сказать.
Сзади послышались шаги, я обернулся. Никого. Пошёл дальше, и всё повторилось. Кто бы за мной не следил, он останавливался и замирал каждый раз, когда я оборачивался. К счастью, я быстро раскусил этого парня, им оказался мой домысел или паранойя.
В доме напротив загорелся свет, к окну подошёл мужик. Чего ему не спится? ОВЗшники попросили за мной присмотреть?
В мусорке копошилась собака, или это мстительный Юдор притаился?
Вернувшись под свет работающих фонарей, я успокоился. Так, а это что? На выезде со двора стоял синий форд, который я видел раньше… Ну, вспоминай… Точно! Я видел его в день, когда мы собирались с пацанами в баре! Не тот ли это форд, что чуть не сбил Жеку, когда наш молодой папаша перебегал дорогу?
Дверь форда открылась, и на улицу вышел мужик в джинсовой куртке с беспроводным наушником в ухе:
— Ты куда?
— Вы мне?
— Вернись домой! — здоровяк преградил дорогу.
— Я вышел прогуляться, воздухом подышать!
— Со спортивной сумкой?
— Заодно и спортом займусь!
— Ночью?
— Тебе ли на знать, что ночь — лучшее время для тренировок. Вон, какая у тебя бицуха! Что за программа? Не подскажешь упражнения на трицепс?
— Дома позанимайся!
— Я не могу дома, я привык на свежем воздухе!
— Николай приказал сломать тебе обе ноги, если ты надумаешь свалить, — бугай почесал кончик носа.
— Ладно, — я развернулся. — Дома так дома.
В кафе пахло ванилью и картошкой фри. Из колонок доносились попсовые хиты, а на плазме крутили клипы других песен.
— Хватит мусолить этот кофе! — Макс придвинул ко мне коричневый шот. — Выпьем за знакомство!
— Точно-точно! — простушка без макияжа поспешила поднять коктейль и ударила мне в рюмку, едва я оторвал шот от стола.
— Ага! — согласилась рыжая и подняла треугольный бокал мартини, оттопырив мизинец.
Макс — пацан из моего двора. В принципе, он — мой друг, но не такой, чтобы прямо друг, скорее — приятель по интересам. Я не стану звонить Максу, если захочу набухаться, выговориться, или попросить помочь с переездом. Я позвоню Максу, чтобы вместе покатать в популярную МОБу. Каждый раз, когда я собираюсь убить пару-тройку часов в виртуале, я выбираю — делать это в компании с надёжным человеком. В этом плане Макс никогда меня не подводит.
Если посмотреть на ситуацию с обратной стороны: Макс не станет звонить мне, если захочет набухаться, выговориться, или попросить помочь с переездом. Макс позвонит мне в двух случаях: реже — чтобы занять денег, чтобы сводить тёлочку в кафе, чтобы утром та проснулась у него дома, чаще — чтобы пригласить меня в кафе, чтобы тёлочка пришла в кафе, чтобы утром та проснулась у него дома. Так-то!
Короче, Макс использует меня, как друга для подружки его подружки. Думаю, все хоть раз в жизни сталкивались с подобной историей: «Я приду с подругой, у тебя есть для неё друг?». У Макса был жёсткий сдвиг по поводу секса, и поэтому, ему нужен был не просто какой-то друг, а проверенный временем чувак. Им был я.
Обычно на мои плечи ложились четыре важнейших задачи: первая — прийти в кафе вовремя; вторая — прийти в чистом и не вонять, третья — не отказываться от бухла, чтобы не стеснять остальных, и четвёртая — посадить подругу подруги на такси, когда придёт время. Обычно, я гарантировал Максу выполнение трёх любых пунктов из четырёх. Его это устраивало.
Всё происходящее в кафешке выглядит дебильным спектаклем. Мы вчетвером встречаемся за одним столом и играем в игру: «Давайте поможем Максиму найти тёплое место для его писюна». В этот раз главную роль в нашей короткометражке играла Настя. Интересно, она сама-то понимала? Простушка точно понимала. Не глупая.
— И давно вы познакомились? — девчонка с худым лицом и хитросплетённой косой посмотрела на Макса.
— В прошлые выходные, — Макс опрокинул шот, откинулся в кресле и обнял рыжую. — На фуд-корте.
— Круто, — она подняла вверх палец, буравя вилкой пасту. — Ты делаешь озвучку?
— Да, — Макс слегка смутился и поправил челку. — Но это так — хобби.
— А основная работа?
— Нет, ну-у-у-у… сейчас это как бы основная работа. Я планирую раскрутить канал, а потом подтянуть рекламу от спонсоров. Знаешь эти вставки в начале ролика?
— Ты берёшь чужой контент и накладываешь свой голос?
— Ну да, — на скулах Макса проступили красные пятна. — Но я делаю его уникальным, понимаешь? Меняется задумка и всё-такое. Что-то не так?
— Я считаю, что уж если ты используешь чужой контент, то должен переделать его так, чтобы сам автор сказал, что ты сделал крутую вещь! В противном случае, твоя работа ничем не отличается от пиратства, а чаще — паршивой пародии.
Обычно подружка главной подружки — это что-то вроде декорации, фона или заднего плана. Сидит, помалкивает, тупит в телефон и бодро кивает, когда главная подружка высказывает своё мнение. О простушке такого не скажешь. Её забавляло нарушать баланс комфорта своими вопросами. Как её зовут-то?
— Отчасти ты права, Карина, — Макс заёрзал на диванчике и потянулся к выпивке, рюмка оказалась пустой, и он неловко бросил руку прямо посреди стола. — Я же сказал. Это просто хобби.
— Ага, — в её маленький рот не без труда поместилась обмотанная макаронами вилка.
— К тому же я учусь работать со звуком, смотрю других блогеров и…
— Понятно-понятно, — она снова подняла большой палец вверх. — А ты чем занимаешься, Денис?
— Да так, — ответил я, ковыряясь ложкой в кофейной гуще. — Делаю под заказ алгоритмы.
— Программист? — рыжая Настя с наращенными когтями как у оборотня, оттопырила губки. — У меня есть один друг — программист. Кажется, он сделал «контакт».
— Дуров?
— Чего сразу дура?! — Настя обиженно посмотрела на подругу. — Ну может не «контакт», я точно не помню… А, вспомнила! Он сделал группу в «контакте»! И в ней набралось аж двадцать тысяч подписчиков!
… … …
Вечер закончился как и десятки подобных прежде. Пьяные слюни Макса смешались с пьяными слюнями Насти. Голубчики тяжело дышали и всё чаще шептали друг другу в ушки.
Карина в конце концов поборола тарелку с пастой, понажимала что-то в телефоне и сложила ручки на столе, показывая, что закончила со своими делами. Она носила вязанный свитер, джинсы и чёрную верёвочку на шее. Учитывая, что она не носила макияж, у неё были довольно большие глаза, но тоненькие брови. Ногти на худых пальцах острижены под корень. Из-под правого рукава выглядывает край эластичного бинта.
— Ну, если формальности соблюдены, — Карина встала и с улыбкой посмотрела на подругу, растаявшую в объятьях Макса. — То я пошла.
— Я провожу!
«С чего это вдруг?! Три из четырёх обязательств уже соблюдены. Какого хрена ты вскочил?!»
— Я вызвала машину.
— Подожду с тобой на улице. Боюсь, как бы меня не засосало в эту дыру похоти.
— Ладно.
Опутавшись шарфом и обернув стройное тело в белую парку, Карина вышла на улицу. Я — за ней. В лицо ударили мелкие капли дождя, подул холодный ветер, мимо пронеслась машина, оставляя хвост дождевой пыли.
— Ну? — Карина сунула руки в карманы и повернулась ко мне.
— Чего?
— И часто ты ходишь в кафе в роли некрасивой подружки?
— В среднем — два раза в месяц, — я улыбнулся.
— Перепадает?
— Это не входит в часть плана Макса, — я пожал плечами. — К тому же, многое должно сойтись, чтобы некрасивые подружки понравились друг другу.
— А провожать некрасивую подружку — это тоже часть плана?
— По желанию.
— Это комплимент?
— Ну… Да, это комплимент. Давай в следующий раз сходим без них?
Карина открыла рот, собираясь ответить, когда разрисованная машина такси подкатила к тротуару.
— В субботу в ФОКе мы с девчонками играем в волейбол, — она вжала голову в плечи и поёжилась от нахлынувшего ветра. — Приходи!
— Ты не похожа на волейболистку, — я посмотрел на неё сверху вниз.
— Я связующая, — она потянулась к ручке двери. — Пока!
— Пока.
… … …
Возвращаясь домой, я издалека разглядел примелькавшийся синий форд и махнул рукой Вадику. Я понятия не имел, как звали чувака, который сутками торчал у моего дома, но решил называть его Вадиком.
Первые сутки после смерти на Отре прошли в диком приступе страха и паники. Уже и не вспомню, сколько раз брал в руки телефон, собираясь позвонить в полицию. Когда над тобой нависает угроза смерти, всё остальное становится проблемой не страшнее разбитой коленки или остывшего обеда. Я готов был рассказать про пульт, про ОВЗшников, про Отру, пускай даже это закончится психушкой. Я готов был едва ли не признаться в убийстве Маслова, лишь бы не словить две пули в спину так же, как он.
Те двадцать четыре часа длились не меньше года, следующие двадцать четыре — поменьше, примерно с месяц. К третьим суткам ощущение времени уравнялось с реальным, и я решился выйти на улицу, прогуляться до магазина. Вадик по-прежнему торчал в моём дворе, впрочем, больше он мне не препятствовал. Я предположил, что ОВЗшники дали мне что-то вроде условного срока: ты можешь выходить из квартиры, гулять где захочешь, но вечером будь добр — вернись домой, чтобы мы знали, что ты на месте и ничего не учудил.
Мысль о существовании Отры, как осязаемой и настоящей планеты, расползалась по мне словно вирус. Иногда она нарастала, и тогда меня бросало в жар, трясло, разум терялся в приступах лихорадки, а иногда стихала, и тогда я разрывал связь между реальностью и увиденным на Отре.
Время от времени, чтобы не сойти с ума, я задавал себе вопросы. Нажав кнопку на устройстве для перехода, я перемещался на другую планету? Ходил по лесам и полям мира, который также, как и Земля, вращается вокруг звезды, расположенной в другой части галактики? Или вовсе — в другой галактике?! Мир, где живут другие люди? Значит ли это, что мы во вселенной не одни? Я общался с внеземной цивилизацией?!
Иногда я сомневался: а в вдруг засранец Юдор ляпнул это, лишь бы я открыл дверь? Хотя врать в стрессовой ситуации — само по себе сложно, к тому же, существование туманности с таким точным названием не трудно проверить.
Туманность NGC 42565 существовала на самом деле. Причём открыли её относительно недавно — менее пяти лет назад. Примерное расстояние до туманности оценивалось в сорок миллионов световых лет.
Такое расстояние сложно вообразить. Путешествуя со скоростью света, нам понадобилось бы сорок миллионов лет, чтобы добраться туда. Но сорок миллионов лет это сколько? Округлим длительность человеческой жизни пускай до сотни лет, значит четыреста тысяч поколений родится и умрёт, прежде чем космический корабль прибудет в туманность NGC 42565. И это при условии, что корабль будет лететь со скоростью света, хотя в данное время мы не достигли и десятитысячной от её величины.
Представим, что наш корабль сделают из суперпрочных металлов, долговечностью, скажем, четыреста лет. Получается, чтобы добраться до туманности NGC 42565 его придётся полностью реконструировать сто тысяч раз! А сама туманность! В статье сказано: её размеры достигают нескольких световых лет, и она насчитывает миллионы звёзд. Придётся хорошенько потрудиться, чтобы найти среди них нужную.
Я вспомнил высказывание одного известного астронома. Суть его примерно в следующем: «Если те физические законы, на которые человечество опирается в данный момент, верны, то человек никогда не сможет совершить путешествие к другой звезде». Тогда как я каждый день делал то, на что не способно человечество? Что за хрень этот пульт для перехода? Кто его создал?
… … …
Суммарно прошла неделя с момента последнего путешествия на Отру. Субботним вечером я возвращался домой с волейбольного матча, в котором команда связующей Карины проиграла со счётом 1:3. Войдя в коробку двора, я с удивлением обнаружил, что синий форд Вадика наконец-то убрался восвояси.
«Мы тебя оставим» — вспомнил я слова Николая, поднимаясь по лестнице. Судя по всему, именно это и случилось. Юдовский предвкушал, что ОВЗшики грохнут меня, но, видимо, дяди посерьёзнее решили иначе. Как-никак я помог с побегом!
Два дня назад розовый свет из пульта для перехода сменился голубым. Нажав на кнопку, я увидел то, что ожидал увидеть:
Вы погибли.
Затраты на восстановление — 60 переходов.
Доступное количество переходов — 2. Недостаточно переходов для восстановления.
Я обратил внимание, что стоимость восстановления увеличилась на десять переходов. Судя по всему, оно кратно уровню Митры и увеличивается на десятку с каждым повышением.
Если бы в тюрьме сдох Юдор, он бы сделал ОВЗшников беднее аж на сто шестьдесят переходов! Впрочем, много это или мало — непонятно. Сто шестьдесят перемещений на расстояние сорок миллионов световых лет — это ресурс, сопоставимый с ресурсами целой страны, или расходник вроде канистры бензина?
Кстати об уровне. С получением шестого я получил новый знак Треула. Как же он назывался? Что-то про тёмного… Половина тёмного? Кусок тёмного? Что-то похожее. Жаль, я не успел прочитать описание. Другого шанса, может, и не будет.
Часто ли я думал о конце своих приключений? Постоянно! Хотя эти мысли были не столь болезненными, как тогда. Я был счастлив остаться в живых. Нерабочий пульт для перехода казался проблемой совсем незначительной, хотя мало-помалу желание нарастало…
В один из вечеров, переписываясь в сети с Кариной, я попутно проверил: не восстановила ли Гартея свой аккаунт. Ровно в тот миг в дверь позвонили. В глазок я увидел Николая, сердце забилось быстрее. Неужто им снова понадобилась моя помощь?!
— Отдай устройство! — Николай вытянул руку развёрнутой вверх ладонью.
— А что там с Юдором? — спросил я, протягивая пульт. — У него получилось бежать?
Николай сжал в кулаке устройство и ушёл, не сказав ни слова. Так оборвалась моя связь с Отрой. Не осталось ничего, кроме воспоминаний…
… … …
Возвращаться к работе было охренительно тяжело. Когда я успел так разлениться? Заказы, что казались более или менее сложными, я отклонял сразу, на средних ставил пометку «к исполнению позже», выбирал из самых простых.
Пальцы лениво стучали по клавиатуре, голову заполнил отвлекающий мыслями фон, будто я находился в комнате с множеством колонок, и каждая проигрывала свою радиоволну. Каждые пять минут я отвлекался: чтобы проверить почту, порыскать в сети что-нибудь про ОВЗ, глянуть — не вышла ли новая статья о туманности NGC 42565.
Первый рабочий сеанс длился не больше двадцати минут. Не выдержав больше, я вскочил со стула и позвонил Карине. К слову, эти звонки стали обыденностью. Мы поболтали и договорились встретиться в пятницу. Так незаметно подкатило третье свидание. Положив трубку, я снова остался наедине с ноутбуком. Работа сама себя не сделает…
… … …
— И всё-таки некрасивые подружки иногда подходят друг другу, — сказала Карина, проводя пальцем по рисунку на обоях.
Её дыхание стало ровным. Она смотрела в потолок полуприкрытыми глазами, расслабленная и почти истощённая, хоть горечь от её тела по-прежнему доносилась до меня пульсирующими волнами. Блестящая влажная шея, крохотное ушко и локоны спутавшихся коричневых волос. Я гладил её бедро, и она каждый раз вздрагивала, когда моя рука норовила скользнуть выше. В эти секунды её кожа покрывалась мурашками, отчего становилась ещё приятнее и желаннее…
— Ну уж нет! — Карина помахала пальцем в воздухе. — В четвёртый раз это не сработает!
— Уверена?
— Я опаздываю, — она поцеловала меня в губы, поднялась с кровати вместе с одеялом, прикрылась шмотками и убежала в душ.
Кажется, я пролежал минут пятнадцать ни разу не пошевелившись. Я улыбался и наслаждался ощущением переливающегося тепла, будто самые нежные пальцы делали мне массаж рук, ног и спины одновременно.
В коридоре щёлкнул выключатель. Карина вошла одетой, расчёсываясь на ходу. Внешне она не отличалась от той простушки, что я встретил в кафе: джинсы подчеркивали спортивную попу и бедра, на плечах болтался безразмерный вязаный свитер. Тем не менее, с тех пор многое изменилось. Занявшись любовью, мы словно уничтожили барьеры личного пространства. Она стала ближе, роднее и домашнее… Я едва сдерживался, чтобы не смять её в охапку и вновь затащить под одеяло.
— Проводишь меня?
— Конечно! — я подскочил, натягивая трусы.
У двери мы ещё долго целовались, подшучивали, смеялись. Карина сказала, что ждёт меня в субботу на игре, я сказал, что обязательно приду. Она делала вид, что рвётся на тренировку, но наслаждалась тем, что я её не отпускал.
Расцепились мы лишь спустя пятнадцать минут. Её губы буквально сорвались с моих, будто я целовал её, преследуя поезд. Она скользнула в щель двери и тут же вскрикнула:
— Ой!
Я открыл дверь шире и увидел на пороге Николая…
… … …
Сделав, насколько это было возможно, отрешённое и пофигистическое выражение лица, я сказал Карине, что Николай зашёл ко мне по работе. Она подозрительно посмотрела на него, а затем спросила у меня взглядом: «всё ли нормально?». Я улыбнулся и кивнул, хотя понятия не имел, было ли нормально то, что этот маньяк стоял у меня под дверью. Николай не звонил, не стучал, а просто стоял и ждал! Нормальный?!
— До свидания! — неловко сказала Карина и побежала вниз по лестнице.
Как и в первую нашу встречу он вошёл без приглашения, попросту ввалился, оттесняя меня корпусом. Дверь закрыл сам, сам повернул замок и прошёл в комнату в обуви. Говнюк! Знал бы он, сколько я ползал с пылесосом перед приходом Карины!
Расстеленная кровать, разбросанные шмотки, расчёска на секции, упаковка от презерватива, стеклянная бутылка с минеральной водой, два стакана. Было бы наивно считать, что этот цепной пёс не заметил хоть что-нибудь.
— Возвращение к прежней жизни проходит успешно?
— Что вам нужно?
— Красивая, — Николай кивнул в сторону двери. — Как зовут?
Стоя перед Николаев в трусах со скрещенными на груди руками я, пускай, и чувствовал себя ущербно, всё же набрался смелости и сделал замечание, когда тот достал из внутреннего кармана пачку сигарет:
— В квартире не курят!
— Ага, — пробубнил Николай и выпустил в потолок дым. — Не ерепенься!
Накинув на себя шмотки, я сел. Страшно не было. Прошло две недели с нашей последней встречи, а на Отре я не появлялся целый месяц. Если ОВЗшники до сих пор меня не грохнули, то какой смысл делать это сейчас?
Борзый Николай расхаживал по ковру в обуви и курил. Он вёл себя будто хозяин, но всё же пришёл, чтобы просить.
— У меня к тебе предложение.
— Какое? — я постарался выглядеть спокойным, хотя в голосе проскочило волнение.
— Хочешь вернуться на Отру?
— Зачем?
— Хочешь или нет?!
— Если мне придётся целовать в задницу Юдора, то — нет.
— Мы заплатим миллион рублей, — Николай затушил сигарету в стакане с отпечатком розовой помады на ободке.
— С чего такая щедрость?! Что от меня нужно?
— Вернуться в Шэлес и открыть дверь.
— А других желающих не нашлось открыть дверь за лям?
— Дверь можно открыть только изнутри.
— И?
— Бирюзовые клинки убили троих наших людей, в том числе Юдора, когда те пробирались внутрь.
— Если они не смогли, как это сделаю я?
— Ты уже внутри.
— Можно поподробнее?! — я откинулся в кресле. — Я не стану ничего делать, пока во всём не разберусь!
— Клан Кипящей крови планирует свергнуть короля Бирюзовых клинков, — нехотя пробормотал Николай. — Если этого не сделать, мир Отры полностью исчезнет в течение пяти лет.
— Почему?!
— На старости лет Прагис мозгами поехал и не отдаёт себе отчет о том, что делает. Наши разведчики доложили…
— Ваши разведчики?! Вы из ОВЗ? Если Отра существует по-настоящему, что вы там делаете?
— Слушай, для твоей же безопасности, — Николай нахмурился и закусил нижнюю губу, — не задавай лишних вопросов, хорошо? Ты итак узнал больше, чем можешь вывезти. ОВЗ платит миллион за то, что ты не будешь совать свой нос глубже, чем сунул уже, вникаешь?!
— Но…
— Никаких но, бля! — Николай хрустнул костяшками пальцев. — Денис, я же нормально с тобой разговариваю, не грублю, так?! Словно мальчик перед тобой пляшу, деньги, сука, предлагаю! Мы ведь можем и по-другому, понимаешь? Не боишься, что какой-нибудь пьяный придурок собьёт на машине Карину, когда она будет возвращаться домой после матча?
— Только попробуй…
Оттолкнувшись от подлокотников, я вскочил, а спустя секунду сполз обратно. Грудь вогнулась во внутрь, в стороны от солнечного сплетения растеклась тупая боль. Я беспомощно хватал ртом воздух, но лёгкие замерли, будто внутри образовался вакуум.
— Успокойся и выдохни! — Николай потёр раскрасневшиеся костяшки. — Никто не хочет, чтобы всё так трагично закончилось с твоей подружкой. Сейчас мы на одной стороне, и поэтому поступаем следующим образом: ты задаёшь любые вопросы о происходящем на Отре — я на них отвечаю, а Земная тема остаётся закрытой. Хорошо?
Я кивнул.
— Отлично. Поверь, если бы я решал вопрос твоей мотивации — денег бы ты не увидел. Мои уговоры проще и прямолинейнее: раздробленные колени и дуло во рту. Ты должен радоваться и плясать от счастья, что моё руководство решило именно так, — Николай закурил вторую. — На чём мы остановились? А! Наши разведчики доложили о приближении к Шэлесу Наблов. У нас есть подтверждённые сведения, что инопланетяне подберутся к городу в ближайшее время.
Николай рассказал примерно тоже, что я слышал от Бирюзового клинка Исиласа: король Прагис, повёрнутый на собственной безопасности, видел вокруг себя предателей и убийц. Он обложился самыми могущественными воинами и бездействовал, в то время как захватчики приближались, попутно уничтожая фермы и мелкие поселения. Желая спаси Отру, клан Кипящей крови взял ситуацию в свои руки. Они создали подпольное сопротивление и приготовились свергнуть короля:
— Власть Прагиса держится на жестокости. Как только его голова скатится со ступенек дворца на мраморную дорожку, Бирюзовые клинки признают нового правителя и встанут плечом к плечу с Кипящей кровью.
— Понятно, — я сложил руки замком. — Но… как моё никчёмное тело шестого уровня Митры поможет вам?
— Всех наших людей во дворце рассекретили. Кто-то подсказал Бирюзе, что мы можем возвращаться на Отру после смерти, — ответил Николай. — Пойманных сожгли в печи и развеяли прах возле городской стены. Юдор чудом умудрился бежать.
— Ага, чудом! — я презрительно хмыкнул. — Знаю я его чудесные методы.
— ОВЗ выбирало тебя, потому что твоё тело до сих пор лежит в выгребной яме на нижнем уровне. Время уходит. Ты должен вернуться на Отру в ближайшие два часа.
— Есть проблема.
— Какая?
— Пульт светился розовым, когда я отдавал его вам, а кнопка перестала быть активной. Кажется, я уже разложился в этой выгребной яме, и мне больше некуда возвращаться.
— Из-за этого не парься.
Николай достал из внутреннего кармана пульт для перехода и устройство побольше. Вставил одно в другое и сделал пару нажатий на сенсорном экране. Пульт для перехода загудел, будто внутри у него шевелились шестерёнки, а затем подсветился голубым.
— Держи! — Николай протянул мне пульт. — Проберись на первый подземный уровень дворца и найди в западном крыле дверь с большим железным засовом.
— Хорошо, — я взял пульт.
— Откроешь её, когда попросят.
Вы погибли.
Затраты на восстановление — 500 переходов.
Доступное количество переходов — 2000. Хотите совершить восстановление?
Я очнулся в темноте, не чувствуя рук и ног. Мозг не управлял телом, впрочем, я сомневался, что ему было чем управлять. Перемещение не походило на предыдущие. Я словно надел очки виртуальной реальности, но по пути в виртуальный мир растерял способность к осязанию.
Кажется, я не дышал. Я будто присутствовал в тёмном, холодном и тягучем пространстве, внутри которого не было ничего, кроме сознания. Так выглядит смерть?
Мало-помалу в глубинной и необъятной темноте проступили крупицы света, а затем, будто сигналы из отдалённых уголков планеты, к мозгу прилетели покалывания из кончиков пальцев на руках. Темнота расступилась, и я узнал в крупицах света пузырьки. Сотни шариков бежали наверх, и я бежал вместе с ними, ощущая нарастающее удушье и сопротивление воды.
Вынырнул в широком колодце, где воняло сыростью, машинным маслом и гнилью. Расталкивая плавающие мешки и предметы, я подплыл к краю и вцепился руками в камни. Я понимал, что плавающие на поверхности буйки и блеклые пятна — это останки бывших пленников, но старался об этом не думать. Бояться нужно живых…
Свет лился в яму из круглой дырки над головой, до неё было метров семь. Судя по всему, коридор наверху освещал стеклянный шар с заключённым внутри магическим огнём.
