Хан стоял в кладовой и смотрел на полки с зельями, когда вошёл Дуг:
— Господин?
— Говори!
— Всё сделано, — Дуг подошёл ближе. Отчитываясь о деле, он привык смотреть боссу в глаза ну или хотя бы видеть его лицо, чтобы понимать реакцию. Этого требовал Хан, потому что не любил попусту трепать языком. — Я нашёл его и подселил червя.
Хан кивнул.
— После преломления его материя сделалась крепче. Стоит ли мне проследить, чтобы он умер?
— Не надо, — Хан помотал головой. — Пускай сражается, пускай мучается. А если и выживет, то жизнь его превратится в бессмысленное существование. Червь ломает всех, кто не достиг познания. Я буду даже рад, если он выживет. Отличный повод, чтобы выбраться из поместья, — Хан на секунду задумался. — Сколько я уже отсюда не выбирался?
— Несколько лет.
— Если он не сдохнет, то мы вместе найдём его и полюбуемся на то, что от него осталось. Червь, тем и прекрасен, что не всегда убивает. Он ломает волю, мнёт характер, уничтожает личность…
К счастью, я знал о черве достаточно и потому не совершил главную ошибку. Не начал с ним бороться. Забавно, но, когда эта мерзкая хренотень залезла в меня, я точно понял, что нужно делать. Меня охватила боль, тело рвало изнутри, казалось, внутри меня крутятся десятки вертолётных пропеллеров, кромсая внутренние органы и кости. И вместе с тем, я знал, что нужно делать и как нужно делать.
Тот ещё мазохизм. Но, если подумать, то червь решал мою проблему. Пораскинув мозгами, я пришёл к выводу, что Дуг умеет разыскивать людей по слепку материи. Они поняли, что я обитаю в городе Горняков, а конкретное место нашли с помощью Дуга. Дуг сканировал территорию вокруг и бегло разглядывал материи, сравнивая с моим слепком. Где они взяли мой слепок? Хороший вопрос, но учитывая навыки Хана, тот запросто мог провернуть что-то подобное.
Червь меня не убьёт. Это я понял сразу. После преломления я получил уникальную способность материи к восстановлению. То, что ломалось и сжигалось дотла, рано или поздно восстановится. Главное выжить. Вдобавок, против червяка у меня был ещё один трюк, но я решил его припасти…
Хан не дурак. Он понимает, что червь не означает стопроцентную смерть. Оставит ли он меня в покое, если я выживу? Может быть. Но только, если Хан увидит во мне пускающего слюни овоща, ну или хотя бы такого же сломленного человека, как Стекловар Микки. А если нет? Если они найдут меня и поймут, что я в порядке? Последует новая кара. Можно не сомневаться.
Вот только в следующий раз найти меня будет сложнее. Они будут искать материю по старому слепку, а я обзаведусь новым. Да, это будет больно, мучительно и близко к сумасшествию, но это позволит мне выжить и сыграть ещё раз, но уже по моим правилам.
Энергетический червь был типичным разрушителем и воином. Как и любой воин, он бесился, когда его противники давали отпор. Я не стал этого делать. Я отдал ему свою материю на растерзание и принялся смотреть, как он пожирает одно звено за другим и одну вторичную связь за второй. А когда подворачивалась возможность, я и сам ломал некоторые звенья, чтобы получить резкую прибавку к энергии. Пускал её на обезболивание, хотя работало плохо. Когда тебя режут во всех местах сразу, одним местным наркозом не обойтись.
Внутри себя я погряз с головой. Я был занят тем, что сознательно калечил свою материю, а потому не обращал внимание на то, что творится снаружи моего внутреннего мирка. Боль пожирала, не позволяла двигаться и здраво мыслить.
Изредка я возвращался в реальность и оценивал обстановку. Несколько часов или несколько дней провалялся возле остановки, затем меня куда-то отнесли. Кажется, то был медпункт или местная больничка для персонала рудника. На стене висел телевизор. По понятным причинам передачи я не смотрел, но иногда выныривал наружу, чтобы следить за датами.
Пять дней я провалялся в больнице. Приходили ли меня осматривать? Наверное. Но в те редкие моменты, когда я возвращался в палату, нас было двое. Я и телевизор над головой, который отсчитывал дни моих мучений.
Спустя неделю моя материя превратилась в руины. Хотя, нет. Больше она напоминала объеденный саранчой кустарник, от которого остались только корни. Всё былое величие и зелень переваривались в желудке у червя. Жалко, но ничего не поделать… Зато над корневищем материи я поработал основательно. Повыкорчевывал опорные звенья из одних мест и повтыкал в другие, разъединил тут и соединил там. Куст покорёжило очень сильно, и если в следующем году он снова взойдёт, то таким, как прежде, ему уже не стать.
Количество основных звеньев и вторичных связей меня не особо интересовало. Но что ещё оставалось, если не раз за разом пересчитывать остатки? Червь похозяйничал и оставил вот это:
Сила 1, Ловкость 2, Выносливость 1, Восприятие 3, Интеллект 2.
Ничего кроме капельниц, где, наверняка, был обычный физраствор, мне не делали. Внешне-то я выглядел нормально. Подсох и скрючился. Но это могли принять за обычную кому или истощение. В местной больнице и оборудования не было, чтобы диагностировать что-то серьёзное. Вот меня и не лечили. Валялся на койке, жив-здоров. Глазки закрыты, сердечко стучит ровно, лёгкие качают и прочее в таком духе.
Могли бы перевезти в больницу большого города. Готов спорить, что это практиковалось. Крот хоть и обделял горняков деньгами, но кадры ценил. Знал, что потерять опытного взрывника — значит снизить производство, а эти слова для него… Короче, добычу лучше не снижать. Особо ценных кадров возили в городские больницы и лечили за средства предприятия. Меня не отправили в город не только, потому что я на фиг никому не сдался, но и по причине надвигающейся разрухи.
В основном по телеку шла полная хренотень, но иногда я попадал на местные новости. Их вещали из соседнего города, а потому репортаж о событиях в городе Горняков не сильно беспокоил ньюсмейкеров, но и обойти стороной эту тему они не могли.
Так вот после убийства Крота в городе Горняков началась чуть ли не гражданская война. Массовые беспорядки в шахтах, грабежи, поджоги. Кое-как производство работало, но дышало на ладан. И уж заниматься во всей этой суматохе каким-то неизвестным горнорабочим (так я числился по документам) никто не собирался. Да, что там говорить, меня и переодели только на третий день.
Иногда я выныривал в реальность и чувствовал под собой утку. Нет, спасибо. Свои физиологические потребности придержу при себе. Проще потратить немного энергии, чем валяться потом в своём… и надеяться, что его быстро уберут.
На восьмой день я скормил червяку последнее звено ловкости. Скормил? Звучит подходяще. Хотя на самом деле, как такового червя не существовало уже давно. Едва он проник в меня, как тут же погиб. Выпустил ложную материю, которая и творила бесчинства.
Оставшаяся от червя материя походила на червяка. Поглощая мои звенья, она вытягивалась в длинную цепь, будто змейка. Наученный опытом я знал: отдам звено без боя, и червь займётся им на пару часов. Будто питон, который проглотил свою жертву и улёгся переваривать.
Задействовав всю энергию, я дотянулся до стула и взял свои вещи. Червь оживился. Движения тела раззадоривали его. Понимал, что жрёт не падаль, а живого. Времени немного, силы иссякнут быстро, а найти их для следующей попытки будет не просто. Я справился за минуту. Порыскал в кармане штанов и нашёл кулон, который мне подарил Стекловар Микки за миг до своей смерти.
Литейщик отдал мне кулон и назвал его гробницей. Тогда у меня не было времени над этим размышлять, но позже я понял. Стекловар Микки сказал, что кулон мог спасти его, но он нашёл его слишком поздно.
Вытащив кулон из кармана, надел его на шею. Объёмный чёрный ромб. Похож на классическую пирамиду, но с остриями с обеих сторон. Холодный и тяжелый. Он лёг мне на грудь, и через секунду чёрная энергия червя просочилась сквозь кожу. Будто вытяжка, кулон засасывал в себя ложную материю и тяжелел. Давил на грудь всё сильнее, и вскоре казалось будто там лежал не брелок, размером со спичечный коробок, а пудовая гиря.
Хвост червяка скользнул в кулон, и я почувствовал облегчение. Боль, к которой я привык, ушла.
Следующие два дня я чувствовал себя выжатой тряпкой. Пока боролся с червём тело и материя работали на пределе, а потом расслабились. Но главное — я избавился от червя. Искалеченная материя по обыкновению начала восстанавливаться.
— Ты в порядке? — услышал я человеческий голос впервые за почти десять дней.
В палату вошла медсестра лет двадцати. Расстёгнутый халат, под которым джинсы и кофта. Взволнована, но не похоже, что из-за меня.
— Получше, — соврал я.
На самом деле чувствовал себя хуже, чем прежде. Просто знал, что иду на поправку.
— Помнишь, что с тобой случилось? — она принесла новый пакет с физ раствором, но не стала его менять.
— Не-а.
— Ладно, не напрягайся. Давай я тебя посмотрю.
Похвально, что медсестра берёт на себя ответственность посмотреть пациента. По-хорошему должна была позвать врача, хотя я не настаивал. Пусть хоть всем отделениям смотрят. Если у них в штате нету человека, способного рассматривать материю, то ничего они не увидят. Тем более теперь. Перераспределив энергию, я снял бледность с лица, увлажнил губы и очистил от мути глаза.
Её звали Мейса. Она послушала меня, померяла давление, посчитала пульс. В общем и целом, стал понятен уровень медицины для шахтёров, хотя девчонку винить было не в чем:
— Извини, я бы взяла у тебя анализы, но с недавних пор мы не возим их в лабораторию. Кажется, с тобой всё хорошо. Не переживай.
Хотела погладить по плечу, но остановилась на полпути. Почему? Медсестра вполне могла подбодрить пацана. Будь у меня хотя бы половина прежних звеньев восприятия, я прочитал бы её на раз два. С простаками это довольно легко.
— Извини… а правда, что это ТЫ устроил переворот в горе?
Ах вот оно что! Пацан-пацаном, но, когда о нём ходят слухи о свержении многолетнего режима, он уже не выглядит обычным пацаном.
— С чего ты взяла?
— Ходят слухи…
К Кроту я ломанулся на эмоциях. О маске всё-таки нужно было озаботиться, хотя… Кто ж знал, как оно всё выйдет? Тогда в гору я ходил последний раз и рассчитывал поскорее убраться, а сейчас… На какое-то время мне точно придётся здесь задержаться.
— И вы верите?
— Не очень, — девушка улыбнулась. — Слишком ты молод.
— Так и есть. Я был рядом с Кротом, когда всё произошло, но не более того, — отмазка на троечку, но не признаваться же? Судя по тому, что творится в городе, люди не очень-то довольны свершившейся революцией.
— Хорошо, — Мейса улыбнулась. — Давай попробуем встать?
— Э-м-м, — не слишком ли она спешит? Встать я, конечно, смогу, но стоить это будет очень дорого.
— Нет, не можешь? — посмотрела на меня, почти извиняясь.
— Хотелось бы ещё полежать. Вы не могли бы…
— Давай на «ты».
— Окей, — я поправил подушку под головой. — Ты не могла бы рассказать о том, что творится в городе?
— Могла бы, но только если коротко, — Мейса пожала плечами. — Видишь ли медицинский центр рудника закрывается. Нам перестали платить, и половина сотрудников ушли. Мы остались и работали бесплатно, спасли много людей. Но сейчас здесь становится опасно, завтра мы уйдём все.
Так вот почему она спешила поставить меня на ноги. Так, стоп, опасно?!
— Опасно?
— Да. Нам ничего не говорят, но у меня в горе работает брат, поэтому я хоть что-то знаю. После убийства Крота сменилось руководство, и оно сейчас подавляет восстания рабочих. Почти каждый день к нам приносят раненных и… мёртвых.
— Чёрт…
— Мейса! — крикнул мужчина из коридора.
— Прости, — она все же решилась потрогать меня за плечо. — Нужно бежать. Набирайся сил и постарайся завтра встать на ноги.
— Хорошо. Знать бы куда идти, — пробормотал я, но Мейса услышала.
— Тебе некуда идти?
— Не бери в голову, я махнул рукой. Всё в порядке.
Она ушла, а я подумал: «было ли всё в порядке?». Так себе. В состоянии немощного я проведу ещё три-четыре дня, потом будет лучше. А оставаться в больнице — опасно. Пару раз ночью я слышал стрельбу. Подумал, что это звуки какой-то специальной техники. Ну мало ли чего в горе используют! Теперь убедился в обратном. На территории рудника стреляли, и временами эти выстрелы подбирались к медицинскому центру. Оставаться тут — не вариант. Одно дело, если меня найдут сторонники свержения Крота, и совсем другое — их противники. Хотя кто из них сторонники, а кто противники — не фига не понятно. С уверенностью можно лишь сказать, что кто-то с кем-то воюет. Но кто и за что?
Ладно. Планы поменялись. До завтра за мной приглядят, а потом каждый сам за себя. Значит нужно к этому подготовиться. Чем больше сил я скоплю, тем больше будет возможностей. Накрылся простыней и отключился.
Утром следующего дня Мейса и ещё две медсестры вышли на улицу и вывели меня. Раньше рудник кипел жизнью, туда-сюда ездила техника, и сновали люди. Сейчас он больше походил на брошенных рудник. По счастью медцентр стоял довольно далеко от основного въезда в шахту, и мы были в относительной безопасности.
От долгого взгляда в даль слезились глаза, и кружилась голова. Но я рассмотрел десятки снующих то ли охранников, то ли военных с оружием. Они провожали работяг из автобуса в гору.
— Сегодня немного успокоились, — сказала незнакомая медсестра.
— Надолго ли?
— Не знаю, пойдёмте в машину.
— Сайлок, тебя подвезти?
Ещё вчера Мейса навещала меня дважды. Немного рассказала про беспорядки в горе, но ничего конкретного. Стреляют, грабят и тому подобное. Вечером принесла еду. Одной врачебной заботой там не обошлось. Рис и рыба в домашнем контейнере. Свою что ли? Похоже. Я сказал, что мне и коктейль из глюкозы в вену подойдёт, но она настояла. Чем я удостоился такого внимания — без понятия. Сначала отдала свою еду, а теперь вот: «подвезти?». Впрочем, отнекиваться было не к месту:
— Было бы здорово.
Две медсестры потопали к фургону, а за ними — раненный в ногу мужик. Пока мы ждали машину, я хотел что-нибудь у него разузнать, но тот оказался в стельку пьяный. Оказалось, что он сын одной из медсестёр, а потому у него был безлимитный доступ к спирту.
Ухватившись за перила, я пошёл по ступенькам вниз. Первые три шага — более или менее, а затем — дикая качка и дрожь.
— Давай помогу! — Подхватила Мейса под руку.
Сиденья в фургоне стояли друг напротив друга. Мы с Мейсой заняли два по левой стороне, а другие медсестры — сидения справа. Та-а-ак… Что-то тут не то… Взгляды, которые я словил на себе, и близко не выглядели дружественными.
— Ну и чего ты тащишь его?! — Спросила медсестра Мейсу. — Разве мало, что мы…
— Просто подвезём человека в город!
Ага. Значит слухи обо мне всё же расползлись, а вот мнения сложились неоднозначные. Нужно как можно быстрее найти знающего человека и обо всём расспросить. В городе произошёл раскол. Чем быстрее я пойму, кто и на чьей стороне, тем лучше.
Водитель остановился, едва мы въехали в город и крикнул в салон:
— Пускай выходит!
Интересно. Встречаюсь с ним взглядами в зеркале заднего вида и вижу злость вместе с презрением. Ну спасибо, что хоть не на трассе между городом и рудником. Мейса попробовала за меня вступиться, но медсестры ей зашикали.
Открыл дверь и спустил левую ногу. Неплохо. Заранее подметил лавку и приготовился гнать к ней по инерции. Знал, что если отпущу ручку, то понесёт. Отстыковываюсь и рулю ватными ногами, носит из стороны в сторону, каждый шаг отнимает силы. Две трети пути остаётся позади, когда меня под руку вновь подхватывает Мейса:
— Пойдём, я тебя чаем напою.
Квартирка у Мейсы маленькая, но чистая и уютная. Однокомнатная, но переделанная под двушку. Она завела меня на кухню и поставила чайник. Улучив момент, когда она пошла в комнату, я обратился к материи и соскрёб по сусекам силёнок. Моё состояние: рухнуть на пол и неподвижно пролежать часов двадцать. Но мне многое подарили авансом, чтобы я поступил с Мейсой так по-хамски.
От облика медсестры ничего не осталось. Домашние штаны, бейсболка, тапочки. Под халатом разглядеть её фигуру не представлялось возможным, да и не место был. А сейчас она кидалась в глаза. Мейса — эдакая простушка, худенькая и невысокая, зато с характером. Если бы не характер, то те две матёрые медсестры прогнули бы девчонку под себя.
— Значит это всё-таки ты? — Спросил она и поставила передо мной кружку.
— Что?
Она улыбнулась и собрала в хвост россыпь каштановых волос:
— Лучше, но ещё недостаточно.
М-м-мм. Спросить ещё раз «что?». Нет, промолчу.
— К тебе вернулись силы, и теперь ты задумываешься, прежде чем что-то сказать, — я думал официоза стало меньше, когда она появилась передо мной в домашнем. Но после этих слов, официоз выпнули пинками под задницу.
— Ну знаешь, — я закинул ногу на ногу и тут же пожалел. Столько сил спустил в никуда…, но убрирать не стал. Пока мне было непонятно, что за игра ведётся на её кухне, а значит нужно держаться невозмутимо. — Чего только не ляпнешь, выходя из наркоза.
— Ты не был под наркозом.
— Наркоз, кома, не одно ли?
— Нет, не одно, — она наклонилась через стол и сунула свою ложку мне в чай. — Позволишь?
— Буду благодарен.
Достала пакетик и положила рядом со своим на блюдце. Признаться, мне стало немного не по себе. Она, конечно, хозяйка и всё такое. Должна чувствовать себя уверенно, но…
— Выйдя из комы, ты быстро понял, о чём я тебя спросила, а сейчас переспрашиваешь очевидное.
Чего она от меня хочет? Ну, допустим я Крота грохнул, что это меняет?
— Хочешь? — прошептала Мейса и погладила под столом мою ногу.
— Э-э-э-э…
— Извини. Не бери в голову.
Слегка покраснев, Мейса вскочила из-за стола и ушла. Слегка охренев, я глотнул чая.