По правую руку камни выступали из стены больше других. Я нащупал надёжный упор и по пояс вылез из воды. На коже и одежде остались маслянистые разводы. Кажется, вода пахла нефтью. Совпадение это или нет, но запах перебивал вонь от трупов. Казалось, будто лёгкие работали как фильтр, но не для меня, а для воздуха. Я вдыхал грязные и отравленные пары, оставлял мерзость в себе, а наружу выпускал более или менее чистый воздух. Сначала я думал, что проблема с грязным воздухом надуманная, и чтобы её решить, нужно всего лишь перестать вести себя, как ссыкливая неженка, но вскоре меня накрыла головная боль, а следом дрогнула полоска здоровья, от которой за прошедший месяц я уже порядком отвык.
Здоровье 155/160.
На вас действует отравление трупным ядом. Вы теряете 0,5 единицы здоровья в секунду. Длительность — 10 секунд.
На вас действует отравление трупным ядом. Вы теряете 0,5 единицы здоровья в секунду. Длительность — 10 секунд.
На вас действует отравление трупным ядом. Вы теряете 0,5 единицы здоровья в секунду. Длительность — 10 секунд.
Здоровье 148/160.
Отра научила быть уверенным в себе, а иногда — переоценивать свои способности. Поэтому, вместо того, чтобы попусту паниковать и накачивать себя отравленным воздухом, я медленно, но уверенно пополз вверх.
На участках, где камни выступали в меру далеко, я карабкался, полагаясь на прокаченные навыки скорости и выносливости, а когда безопасный путь прерывался, я пользовался тёмной энергией. Вместе с силой магического киселя рука сжималась будто механический манипулятор. Я мог не только удержаться за самый плоский камень, но при желании — вырвать его из стены!
До дырки в потолке оставалось чуть больше метра, когда на пути вырос огромный камень. Точнее, это был не камень, а здоровенный метровый кусок стены, из которого торчал ржавый крюк. Присмотревшись, я увидел ещё парочку таких глыб. Думается, за время существования дворца его не единожды перестраивали, расширяли, меняли архитектуру, а материал разрушенных зданий и изживших себя строений использовали для постройки новых.
Ухватившись за железный крюк, я подтянулся выше и взгромоздился на глыбу обеими ногами. Прижался вплотную к потолку и осмотрел уползающий вдаль коридор. Метров на десять впереди — чисто.
Чтобы дотянуться до дырки, я подошёл к краю и вытянулся, будто запрыгивал на перекладину. Ухватился руками за край, но прежде чем подтянуться, опора под ногами дрогнула и пошла вниз. С высоты третьего этажа в воду полетели камушки, посыпался песок, от стен отбилось эхо булькающей воды.
— Опять крысы?! — рявкнул мужской голос где-то в коридоре. — Треул вас подери!
К выгребной яме кто-то приближался. Времени на раздумье не было, и я разжал руки, чтобы не показать торчащие из дыры пальцы. Полетел вниз, но в последний миг схватился за крюк. Раздался каменный скрежет, глыба поехала вниз. Мысленно я приготовился к охренительно большой бомбочке в бассейне, кишащем трупами. Глыба опустилась сантиметров на двадцать и остановилась, зацепившись основанием.
— Что за дела?! — спросил мужик, склонившись к дыре.
Ринд. Уровень Митры — 13. Воин водил головой, осматривая пещеру. Особенно внимательно он смотрел на выкорчеванный кусок стены.
Я висел прямо под глыбой, вцепившись обеими руками в крюк и присосавшись подошвами к крохотным выступам стен. Глыба не скрывала меня полностью. Стоило отклонить голову сантиметров на пять, и я мог рассмотреть примерные очертания Ринда. К счастью, сам Бирюзовый клинок меня не видел. Предметы внизу виделись ему лишь объёмными чёрными формами без деталей и цветов.
— Растяпы хреновы! — ругнулся Ринд. — Руки строителям за такую работу оторвать. Не хватало ещё, чтобы трупный яд попал в питьевую воду дворца.
Бирюзовый клинок обошёл дыру с другой стороны и снова заглянул в яму. Я ощущал, как метал ржавого крюка сдирает кожу с пальцев. Изогнутые полукругом костяшки впиваются друг в друга и потрескивают под весом тела. От напряжения тело бьет дрожь. Скользнула подошва, и я представил, как сломаются пальцы, если нога сорвётся…
Ринд ушёл. Я повисел ещё секунд двадцать, дождался пока стихнут шаги и аккуратно поднялся к дыре. Каменная глыба дважды опасливо скрипела, но удержалась.
Судя по убранству коридора и не совсем разбитому полу — я находился на втором подземном уровне дворца. Нужно подняться на один вверх. С одной стороны коридор заканчивался деревянной дверью, куда ушёл Ринд, где и находился выход, с другой стороны — упирался в решётку с выломанной дверью, за которой магический свет обрывался.
Ступая на носках вдоль стены, я подошёл к выломанной решётке и заглянул внутрь. Сдаётся, когда-то здесь была такая же темница, как и на последнем уровне подземелий: полукруглая комната без разделений на одиночные клетки. Внутри я нашёл деревянные настилы, покрытые изодранными лохмотьями, и пару тяжелых кандалов.
Скрипнули дверные петли. В коридор вывалился Ринд. Бирюзовый клинок шёл медленно и волок за ногу тело. Над головой парня в коричневой рубахе болталась серая надпись.
Не похоже, что для воина тринадцатого уровня тело казалось тяжелым, но Ринд еле плёлся. Видать, у него не так много работы, чтобы спешить её выполнять. Раскачиваясь, он дотащил тело до ямы, и ещё раз заглянул внутрь. Отслоившаяся от стены глыба неслабо его беспокоила.
Деревянная дверь отворилась. В коридор высунулась голова в шлеме:
— Я тут ещё положил!
— Много?! — Ринд поднялся и недовольно покачал головой, глядя в дыру.
— Один!
— Хорошо! — выкрикнул он, скидывая в яму убитого.
— Бывай!
— Ага!
Тело скользнуло в дыру. Послышался смачный всплеск. Ринд потёр руки, разогнул спину и медленно потащился к двери за следующим.
— Не нравится мне эта глыба!
Единственный путь со второго уровня подземелья — через дверь. Но пройти мимо Ринда — не получится. Способен ли я грохнуть Бирюзового клинка тринадцатого уровня Митры? Даже не думай! С тёмным ударом ты потягаешься с восьмым, самое большее — девятым уровнем Митры. Тринадцатый — слишком далеко.
Я оглянулся по сторонам. Не завалялся ли тут древний артефакт, с помощью которого я расщеплю Ринда на кусочки, заморожу или заставлю прыгнуть в яму? Было бы круто. Впрочем, хватило бы и фарфорового шарика, который создаёт магические иллюзии.
Интересно, какая фантазия представилась бы Ринду? Он стал бы королём; взял в жены сногсшибательную красотку; или гордо наблюдал, как бригада лучших строителей Отры спускается к нему в подземелье и ремонтирует стену в яме? Кажется, Ринд принимал отслоившуюся глыбу слишком близко к сердцу…
План созрел мгновенно, появился словно озарение и сложился в полноценную идею, будто по щелчку пальцев.
… … …
Бурча под нос и топая громоздкими сапогами, Ринд волок второе тело к яме. Я задался вопросом: «с чего бы вдруг воин тринадцатого уровня занимается такой грязной работой? Разве не проще поставить на перетаскивание трупов простого работягу?». На ум пришёл только один ответ: король Прагис стал в такой мере подозрительным, что выдворил из дворца всех, кроме Бирюзовых клинков.
Ринд подтащил беднягу к краю и столкнул вниз. Разметав в стороны руки и ноги, тело кувыркнулось разок в воздухе, а затем звучно шмякнувшись о воду. Вода пошла небольшими волнами, на которых раскачивались прежние ныряльщики. Шлепок в замкнутом пространстве был в меру громким, чтобы заглушить звон цепей.
Рывком я высунулся из-за нависшей над пропастью глыбы и метнулся к дырке. Бирюзовый клинок что-то прошипел и выпучил глаза, увидев живого человека там, где его не должно было быть. Он хотел отойти подальше, но помешала звенящая цепь кандалов, что тянулась от ноги к крюку каменной глыбы.
Не будь у меня изученного знака «в гармонии с ветром», повышающего скорость, вряд ли я успел бы накинуть кандалы на ногу стражнику и прихватить крепление проволокой. Со знаком Митры всё упрощалось до безобразия: я двигался и выполнял придуманные движения также быстро, как фокусник — трюки, оттачиваемые годами.
— Ты кто, бля, такой?! — Ринд потянулся к ножнам.
— Водяной, ёпта!
Вцепившись в край ямы, я ударил с двух ног в глыбу тёмным ударом. Фиолетовая вспышка осветила ребристую каменную стену и бугры плавающих внизу трупов. Послышался треск камней, и громадный кусок стены пришёл в движение. Две секунды он двигался медленно, словно сытый бегемот, что переворачивался с боку на бок, но затем ускорился, подчиняясь гравитации.
Ринд вытащил меч и даже замахнулся, целясь в болтающуюся на ноге цепь, вот только ударить не успел. Двухсоткилограммовая глыба затащила его в яму, будто сам дьявол всесильной рукой утащил в ад или пекло. Ринд приложился лицом о край дыры и ушёл под воду почти без брызг.
Вы получили урон 32.
Здоровье 128/160.
Падая в яму, Ринд взмахнул мечом и разрезал мне голень. Попади он немного под другим углом — оттяпал бы ногу по колено. Мечи Бирюзовых клинков сами по себе острые, а в руках умелых воинов превращались едва ли в лазерные мечи джедаев.
Я выскочил в коридор и побежал к двери, проливая на пол кровь. За спиной послышались всплески воды, доносилось тяжёлое дыхание, которое изредка прерывалось бульканьем.
По винтовой лестнице поднялся на первый подземный уровень и притаился за каменной урной. В западное крыло вела всего одна дорога — через длинный открытый коридор. К счастью, он был пуст… Во дворце что-то происходило. Куда девались люди? Прагис собрал людей у себя покоях и приказал не сводить с него глаз?
Сперва я шёл медленно, а, проходя мимо дверей и вовсе почти останавливался, но в середине коридора нервишки сдали, и я рванул со всех ног. Секунд через тридцать вбежал в западное крыло и едва не налетел на дверь с громоздким железным засовом.
«Дверь нужно открыть, когда попросят» — вспомнил я слова Николая. Но кто попросит? Когда? Вдруг сюда заглянет кто-нибудь из Бирюзовых клинков. Что тогда? Долго ли ждать?
Ждать не пришлось. Только я перевёл дыхание, как снаружи тихонько постучали:
— Тродос, ты?
— Да, — я проглотил слюну.
— Открывай!
Железный засов толщиной пятнадцать сантиметров весил пятьдесят килограммов. Какой-нибудь здоровяк с кувалдой вынес бы эту защёлку с пары ударов, если бы не мерцающая Митрой аура. Надежность замка в мире Отры определялась наложенной магической печатью, а не толщиной металла. Чтобы лишний раз не надрываться, я поднял железяку с помощью тёмной энергии и аккуратно положил на пол.
— Молодец, — прошептал Юдор, оттесняя меня внутрь комнаты.
— Кто эти люди?
— Всё заткнись! — шикнул на меня Юдор. — Не до тебя сейчас.
Юдор. Уровень Митры — 16. Воин неожиданно стал угодливым и покладистым. Придерживая дверь, он пропустил внутрь людей. В комнату с магическим шаром набилось восемь человек, не считая меня.
По мимо Юдора среди вошедших были: Башат. Уровнь Митры — 20. Воин и шесть магов двадцать вторых уровней Митры, будто размноженных на ксероксе. Они носили чёрные балахоны и прятали в широких рукавах что-то вроде волшебных палочек или жезлов. Маги хранили молчание и лишь изредка перебрасывались короткими фразами. Со стороны это походило на секретную сходку Ку-клукс-клана.
Никто из вошедших на меня не взглянул. Маги разбрелись по комнате и стали кружком, будто готовились к групповой гимнастике. Юдор в это время метнулся в коридор. Его движения были резкими и нетерпеливыми. Убедившись, что в западном крыле — чисто, он вернулся и встал возле стеночки, словно дворецкий.
Спустя минуту в комнату вошёл тот, кого все ждали — Даер. Уровень Митры — 32. Маг. Молодой и полностью седой мужчина со впавшими глазами подчинил присутствующих одним лишь видом. Маги склонили головы. Лоб Даера прорезали две тоненькие морщины, столь глубокие, что поначалу я спутал их со шрамами. Щёки запали вовнутрь, отчего маг казался вечно недовольным.
Юдор перетаптывался с ноги на ногу и лыбился. Мне стало не по себе от его больной мимики. Он походил на смертника, что уже занёс палец над кнопкой в предвкушении охренительного бабаха. Впрочем, в комнате скопилось такое количество силы, что взрыв был неизбежен. Каждый из магов двадцать второго уровня способен едва ли не раздвинуть горы, а тут их — шесть. Про Даера даже говорить страшно.
— Куда? — тихо спросил он, не обращаясь ни к кому.
— Я покажу! — Юдор поднял руку и пошёл по коридору.
Вторым за Юдором привязался Башат, затем — Даер и его ручные маги тесной шеренгой. Я стоял и смотрел на цепочку людей, которая скрывалась в коридоре. Что дальше? Моя работа закончена? Я могу идти? Видимо так, ведь ни о чём другом Николай меня не просил. Впрочем, мне ведь не запрещено прогуляться по дворцу, правильно?
Процессия приближалась к винтовой лестнице между подземными уровнями дворца, когда открылась боковая дверь. Бирюзовый клинок тринадцатого уровня Митры дожёвывал на ходу хлеб и поправлял пояс с ножнами. Его глаза округлись, ноги вросли в пол. Сбилось дыхание.
Тысячи часов тренировок научили его выхватывать меч со скоростью змеиного броска. Забурившись в отряд магов, у него появился был отличный шанс нарубить их хлюпенькие тела в фарш. Вот только Даер поднял руку быстрее, чем клинок выхватил меч…
Ноги воина вывернуло в разные стороны. Заскрипели гнущиеся доспехи в тех местах, где они не должны были гнуться. Невидимая сила посадила Бирюзового клинка на шпагат против его воли. Хрустнули колени, боец набрал полную грудь воздуха и взревел. Даер шевельнул мизинцем, и перед лицом бедолаги появилась прозрачная мембрана. Она колыхалась от рвущегося изо рта воздуха и заглушала нечеловеческий ор до мышиного писка.
Клинок сполз на пол, а затем, будто подброшенный на катапульте, взлетел вверх. Шлем ударился о потолок и сплюснулся до размеров сковородки. Плечом парень разбил один из магических шаров освещения, огонь на миг вспыхнул ярче, а затем исчез, будто сгоревшие пары бензина.
Тело Бирюзового клинка с серой надписью рухнуло на землю. Под ним расползлось красное пятно.
Юдор провёл магов из клана Кипящей крови на первый наземный уровень, я тащился за ними хвостиком не в силах побороть интерес. ОВЗшник точно знал куда он идёт. Его не интересовали ответвления коридоров, лестницы, ведущие на второй этаж, наполненные светом залы. Он вёл за собой людей по заученной карте.
По пути нам встретился ещё один Бирюзовый клинок. Я даже не понял, кто его убил. Кажется, кто-то из магов придушил его невидимыми руками и зашвырнул под лавку, чтобы тот не мешался в проходе.
— Тут! — шепотом проговорил Юдор, показывая пальцем на дверь.
Небрежным жестом, будто прогоняя надоедливую кошку, Даер приказал Юдору отвалить подальше, после чего показал на дверь:
— Авер. Ловушки.
Авер. Уровень Митры — 22. Маг медленно подошёл к двери. Пальцы скользнули в широкий рукав балахона и достали чёрный камень. Авер положил его на ладонь и закрыл глаза. С тихим треском камень раскололся, выпустив наружу серый дым.
Пока Авер химичил у двери, остальные готовились. Маги встали полукругом и достали причудливые магические жезлы: изогнутые палки, украшенные камнями кости, оплавленные железяки. Найди я такую фиговину на улице, вряд ли бы принял за магический артефакт, скорее — пнул бы ногой или поломал.
Струйка серого дыма, к которой присоединилась энергия Авера, расползлась по площади двери. Дым, будто липучая субстанция, а не газообразное вещество, налип на доски равномерной толщиной.
Маг что-то прошептал, и под серым дымным полотном подсветились рунные знаки разных цветов: розовые, синие, красные, зеленые. Я насчитал их больше десяти. Будто неоновые печати, которые можно было рассмотреть только под ультрафиолетом, они покрывали дверь сверху-донизу.
Над каждым Авер колдовал около минуты, подолгу задерживая ладонь. Знаки переливались цветами и меняли яркость, будто сопротивлялись Аверу. Иногда они вспыхивали так ярко, что на них невозможно было смотреть, тогда маги пятились. Все, кроме Даера.
— Заходи! — приказал он воину, когда Авер снял последнюю ловушку.
Башат набрал полную грудь воздуха, разогнался и ввалился в комнату вместе с выломанной дверью. Следом вбежали маги. Я ломанулся за ними, прежде чем магическая дверь запечатала проход в коридор.
Десяток человек оказались в просторной и богатой комнате. На полу лежал пушистый шерстяной ковёр, на стенах висели картины в золочёных рамках, а под потолком — сплошной магический покров голубого цвета, что колыхался и раскачивался, изображая облачное небо. Он же разливал по комнате приятный дневной свет, от него дул приятный тёплый ветерок.
Комната была обставлена мебелью из красного дерева, в углу стояла вешалка с расшитыми одеждами, у дальней стены стоял сутулый старик: Виль. Уровень Митры — 39. Маг.
Кожа лица и руки мерцали голубоватым светом. Халат, казалось, не висел на плечах, а парил в воздухе. От незначительных движений старческих рук воздух шёл рябью, словно Виль подчинял себе пространство.
— Надеюсь, вам хватит ума — остановиться.
Даер пошатнулся и выставил вперёд руки, будто останавливал надвигающийся предмет. Каждое слово давалось ему с трудом:
— Тогда бы мы не пришли!
— Ты слишком наивен, если думаешь, что нужен им. Они убьют всех!
Последние слова Виль произнёс повышенным тоном, и я почувствовал воздушный удар в грудь. Треть здоровья испарилась. У меня подкосились ноги, закружилась голова, остальные лишь слегка прищурились.
— Избранные смогут путешествовать вместе с ними! — ответил Даер. — У них бесконечные запасы энергии, но мало возможностей. После того, как на Отре всё закончится, они выберут самых преданных и одарят силой, которой прежде не было даже у богов!
— Даже, если это правда, — старик сжал кулаки. — С чего ты решил, что они выберут тебя?
Каждое слово Виля — словно удар деревянным молотом по голове. Я чувствовал, как прогибаются ушные перепонки, неведомая сила сдавливает живот. Его слова превратились в поток болезненных и калечащих звуков.
Вы получили урон 22.
Здоровье 87/150.
На вас наложен эффект «Путаница». Действие ментальной атаки 10 секунд.
— Верховный правитель поклялся на собирательном ядре, что они примут меня! — Даер рявкнул в два раза громче, чем старик. Ломаные энергетические линий устремились в центр комнаты, но пролетев всего метр, разболтались и разбрелись, будто проколотые воздушные шарики.
— Почему тебя?!
Вы получили урон 27.
Здоровье 60/150.
На вас наложен эффект «Путаница». Действие ментальной атаки 17 секунд.
Перебирая ногами, я попятился к выходу и наткнулся на магическую дверь. Дёрнул же меня чёрт войти за ними! Секундочку… кажется полегчало… Встав позади Авера, я укрылся за ним, будто за щитом. Ментальные волны от старика ощущались, но по крайней мере я не вздрагивал от каждого вдоха или движения главного дворцового мага.
Какая-никакая, но голове вернулась ясность. И всё же, я долго не мог понять, почему маг по имени Стагар и воин Башат уже несколько минут валялись на полу. И только увидев серые надписи, допёр: первая стычка произошла в считанные доли секунды, когда маги входили внутрь. Башат и Стагар бледные и иссохшие, похожие на трупы недельной давности умерли от нападения старика. Почему не умерли остальные?
Пять магов стояли полукругом, вытянув перед собой жезлы. Если присмотреться, можно разглядеть магическую линию, которая, словно электрическая дуга, соединяла их вместе. По всей видимости, они создали защитное энергетическое поле.
— Верховный правитель сказал, что примет меня, если я убью главного дворцового мага! — Даер натянул злобную улыбку. — Ты — единственный, кто представляет хоть кукую-то угрозу Наблам, но ты смертный, Виль…
— Прочь! — прохрипел старик и раскрыл ладони.
Балахоны всех пятерых магов вздулись, будто они очутились на ветреном пике. Всё, что стояло между стариком и Даером: стол, стулья, сундук, горшки с цветами и книжный шкаф по мановению руки полетело к выходу. Даже самый сильный ураган не способен двигать предметы с такой скоростью.
Меня швырнуло о стену. Потеряв равновесие, я сполз на пол. Пожалуй, если бы не защитное поле, на стене остался бы окровавленный отпечаток моего тела.
Даер и маги на ногах удержались, пригнулись на встречу воздушному удару и ещё выше подняли жезлы. Куча-мала из предметов и мебели разбивалась о энергетический барьер в щепки. С огромной скоростью они врезались в невероятно твёрдую броню и едва ли не рассыпались на атомы. Щепки, пылинки и осколки, отскочившие от барьера, кружили в воздухе, будто израсходованные гильзы.
— Предатели собственного рода! — взревел раскрасневшийся старик и направил в Даера развёрнутые ладони.
Второй удар был много сильнее первого. Я знал: стоит мне хоть немного высунуть голову из-за Авера, и заклинание Виля убьёт меня. Хлопок был сильнее, чем взрыв тротиловой шашки. Один из магов рухнул на землю, но тут же поднялся, а другой, побелев, выпустил на ковёр литр крови и окочурился.
— Это и доказывает нашу ничтожность перед истинной силой! — голос Даера прорвался сквозь гул ветра, когда силовая волна стихла.
— Ты спятил?! — на морщинистом лице старика скользнула улыбка. Кажется, Виль наслаждался, глядя, как измотанные маги Кипящей крови раскачиваются и едва держатся на ногах. — Для тебя и твоих крыс всё закончится прямо сейчас!
— Ты — сильнейший из живущих магов на Отре! — крикнул Даер, показывая на старика пальцем. — Триста лет обучения, ежедневная практика, десятки тысяч прочитанных книг и десятки лет медитации! Ты прошёл через всё это, чтобы стать тем, кем ты стал! Но это бесполезно перед их технологиями! — Даер сунул руку за пазуху и вытащил скромный серебряный амулет. — Приготовься, старик…
Ринд. Уровень Митры — 13. Воин убит.
Получено Митры 700.
Митра 6290/8000.
Я смахнул сообщение о погибшем Бирюзовом клинке. Да, бедняга Ринд долго барахтался, прежде чем глыба утащила его на дно, и мне было жаль его… Но то, что я видел, выглядывая из-за бедра изнеможённого Авера — значило куда больше… Если я правильно понял их слова, происходящее в этой комнате значило всё…
— Приведи ты хоть тридцать магов, — хмыкнул Виль, — вам не хватит сил!
— Сейчас ты поймешь, старик!
Серебряный медальон подсветился в руке. Даер сделал короткий жест сверху-вниз, после которого щепки от разломанной мебели, осколки горшков и земляные песчинки, что висели в воздухе, упали на пол. Причём не просто опустились, падая под действием силы тяжести, а легли мгновенно, будто их, как железную стружку, притянуло мощнейшим магнитом.
Даер завёл руку за спину, а Виль вознёс ладони к плывущему под потолком небу. Старческое тело охватил голубой шар, сотканный из чистой концентрированной Митры. Шар был столь толстый и плотный, что за ним виднелась лишь тень Виля. Воздух вокруг дрожал и трепетал. У самого края шара пространство словно разрывалось, показывая грань между обычным миром и миром Отры…
Медальон вспыхнул ослепляющей вспышкой. Она была голубой — цвета Митры, но из-за переизбытка энергии казалось белой, будто самая яркая звезда. Даер направил руку в сторону Виля и разжал пальцы.
Первым за спиной старика вылетело окно, следом — шторы и карниз. Через секунду мебель, предметы, ковры и покрывающие пол доски впечатались в стену. Затем сдуло саму стену…
Защитный шар дворцового мага висел неподвижно. Он походил на что-то нематериальное, будто голограмма. Мир вокруг сносило, сдувало и рвало на части, а он просто замер, подчиняясь своим собственным природным законам.
Даер не сдавался, и с каждой секундой его удар набирал силу. Гудело так, будто в паре метров от меня взлетал самолёт. Если бы не защитное поле, я погиб бы лишь от звука.
В отрывшемся за стеной саду сдуло листья, выкосило траву, повалились на бок могучие деревья. В покоях дворцового мага наполовину снесло и боковые стены, их куски летели в сад, будто шарики, выпущенные из пейнтбольного ружья.
Громыхнул гром. Или мне показалось? Позже до мня дошло: это хохот. Старик Виль смеялся Даеру в лицо. Его хрипловатый смех без труда перебивал рычащий чуть ли не на всю планету гул от удара Даера.
Серебряный медальон мигнул, как мигает фонарик, когда у него садится батарейка. На миг стало тише, а затем он взорвался новой волной. Это походило на ядерную реакцию. Прежде он разогревался, подогревая контур и используя лишь внешнюю оболочку, но в конце концов подключилось ядро. Свет стал светло-голубым. Рычащий гул сменился низкочастотной вибрацией, похожей на звук электродвигателя.
Даер бил направленным лучом диаметром пять метров. Из-под защитного шара Виля вырвало землю. Атакующий луч, будто проходческий горный комбайн, убрал всё на своём пути, отставив в земле широченную дыру. Медальон пульсировал всё сильнее. И в какой-то миг его пульсации начали слой за слоем сдувать Митру с защитного шара, будто огромная газовая горелка плавила ледяную глыбу.
Через минуту всё закончилось. В двухметровом земляном рве валялся старик. Он постарел на добрую сотню лет, осунулся и иссох. Угасло свечение Митры. Прежде парящий в воздухе халат висел на старческом теле, будто безразмерный мешок.