Её не было десять минут. Будь мои звенья восприятия на месте, я бы услышал каждое слово за стеной, но их не было… Хорошо хоть услышал, что за стенкой есть кто-то ещё.
Беглым взглядом я окинул кухню. Если порыться в полках, можно нарыть что-нибудь полезное. А толку? Что я сейчас приготовлю? Глазунью и вареные сосиски? Рассчитывать на нормальное зелье, когда ни одно вторичное звено алхимии не взросло, не стоит.
На кухню Мейса вернулась не одна. Рядом с ней стоял парень чуть постарше, лет двадцать восемь — тридцать. Неряшливая борода, угрюмый взгляд, скрещенные на груди руки с пятнами мазуты или чего-то такого.
— Уверена, что это он?
— Да, — Мейса покраснела ещё сильнее и отвела взгляд. — Я проверила.
Брата Мейсы звали Дорох, но сам он представился Вахтовым. Кличка пошла от его запредельной работоспособности и желания работать по много смен без отдыха, чтобы больше заработать. Едва я его увидел, проскочила мысль, что попал в логово ко врагу. Вахтовой расправил плечи, хрустнул шеей и… протянул руку для рукопожатия.
Вкуривал я долго. Внутри у меня варилась каша из обломанных звеньев, а снаружи… фиг поймёшь. Какой-то эротический трюк Мейсы, её показная доброжелательность и брат, который пришёл на кухню и уставился на меня, будто я какой-то ценный экземпляр или бывши парень Мейсы, который сделал ей ребёнка, а сейчас отказывается от отцовства. Ну и мысли… Мне нужна была передышка, и мне её дали.
Вахтовой сел за стол и попросил Мейсу сварить ему кофе. Пока закипала вода, а затем в турке кипел черный напиток, я удостоился спокойствия и молчания. Вахтовой сверлил меня взглядом, что-то думал себе и изредка кривился. Я пил чай, смотрел в окно и крыл материю трёхэтажным матом, чтобы та отдавала все свои чёртовы запасы, иначе я просто сползу на пол.
— С кем ты работаешь?
Играть в дурака не к месту. Так или иначе Мейса мне помогла и приютила. Если они не собираются расчленить меня и съесть, то это уже лучше, нежели остаться одному на территории рудника, где развязалась война.
— У меня были с ним личные счёты. Я ни на кого не работаю и не участвую не в чьих провокациях. Крот попытался убить меня. Не вышло. Поплатился сам.
Вахтовый посмотрел на сестру, та пожала плечами. Что творилось с Мейсой я так и не понял. То она — заботливая медсестра, то — напористая подруга и защитница, то — похотливая…, то — девчонка-простушка с кружкой чая в руке.
— Значит ты, не заодно с Грифом, и это не по твоей отмашке он взял всё в свои руки?
— Нет, — я помотал головой. — Понятия не имею, кто такой Гриф, и что он взял в свои руки. Если ты думаешь узнать от меня что-то… Да что бы то ни было! Я тебе ничего не скажу. Верь — не верь, но в моём случае всё просто. Не было никакого плана, никаких рейдерских захватов или раскачки вашей рудниковой лодки. Я просто пришёл и убил ублюдка, который убил моих друзей и хотел убить меня. Вот и всё, но…
— Что, но?
Я задумался. Стоило ли мне ввязываться в эту игру? Один раз я уже попробовал. Не то чтобы я был уверен, что смерть Крота сделает горняков счастливыми, но думал, что хуже им точно не будет. А как получилось? Пока непонятно, как получилось. В этом и оставался вопрос. Либо я разбираюсь, что случилось, и ввязываюсь в игру, либо закрываю глаза и сваливаю.
— Если ты расскажешь, что случилось на руднике, то я подумаю, как вам помочь.
— Почему?
— Потому что с меня всё началось.
— Тогда пообещай, что ты выберешь нашу сторону, — влезла в разговор Мейса.
Брат с упрёком посмотрел на сестру, но не стал выгонять её из кухни, хотя было близко. Не стал, потому что вопрос она задала правильный. Правильный для него, но не для меня:
— Как ты себе это представляешь? — Мой взгляд больше не вгонял Мейсу в краску. Прошло время, и та превратилась в невозмутимую хозяйку. — Если у вас в планах пустить в гору газ и потравить всех работников, то, конечно, я не встану на вашу сторону. Я встану на сторону ущемлённых и пострадавших от нового режима.
— Это мы и хотели услышать.
— Тогда рассказывай, что творится в руднике, — Сказал я и залез в вазочку с конфетами.
— С какого момента начать? — Вахтовый глотнул кофе.
— Меня выруб… я вышел из строя сразу после смерти Крота.
— Об этом мы поговорим позже, — Вахтовый ухмыльнулся и посмотрел на меня из-подо лба. — . По поводу творящегося на руднике. Когда Крота убили, в горе начался переворот. И это хорошо. Мы уже очень давно ждали, когда что-то изменится. Но из мирного переворота он превратился в вооруженный. Но всё по порядку. Активисты и просто толковые мужики в тот же день собрали команду… Мы привыкли называть их бригадой, но для управления это слово подходит плохо. Будем считать их командой. Десяток мужиков, в основном начальники горных участков, сели за стол и попробовали решить, что делать дальше.
— Не думаю, что это делается именно так, — здесь мне близился семнадцатый год, а в своём мире я дорос до совершеннолетия. Молод и неопытен, но и того хватило, чтобы понять, что такие вопросы решаются по-другому. Не во времена викингов же живём. — Как минимум им нужен был юрист, а лучше — десяток юристов, а ещё лучше, чтобы все эти юристы были работниками вашего предприятия.
— Ещё один умник, — буркнул Вахтовик. — В горе не все умеют документы строчить и статьями прикрываться, но это не значит, что мы тупые. Юриста позвали, вот только проблема к тому времени назрела более серьёзная. В рядах у бригадиров произошел раскол.
— Извини, конечно, что перебиваю, но давай всё же начнём с юриста. Что он сказал? Думаю, от его слов во многом зависит, что мы будем делать дальше. И есть ли вообще смысл что-то делать.
— Юрист сказал, что сто процентов акций или каких-то других бумажек, уж прости в этом не разбираюсь, принадлежал Кроту. Детей и близких родственников у него не было. Это мы и так знали. Короче, по закону предприятие отходит городу, а значит мы имеем на него полное право.
— Ладно, — звучало до ужаса примитивно, но путь будет так. Наверняка, юрист притащил с собой кучу бумаг и впаривал о собственности, правах на землю, холдинг и так далее. Юристы — они в каком угодно мире — юристы. Ну и ладно. То, что я услышал меня удовлетворило. Сражаться на стороне закона всегда проще.
— Именно из-за юриста всё это и затянулось на три дня, — Вахтовик погрозил мне пальцем. — Тогда-то и начались первые кражи. Один начал материалы со склада таскать, второй — топливо. Волна халявы быстро захлестнула людей. До того, как бульдозерами не перерыли КПП, самые ушлые успели шесть единиц техники увезти. Начальники кое-как собрали своих людей, принесли оружие и организовали охрану, вот только далеко не все хотели порядочного исхода. Часть мужиков рассчитывали и дальше работать в руднике, чтобы кормить семьи, а другие были не прочь разворовать всё к чертям и разово хапнуть денег. Если бы мужики слушали юриста и дали ему столько времени, сколько он просил, то в горе бы уже ветер гулял, а мародеры срывали последние километры проводов.
Мд-а-а-а. Человек — то ещё животное. Стоило убрать всего одного человека, как послушные и вечно недовольные работяги превратились в разбойников и грабителей. Нет, не этого я ожидал, когда спускался в гору за головой Крота.
— Решить всё нужно было за неделю, а лучше — дней за пять, — Вахтовый сжал зубы и ударил кулаком по столу. Ударил не сильно, но достаточно, чтобы показать скопившуюся злость. — Всему помехой стал тупейший случай. Начальники участков голосовали за человека на пост временного начальника рудника, и голоса разделились поровну. Пять на пять. Вступили в полемику, начали доказывать и просра… упустили время. Из кабинета выполз мерзкий Гриф.
— Вот тут давай поподробнее, — междоусобицы в рабочем коллективе не казались мне проблемой. И даже наоборот — здоровая конкуренция способствует росту. Да и в целом хорошо, что мужики организовались, а не кинулись вместе с работягами грабить имущество Крота. Если организовались, значит взяли на себя ответственность. А если взяли ответственность, значит могли и рудник к работе вернуть. — Кто такой этот Гриф?
— Гриф — новый помощник Крота. Канцелярская крыса, клерк, бумажный червь! Занимался деньгами, кажется. То ли в бухгалтерии работал, то ли экономистом… Короче, человек ничего не понимающий в горном деле.
— И как же клерк, червяк и крыса помешал прожжённым мужикам?
— Привёл наёмников!
— Ого! — Я посмотрел на Мейсу. Та стояла чуть поодаль возле кухонной столешницы и слушала нашу беседу, уперев руки в бока, будто рефери или независимый наблюдатель. — Вот значит, кто эти вооружённые ребята?! И вот откуда стрельба, которую я слышал по ночам.
— Да! — Кулак снова сотрясает стол. — Пока мужики выбирали главного и думали, как возвращать гору к работе, Гриф взял всё в свои руки. В отличие от работяг, у Грифа был доступ к деньгам, а денег у Крота… Море!
— Понятно, — я допил чай и оставил кружку. — Крот был жадным до одури, а Гриф не особо парился по поводу чужих денег. Открыл кубышку и нагнал вооруженных парней.
— Хренов клерк, — Вахтовый подтянул к себе пепельницу и закурил.
— Ну а что случилось с начальниками участков? Рудник вообще работает?
— Начальники и бригадиры подняли работяг и устроили бунт, — Вахтовый выпустил дым, а затем приподнял рукав на левой руке. На коже красовалась касательное ранение от пули. — Не повезло нам. Чуть-чуть не хватило, чтобы дожать козлов. Мы загнали их в управление и думали замочим прямо в кабинетах, но те выстояли, продержались до утра, а затем пришла подмога. В первой партии наёмников было пятьдесят человек, тридцать голов мы снесли, но на следующий день приехала ещё сотня.
— Одарённые?
На моём вопросе Вахтовый осёкся. Одарённые не часто разговаривали с простаками, а в том, что я — одарённый Вахтовый вряд ли сомневался. Уж работяги, с которыми я дрался в горе и которые стали свидетелями кончины Крота, разнесли слух о пацане с незаурядными способностями. В этом я не сомневался.
— Одарённые — офицеры, остальные — простые люди.
Простаки себя «простаками» не называют. Хотя сами придумали для одарённых не один десяток кличек. От оскорбительных: уроды или мутанты, до не самых созвучных сокращений: оды и одоры.
— Бунт подавили, а людей…, — секундная заминка, — попросили вернуться на свои рабочие места.
— Попросили?
— Ага, — Вахтовый отвернулся к стене и выпустил дым. — Гриф сказал, если мужики на работу не вернутся, то могут валить из города, потому что жизни он им не даст. Вдобавок, на участках появились наёмники с оружием. Следят за порядком, и не разрешают болтать друг с другом.
Ну что ж. Спрашивать у Вахтового про уровни одарённых — бессмысленно, но из того, что я услышал, Гриф притащил много не самых сильных ребят. Подавил бунт массой. В принципе, ход правильный. Увидев массовку с автоматами, часть горняков ещё до стрельбы дала заднюю.
— Более или менее понятно… хотя главного я так и не услышал. Судя по твоему боевому настрою, и моему появлению в этой квартире, — я ещё раз посмотрел на Мейсу, на что та ответила короткой улыбкой. Ну и как её понимать? — Протестные настроения в городе ещё держатся?
Вахтовый скривил лицо, мол: «ещё спрашиваешь!» и затушил окурок в пепельнице. Дальше я хотел спросить про планы на будущее. Что они будут делать, если Гриф отступит или исчезнет? Первый раз у них не получилось удержать ситуацию. Они и между собой не договорились, а когда узнают, сколько денег лежит на счёте у Крота. Нет, они и так знают, что их там много, но, когда получат к ним доступ… Отложу этот вопрос до лучших времён.
— Значит Гриф — единственная проблема?
— Уже нет, — это Мейса.
Смотрю на неё, но та молчит. Обращаю взгляд к Вахтовому.
— Рабочие разделились. Гриф повышает зарплаты всем тем, кто признаётся ему в верности. Мужики подписывают какую-то бумажку о соблюдении дополнительных требований безопасности и поведения. Наш юрист сказал — что это туфта полная. Но для Грифа важен сам факт. Психологическое давление или подчинение, что-то такое… Подписываешь бумажку, и тебе в полтора раза увеличивают зарплату. Обязанностей у тебя не прибавляется, но и желание сопротивляться исчезает.
— И многие подписали?
— Больше половины
— Так может стоит всем подписать? — Новый босс увеличил зарплату в полтора раза. Разве не это основной показатель улучшения? Хотя, если Гриф экономист… Такие деньгами не раскидываются. Собьёт протестные настроения, а затем вернёт всё на круги своя.
— Гора принадлежит нам, а не какому-то бумажному червяку!
Ясно. Ответ Вахтового содержал куда больше, чем просто деньги. Протест был ещё и идейным.
— Ты сказал, ВАШ юрист? Ваш, это чей?
— Ополченцев.
— Поясни!
С Вахтовым мы говорил долго, не меньше четырёх часов. Спасибо Мейсе, та приготовила обед и накормила нас. Свою материю я выжал досуха. Едва там появлялся новый комок энергии, как я тут же его изымал. Я должен был не только выглядеть нормально, но и трезво мыслить. Было предчувствие, что прямо сейчас на этой кухне решается что-то важное. Пожалуй, так оно и было.
Сам Вахтовой оказался одним из ополченцев — группы людей, которая противилась режиму и ничего хорошего от него не ждала. Окей. Если бы мне предложили выбрать сторону, я бы поступил также. Оставался открытым вопрос о законности горняков присвоить себе рудник. Но если уж говорить откровенно, то у них прав было на порядок больше, чем у подвернувшегося Грифа.
Прежде чем мы перешли к разговору об ополченцах, меня поспрашивал Вахтовый. Я не придумывал велосипед. Сказал, что приехал из города, хотел найти литейщика, и вот на этом моменте и случились разногласия с Кротом. А потом: убитый Шустрик, взрыв на ранчо и так по накатанной. В конце мы оказались там, где оказались. Крот — в могиле, а я — еле живой в койке медицинского центра при руднике.
По глазам видел, что Вахтовый хочет спросить о способностях. Пару раз он начинал что-то спрашивать, но сбивался и мямлил. Вахтовый встретил меня не дружелюбно, но спустя время классовый авторитет его надломил. Как ни крути, а разный уровень значимости между простаками и одарёнными был, есть и будет. Зато о моих способностях спросила Мейса. Девчонка либо что-то скрывала, либо обладала по меньшей мере четырьмя личностями. Ну да ладно. Её я расколю позже, когда восстановится материя.
По поводу своих способностей особо не распространялся. Сказал лишь, что достиг стадии раскрытия, хотя и этого было достаточно, чтобы они пооткрывали рты. Ну а чего они ждали? Что обычный прохожий на стадии формирования в одиночку раскидает пару десятков горняков?
Перешли к ополчению. Я думал наш разговор подходит к концу, и чертовски этого ждал, а нет… С ополченцами всё было не менее мутно, чем с захватом власти Грифом. Как оказалось, как такового ополчения не существует. Тогда о чём он говорил?
— У нас нет лидера. Вернее, он есть, но мы его не знаем, — Вахтовый закурил уже третью сигарету. — Мы не знаем, сколько нас и какие у нас планы. Всё, что у нас есть — это общее желание перемен и свержения режима.
Слова Вахтового прозвучали, как какая-то брехня. Группа людей, которая что-то делает, но что — непонятно. Кто стоит во главе? Никто не знает. Ну здорово! Нужно понаблюдать за поведением Вахтового. Может, я не вижу самого примитивного… Человек вообще в своём уме? Может он — это и есть ополчение, а Мейса — его боевая подруга?
— Есть скрытый лидер, — словно услышав мои мысли, пояснила Мейса. — Он отправляет им сообщения и получает обратную связь.
— Раньше мы устраивали диверсии, — отобрал слово Вахтовый. — Обрушали проходки, ломали технику, вербовали людей. Но нас становится всё меньше. И если не изменить что-то прямо сейчас, то будет поздно.
— Понятно, что ничего не понятно, — я поправился на стуле и качнулся от усталости. Ещё полчаса, и всё закончится обмороком. — Мейса, Вахтовый, извините, но я хотел бы отдохнуть. Мне нужно набраться сил и всё обдумать.
Мейса посмотрела на брата. Ты посмотри на ней! Человек тут подыхает почти, а она… Вахтовый кивнул, и Мейса вышла из кухни.
— Сестра приготовит кровать, — пояснил брат.
— Спасибо. Ну и перед тем, как я отойду на боковую, нужно кое-что уточнить. Ты знаешь, кто лидер ополченцев?
Вахтовый помотал головой.
— А можешь договориться с ним о встрече?
— Вряд ли, но у меня есть одна мыль, где его можно найти.
Проснулся я утром следующего дня от того, что слегка испуганная Мейса трясла меня за плечо:
— Просыпайся!
— Что-то случилось?
— Нет, — она спрыгнула с кровати и предстала передо мной в лёгкой ночнушке из майки и шортов. Причём бирюзовые шорты почти целиком прятались за краем белой майки, отчего её худые ноги казались длиннее, чем есть на самом деле.
— Вижу ты в порядке! — В голове прозвучал укор. Женский такой укор с ноткой довольства. — Кофе будешь?
— Буду признателен.
Встал, потянулся и пригладил растрёпанные волосы. Осмотрел комнату. Проспал полтора дня, а значит доставил немало хлопот. Кровать-то в комнате всего одна. Женские вещи в шкафу указывали, что Мейса положила меня в своей комнате. Сама же спала на двух сдвинутых креслах. Неудобно поди. Хотя для такой дюймовочки два широких кресла… Если я и стеснил её, то больше своим присутствием. И почему она меня к брату не положила?
Умылся, стало лучше. От прохладной воды тоже, но в большей степени из-за материи. Пока я валялся в дрёмах, малышка трудилась. Вот, что значит, к хорошему быстро привыкаешь. Ещё позавчера радовался, что в состоянии на стуле ровно усидеть, а сегодня — жаловался, что ещё не восстановился. Энергии едва ли хватало на потребности всех немногочисленных звеньев, но по крайней мере она не высасывала силы из тела.