— Если их не остановить на Отре, они не остановятся никогда, — прошептал Виль и закрыл глаза.
Под обрушившимся потолком исчезло магическое небо, потухли факелы, шары с магическим огнём. Виль был чем-то вроде источника энергии, с его смертью электроника вырубилась.
Даер смотрел на свою изуродованную руку и истерично ржал.
— Посмотрите! — он повернулся к магам и показал покрывшуюся волдырями кожу. В трещинах вместо крови сочилась Митра. — Артефакт содержит так много силы, что моё тело не способно её полностью принять! Я стану богом… Передо мной преклонятся Хранители!
Я поднялся, толком не понимая, что произошло. Кипящая кровь не собирается воевать с Наблами? Я впустил предателей?
Из коридора послышалось громыхание дверей, топот ног, звон мечей. Раздались крики. Их становилось больше, они звучали громче. В Шелесе начался бунт.
Ко мне подскочил улыбающийся Юдор и болезненным хлопком прибил что-то к моей груди:
— Если хочешь посмотреть, что будет дальше, держи это на виду!
Бордовый камень в оправе из чёрного металла с цепочкой. Юдор, маги и Даер надевали на шеи такие же.
Знамя с планеты Ви.
Делает вас союзником Наблов.
— Если неинтересно, можешь возвращаться на Землю! — продолжил Юдор, вытаскивая меч. — Миллион свой получишь, не ссы! Я скажу боссам, что ты всё сделал ровно! Эй, ты уснул?!
— Нет-нет, — я попятился назад и ударился спиной. — Я, пожалуй, останусь. Посмотрю.
— Тогда сделай вот так! — Юдор вырвал камень у меня из рук и набросил цепочку на голову. — С этим Наблы тебя не грохнут. Но грохнут всех остальных! Аха-ха-ха!
Он выбежал в коридор, а спустя секунду вернулся обратно с испуганным выражением:
— Эй, Даер! Там клинки!
Пять Бирюзовых клинков неслись в покои к Вилю. Даер качнул кистью влево — Бирюзовый клинок пятнадцатого уровня, вылетел из коридора, пробив стену. Даер качнул кистью вправо — меч одного из клинков вонзился в спину впереди бегущему. Даер качнул кистью вниз — двоих придавило обрушившимся потолком. Даер сжал кулак — и доспехи последнего смялись во внутрь, будто жестяная банка. Со всех щелей брызнула кровь.
Спустя минуту я услышал крики и увидел бегущих воров. Они сочились на территорию дворца сквозь проделанную в ограждении дыру. Сотня кричащих и размахивающих топорами убийц громила окна и лезла в галереи дворца. Они кричали что-то о Прагисе и передавали друг другу весть о погибшем дворцовом маге.
Отпор Бирюзовых клинков не заставил себя долго ждать. В галерее, куда лезли воры, заблестели бирюзовые лезвия. Сквозь выломанное окно я видел, как всего один клинок двадцать второго уровня Митры укладывал воров парами. Он двигался, будто неугомонный пропеллер, показывая запредельную скорость и мастерство фехтования. Каждое его движение заканчивалось кровавым фонтаном и рухнувшим на землю телом. В галереи таких было четверо, каждую секунду они убивали по одному вору. Казалось, эти парни выдержат натиск всей сотни нападающих. Однако в окна лезли не только воры пятого-восьмого уровней, среди бунтарей были ребята и покрепче. В конце концов клинков опутали сетями, повалили на полы и наделали дырок.
Воры в коричневых одеяниях с чёрными повязками на головах, словно гниль расползлись по светлым и чистым коридорам западного и восточного крыльев. К звукам бьющихся окон, ломающихся дверей и звенящему металлу прибавились крики женщин. Полагаю, воры знали, что пробраться в главную башню можно лишь через парадный вход, впрочем, это их мало интересовало. Они пришли, чтобы поживиться, а заодно — немного отвлечь Бирюзовых клинков.
Пребывая в состоянии шока, я обнаружил, что куда-то делись: Даер, пятёрка одинаковых магов и Юдор.
Я вышел в сад через проломленную стену. В западном и восточном крыльях дворца почти не было Бирюзовых клинков. Вся боевая мощь находилась в главной башне и в казармах под ней.
Обойдя западное крыло, я вышел к главной башне. Горстка воров, что прорвалась во дворец с тылу, оказалась сущим пустяком по сравнению с тем, что творилось на внутренней площади. Тысяча Бирюзовых клинков сдерживали напор нескольких тысяч бойцов Кипящей крови. Преданным воинам Прагиса некуда было отступать. За их спинами — лестница, ведущая в тронный зал и покои короля.
Бойцы кипящей крови носили серые доспехи с красными наплечниками, по которым узнавали друг друга в бою. Лишь малая часть воинов достигла пятнадцатого уровня, в то время как среди Бирюзовых клинков не было бойцов ниже тринадцатого.
Люди Прагиса проигрывали в количестве, но с лихвой возмещали качеством. Клинки играючи справлялись с кипящими. Выстроившись в боевую шеренгу, они прикрывали друг друга и образовывали единое боевое звено. Будто ножи комбайна, они рубили и перемалывали всех, кто подходил на расстояние удара.
Ряды кипящих редели. Даже подлое убийство Виля не изменило перевес сил. Полководцам кипящей крови самое время было скомандовать войскам к отступлению, когда ещё один организованный строй Бирюзовых клинков пришёл на помощь. Это были солдаты послабее. Рядовые бойцы десятых уровней пополнили строй Бирюзовых клинков и ударили по своим…
Предатели в считанные минуты разломали целостность обороны и хладнокровно убили магов. Кипящие навалились с двойным усердием. Баланс сил поменялся. Среди звона мечей, брызжущей крови и криков Бирюзовых клинков, сражающихся друг с другом, невозможно было что-то разобрать.
Оставив позади кровавую и беспощадную мясорубку, я пошёл к ближайшей дыре в ограждении и вышел за территорию дворца. Воины Кипящей крови всё прибывали. Жители Шэлеса прятались в домах или сбивались в кучки на улице.
Восемь пьяных моряков вывалились из таверны с кухонными ножами на перевес. С воплями: «За короля Прагиса!» они напали на проходящего мимо кипящего. Разделавшись с захватчиком, двинули к дворцовой площади, но не прошли и двадцати метров. Колдун задержал их энергетическим щитом, а подступающий со спины отряд прокатился катком, окропив брусчатку кровью.
По улицам расхаживали мужики, похожие на священников. Они взывали к спокойствию и покорности. Обещали безопасность и свободу тем, кто признает Кипящую кровь. Выглядело это охренительно странно, учитывая, что прямо на их глазах воры наведывались в дома к богачам и выносили ценности. Пару раз мародёры порывались ограбить меня, но заметив на шее бордовый камень, отступали.
Шэлес содрогался магическими взрывами и вспышками. Дважды на внутреннюю дворцовую площадь падал огненный дождь, и сыпались ледяные стрелы. Один из магов Прагиса взобрался на крышу западного крыла и раз за разом взывал к небесам, спуская в толпу цепную молнию. Разряд плавил доспехи и превращал тела в угольки, не разделяя на своих и чужих. Небеса осветились семь раз, прежде чем воры подцепили мага плетью и скинули на каменную дорожку.
Стройная женщина с чёрным окрасом на лице и красными полосами на плечах, напоминающими погоны, привела к главным воротам слепого мужчину. В одной руке он нёс кролика, в другой — кинжал. Принеся жертву, он обмазал себя коровью и что-то забормотал. Изо рта рвались монотонные и энергичные звуки. Слепой вошёл в транс и хлопнул в ладоши. На месте изуродованной тушки кролика появился десяток скалящихся и рычащих волков. По указанию создателя они бросились ко дворцу.
Вдоль стены ходил старичок с чёрными руками-огарками и слоновьим бивнем на спине. Двое здоровенных молодчиков таскали за ним телегу с бочками и колбами. Старик выбирал подходящее место, намешивал в большую стеклянную колбу порошки и крепил чем-то липким. После взрыва к небу поднимался ярко-голубой дым, а в стене появлялась ещё одна дыра. Он наделал их уже больше десяти, но не собирался останавливаться. Судя по всему, пожилому пироману нравилось то, что он делал.
Пару раз я видел, как кипящие бесследно исчезали. Из подвалов или канализационных стоков высовывались руки и хватали захватчиков за ноги. На помощь приходила ещё одна пара руку, вместе они затаскивали кипящего в темному и усмиряли навсегда.
Иногда кипящие ни с того ни с сего падали, и их пожелтевшие полоски здоровья опустошались в течение следующих пяти секунд. Обычно за этим следовал хлопок двери или скрип ставней. Кипящие набивались в дом, выламывая двери и круша мебель, но стрелок ядовитыми дротиками успешно скрывался. Раздосадованные кипящие бросали в дом горящий факел.
Спустившись от главной площади ниже, я прошёл мимо разграбленного рынка и оглянулся. То тут, то там в окнах колыхались желтые огоньки, многие утихали, а некоторые разрастались до пылающих факелов, и тогда от них в небо поднимались плотные коптящие столбы. Мало по малу по Шэлесу распространялся пожар.
Я уходил всё дальше, пока не дошёл до городской стены. У главного выхода была давка. Внутрь пробивались воины Кипящей крови и груженые повозки, наружу — местные жители и переодевшиеся дезертиры.
В окне комнаты, которую мы снимали вместе с Мином, я заметил движение. Кажется, там торчала чья-то голова, шевелились плечи. Поднявшись на второй этаж, я почти не удивился, найдя травника за работой: Мин. Уровень Митры — 6. Травник.
— Ну наконец-то! — Мин вскочил на ноги и смял меня в объятьях. — Чего так долго?
— Ну…
— В следующий раз постарайся быстрее, ладно?!
Мин похлопал меня по плечу и опустился на колени рядом с расстеленным покрывалом. Комната походила на заброшенную мельницу, в которой много лет сушили сено. На полу лежал толстый слой то ли пыли, то ли порошка, то ли муки. Листики, цветочки, корешки хаотичным гербарием валялись сверху. Уж не знаю, как Мин собирался оправдываться перед хозяйкой комнаты, впрочем… Жива ли она?
К общему беспорядку прилагались… КНИГИ?! Что-что, а вот увидеть книги было довольно странно. Штук пятнадцать потёртых томов валялись на кровати, ещё пяток — на подоконнике, полуметровая стопка — на столе.
Лишь маленький кусочек комнаты посреди всеобщего бардака отличался порядком. Островок два на два метра у окна. На покрывале лежали: колбы, миски с порошком, сушеные насекомые. В железном котелке плескалась коричневая вода, сквозняк шевелил пламя крошечной керосиновой горелки.
— Ты поднял три уровня Митры, — расчистив место на кровати, я сел и сощурил глаза от боли, пульсирующей в висках.
За окном раздался грохот обрушившейся стены, Мин даже бровью не повёл. Его внимание было приковано к книге, по которой он водил указательным пальцем:
— Я много чего сделал пока ждал тебя.
— Ждал меня?
— Ну да, — травник перелистнул страницу. — Думал, ты вернёшься быстрее.
— А ничего, что меня посадили в темницу за убийство и приговорили к смертной казни?
— Жаль старика Персумора… Но ты же невиновен? Я знал, что ты невиновен, поэтому знал, что ты вернёшься. Ты много раз выбирался оттуда, откуда другой бы не выбрался. А однажды даже воскрес из мёртвых! Тогда в клетке я также, как и ты, думал, что виной всему сонная болезнь, но потом прочитал о тебе в книге. И всё понял.
— Какой ещё книге?! — я хотел было прилечь, но остановился. — Что значит прочитал обо мне?
— В этой! — Мин приподнял книгу, не отрывая взгляда от страницы. — Как оказалось, если читать книги, совсем необязательно пробовать зелья самому и блевать, почувствовав во рту горечь.
— Да ладно?
— Оказывается, все зелья и порошки, которые я придумал, придумали задолго до меня. Добрые травники и хорошие мастера алхимии записали рецепты на страницы древних книг и разрешают пользоваться всем, кто только захочет. Я сидел в библиотеке с утра до вечера и читал, а по ночам делал изученные рецепты. Всё было хорошо, пока дряхлая Юльдра пускала меня в библиотеку. Уж не знаю, что на неё нашло… Может быть это из-за запаха тошнотворной тыквы, что я приносил на обед? Хотя вряд ли. Не так уж и сильно она и пахла! Как думаешь?
— Той тыквы, от запаха которой — слёзы текут из глаз и крутит живот?
— Да, — Мин облизнулся. — Вкуснятина же!
— Нет, это не из-за неё. Старуха просто тебя невзлюбила.
— Точно! — травник уткнулся в книгу. — Я умалял её — взять несколько книг домой. Не навсегда — на время, но она не разрешила. Тогда я вспомнил про золото и предложил — купить! Мне повезло, что дряхлая Юльдра любит золото. Вот я и купил парочку!
Я окинул взглядом комнату. На вскидку толстенных томов было штук под сорок, если не больше. Как он их дотащил-то?
— Парочку купил, говоришь?
— Да, я хотел взять больше, но у меня закончилось золото, — Мин почесал голову. — И у тебя, кстати, тоже…
— И что ты в них прочитал?
— Эту книгу я взял случайно, она называется: «Взаимодействие энергий в живом теле». Жаль, имя автора затёрлось. Видишь? — Мин показал выскобленный кусок на обложке.
— Ага.
— Сейчас найду!
Травник загнул уголок страницы и начал перелистывать книгу сначала.
За окном разгорелся спор двух мужских голосов. Кажется, один доказывал второму свою преданность клану Кипящей крови. В ножнах скользнуло лезвие, послышались звуки борьбы и предсмертный стон — не доказал…
— Во! — травник указал пальцем в книгу. — Раздел о эк-зис-тен-ции энер-ге-ти-ческой мас-сы, под-чи-няе-мой хра-ни-те-лем Треу-лом.
— Ты по слогам читаешь?
— Я умею читать! — Мин выпрямил плечи и расправил спину. — Дарпинус говорит, что каждый уважающий себя алхимик должен уметь читать. Скоро я стану алхимиком.
— Здорово. Можешь не зачитывать, а просто рассказать?
— Хорошо, — травник положил книгу на пол. — В этом разделе написано про то, что случается, когда тёмная энергия попадает в тело обычного человека.
— Так.
— Обычно, тёмная энергия захватывает Митру. Медленно, но постоянно. И остановить это нельзя. Однако иногда… как же там написано…, - травник поводил пальцем по странице. — Про-ис-хо-дит и-зо-ли-ро-ва-ние по-боч-ной мас-сы в фун-да-мен-таль-ной энер-гии те-ла.
— Мин, прошу, хватит читать!
— В книге сказано, что некоторые люди сдерживают тёмную энергию, если не используют её. Это про тебя. Будь ты такой, как другие — давно стал бы тёмным, но твоё тело борется. Хотя дела становятся хуже.
Проследив за взглядом травника, я посмотрел на левую руку. Я больше не переживал за тело на Отре, хоть и выглядело оно хреново. Чёрная корка полностью затянула руку, превратив кисть и пальцы в нечто похожее на каменистую когтистую лапу птицы. Нарост тёмного опутал плечо, левую часть груди, лопатку.
Я стану тёмным, как только энергия Треула в теле превысит Митру, кажется, так говорил охотник на демонов Блун. Что там у нас с тёмной энергией?
Митра 6290/8000.
Темная энергия 5000/5000.
— Хорошо, что ты задержался, — сказал Мин и вновь поднял книгу. — Мне понадобилось больше времени, но сейчас почти всё готово.
— Что готово?
— Зелье, которое сделает тебя аморфом.
— Это как?
— Я нашёл рецепт в книге. В третьем разделе сказано: тот, кто способен сдержать в себе тёмную энергию, способен стать аморфом и управлять энергией, — травник вернулся к странице с загнутым уголком. — Ведун подтвердил, что ты можешь им стать.
— Да, но ты говорил, что меня должен кто-то научить, — я лёг на кровать и закрыл глаза. — Впрочем, теперь это неважно. Видел, что творится в городе? Нам нужно уходить.
— Мы уйдём, когда я закончу.
— Нет, мы уйдём прямо сейчас. Люди Кипящей крови захватили дворец, и мне кажется, что…
— Мы уйдём, когда я закончу!
Открыв глаза, я приподнялся с кровати. Едва ли не впервые Мин повысил голос. Прежде травник кричал только когда чего-нибудь боялся:
— Ты чего?!
— Ничего! Помолчи и не мешай! Я потратил слишком много времени и сил, чтобы всё бросить!
— Скоро в город придут Наблы.
— Тем более! Если Бирюзовые клинки или Кипящая кровь их не остановят, их не остановит уже никто…
— Но ты можешь уйти на юг!
— Я занят! — рявкнул Мин и замешал что-то в миске.
… … …
— Тродос! Эй, Тродос! Просыпайся!
Голос травника вырвал меня из объятий Карины. Мы лежали на берегу у озера Костров, где дрессированные мауги показывали нам акробатические трюки.
— Уходим?
— Вот! — он протянул колбу. — Пей!
Звуки сражений не притихли ни на минуту. У главных ворот по-прежнему толпились люди. Вдалеке, где виднелась главная башня дворца, мерцали магические вспышки и громыхали взрывы.
— Долго я спал?
— Около часа, — Мин ткнул меня кулаком в бок. — Пей!
Зелье изменения баланса энергии. Требуемый уровень Митры — 0.
Действует только для класса аморф.
— Давай договоримся, — я взял колбу. — Я пью, и мы уходим.
— Куда?
— В Хандо, или ещё дальше. Куда угодно, лишь бы подальше от Шэлеса. Слишком много людей пострадали. Не хочу, чтобы ты стал ещё одним.
Мину незачем было знать, что через пару часов я покину Отру навсегда. Как и незачем было слушать мои догадки о том, что зелье действует только на аморфов, а значит для меня — бесполезно.
— Согласен?
— Согласен, — травник упёр руки в бока. — Пей!
На вас действует зелье изменения баланса энергии.
Трансформация началась. Текущее состоянии трансформации — 0,04 %.
До завершения трансформации — 99 дней 23 часа.
— Ну что?
— Зелье сработало, но… придётся подождать.
— Долго?
— Прилично. А теперь собирайся!
… … …
Мин в спешке набивал сумку разбросанными по комнате вещами. Будь его воля, он утащил бы всю прикупленную библиотеку, да вдобавок наведался к дряхлой Юльдре, чтобы взять ещё. Тем не менее в сумку поместились всего пять толстенных томов. Кроме них травник прихватил колбу с тёмно-зелёной жижей, насекомых, охапку гербария, котелок, мешочки с порошком, горелку.
Травник не спешил, как бы я его не поторапливал. Содержимое сумки беспокоило Мина больше, нежели шум сражающего на последнем издыхании города. Я вышел на балкон.
Шэлес охватил пожар. Отовсюду в небо поднимались струящиеся столбы дыма, многие здания бежевых и светло-коричневых цветов почернели, став похожими на закоптившиеся печные трубы. В воздухе витал удушливый запах гари.
У главных ворот по-прежнему толпились люди. За час, что я спал, поток бегущих из города жителей должен был существенно иссякнуть. Почему этого не произошло? Присмотревшись, я разглядел перекрытый проход из тел охранников с красными наплечниками. Воины Кипящей крови выпускали людей из города едва ли не по одному. Уж не знаю, кого они там искали, но, если огонь подступит к толпе, у ворот случится трагедия с множеством жертв. Боясь сгореть заживо, люди побегут в узкие ворота. Их не остановят ни воины Кипящей крови, ни падающие впереди люди.
Звуки сражения на окраине города смолкли, трупы растащили по краям улицы. Пара худощавых мужиков снимали с домов флаги с фамильным гербом Прагиса, перетаскивая с места на места лестницы.
С каждой минутой воины Кипящей крови прибывали. Они растекались по улицам Шэлеса и смешивались с Бирюзовыми клинками-изменщиками, которые окрасили наплечники в красный цвет, чтобы сойти за своих.
Правление Прагиса почти пало, и всё же бой на дворцовой площади не закончился. Со второго этажа я видел непрекращающиеся вспышки заклинаний и огненные клубы химических взрывчаток.
На предпоследнем этаже дворцовой башни что-то вспыхнуло. Сначала это походило на зажжённую лампочку холодного света, однако спустя пару секунд она превратилась в ослепляющий прожектор, направленный во все стороны одновременно. Я видел, как разошедшийся в стороны свет разломал камень и выбил окна. Последний этаж башни чудом удержался, когда рухнула одна из наружных стен предпоследнего этажа. На месте пролома возникла огромная птица.
Призванное существо достигало в высоту метров шести, размах крыльев — как у небольшого самолёта. Птица подскочила к краю, обрушив огромными когтями стену этажом ниже, и упала камнем вниз.
Я стоял слишком далеко и не видел, что творилось, когда призванное существо пикировало на врагов, зато видел выпадающие из его лап тела, когда оно после совершенной атаки набирало высоту.
Полупрозрачная и светящаяся голубым цветом птица взмывала к небу, облетала верхушку главной башни и врезалась в толпу. Взмахом крыльев она сдувала бегущих по крышам галерей воинов Кипящей крови, разламывала клювом осадные орудия, рвала бойцов на части и сбрасывала со стометровой высоты.
Главный дворцовый маг погиб от рук Даера. Бирюзовые клинки-предатели перебили почти всех магов. Кто призвал столь сильное существо? Так выглядит сила одного из артефактов, о которых говорил Исилас?
С вытаращенными глазами я смотрел на птицу, способную размахом крыльев накрыть тенью целую армию. Почему они выпустили её так поздно? Зачем вообще нужны армии, если в дворце существует столь мощный страж?! «Он же прикончит всех воинов Кипящей крови в одиночку!» — подумал я за миг до того, как огненный шар попал птице в крыло.
Существо злобно гаркнуло и бросилось на обидчика. Крошечный силуэт колдуна стоял на стене. Пикируя, птица вытянула клюв, и взмахом крыльев предала телу вращение. Она походила на огромный пернатый бур, что оставлял в воздухе спиралеобразный магический след.
Ещё один огненный шар врезался прямо в клюв, третий пробил насквозь крыло. Расправив крылья, птица выгнулась и подалась к небу, но кто-то схватил её за лапу магическим лассо. Раненная с подбитым крылом она потеряла силы. Билась и трепыхалась, пока огненные сгустки не сожгли её, превратив в ничто.
— Я готов! — Мин похлопал меня по плечу. — Что там с зельем трансформации?
Полагаю, травника вообще не парило зрелище развернувшегося апокалипсиса. Он даже не смотрел на город, лишь изредка щурил глаза, когда ветер слишком ярко раздувал подожжённую справа от нас крышу. Я проверил статус трансформации:
Текущее состоянии трансформации — 0,04 %.
До завершения трансформации — 99 дней 23 часа.
— Ничего, — схватив Мина за рукав, я потащил его к лестнице. — В ближайшие сто дней можешь не задавать мне этот вопрос.
— Сто дней? Так много?!
— Об этом не написано в книге?
— Нет, — травник пожал плечами и полез в рюкзак.
— Потом посмотришь! Уходим!
Оказавшись на улице, я сунулся к выходу. Не вышло. Давка оказалась столько плотной, что между ног у толпы не проберётся и ребёнок. Я вернулся назад и потащил Мина вдоль стены к трущобам.
Минут за пять мы добежали до торговой лавки Ката и Гвина — двух бочек, прикрытых дверью. Пролом в стене расчистили, теперь внутрь запросто пролезал взрослый человек. Судя по всему, не только Кат знал о секретном проходе.
Мы залезли внутрь и побрели почти в полной темноте. К счастью, заблудиться внутри стены — невозможно. По дороге встретились лишь несколько ответвлений. А вот расшибить голову или наткнуться на острую железяку под ногами — это пожалуйста.
Вырвавшись за стену, я увидел сотни бредущих из города людей и отблески пожаров на опушках леса. Мин вышел, почёсывая шишку на лбу:
— Треул бы тебя побрал, я чуть не убился!
— Тихо!
Оттащив травника в сторону, я прислушался. Голос показался знакомым. Приказав Мину ждать, я вернулся в секретный проход и двинул глубже. Метров через двадцать из ответвления лился колыхающийся свет — внутри горел факел.
— Гадир ушёл к Боргу? — грубый мужской голос отбился эхом в замкнутом пространстве. В голосе я узнал Бирюзового клинка Исиласа.
— Да. Что будем делать с детьми?
— Главное, ещё раз не упустить мелких засранцев. Думаю, Борг скажет подержать их здесь какое-то время, а потом заберёт себе.
Прижавшись к стене, я подошёл ближе. В помещении гулял сквозняк. Трепыхающийся факел заглушал посторонние шумы. Незамеченным остался даже отфутболенный мною камень.
Опустившись на колено, я заглянул внутрь. В вытянутой комнате стояли: Исилас, Хриплый и Граш. Уровень Митры — 11. Ворожей. У дальней стены толпились мальчики. Я насчитал шестнадцать голов. Среди них был Кат, Гвин и пацан, который повторял голос Хриплого.
— Спасибо, что помог поймать, — Исилас кивнул ворожею.
В свете факела блестели его потрескавшиеся губы. Зачёсанные на одну сторону волосы собрались жирным комком. Граш носил широкие сапоги, в которых, будто швабра в ведре, болтались худые ноги. Вокруг шеи вился чешуйчатый хвост то ли крокодила, то ли ящера, вместо брони он носил кожаную жилетку с множеством карманов и застёжек. Граш с одиннадцатым уровнем Митры выглядел не лучше, чем попрошайка из трущоб со вторым.
— Пожалуйста, — ворожей улыбнулся коричневыми зубами. — Могу я забрать своих двоих?
— Я пвивежу тевя, пвеватель! — прокричал Кат сквозь кляп. — Мы повевили теве!
— Зачем они тебе? — спросил Исилас.
Граш потёр руки и унял растягивающуюся улыбку, от которой на губах треснули старые раны:
— Я ведь не обязан отвечать?