Посмотрел на новую структуру и приятно удивился. И даже больше. Изменилась до неузнаваемости, а если быть честным, то я прилично перебздел. Хватило бы и разрушенных двух третей материи, чтобы сделать новую структуру уникальной. Знал бы, сделал по-другому. Но где бы я нашёл второго червя, если бы не вышло? Да и терпеть всё это ещё один раз… Нет уж, спасибо. Главное, что материя радовала взрастающей с нуля структурой.
Сила 3, Ловкость 3, Выносливость 4, Восприятие 8, Интеллект 5.
А между первыми основными звеньями, складывались вторичные:
Вторичная характеристика физическое развитие повышена до 4.
Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 4;
Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 6;
Вторичная характеристика алхимия повышена до 7;
Вторичная характеристика восстановление повышена до 7;
Вторичная характеристика акробатика повышена до 6;
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 5;
Вторичная характеристика регенерация материи повышена до 5;
Вторичная характеристика скрытность повышена до 4;
Вторичная характеристика защита материи повышена до 3;
Выкарабкался и перезагрузился. Пора брать всё в свои руки. Настолько, насколько это было возможно. Вот только прежде нужно провести перекличку своей армии, если от той, хоть что-нибудь осталось.
— Доброе утро, Мейса, — я вошёл на кухню и оценил запах кофе.
Опа! А как же я сразу не заметил?! В груди у Мейсы светился бедно-желтый сгусток материи. Крохотный, чуть больше алычи. Думается, моя разваленная до основания материя позавчера не выделила энергии, чтобы её рассмотреть.
— Доброе.
— Не одолжишь мне телефон?
— На столе, — не задумываясь кивнула она, а затем развернулась и пристально посмотрела. — Кому ты хочешь позвонить?
— А это имеет значение? — Ну раз уж ты на меня смотришь, красотка, то и я посмотрю. Материя на стадии раскрытия, превалирующие звенья восприятия. Интересно. На восприятии держатся почти все вторичные звенья лазурного цвета. Видел их впервые.
— Прости, но я не уверена, что это одобрит брат, — она дёрнулась к столу, но я уже держал телефон в руке.
— Слушай, Мейса, я понимаю, что ты доверяешь брату, но и мне поверь. Как-никак это я подвинул Крота. И, к слову, сделал это почти в одиночку, — вернулись силы, а вместе с ними возвращалась уверенность. Побыл недельку в амплуа беззащитного ребёнка и хватит. — Если ваши ополченцы не созреют в ближайшее время, то придётся жить с новым режимом.
Говорил с ней не очень-то вежливо, однако ей понравился мой ответ. Причём подобное я заметил за ней уже не первый раз. Ей нравилось слышать слова уверенного мужчины, а мне так было даже проще. Мейса чуток помялась, потеребила прихватку и отвернулась к плите:
— Кому ты будешь звонить?
— Другу.
Набрал номер и вернулся в комнату. На том конце ответили после пятого гудка:
— Да?
— Ким, это Сайлок.
— Бля-я-я-я, — хмыкает. — Когда ты сдохнешь-то наконец?
— Сразу после тебя. Ты где?
— В Истове. Пытаюсь наладить общение с Восточными.
— И как?
— Пока не очень. Сам-то как? До меня дошёл слушок, что в город Горняков за тобой пришёл человек Хана. Правда, что ли? Почему ты ещё жив?
— Расскажу при встрече, — закрыл дверь в комнату, потому что на кухне что-то зашипело на сковородке. — Ты, кстати, почему свой город не спасаешь? Говорят, тут какой-то Гриф гнездо вьёт.
— Вот поэтому и не спасаю. Меня эта птица с распростёртыми крыльями точно не ждёт.
— Но ведь надо что-то решать.
— А надо ли?
— Что-то не нравится мне твой голос, Ким. Надо тебя в чувства привести, — мне и самому до прежних чувств было ещё далеко, но бодрило ощущение, что всё налаживается. Как после болезни или отравления. Лежишь, блюёшь целыми днями, а спустя пару дней, радуешься любой мелочи. Съел банан, не вывернуло — уже кайф. — Можешь приехать?
— Давай лучше ты ко мне, — в динамике шикнула бутылочная пробка. — Моё лицо в городе Горняков быстро срисуют, да и в целом… Какой смысл ехать?
— Теперь уж не знаю. Думал, услышу в трубке радостный голос подельника, а услышал нытьё…
— Иди в задницу, малой!
— Расскажи тогда, что с Восточными? Мы можем на них рассчитывать?
— Вот я и пытаюсь хоть что-нибудь из них выбить. Они суки должны нам сколько… Да они нам вообще всё должны!
— Спокойнее.
— Короче, тут рокировки с руководством, и из-за этого возникло недопонимание. Надеюсь, что утрясу, но это не точно. Приезжай. Вместе попробуем.
— Я подумаю…, — не похоже, что звонок решил хотя бы часть моих проблем. — Питон уехал?
— Да. Сразу же.
— Хорошо. Ему не стоит знать обо мне.
— Как скажешь.
Хан передал Дугу слепок моей материи, хотя ни разу меня не видел. Вот и делай выводы, Сайлок. Значит он обладает способностями, о которых я даже не догадываюсь. Ни Питу, ни Кумару, ни Бите и никому другому из Битников не стоило знать обо мне. Теперь, когда Хан узнал, что человек Битников и был сбежавшим алхимиком, особенно. Было бы здорово думать, что они подселили мне червя, и на этом всё. Я помучался, но выжил. Долг, вроде как, списан. Нет? Может и да, но рассчитывать на это я бы не стал. Хочешь не хочешь, а от Битников придётся отказаться. Ненадолго, а может и надолго… как пойдёт.
Ким тоже не обрадовал. Но делать что-то нужно. Вахтовый пока пробивает, как можно выйти на лидера ополченцев, хотя я на него не сильно рассчитываю. Ну выйду я на подпольного лидера, а если окажется, что он ведёт за собой всего пару десятков простаков? Что мне с этого? Воевать в открытую против орды наёмников? Без шансов. Можно было бы зайти с юридической стороны. Но только в том случае, если бы кресло рудника занял кто-нибудь из бывших начальников участков, а не Гриф. Этот небось первым делом бумажки правильные состряпал и в папочку уложил.
Как бы там ни было, войны не избежать. Ни с одними, так с другими. А потому не мешало бы обзавестись оружием или зельями. Дуг — зараза забрал мой рюкзак, где лежал редкий металл и телефон, но хорошо хоть в кармане остался один слиток. Металл тёмно-синего цвета, который я сразу не заметил на бархатной отделке сейфа и захватил, когда выходил из кабинета Крота. Вряд ли Крот хранил в сейфе барахло, а значит слитка должно с запасом хватить не только на мои нужды, но и на поддержку ополченцев, если потребуется.
Мейса накормила меня завтраком и ушла в комнату. Спрашивать её про материю я не спешил. Скоро мои звенья восприятия, да и в целом материя, придут в былую форму, и тогда я узнаю о ней больше, чем она знает сама.
Забавно, но утром спустя полтора дня она повела себя совершенно обычно. Примерила на себя роль медсестры, которая заботилась обо мне почти по-сестрински, хотя её голые до самых бёдер ноги нет-нет да напоминали о игре под столом.
Спросил, кому можно продать ценный металл. Мейса позвонила брату и дала мне трубку. Связь в горе была плохой, но всё же я расслышал главную фразу, которая мне не понравилась:
— Боюсь, что металл никому сейчас не нужен. У людей почти не осталось денег, сами своё добро в ломбард носят. Вот и тебе только туда дорога.
— Понял. Спасибо, — положил я трубку и передал телефон Мейсе. — Что обо мне говорят?
— Кто? — Удивилась она.
— Хочу выйти в город. Нужно ли мне прятаться?
— Не думаю, — она поджала губы и посмотрела в потолок. — Можешь очки надеть, а так… Люди обеспокоены своими проблемами. Никому ни до кого нету дела.
Вышел из дома, напялил очки и побрёл по улице. Городок не сильно изменился, во всяком случае — внешне. Всё также мало прохожих, всё также поздно открываются магазины и кафе. Пошёл десятый час, а горе-предприниматели, только расчехляли прилавки. Спешить некуда. Решил прогулять до дома Кима. Другой конец города, считай окраина, но ходьбы — полчаса от силы.
Пока брёл, задумался о глобальных вещах. Пока что я варился в проблемках одного крохотного города и чувствовал долг перед его жителями. Нужно помочь, если силёнок хватит. Сейчас тут всё плохо, но кто знает, чем это закончится. Денег в горе — не сосчитать, и если хоть малую часть их направить в город, то он быстро преобразится. Не буду лукавить, но и свою выгоду я с этого могу поиметь. Денежную. Хотя заглядывать далеко не стоит. Сейчас я большее походил на раненного туземца с копьём против засевшего в бункере Грифа с пулемётом.
Как бы там ни было основная проблема никуда не делась. Хан. Прикончить его выстрелом с запредельного расстояния через энергетические барьеры дома — всё ещё вариант рабочий, но теперь я потерял литейщика, а другой, если и возьмётся, то попросит за это слишком много.
Восприятие я развил достаточно. Если не хватит, докину временные звенья с помощью зелий. Но это уже детали, а упор сейчас нужно делать на вторичные связи защиты материи. Пока Дуг может обездвижить меня одним лишь импульсом, мне с ним не тягаться. К тому же, защита материи и против Хана поможет, наверное…
Дошёл к дому Кима и остановился через дорогу. Больше у Кима нету дома. На стоянке стояла чужая машина и поддоны с блоками. Пяток рабочих возводят забор. Времена стали опасные, вот люди Грифа и закрываются стенами. Пусть думают, что это их спасёт.
На обратном пути нашёл ломбард — крохотное помещение без окон. Сверху — вывеска с огромными буквами. Зашёл. Деревянный пол, бордовые обои и чёрная стойка для посетителей перед бронированным стеклом. Передо мной в очереди стоял мужик с часами, а через минуту позади пристроился остриженный на лысо пацан с мобилой, которую он ловко вертел в руке.
— Пропустишь по-братски?
Разворачиваюсь и даю понять взглядом, что нет. Хочется, что-то сказать, чтобы не доводить до конфликта. Но, что такому сказать? Дёрганный, напористый и до усрачки деловой. Молчу. Мужик с часами зависает у окна, выторговывая лишнюю десятку.
— Эй! — Бритый толкает в плечо. — Пропусти по-братски, малой! Мне пять сек, телефон скину без торга и умчу по делам. Идёт? — Не дожидаясь ответа, сунется передо мной в очередь.
— Нет, не идёт, — преграждаю дорогу. Тот цепляется за руку, а я слегка отталкиваю его к двери. Бритый кривит лицо и кладёт мобильник в карман.
— Следующий! — Орёт скупщик.
Сама судьба дарит простаку возможность уйти из ломбарда с целой мордой. Хотелось, конечно, преподать урок… Но разве он его выучит? Подхожу к окошку, пока бритый за спиной пыхтит и угрожает.
За стеклом сидит не толстый, но с тремя подбородками мужик. Видать, раньше страдал от лишнего веса, а с возрастом схуднул. Лишние килограммы ушли, а лишняя кожа — нет. Лет пятьдесят, с залысиной на всё голову и до предела наплевательским взглядом.
— Ты сюда пришёл меня рассматривать?! — Спрашивает, раскачивая набор своих подбородков.
— Сколько за это дашь? — говорить на «вы» с хамлом я не собирался, а, чтобы он за лоха меня не считал, добавил кое-что о металле. — Редчайший металл на рынке. Используется элитными литейщиками для изготовления эксклюзивных предметов. Вес слитка — пятьдесят граммов.
— Уж как-нибудь без тебя разберусь! — Показывает будто ему не интересно и забирает из приёмника слиток. Слежу за реакцией. Интересно. Ещё как интересно.
Во время нашей первой встречи с Кротом, когда пушки ещё не пошли в дело, я пришёл к нему за металлом. Тогда жлоб в своей конуре предлагал мне три куска по пять граммов за миллион. Выбора у меня не было, и я согласился. Стоимость Крот завысил раза в два, не меньше, а значит плюс-минус адекватная цена за пятнадцать граммов — полмиллиона. Скупщик в свою очередь срежет за срочность и так далее, но если предложит хотя бы восемьсот тысяч, то я соглашусь. Нужны деньги.
— Пятьдесят тысяч, — отвечает и смотрит мне в глаза.
— Что?! Ты издеваешься?
— Не хочешь, как хочешь, — отвечает говнюк, но слиток из рук не выпускает.
— Восемьсот тысяч!
Упс! Крикнул слишком громко, и Бритый за моей спиной перестал пыхтеть. Сначала закашлялся, а затем притих.
— Ха! Малец, ты хоть раз такие деньги в руках держал?! Восемьсот! — отвечает Скупщик, сидя за бронированным стеклом.
— Возвращай слиток, клоун!
— Пятьдесят тысяч — это хорошая цена! По тысяче за грамм. Соглашайся, а то знаю я вас. Нафантазировал себе чего-то… Сейчас пойдёшь часик погуляешь и снова вернёшься, но тогда я столько не дам!
— Давай сюда слиток. Разговор окончен!
— Даю-даю, — крутит металл вспотевшими пальцами, оставляя на нём жирные отпечатки. — А ты где его взял, кстати? Украл?!
— Слушай, ты, — стучу косточкой в бронированное стекло, — рыба аквариумная! Давай сюда слиток и не зли меня!
— Ну точно украл! — Нажимает кнопку, и приёмный ящик блокируется. Вот же кусок… — По закону ломбард должен сообщить в полицию, если на продажу принесли краденное. Знаешь об этом?
— Гони сюда металл, кретин! — Трижды бью кулаком в окно.
— Всё ясно! Вор, а ещё и грабитель! Вызываю людей Грифа, чтобы те навели порядок, а заодно и разобрались, откуда у тебя этот металл! — Достаёт телефон. — Или разойдёмся по мирному?
— Что?!
— Даю сорок тысяч с учётом этого небольшого недоразумения, и мы расходимся. Согласен?
— Какой же ты…
— Не наговори лишнего, а то цена опустится до тридцати!
— Ладно, — цежу сквозь сжатые зубы. — Давай. Свои. Ссаные. Пятьдесят. Тысяч.
Из ломбарда я вышел заведённый и озлобленный. Мог успокоиться с помощью энергии, но не стал. Ведь именно из-за не хватки энергии и недоразвитой материи, я и дал заднюю. Будь я в прежней форме, бронированное стекло меня бы не остановило. Вырвал бы его с корнями, а говнюка накормил бижутерией, которую ему приносят люди.
— Эй!
И этот ещё! Ищет приключений на свою жопу! Оглядываюсь, на улочке никого. Один только Бритый стоит по левую руку и светит раскладным ножом. Во второй руке он зачем-то держит телефон. Позвонил кому-то? Или взял, чтобы лучше развесовка была?
— Кыш отсюда! — Фыркнул я и махнул рукой, будто намеревался прогнать надоедливого кота-попрошайку. В принципе, примерно так оно и было.
— Малой, ты пойми! — Натужно выводит слова, как будто от этого они станут значить больше. — Не хочу тебя резать, молодой ты ещё. Давай двадцать тысяч, и разойдёмся по мирному. Только я тебя прошу, не глупи. А то…
В качестве примера он два раза ловко раскладывает и собирает нож бабочку.
— И это должно меня впечатлить? — Киваю на телефон. — Ты лучше братве своей позвони, так надёжнее будет, а то трясёшься весь, как девка.
— Ну и дурачок же ты, — улыбается, хотя страх проскальзывает. Но денег хочется очень сильно. — Ведь мог уйти целым, а так я всё заберу.
Вытягивает нож, будто фехтовальщик шпагу, и медленно приближается. Какие-то странные движения плечами, раскачка на коленях, ещё немного и получится боевой танец туземца возле костра. Улыбается, бровями играет, оскаливается.
Выбрасываю левую руку и бью сверху-вниз. Ну как бью… дурацкий такой мах получился, будто я отбиваю пять по подставленной ладони. Энергии вложил немного, но простаку — за глаза. Рука отваливается вниз, а раскладной ножик прыгает по тротуару.
— Ну и что ты уставился на меня, придурок? — Лупает глазами и поглядывает на ножик. — Что дальше?
По глазам вижу, что он всё понял: добыча — не по шансам, но не отступает. Ну и зря. Не то у меня настроение, чтобы нянчиться.
Настигаю прыжком и пробиваю в живот. Хмыкает и сгибается в зюзю. Добавляю коленом в нос, но без энергии. Выпрямляется и подносит ладонь к ноздрям, чтобы кровь не заляпала майку. Отходит. Наступаю на кроссовок, и Бритый валится спиной на дорожку. Ещё в воздухе выхватываю из левой руки тот самый телефон, который он пришёл сдать в ломбард, и разбиваю его в десяти сантиметрах от его головы.
— В следующий раз доверяй интуиции. Ты ведь сразу понял, что дел со мной лучше не иметь. Так?
— Ну да…
— Так чего полез?
Жмёт плечами и хлопает глазами.
— Денег хотел?
— Ага.
— Ну попросил бы ты пятёрку, — достаю из кармана скрученную пачку от Скупщика.
— Правда?
— Нет, конечно, мудак! — Пинаю его под задницу и прячу деньги в карман. — Ещё раз попадёшься мне на глаза — руки на узел завяжу! Понял?!
— Понял-понял.
Разворачиваюсь и иду к центру. Бритый ещё пару минут лежит на пешеходной дороже и вкуривает, что с ним произошло.
Как я ни старался подавить злость без энергии, не вышло. Прошёл три квартала и на каждом перекрёстке порывался вернуться к Скупщику. Успокоился и смог подумать о чём-то другом, только когда направил энергию в нужные участки мозга. Тут же прорезался и здравый голос: «Раньше нужно было думать. Теперь, когда ты бумагу о продаже подписал, прав на металл у тебя больше нету!». Вот же разводила и мошенник!
Сам того не заметив, я пришёл на местный рынок. В первой же палатке купил кепку и нормальные солнечные очки вместо узкой безвкусицы Вахтового. Хоть Мейса и сказала, что до меня никому нету дела, в том смысле, что вряд ли случайный прохожий свяжет простого пацана с тем самым одарённым, который избавил город от обозревшего капиталиста Крота. Но кепку и очки я прикупил. Лишними не будут.
По рынку прошёл чисто ради интереса и был чертовски удивлён, когда нашёл там палатку с ингредиентами. Сразу и глазам своим не поверил. Нафига в крохотном городке, где одарённых по пальцам перечесть, а алхимиков и в помине не найдёшь, палатка с ингредиентами? Ответ крылся в табличке над палаткой: «Лечение травами». Ах вот оно что!
Местного лекаря звали Хопфан. Забавный старикашка. Одарённый, к слову. Медленный, худой и с длинной козьей бородкой. На удивление, материя его в большей степени была развита в ловкость и выносливость. Почему он выбрал работу с ингредиентами и травами? Вопрос.
Чтобы не выглядеть недружелюбным, я спросил:
— Что есть на продажу для общего оздоровления?
И тут понеслось! Хотя нет, не понеслось, поползло! Хопфан включил торгаша и начал монотонно перечислять свои товары, давая по каждому развёрнутое описание. Кажется, он дошёл до третьей банки, когда я просмотрел все его товары и разобрался с содержимым. Благо вторичных связей алхимии к середине дня взросло уже пять штук.
Буду честен, я ожидал худшего. Что стоило старику впарить незнающему человеку любую банку с травами и сказать, что она поможет от любой болезни? Но нет. Хопфан оказался порядочным и понимающим в травах. Те банки, на которые он указывал, на самом деле помогали в тех проблемах, которые он называл. Другое дело, что во многих из них были очень плохие пропорции. К примеру, две на взгляд обывателя одинаковые банки с травами обладали огромной разницей в эффекте. Но Хопфану такое разобрать было не по силам.
Меня не интересовали ни лекарства от язвы, ни травы от мигрени, ни порошок от сыпи, ни соломка для успокоения. И всё же я набрал аж на две тысячи. Старик сам признался, что я сделал ему месячный оборот.
В основном я взял стандартные красные, зелёные и синие цвета ингредиентов. Но среди прочих попались и некоторые любопытные, например: жёлтые и фиолетовые. Там же на рынке купил рюкзак, куда и складировал ингредиенты. Пятьдесят тысяч — деньг немаленькие. Вполне себе приличные, а значит о насущных расходах я мог не париться. Но как не париться, когда тебя развели в лучшем случае на семьсот тысяч, а скорее всего — на миллион или полтора?
Вернувшись в квартиру, я застал Мейсу за книгой. Причём, именно «застал», иначе не скажешь. Я заглянул в комнату и заметил, как она в спешке прячет книгу. Передал энергию в восприятие и зацепился взглядом за корешок: «язык мимики».
— Что читаешь?
— Да так, — она убрала книгу в тумбочку и стрельнула взглядом. — Стучаться учили!? Ты всё-таки в комнату к девушке заходишь?
— Извини, — я пожал плечами. — Просто в последнее время мы стали близки…
— ЧТО?!
— Не бури в голову!
— Послушай, Сайлок, не знаю, что ты там себе надумал, но тот жест на кухне, это… Я тоже одарённая.
Знаю, дорогуша, знаю…
— Правда, что ли? Ну тогда это полностью оправдывает твоё домогательство.
— Домогательство? — Улыбается. — Ну пусть будет так, но оно объяснимо.
— Как?
— Я развиваю навыки чтения языка тела, — достала из тумбочки книжку и показала мне. Спасибо, но я уже посмотрел. — Если смотреть внимательно, то по поведению человека, его мимике, интонации и словам можно понять намного больше, чем он говорит на самом деле.
— Слушай, Мейса, не надо.
— Не поняла?
— Просто скажи, что я тебе понравился. Ты, кстати, тоже в моём вкусе. Зачем выдумывать весь этот цирк с чтением тела. А что будет в следующий раз? Попросишь меня раздеться, чтобы мимику ниже пояса рассмотреть?
— Ха! Да кем ты себя возомнил?! — Градус близок к кипению, но ещё недостаточно. — Чтоб ты знал, но не все одарённые горазды убивать и крушить стены!
— Предлагаю тебе больше не ютиться на кресле, а перебираться в кровать, — киваю в сторону. — Вместе будет теплее.
— Да причём… Сдался ты мне! Я сделала это, чтобы вызвать у тебя неожиданные чувства и с их помощью понять: говоришь ты правду или лжёшь!
— Ну да, ну да, а в свою комнату ты меня тоже ради эксперимента поселила? — Почти готово. Рассердилась, немного оскорблена, негодует.
Подходит ближе:
— Ты думаешь, что я…?!
— Всё-всё-всё! — Поднимаю руки. — Теперь мы квиты!
— А?
— Ты посмотрела на меня, а я — на тебя. Объём твоей материи довольно мал — три или четыре относительных единицы, поэтому рассмотреть вторичные связи не так просто. Но ты отдала достаточно эмоций, чтобы подсветить свои лазурные связи дедукции. Прости, если заставил тебя, чувствовать себя неловко. Но тебе бы тоже не помещало попросить у меня прощение.
— Э-м-м-м, — растерянной она показалась ещё красивее. — Извини…
— Нет проблем. Хотя вопрос по поводу комнаты остаётся актуальным.
— Что?
— Ничего-ничего. Я погремлю у тебя на кухне кастрюлями?
— Э-э-э… да.
— Спасибо. Ты очень добра ко мне.
Материя восстанавливалась не по дням, а по часам. Последними взросли два звена интеллекта, и я ими воспользовался. Пораскинул мозгами и предложил несколько версий странного поведения Мейсы, а когда заметил название книги, всё сошлось. Её я позлил, чтобы лучше рассмотреть новые для меня вторичные связи дедукции. Они, к слову, тоже строились между восприятием и интеллектом и могли быть полезными.
Высыпал содержимое рюкзака на стол и разложил по кучкам ингредиенты одних классов. Можно было хорошенько подумать и не менее хорошенько поработать, чтобы получить зелье с высоким КПД, но я выбрал вариант по проще. Испорчу много трав, выкину почти треть в виде осадка, но закончу за полчаса.
Так и вышло. Сделал зелье, помогающее восстанавливать материю. Выпил целый литр, и к вечеру материя восстановилась почти полностью:
Сила 6, Ловкость 6, Выносливость 6, Восприятие 18, Интеллект 9.
Вторичная характеристика физическое развитие повышена до 10.
Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 10;
Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 11;
Вторичная характеристика алхимия повышена до 12;
Вторичная характеристика восстановление повышена до 12;
Вторичная характеристика акробатика повышена до 11;
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 10;
Вторичная характеристика регенерация материи повышена до 10;
Вторичная характеристика скрытность повышена до 7;
Вторичная характеристика защита материи повышена до 5.
Вахтовый вернулся как раз, когда Мейса заканчивала с ужином. Скинул ботинки и ринулся прямиком ко мне.
— Я кое-что узнал.
— Отлично.
— Один надёжный мужик нашептал, что лидер ополчения по субботам играет в покер.
— Вот как. И кто он?
— Я не знаю. Есть лишь предположение, что он один из тех, кто собирается за закрытым столом, — Вахтовый посмотрел в сторону плиты и жадно втянул носом запах жаренного мяса. — Может получится узнать у них?
Я глянул на Мейсу, но шутить не стал, что она бы могла «разговорить» мужиков. Хм-м-м. А у Вахтового, кстати, материи не было. Как так получилось? У брата с сестрой… Ладно, не об этом.
— Сколько их?
— За столом собираются восемь человек. Люди всегда одни и те же. Но если у кого-нибудь что-нибудь случится, тогда берут замену.
— Можем исключить кого-нибудь наверняка?
— Только если Гончара, — Вахтовый поморщился. — Азартный до безумия. И ходит туда, чтобы позволить другим выиграть его деньги. Ему точно мозгов не хватило бы, чтобы управлять подпольем на тысячи… ну или хотя бы сотни человек.
— А остальные?
— Про остальных не знаю.
— Значит, Гончар из них самый азартный?
— Ага, — Вахотвый проглотил слюну, поглядывая как Мейса накладывает еду. — И не самый умный. Этот дурак получил на халяву долю в ремонтном цехе, и сейчас занимается тем, что проигрывает причитающиеся ему деньги. Каждый вечер зависает в Игровом. Дошёл до того, что играет на ставки только от пяти тысяч. Конченый игрок, короче… Я сам из ополчения выйду, если узнаю, что он — и есть наш лидер. Нет. Точно, нет
— Мойте руки! — Мейса поставила на стол тарелки.
Ужинали молча, если не считать наше троекратное «Спасибо, Мейса, очень вкусно!». Готовила, она, на самом деле, вкусно. У меня было чуть пересолено, но это понятно… женщины…
Остаток дня Вахтовый ходил за мной хвостом и спрашивал, что я собираюсь делать. Я не знал. Хотел посидеть в одиночестве и подумать, но тот не унимался. К счастью, вымученного за смену горняка сморило, и он ушёл спать. Я просидел на кухне ещё около часа, изредка отвлекаясь на скрип кресел в соседней комнате. Кровать Мейса оставила мне. Ну и ладно. Я не отказывался. Хороший сон способствует восстановления материи, а та в ближайшее время вернёт себе прежний вид.
К часу ночи, когда я сам иногда клевал носом, наткнулся взглядом на ингредиенты. План складывался постепенно, но это не мешало рукам доставать кастрюли, железные кружки и компоновать составляющие. Рецепт зелья я знал и без подсказок, а название запомнил из книги. Как же оно называлось? Зелье… внушения?
С зельем я провозился до самого утра. Причём, подобрал пропорции и ингредиенты быстро, и сам настой уже через час стоял на столе. Поработать пришлось с агрегатным состоянием. Жидкое подходило плохо, а точнее — не подходило совсем. Выбор стоял между газообразным и мелкодисперсным. Газ сработал бы лучше и надёжнее. Но как его донести до места без специального оборудования? Никак. Остановился на порошковом состоянии. Кристаллизировал зелье, поломал его и измельчил в порошок.
К утру материя полностью восстановилась и отозвалась на проделанную работу новой связью:
Вторичная характеристика алхимия повышена до — 13.
Общий объём материи увеличен до — 14,2 относительных единиц.
По привычке покемарил пару часов на кухне, а когда услышал, что Мейса проснулась, заглянул в комнату:
— Доброе утро!
— Привет.
— И сам в кровати не спал и другим не дал, — потянулась, обнажив полоску живота.
— Жду, когда кто-нибудь нагреет её для меня, — не удержался. Да и вообще это было довольно забавно, следить за её реакцией.
— Ну-ну…
— Ты украшения любишь?
Глазки, которые только что были сонными, округлились, и приоткрылся ротик.
— А что?
— Хотел попросить у тебя коробочку от кольца или браслета, — улыбаюсь, глядя, как её удивление переходит в смущение. — Бархатные такие штуковины, знаешь? Может, есть лишняя?
— А…, — отвела взгляд, затем вскочила и на страусиных ножках взобралась на стол, переступая с тумбочки через стул. Очень даже ловко. Порылась на книжной полке и нашла бордовую коробочку из-под кольца. — Вот! — протягивает, а после одёргивает руку. — А тебе зачем?
— Хочу предложение сделать.
— Кому?!
Срываюсь с места, настигаю её в два шага и со скоростью броска змеи вырываю коробочку из рук. Мейса в испуге дёргается и раскачивается на столе, придерживаю её за колено:
— Ещё не решил.
— Ой, да мне всё равно! — толкает пяткой в плечо. — Руки убери!
— Ну всё равно, так всё равно, — разворачиваюсь и ухожу. — Значит на свадьбу тебя не позову.
Закончил за пять минут до того, как Мейса с Вахтовым пришли завтракать. Вымыл посуду и протёр все столы. Стало чище, чем было. Пожал Вахтовому руку и под подозрительный взгляд Мейсы свалил из квартиры.
Уже на улице я задал себе логичный вопрос: «Должен ли я продолжать стеснять брата с сестрой теперь, когда у меня появились деньги?». Снять квартиру — проще простого, а с моими деньгами… Да хоть таунхаус Кима, если бы тот был свободен. А стоило ли? Вахтовый — пока что единственное звено связи с ополченцами, да и Мейса… в смысле её завтраки! Да, завтраки! Ради завтраков определённо стоило остаться.
Прошёл два квартала и заскочил в магазин женского барахла. Сумочки, шляпки и куча низкосортной всячины, вроде: браслетов, серёг, колец, брошей и так далее. Набрал жменями из разных коробок и вывалил на кассу. Всю эту девичью фигню проще было измерять весом, вот и получилось что за полкило бижутерии я отдал двести пятьдесят кредитов.
Прошёл уже по знакомой улице и дождался, пока с глаз уйдут лишние свидетели. Заглянул в ломбард, внутри никого. Отлично.
— О, привет, пацан! — Крикнул из-за окошка Скупщик. — Ещё что-то принёс?
— Да, и оно в разы дороже того слитка.
Простак едва ли в кресле не подпрыгнул, но спохватился и сыграл невозмутимость. Хреново сыграл, ну да ладно. Его методы были куда прямолинейнее и тупее. Положи в приёмную коробку что-то ценное, и Скупщик заставит тебя это продать за бесценок. Во всяком случае схема работала с малоизвестными пацанами.
Кладу в приёмник бардовую коробочку и в спешке одёргиваю руку, чтобы козёл не прищемил мне пальцы. Гремит металл, и Скупщик цапает коробку обеими руками. Вытаскивает на свет и с замиранием сердца открывает…
Кристаллизированная крошка тяжелая. Будь на её месте пыль или мука, частицы взлетели бы сами по себе даже от малой тряски. Но я положился на другое. Прежде всего, Скупщик был слишком возбуждён, чтобы осторожничать. Да и чего ему осторожничать?
Со щелчком раскрыл картонную коробочку, и крохотные пылинки поднялись в воздух. За одной я проследил особенно тщательно. Та преодолела горный массив тройного подбородка, миновала леса усов и подобралась к засасывающим соплам. Вдох, и частичка бесследно исчезла в левой ноздре. Всего он вдохнул пару десятков частиц, но хватило бы и одной.
— Что это? — Скупщик развернул ко мне пустую коробочку. — Тут ничего нету!
— Пустая?! — Хлопнул себя по лбу и выудил из кармана брошь из нержавейки с кривым зелёным камнем. — Вот! Настоящий изумруд!
Скупщик взял брошь в руки и замер. Учащённое дыхание, бешенные глаза, ещё немного и изо рта потекут слюнки:
— Настоящий?!
— Конечно, настоящий! — Настоящий кусок пластмассы в дрянной оправе, ценой десять кредитов. — И таких у меня навалом!
— Да, неплохой-неплохой, — запел свою старую песню голубок. — Дам за него пятьдесят тысяч. Идёт!?
Вот же засранец. Ему ли не знать, что изумруд такого размера стоит больше трёхсот тысяч? Ну и ладно. Это лишний раз доказывало, что я всё делаю правильно.
— Ну пятьдесят, так пятьдесят! Давай бумаги!
У Скупщика я проторчал полтора часа. Дважды к нам заходил пацан с армейским ножом в чехле, и дважды Скупщик его выгонял. Окрылённый успехом и настолько «удачной» сделкой, он только и успевал подписывать бумаги и отсчитывать деньги. В итоге я опустошил всю его кассу, а в знак доброй воли отдал «драгоценности», на которые у него не хватило денег. Кроме денег я выторговал кожаный браслет на руку с металлическим узором, который напоминал какой-то древний символ. Браслет лежал посредине прилавка на специальном постаменте. Дорогая и ценная штуковина, которую Скупщик обменял на две серьги с «янтарными» камнями, возрастом десять тысяч лет. Не хухры-мухры между прочим! Пятнадцать кредитов в лавке на соседней улице стоили!
Можно считать квиты. Из ломбарда я вышел богаче на миллион с лишним. Говнюк, к слову, очень неплохо жил, раз в обороте обычного ломбарда водились такие суммы.
В Игровом было немноголюдно. Во-первых, время относительно раннее, во-вторых, будний день. Игровым называли бар, где клиенты не только выпивали, но и играли. Блек-джек, покер, преферанс. Но в первую очередь это был бар, а уже потом — игровая. Пару человек сидели за барной стойкой, ещё несколько — за столиками. Из четырёх игровых столов занят был только один. Официантка разносила напитки, крупье готовил колоду, игра ещё не началась.
Войдя в бар, я постоял у двери и осмотрелся. Сразу подумал, что места за столом заняты, но чуть позже понял, что нет. Рядом крутилось много людей, но играли из них только пять человек, а остальные — зеваки. И понятно почему. Гончар всегда делал из игры шоу. Он не боялся проигрывать и потому часто рисковал.
Подойдя ближе, я увидел два свободных места за столом. По счастливой случайности одно оказалось по левую руку от Гончара. Немного растолкал зевак и потянулся к стулу, но вдруг сбоку меня кто-то одёрнул:
— Куда прёшь?
Рядом нарисовался здоровый мужлан с усами, жирными волосами, в шерстяном свитере. Выглядел, как типичный вояка, но в отставке. Небритый и с запахом перегара. Густые брови нависли над глазами, а здоровенная рука впилась мне в плечо.
— Играть, — невозмутимо ответил я и, надавив правой рукой на пальцы, скинул его руку.
Мужлан почти незаметно скривился от боли и попробовал снова меня остановить:
— Тут я сижу! Да и вообще! Мы тут на большие деньги играем! — Кивает на Гончара. — Иди лучше за барную стойку лимонада попей!
Второй раз я увёл его руку прежде, чем хамоватый мужик что-то сделал. Впрыгнул в стул, и, чтобы расставить всё по своим местам, достал пачку кредитов и кинул на стол.
— Воу! Новый игрок! — Теперь заговорил Гончар. От него несло перегаром ещё сильнее, чем от мужика в шерстяном свитере. Мешки под глазами, капельки пота на лбу, пиджак, насквозь пропахший сигаретным дымом. Вахтовый сказал, что у Гончара водятся деньги, но по виду не скажешь. Он больше походил на уволенного офисного работника, который уже неделю заливает горе в баре.
— Он на моё место сел! — Обратился мужик к Крупье.
— Простите, господин Фальк, но все места за столом свободные.
— Успокойся, — сказал Гончар. — Пришёл новый игрок и принёс деньги. Веди себя вежливо, а то вдруг он уйдёт.
— Ладно, — Фальк уселся в кресло по левую руку от меня и щёлкнул пальцами. — Коньяка принесите!
Деньги я спрятал в квартире у Мейсы, а собой взял только малую часть. В последний момент вспомнил про браслет, который выкупил у Скупщика, и прихватил его с собой. Появилась идея.
Крупье начал раздавать карты, а я показательно достал браслет и нацепил на левую руку.
— Счастливый? — С ухмылкой спросил Гончар и вывалил на стол пачку в два раза толще моей.
— Да. Но больше везёт тем, кто сидит рядом.
— Оставь удачу при себе, мелкий! — Хмыкнул Фальк и глотнул коньяка.