— Нет, — Исилас с выдохом отвернулся. Должно быть, он и сам не хотел знать. — Дождёмся Гадира, потом заберёшь.
— Ну ладно, — ворожей щёлкнул зубами и вгрызся в нижнюю губу.
Вернувшись к выходу за стену, я застал Мина погрузившимся в книгу. Он водил по странице пальцем и кивал.
— Ну чего там? — я присел рядом, озираясь по сторонам.
— Здесь написано, что скорость трансформации зависит от соотношения количества Митры и тёмной энергии в теле. Чем больше тёмной энергии, тем дольше трансформация. У тебя много?
Митра 6290/8000.
Темная энергия 5000/5000.
— Хватает, — я похлопал себя по карманам и пожалел, что не прихватил в покоях Виля хотя бы простенького кинжала. — Три четверти от Митры.
— Три четверти — это много!
— Слушай, Мин, ты, случайно, оружия с собой не прихватил?
Травник сорвал с пояса верёвку с кожаной вставкой и протянул мне:
— Есть праща.
— А что-нибудь понадёжнее?
— Нет, — он покачал головой. — А тебе зачем?
— Исилас и его ручные псы держат детей из Хандо в соседней комнате.
Травник закрыл книгу и вытаращил на меня глаза:
— Где?!
— Поможешь мне?
— Конечно.
… … …
Мин стоял у входа в помещение, где пленили мальчиков. Мерцающий камень освещал его бледное лицо. Животом травник прижался к стене и в полглаза наблюдал за происходящим внутри.
Иногда через секретный ход пробегали люди и уходили за стену. Никому не было дела до травника. В течение последней пары часов они видели столько, что хватит на сто историй у костра и две сотни — сказок для внуков. Только самые любопытные на секунду останавливали взгляд на мерцающем в темноте фосфорном камне.
Я прятался как можно ближе ко входу в стену, но не дальше, чтобы видеть лазурный свет фосфора. Безделушка, за которую Мин заплатил две сотни золотых, служила сигналом. До тех пор, пока фонарь висел на высоте человеческого роста, я был уверен, что с мальчиками всё в порядке, и что никто из троицы не выходит наружу. При условии, что Мин не уснул или не забыл, зачем он вообще там стоит.
Гадир возвращался вприпрыжку. Свисающие бока бились о бёдра, ножки-кегли едва поспевали за движущимся, словно поезд, телом. Его расплывчатое лицо покраснело, короткие волосы собрались мокрыми гроздьями.
— Нашли кого бегунком посылать! — пробормотал моряк, просовывая голову внутрь пролома.
Плечами и животом он тёрся о края дыры. Пыхтел, кряхтел и ругался, но внутрь кое-как пролез. Утерев со лба стекающие капли пота, он подпёр руками поясницу и разогнулся под треск позвоночника. Я встретил его, выпрямившись в полный рост, с улыбкой на лице и заведённым за спину фиолетовым кулаком.
— Опять ты?! — раскрасневшееся лицо толстяка обесцветилось.
— Привет, Гадир!
— Погоди! Не бей! — он поднял руки. — Ну его к Треулу, этих бандитов!
Гадир снял с пояса ножны и бросил на землю. Затем вывернул из кармана жменю драгоценных камней и переложил мне в ладонь.
— Хватит с меня! Пускай убивают, если хотят! Моряк должен бороздить море, а не это…
Уверенным шагом он прошёл по секретному туннелю и свернул в выход за стену. Проводив Гадира взглядом, я поднял оружие:
Меч с силой Солёного моря. Требуемый уровень Митры — 6.
Урон 55–65. Изготовлен из серебра и жемчуга.
Пропитанное солью лезвие наносит дополнительно 10 урона. Раны заживают в два раза медленнее.
Меч с голубым отливом по контуру весил ровно столько, сколько требовалось, чтобы кромсать врагов, не изнывая от усталости, и одновременно не переживать, что железяка разломается пополам, когда ударится о другой меч. В нижней части рукояти был встроен матовый жемчуг размером с шарик для гольфа. С дополнительным уроном и магической способностью за такую игрушку можно было просить от двух тысяч золотых, а с жемчугом в рукояти цена поднимется чуть ли не в двое. В чём-чём, а оружии бандиты знали толк.
Поясом Гадира я обмотался два с половиной раза. Ножны так и не получилось приладить. Не нашлось подходящей дырки, а заниматься подгонкой — не самое подходящее время. Впрочем, я и без этого профукал сигнал…
Мин исчез, как и лазурный свет фосфорного камня. Я метнулся к проходу, но прежде, чем успел заглянуть внутрь, услышал голос Исилала:
— Негожий?! Слышишь меня?!
Я прижался к стене:
— Как поживаешь, Исилас?
— Дочь Треула мне в жены! — крикнул Бирюзовый клинок. — Это точно ты! Узнаю этот дрянной голос! Покажись! У нас твой дружок!
Опустившись на колено, я положил меч на землю и заглянул в проход. Исилас стоял посреди комнаты и направлял острие меча в шею Мину, которого держал Хриплый. Граш отошёл к дальней стене и слегка расставил в сторону руки, будто хотел защитить детей. Может так оно и было, но в его больном взгляде читалось нечто другое. Уж если он и хотел защитить детей, лишь для того, чтобы самому ими распоряжаться.
Подняв руки, я медленно вошёл и в свете мерцающего факела рассмотрел выкрашенные в красный цвет наплечники Исиласа. Хриплый пришил к кожаному доспеху куски красной ткани, будто погоны.
— Значит тебя зовут Тродос? — Исилас улыбнулся. — Я ведь подумал, что Гадир головой двинулся. Сначала толстяк ныл о земляной болезни, бурчал, что моряк не может долго находиться на суше, а потом он придумал эту чушь про негожего. Конечно, я ему не поверил! Негожий из Хандо припёрся в наше логово! Как в такое поверить?
— Отпусти детей и Мина! — удерживая руки поднятыми, я остановился у входа.
— Ты не об этом должен думать, Тродос, — Бирюзовый клинок повернул лезвие перпендикулярно к полу. — Ты знаешь, что перед тем как браслет Ратхари высушил Гана до хрустящих угольков, он высказал предсмертное желание? Как думаешь, о чём он попросил?
— Вы захватили целый город! Зачем тебе дети?!
— Он хотел, чтобы ты умер медленно и болезненно, — Исилас почесал голову. — Помнится, я поклялся ему, что отомщу. К несчастью, в последнее время навалилось много дел. Отправиться в плавание за твоей никчемной жизнью я собирался только в следующем году или даже через год, может два… Но теперь, когда ты пришёл на своих ногах, сама Отра велит мне принести отмщение.
— Отпусти травника. Я пообещаю, что не убегу.
— Хорошо, если тебе станет от этого легче, — улыбнулся Исилас и повернулся к Хриплому. — Отпусти его!
Хриплый освободил травнику руки и подтолкнул ко мне. Мин отошёл за спину и углубился в проход.
— Иди за стену! — приказал я, не сводя глаза с Исиласа. Мин не двинулся с места.
— Отрубить ноги и руки, это в меру болезненная смерть? — Бирюзовый клинок почесал бороду. — Устроила бы Гана такая месть?
— Могу предложить кое-что поинтереснее, — встрял Ворожей.
— Правда?! — Исилас развернулся и с вытаращенными глазами посмотрел на Граша.
Ворожей поднёс к губам деревянную трубку и хлопнул воздухом. Что-то кольнуло в плече:
Вы получили урон 12.
Здоровье 148/160.
На вас действует яд корня костолома. Вы теряете 1 единицу здоровья в секунду. Снижена подвижность. Длительность — 600 секунд.
Только я дочитал всплывшую перед глазами надпись, как позвоночник выгнуло дугой. По телу прокатился болезненный спазм, каких я прежде не испытывал. Хрустнули косточки в сжатых кулаках, и я подогнул колени. Между каменистыми пальцами левой руки просочилась тёмная энергия, будто фиолетовый лизун или жидкий песок, который я сжал в кулаке.
— Ах ты, оборванец, грёбан…, - грудь сдавило, я не смог договорить.
Мин подхватил меня сзади и вытащил из плеча дротик. Острие размером с булавку торчало из деревянного цилиндрика с пером на конце. Мне показалось, или травник его понюхал? Эй! Зачем он лезет своими грязными пальцами мне в рот?!
— Съешь вот это!
На вас действует порошок из корня семилистника.
С вас сняты эффекты от ядов на основе глубокопочвенных растений.
Какой бы не был дерьмовый вкус у той штуки, что Мин заставил меня съесть, эффект от неё был просто восхитительный! Спазм, боль и ступор всех конечностей исчезли также быстрее, как появились.
— Отсоси, гнилозубка! — улыбаясь от прокатывающихся по телу мурашек, я показал Грашу средний палец.
— Граш? — Исилас требовательно посмотрел на ворожея.
— Секундочку!
Хлопок воздуха повторился, на этот раз что-то кольнуло в другом плече:
Вы получили урон 11.
Здоровье 137/160.
На вас действует яд паука трупника. Вы теряете 1 единицу здоровья в секунду. Поражена центральная нервная система. Длительность — 100 секунд.
Во второй раз я не устоял на ногах и сполз на колени, хоть и едва это понимал. Руки превратились в резиновые культяпки, которыми я неосознанно водил по полу. Ниже пояса отнялось всё, кроме мизинца левой ноги. В голове взорвали гранату. Осколки вонзились в затылок и виски. Зрение стало чёрно-белым и расплывчатым, будто я смотрел через запотевшее окно.
Потянув за волосы, Мин запрокинул мою голову и закапал что-то в глаза:
На вас действует грибной отвар.
С вас сняты эффекты от ядов насекомых и змей.
— Можешь этот дротик в задницу засунуть! — крикнул я Грашу и скривился из-за тянущей боли в позвоночнике.
— Граш, мать твою! — рявкнул Исилас. — В конце-то концов, ты сделаешь, чтобы он страдал?! Или мне придётся рубить его на куски!
— Ах, так! — Граш злобно уставился на Мина. — Ну против этого у тебя точно нет противоядия! Болотная тяжесть!
Дротик проткнул шею:
Вы получили урон 8.
Здоровье 130/160.
На вас действует болотная отрава. Вес тела увеличен в десять раз. Длительность — 100 секунд.
Осунулись плечи, камнем упали руки, затряслись ноги. В коленях хрустнули суставы, обвисли щеки.
— Плесневый порошок! — крикнул Мин, втирая горькую дрянь в десну.
— Так его, ублюдка! — подбодрил я Мина, когда твёрдо встал на ноги.
— Морская качка!
Вы получили урон 9.
Здоровье 125/160.
На вас действует экстракт морской звезды. Нарушена координация. Длительность — 100 секунд.
— Кленовый компресс! — парировал Мин, прикладывая что-то холодное к уху.
На вас действует кленовый компресс.
С вас сняты эффекты от ядов морских животных.
— Выкуси ворожка! — крикнул я, когда в глазах перестало двоиться. — Твоими дротиками только детишек пугать!
— Слабоумие!
На вас действует муравьиный нектар. Снижена мысленная активность.
— Кофейные зёрна!
С вас снят эффект слабоумия.
— Бу-бу через трубу, гага-гага, дрын-дрын! — вырвалось у меня изо рта.
— Ушной червь!
Ваши уши гноятся.
— Земляничный лист!
Эффект гноения снят.
— Пяточный лишай!
Ваши ноги поразил грибок.
— Шелуха кедра!
Грибок снят.
— Бесконечные сопли!
— Солевой камень!
— Разжижжение крови!
— Козье молоко!
— Беспамятство!
— Какао-бобы!
— Жидкий стул!
— Стоп, стоп, стоп! — я вытянул руку. — Ну какой жидкий стул? Совесть-то имей!
— Ладно-ладно, — Граш понимающе кивнул. — Тогда…косоглазие!
— Легкотня, — ответил Мин, размазывая по лицу мазь. — Крем из голубики!
Пройдя через клиническую смерть, перенеся хронические и инфекционные болезни, побыв умалишенным, жирным, обездвиженным, слепым и парализованным, я опустил голову и посмотрел на десятки торчащих из живота дротиков:
— Ребят, давайте перерыв небольшой устроим? Иголки из живота достану.
— Ну всё! — взревел Граш. — Исилас — ты свидетель: мелкий засранец вынудил меня это использовать!
Вы получили урон 7.
Здоровье 80/160.
На вас действует зелье жизненного угасания (сильное). Силы покидают вас. Длительность — 1000 секунд.
Дротик вонзился в бедро, и я краем глаза увидел, как дёрнулась полоска выносливости. В остальном всё оставалось прежним, разве что плечи немного устали от тяжести кожаного доспеха. Затекли ноги, захотелось спать.
Спустя полминуты я едва стоял на ногах. Казалось на спину водрузили мешок с цементом. Сон срубал так сильно, что я уснул бы и стоя. Стоило лишь прикрыть глаза. Плечи и руки налились свинцом. Зачесался нос, но я не нашёл в себе силы дотянуться и поскрести его ногтем.
— Мин? — всего одно слово стоило мне нечеловеческих усилий. — Ты скоро?
— Кажется, от зелья жизненного угасания у меня нету противоядия, — травник едва ли не с головой залез в рюкзак. Копошился внутри, доставал ингредиенты, бросал их на пол.
Исилас, который всё это время с напряжением следил за поединком травника против ворожея на ринге под названием — тело Тродоса, положил меч на плечо и расплылся в улыбке:
— И что с ним будет?
— Скоро у него не останется сил чтобы стоять, затем — чтобы говорить, — Граш вытер деревянную трубку и спрятал её в карман. — Он будет засыпать, но не заснёт, потому что из-за утекающих жизненных сил начнут отказывать органы. Печень, почки, желудок. Его будет крутить, рвать и завязывать на узел. Пятнадцать минут он будет чувствовать адскую боль и корчиться в спазмах, пока не остановится сердце.
Я съехал по стеночке и истратил последние силы, чтобы повернуть голову к Мину. Травник перелистывал страницы:
— Истощение жизненных сил снимается костной мукой! Треул бы меня побрал, у меня её нет!
— Ты проиграл, травник! — крикнул довольный собой Граш.
— Это мы ещё посмотрим! — Мин достал из рюкзака мешочек и высыпал в ладонь коричневые шарики. Хотел бы я сказать, что они походили на собачий корм, но нет. Они походили на кроличьи какахи.
— Я не могу снять эффект жизненного угасания, но я могу увеличить жизненные силы!
Задержись Мин ещё на десять секунд — шарики я бы не проглотил. К счастью, травник успел. Какахи так какахи!
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
Довольно странное чувство. Отчасти пугающее. Будто внутри разгорается пламя, причем разгорается обжигающими рывками, словно в него подливают бензин. Ещё немного и оно сожжёт меня изнутри, но затем успокаивается и лишь опасливо потрескивает, как раскалённые угли в камине.
На ноги я поднялся без помощи рук. Разогнул колени и чуть не подпрыгнул, скользнув спиной по стене. Я чувствовал скопившуюся в руках силу и лёгкость, будто я много дней носил утяжелители и сейчас наконец-то снял их.
Граш виновато уставился на Исиласа, а тот поудобнее перехватил меч.
— Мин, а подкинь-ка мне ещё этих штучек, пожалуйста! — я протянул ладонь. — Уж очень они вкусные.
— Пожалуйста!
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
…
На вас действует укрепляющая смесь. Сила увеличена на 2. Длительность — 300 секунд.
Коричневые орешки я не считал. Проглотил целую горсть. К активным эффектам прибавился десяток одинаковых строк, которые отличались лишь длительностью. По самым приблизительным подсчётам следующие четыре с половиной минуты моя сила будет увеличена на сорок единиц.
Много это или мало? Пускай я не знал, сколько силы было в начале, и сколько сожрал дротик ворожея, но чувствовал себя самое малое — суперменом.
Выпроводив Мина из комнаты пленников, я подхватил оставленный у входа меч и крышку от бочки. Едва я вышел из тени, дротик воткнулся в трухлявое дерево, спустя секунду — ещё один. Перехватив крышку на манер метателей дисков, я швырнул его в Граша. Деревяха прилетела в грудь и, разломавшись пополам, осадила ворожея на задницу.
Вы нанесли 65 урона.
Здоровье Граш. Уровень Митры — 11. Ворожей. 145/210.
Хриплый бросился в нападение с заведённым за голову руками. Его меч я остановил своим, и свободным кулаком засветил в глаз. Перехватив меч, ударил рукоятью под дых и отправил скрючившегося работорговца пинком в стену. Хриплый приложился лбом о камень и сполз на пол, держась за окровавленную голову. Полоска его здоровья мигала красным, а сам он прерывисто дышал и дёргался.
Исилас потянулся к ближайшему мальчику, но я оттеснил его угрожающим взмахом по воздуху. Пока Бирюзовый клинок занимал боевую стойку и удобнее брался за рукоять двуручного меча, я без зазрения совести проткнул ворожея насквозь.
Меч вошёл в грудь и переломал позвоночник. Две или три секунды ворожей размахивал руками, будто отгонял летающую поблизости пчелу. Дважды харкнул кровью через прогнившие зубы и уронил голову на плечи.
Граш. Уровень Митры — 11. Ворожей убит.
Получено Митры — 860.
Митра 7150/8000.
— Негожий, Треул тебя побери, ты кем себя возомнил?! — Исилас замахнулся. — Вали отсюда, пока я не порубил тебя на куски!
— Всё закончится здесь и сейчас.
Укрепляющая смесь сделала меня сильнее, вот только скорость и реакция остались прежними, чего у Исиласа, пожалуй, было много больше, чем у меня.
— Ну хорошо! — Бирюзовый клинок хрустнул шеей и улыбнулся. — Ты сдохнешь. А после я лично прослежу, чтобы этих детишек…
Исилас оборвался на полуслове. Лезвие морского меча подсветилось фиолетовым светом. Я рубанул сверху вниз. Усиленные смесью Мина руки вместе с энергией Треула не только разрубили наплечник. Проломав ключицу, меч прорубил ход в латном доспехе до солнечного сплетения. Левая и правая части тела Исиласа слегка разъехались в стороны. Бирюзовый клинок высунул язык. Думается, он собирал последние силы, хотел договорить фразу, но та осталась незаконченной.
Вы нанесли 420 урона.
Исилас. Уровень Митры — 11. Воин убит.
Получено Митры — 900.
Уровень Митры повышен до 7.
Митра 8150/12000.
Знак Митры «сильный телом» — улучшен.
Знак Митры «в гармонии с ветром» — улучшен.
Знак Треула «тёмный удар» — улучшен.
Знак Треула «частица тёмного» — улучшен.
Темная энергия 6000/6000.
Освободив детей, я вышел вместе с ними за стену. Они галдели и радовались. Малыш Кат размахивал над головой кинжалом Хриплого. Дождавшись, когда последний ребенок выйдет из стены, я подошёл к Мину и похлопал его по плечу.
— Ты спас мне жизнь, друг! Спасибо.
Травник не ответил. Его лицо побледнело, выкатились глаза. Палец указывал в сторону леса:
— Наблы…
С расстояния в четыреста метров их легко спутать с людьми. Две руки, две ноги, такая же форма головы, разве что плечи шире в полтора раза. От обычного человека их отличал светящийся бледный ореол. Довольно плотный. Казалось, будто каждого обвели контуром, как трупы на асфальте. Подобное свечение я видел у магов, когда они использовали защитные заклинания. Примерно также светились волшебные доспехи, способные поглощать урон.
Если в этом не было ничего необычного, почему Мин решил, что перед нами Наблы? Да потому что маги, как и волшебные доспехи на Отре — это редкость, реликт, диковина. Логичнее согласиться, что к Шэлесу идут наблы, чем тысячи магов или воинов в волшебных доспехах… Их было много, очень много…
Светящаяся бледная полоса затянула половину горизонта, начиная от лесной опушки на западе и заканчивая дорогой, по которой мы с Мином пришли в Шэлес. Войско Наблов приближалось прогулочным шагом без воинственных криков. Да и вообще они шли очень тихо, будто плыли над землей, а не мяли её ногами, лапами, конечностями.
— Бежим к восточной стене! — я растормошил Мина. — Ты идёшь впереди! Затем дети! Я замыкаю! Да, брось ты эту книгу!
Те, кто успел покинуть город, замерли между полыхающим Шэлесом и армией Наблов, не понимая, что делать дальше. Двое смельчаков пошли навстречу к чужакам с поднятыми руками.
Мы бежали вдоль стены, не оглядываясь и не останавливаясь. У главного входа сделали крюк, чтобы обогнуть толпу, и снова прижались к стене. Я отстал метров на пятьдесят. Мальчик по имени Донлин вывихнул ногу. Пришлось нести на руках. Я успокаивал его словами о родной деревне Хандо и смотрел в глаза, из-за чего едва не врезался в спину травника. Мин и мальчики остановилась неподалёку от дороги, ведущей на восток, и смотрели вдаль.
— Чего остановились? — я опустил Донлина на землю.
Никто не ответил. Светящаяся полоса Наблов наступала и с востока.
— Шэлес окружен! — крикнул Кат, переводя дыхание. — Нам нужно пробиться через Наблов! Другого пути нет!
— Может вернёмся в город?
На фоне воинственного голоса Ката, слова Гвина звучали по-детски, хотя детьми были оба.
— Там Бирюзовые клинки и много колдунов, — включился ещё один мальчик. — Я своими глазами видел, как колдуны сжигают дома одним пальцем! Они защитят нас!
— Никто нас не защитит! — взревел Кат, размахивая кинжалом. — Нужно сражаться и бежать на юг, иначе мы все погибнем! А ты чего молчишь, Тродос? Ты же взрослый!
— Секунду…
Я смотрел на двух парней, что шли к Наблам. Их отделяло метров десять. Один остановился, а второй пошёл дальше, вытянув руку. Взгляды тех, кто замер между Шэлесом и строем Наблов, устремились к смельчаку.
— На что он рассчитывает? — спросил кто-то из мальчиков.
Тот же вопрос я задал себе. В строю Наблов взметнулась тень и камнем опустилась на человека. Ударом булавы голову раскололо, будто грецкий орех — молотком. Я не слышал звука и летящих в стороны брызг. Был слишком далеко. Зато отлично видел, как почти обезглавленное тело рухнуло на землю, Наблы переступили через него и пошли дальше.
Люди побежали обратно к стене. Они кричали и бросали на землю пожитки, которые прежде спасли из горящего города.
Воздух прорезал пугающий рокот. Низкий и одновременно громкий он напоминал гул из боевого рога. Рокот разошёлся по земле вибрацией, оставляя в животе неприятное ощущение. Он повторился трижды, после чего бело-серые ореолы вокруг Наблов сменились красными. Похоже, жителям восточной Отры только что объявили войну. Войска Наблов перешли в боевой режим.
… … …
Вернуться в город — не сложно. И звучит разумно, а главное — кажется надёжным и безопасным. Многие жители так и поступили. Признаться, я с удовольствием бы сделал тоже самое, но понимал: выход из окружения только один — через кольцо Наблов на юг. Вернуться в Шэлес, значит — расписаться в своём бездействии и отдаться на волю судьбы.
Пробиваясь через толпу местных жителей, за стену выходили клинки, кипящие, воры, наёмники. Сражение на дворцовой площади притихло, но не закончилось. Понять — кто и на чьей стороне воюет — тяжело было не только мне. Сами воины с опаской посматривали друг на друга, не понимая: плечом к плечу они стоят с другом или врагом.
— Даер приказал вернуться ко дворцу! — крикнул проходящий мимо копейщик из клана Кипящей крови. — Говорят, мы ещё не пробились в покои Прагиса. Слышал что-нибудь?
Хромающий напарник вытащил из ножен кривой ятаган:
— Треул его дери, он совсем из ума выжил?! Наблы сейчас в город войдут! Ни золото, ни трон, ни артефакты Прагиса не будут стоить и медяка, если мы пустим их внутрь! К бою, ребята!
— К бою!
— К БОЮ!
Неподалёку прогремел взрыв. Из стены вырвался столб пламени, разбрасывая камни и глину. Алхимик из кипящих проделал проход за стену. Огонь не успел потухнуть, как оттуда повалили Бирюзовые клинки, кипящие, Бирюзовые клинки-предатели с выкрашенными наплечниками, воры.
Армия людей была разрознена и хаотична. Командование взяли лидеры от природы. Те, кто чувствовал себя таковыми, а не те, кого назначили приказом. Спорить было некогда, да и некому. Кое-как люди слепили строй и приготовились держать оборону. Подтянулись монахи из разрушенного храма. Они обходили воинов и обдували их дымом от корней священного дерева. Те, на кого попадал дым, получали эффект поднятия боевого духа.
— Вставай, парень! — кипящий подхватил раненного Бирюзового клинка под руку. — Займи место в тылу! Сейчас подойдут знахари и залатают твою ногу!
Будто по мановению волшебной палочки люди объединились перед общим врагом. Они знали, что собрать ещё одну столь мощную армию вне Шэлеса не получится. Если падёт Шэлес, падёт восточная часть Отры, а значит и вся Отра.
Первое столкновение случилось у западных ворот. Наблы врезались в людей, затоптали первый ряд, но споткнулись о второй. Завязалась драка. Следующий удар приняли люди на восточной стороне. Наблы подошли достаточно близко, позволив себя рассмотреть.
Они напоминали поднявшихся из морских глубин утопленников. Белая кожа, руки с перепонками до первой фаланги, болотного цвета волосы и сплюснутое лицо, будто пластилиновое, которым Набла хорошенько приложили о стену или пень. На бледных лицах с широченными подбородками едва ли найдёшь симметрию: одно ухо больше второго, впалая щека против обвисшей, брови ступеньками, разного цвета глаза, перекошенная челюсть. Тем не менее, Наблы не выглядели уродами. Проходящие по лицу мускульные линии, будто верёвки под кожей, придавали образу целостность. Мускульные линии разделяли лицо на четыре части и проходили: от уха до уха через нос, между висками по лбу, от одного края челюсти до другого через рот.
Средний рост набла превышал два метра. Нередко встречались громилы, откормившиеся и до двух с половиной. А вот захватчиков ростом с человеческий нашлось всего ничего — по пальцам сосчитать.
Наблы носили одинаковые нагрудники тёмно-зелёного цвета и коричневые штаны. В левой руке — заострённый щит; в правой — булава с наконечником в виде перевёрнутой усечённой пирамиды. Вблизи красное свечение вокруг их тел было почти незаметно, чего не скажешь про оружие. Булавы светились будто сигнальные фонари у работника на взлётной полосе. Над головами у Наблов висели обезличенные надписи, которые различались только уровнями:
Набл. Уровень Митры — 11.
Набл. Уровень Митры — 13.
Набл. Уровень Митры — 16.
Местные жители, кто не решился вернуться в полыхающий город, жались к стене и перебегали от одного выстроившегося отряда людей к другому. Они прятались за спинами боевых шеренг, но не всегда удачно. Те Наблы, кому не хватило места в сражении с воинами, не брезговали отлавливать мирных жителей.
Один из таких появился в двадцати метрах по правую руку. Ударом светящейся булавы он переломал женщину, будто высохшую тростинку, а вторым — отшвырнул её метров на пять в сторону.
Приказав Мину следить за мальчиками, я схватил меч и побежал к отбившемуся от стада Набл. Уровень Митры — 10. У меня созрел план, по которому с тёмной энергией я уровнял бы наши силы. Идея заключалась в сражении от обороны, вот только фыркающий ноздрями Набл не собирался меня атаковать. Убедившись, что женщина мертва, он обошёл меня, будто ставшее на пути дерево, и направился к Мину. Что за Треульщина?! В смысле… Какого хрена?!
«Знамя с планеты Ви. Делает вас союзником Наблов», — прочитал я ещё раз описание бордового камня у себя на шее. Ах вот оно что! Получается, камень дарует мне полную безопасность. Но как быть с остальными…?
Набл отошёл метров на пять, когда я бросил камень на землю:
— Эй, говнюк!
Он почувствовал появившегося врага и ударил с разворота. Я увернулся. Втаптывая в землю тяжёлые перепончатые лапы, двухметровый Набл подскочил и ударил сверху вниз. Этого я и ждал. Поднятая над головой рука наполнилась тёмной энергией.
Сработало. Также, как и в поединке с Мурдуамешем, булава отлетела Наблу за спину едва ли не быстрее скорости удара. Враг пошатнулся. Энергия Треула скользнула к правому плечу, передалась в кисть, и разлилась по лезвию морского меча. Я вложил в удар всю силу. Броня на уровне пояса разъехалась, будто я резал масло раскалённым ножом. Набл развалился на две половинки, орошая землю коричневой, почти чёрной, кровью.
Вы нанесли 320 урона.
Набл. Уровень Митры — 10 убит.
Получено Митры — 900.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 9000/9000.
Под кожаной бронёй что-то шевелилось. Казалось, будто орава насекомых пробирается ко мне за шиворот и расползается по груди, спине, прессу. Броня на животе бугрилась и ходила ходуном. Нарост тёмного захватил торс, правое плечо, шею.
Митра превышала энергию Треула всего на пятьдесят единиц. Малейшее использование превратит меня в тёмного. Что будет потом? Я смогу защитить детей или сам порублю их на куски?
— Смотрите! — крикнул Кат, показывая пальцем в сторону восточной дороги.
Клин из пяти лошадей мчался между двумя фалангами людей, не обращая внимания не сражение. Поднимая пыль и выбрасывая ошмётки земли из-под копыт, они неслись по восточной дороге к холму. Дорогу всадниками преграждало оцепление Наблов, но люди словно не замечали его и вели лошадей прямо на врага.
— Что они делают?
— Хотят прорвать кольцо, — проронил я и тут же встрепыхнулся. — Черт! Они хотят прорвать кольцо! Бежим! Мин, веди детей за всадниками!
Я хотел подхватить Донлина, но мальчик показал, что может бежать сам. Всего за пару минут, пока я разбирался с Наблом, Мин вылечил его ногу чудо-компрессом.
Травник бежал за столбом пыли, поднимаемым всадниками. Следом за ним — петляющая шеренга мальчиков.
Сначала я думал, мне причудилось. Мало ли женщин носят коричневые плащи? Пусть и с золотой вышивкой на капюшоне. Всё равно не такая редкость. Однако моя догадка подтвердилась прежде, чем я прочитал надпись над головой. Взяв поводья в левую руку, она повернулась боком, и я заметил ярко-голубое свечение её глаз. Всадником, возглавлявшим строй, была Гартея. Уровень Митры — 16. Чародей.
Вскинув правую руку, Гартея высвободила Митру. В ладони воплотился голубой сгусток и за несколько секунд вырос из размеров яблока в приличный арбуз. Чародейка подкинула его и направила в Наблов. На лету магический шар затвердел и покрылся льдом. Снаряд разогнался до скорости выстрела пушечного ядра. В воздухе за ним оставался морозный след, в ушах — хрустящий свист.
За миг до столкновения, я видел, как в строю Наблов что-то изменилось. Захватчики выставили светящиеся булавы навстречу снаряду и подсветили их с двойной силой. Выглядело неказисто и даже по-дурацки. Обезображенные утопленники вскинули руки в самых неестественных позах, будто сделали это не по своей воле.
В бою движения Наблов почти не отличались от людей. Тогда почему они так нелепо били друг друга булавами по головам? Спотыкались и падали, но продолжали держать оружие, направленное в сторону шара? Почему тех, кто стоял дальше всех от зоны поражения, выкрутило, будто поломанных кукол? Один выставил булаву, перекинув руку через шею, второй просунул между ног, а третий и вовсе — указывал в летящий шар, повернувшись спиной.
Единственное здравое объяснение, пришедшее в голову — Наблами кто-то управлял. В обычном состоянии каждый думал своей головой, но, когда приходило время, кто-то сильнее и могущественнее перехватывал управление и тянул за нужные рычажки, будто кукловод за верёвочки, превращая Наблов в беспрекословно подчиняющуюся биомассу.
Шар врезался в плотный строй с оглушающим хрустом. Тысячи осколков разлетелись по направлению от удара, а воздух затянуло морозное облако.
— Получите, гадёныши! — прикрикнул бегущий передо мной мальчик и победно вскинул руки.
Морозное облако рассеялось. Там, где я ожидал увидеть кровь, разбросанные тела, обмороженные конечности и самое главное — прорыв в строю Наблов, ничего не изменилось. Наблы как ни в чём не бывало шли дальше, обтягивая Шэлес плотным и утолщающимся по мере сближения кольцом. Надо полагать, собранная из оружия Наблов энергия создала магический щит.
Мин замедлился и придержал рукой рвущегося на баррикады Ката. Я посмотрел на амулет, делающий владельца союзником Наблов. Способен ли он провести всех? Сомневаюсь… сильно сомневаюсь…
Три вспышки мелькнули в руках всадников. Огненные шары врезались в строй Наблов. Каждый магический снаряд сжигал десятки кубометров воздуха, разливался по земле жидким напалмом и замирал на несколько секунд в небе ядерным грибком. Маги израсходовали безмерное количество энергии. Три огненных шара с легкостью сожгли бы деревню или прикончили несколько десятков, если не сотен, сбившихся в кучу воинов. Но не Наблов.
— Почему они не останавливаются?! — спросил Кат.
На самом деле? Что они делают? Ещё двадцать метров и лошади разобьются о уплотнившийся строй. Кто бы не управлял Наблами, он не собирался выпускать всадников из окружения. Вооруженные булавами захватчики стянулись к дороге, толщина строя увеличилась с двух Наблов до шести, а где-то и до восьми!
Будто сговорившись, пятеро всадников вскинули руки. Митра соединилась между их кулаками и образовала нечто похожее на щит перед ведущей лошадью Гартеи. Он был толстым и плотным. Возможно не таким мощным, как предсмертный щит дворцового мага Виля, но воздух вокруг него тоже дрожал и трепетал.
Наблы-марионетки направили оружие в щит. Подсветились наконечники. Десять метров. Пять. Три. «Краш-тест» — промелькнуло у меня в голове за миг до столкновения.
Уж не знаю, как много энергии собрали Наблы для защиты строя, но энергии в щите собралось в разы больше. Всадники врезались во врага, будто бур в рыхлую почву — непринужденно и почти без усилий. Наблы, которые попали под щит, разлетелись в стороны, будто кегли. Многие приземлились мёртвыми. Те, кто стоял в стороне от эпицентра, падали на стоящих позади, складываясь, будто домино.
Ни Мину, ни мальчикам не нужно было ничего объяснять. Едва последний всадник проскочил заслон, как в проход вбежал травник вместе с Катом. Строй врагов хорошенько покорёжило, но невидимая рука кукловода собирала его быстрее, чем я ожидал. У нас было десять секунд. Мы будто вбегали в закрывающиеся двери лифта. Кто не успеет — останется на этаже смерти…
«Пять, шесть, семь» — считал я головы мальчишек. — «Думеин, Фезим, Кара. Поднажмите парни! Ну же!».
Строй Наблов почти сомкнулся. Я обогнал Донлина, выставил бордовый камень и протащил мальчика за оцепление чуть ли не между ног. Наблы фыркали и дёргались. Один бросился в погоню, но его волю, как и волю других, взял под контроль лидер. Они шли к Шэлесу, чтобы уничтожить самую могущественную армию Отры. Парочка беженцев не стоила того, чтобы рушить планы. Строй замкнулся и направился к редеющему отряду Бирюзовых клинков.
Всадники остановились на холме рядом с мельницей и разговаривали, не слезая с лошадей. Мы подошли медленно, будто незваные гости, боясь, что нас прогонят, но всадники были слишком заняты разговором.
— Найдите в Солнечном городе старца по имени Картенин, — сказала Гартея. — Он проповедует пути, предначертанные Отрой. Покажите ему головы и расскажите всё, что видели здесь.
— Хорошо, — ответил Алавен. Уровень Митры — 14. Боевой маг и поправил верёвку, на которой болтались две головы Наблов.
— Убедите его, и тогда он поведёт за собой людей, — Гартея закашлялась, рука соскользнула с загривка, и она едва не упала с лошади. Чародейка выглядела изнеможённой и постаревшей. Она медленно моргала. Потускнели щёлочки светящихся глаз. Слова давались с трудом, а плечи так и норовили опуститься.
Кто-то из мальчиков зацепился за камень. Пара всадников и Гартея повернули головы на звук. Чародейка скользнула взглядом по Мину, мальчикам, задержалась на мне. Я ждал, что она что-то скажет, и убрал за спину левую руку. В обществе магов, нарост энергии Треула смотрелся, как позорное клеймо или заразная болезнь. В её взгляде я прочитал отчаяние или скорее разочарование. Как будто раньше я что-то для неё значил, а теперь — нет.
— Чем раньше вы поговорите со старцем, тем дальше они успеют уйти, — продолжила Гартея. — Детей и травника посадите в повозку, возьмите мою лошадь.
— А ты?
— Я всё, — Гартея помахала головой, показывая, как сильно она устала. — Остаюсь.
Никто не предложил ей помощь. Не выказал сочувствия. Всадники покорно кивали, соглашаясь со словами чародейки. Гартея слезла с лошади и прикрыла глаза рукой. Дождавшись, когда пройдёт головокружение, она показала на дорогу:
— Скачи Алавен! Остальные догонят тебя, когда посадят детей.
— Прощай!
Он вытянул руку. На подушечках пальцев выступила Митра. Чародейка повторила жест. Связь была тонкой и почти прозрачной. Они прощались, пожимая друг другу… души?
Боевой маг верхом на коричневом жеребце оставил за собой хвост поднявшейся пыли, Гартея проводила всадника взглядом и повернулась ко мне:
— Если найдёшь у мельника бутылку вина и пару бокалов, я всё расскажу.
Мальчиков усадили в повозку, впрягли двух лошадей. Я смотрел, как Кат проверяет — надёжно ли мужчины закрепили ремни — а после пересаживает мальчиков с одного края повозки на другой, чтобы соблюсти баланс.
Мин наяривал вблизи меня десятый круг и делал вид, что читает книгу. Рука беспорядочно метала страницы туда и обратно. Травник выплюнул изжеванный лист успокоительного дерева:
— Ты остаешься?
— Верно.
— Тогда я тоже остаюсь! — он хотел придать уверенности своим словам, но они походили на каприз ребёнка.
— Теперь ты в ответе за детей, — я положил руку Мину на плечо. — Ты должен отвезти их в Хандо и рассказать Акроте о случившемся в Шэлесе.
— Но…
— Скоро я стану опасен! Ещё немного и тёмная энергия превысит Митру. Ты сам видел, что стало с орком Хартом, когда это случилось.
— Если ты дашь мне больше времени, я придумаю, как остановить энергию Треула.
— Мин! — я сжал его плечо. — Возвращайся в Хандо и поговори с Акротой. Кто знает: может быть именно ты придумаешь, как остановить Наблов?
— Я не хочу…
— Тебе пора! — я смял его в объятиях, а после развернул и подтолкнул к повозке. — Удачи, Мин! И… прощай…
Две лошади с тремя всадниками умчались к горизонту со скоростью экспрессов поездов, оставляя пылевые следы. Следом покатила дрезина — груженая под завязку повозка с мальчиками и Мином. Кат смахнул правой рукой по левому плечу — его собственный выдуманный жест приветствия, прощания и уважения. Как бы это не выглядело нелепо, я его повторил. Повозка удалялась, перекатываясь на кочках. Я не отводил взгляд от Мина, пока его можно было рассмотреть.
— Помоги! — попросила сидящая у забора чародейка, показывая пальцем в сторону города.
Закинув холодную руку на плечо, я помог Гартее подняться и подвёл её к краю холма. Шэлес полыхал. Городская стена и пожар внутри походили на обложенный камнями костёр. Почти все высокие здания рухнули, до скелетов выгорели деревянные купала храмов. И только главная башня возвышалась над Шэлесом.
На дворцовой площади мигали редкие магические вспышки. Думается, там остались Даер со своими магами, которые шаг за шагом пробивались к покоям Прагиса. Остальные люди, всего полчаса назад воющие между собой, ненавидящие и презирающие друг друга, стояли плечом к плечу перед внешней стеной Шэлеса.
Бирюзовые клинки, клан кипящих, воры, наёмники, контрабандисты, шахтёры, кузнецы и просто мужчины, способные держать оружие, вышли за стену, чтобы сражаться за свободу и будущее Отры.
Наблы сжимали кольцо окружения. Им нелегко давалась эта битва, особенно против Бирюзовых клинков. Фаланги, сформированные из воинов в лазурных доспехах, стояли, будто бетонные сваи против наплывающих волн. Захватчики с перепончатыми руками и обезображенными мордами обходили их с тыла, окружали, атаковали подходами и несли огромные потери. За каждого убитого клинка Наблы теряли десятерых. Впрочем, управляющего наступлением это устраивало. Тот, кто невидимой рукой переставлял загипнотизированных солдатиков, с удовольствием разменял бы Бирюзового клинка и на три десятка своих воинов.
Мало по малу, полноценные фаланги людей превратились в отряды поменьше, а после истощились до разрозненных групп. Войско Наблов прижало людей к стене…
— Пойдём, — сказал Гартея, разворачиваясь к мельнице. — Совсем скоро я покину Отру навсегда…
Я захлопнул тяжёлую дубовую дверь с грохотом, от которого чародейка сощурилась. Тем не менее, она осталась довольна. Каменные стены мельницы защитили нас от звуков затянувшейся бойни. Внутри стало тихо, спокойно, прохладно.
На счёт вина Гратея не шутила. Порыскав в погребе, я нашёл бутылку красного и пару железных кружек. Мы сидели за грубо сколоченным столиком, на который проливался свет через окошко. Гартея взяла кружку трясущейся рукой и поднесла ко рту.
В первую нашу встречу в доме Мина я совсем её не рассмотрел. Не просто обратить внимание хоть на что-то, кроме светящихся голубых глаз. Сейчас, сидя перед ней на расстоянии вытянутой руки, было проще. Неожиданно я понял, что она вовсе не девчонка, какой я её считал. Пускай Гартею немного старила навалившаяся усталость, всё же ей было не меньше сорока. Слегка впавшие глаза, острые скулы, глянцевая кожа рук.
— Это мой шестой день на Отре, — чародейка пригубила вино. — Боюсь представить, что меня ждёт, когда вернусь. Жива ли я? Такое чувство, будто не спала по меньшей мере несколько месяцев. Черт, даже говорить тяжело.
Десятки вопросов лупили в барабаны внутри моей головы и толпились в очереди, будто машины в пробке. Я молчал. Она расскажет всё сама. Она слишком устала, чтобы перескакивать с темы на тему.
— Меня зовут Таня.
— Денис.
— Шесть лет назад я работала в государственной силовой организации инструктором. Обучала новобранцев поведению на допросах, языку мимики, приёмам манипуляции. Тогда на меня и вышло ОВЗ. Они посчитали, что люди, занимающиеся психологией, имеют хорошие шансы обрести магические способности на Отре, — чародейка хмыкнула. — Судя по всему, они не ошиблись.
— Мы было тридцать восемь. В таком возрасте к тебе не часто приходят с предложением увеличить зарплату в десять раз. Они сказали, что это погружение в управляемый компьютером сон или что-то вроде того. Они всем так говорят, чтобы человек согласился нажать кнопку. На пятый или шестой сеанс они рассказывают кусочек правды, смотрят на твою реакцию и, если их устраивают ответы, дают ещё кусочек. Странно жить с мыслью, что ты перемещаешься на другую планету. Одиноко и тоскливо понимать, что ты никогда об этом не расскажешь…
— У ОВЗ есть чётко выстроенная вертикаль управления со ступенями иерархии и уровнями допуска. На первых этапах тебя оценивают по твоим достижениям: насколько быстро ты освоился; получил класс; нашёл друзей; убил; стал сильнее; какого уровня Митры достиг. Они называют это ступенью погружения. Все без исключения варятся там до девятого уровня Митры, а после их делят на тех, кто достоин узнать истинную цель ОВЗ и остальных. Для остальных мир Отры становится едва ли не игровой площадкой, как и для тебя. С той лишь разницей, что за выполнения поручений им платят настоящие и отнюдь немаленькие деньги. Их знания ограничиваются понятием, что Отра — это реальная планета, которая вращается вокруг звезды в туманности NGC 42565. Если бы ОВЗшники могли, они бы и этого не рассказали, но рано или поздно у путешественника скапливается достаточно вопросов, чтобы начать сомневаться в правдивости компьютерного сна. Тут ОВЗ действуют умно. Они открывают тебе секрет и как бы вовлекают в круг избранных, но, если ты не прошёл дальше — навсегда останешься слепой марионеткой. ОВЗшники называют непрошедших рычагами или пешками. Если ты — пешка, не имеет значения: какого уровня ты достиг и насколько далеко смог зайти, твой удел — слепо выполнять приказы начальства, молчать здесь и на Земле. Возможно, ты встречал и других землян на Отре, но под страхом смерти они никогда в этом не сознаются. Налей ещё!
— А?
— Вино!
— Ой, прости! — спохватившись, я чуть не перевернул бутыль. — А что с теми, кто достоин узнать истинную цель?
— Уж не знаю, по каким параметрам их отбирают, но одно могу сказать точно. Если в узкий круг осведомлённых попала я и другие восставшие, значит ОВЗ делают что-то неправильно. В нас они ошиблись…
— Восставшие? — я выпил свой бокал залпом.
— ОВЗ — это Орден Ви на Земле. Ви — название родной планеты Наблов. На протяжении семи лет люди на Земле играют под дудку Наблов. ОВЗ — их филиал.
— Я немного запутался…
— Вот, что мне удалось узнать, — Гартея закрыла глаза, а затем дёрнулась, вырываясь из сна и потянулась к кружке. — Десять лет назад человек по имени Павленко Илья вместе со своим другом запустили на орбиту Земли любительский спутник. Я не разбираюсь в этих делах, но, кажется, он служил, чтобы слушать космос или вроде того. Через несколько месяцев Павленко получил сообщение или сигнал от Наблов. Как они общались, на каком языке, использовали слова или какие-то шифры — без понятия. Почему Наблы выбрали именно его — тоже не знаю. Главным условием поддержания связи было молчание. Павленко должен был оставить всё в секрете, в ином случае Ви грозились исчезнуть навсегда.
Вдали что-то громыхнуло, на долю секунды свет из окна стал чуть ярче. Я хотел было выйти и посмотреть, но остался на месте. Гартея итак держалась из последних сил.
— Цивилизация Ви может управлять энергией совершенно на другом уровне, как и люди на Отре. Энергия для них нечто осязаемое, исчислимое, питательное. Митра, или энергия Треула, или магическая энергия, это всё — одно и тоже только под разным углом. ОВЗшики считают, что в конечном счете мистика или фантастика, которую мы видим на Отре, подчиняется законам физики, только наши достижения в этой области слишком примитивны, чтобы их понять. Отдав обещание хранить секрет о Ви, Павленко получил сначала технологию создания устройства для перехода, а затем почти безграничные ресурсы. Не знаю, как это происходило технически, но с помощью Ви Павленко получил деньги и власть. Много денег, а с ними — очень много власти. Так на нашей планете появился Орден Ви.
— Я узнала об этом спустя четыре года ежедневных путешествий на Отру. Мы были частью клана Кипящей крови. Его создал ОВЗ. Настоящая цель клана Кипящей крови — уничтожение Бирюзовых клинков. Клинки могли противостоять Наблам, а ОВЗшники, понимая, что они не в состоянии тягаться с клинками в бою, стали пропагандировать идею про обезумевшего короля Прагиса. Их стратегия оказалась эффективной. На создание армии, способной уничтожить Бирюзовых клинков, ушли бы десятки лет, а пропагандой они добились этого меньше, чем за пять.
— Почему Прагис не ответил Наблам? — вино ударило в голову, и я немного расслабился. — Всё это время его армия отсиживалась во дворце!
— В последние годы Прагис сдал, — чародейка кивнула. — Стал жесток и подозрителен. Он видел заговоры в любом разговоре, косом взгляде, движении. Можно ли его в этом винить? Заговоры на самом деле были. Кипящая кровь, словно корень сорняка, вплелась в Шэлес. Они покупали всех, кто продавался. Других шантажировали, запугивали, подставляли. Паранойя короля была уместной, а вот умелые языки ОВЗшников представляли всё наоборот.
— На самом деле всё могло закончится гораздо раньше, — Гартея погрустнела и постучала пальцем по краю чашки. — Румли — глава Кипящей крови на Отре, он же — правая рука Павленко чуть не выдал свою дочь Мелиссу замуж за сына Прагиса. Разумеется, Мелисса была ему не настоящая дочь. Она — местная, рождённая на Отре. Даер внушил ей, что она дочь Румли. Наложницы научили девчонку обольщению и соблазнению. Впрочем, красотке достаточно было появится на глазах у принца, чтобы тот влюбился по уши. Если бы свадьба состоялась, принц руками Мелиссы уничтожил бы империю отца даже без пролитой крови. К счастью, свадьбу предотвратил лидер восставших — Николай Маслов.
— Маслов?!
— Именно! Маслов был тем, кто осмелился перечить Павленко, а после — противостоять ему. Узнав правду, он отказался уничтожать жителей Отры. Мы ушли из ОВЗ, прихватив устройства для переходов.
— Так вот почему его убили…
— Маслов попал на приём к королю и рассказал всё, что знал. Свадьбу отменили. Прагис окончательно запутался в своих и чужих. Это походило на сражение с ветряными мельницами. Воры и прочие мерзавцы мутили воду, Кипящая кровь убивала экономику города и тащила на свою сторону всех, обещая золотые горы, а настоящий враг в это время шаг за шагом приближался к стенам Шэлеса.
— Охренеть…
— Мы называем себя восставшими, хотя звучит это громче, чем есть на самом деле. По сути, мы — горстка воришек с пультами на пару десятков переходов. ОВЗшники могли бы связаться с Ви и попросить изъять энергию из наших пультов, но Павленко слишком сильно дорожил своей репутацией, чтобы выносить такие мелочи наружу. По-настоящему мы насолили ОВЗшникам только один раз, когда поломали их планы со свадьбой. Этого они не стерпели. Мы ожидали многого. Угроз, шантажа, судебных тяжб за нарушение договора о неразглашении. А они его убили…
Мы замолчали. Пускай я и не знал Маслова, но пропитался к нему уважением. Студент хотел спасти чужой мир, рискуя своей жизнью.
— Это я впустил Даера в западное крыло дворца…
— Брось! — она махнула рукой. — Не важно кто открыл дверь, когда у ворот собралась вооружённая толпа. Не сделал бы ты, нашёлся другой.
— А почему Наблы обратились к землянам, если мы столь примитивны в освоении энергии?
— Из-за ДНК.
— ДНК?
— Да, наш ДНК, — Гартея потёрла слипающиеся глаза. — Технически ты не перемещаешься на Отру, когда нажимаешь кнопку. Твоё парализованное тело по-прежнему лежит на диване, сидит в кресле, или находится в любом другом месте, где ты его оставил. Устройство для перехода создаёт на Отре материальную копию, дублируя путешественника вместе с мозгом и вложенным сознанием по ДНК. Жители Отры и жители Земли похожи внешне. Вот почему мы интересны Наблам. Пока Наблы вели боевые действия и кусок за куском отвоёвывали Отру, ОВЗшники готовили для них почву, внося разлад, устраивая саботажи, наращивая заговоры.
Я услышал шорох на улице. Совсем близко. Впрочем, теперь он мало что значил.
— Но как бороться с теми, кого невозможно убить? Разве Отра не была обречена с самого начала? К чему старания, если Наблы способны воскрешать умерших?!