Игра началась. Окей, поехали. Перераспределяю энергию в восприятие и немного в интеллект. Если бы я играл на победу, то заполнил бы энергией все звенья интеллекта, но у меня были другие планы. Браслет одел на левую руку, значит по выдуманной примете повезти должно было Фальку. Ну что ж сделаю так, чтобы ему повезло.
На свои карты я, конечно, смотрел, но в большей степени меня интересовали эмоции и жесты других игроков. Стратегию выбрал довольно простую. Дожидался, когда Фальк шёл в крупную игру и ввязывался за ним с плохой картой, чтобы позволить тому выиграть. Моя стопка таяла довольно быстро, но стопка Гончара ещё быстрее. Фальк складировал кредиты возле себя и требовал принести коньяка.
— Ну что ты за дерьмо ты раздаёшь, идиот!? — Крикнул после очередного проигрыша Гончар и скинул карты.
Время пришло. Вытягиваю руки и у всех на виду переодеваю браслет с левой руки на правую. Гончар играет по-настоящему плохо. А ведь с игрой он был знаком хорошо, но его беда — скука. Гончар хотел азарта и высоких ставок в каждой раздаче, поэтому чаще всего проигрывал.
Играть за двоих оказалось сложнее, чем я думал. Мало того, что нужно было следить за повадками каждого игрока и запоминать их, так ещё и манипулировать игрой Гончара.
Когда у Гончара была сильная карта, я поднимал и подначивал поднять Фалька, чтобы отдать выигрыш Гончару. А когда Гончар блефовал против сильной карты Фалька, я поднимал намного выше, чтобы на следующем кругу Гончар пасанул и остался при своих деньгах. Мне такие выходки обходились очень дорого, но чего не сделаешь, ради…
— Переодевай свой хренов браслет! — Уставился на меня Фальк, который проиграл всё, что выиграл до этого.
— Ха, Фальк! Ты поверил в эту чушь?! — Поспешил осадить его Гончар. — Играй давай, пьянь!
Играли мы долго, и с каждым часом настроение Гончара увеличивалось. Я проиграл двадцать тысяч и взял перерыв. Ушёл из-за стола к бару. Отдых мне не требовался, а вот доказать Гончару «магию» браслета…
Всего за десять кругов он слил треть от своего банка, перестал улыбаться и всё чаще поглядывал на барную стойку, где я пил клюквенный морс. Созрел.
Расплачиваюсь с барменом и иду на выход. Мысленно отсчитываю от пяти до одного. На третьем счёте Гончар вскакивает из-за стола.
— Эй, парень! — Догоняет меня на улице. — Твой браслет… На самом деле удачу приносит?
Улыбаюсь и пожимаю плечами.
— Продашь? — Складывает руки в замок.
— Не продаётся!
— Тогда-а-а… Как ты смотришь на то, чтобы сыграть за другим столом? Сыграть на настоящие деньги, а не эту мелочёвку?
Приглашение за стол я получил. Гончар сказал, что они играют с начальным банком в пятьдесят тысяч. Предложил мне деньги в долг, но я отказался.
До субботнего вечера у меня было целых два дня. По большому счёту никто не мешал выведать у Гончара имена игроков и проверить их по одиночке, но была вероятность, что слишком много времени уйдёт впустую. Ситуация, где мы все вместе соберёмся за игровым столом, нравилась намного больше. Вот я и не спешил.
Было время, я им пользовался. В соседнем доме нашёл квартиру и снял её. Жить там я не собирался. Пробежался по магазинам и накупил кухонной утвари. В основном банки, мерные стаканчики, кастрюли, сита и тому подобное. Приобрёл также спиртовую горелку, миксер, пакеты для капельниц и шприцы.
Повозившись несколько часов, сделал на столе что-то вроде лаборатории. Примитивно и очень далеко от моей лаборатории в братстве Битников, но с главной функцией она справлялась.
Наполнил емкости ингредиентами, поджёг горелку и настроил выпаривание. Зелье я придумал сам и назвал его Пиявка. Не очень-то оригинально, но со смыслом. Энергетический червь пожил во мне достаточно долго, и я успел досконально его изучить. Запомнил строение его материи и расшифровал некоторые связи. Основа формулы энергетического червя и легка в основу Пиявки. Эдакая лайтовая версия червя. Не такая опасная и саморазлагающаяся со временем.
Три часа я ждал, пока из змеевика накапает на первую партию. Дождался и выпил. Пиявка попала внутрь и по подобию червя создала ложную материю. Но целую материю, а лишь несколько звеньев. Звенья эти принялись атаковать мою материю, а я занялся обороной. Боролся с заразой четыре часа, пока та полностью не исчезла. Испытал массу отвратных ощущений, но результат стоил того:
Вторичная характеристика защита материи повышена до 6.
Общий объём материи увеличен до — 14,32 относительных единиц.
В таком рваном ритме я провёл целый день. Едва расправлялся с одной пиявкой, как готовилась новая. За сутки повторил процедуру трижды и существенно повысил вторичную характеристику.
Вторичная характеристика защита материи повышена до 7;
Вторичная характеристика защита материи повышена до 8;
Вторичная характеристика защита материи повышена до 9;
Общий объём материи увеличен до 14,67 относительных единиц.
Однозначно, что до противостояния Хану было ещё далеко, но если раньше я был совсем неопытным юнцом, то Пиявка чему-то меня научила.
Из квартиры-лаборатории выбрался только вечером. В комнату к Мейсе не спешил. Нужно было пройтись, проветрить голову. Да и не только голову. При приготовлении Пиявки выделялись едкие газы, которыми напрочь пропахла одежда.
Прошёл мимо дома Мейсы и побрёл к объездной дороге. Прошёл один квартал, когда почувствовал за собой хвост. Тёмно-синяя тачка выехала из переулка и медленно покатила за мной. Двадцать звеньев восприятия — это не шутки. Обернулся и убедился. Едет слишком медленно, водитель держит руль обеими руками. Не очень похоже на вечерние покатушки.
Поворачиваю на перекрёстке направо и ускоряюсь. Зашёл за автобусную остановку и выиграл пару секунд, пока машина выезжала на улицу. Что имеем? Водитель и пассажир на переднем сидении — одарённые, а пассажир с заднего — нет.
Веду их подальше от центра, а они и не против. Ухожу направо перед пешеходным мостом и оказываюсь на пустыре, где есть только гаражи и пара бродячих собак. Слышу, как машина ускоряется, а на дорогу передо мной ложится дальний свет фар.
— Ну что умник, доигрался?!
Пассажир без материи — Скупщик из ломбарда. Вот ведь козёл. Не постеснялся найти меня, хотя все сделки мы провели легально с двусторонним подписанием бумаг. Но, сказать по правде, ему я был рад намного больше, чем людям Грифа.
— Верни деньги! — Скупщик вырывается вперёд, а бойцы спешат за ним.
— А ты ничего не перепутал? — Отслеживаю боковым зрением перемещение его людей. — Мы совершили сделку.
Бойцы идут нерешительно, переглядываются. Значит, предварительно о плане не договаривались. По складкам одежды отмечаю у обоих пистолеты. Не сильно большие — обычные стволы. Хотел рассмотреть материи, чтобы знать — с кем имею дело — но Скупщик подошёл вплотную.
— Какую нахер сделку?! Ты ещё мразь мелкая смеешь рот открывать?! — Озлобленный старикашка попал ногой в яму и чуть не упал, отчего разозлился ещё сильнее. — Надышал меня какой-то дрянью и про сделку говоришь?! Возвращай деньги, если хочешь жить! Пустырь, кстати, отличное место, чтобы здесь потерялся мелкий аферист!
Тут я с ним согласен. Пустырь — отличное место, чтобы избавиться от лишних свидетелей. Разве не поэтому я привёл их сюда?
Скупщик угрожает и кричит всё громче, приближается вплотную. Прежде я немного отступал, чтобы не собрать на себе его слюни, но теперь остановился. Нужно подпустить бойцов ближе. Ещё два метра… Порядок.
Толкаю Скупщика в сторону и хватаю за шею Правого. Удар в корпус и прямой в голову. Тот пятится и раскачивается. Догоняю двумя быстрыми шагами и с разгона впечатываю ногу в грудь. Правый пролетает четыре метра, отскакивает от земли и трижды переворачивается.
Левый вскинул оружие и жмёт на курок. Ухожу правее вместе с выстрелом — мимо. Ещё один рывок вправо — мимо. Третий выпад — ложный направо, а на самом деле влево и в перёд. От четвёртого и пятого выстрелов не уйти, слишком близко к стрелку, но ещё не в рукопашке. Выставляю энергетический щит, и тот без проблем останавливает обе пули. Сокращаю оставшуюся дистанцию. Ложный вправо, а на самом деле ухожу влево и хватаю за кисть. Заламываю руку вниз, тот встаёт на колено и подставляется под удар с локтя, будто мяч для гольфа под клюшку. Удар. Левый отлетает, а Правый уже поднялся.
Стреляем почти одновременно. Я чуть быстрее, но решает не скорость. Правый прилично расширил материю и был знаком с энергетическим щитом. Но мог не стараться. Нахожу его голову в разрезе мушки и дважды жму на курок. Первая пуля пробивает энергетический щит и замедляется почти до нуля, а вот вторая… Её я отправил чуть ниже и правее. Сместил прицел на четыре сантиметра, предугадав, что именно туда сдвинется правый после первого попадания. Вот оно сверх развитое восприятие в действие. Вторая пуля попадает точно в пробоину энергетического щита и швыряет Правого на землю.
— Да ты кто, мать твою, такой!? Сопляк, а ну положи пушку и …
Простаку хватило и одной пули. Грохот выстрела, и тот ковыляет к машине. Довольно крепкий для своего возраста. Сделал аж четыре шага, после того, как пуля разорвала сердце.
Левого я нашёл в полуобморочном состоянии. Взял за горло, сжал кисть, дёрнул. В его материи содержалось ещё много энергии. Сражался бы он с бойцом своего уровня, ну, например, с Правым. Их драка затянулась бы по меньше мере на пару минут. И решала бы не только техника, но и правильный расход энергии. Обидно, но парни не могли знать, что нарвутся на пацана с бордовой материей. Мой удар с локтя оказался для него больше, чем тот смог вынести. Вдобавок к этому — сломанная шея. Хочешь — не хочешь, но даже заправленная материя не вытащит его с того света.
Возвращаюсь к последнему Правому. Тот лежит с простреленной головой и тяжело дышит. Забираю у него пистолет и выдаю ещё два выстрела в голову. Теперь всё.
Занимаясь уборкой, думал, что нужно будет обязательно обзавестись парочкой ножей. Если бы имелись при себе, то раскидал бы их без единого выстрела. На пустыре вряд ли покажутся случайные уши или глаза, а если бы случилось в людном месте? Против бойцов, которые прилично слабее меня, холодное оружие — идеальный вариант.
Трупы оттащил в ближайший овраг и присыпал землей. В багажнике предусмотрительно нашлась лопата. Ещё бы она там не нашлась! Ехали меня закапывать. А вон как оно вышло.
Домой вернулся на машине. Припарковался в соседнем дворе и побрёл спать. День и так выдался длинным, а завтра меня ждала встреча с лидером ополченцев.
День перед игрой я планировал провести на съёмной квартире. Сходить на рынок, прикупить ингредиентов и мучать себя до самого вечера, повышая вторичную характеристику защиты материи. До десяти вторичных звеньев я бы её точно дотащил, может и до одиннадцати, а вот дальше, пожалуй, пришлось бы придумывать что-то другое.
Одно дело, когда ты экспериментируешь и пробуешь новое, тогда материя отзывается и увеличивается. И совсем другое, когда новое становится для тебя обыденным, тогда развитие материи замедляется. Причём, это касается любых характеристик. Однотипные удары для рукопашного боя, бег для выносливости, примитивные зелья для алхимии и так далее. Всё это хоть и отдаётся всплесками в материи, но таких всплесков понадобятся сотни или даже тысячи, чтобы сформировать из них новое звено.
По этим причинам я не видел смысла в тренажёрном зале, утренних пробежках или оптовой готовке однотипных зелий. Пробовать новое — вот единственный путь для развития материи. Полагаю, именно поэтому в мире так редко встречаются одарённые на стадии Познания. Многим свойственно выбирать одно профессиональное направление в жизни. Но доехать на нём до стадии Познания… Сомневаюсь. Пятнадцать единиц вторичных характеристик без алхимии получишь годам эдак… к тридцати-сорока? Может быть… А дальше? На создание каждого нового уйдут десятилетия, а значит общему объёму материи не грозит превысить заветные двадцать единиц.
Как бы там ни было мои планы на развлечение с Пиявкой обломал Гончар. Позвонил и сказал, что мест за столом нету, и мне придётся подождать ещё неделю или парочку недель, пока кто-то из участников не пропустит игру.
Ждать ещё неделю — это не для мня. Из семи оставшихся игроков, не считая Гончара, я выбрал того, кто меньше всех подходил на роль лидера ополченцев. Был небольшой шанс, что я ошибусь, но в любом случае для меня полезнее — проверить сразу шестерых оставшихся игроков, а уже потом — вернуться к Виту.
Вит занимался ремонтом техники в горе. Его фирма работала на подрядах у Крота, а с недавних пор — у Грифа. Он бывал в горе не реже других горняков, но круг его общения был не такой большой. Если бы Вит захотел, то смог бы повести людей за собой, но остальным ребятам в силу специфики работы сделать это было проще.
Вит жил в доме за городом и не смог прийти на игру, потому что дверь гаража заглючила и упала ему на голову. Доктор наложил три шва на макушку и порекомендовал постельный режим. Вит послушался, а я через два часа я поднял трубку с Гончара и услышал, что место за столом нашлось. Ну вот и здорово.
… … …
Собрались мы на квартире. Игру организовал хозяин, он же был дилером. За вход, к слову, пришлось отвалить штукарь! Нет, ну положим туда входили напитки, сигары и закуски, но штукарь?! Восемь тысяч заработка за вечер! Неплохо, особенно если учесть, что плюс-минус столько же горняки зарабатывали за месяц.
Мы пришли вместе с Гончаром. Причём, прийти вместе — настоял он. Тема с браслетом конкретно пошатнула ему мозги. Он не мог ни о чём думать, кроме наших мест за столом:
— Находим два свободных стула и садимся рядом, ладно? — Мы прошли от машины к подъезду и поднялись на второй этаж, а горе-игрок повторил это трижды. — Я справа, ты — слева. Хорошо?
— Хорошо-хорошо. Мы договорились об этом две минуты назад!
— Да! — Толкает меня в плечо и изображает спокойствие. — Не нервничай!
— Ага, не буду.
В целом понятно, почему Гончар так трясётся. Квартира была хоть и закрытая для обычных игроков, но слухи из неё сочились. Про хреновую игру Гончара знал весь город. Тот подвис на азарте с концами. По-моему, так это полнейшее безумие — каждый раз проигрывать и продолжать играть. Но решать ему. Нравится проигрывать? На здоровье!
Впрочем, на этот раз Гончар пришёл с козырем в рукаве. Мой чудо-браслет должен был прервать бесконечную серию его поражений. Жаль расстраивать, но… Ладно, посмотрим, как оно будет.
Пришли мы последними, но игра ещё не началась. Игроки болтали, потягивали напитки, курили сигары. За столом собрались Гранёный, Папа, Листва, Гарри, Муравей, Гончар, Нестеров и я. Имена назвал Гончар, а остальное, по мелочи, я узнал у Вахтового и Мейсы. Гранёный — начальник отдела закупок, пятьдесят лет, вдумчивый взгляд, единственный, кто пришёл на игру в костюме. Папа — начальник ремонтного участка, отец пятерых детей, двухметровый бугай со светлыми волосами. Листва — фамилия Листовский, заведует складом ГСМ, носит очки. Гарри — кругленький мужичок с красным от выпивки лицом, который занимается планами взрывов, Муравей — заместитель начальника самого крупного горного участка номер одни, прямая осанка, широкий подбородок, доминирующий взгляд, но не открытый. И Нестеров — начальник отдела внутреннего контроля и аудита. Внутренний проверяющий в организации. Сорок лет, лысый, в рубашке поло.
Нужно сказать, что компания собралась серьёзная. Сплошь начальники отделов, участков или замы. Больше всего из этой компашки выделялся Гончар. Этот прохвост был просто счастливым акционером фирмы, которая приносит хорошую прибыль. Собственно, поэтому его и приглашали.
Отсечь кого-то сходу — не вышло. На предприятии работают полтора десятка тысяч сотрудников, а каждый из сидящих за столом управляет сотнями. Их охват достаточно велик, чтобы при наличии верной команды развернуть подпольную сеть ополченцев.
— Добрый день, Гончар! — Поприветствовал нас дилер — мужчина тридцати пяти лет в белой рубашке с запахом дорогого парфюма.
— Привет, Гавр.
— Это он? — Гавр кивнул на меня.
— Да, его зовут Данил. Он будет играть вместо Вита.
— Ты ручаешься за него?
— Да-да. Не гудни, Гавр! — Гончар потащил меня в комнату. — О, все уже собрались?!
Сказать по правде, у меня была мысль войти в комнату и чуть ли не в открытую спросить про сеть ополченцев. Дать каждому по визитке с номером и попросить набрать мне, если лидер не хочет, чтобы о нём узнали остальные. Очевидно же, что сами игроки знали о том, что среди них сидит лидер ополченцев. Если об этом знал даже обычный работяга Вахтовый, то эти — подавно.
Но войдя в комнату, я решил не спешить. Сначала меня смутил этот официоз… Гончар поручился за меня. Мы ж ничем незаконным не промышляли, чтобы за меня ручаться. Да и за кого Гончар может ручаться? Мы не успели прийти, как он прилип к барной стойке и уже звенел стаканами. Кроме того, и сами игроки не внушали доверия. Взгляды из-подо лбов, ухмылки, смешки. Не очень-то они похожи на собравшихся за столом друзей. Что-то подсказывало мне, что игра тут велась на только денежная, но и политическая.
— Где тебя носит, Гончар?! — Буркнул здоровяк по прозвищу Папа. — Что за пацан?
— Я думал, что мы собираемся в пятнадцать минут, а оказалось, что без пятнадцати, — Гончар махнул рукой и влил в себя коричневый напиток. — Это Данил он… Мы познакомились в игровом. Он неплохо показал себя в игре. Ещё немного везения и обыграл бы даже меня…
Игроки заулыбались, а Папа сказал вслух то, о чём все подумали:
— Ну-у-у, если самого Гончара почти обыграл, то добро пожаловать за стол!
— Спасибо за приглашение, — я кивнул и встретился с игроками взглядом.
— Пожалуйста, — ответил Муравей и ещё больше откинулся на спинку кресла. — Только хочу напомнить, что мы тут не на фантики играем. Будьте добры! — Чуть подался вперёд и постучал по столу.