— Нет, нет, нет, — чародейка покачала головой. — Энергия — это ресурс. Ресурс ограниченный и очень ценный. Особенно для Наблов. Она как патроны или ракеты. Будь у тебя хоть целый ангар вооружения, ты не прикончишь и одного зелёного новобранца, если станешь беспорядочно палить в воздух. Энергия может материализовать тело погибшего, но цена этому очень высока. Представь армию людей. Пехоту, штурмующую захваченный террористами город. Если десяток или пара десятков бойцов получат ранения, человечество не распахнёт перед ними двери лучших больниц и уж тем более не введёт им в кровь дорогих нано-роботов, способных латать повреждения изнутри. Обезболивающее, антибактериальная повязка, бинт, во на что несчастные могут рассчитывать. Так и у Наблов. Возможность воскрешения не значит её доступность. Даже малая горсть ОВЗшников обходилась Наблам в копеечку, а есть ещё родная планета Ви.
— Они отправляют энергию туда?
— Это единственная причина войны. Цивилизация Ви не летает на космических кораблях и не разговаривает по сотовым телефонам, однако познав энергию и обуздав её, они стали потребителями галактических масштабов, — чародейка провела пальцем по ободку чашки. — Даже если мы застроим каждый клочок Земли атомными электростанциями, за год произведем энергии не больше, чем хранится в теле жителя Отры десятого уровня Митры.
— Ого!
— Поэтому Земля и не интересна Наблам. Мы — словно одинокая пчёлка для медведя, который разоряет ульи.
— И все же, я не совсем понимаю, как восставшие хотели помочь Отре. Разве, выкачав столько энергии, Наблы не стали суперсильными? В конце концов, даже если Бирюзовые клинки дали бы им отпор, неужели Ви не прислали бы подкрепление.
— Не прислали бы, — Гартея уверенно кивнула. — Ви потребляют энергии больше, чем производят. Она для них — ресурс, столь же важный, как еда, вода или нефть для нас. Представь корпорацию, которая решила пробурить скважину в Атлантическом океане, чтобы качать нефть. Человек построил платформу, пробурил скважину, получил сырье. Спустя несколько лет на платформе случился взрыв или пожар. Уничтожено имущество, нарушена технология, скважина закупорена. Члены правления садятся за круглый стол и решают — что делать дальше. Как бы сильно им не нравилась сама платформа, её расположение или погода в той части мира, решение о восстановлении очевидно, как дважды два. Если затраты с учётом рисков превысят потенциальную прибыль, они решат отремонтировать платформу, иначе — заберут остатки ценного и перейдут к следующей.
— Отакар — лидер Наблов помещает энергию в собирательное ядро. По нашим предположениям: Митра там измеряется сотнями тысяч или даже миллионами. Сила, которую сложно представить. Помести Отакар эту Митру в себя, он сравнился бы с богами, но ему никто не позволит. Уж не знаю, как устроено правление у Ви, но их боссы хотят получить больше энергии при меньших затратах. Отакар использует столько Митры, сколько ему позволяют дяди наверху, а остальное при помощи собирательного ядра переправляет на Ви, — чародейка в десятый раз потёрла слипающиеся глаза.
— Собирательное ядро? Что это?
— Кристалл или камень, — она пожала плечами. — Ёмкость, которую таскает с собой Отакар. Незадолго до своей смерти Маслов предложил уничтожить собирательное ядро. Он считал, что такая диверсия замедлит наступление Наблов, а может и вовсе — остановит. Маслова убили. Мы не успели придумать план, лишь нашли человека на Отре, который согласился помочь — Меркеса.
— Того Меркеса, которого я должен был найти? Он местный?
— Да, — чародейка грустно улыбнулась. — Некоторым жителям Отры мы рассказывали правду, чтобы они приняли нашу сторону. Меркес был алхимиком по профессии, хотя считал себя учёным. Он думал, как уничтожить собирательное ядро. Идея с тёмной энергией появилась уже после смерти Маслова. Тогда я нашла тебя. Скажем честно: с пятым уровнем Митры и парой недель опыта, ты мало чем помог бы, но потом мы узнали про тёмную энергию. Она не сожрала тебя за пару дней, значит у тебя было что-то вроде иммунитета. Не полноценного, но Митра противостояла тёмной энергии дольше обычного. Пускай ты наполовину и превратился в подгоревшую корочку хлеба, — Гартея брезгливо посмотрела на покрытую наростом руку, — всё же на людей пока не бросаешься.
— Что за идея с тёмной энергией?
— Меркес считал, что, поместив в собирательное ядро достаточное количество тёмной энергии, мы сможем его разрушить. Уж не знаю, как это должно было сработать, Меркес объяснял очень запутанно. Наш физик переводил простыми слова на примере центрифуги. Меркес представлял собирательное ядро в виде полого объекта, который вращается с невероятной скоростью из-за большого содержания Митры. Добавив внутрь груз, мы изменили бы центр массы, и объект разрушил бы себя под действием центробежной силы. Это всё чистая теория, и сработала бы она: мы уже не узнаем.
— Вы хотели сделать это с помощью меня?
— Грузиком, который разболтал бы центрифугу, должна была стать тёмная энергия. Ты — готовый резервуар, но как оказалось — слишком маленький. В процентном соотношении тёмной энергии понадобилось бы ничтожная малость, но из-за немыслимого количества Митры в собирательном ядре абсолютные значения критической массы тёмной энергии достигли бы десятков тысяч. На то, чтобы собрать столько тёмной энергии в тебе, понадобилась бы уйма времени, которого у нас не было. Нам пришлось бы прокачивать тебя, увеличивая запас Митры, чтобы держать в балансе тёмную. Впрочем, это была лишь часть проблемы. Никто не гарантировал нам, что в запасе у Отакара не нашлось бы ещё одного собирательного ядра или десятка пустых ядер, — чародейка осеклась и промочила горло вином. — Жаль, но ОВЗшники убили Меркеса, уже после того, как мы забросили этот проект. Старик умер ни за что…
— И что дальше? — спросил я. — Что вы собираетесь делать?
— Дальше? — Гартея пожала плечами. — Последние восставшие помчались на юг, чтобы предупредить людей о наступлении Наблов. Тот, кто почитает нужным, уйдёт к морю или переберётся на острова, чтобы прожить несколько лишних лет.
— А ты?
— Это мой последний переход, — чародейка пригубила вино. — Больше я сюда не вернусь. Да и незачем. Мы проиграли. Отра проиграла. Наблы переварят всё живое, будто саранча, оставив после себя безжизненную пустыню…
… … …
В моём устройстве для перехода хранилась целая куча энергии. Я предложил Гартее забрать часть или даже всю, но она отказалась. Для перераспределения энергии требовался специальный коммутатор, которого у восставших не было. Война вымотала Чародейку. Желание сражаться надломилось со смертью Маслова, а когда Наблы захватили Шэлес, и вовсе рассыпалось в пыль.
Тело Гартеи было тёплым и живым. Грудь мерно поднималась и опускалась. Чародейка спала, но мы оба знали, что она больше не проснётся. Я отнёс её в подвал, укутал в покрывало и спрятал за деревянными ящиками.
— Я знаю, как ускорить трансформацию!
Подняв голову, я увидел Мина. Травник сидел у входа в подвал и водил глазами по странице.
— Ты что здесь делаешь?!
— Мы можем использовать озеро Костров.
— Алё, Мин! — я потряс травника за плечо. — Зачем ты вернулся?!
— Если Отра услышала тогда, то послушает и сейчас, — Мин перевернул страницу. — Мы не будем ничего просить. Главное, чтобы она пришла на зов.
— Почему ты не с детьми?! Ты в ответе за них!
— Ничего подобного! — травник убрал книгу и посмотрел мне в глаза. — Этот мальчик — Кат! Он защитит их лучше, чем я! Здесь от меня больше пользы!
— Послушай, Мин…
— В книге сказано, что для ускорения трансформации нужно поместить тело рядом с большим скоплением Митры. Энергию не обязательно получать, достаточно побыть рядом. В озере Костров много Митры.
— Я не пойду к озеру Костров. Я вообще никуда не пойду. Стоит мне оступиться, и энергия Треула превратит меня в тёмного. Уж лучше я навечно усну, чем разорву тебя на куски, когда это случится.
— Это не проблема, — с невозмутимым видом травник принялся перелистывать страницы. — В книге написано, как сделать зелье, которое приостановит накопление тёмной энергии. У болота можно найти ягоды троллей, а остальные ингредиенты у меня есть. Длительность действия зелья — двадцать минут. Если пить его перед использованием тёмной энергии, то продержаться можно довольно долго.
— Слушай, Мин… Иди в задницу, понял?! Я не собираюсь тащиться с тобой через всю Отру ради какого-то эксперимента. В этом нету смысла! Хочешь играть в алхимика?! Пожалуйста, но — без меня! Больше я здесь не появлюсь.
Мин не слушал. Он спросил про соотношение Митры и тёмной энергии в теле, и предложил зайти по пути в Хандо, чтобы вместе поговорить с Акротой.
Понимал ли он бессмысленность своей затеи? Возможно. Тем не менее творец был слишком увлечен делом. Вокруг гибли люди, столица разваливалась на части, а он помешался на трансформации… У меня не было ни сил, ни желания его переубеждать. Вернувшись в подвал, я грохнулся в деревянное кресло и закрыл глаза:
Доступное количество переходов — 1499.
Хотите совершить переход?
… … …
Впервые после возвращения с Отры я не вскочил с дивана. Дождался, пока бегущая по венам кровь пробудит клетки и разогреет одеревеневшие мышцы. Закинув пульт в тумбочку, я укутался в одеяло и закрыл глаза. Я чувствовал себя опустошённым. Внутри образовалась дыра. Я будто потерял что-то столь же ценное, сколько и опасное. Было одновременно грустно, но спокойно. Как ни крути, в конечном счете поражение тоже приносит умиротворение. Горькое, с гнилым послевкусием, но умиротворение.
Разбудил меня звук входящего сообщения. Не скажу, что прежде не видел таких сумм, но перевод с шестью нулями, хочешь не хочешь, вызывал определенные эмоции. Николай не обманул, ОВЗшники перевели деньги. Впрочем, не только они. Не успел я успокоиться от полёта фантазии, как в личку постучался Саня. Только что я планировал потратить седьмую часть своего состояния на романтическое путешествие с Кариной, а спустя минуту пришла новость о увеличении моего капитала ещё на двести тысяч. Пожалуй, настолько богат я был первый раз в жизни.
Наслаждение от кофе с бутербродом прерывалось воспоминаниями о Мине. Я сильно сомневался, что он ушёл. Мог поспорить, что травник до сих пор крутится возле моего спящего тела и ищет способы, как ускорить трансформацию. Стоит вернуться? Нет. Ни привязанность травника, ни уж тем более одержимость алхимией не заставят меня этого сделать. Рано или поздно нам пришлось бы расстаться.
Позавтракав, я позвонил Карине и ещё раз спросил по поводу матча. Начало в шестнадцать. Она не очень-то хотела видеть меня в зале — два предыдущих матча, которые я посетил, закончились поражением. Я же не сомневался. Смотреть, как стройные девчонки в коротких шортиках скачут на площадке — одно удовольствие. Осознавать, что одна из них твоя — чистый кайф.
После душа я сел за работу. Последний проект был завершен только на половину. Мне предстояло провести ещё четыре часа за монитором, плюс полчаса — погрузиться в сделанное ранее. Прошли всего сутки, а я смотрел на свой проект с отчаянием и депрессивной скукой. Совсем не просто — потратить полдня на работу с оплатой в пару тысяч, когда на карте у тебя — больше миллиона.
С горем пополам я закончил к обеду и открыл социальную сеть. Прежде чем Гартея покинула Отру, я попросил её восстановить связь со мной на Земле. Не то, чтобы я сильно переживал за здоровье незнакомого человека, скорее — мне было интересно узнать, как её организм переживет шестидневную спячку. И переживет ли?
Последний час на Отре Гартея провела в полуобморочном состоянии. Я сомневался, что она вообще слышала мою просьбу, и был удивлён, увидев восстановленный профиль Иванова Ивана Ивановича. На моё сообщение о делах она ответила коротко: «Всё в порядке. Оклемалась». Большего мне и не нужно было.
В спортивном зале с восьмиметровым потолком звучал свисток, раздавались скудные крики болельщиков, пищали подошвы. У дальней стены висело табло с красными надписями из светодиодов. Хозяева проигрывали гостям со счетом 9:21.
Карина в чёрных шортах и белой майке с номером пять бегала в середине площадки и давала высокие свечки или обманные пасы накоротке. Девчонки выше её на голову, прыгали, выгибались, лупили в мяч. Со стороны казалось, будто они всё делали правильно, и всё же проигрывали, причём сильно.
Признаться, я не особо следил за положением команд в полупрофессиональной лиге женского волейбола. И без этого хватало, чем забить голову. О том, что приезжие спортсменки — местные звёзды и претенденты на выход в следующую лигу, понял из слов сидящих рядом болельщиц. Звучало, как неплохое оправдание разгромному поражению. Хотя тренер наших девчонок так не думал.
Помнится, они звали его Андрей Максимович. Высоченный мужик с плечами, на которые можно было уместить пианино, носил спортивные штаны и кеды с желтой подошвой. Ему прилично перевалило за сорок. Гладковыбритое лицо раздулось и покраснело. Он так сильно кричал, что шевелились брови:
— Тайм-аут! Тайм-аут!
Удивительно, что девчонки не теряли сознание, когда Андрей Максимович на них орал. Тренер набирал полную грудь воздуха и обдувал спортсменок по очереди, выплёвывая непрерывный набор звуков, в основном гласных. Досталось всем и даже запасным, когда те подошли поддержать своих. Андрей Максимович пыхтел, рычал и трясся. Думается, он залил хату на победу своих подопечных. Другого объяснения его одержимости у меня не было.
Счёт по партиям 1:2. Проиграть текущую — означает проиграть матч. Глядя, как он орёт, я был даже рад, что всё закончится прямо сейчас. Если матч сведётся к решающей пятой партии, девчонки рискуют получить психологическую травму, а Андрей Максимович — инсульт или ещё чего хуже.
Тайм-аут закончился. Девчонки вернулись на площадку. На подаче — одиннадцатый номер гостей. Она бьёт на вылет. Подача — её сильная сторона. Помнится, наши девчонки, так ни разу и не приняли такой мяч. Обычно одиннадцатая выбивала два или три очка подряд, пока, ошибившись, сама не отправляла мяч в аут.
Подброс. Разбег. Прогиб. Удар. Я смотрел на Андрея Максимовича, когда мяч с хлопком отправился на нашу половину. Как бы эта подача не стала гвоздём в крышку его…
— Хорошо! — взревел он. — Передача! А теперь в атаке!
Карина отдала накоротке за спину, после чего атакующая под шестым номером впечатала мяч под самую сетку. Счет — 10:21. Девчонки воодушевились. Нет, они разозлились! Виновато улыбающихся и поникших их словно подменили. Что-то изменилось не только в движениях. Теперь в глазах горел огонь, и проступала спортивная злость. Подобно перезапущенной системе, команда устранила ошибки и забила пять безответных мячей подряд, пропустив лишь один, когда принимающая не дотянулась до мяча из-за подвёрнутой ноги.
Будто бездушные роботы, девчонки проводили травмированную на скамейку и стали по местам. Вышедшая на замену четвёрка выглядела нерешительной, но только до первого забитого мяча. Девчонки сошлись кружком, похлопали друг друга по шортикам, что-то сказали и разошлись. Четвёртую будто посвятили в какую-то тайну, или скорее — приняли в стан таких же одержимых игрой. С глазами, полными ярости, она вышла на подачу. В нарастающем реве болельщиков её удар казался чуть ли не выстрелом из пушки. Свистящий и шатающийся в воздухе мяч оказался не по силам гостям. Очко!
Хозяева провели ещё один потрясающий отрезок, забив четыре мяча против одного. Счёт 19:23. Горстка болельщиков, которая две минуты назад уже тянулась к выходу, чтобы поскорее забрать куртки из гардероба, нависла над перилами. Судье приходилось свистеть в два раза громче и дольше, чтобы его сигнал выделился среди остальных. Я пришёл, чтобы посмотреть на прыгающих в шортиках девчонок и убить час времени. Сейчас же сидел с побелевшими пальцами, что сжимали скамейку, и слушал барабанный бой своего сердца.
Команда гостей взяла два тайм-аута подряд после каждого пропущенного мяча. 21:23. Их тренер, спокойно расхаживающий вдоль площадки стиляга в костюме, что-то недоумённо бормотал и размахивал руками. Он, будто ребёнок, требовал закончить выигранную встречу. Хочу и всё!
Был ли это кураж, азарт, душевный порыв, драйв или гипноз, превративший девчонок в безжалостных убийц противника на площадке. Хозяева не собирались отдавать игру, и чем ближе становились к сопернику, тем играли более развязано, дерзко и даже нагло. Все, кто хоть немного понимал в волейболе, взорвались овациями, когда атакующая два раза подряд вместо мощной атаки перекинула блок лёгким касанием. 23:23. Близилась развязка. Болельщики топали и лупили по перилам. Партия обещала затянуться. Для победы нужен перевес в два очка. Никто и не надеялся, что нашим девчонкам удастся повторить серию из пяти, а уже тем более — шести мячей. Никто не надеялся… а они сделали. Не расслабляясь ни на секунду, хозяева провели две атаки и сравняли счёт по партиям — 2:2.
… … …
Решающую партию наши проиграли со счётом 6:15. Как ни старался Андрей Максимович, его истерические крики и готовая взорваться от злости голова не помогли. Судя по всему, колдовство срабатывает лишь одни раз. Впрочем, матчем остались довольны все. Гости получили заслуженную победу, которая приблизила их к выходу в следующую лигу, хозяева — бесценный опыт, зрители — потрясающие эмоции.
Я встретил Карину в холле и спросил, как только она освободила мои губы:
— Что это было?! Как вы выиграли ту партию?!
— Иногда нужно перейти на тёмную сторону, чтобы добиться своего!
Она помчалась к выходу, утаскивая меня следом. Мы прогулялись по промозглому городу. После отогрелись горячим кофе. Прежде я влюблялся, но в этот раз чувства будто выкрутили на максимум. Я смотрел на неё с теплотой и вожделением. И всё же что-то мешало полностью отдаться моменту. Парочка миллионов надоедливых нейронов где-то на заднем дворе моего мозга передавали электрические и химические сигналы об Отре. Чего им надо?! Я копнул глубже, но не нашёл ответов. Они трезвонили ни о чём, просто нагоняли панику.
Домой Карина поехала на такси. Её ждала долгая ночь подготовки к защите курсовой. Я не очень-то хотел возвращаться к себе один, понимая, как здорово было бы согреть простынь вместе, хотя мне было о чём подумать. Парочка миллионов надоедливых нейронов мало по малу наступали, присоединяя к себе всё новые. Посадив Карину в машину, я поцеловал её и ответил: «Да, конечно», но спустя десять секунд не мог вспомнить — на какой вопрос. Армия бунтарей разрослась до миллиардных значений и заняла всё внимание. Дорога сохранилась с в памяти серым смазанным пятном стен и асфальта с вкраплениями зелёных, желтых и красных вспышек — сигналов светофоров.
Я не посмотрел на парковочное место, где обычно стоял форд Вадика, не поздоровался с соседкой и, кажется, забыл закрыть дверь. Скинув ботинки, я прошёл в комнату и сел за ноутбук. Ссылка на интернет-банкинг хранилась в быстрых закладках. Логин и пароль сохранены в браузере. Пара кликов и я провалился в историю операций. Пролистав списания за оплату такси и счёт в кафе, остановился на входящем переводе с шестью нулями. Провалился внутрь, отыскал имя, отчество и первую букву фамилии отправителя. Гартея называла некоторые имена во время своего рассказа. Я сложил одно с другим и нашёл человека, который мне заплатил. Найти в интернете адрес электронной почты было делом пары минут. В принципе, я мог спросить его у Гартеи, вот только не собирался втягивать в эту историю других лиц. Как бы то ни было, связь между мной и ОВЗ перестала быть односторонней, и теперь я собирался им кое-что написать, но прежде…
… … …
— Слушай, Денис, я не очень-то люблю такие сюрпризы! — Карина села в машину и хлопнула дверью.
Водитель хмыкнул и вопросительно посмотрел в зеркало заднего вида. Я попытался сгладить его недовольство виноватым взглядом, а после, не придумав ничего лучше, пожал плечами:
— Дальше по адресу, пожалуйста!
— Мне нужно готовиться к защите! — чуть ли не крикнула Карина, когда мы тронулись. — С чего ты взял, что моя учёба…
— Послушай! — я взял её за руку и постарался говорить как можно серьёзнее. — Это не совсем сюрприз. Вернее — совсем не сюрприз. Я расскажу, как только мы приедем, хорошо?
Арендованный домик находился в десяти километрах от города. Я забрал из багажника пакет с продуктами и оставил таксисту на чай за хлопок дверью и выпачканные арки. Мы вошли в дом.
В камине потрескивал огонь. По комнате расползался запах жжённых дров. По окну стекали капли дождя. Внутри было тихо и умиротворённо. Тем не менее между нами витало напряжение. Карине нравилось быть здесь, но куда больше её раздражало, что я посягнул на её свободу:
— Я жду!
— Хорошо. Это прозвучит странно. Скорее всего, ты подумаешь, что я умом тронулся, но…, - я положил на стол устройство для перехода. — С помощью этой штуки я могу перемещаться на другую планету.
— Значит Настя была права.
— На счет чего?
— На счёт того, что меня тянет либо на социопатов, либо наркоманов!
— Нажми кнопку и всё поймёшь! — я сунул ей в руку пульт. — Будет немного неприятно….
… … …
— У нас есть что-нибудь выпить? — спросила Карина с опаской поглядывая на пульт.
— Да, я купил вино.
Вернувшись с кухни, я протянул Карине бокал:
— Ты как?
— Вроде, нормально, — она размяла плечи и шею.
— Минут через десять неприятные ощущения полностью пройдут.
— И так каждый раз?
— Да.
— А эти надписи перед глазами. Что это?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Что-то вроде мысленного управления, полагаю…
— Чёрт! — Карина медленно моргнула. — То есть, ты хочешь сказать, что хочешь вернуться на другую планету, чтобы что-то попробовать, что, может быть, поможет тем другим жителям? А меня притащил сюда, потому что какие-то люди могут навредить мне, если ты это сделаешь?
— Именно!
— Лучше б ты был наркоманом! — она выпила.
— Я постараюсь управиться за пять-шесть часов, а ты займись учёбой, — я отставил бокал в сторону. — Ты здесь для моего личного спокойствия. Они тебя не тронут. Я сделал кое-что, чтобы нас обезопасить.
— Что?
— Эти люди следят за мной по поисковым запросам и другой активности в интернете. Сейчас я им не интересен, но, если вдруг стану, то они найдут следы, по которым мы улетели во Францию, — я положил на стол распечатанные электронные билеты на наши имена. — Полагаю, их власть ограничивается нашей страной. В Европе они меня не поймают, а чтобы не стали и пытаться, я отправлю им предупреждение.
Открыв ноутбук, я отправил сообщение на электронную почту адресату, а также сделал перевод суммой сто рублей на счёт, с которого получил миллион. В сообщении я прикрепил ссылку на видеоролик с подробным описанием своих действий в случае угрозы мне или моей семье.
— И что ты собираешься делать? — спросила Карина, укутываясь в плед.
— То, что мне посоветовала ты, — я улыбнулся. — Перейти на тёмную сторону!
Доступное количество переходов — 1498.
Хотите совершить переход?
Переход выполнен успешно. Доступное количество переходов — 1497.
Переход выполнен успешно. Доступное количество переходов — 1497.
Вернувшись на Отру, я первым делом посмотрел описание полученного ранее знака Треула:
Знак Треула «частица тёмного».
«Частица тёмного» увеличивает урон, наносимым с помощью энергии Треула, на 2 % от текущего количества тёмной энергии.
Урон от «частица тёмного» учитывается при использовании других способностей знака Треула.
Промежуток между использованием знака — 0 секунд.
Затраты тёмной энергии — 0 единиц.
Хорошо. В прошлый раз я прочитал описание этого знака лишь мельком, а с получением седьмого уровня Митры даже не взглянул на его улучшение, а урон, между прочим, подскочил до двух процентов. Описание знака «частица тёмного» отвечало на вопросы по поводу дикого урона, который я выдал по Исиласу и Грашу. Средний урон от меча — 70 единиц. Два процента от текущего количества тёмной энергии — это ещё 180. Итого — 250. Если я правильно понял, то «тёмный удар» множит этот урон, увеличивая общий до — 1250 единиц. Учитывая, что «тёмный удар» игнорирует броню, этого хватит, чтобы прикончить… много кого. Однако важно учитывать наличие магических вещей или магического сопротивления. Про игнорирование магической защиты в описании «тёмного удара» ничего не сказано. Что там у нас с соотношением энергии?
Митра 9050/12000.
Темная энергия 9000/9000.
Каким бы сильным ни был мой тёмный удар, я сделаю всего один такой, прежде чем энергия Треула возьмёт надо мной контроль. Впрочем, не за этим ли я пришёл?
Выбежав на улицу, я осмотрелся:
— Мин, ты тут?! Эй, Мин!
Травника не было. Я обежал мельницу, но нашёл лишь брошенную книгу: «Взаимодействие энергий в живом теле». Она лежала на земле раскрытой, будто её недавно читали. Я потрогал примятую траву — холодная. Мин ушёл, тогда, когда больше всего был нужен!
Я звал его. Уходил по дороге на юг и возвращался. Поднимался на холм и взбирался на крышу сарайчика, но нигде не увидел худую фигуру сгорбившегося паренька, который смотрит себе под ноги и наклоняется, чтобы что-нибудь сорвать. Мин ушёл.
С холма, на котором стояла мельница, открывался отличный вид на Шэлес. Осада длилась уже сутки, однако армия, которая была способна уничтожить Наблов, до сих пор сопротивлялась. От прежней мощи Бирюзовых клинков остались лишь маленькие горстки бойцов, которые прятались в городе и сражались в узких проходах, где их не могли одолеть большинством. Впрочем, это мало походило на сопротивление, скорее — на отказ мириться с поражением. Большая часть пожаров потухла, полностью выгорев. Чудом уцелевшие башни и крыши домов походили на цветочные бутоны в горшке с чернозёмом. Бой на главной дворцовой площади прекратился. С главной башни сняли фамильный герб Прагиса.
Часть армии Наблов стояла у западной стены Шэлеса. По самым грубым подсчётам их было пять тысяч. Сколько захватчиков вошло в город, сказать сложнее. Но судя по светящимся красным ореолам, казалось будто Наблы стали новыми жителями столицы востока. Шэлес пал.
— От этих ягод все пальцы разбухли!
— А?!
— Ягоды тролля! — ответил Мин, выползая из леса. — Раздавишь одну, и если сок попадёт на кожу, то вот!
Травник подошёл ко мне и показал распухшую руку. Выглядело так, словно он сунул её в улей, предварительно вдарив по нему ногой. Я смял Мина в объятьях и оторвал от земли.
— Эй! Успокойся! Не так уж мне и больно! — он отстранился и спрятал руку за спину. — Не переживай! Помажу еловой мазью и всё пройдёт.
— Точно?!
— Точно-точно. Что там с трансформацией?
Текущее состоянии трансформации — 0,08 %.
До завершения трансформации — 98 дней 22 часа.
— Всё хорошо, — я улыбнулся. — Ещё девяносто восемь дней.
— Чего ж тут хорошего?!
— Мин, ты говорил про зелье, способное остановить тёмную энергию. А оно поможет, если человек стал тёмным?
— Не знаю, — Мин задумался. — Может быть. Но я бы не пробовал. Лучше пить зелье до того, как станешь тёмным. Оно предназначено для того, чтобы сдерживать тёмную энергию, а не уменьшать её.
— Отлично! — я хлопнул его по плечу. — Другого выбора у меня всё равно нет! Приготовишь зелье?
— А для чего я по-твоему за ягодами тролля ходил?
— И в правду! Тогда давай за дело, а я пока схожу за цепями!
— За цепями?!
… … …
Связку тяжёлых цепей я приметил в подвале мельницы ещё в первый раз, когда относил туда Гартею. Несмотря на ржавчину выглядели они надёжно. Звенья толщиной с большой палец удержали бы небольшой корабль, не то что человека…
Тащить железо без помощи Треула — та ещё морока. Благо, в запасе у Мина нашлось четыре укрепляющих горошины, которые подняли мою силу на восемь единиц. Мало по малу, перетаскивая по очереди концы, я дотащил цепь к краю холма. Там же я нашёл мощное дерево с диаметром ствола не меньше метра, северная сторона которого смотрела на Шэлес. Подойдёт.
Обворачивая цепь вокруг дерева, так чтобы с северной стороны остался промежуток сантиметров тридцать, я пытался представить: что такое быть тёмным. В памяти мелькали обрывки воспоминаний, ошмётки фраз. Беседа с охотниками на демонов, разговор с тёмным орком Хартом. Я понимал, что произойдёт с телом. Энергия Треула превысит Митру, конечности покроются бугристой коркой, а космический кисель едва ли не заменит кровь. Это ладно. Сейчас же меня интересовало умственное или психическое состояние. Смогу ли я мыслить? Осознавать, что я тёмный? К чёрту гадания! Я сделал последний виток вокруг дерева и сцепил концы тремя навесными замками, что нашёл в мельнице. Всего получилось девять полных оборотов цепи. Звенья лежали друг на друге, возвышаясь от земли до колена.
Мин сделал всё, как я просил. Зелье из ягод тролля он налил в прозрачные эластичные листья плюща и перевязал их лианой. Получилось что-то похожее на медицинские пилюли в мягких оболочках вместо зелий в привычных стеклянных колбах.
С недоверием глядя на обмотанное цепью дерево, травник подошёл и протянул мне две таких капсулы:
Зелье сопротивления тёмной энергии (среднее). Требуемый уровень Митры — 0.
Замедляет накопление тёмной энергии в теле.
Изготовлено из жабьих потрохов и ягод тролля.
— Отлично!
Проверив, оболочки на плотность и герметичность, я сунул капсулы в мешочек на поясе. Всё было готово.
— Что ты делаешь?
— Хочу повеселиться напоследок, — ответил я, просовывая ноги в щель между деревом и цепью.
— Я думал, мы пойдём к озеру Костров, — травник упёр руки в бока. — Тебе нужно попасть в место, где есть большое скопление энергии, чтобы ускорить трансформацию.
Мин подошёл ближе. Не удержавшись, я во второй раз смял его в объятьях. А это, между прочим, на два раза больше, чем в любой другой день. В горле стал ком. Как бы я не старался смягчить глоток, он походил на всплеск упавшего в колодец камня. Мин похлопал меня по спине. Он больше не был тем второуровневым простофилей со слезоточивым порошком, который использовал на все случаи жизни. Я обнимал сильного травника и делающего первые шаги алхимика. Странного, слегка оторванного от реальности, убеждённого в правильности самых нелогичных мыслей, но верного друга и неизменного компаньона. Весь путь на Отре я прошёл плечом к плечу с этим парнем. Мне было приятно осознавать, как сильно он вырос, и грустно, что наши пути расходятся.
— Спасибо, что спас мне жизнь!
— Да, брось! — я сжал Мина ещё сильнее. — Ты спас мне жизнь ни один раз.
— Я не об этом. Если бы не ты, я не поднялся бы к Алтарю Треула. Не поймал бы Цапа. Не помирился с Дарпинусом. Не встретился с охотниками на демонов. Не увидел озеро Костров. Не побывал в Шэлесе. Не изучил столько рецептов. Не стал бы алхимиком.
— Ты помог мне не меньше, чем я тебе.
— Я вернусь в Хандо и поговорю с Акротой.
— Отлично. Передавай ей привет. А теперь, пожалуйста, отойди к мельнице, — высвобождая Мина из объятий, я кивнул за спину. — Понятия не имею, что случится дальше, но лучше тебе где-нибудь спрятаться. На всякий случай…
— Ты знаешь, что делаешь?
— Нет.
— Отра всемогущая…
— Уходи! — я наклонился и просунул пальцы под нижний ободок цепи.
— Хорошо, — Мин прикоснулся к заблестевшему глазу, но тут же убрал палец. — Найдёшь меня в Хандо, когда закончишь!
— Опять ты за своё!
— Помнишь, где мой дом?
— Ещё бы…
— Пока, Тродос!
— Пока, Мин!
… … …
Дождавшись, когда травник спрячется за мельницей, я посмотрел на город. Красные ореолы Наблов, будто огненные муравьи, шуршали в руинах Шэлеса.
— Надеюсь, ты приведёшь меня туда…
С этими словами я наполнил руки тёмной энергией и поднял цепь весом в пару сотен килограммов. Тело дрогнуло, в голову ударил сквозняк. Холодный и бушующий ветер прорвался сквозь череп прямиком в мозг. Мир окрасился фиолетовым, будто я надел очки с цветными линзами. Пульсирующие волны распространились от головы к конечностям, а вместе с ними — непереносимый жар и зуд. Поначалу неприятные ощущения казались фальшивыми, надуманным, плодами воображения. Однако с каждой секундой жар и боль нарастали и спустя минуту полыхали в жилах так, будто по венам текла не кровь, а кислота. Боль сжигала меня изнутри. Не мнимая или эфемерная — настоящая, материальная и охрененно болючая боль. Боль от которой хотелось кричать, рвать и метать.
Я чувствовал, как теряю сознание. Не падаю в обморок с закрытыми глазами, а будто забываю всё. Сидящие в подкорке традиции, учения, принципы жизненные уроки и скопированное поведение родителей вымывались из сознания. Оно очищалось, становилось пустым, нетронутым, девственным.
За миг до того, как окончательно потерять управление, я разогнул колени и поднял цепь на высоту груди. Корка тёмного покрыла всё тело, взбугрив доспехи, разорвав бельё. Меня распёрло между деревом и намотанной цепью. Ржавые звенья впились в грудь. Дыхание превратилось в звериное фырканье, челюсти слегка разъехались из-за мутировавшего лица, перекосились зубы.
Боль всё нарастала. Хотелось кричать. Из горла рвались хрипящие рычащие звуки.
В глубине сознания зародилась мысль. Из задумки или намерения она переросла в навязчивую и неотступную идею: лишь причиняя боль другим, я смогу избавиться от своей боли. Вскоре я верил в эту идею настолько сильно, насколько она была нелогична. Перед глазами мелькнули красные ореолы Наблов — моё спасение от боли. Ублюдские тела, разорвав которые, я получу физическое облегчение. Я рванулся к ним, но меня что-то остановило. Долбанные цепи!
Мне не нужно было управлять тёмной энергией, чтобы переместить её в руку, ногу или плечо. Любое силовое движение приравнивалось к тёмному удару. Я рванулся влево, вправо, вперёд.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 13000/13000.
Физические усилия сопровождались вспышками магического киселя. Боль расползалась изнутри, а казалось, будто меня стягивали раскалёнными докрасна цепями. Будто загнанный в угол зверь, я метался из стороны в сторону, расходуя тёмную энергию. Впрочем, больше она не расходовалась. Наоборот — стремительно увеличивался её запас.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 22000/22000.
Больше всего я боялся, что исчезнет само понятие моего «Я», когда я стану тёмным. К счастью, этого не случилось. К несчастью — моё «Я» больше не способно было сдерживать природные и звериные инстинкты, а также противиться мысли о боли для других, которая принесёт облегчение мне. Я всё ещё находился в своем теле, но больше не управлял им. Мои собственные мысли находили лишь косвенное отражение в действиях, будто я передавал их через «глухой телефон» — искажёнными и с большой задержкой. Так, например, подумав, что с правой стороны цепи выглядят менее прочными, я постепенно заставил обезумевшее тело биться в том направлении.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 43000/43000.
Я по-прежнему мог читать всплывающие надписи и следить за ростом тёмной энергии. Иногда мне удавалось отвести взгляд от мерцающих ореолов Наблов в Шэлесе. Словно голодный хищник, я просматривал лес вокруг и силился оглянуться. Что-то подсказывало. Где-то позади, гораздо ближе, чем Наблы, есть кто-то или что-то, что поможет мне избавиться от боли. Нужно лишь догнать его и оторвать конечности. Можно расплющить его голову! Чем больше боли для него — тем меньше для меня!
Митра 9050/12000.
Темная энергия 71000/71000.
Звон цепей усиливался. С каждым рывком увеличивался размах колебаний. Я не особо-то верил в успех затеи тёмного. Разве способен человек разорвать цепь в девять слоёв? Ему и одна-то не по силам! Тем не менее жажда избавиться от боли была сильнее логики. Раз за разом тёмный долбился в цепи, испуская в воздух всполохи магического киселя.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 118 000/118 000.
Мучения длились долго. Очень долго. Прошло около часа, а по ощущениям от постоянной жгучей боли — не меньше суток. Треснула верхняя петля и разорвалась через три рывка. Вторая и третья разорвались вместе. Остальные растянулись и лопнули, будто их слепили из пластилина.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 1 624 000/1 624 000.
Тёмный освободился…
Армия Наблов стояла у западной стены. Тёмный рвался туда. Чем больше увечий, разорванных тел и переломанных костей, тем меньше боли. Меня он почти не слушал. Только из-за того, что расстояние до армии было около километра, я кое-как сумел переключить его внимание на Набла поближе.
Набл. Уровень Митры — 15 вышел из секретного прохода в стене. Мы приближались быстро. Заряженные темной энергией ноги несли нас, словно поезд, который набрал полных ход. До Набла оставалось пятьдесят метров, пришелец вскинул булаву и двинул навстречу. Я посоветовал тёмному уйти в сторону и ударить в челюсть, а он просто замахнулся и снёс Набла внешней стороной руки, будто ударом теннисной ракетки. Отброшенное тело врага ударилось о стену и сползло на землю, оставив отпечаток коричневой крови.
Вы нанесли 21 690 урона.
Набл. Уровень Митры — 15 убит.
Получено Митры — 0.
Митра 9050/12000.
Темная энергия 1 625 000/1 625 000.
Боль отступила. Надпись об убитом Набле, словно внутримышечное обезболивающее, сняло жжение. Я предпочел бы остановиться и перевести дух, а тёмный предпочел раскроить ещё пару голов, чтобы продлить наслаждение.
Мы ворвались в секретный переход и отбросили появившегося на пути Набла пинком. Враг отлетел метров на двадцать и сбил стоящего позади. Удара хватило, чтобы убить двоих. Я несся вперёд, будто перед глазами у меня стоял прицел. Попадающиеся на пути Наблы отлетали в стороны, падали и впечатывались в землю. Кажется, тёмный считал себя бессмертным, я же прекрасно осознавал обратное. В сражении один на один мы выигрывали за счёт силы и скорости. Полтора миллиона тёмной энергии — это как небольшая ядерная бомба в твоём кулаке. Наблы едва успевали нас заметить, как смертельный удар отправлял их к праотцам. Тем не менее, если мы окажемся в гуще замеса, урона и скорости не хватит. Я сконцентрировал внимание на секретном проходе. Что бы не делал тёмный, я изо всех сил внушал ему:
— Мы должны оставаться в стене! Двигайся по секретному проходу! Не сворачивай!
Убийство, будто наркотическая доза. И чем больше доза, тем лучше. Тёмный гнался именно за этим, впрочем, я не сопротивлялся. Тепло, эйфория, безграничная сила и ощущение хрупкости всего вокруг в разы лучше, чем пожирающая и сводящая с ума боль. Мы крошили Наблов налево и направо, будто перед нами появлялись тренировочные манекены, а не высокоуровневые инопланетные захватчики.
Удержать тёмного в стене не получилось. Скопление красных ореолов в одном из дворов Шэлеса приманило монстра. Их было семеро, они прижали к стене Бирюзового клинка. Наблы от тринадцатого до шестнадцатого уровней во главе с Набл-вожак. Уровень Митры — 22.
Истерзанный Бирюзовый клинок с красной полоской здоровья держал в правой руке меч, левую — вскинул над головой. Энергетические лучи струились из пальцев, образуя защитный купол. Наблы долбили в него булавами, мало по малу снижая толщину.
Бирюзовый клинок удивился не меньше остальных, увидев в захолустном дворике обезображенное чудище. Тёмный выбрал цель, а я мысленно потащил его к повозке. Мы пнули гружённую хламом телегу ногой, и двух Наблов сдуло, будто порывом ураганного ветра. Удар правой — и ближайший инопланетянин валяется в углу с перемолотыми в труху внутренними органами. Удары тех двоих, что кинулись в атаку, оказались не столь болезненным, какими я их себе представлял. Корка тёмного работала, как цельная чешуйчатая броня. Причём, против тупых булав Наблов, она работала особенно хорошо. Пропустив три удара, мы отдали лишь тридцать единиц здоровья, зато в отместку расколотили друг о друга головы врагов, будто пару грецких орехов. Нас обдало конфетти из крови и мозгов. Волна десятикратной эйфории прокатилась по телу.
Набл-вожак повалил нас на землю и ударом с разворота отбил кусок нароста с шеи. Его мы убивали медленно и мучительно. Прижав инопланетянина к земле, оторвали по очереди все конечности. Он умер, лишившись двух рук и ноги. Четвёртую конечность тёмный оторвал ради забавы.
Уж не знаю, передавалась ли моя улыбка на искажённую морду, однако я был доволен собой. Чем бы всё это не закончилось, моя выходка уже обошлась Наблам в два десятка бойцов. Тёмная энергия продолжала расти.
Бирюзовый клинок не верил своей удаче и улыбался, но не долго. Тёмный пробил защитную сферу ногой, будто мыльный пузырь. Он не делил людей на своих и чужих. Любая смерть приносит наслаждение. Доза за смерть Бирюзового клинка отозвалась в теле волнительным трепетом.
Мы двигались дальше по секретному проходу, убивая Наблов. Урон от некоторых ударов достигал тридцати тысяч, все чаще враги пробивали своими телами дыры в стене либо оставляли знатные трещины. Количество тёмной энергии близилось к двум миллионам. Развитие как таковое остановилось. Я не поднимал уровни Митры, не улучшал знаки и не получал новые, лишь благодаря способности «частица тёмного» непрерывно повышался урон. Два процента от двух миллионов — это сорок тысяч.
Просматривая активные эффекты, среди которых появился эффект «тёмный» с бесконечной длительностью и возможностью управления энергией Треула, я наткнулся на статистику о трансформации:
Текущее состоянии трансформации — 0,08 %.
До завершения трансформации — 98 дней 22 часа.
Мин говорил, что процесс трансформации ускорится, если оказаться рядом с большим количеством энергии. Не знаю, о каком количестве говорил Мин, но два миллионов тёмной энергии не ускорились трансформацию ни на процент. Впрочем, травник мог ошибаться, либо речь могла идти только о светлой энергии — Митре. Не важно. Я вернулся, чтобы насолить Наблам и ОВЗшникам, а Мин найдёт кого-нибудь другого для своих экспериментов.
Одно из ответвлений стены привело нас в тупик. Мы выскочили в небольшой пустой дворик, где тёмный на секунду замешкался. У меня было целых десять секунд, чтобы рассмотреть себя в отражении пыльного окна. Руки раздулись и взбугрились, словно крокодилья кожа или кора дуба. Ноги мало чем отличались, а торс я почти не видел за кожаным доспехом. Местами броня порвалась и разошлась по швам, но всё же кое-как прикрывала мутировавшее тело. Больше всего я боялся посмотреть себе в глаза. Я ожидал увидеть ящероподобного ублюдка с клыками и скукоженными каменным хрящиками вместо ушей, но всё оказалось не так плохо. Я походил на человека. Пускай в нём мало осталось от прежнего Тродоса: расширилась челюсть, вытянулся лоб, потрескались и потемнели губы, и всё же я был не насколько плох, чтобы пугать мной детишек. Монстра во мне выдавали разве что фиолетовые глаза.
Принюхиваясь, тёмный вскинул голову по ветру. Я разглядел главную дворцовую башню. Она стояла по правую руку всего в сотне метров. Тёмный учуял там большое скопление будущих трупов, которые принесут нам почти бесконечное наслаждение, и ломанулся туда. Я не сопротивлялся, наоборот — уселся поудобнее. Нам было по пути. Всё, что мне требовалось — немножко больше власти над собой…
Думается, проще было бы уговорить маугов водить хороводы и готовить слезоточивый порошок, чем принудить тёмного сунуть лапу в мешочек на поясе. Круша Наблов и стены на своём пути, тёмный то и дело отвлекался и отдавался наслаждению, вместо того, чтобы слушать назойливого умника. Как бы то ни было у меня получилось. Мы высыпали содержимое мешочка в рот и жадно прожевали.
На вас действует зелье сопротивления тёмной энергии (среднее).
Замедляет накопление тёмной энергии в теле. Длительность — 300 секунд.
Я надеялся, что зелье хоть немного увеличит мою власть над тёмным, но эффект превзошёл ожидания. Я заполучил тело обратно. Длительность эффекта суммировалась. В моём распоряжении было десять минут.
К главной площади я вышел с бордовым камнем на шее. Зелье Мина каким-то образом блокировало тёмную энергию. Частично я вернул себе внешность. Изменения костей были необратимы: широкая челюсть и высокий лоб. Но вернулся прежний цвет глаз, и исчезла мерцающая аура энергии Треула.
Сотни столпившихся Наблов смотрели на меня оскалившись. Мало кому понравился бы плетущийся по площади человек, выпачканный с ног до головы коричневой кровью. Тем не менее никто не осмелился напасть и даже препятствовать. Знамя с планеты Ви делало меня их союзником, и плевать, что ни я, ни они так не считали.
Сквозь дыру в стене я прошёл на внутреннюю площадь дворца. Тысячи трупов превратили землю в единый пласт человеческой плоти, по которой приходилось ступать, чтобы пройти к лестнице. В воздухе витал запах жжёного мяса, кружилась каменная крошка от наполовину обрушенной стены.
На лестнице стояли другие Наблы. Инопланетные захватчики с приписками: вожди, предводители и генералы отличались от одноликих рядовых. Эти носили громоздкие вычурные доспехи с зазубринами на плечах и спине. Святящиеся мечи, булавы, топоры. Офицеры начинались от тридцать пятого уровня Митры. У входа я встретил генерала с пятидесятым, Митра едва ли не струилась из его тела.
Прежде мне приходилось умирать на Отре. Не так уж и страшно, особенно, когда за дело берётся кто-то много сильнее тебя. Взмах меча, топора, кинжала, магического перста — и ты видишь надпись, которая отправит тебя обратно на Землю. Вместе с тем я боялся. Боялся продешевить. Каждый сделанный по лестнице шаг походил на удар в гонг там, где даже самый слабый шум карается смертью. Я поднимался по лестнице подобно заключённому, который идёт по коридору с сидящими по обе стороны бойцовскими псами. Они смотрели на меня, как на кусок никчёмного мяса. Призирали и скалились, но ничего не могли поделать. Амулет с бордовым камнем на шее, будто непоколебимый приказ хозяина «Фу! Сидеть!» не позволял сделать и шага в мою сторону. Я поднимался выше и выше, пока не вошёл во дворец.
На вас действует зелье сопротивления тёмной энергии (среднее).
Замедляет накопление тёмной энергии в теле. Длительность — 550 секунд.
В холе выстроилась очередь. Наблы самых высоких уровней и рангов цепочкой поднимались наверх в зал правителя. Будь у меня время — потоптался бы вместе с ними. Времени не было. Сделав морду кирпичом, я попёр наверх, ощущая спиной злобные и ненавистные взгляды. Оставив позади шесть лестничных пролётов и сотню офицеров, я протиснулся сквозь золочёные двери в главный дворцовый зал — обитель Прагиса.
Устланные ковры пропитались кровью, но тел не было. Внутри пахло ещё не остывшей смертью, хотя следов бойни почти не осталось, только изрубленная стена по правую руку и разбитый витраж. Поломанную мебель стащили в угол и накрыли шторой. Рядом сложили трофейное оружие Бирюзовых клинков. Пол, где остались опаленные пятна от заклинаний, кое-как прикрыли коврами и уцелевшей мебелью. О правлении Прагиса в зале напоминал лишь его подвешенный на стене труп.
Седобородого короля пригвоздили к стене здоровенным копьём. Оружие Наблов пробило не только самый надёжный доспех во всей Отре, но и на полметра вошло в стальную плиту — кованный фамильный герб Прагиса, который напоминал встроенный в стену сейф. Копьё болотного цвета жужжало, словно высоковольтный провод, а в воздухе от рукоятки тянулся светящийся след Митры. Голубоватый шлейф подобно следу пролетевшего по небу самолёта оставил в воздухе и запечатлел во времени траекторию броска, который положил конец тысячелетнему правлению Бирюзовых клинков.
Я поискал глазами того, кто оказался способен на подобный бросок:
Отакар. Младший Император. Уровень Митры — 92.
Он сидел на троне из изумрудного металла. На плечах лежали гигантские наплечники, шипы которых поднимались до середины головы. Бордовая корона, сложенная из камней, подобных тому, что висел у меня на шее, выделялась на фоне бледной кожи. Сплюснутое лицо Отакара выражало надменность, власть, величие.
Помимо Наблов в зале были люди: Даер, четыре мага с ним, Румли — лидер клана Кипящей крови сорокового уровня и Павиль. Уровень Митры — 22. Судя по всему Павиль — это и есть Павленко Илья — лидер Ордена Ви на Земле. Несмотря на невысокий уровень, относительно собравшихся в зале, он держался чуть ли не также уверенно, как сам Младший Император. Павиль носил плащ, похожий на колдовскую мантию, но не было похоже, что он умеет в магию.
Люди стояли по левую руку от Отакара, по правую — генералы Наблов шестидесятых и семидесятых уровней — восемь человек, силы которых хватило бы, чтобы сдвинуть планету со своей оси. Они опирались на полутораметровые широкие мечи болотного цвета. Думается, один из этих мечей и срезал каменную колонну диаметром метр, оставив идеально ровный торец.
Очередь из Наблов заканчивалась у трона. Офицеры шли на поклон к своему Императору и поздравляли с победой. В мутных глазах Отакара читалось наслаждение, хоть он и не подавал виду. Ответом на непонятное бормотание преклоняющихся Наблов было движение мускульной линии. Бугристое лицо вздрагивало, будто Отакар приподнимал бровь в ответ на слова своих воинов. Правая рука Императора лежала на подлокотнике, но вытянутой вперёд, чтобы приклоняющиеся могли коснуться её, а перепончатые пальцы левой руки сжимали шар — прозрачную сферу с красным кристаллом внутри. От центра к поверхности струились энергетические линии. Они хотели вырваться за переделы сферы, но кристалл их удерживал. Поверхность сферы колыхалась и бурлила, будто внутри кипела какая-то жидкость. Прежде чем отойти от трона, Наблы с трепетом и страхом бросали взгляд на собирательное ядро в руках Младшего Императора.
Генералы, люди и трон Отакара стояли за оцеплением Наблов-телохранителей. Двенадцать воинов пятидесятых уровней Митры носили чёрные доспехи и шлемы с узкими просветами для глаз. Глянцевая поверхность их щитов соединялась энергетическим полем, образовывая магический купол с проходом на ширину одного человека. К этому проходу и тянулась очередь. Один вышел — следующий зашёл.
На вас действует зелье сопротивления тёмной энергии (среднее).
Замедляет накопление тёмной энергии в теле. Длительность — 420 секунд.
Осталось семь минут. Четыреста двадцать секунд безжалостный убийца будет спать в моём теле, а затем проснётся. Не завидую тем, кто окажется в этот момент неподалёку. Тридцать тысяч урона — это не шутки даже для таких серьёзных ребят. Уж не знаю, что случится потом, но, думается, парочку офицеров прихвачу с собой, прежде чем в меня насуют железяк. И всё же этого мало…Подобраться бы к генералам…
Из окружения телохранителей вышел офицер. Внутрь впустили следующего. Наблы, будто машины на светофоре, начали занимать освободившееся впереди место, продвигаясь на шаг вперёд. Недолго думая, я впрыгнул в этот поезд…
Набл-вождь. Уровень Митры — 33 толкнул меня грудью. Я налетел на впередистоящего Набл-воевода. Уровень Митры — 28. Тот и другой пробурчали что-то на Набловском и заткнулись. У них под ногами мешался плевок седьмого уровня Митры, но амулет Знамя с планеты Ви творил удивительные вещи. Я уж было подумал — ломануться прямо через телохранителей. Если эта штука работает, почему бы ей не воспользоваться…
— Эй, ушлёпок!