Перед каждым игроком лежала стопка кредитов на пятьдесят тысяч. Ну что ж, с недавних пор с деньгами у меня проблем не было, поэтому сыграем. Налив себе в мини-баре сока, я достал из карманов пять стопок по десять тысяч и подошёл к столу. Гончар поперхнулся виски и рванул за мной. Едва не сбил меня, идиот, чтобы усесться по правую руку. Боялся остаться без счастливой ауры браслета.
Игра началась. Дилер сдал карты, пошли первые ставки. Перекачав энергию в восприятие и интеллект, я мог бы броситься в игру и прилично пополнить свой банк. Тем более, что первые четыре круга карта шла. Но если бы меня интересовали деньги, я бы пришёл за ними не сюда. Меня интересовали игроки и их поведение.
После семи кругов Гончар проиграл треть своих денег. Безнадёжен. Каждую неделю он приходил в эту квартиру, ничего не менял в своей игре, прокалывался на одних тех же ошибках и каждый раз проигрывал. В этот раз он понадеялся на браслет и играл просто отвратительно. Тянулся за любым повышением, блефовал или поднимал сам с дрянной картой. Если бы я постарался, то протащил бы его подольше, но зачем? Всё, что мне было нужно от Гончара, я получил. А проигранные деньги… Он их так и так бы проиграл.
Сам же я за семь прошедших кругов сделал выводы. Из претендентов на роль лидера ополченцев можно было вычеркнуть Гарри и Папу. Оба были слишком прямолинейные, держали в себе эмоции, а в случае выигрыша взрывались и расхваливали сами себя. Можно было, конечно, подумать, что они хотят казаться таким… Но вряд ли. Будь они одарёнными, тогда может быть, но отличить настоящие эмоции простаков от поддельных — задачка первого класса. Плюс ко всему Папа часто рассказывал истории о своих детях. Он слишком сильно дорожил семьей, чтобы ввязываться в такую авантюру.
Гарии же хоть и занимал важную должность, но работал в очень узком кругу людей. Едва ли он был бы способен в столько короткое время без подготовки увязать нити сопротивления в своих руках. Остаются Гранёный, Листва, Муравей и Нестеров. Гончара не считаю.
Листва почти всю игру молчал. Но когда мы остались один на один, и я забрал банк в тринадцать тысяч, заговорил:
— Смело! — Поправил очки и посмотрел на меня. — Полу-блеф какой-то. Так далеко идти с такой ненадёжной рукой. На что вы рассчитывали, молодой человек?
— На то, что побью двумя королями ваших двух вальтов, — ответил я и сгрёб деньги.
— Молодёжь нынче очень смелая пошла, — добавил Муравей.
— Порой даже через чур смелая, — влез лысый Нестеров.
— Ты из новеньких? — Спросил у меня Муравей. — Работаешь в горе?
— Устроился за пару дней до того, как всё завертелось.
— Интересное совпадение, — Встрял Гранёный, поправляя воротник пиджака.
— Сдавай карты! — Перебил Нестеров.
— И чем же оно интересное? — Муравей, который чувствовал себя боссом за этим столом, показал жестом, чтобы дилер подождал.
— Да так…
— Что «да так»?! Взялся говорить, так говори!
— Да просто слухи, — Гранёный откинулся в кресле и ухмыльнулся. — Пускай Нестеров расскажет, это от него пошло.
— Во-первых не от меня, а от моего подчинённого. Во-вторых, информация не проверенная.
— Да рассказывай уже! — Крикнул Муравей.
Нестеров посмотрел на меня, а затем повернулся к Муравью:
— Мы подняли данные из отдела кадров и узнали, что за несколько дней до убийства Крота, на работу приняли десять человек из города. Приняли одной партией, но распределили по разным участкам. Вот и всё.
— Об этом я тоже слышал, — Муравей махнул и посмотрел на меня. — А ты не местный что ли?
— Из города.
— Понятно… Сдавай карты Гавр.
Я словил на себе восемь подозрительных взглядов, и игра продолжилась. Интересная ситуация вырисовывалась. Не только я подозревал игроков, но и они меня. А что по поводу принятых на работу в одно время людей? Совпадение? Или в горе и так назревал переворот, а я его начал заранее?
Прошли пятнадцать кругов, когда Гончар ударил меня по ноге под столом. Я повернулся к нему и увидел, что тот кивает на браслет. Его банк исхудал до десяти тысяч. Быть может, ему позволят докупиться, но это его не спасёт. Пожав плечами, я отвернулся и продолжил анализ.
К слову, увидел я достаточно, чтобы выкинуть из подозреваемых Листву. Его банк насчитывал примерно пятьдесят пять тысяч. Не удивительно. Он на протяжении всей игры, то поднимался до плюс десяти, то опускался до такой же суммы. Играл слишком осторожно и рисковал только с хорошей картой. Ни разу не блефовал и вообще сидел за столом, будто овощ, повторяя раз за разом одно и тоже. Посадили бы вместо него самый примитивный покерный алгоритм, тот справился бы не хуже.
И вроде бы это говорило о его хладнокровности. Выдержанный, уравновешенный, владеющий собой. Не такой ли человек нужен для лидера секретной организации? Нет. Листва сгодился бы для помощника лидера, как это работало в Битниках. Немного вспыльчивый и решительный Бита тащил на себе Барство, а бесчувственный Кумар расчищал перед ним путь и подсказывал какую передачу включить на повороте. Прости, Листва, но ты выбываешь из гонки.
Прошло три часа, когда нас осталось четверо. Гончар вылетел первым. Забавно, что ему позволили докупиться на пятьдесят тысяч, и тот слил их за четыре круга. Идиот… Пыхтел, плевался и косился на меня, но так ничего и не сделал. А что он мог сделать? Выставить себя идиотом? Благо у него хватило мозгов остановиться и окунуться в мини-бар. Выпил один за одним пять стаканов виски и немного остыл.
Вторым вышел Гарри, а за ним двое — Листва и Папа. В той раздаче они остались вдвоём и пошли ва-банк. Папа забрал деньги и сказал, что прикупит детям новый игровой дом, после чего вышел из игры наполовину победителем.
Остались: Гранёный в деловом костюме, Муравей с банком в сто восемьдесят тысяч, аудитор Нестеров и я.
Гранёного я словил на блефе и доволок ставку до олл-ина. Гранёный попрощался с игрой, а я пополнил банк до ста десяти.
В игре остались двое Муравей и Нестеров. Играли оба хорошо. Если бы я не читал их эмоции, то ушёл бы из-за стола вместе с Гончаром.
Муравей лидировал, и не похоже было, что он сдаст позиции. Да и вёл себя уверенно не только с картами, но и по жизни. Такой человек запросто поведёт за собой других. Кажется, выбор сделан. Муравей — лидер сопротивления. Осталось найти возможность переговорить с ним наедине.
Игра продолжалась. Начальная ставка увеличилась до десяти тысяч. Раз уж я столько просидел за столом, почему бы на этом не заработать? Вот только читать этих двоих стало почти невозможно. Игра пошла серьёзная, и они вели себя осторожнее прежнего.
— Гавр, будь добр, принеси сока.
Дилер вернулся через минуту с соком и взялся за колоду. Я нащупал мизинцем пакетик, подцепил ногтем и высыпал порошок в стакан. Посмотрим, как оно работает.
Вторичная характеристика дедукция повышена до — 1;
Вторичная характеристика дедукция повышена до — 2;
Вторичная характеристика дедукция повышена до — 3.
Не зря я тогда взбесил Мейсу и хорошенько рассмотрел её связи. Работать пришлось почти наугад. Зная компонент-основу, я смешивал наиболее подходящие по взаимодействию ингредиенты, пока не наткнулся на нужные. Десять часов работы и пожалуйста — порошок, который временно создаёт три вторичные связи дедукции. Та-а-ак. А как он работает? Ух ты! Неплохо. Лица оппонентов стали для меня знаками, а каждая морщинка или движение лица — прямым пояснением чувств. Муравей тронул нос? Блефует. Нестеров тронул нос? Зачесался.
Банк Муравья достиг двухсот тысяч, мой — чуть больше ста, а Нестерова — восемьдесят.
— Начинаю с десяти, — сказал Муравей.
— Удваиваю, — Нестеров.
Смотрю на свои карты, с раздачи выпала пара:
— Поддерживаю.
После флопа ставки взлетели до сорока тысяч, а вскоре доросли до шестидесяти. Что творит Нестеров? Прости парень, но я отчётливо вижу, как ты блефуешь? Зачем? В игре остаются все игроки, и за два прошедших круга мы показали, что не намерены скидывать карты. Что ты делаешь? Муравей поднимает до восьмидесяти, и Нестеров поддерживает. Безумие. И как его наполированная лысина испариной не покрылась?
— Вскрываемся, — дилер.
Муравей вскрывает два пары, я тройку, а Нестеров — недоделанный стрит. Мой банк взлетает до двухсот шестидесяти тысяч. Очень неплохо.
— Хорошая игра, — говорит Нестеров, поглаживает лысину и встаёт из-за стола. — Встретимся на следующей неделе.
И тут до меня дошло… Нестеров — он и есть лидер ополченцев. Во-первых, его должность аудитора — это прямая связь со всеми звеньями предприятия и какие-никакие рычаги воздействия. Во-вторых, история про нанятых рабочих за несколько дней до бунта — это выдумка. Точно. Нестеров придумал её, чтобы объединить людей против общего врага и представил переворот в глазах ополченцев спланированной и расчётливой схемой по захвату рудника. И в-третьих, его намеренный проигрыш. Нестеров согласился проиграть пятьдесят тысяч, лишь бы не… не что? Не раскрыться передо мной?
— Ну что пацан, увеличиваем начальную ставку до тридцати? — Спрашивает Муравей.
— Пожалуй, я на этом остановлюсь.
— Э! Нет, нет, нет! Это не красиво! — Крикнул Гранёный, размахивая стаканом. — Мы хотим узнать победителя!
— Просите, но таковы мои игровые убеждения. Если я увеличиваю банк в пять раз, то считаю это победой и не вижу смысла продолжать. — Ляпнул я какую-то нелепость. — Это же не запрещено правилами?
— Нет, — Муравей решил за остальных. Самому ему гордость не позволяла уйти из-за стола не доиграв, а деньги потерять боялся. — Принципы — есть принципы. Хоть танец нагишом танцуй, главное соблюдай правила.
— Ну вот и отлично!
Я сгрёб деньги в пакет, попрощался с игроками и с долей жалости посмотрел на Гончара. Тот к концу вечера напился в усмерть и бормотал что-то про родовое проклятье, которое рассеивает благодатные ауры. Он попросил, чтобы я его подождал. Хотел перекинуться со мной парой слов с глазу на глаз.
— Подожду на улице, — ответил я и скользнул за дверь.
Нестерова я догнал в соседнем дворе. Поравнялся с ним и пошёл рядом. Тот даже не повернулся, только скосил глаза и потопал, как топал прежде.
— Узнали меня?
— Такая у меня работа, Данил. Знать всё обо всех, наводить справки и проверять. Это наивный Гончар может посчитать за совпадение, что Виту на голову упали ворота, и по чистой случайности нашёлся игрок на замену.
— Я хочу вам помочь.
— Ожидаемо. Но только не понятно, зачем? — Нестеров посмотрел по сторонам и пошёл через дорогу.
— Скажем, меня мучает совесть из-за случившегося в городе. И ещё… я не прочь отщепнуть кусочек от пирога за свои старания.
Нестеров повернулся и посмотрел на меня:
— Ты что-то хочешь мне предложить?
— Пока что нет. Сперва я хочу убедиться, что смогу рассчитывать на вашу поддержку, когда придёт время. Да и вообще хотелось бы знать, какими ресурсами вы располагаете? Армия или отряд?
— Ни то, ни другое. Рота. Но рота морально настроенных и решительных людей, хотя… с каждым днём их становится меньше.
— Есть ли план?
— Планов уйма и мы реализуем их почти каждый день…, — Нестеров притих, пока мы разминались с молодой парой прохожих, — но эти планы не столь радикальны. Я берегу силы для решительного удара и выжидаю подходящий момент, потому что знаю, что второго шанса у меня не будет. Если мы не перевернём ситуацию с одного раза, то люди смирятся и опустят руки.
— Дадите мне немного времени?
— Для чего?
— Вы же слышали, что случилось с Кротом? — Я посмотрел на Нестерова и дождался, пока тот кивнёт. — Парень, который в одиночку разобрался с бригадой рабочих и прикончил вооружённого Крота, станет отличным дополнением к вашей роте.
— Нам сейчас любой кладовщик в помощь, — сбил мне цену Нестеров. — Зачем тебе время?
— Вы пока что не решились на радикальный удар, значит не уверены в победе. Мне нужно время, чтобы побольше узнать о Грифе и его людях, а также задействовать свои ресурсы, если получится. Дайте мне время и, может быть, я приду к вам с решением.
— Хорошо.
Нестеров пожал плечами, показывая, что ему всё равно. Неплохая попытка, но двадцать звеньев восприятия говорят мне правду: «Он рад меня видеть и рад слышать то, что я говорю». Хотя держится молодцом. Надеюсь, когда придёт время, люди за ним пойдут.
— Ну и раз уж мы прогуливаемся и так мило беседуем, не посвятите меня в детали? Это значительно ускорит мою работу.
Интересная ситуация получалась. Ополченцами рулил Нестеров — начальник внутреннего аудита. Осведомлённый и имеющий доступ почти к любой информации мужик, но вот вопрос: «А пошли бы за ним мужики, если бы узнал, что ополчением рулит фактически прислужник руководства?». На месте Нестерова я бы не спешил раскрывать карты. Но он — не дурак. Сам всё понимает.
Вернувшись домой, я понял, что стал чуть ли не идеальным связующим звеном в цепочке ополчения. Сейчас на верхушке стоял отдалённый от работяг Нестеров, далее шла пропасть, которая заканчивалась гурьбой ничего не знающих мужиков. Я выбрал себе место где-то посредине и, не теряя времени, принялся укреплять иерархию управления, так сказать.
— Вахтовый, можно тебя на пару слов? — Заглянул я к нему в комнату. Тот словно только этого и ждал. Стоял по стойке смирно и смотрел на меня.
— Конечно.
Мейса сидела в своей комнате, где шумел телевизор. Ишь любопытная девчонка! Стоило мне заговорить с её братом, как громкость снизилась на несколько пунктов. Умная и осторожная. Другая выключила бы звук полностью, а эта… молодец. Мы прошли на кухню, и я включил чайник. Лучше ей не слышать нашего разговора. Будет крепче спать.
— Садись, чего стоишь? — Осадил я Вахтового за стул, который замер в проходе двери.
Ничего не поделать. Когда дела становятся столь серьёзными, приходится быть хозяином даже там, где у тебя нет на это прав. Вахтовый уселся и закрыл за собой дверь. Сидел молча и только водил глазами, наблюдая, как я готовлю кофе.
— Хотел спросить про мужиков, — я поставил перед ним кружку. — И про тебя лично. Насколько далеко ты готов зайти, если потребуется?
— Ну-у-у, так сразу и не скажешь…
— Представим такую ситуацию, — перераспределяю энергию в интеллект и делаю глоток кофе. Кофе, кстати, в моём случае — перевод продукта. Нет, конечно, он подаёт в кровь кофеин и немного бодрит, но по сравнению с возможностями материи — пустое месте. Пью я его, впрочем, как и чай, только из-за вкуса. — Представим, что у тебя появился шанс поучаствовать в революции. Готов ты стрелять в людей?
— В своих?
Нет-нет-нет, неправильный вопрос ты задаёшь, Сайлок! Материя, помогай!
— Было бы здорово, если бы лидер ополчения переманил на свою сторону всех рабочих. Тогда переворот можно было бы сделать и мирной забастовкой. А если нет? Что сильнее: желание вернуть положенное по праву или страх перед зарвавшимся финансистом?
Ничего не поделать, приходится манипулировать. Но манипулирую в допустимых пределах. Когда начнётся заварушка, рабочие получат подбадривающий пинок в любом случае.
— В своих стрелять? — Повторил Вахтовый.
— Не знаю, — я пожал плечами. — Нужно смотреть, как разворачивается ситуация, но придерживаться главной цели — сражаться за независимость. В руднике очень много денег. Если бы к управлению пришёл кто-то не такой жадный, как Крот, и не такой нечестный, как Гриф, то город расцвёл бы в считанные месяцы.
— Я тоже так считаю! — Вахтовый подпрыгнул на стуле и отодвинул чашку на край стола. — Дайте нам больше заработать, и мы будем больше тратить! Город от этого только выиграет!
— Точно, — по большому счёту Вахтовый ответил на мой вопрос, но стоило закрепить. — Ты говорил, что вы воевали с наёмниками Грифа. А все рабочие умеют обращаться с оружием?
— Многие! И у многих оно есть! Но что толку?! Уже как две недели на проходной поставили металлоискатели, — Вахтовый постучал по ложке. — Оружие не пронести на территорию рудника. Рамка запищит, и тебе хана. В лучшем случае запакуют, но ходят слухи, что наёмникам дали разрешение стрелять без предупреждения.
— Хорошо, — я допил кофе и встал из-за стола.
— Погоди! Ты узнал, кто лидер ополчения?
— Да. Но сказать не могу. Такова была договорённость.
Вахтовый немного расстроился, но ненадолго:
— Ему можно доверять?
— Другого выбора у нас нет. Пока что…
Похлопал Вахтового по плечу и, не заходя в комнату к Мейсе, пошёл на улицу. На дворе была уже ночь. И хоть день выдался тяжёлым и загруженным, я решил сделать ещё одно дело.
Заскочил на съёмную квартиру с лабораторией и сменил брюки с кофтой на спортивный костюм с кроссовками. Ингредиентов осталось немного. Почти все ушли на Пиявку, но собрал по мелочи. Мне и нужен-то был однокомпонентный порошок или напиток для восполнения энергии в конкретном звене. Просто по откату наполняй выносливость и чувствуй себя огурчиком даже после тридцати километров бега. А пробежать нужно было около тридцатки.
Входил и выходил из съёмной квартиры, используя вторичные звенья скрытности. Не хотел лишний раз привлекать внимание. Одно дело если меня заметят соседи — фиг с ними, и другое, если за мной увяжется хвост. В городе творится черти что, а значит Гриф запросто мог отправить наёмников в город, чтобы те выявили протестные настроения.