Повернувшись, я увидел Юдора. Всего за полдня воин поднял три уровня Митры, достигнув девятнадцатого. Он стоял у стеночки, будто прислуга, готовый незамедлительно исполнить любую прихоть своего хозяина:
— Ты чего творишь?! — он покраснел и вздулся, однако его крик был не громче, чем шелест листьев.
В зале было пугающе тихо, Юдор боялся выделиться. Он махал мне рукой и кривил гневные рожи, но подойти так и не решился. Я сделал вид, что не замечаю его, хотя это было непросто.
Время неумолимо уходило, я насчитал перед собой шесть голов, когда мир вокруг стал фиолетовым… Треул тебя дери, что за…?! Мысленно я приказал тёмному бежать к телохранителям, хоть и знал, что он меня не послушает, а спустя секунду фиолетовый мир сменился прежним. Набл позади меня терпеливо ждал своей очереди, ничего не заметил и тот, что стоял впереди, и только лицо Юдора изменилось. Злость сменилась чем-то похожим на отвращение. Что он увидел?
На вас действует зелье сопротивления тёмной энергии (среднее).
Замедляет накопление тёмной энергии в теле. Длительность — 300 секунд.
Судя по всему, это был переход от действия одной капсулы к другой на пороге трёхсот секунд. Благо, всё обошлось.
Чем ближе я подходил ко входу, тем больше внимания притягивал. Мне входить через одного. Люди и парочка генералов с интересом и презрением впились в меня взглядами. Сто секунд. Набл-воевода произнёс речь, потёр Императору руку, посмотрел на собирательное ядро и вышел. Набл-телохранитель жестом пригласил меня внутрь.
Подойдя на расстояние вытянутой руки к Отакару, я почувствовал скопившуюся в воздухе энергию. Меня обдало теплом. Сам Младший Император вблизи выглядел странно. Он светился подобно яйцу, из которого вот-вот вылупится птенец. Митра пробивались из щелей доспеха, сочилась из-под ногтей, рвалась из трещин на коже, струилась паром вместе с размеренным дыханием. Тело Младшего Императора наполовину состояло из энергии, будто собранная по кусочкам плоть, которую скреплял клей Митры.
— Слава Ви! — произнёс я и коснулся его руки.
Текущее состоянии трансформации — 0,16 %.
До завершения трансформации — 96 дней 22 часа.
Смахнув надпись, которая чертовски заинтересовала бы Мина, я посмотрел на другую. Действие зелья сопротивления тёмной энергии закончится через десять секунд. Я дошёл туда, куда и хотел. Чтобы не случилось дальше, оно ляжет на плечи тёмного…
Отакар напряг мускульную линию на лбу, принимая мои слова. Поднявшись, я досчитал до трёх и вцепился двумя руками в собирательное ядро…
На вас действует зелье сопротивления тёмной энергии (среднее).
Замедляет накопление тёмной энергии в теле. Длительность — 1 секунда.
… … …
Тёмный внутри меня знал: если оторвать кому-нибудь руку — будет хорошо. Две руки — ещё лучше. Переломать шею и отфутболить в стену? Замечательно. Превратить кучку стоящих впереди людей в помесь рваной плоти и раздробленных костей? Просто чудесно… Он обязательно бы взялся за что-нибудь перечисленное, а лучше — за всё сразу, если бы не почувствовал в руках чистое счастье, Грааль наслаждения, бесконечные кайфы, цель жизни, превосходство над материальным и вечным.
Какое-никакое влияние над тёмным я всё же имел, и даже проверил это на практике: если что-то вдалбливать ему в голову постоянно и упорно, он послушается. Хочешь, чтобы тёмный свернул в конце квартала направо? Начни минут эдак за пять талдычить об этом, а лучше — придумай причину, по которой тёмный сам захочет повернуть направо. Такая схема работала с передвижением, ну и немного с выбором жертв, но всё это потеряло смысл, когда в руках у тёмного появилось собирательно ядро… Он пришёл к порогу, который определял смысл его жизни, цель существования. Зачем делать что-то ещё, если всё необходимое уже лежит в твоих руках? Будь у меня час, два, сутки или хоть целый месяц, мне не удалось бы убедить тёмного отпустить ядро…
Краем глаза я видел, как дёрнулись телохранители, в воздух взметнулись мечи генералов. Мускульная линия Отакара на лбу вытянулась струной от той наглости, что позволил себе этот червяк. Если сложить весь урон, который обрушится на меня через секунду, получим самое малое — пятизначное значение. Величина урона способна сдуть меня с Отры, словно муравья, потирающего лапки в надежде откусить кусок пожирнее от бегемота.
Пара десятков мечей, копий и булав разрезали воздух. В руках Даера родилась новая звезда, а его палец целился мне в лицо. Всё, что я мог сделать — отжать лягушку, которая детонирует находящуюся внутри меня взрывчатку.
Тёмный влил в руки всю энергию Труела, которой располагал. Два миллиона единиц тёмной энергии расплавили кожу на пальцах и, будто щупальца вонзились в собирательное ядро. Фиолетовые струйки энергии, подобно добавленным в воду чернилам, расползлись по шару и устремились к кристаллу. Отакар изменился в лице и, глядя с ужасом на сферу, разжал руку. Полусекундная пауза, а затем — взрыв!
Это был не тот взрыв, от которого калечит, обжигает или рвёт на части. Из собирательного ядра высвободились сотни миллионов Митры, но распространилась она словно в параллельном пространстве. Тёмный откинулся на спину, как и многие, кто стоял вблизи Отакара, но мы не получили урон. Яркая вспышка сопровождалась лишь коротким толчком.
Текущее состоянии трансформации — 100 %.
Трансформация завершена.
Вы получили класс — аморф.
Классовые навыки: возможность трансформировать тёмную энергию в Митру; возможность трансформировать Митру в тёмную энергию.
Глядя, как телохранители Отакара вскакивают на ноги и направляют оружие, я решил попробовать — трансформировать энергию. Мин вложил в это слишком много сил и не простит мне, если я просто так плюну на его труды.
5000 тёмной энергии трансформировано в Митру;
Уровень Митры повышен до 8.
Уровень Митры повышен до 9.
Митра 14 050/16 000.
Темная энергия 2 045 000/2 045 000.
Знак Митры «сильный телом» — улучшен.
Знак Митры «в гармонии с ветром» — улучшен.
Знак Треула «тёмный удар» — улучшен.
Знак Треула «частица тёмного» — улучшен.
Получен знак Треула «кожа тёмного».
Знак Треула «кожа тёмного» — улучшен.
А ну-ка ещё!
15 000 тёмной энергии трансформировано в Митру;
Митра 29 050/32 000.
Темная энергия 2 030 000/2 030 000.
Уровень Митры повышен до 10.
Уровень Митры повышен до 11.
Уровень Митры повышен до 12.
Уровень Митры повышен до 13.
…
Уровень Митры повышен до 18.
Улучшены знаки Митры: «сильный телом»; «в гармонии с ветром»; «тёмный удар»; «частица тёмного»; «кожа тёмного».
Получены знаки Митры: «плечом к плечу», «продолжение меча», «тихоходный», «рывок», «каменная кожа»…
Получены знаки Треула: «крик тёмного», «бросок тёмного», «прыжок тёмного», «титьки тёмного». Стоп, что!? Ой, неправильно прочитал — «тиски тёмного»…
Секундочку, а что, если…?
500 000 тёмной энергии трансформировано в Митру…
Надписи об улучшенных знаках Митры сыпались перед глазами, будто строки в бесконечном чеке. Его печатали где-то в подкорке моего сознания и прокручивали так быстро, что большую часть я не успевал прочитать. Знаки Митры на скорость и реакцию увеличивали базовые значения в десятки раз, отчего мир вокруг будто замедлился. Удары сердца я слушал с задержкой в одну-две секунды.
Названия новых знаков Митры и знаков Треула добавлялись в список изученных, подобно тому, как кто-то копировал текст из словаря синонимов и вставлял себе в файл. Список не помещался перед глазами, но продолжал расти. Из общего потока поступающего спама я вычленил кое-что важное, однако не сразу понял его значение…
Уровень Митры повышен до 102.
Митра 515 000/522 000.
Темная энергия 1 545 000/1 545 000.
У меня была ещё целая секунда, чтобы заняться своими делами, прежде чем копьё телохранителя вонзится мне в грудь. Ощущать Митру намного приятнее, чем тёмную энергию. Снизив тёмную, я избавился от боли и взял управление над телом. Пожалуй, стоит продолжить.
1 000 000 тёмной энергии трансформировано в Митру…
Копьё Набла я отбросил в сторону, поднялся на ноги и, использовав знак Митры «слабое место», остановил сердце ударом ладони в грудь. Брызжущий пеной изо рта телохранитель ещё не успел упасть, как его копьё, оказавшись в моих руках, лишило жизни четверых. Пользуясь знаками Митры «комбинация» и «змеиная ловкость», я сделал четыре выпада: пронзил два горла, разорвал правый желудочек сердца и располовинил мозг через глазницу.
Направленный магический луч Даера я остановил знаком Треула «купол тёмного» и, добавив к нему «зеркальное отражение», убил двух магов Даера, его же энергией. Главный маг Кипящей крови развёл руки в стороны, собираясь замутить зловещую абракадабру, но я шлёпнул его по лицу «тёмным хлыстом». Он улетел к дальней стене вместе с гурьбой ОВЗшников и Кипящих, а я занялся оставшимися телохранителями.
Семь копий и глянцевых щитов слились в единый организм, превратившись в нечто похожее на броненосец с торчащими наружу копьями. Сначала они отгородили меня от Отакара, а затем оттеснили к стене. Я дважды использовал «змеиную ловкость» и «точечный бросок», но моё копьё оставило на глянцевых щитах лишь пару царапин.
Атаки телохранителей мне не грозили. Сложенная конструкция из щитов служила в первую очередь защитой для Императора. Угрозы представляли генералы, но те не спешили. Перелистывая десятки полученных знаков Митры, я выбирал понравившиеся названия и применял их на телохранителей. И если «ослепляющая вспышка» и «холодящий рокот» выглядели уместно, то способность со зловещим названием «призыв пламени» показалась довольно комичной. На кончике выставленного мною копья загорелось маленькое пламя, будто подожжённый свечной фитиль или огонёк из зажигалки. И как мне это поможет? Разве что кто-нибудь из телохранителей подержит над огоньком своё копьё, и спустя пару минут «призыв пламени» сожжёт его, если не целиком, то обуглит рукоятку уж точно.
В конце концов я отыскал нужную способность. «Молот тёмного». Очень хорошая штука. Едва ли не лучшее, что я пробовал. Поднимаешь руку, и в кулаке материализуется фиолетовый молот. Можешь сделать его любого размера — метр, полтора, три, пять, да хоть десять, главное плати тёмной энергией. Я сваял хреновину, которая упёрлась навершием в потолок. Даже тот здоровенный орк в Разбойничьей деревне позавидовал бы моему размеру. Ударив дважды, я смял защитный купол телохранителей, будто жестяную банку молотком. Четверо погибли сразу, троих оставшихся раскидал точечными смертельными ударами.
Трансформация миллиона единиц тёмной энергии в Митру завершилась. Перед глазами замелькали тысячи надписей, среди который я отыскал наиболее интересующие:
Уровень Митры повышен до 176.
Митра 1 550 000/1 573 000.
Темная энергия 565 000/565 000.
Генерал восьмидесятого уровня Митры вращал мечом, будто лопастью винта подводной лодки. Быстро и мощно. Со спины его поддерживал генерал-маг. Одной рукой он удерживал защиту на атакующим, другой строил мне разные козни наподобие: ледяного пола, костяных рук, что лезли из мрамора и хватали за ноги, ядовитого смога и разъярённых коршунов. Ещё один генерал-маг сдул трупы телохранителей в сторону и выставил своего бойца — генерала с парой длинных тонких мечей.
«Божественной прочностью» я сделал своё копьё неразрушимым. Увиденное плохо укладывалось в голове, тем не менее деревянный черенок без труда останавливал металлические лезвия. Генералы навалились с двух сторон, осыпая ударами. Разряды молний, огненные вспышки, ледяные стрелы и разрывающие пространство метательные ножи каждую секунду долбились в «каменную кожу», «защиту хранителей», «кокон Митры» и «кожу тёмного», мало по малу снижая запас здоровья.
Здоровье 12 300/17 600.
Третий генерал с парой летающих кинжалов отрезал путь для отступления. Стоило мне раскрыться, как здоровье уходило со скоростью тысяча единиц в секунду, а через естественное сопротивление, блоки и защитные сферы я пропускал по пять сотен.
Здоровье 9 200/17 600.
Лишь Набл с летающими кинжалами осмеливался атаковать. Два других воина ближнего боя оттесняли меня к стене, позволяя развлекаться магам и стрелкам. Золотые лезвия кружили в воздухе, будто пчелы возле улья, раз за разом срываясь в пикирующей атаке. Одно вонзилось между лопаток, сняв тысячу двести единиц здоровья.
Здоровье 6 000/17 600.
Защитная тактика гнала меня прямиком в могилу. Нужно было что-то менять. В списке доступных способностей я нашёл знак Митры «дуэль» и взглядом указал на цель — генерала с парой тонких мечей. Способность поместила нас в непробиваемый купол, позволяя сразиться один на один. Генерал был хорош. Правильно двигался, ощущал положение на созданной арене и непрерывно вращал мечами, опасаясь моего удара на расстоянии. Он делал всё правильно, но у него был один недостаток. Он уступал мне сотню уровней Митры.
Способность тёмного «отчаянный бросок» позволила найти в непрерывном вихре вращающихся мечей временную лазейку. Я метнул копьё в идеально точный миг. Острая часть проскочила через лезвие меча и вышла из затылка, ударившись о внутреннюю стенку купола.
Следующим я вызвал на «дуэль» жонглёра мечами и применил сразу две способности. Знаком Треула «яд тёмного» я заполнил купол фиолетовым газом, а знаком Митры «в союзниках ветра» оттеснил отравляющие частицы на половину врага. Генерал бился в стенки купола и вслепую метал кинжалы на мою половину, но так и не осмелился выйти из отравленного облака, где я поджидал его с парой тонких мечей.
Знак Митры «потрясение» оказался очень эффективным против врагов ниже сорокового уровня Митры. Стоило мне топнуть ногой, как они все падали на землю. Способность не наносила урон, зато избавляла от десятков надоедливых заклинаний и метательных ножей. К тому же с его помощью довольно просто было отделять стоящих врагов от мелких рыбешек. Топнул ногой и, будто по команде, младшие офицеры валились на землю.
Пока я кружил в центре зала, оставляя в танце кровавый след на мраморе и коврах, Отакар метнулся к сундуку и достал ещё одно собирательное ядро. Я направил к нему два «тёмных щупальца» и послал вдогонку «дуновение гор» — воздушный удар.
Тёмные щупальца остановил один из генералов. Он выставил «щит на истощение». Способность создавала магический барьер в три раза сильнее обычного, а ценой тому было истощение общего количества Митры. Генерал отразил мой удар, но защита Императора обошлась ему в двадцать уровней Митры.
«Дуновение гор» должно было пригвоздить Отакара к стене, будто разогнавшаяся гружёная фура, однако по мере приближения заклинание ослаблялось. Воздух вырвался из моих рук, будто из пневматической пушки, но на полпути замедлился до ураганного порыва, а к Императору добрался лишь прохладительным ветерком. Силу «Дуновения гор» впитало собирательное ядро.
Сфера в руке Императора подсветилась, будто камин, в который закинули порцию топлива. Отакар переложил ядро в правую руку и направил в меня. Тонкая струйка энергии вырвалась из груди и устремилась к собирательному ядру.
На вас действует «Похищение Митры». Общий уровень Митры сокращается.
Скорость сокращения — 25 000 единиц Митры в секунду. Способность прерываемая.
— Гада напр удух! — прорычал Отакар, и все находящиеся в зале ринулись в атаку.
С помощью «дубляжа тёмного» я создал копии оружия. Два тонких фиолетовых меча появились в воздухе и принялись крошить подступающих врагов со мной на пару. Орда Наблов рвалась с лестницы. Впрочем, они не казались большой проблемой. Раз в десять секунд, по откату способности «потрясение», я укладывал их на пол, а когда офицеров набивалось слишком много, мочил огромным фиолетовым «молотом тёмного». Куда больше меня беспокоили пятеро генералов, что отгораживали Отакара, который присосался ко мне, будто вампир.
Похищено — 25 000 единиц Митры.
Похищено — 25 000 единиц Митры.
Уровень Митры снижен до 175.
Похищено — 25 000 единиц Митры.
Уровень Митры снижен до 174.
Промешкав всего пять секунд, я потерял восемь уровней Митры, а вместе с ними ряд крутых способностей. Пробиться напрямую через генералов к Отакару не получилось. Маги наделили оружие воинов силой Митры, уровняв их в прочности с моими мечами. Тогда я окутал генералов «ядом тёмного», но собирательное ядро всосало в себя газ, будто вытяжка. Тянущийся к сфере луч на миг стал фиолетовым и исчез внутри. Впрочем, концентрации тёмной энергии оказалось мало, чтобы нарушить баланс сил в собирательном ядре. Внутрь колоссальными темпами набивалась Митра.
Я попробовал ещё парочку массовых способностей: «повальное оглушение», «вихрь тёмного» и «внушение страха». Вихрем удалось ранить Набла. Два других заклинания рассеялись в воздухе и пополнили собирательное ядро. Спустя десять секунд мой уровень опустился до 156. Я вспомнил про «дуэль», с помощью которой мог перебить генералов по одному, и воспользовался ею дважды. Генерала с двуручным мечом убил, создав в куполе десятки копий меча, которые нашинковали Набла на маленькие кусочки, а мага прибил ко стене «рывком тёмного» и переломал в кашу «кулачной дробью». Два генерала стоили мне двадцати секунд времени:
Митра 615 000/625 000.
Темная энергия 565 000/565 000.
Уровень Митры снижен до 114.
Каждые две секунды я использовал «дубляж тёмного», призывая новые копии мечей. Фиолетовые клинки прикрывали тыл. Собирательное ядро отлавливало их по одному и засасывало в себя. Я попробовал дотянуться «дуэлью» до Отакара, но Император стоял вне пределов досягаемости способности. «Рывком тёмного» можно было сдвинуться к стене, а оттуда через ОВЗшников пробиться к Отакару. Пока я подбирал нужную комбинацию знаков, из доступных исчезли способности «дуэль», «дубляж тёмного», «потрясение» и «молот тёмного».
Мир окрасился в фиолетовый. Управление над телом переходило тёмному, но прежде чем монстр внутри меня бросился рвать на куски офицеров тридцатых уровней, я мысленно отдал приказ на трансформацию:
500 000 тёмной энергии трансформировано в Митру.
Уровень Митры повышен до 109.
Митра 575 000/580 000.
Темная энергия 165 000/165 000.
Увидев надпись о полученном знаке Митры «круговой всплеск», я тут же его использовал. Ударная волна энергии разошлась в стороны. В двух метрах от меня образовалась пустота, но всего на пару секунд. Счётчик уровней продолжил падать вниз.
Генералы, которые прежде лишь крутились под ногами, стали неожиданно сильными и почти сравнялись в скорости. Замешкавшись, я пропустил рубящий удар. Лезвие сорвало с руки кусок нароста тёмного, обнажив открытую рану на коже. Магическая рука Даера схватила меня за горло и принялась душить. Полоска здоровья отскочила в красную зону:
Здоровье 1 500/7 600.
Собирательное ядро высасывало из меня силы. Я пропускал всё больше ударов. Огненные шары и ледяные стрелы становились всё болезненнее. Общее количество Митры снизилось до двухсот пятидесяти тысяч, а уровень Митры — до семидесятого седьмого. Полоска здоровья неумолимо бежала влево, когда я услышал голос:
— Выпусти его! — Голос звучал в моей голове, но доносился извне.
— Что? — мысленной переспросил я, отбиваясь от разбушевавшегося генерала.
— ВЫПУСТИ ЕГО!
Властный и сотрясающих голос принадлежал Треулу. Быть может, это предсмертные галлюцинации? Я вспомнил его образ. Получеловек с фиолетовыми глазами, каменной короной и голосом, способным подчинять.
— ВЫПУСТИ ЕГО!!!
Здоровье 800/7600.
— Да и хрен с тобой!
465 000 Митры трансформировано в тёмную энергию.
Мир стал фиолетовым. Вернулась боль и навязчивая мысль о боли и смерти для других. Тёмный вернулся.
Позже я понял, что голос, прозвучавший в моей голове, был моим собственным голосом. Спутавшийся с воспоминаниями он прозвучал, как озарение. Голос вспомнил слова Блуна — мудрого охотника на демонов. Тот говорил, что уровень, который набрал человек прежде чем станет тёмным, останется с ним навсегда, даже если Митра обсохнет под ноль. Собирательное ядро отнимало Митру, снижая уровни, а трансформация работала по-другому.
В западной части Отры. В столице Шэлеса. Во дворцовой башне. В самом сердце клана Бирюзовых клинков. В зале, который прежде принадлежал королю Прагису. В обители почитателей Митры. На глазах у сотни враждебных захватчиков. Человек с планеты Земля перевоплотился в тёмного. Тёмного, которого прежде не видела Отра…
Тродос. Уровень Митры — 77. Тёмный аморф.
Знаки Митры перевоплотились вместе со мной, мутировав и усилившись. Простым «дуновением тёмного» я раскидал по лестнице десятки офицеров. «Каменная кожа» пропиталась энергией Треула, превратившись в кожу алмазную или ещё прочнее. Удары генералов снимали жалкие крохи. В ответ на сжатое горло Даера, я раздавил его голову, будто спелый помидор, раскидав мякоть и кожуру.
Юдор кричал громче других, обещая пристрелить меня на Земле. Я отправил к нему «тёмного паразита». Когтистая тварь метнулась по полу и забралась в горло. Крик угроз захлебнулся в стонах. Паразит добрался до сердца и вонзил в него сразу восемь лапок.
Луч из груди исчез, скользнув в собирательное ядро. Мы проследили за ним взглядом. Жажда добраться до светящего шарика с раем внутри, превысила жажду жизни. Сфера лежала в руке у Отакара желанная, будто кусок мяса для изголодавшегося пса.
«Рывок тёмного» раскидал генералов в стороны. Мы приземлились возле Императора и вытащили его руку из-за спины. Пальцы вцепились в собирательное ядро. Мы впустили внутрь полмиллиона оставшейся энергии. Отакар не отступил, и влил внутрь всю свою Митру. Ядро мерцало, искрилось и пульсировало, пока на раскололось на части, обдав окровавленный зал энергетической волной.
В эпицентре взрыва лежали два начисто лишённых энергии тела: тело Набла и тело человека…
Карине пришлось уйти на больничный. Больше двух недель мы жили в съемном доме за городом и каждое утро звонили родителям, нажимая кнопку вызова дрожащей рукой. Первые дни были сущим кошмаром. Мы шугались проезжающих мимо машин и вздрагивали от любых входящих звонков.
Саня каждый день наведывался ко мне во двор. Синий форд караулил у дома трое суток, а после исчез. Делая сторублёвые перечисления на счёт ОВЗшников, я слал им угрозы: фотографии написанных заявлений в полицию, скриншоты подготовленных электронных писем во все возможные СМИ, рассказывал, что я о них знаю, перечислял имена, фамилии, даты.
Кажется, шёл тринадцатый день нашего затворничества, когда мне позвонила Гартея. Она представилась Таней, отчего я не сразу понял, кто со мной говорит.
Гартея сказала, что они ушли. Наблы ушли. Один из восставших оставался в Шэлесе, когда всё случилось. Он видел, как в главном дворцовом зале произошёл энергетический взрыв, после чего выжившие Наблы использовали устройства для перемещения. Я рассказал Тане, что случилось в башне. Она посчитала, что боссы Наблов приказали своим людям возвращаться на Ви. Затраты на добычу энергии превысили возможную прибыль. Проект закрыли.
Гартея сказала, чтобы я не переживал по поводу мести или преследования. ОВЗ больше не существует. Через три дня после случившегося все устройства для переходов на Земле вырубились. ОВЗ прекратило своё существование, а инопланетная цивилизация разорвала с ними связь. В мести не было смысла. Она ничего не доказывала и ничего не меняла. К тому же без поддержки Ви, ОВЗшники стали обычными людьми.
Моё устройство для перехода потухло на третьи сутки, как и все остальные на Земле. Кнопка на корпусе издавала щёлкающие звуки, но ничего не происходило. Пульт превратился в бесполезную железяку.
Больше всего я жалел, что в последний раз не увиделся с Мином. Травник бы многое отдал, чтобы узнать, что его рецепт сработал. У него получилось сделать человека аморфом. Ещё больше он отдал бы, чтобы узнать, что его рецепт спас Отру…
… … …
— Машина приехала! — крикнула Карина, стоя с сумкой на пороге домика.
— Иду!
Я стоял на берегу небольшого дачного озера и держал в руках пульт. Вещица, которая позволила мне прожить ещё одну короткую, но яркую и запоминающуюся жизнь. Вещица, которая привела меня на другую планету. Вещица, которая изменила меня навсегда.
Замахнувшись, я прицелился в середину озера, туда, где неизвестная рыбёха пускала по воде круги.
— Поехали, Денис!
Я опустил руку. Нет, не сейчас. Вприпрыжку подбежал к такси.
— Выбросил? — спросил она.
— Нет.
— Почему?!
— Кто знает, — я сел в машину и закрыл дверь. — Быть может, когда-нибудь один наивный, но безумно целеустремлённый травник, найдёт способ со мной связаться.
— Куда едем? — Спросил таксист.
— Отвезите нас домой! — Ответил я и сунул пульт в рюкзак.