Да и Нестеров. Я перед ним раскрылся, и мы вроде бы мило поболтали, но… Кто знает, что взбредёт ему в голову? Он расчётливый и скрытный, да и профессия говорит сама за себя. Такие, как он, часто хотят знать всё через свои источники, даже если объект их слежки, сам не против всё рассказать. Так что лучше не рисковать. Задействовав скрытность, можно запросто раствориться в ночи. До уровня Теневых мне далеко, но уж спрятаться в темени — получится. До кучи, немаловажно, чтобы Нестеров не узнал о лаборатории в квартире. Она может породить лишние вопросы и подозрения.
Пропетлял три двора, проверил хвост и окончательно растворился в темени горняцкого городка. Добрался до дороги на рудник и побежал вдоль неё по полю, чтобы не светиться под фонарями.
Тридцать минут бега, и я на месте. В середине пути съел плитку восполняющей энергии массы и добежал почти огурчиком. Из потерь: грязные кроссовки и штаны.
Первым в глаза бросился забор. Раньше территорию рудника с одной стороны окружала гора, а с другой сетчатый заборчик. Возвели его почти для виду, ну может, чтобы дикие животные не забредали. Если рабочие хотели что-то украсть, то вывозили это через КПП. Никто в здравом уме не стал бы резать сеть и уходить с ношей пешком. Машину близко не подгонишь, потому что к руднику ведёт всего одна утыканная камерами дорога, а нести своим ходом… Ну такое. Всё же это рудник, где в основном добывают качественный, но обычный металл. Надорвёшь себе всё, что угодно, чтобы хоть немного заработать на таком воровстве.
Теперь заборчик сменился бетонными плитами. Ещё не по всему периметру, но те медленно смыкались от горы к проходной. Добавилось фонарей. Возвели четыре смотровые вышки и поставили на них круглосуточную охрану. Ну это уже через чур, нет? Настоящая зона, а не прорывное горнодобывающее предприятие. Либо Гриф слишком сильно ссал, либо слишком сильно вцепился в руль. Хотя по сути это одно и тоже.
Я пожалел, что не приготовил зелья для направленного восполнения энергии в звеньях скрытности. Пришлось переливать общую энергию материи. Благо, с бордовой материей, я не испытывал недостатка в энергии, но всё же… Если бегать с постоянным расходом на скрытность, то в бою почувствуешь просадку. Драться я не собирался, но мало ли…
Местом для проникновения выбрал соединение забора с подножием горы. Чесать туда пришлось не меньше, чем от города до самого рудника, зато надёжно. Вскарабкался на ближайший скальный выступ, убедился, что поблизости нет наёмников и сиганул на территорию рудника. Прыжок с высоты третьего этажа, группировка, кувырок через голову и подъём на пружинистые ноги. Врубаю скрытность на полную и погнали.
По территории рудника я бродил около трёх часов. Держался подальше от вышек и главной проходной, потому что там у ребят на головах висели приборы ночного видения. Никто их без надобности не надевал. Оно и понятно, башкой двинешься всю смену зелёными глазами смотреть. Но на рожон я не лез. Если парни с материей почуют что-то неладное, а они на это способны, и поднимут тревогу, то уйти я уйду. Но вот мнимое спокойствие Грифа нарушу. А оно мне надо?
Вторичная характеристика скрытность повышена до 8;
Общий объём материи увеличен до — 14,8 относительных единиц.
Сколько наёмников работали на Грифа — неизвестно, но как минимум сорок человек дежурили в ночную смену. Пришлось попотеть и вспомнить приёмы теневых, чтобы не попасться к ним на глаза. Подавляющее большинство наёмников обладали оранжевыми материями, а ребята со званиями повыше — красными. Страшно было представить, в какую сумму Грифу обошлась такая охрана. А ведь это ещё далеко не всё. Тот самый медицинский центр при руднике, в котором я лежал, переоборудовали под казармы. Там ночевали семь-восемь десятков одарённых. Нестеров не назвал число ополченцев, но предположительно рота… Беда-а-а. Гриф так точно собрал полк.
От сто двадцати до ста сорока человек — это так скажем, регулярные войска, а ведь были ещё и «офицеры». Элитные наёмники жили вместе с Грифом в главном офисном здании. Новому генеральному директору тоже пришлось отказаться от элитного дома в пригороде ради безопасности.
К управлению я близко не подходил. Там могли оказаться ребята и посильнее меня. Не только с бордовыми материями, но и фиолетовыми. Примерно оценив, безопасное расстояние, я пошастал вокруг и насчитал семь элитных одарённых плюс-минут парочка. Сказать по правде, я не ожидал, что будет всё насколько плохо.
Рассветало. Оставаться на территории рудника было всё менее безопасно. Перемахнул через забор и помчал в сторону города. Добрался до дороги, когда к КПП подъехал микроавтобус. Из машины вывалились четыре человека и пошли к проходной. Ага. Теперь я своими глазами увидел, как те проходят через рамки-металлоискатели, чтобы попасть на территорию.
Мде-е-е… Такую охрану штурмом не возьмешь. Не с ротой горняков. Я, конечно, уважаю горняков, но против одарённых в равном бою им ничего не светит. Тут нужен козырь. И единственный козырь, который приходит на ум — пушки. Но как протащить эти пушки на территорию? Много пушек. И не просто протащить на территорию, но и спустить в гору? Задача.
… … …
Вернулся домой к утру. Энергии просадил много и потому чувствовал себя не в лучшей форме. Думал по дороге заскочить на съемную квартиру и приготовить что-нибудь бодрящее, но ингредиентов там осталось — кот наплакал. Ничего не поделать, расходую энергию, чтобы поддерживать тело.
Просочившись в прихожую, я приоткрыл дверь в комнату Мейсы и… увидел сидящую в кровати девчонку. Она сидела, прислонившись спиной к стене и смотрела на противоположную стену, погрязнув в мыслях. Одеяло прикрывало согнутые в коленях ноги, а одна бретелька ночнушки сползла, обнажая плечо.
— Заждалась?
— Ой! — Дёрнула одеяло на себя и прижалась к стенке. — Как ты… Напугал!
— Не кричи, — я поднёс палец к губам и закрыл за собой дверь. — Брата разбудишь.
— Я же просила стучаться! — А затем, снизив голос в полтона. — Ты это специально? — Опускает голову и поправляет одеяло. — Куда ты пялишься?!
Да куда там пялиться? На бугор одеяла, из которого торчит милое личико? По привычке посмотрел на материю и залип на лазурных связях. Мейса обладала редкой материей и интересными способностями, но я не хотел обсуждать это и выбрал привычную тактику:
— Всё-таки решила согреть для меня кровать? — Подхожу на пару шагов. — Очень любезно с твоей стороны.
— Даже не думай! — Хмурит брови. — Ты всё равно не пользуешься моей добротой. Значит теперь будешь спать на креслах, а я возвращаюсь кровать себе.
— Ну-ну… О таком предупреждают заранее. — Подхожу ещё ближе. — Сегодняшняя ночь, ну или остаток утра, кровать ещё моя. Так что подвинься!
— Я закричу! — Предупредила она и сгребла руками и ногами одеяло, словно собиралась защищаться.
Делаю три быстрых шага, одной рукой опираюсь о кровать и приближаюсь к ней на расстояние десяти сантиметров. Мейса прищуривает глаза и вжимает голову в плечи, но не кричит. Зависаю на пару секунд, чувствуя её учащенное дыхание, а затем приподнимаю кровать вместе с ней.
— С удовольствием повалялся бы с тобой, но, прости, нужно ехать, — Вытаскиваю из-под кровати рюкзак с деньгами и вешаю на плечо. — В следующий раз так просто не отделаешься.
Мейса вышла из ступора, поморгала и проводила меня испуганным взглядом до двери:
— Ехать? Куда ехать?
Развернувшись, я улыбнулся и пожал плечами. Не хочется врать, поэтому лучше промолчу. Отправляю ей воздушный поцелуй и выскакиваю в прихожую. На выходе из квартиры меня догоняет её резкий, но приятный голос:
— Следующего раза не будет!
… … …
Продержался на ногах больше суток, но дела не ждали. Отдохну, когда… когда-нибудь отдохну. Но не сейчас. Нашёл в соседнем дворе припаркованную машину Скупщика. В прошлый раз подумал заранее и не поставил её на сигнализацию, а только закрыл на ключ. Никто не гарантировал, что тачку не угонят, хотя… ну стояла бы она на сигнализации и орала на весь двор и что? Припёрся бы я и заявил, что тачка пропавшего Скупщика принадлежит мне? Нет уж. Законы в городе Горняков работали относительно, но это не значило, что их не было. Этим ранним утром мне было гораздо важнее тихонько открыть тачку и также тихонько свалить из города.
Тачка, к слову, оказалась ничего. Не одна из тех роскошных, на которых я ездил в своём мире, но тоже ничего. Скупщик нажился достаточно, чтобы обзавестись чёрным седаном с кожаным салоном, кондиционером, навигацией и другими примочками. Машина была почти нулёвая и в сравнении с моим миром, будто из прошлого. Казалось, что я сел за руль какого-нибудь шикарного мерседеса тридцатилетней давности, но который только что сошёл с конвейера. Странное чувство.
На поворот ключа двигатель отозвался угрожающим рыком. Мощности навалом. Не включая свет, выкатил из двора, свернул на главную улицу и поехал к трассе. Навигатор оказался не навигатором, а довольно примитивной картой основных дорог и населённых пунктов. Ну и ладно. Мне большего не нужно. Где там этот Истов? Город, где обитают Восточные, и отсиживается Острый Ким?
Про Истов я почти ничего не знал. Нужно будет потратить время и познакомиться с географией мира поближе. Всё, что у меня было, это размер города на электронной карте. Посмотрел и прикинул, что город Хана, он, кстати, назывался Стольный, был раз в десять больше Истова и раз в тридцать больше города Горняков. Значит Истов был больше города Горняков в три раза.
Приехал по адресу, который мне дал Острый Ким, и оказался напротив дешевого мотеля. Хо-хо! Длинное одноэтажное здание, разделённое гипсокартонными стенами. Самый настоящий придорожный отель, где останавливаются в трёх случаях: не доехали до нормального отеля; приехали с девчонкой на пару часов; остановились, чтобы провернуть сделку с чемоданом наркоты. Во всяком случае в фильмах, которые я смотрел, будучи в другом теле, показывали именно такие мотели.
Нахожу дверь с номером четырнадцать и стучу. На пороге появляется раздетый до пояса Острый Ким с бутылкой пива в руке:
— Привет, разрушитель, — ведёт рукой в номер. — Заходи!
— Не думал, что ты упадёшь так низко, — захожу. — Твой таунхаус — это дворец по сравнению с этим…мда-а-а.
Внутри комната выглядела также хреново, как и внешний вид мотеля. Старая кровать, местами отклеившиеся обои, столик и тумба, на которую тысячу раз вылили все напитки мира от воды, до вина и самогонки. Окно возле двери и пожелтевший от старости кондиционер, который гудел так, что говорить приходилось чуть громче.
— Именно поэтому я и думаю, — Ким глотнул пива и почесал живот. — Может мне стоит приколоть тебя к очередному грузовику? Пускай бы он увёз тебя к приграничным землям, чтобы я и думать не мог о твоих делах. Ты небось с делами приехал? Ну на кой мне понадобилось идти против Крота? Сидел бы сейчас в своём доме…
— Он больше не твой, — посмотрел Киму в глаза и пожал плечами. — Теперь там живёт какой-то хрен из команды Грифа.
— Ну что за…! Ай! — Ким махнул рукой и залпом допил бутылку.
— И да, ты прав, — я стряхнул с кресла крошки и сел. — Я приехал с делом. И… не думаю, что стоит прикалывать меня к грузовику. Во-первых, — огибаю взглядом комнату, — терять тебе больше нечего, а во-вторых, получится ли? В прошлый раз я недооценил, что ты припрячешь пушку с ядрами, а без пушки шансов у тебя не так много.
— Ха! Продолжаешь недооценивать людей из Нейтральных земель?
— Ну… я знаешь ли, и сам потихоньку осваиваюсь. Хотя твоему фокусу с выбросом энергетического щита с удовольствием бы обучился. Покажешь?
— Вот вернёшь мою разрушенную жизнь, тогда и поговорим, — Острый Ким бросил бутылку в урну, и та зазвенела, ударившись о другие.
Разговор и шуточки-прибауточки, это, конечно, здорово, но… Ким на самом деле многое потерял, и он не шутил, когда говорил, что виновником его бед стал я. Конечно, он сам принял решение, но катализатором был я. И теперь я был должен ему. И он говорил об этом вполне серьёзно.
— Поговорим о деле?
— Как будто у меня есть выбор, — буркнул Ким, упал на кровать и заложил руки за голову.
— Ты знаком с Грифом?
— Ага, поэтому я здесь и сижу.
— Что думаешь?
— Гриф — зануда, ссыкло и… хреновый человек.
— Хреновый человек? Зануда и ссыкло понятно, а хреновый человек…, — я развёл руками.
— Гриф упивается властью. В любой форме и в любом проявлении. Хотя с виду по нему не скажешь. Шёл бы мимо, подумал: бесхребетный тюфяк. Да и в разговоре он такой же… для чужих. — Ким показал пальцем на маленький холодильник в углу. Я понял его без слов, метнулся и спустя десять секунд он лил в себя уже какую по счёту? Восьмую, не меньше. Во всяком случае, мусорное ведро заполнилось. Впрочем, реагировал на алкоголь он также, как и я на кофе. Если хотел, то позволял алкоголю его пьянить, если не хотел, выключал эффект энергией.
— Для чужих он — тюфяк, а для своих? — Напомнил я на чём мы остановились.
— Своих подчинённых он пожирал заживо. Душил поручениями, работой, пугал штрафами и увольнениями. Придумывал свои правила… «девушки должны ходить на работе в юбках» и занимался прочей подобной херней. На этой почве мы с ним и поссорились. Этот мудак так загнобил мою подругу, что та впала в депрессию. Я вмешался. Встретил этого козла возле дома, сломал ему руку и набил морду так, что он два месяца на работе не появлялся. Хм…, — Ким посмотрел на пивную этикетку, а затем на засохшую кровь на стене. — И вот, бля, аукнулось! Он же мстительный до безумия ублюдок, а физическое насилие для него — самое большое унижение. Ту выходку он мне ни за что не простит. Так что в город Горняков мне дороги нету.
— Хуже, чем Крот?
— Пф-ф-ф-ф! Крот был просто жлобом и безумным трудоголиком, а этот — маньяк. Крот топил за эффективное предприятие и объёмы, а этот захочет подмять всё под себя. Прошло совсем немного времени. Гриф скоро освоится, ощутит масштабы своей власти и тогда покажет. Уж поверь. Бойни на руднике покажутся цветочками. Гриф — худшее, что могло случится с городом Горняков.
Я не спал тридцать пять часов и не похоже было, что в ближайшее время лягу. Острый Ким сказал, что проголодался и предложил продолжить разговор в кафешке при мотеле. Туда и пошли. Затасканные диванчики, скатерти на столах… серьёзно. Скатерти? А ещё гудящий вентилятор под потолком и настолько грязные окна, что с трудом различишь проезжающие машины. Не очень-то мне хотелось есть в такой забегаловке, особенно, если представить, что творилось на кухне. Но я заказал и был приятно удивлён. Картофельные оладьи с мясом и сметаной оказались очень даже ничего, а кофе — сносный.
Ким же взял бургер и ещё пива. Официантка — полноватая девчонка с симпатичным лицом спросила: будет ли Ким читать Истовскую газету. Отказался.
— С Грифом более или менее понятно, — начал я. — Понятно, что засранец он редкостный и просто так подвинуть его не получится. Впрочем, на это я и не рассчитывал, но и увидеть тебя в дешевом мотеле я тоже не рассчитывал. После того ЧТО ты сделал для Восточных, они должны тебя на руках носить. Разве нет?
— Как видишь, — Ким повертел головой.
— Как так вышло?
— Ты знаешь, я пока и сам плохо понимаю, — Ким вгрызся в бургер и долго жевал. — Восточные — это компания и Братство в одном лице. Управляет ими семья Сков, а точнее — Сков Старший.
Это я помнил и без подсказок. Как-никак мы вчетвером разговаривали по поводу засады для наёмников Крота. Я, Питон, Ким и Сков Старший. Говорили Ким со Сковом, а мы с Питоном висели на телефонах, как слушатели. Так вот этот Сков показался мне порядочным мужиком. Мог ли я ошибаться? Может быть… Как бы там ни было Сков понял, что его жизнь висит на волоске. И был готов отдать нам чуть ли не половину компании, только бы мы помогли.
— Вы договаривались о награде за помощь? — Подтолкнул я рассказ вперёд, понимая, что проблема кроется именно в этом.
— Нет, — Ким помотал головой, а после кивнул. — Вернее — да, но… Восточные были одной ногой в могиле. Я сказал, что решим вопрос, а потом поговорим об всём остальном.
— И?
— Когда всё прошло успешно…
— А как, кстати, всё прошло?
Конечно, я хотел поскорее докопаться до сути. Но не мог не спросить ог. Острый Ким и Питон — два незнакомых человека. Сорганизовались за полтора дня и остановили отряд одарённых наёмников. Ну как об этом не спросить?
— Да-а-а, — Ким заулыбался. — Если бы те придурки хоть на секунду задумались, что им окажут сопротивление, то проблем бы доставили порядком, а то и вовсе перебили половину Восточных и подожгли к хренам офис. Но наёмники ехали на бойню. Рассчитывали подъехать с заднего хода, ворваться в офис и перестрелять простаков на пару с кучкой слабых охранников. На этом мы их и взяли. Заблокировали двери гарпуном и обстреляли лобовуху краской. Получили статичную железную коробку с мясом внутри. Швырнули под днище пару гранат и добили тех, кому не повезло погибнуть быстро.
— Неплохо, — отдаю дань уважения медленным кивком. — И что было после того, как всё прошло успешно?
— Мы с Питоном свалили из города в этот мотель, — Ким посмотрел на остатки бургера и налёг на пиво. — Отсиделись тут недельку на всякий случай, потом Пит ухал в Стольный, а я остался. Начался весь этот замес с Грифом и стрельбой на руднике, я позвонил Скову. Тот рассыпался в благодарностях. Пообещал деньги и любую должность. Но попросил время, чтобы понять, что будет с компанией.
— Логично. Рудник задымился так, что мог сгореть к хренам, а для Восточных — он основной клиент.
— Всё верно, — Ким запихнул в себя последний, самый большой кусок бургера, откинулся на диванчик и жевал с полузакрытыми глазами. — Только здешняя еда меня и спасает… Так о чём это мы?
— Сков попросил подождать.
— Да… Я подождал. А через пару дней пришли хорошие новости. Наполовину, конечно, хорошие, но мне сулили большие перспективы. Я, конечно, не обрадовался, что Гриф пригрёб к рукам рудник, но этот мерзкий финансист хорошо считает, а потому уже давно знал, что сотрудничество с Восточными — ему только в плюс. Восточные получили контракт, а значит я мог рассчитывать на многое. Да и не только я. И ты, и Питон. Все получили бы по жирному куску!
— Ох не нравится мне твоя подводка. И что было дальше?
— Мне тоже, блин, не нравится, — Ким подтянул к себе бутылку и постучал по ней ногтями. — Надеюсь, что всё устаканится, но пока… Короче, Сков пропал.
— В смысле пропал?!
— Да вот и я понять не могу. Какая-то мутная история там завертелась. Он скинул мне полмиллиона, когда я попросил у него на карманные расходы, — Ким глотнул. — Чувствую все эти деньги на бургеры и спущу.
— Полмиллиона на бургеры? Только если останешься тут до конца своих дней.
— Когда я разговаривал с ним последний раз, он показался мне каким-то расстроенным или больным… В общем он довольно любезно и, прося, чтобы я отнёсся с пониманием, перенаправил меня к своему сыну. Скоку Младшему по прозвищу Лис.
— Та-а-ак?
— Я с ним созвонился. Думал, тот в курсе наших дел… Нет. Пришлось рассказывать. Тот что-то помычал, обещал разобраться и перезвонить. До сих пор жду.
— Ну а старшему позвонить?! — Я подался вперёд. — С каких пор ты стал таким стеснительным? Тебе не перезвонили, и ты щеки надул?
— Ой, ну всё не гунди! — Ким поелозил бутылкой по столу и посмотрел в окно. Хотя, что он мог там увидеть? Жёлтая пелена налипшего песка и выхлопных газов, сквозь которую и свет-то еле пробивался. — И одному, и второму звоню каждый день! Старший с тех пор трубку больше не берёт, а младший ещё пару раз поднимал, но блеял ту же чушь. Несколько дней назад я ездил к офису, чтобы словить этого Лиса за хвост, но тот охраной обложился — не подберёшься.
— А Старший?
— Старшего не видно. Я в засаде возле офиса четыре дня просидел. Уезжает и приезжает только Лис, причём, на машине отца. Главный Сков куда-то подевался.
— Думаешь, он от тебя прячется?
— Поначалу были такие мысли, но потом я пробил через своих друзей информацию по этому Лису.
Мда-а-а. Кое-какой план по поводу подключения Восточных у меня был. Собственно, с ним я и ехал в Истов. Беда в том, что реализовать задуманное и так непросто, а тут ещё и палки в колёса от Восточных. К такому я точно не был готов. Ехал, будучи уверенным, что Восточные вознесли Кима до небес, а значит будут сговорчивыми. Чем больше говорил Острый Ким, тем яснее я понимал, что тут не только не получится разобраться быстро, но и вообще… Получится ли разобраться?
— Ну, давай, Ким, не томи! Что там с этим Лисом?
— Единственный сын своего отца. Разбалованный эгоист и беспринципный мудак. Пользуясь положением и деньгами отца, он до двадцати лет, можно сказать, терроризировал Истов. Покупал что хотел и кого хотел. Закатывал вечеринки, унижал слабых и убивал неугодных. Сков старший был слишком занят своим бизнесом, а потому поздно заметил, во что превратился его сынок. Но хорошо хоть вообще заметил. Понял, что нужно срочно вправлять отпрыску мозги и сослал его на юг. Пять лет тот учился в специальном заведении для простаков. Там его должны были научить дисциплине, бизнесу, ну и всякой подобной фигне. Сков Старший ждал, что сын вернётся настоящим джентльменом и всё-такое.
— Но вернулся прежним?
— Или ещё хуже, — Ким отмахнулся от официантки, которая подходила, чтобы предложить что-нибудь ещё. — Уезжал он разбалованным засранцем, а вернулся озлобленным, мстительным и поумневшим сукиным сыном.
— То есть Сков Старший тут ни при чём?
— Думаю нет. Когда мы разговаривали в последний раз, он был слишком опечален. Казалось, что я разговариваю со старым и больным человеком, хотя Сков Старший всегда отличался бодростью духа и тела. Чёртов Лис что-то сделал со своим отцом. Запугал или… Не знаю.
— Значит нам нужно найти Скова Старшего и поговорить с ним.
— Ну найди!
— Пробовал?
— П-ф-ф! Нет, блин, ждал, пока ты приедешь и подскажешь! — Острый Ким поднес горлышко ко рту, но затем скривился и отставил бутылку на край стола. — В Истове у меня мало знакомых. Относительно мало. В том же Стольном или городе Горняков я бы узнал на чьей кухне меня обозвали говнюком, стоило сделать пару звонков. Тут я задействовал около десяти человек, а в ответ — тишина.
Покончив с обедом, мы вышли из кафе.
— Что будем делать? — Спросил Ким.
— Для начала мне нужно выспаться. Почти двое суток на ногах, и были они, поверь, не самыми простыми. На энергии сижу, как на допинге, а в таком состоянии хочешь не хочешь башка варит плохо.
— Понял. Пошли!
Ким отвёл меня на ресепшен. Ну как ресепшен… Письменный стол, за которым сидела бабушка-божий одуванчик и выдавала ключи от номеров за деньги. Пользуясь своей «известностью» в мотеле, он выбил мне ключ от соседнего со своим номером и отправил спать. Сам же Ким сел на стул и принялся заполнять какие-то бумажки. Вот тебе и уважение к старшим. Одарённый с красной материей сидел рядом с бабушкой и, прося подсказки, заполнял бланк на моё заселение.
Проспал до вечера и проснувшись, почувствовал прилив сил. Хотя правильнее сказать — чистоту восприятия. Сил у материи было предостаточно, а вот общая усталость тела, сказывалась. Вышел из номера и прогулялся по парковке. Свет у Кима горел, но я не спешил нарушать его покой. Сомневаюсь, что он был бы против. Как-никак столько дней сидит тут в одиночестве. Однако, мне стоило побыть одному и подумать.
Так я и ходил несколько часов туда-сюда. Сначала по парковке, а затем вдоль трассы и обратно к мотелю, забредая с каждым подходом всё дальше и дальше. Вместе с тем, время от времени накачивал звенья интеллекта энергией. Мыслительный процесс ускорялся, и иногда мне казалось, что вот-вот за что-нибудь зацеплюсь! И каждый раз — облом. Слишком мало вводных.
Грубой силой решить вопрос не получится. Даже если мы раскидаем охрану Лиса и прижмём его самого, мы же не банк грабим, где деньги лежат. Это компания. Деньги там есть, но они на счетах, а это — переводы, транзакции, кредитование. Так просто деньги не заполучить, да и деньги — это желание Кима, а не моё. Мне нужно было сотрудничество с Восточными. Со слов Кима стало понятно, что разговор с Лисом вряд ли получится, значит нужно выходить на Скова старшего. Над этим-то вопросом последние два часа я голову и ломал. Куда он подевался, и как его найти?
Играясь со звеньями интеллекта, я заметил забавную закономерность. Чаще всего новые зацепки или идеи посещали, когда я высвобождал из основных звеньев энергию, а затем наполнял их по новой. Напоминало это искусственное озарение. Как это бывает обычно? Увидел что-то, услышал краем уха или просто наткнулся на интересную мысль… и бамц! Озарение. Момент с наполнением звеньев интеллекта работал примерно также. Целый час я озарялся, но ничего путного так и не придумал.
Вскоре заметил Кима, который плёлся из кафе в номер с охапкой стеклянных бутылок:
— Лунатишь?! — Спросил он слегка заплетающимся голосом.
— Да, — махнул я рукой. — Вроде того.
— Ну лунать дальше, — Ким пожал плечами и побрёл к номеру. — Дай знать, если нужно будет найти местечко в больнице. Подыщу тебе что-нибудь через знакомых.
Ага… Подыщи… Поискать через знакомых?! Ну здравствуй настоящее озарение!
К Киму я заявился утром. Не потому что ждал, когда тот протрезвеет, скорее наоборот — дал ему насладиться опьянением, к которому он с таким трудом шёл. Пришёл утром, а не приколупался ночью, потому что мой план мог сработать только в рабочее время.
— Телефон приёмной? — Острый Ким нахмурил брови и уставился на меня. — Зачем? Могу скинуть номера обоих Сковов. На кой чёрт тебе приёмная?
— А с тех номеров тебе отвечают?
— Нет.
— Ну так на кой чёрт мне твои телефоны?!
— Логично, — Ким отправил кому-то сообщение и через три минуты получил ответное с номером приёмной Восточных. — Вот.
Набрав номер телефона, я закрыл жалюзи на окне и выключил кондиционер. Огляделся по сторонам. Дверь в уборную тоже закрыл, мало ли канализация заурчит. В таком мотеле можно было ждать чего угодно.
— Посиди пять минут тихо, пока я звоню. Ладно?
Ким посмотрел на меня с нескрываемым недовольством, особенно, после того, как я выключил кондиционер. Но, спасибо, ничего не сказал. Кивнул и упал на подушку. Я прочистил горло и нажал кнопку вызова. Два гудка, а после — приятный женский голос:
— Добрый день. Приёмная компании Восточная. Чем могу помочь?
— Добрый день. Я звоню из управления горнодобывающего предприятия в городе Горняков.
— Слушаю, — в голосе проскакивает напряжение. Это хорошо.
— У меня вопрос по поводу документов на топливо.
— Что именно вас интересует?
— Нужно получить подпись вашего директора, но я не могу до него дозвониться.
— М-м-м. Будет ли вам удобно привезти документы в офис? Или, если хотите, мы отправим к вам человека, который заберёт документы, а потом привезёт подписанные.
— Нет, это срочно, — пауза. — Если я приеду, то смогу получить подпись сразу?
— Конечно. Я свяжусь с сыном директора и попрошу его тут же подписать. Он сейчас временно замещает отца и у него есть доверенность.
— А что случилось с директором?
— Ну-у-у… ему немного не здоровится, но ничего серьёзного.
— Ладно, — подхожу к тумбочке и перелистываю Истовскую газету. — Оу! Девушка, а скажите, пожалуйста, с какого числа у Скова Младшего действует доверенность?
— Уже неделю как.
— Вот, чёрт…, — выжидаю и перелистываю ещё пару страниц. — Дело в том, что мне нужно подписать документы о поставках в начале месяца, а значит подпись нужно получить Скова Старшего.
— Э-м-м, — молчит.
Извини, дорогуша, но я тебя потороплю:
— Девушка, вы тут?
— Да-да… видите ли… Насколько важно, чтобы расписался именно директор? Доверенность есть. Она выписана позже, но директор полностью доверяет сыну и…
— Я бы с радостью, девушка, но эти документы мы готовим для Стольного. Они идут в дополнение к бухгалтерскому отчёту, и я боюсь, что… Их проверяют Псы, понимаете? Мы-то закроем глаза на доверенность, но они… Псы, знаете ли, берут на карандаш любого, кто допускает ошибки в отчётных документах.
— Псы?
Да, деточка, Псы! Хрен знает, о каких отчётах я говорю, и с какого фига их проверяют Псы, но уж если кем-то тебя и пугать, то только ими.
— Да…, — нужно дожимать. — Сказать по правде, вам повезло, что я обратил на это внимание. Ведь это не наша обязанность следить за обязательствами и документами второй стороны.
— Понятно…
Нет, твоё «понятно» меня не устраивает. Давай по существу:
— Скажите, где я могу найти господина Скова Старшего? Подъеду туда.
— Но…
— Уверяю вас, он будет не против меня видеть. Мы уже долго работаем вместе.
— Я просто…
— Он отлёживается у себя или в больнице?
— В… больнице…
— В Истове?
— Д-д-да…
Спасибо, крошка. А сейчас нужно немного успокоиться, чтобы не считать себя в чём-то виноватой. По разговору было понятно, что говорить о Скове Старшем ей запретили, а она проболталась. И что теперь будет? Лис точно её уволит.
— Рад, что мы уладили этот вопрос. А текущие документы у Скова Младшего подписывать?
— Да.
— И можно передать машиной, а потом забрать подписанные?
— Конечно, — спокойствие возвращается.
— Хорошо, я вас понял. А по объёмам поставок я напрямую со Сковом Младшим связываюсь?
— Именно так, — почти прежняя уверенность.
— Понял. Был рад с вами пообщаться. До свидания.
— Всего доброго!
Положил трубку, сунул телефон в карман и посмотрел на Кима. Ещё бы он не удивился. Приподнялся на локтях, да так высоко, что почти сел. Помятое после сна лицо выгладилось, в глазах настроилась резкость.
— Получилось?
— Похоже.
— В больнице?! — Ким встал с кровати и упёр руки в бока.
— Сам в шоке, — я пожал плечами. — От балды спросил про больницу. Оказалось, там и лежит.
Казалось бы, ничего странного: человек болеет, где ему лежат, если не в больнице? Но мы говорили не про обычного человека. Да, Сковы не были одарёнными, но были в меру богатыми, чтобы не валяться в общих медицинских учреждениях.
— Вот те раз! — Ким хлопнул в ладоши. — А сынуля-то решил папашу окончательно слить. Сунул в городскую больничку одного из богатейших людей в городе! Никто из моих информаторов даже подумать о таком не мог. Рыскали, где угодно, пробивали дома и соседние города, а тот валяется в больничке серди обычных простолюдин!
— Больница в Истове одна?
— Да.
— Собирайся! Сомневаюсь, что секретарша продержит язык за зубами слишком долго. Нужно проведать его прежде, чем Лис узнает о звонке.
Ким съехал с трассы и погнал к Истову. Город вырос перед нами бетонными столбиками. Пять высоких зданий по двадцать этажей, а вокруг них низкорослая бетонная застройка. Город и город. Ничего примечательного.
Ехали мы на тачке Кима. Хорошо, я не успел разобрать рюкзак со шмотками в мотеле. Сидел на заднем сиденье и подыскивал что-нибудь подходящее. Больница как-никак. Спортивный костюм и кроссовки сменил на брюки, однотонную серую кофту и чёрные ботинки.
— Ствол нужен? — Спросил Ким, глядя на меня из зеркала заднего вида.
— Не откажусь.
Нагнулся к бардачку и достал пистолет. Нет, не пистолет… пистолетище! Здоровенная серебристая хрень с дулом в два с половиной раза больше рукояти. Весила эта громадина сколько, что если засунуть её за пояс джинсов, то пушка стащит их до колен. И ладно бы она ядрами стреляла, тогда понятно, но нет. Просто пушка с большим калибром.
— Е-моё! На фига тебе такая громила? — Спросил я, покачивая пистолетом.
— На тот случай, если ядра закончатся.
— А поменьше ничего нету?
Ким заглянул в бардачок:
— Не-а, только игрушки всякие.
Перегнувшись через сидение, я посмотрел сам. Нож, газовый баллончик, кастет…
— А это что?
— Выкидная дубинка! — Ким достал из бардачка резиновую палку.
— Её и возьму.
— Слабак.
— Ну-ну… Из твоего пистолета пальнёшь, так в больнице стёкла повылетают. Да и не воевать я туда иду.
— Зачем тогда про пушку спросил?
— Лишней не будет.
Истов Ким знал хорошо. Мы проехали по главной улице, и я мельком посмотрел на город. Из-за небольшого размера он выглядел более или менее цельным. Если взять Стольный, то там разброс уровня жизни — от земли до небес, а тут всё более или менее ровно. Во всяком случае я не заметил совсем уж нищенских кварталов или наоборот — элитных особняков. К больнице мы подъехали с заднего хода.
— Припаркуйся так, чтобы в случае чего можно было быстро свалить.
— Есть, босс!
— И так, чтобы вон за той дверью можно было последить.
Я показал на дверь с заднего хода и подключил восприятие. На ступеньках лежал камушек, чтобы подпирать дверь, рядом стояла жестяная банка из-под краски для окурков. Не прошло и пяти минут, как дверь открылась. На улицу вышли два мужика в зелёных халатах — санитары.
— Ну всё, я пошёл. Держи телефон неподалёку.
— Может мы всё-таки его в заложники возьмём? — Повернулся Ким ко мне.
— Может и возьмём, но для начала нужно понять, что к чему.
Ким хотел что-то добавить, но я открыл дверь и пошел по переулку вдоль забора. Свернул за угол и в три прыжка перескочил через забор. Территория не охранялась. Да куда там. Обычная городская больница. На воротах к заднему двору даже замка не было. Они закрывались обычной щеколдой. Но мне нужно было подобраться незамеченным. Чем позже меня заметят, тем позже будут искать.
Постоял за каким-то жестяным гаражом и понаблюдал за курцами. Навыки скрытности при дневном свете работали плохо, но работали. Как минимум я издавал меньше шума и чувствовал, где лучше затаиться, чтобы не сильно отсвечивать. От гаража перебежал к больнице, прижался к стене и вдоль стеночки пополз к заднему входу. Подобрался на расстояние пятнадцати метров и остановился. Идти дальше, значит высунуться из-за угла и попасться санитарам на глаза. Подождём.
Пока в сигаретах тлел табак, я послушал про сочную грудь медсестры из хирургии, а также узнал страшную тайну о ежемесячном перерасходе спирта, который по ночным сменам потягивали оба санитара. Вскоре они кинули бычки в банку и скрылись внутри.
Три быстрых шага, прыжок через клумбу, ручка двери. Автодоводчик почти сделал своё дело и защёлкнул замок, но я опередил его на полсекунды. Замер и перелил энергию в восприятие. Вернутся ли санитары, услышав, что дверь не защелкнулась? Нет. Шарканье ботинок удаляется.
Захожу внутрь и в тусклом свете лампочек чувствую себя почти в безопасности. В коридоре сложно разминуться с медперсоналом, но можно использовать размытие от блеклого света. Вторичные звенья скрытности подскажут, как держать голову, с какой скоростью идти и у какой стены держаться, чтобы сделать себя максимально безликим и при этом не выглядеть человеком, который нарочно прячется. Но это на крайний случай. А вообще я больше рассчитывал на восприятие. Намного безопаснее заранее знать: кто и где ходит, чем лишний раз рисковать.
Поднялся с первого на четвёртый, разглядывая схемы пожарных выходов. На четвёртом этаже схема отличалась. Палаты для пациентов стали меньше по размеру, но их было больше по количеству. Вероятно, на четвёртом этаже были не вип-палаты, но хотя бы индивидуальные, платные.
Из того, что я узнал про Лиса, мог предположить, что тот засунет отца в общую палату. Ненависти к папаше за пять лет ссылки накопилось достаточно. И всё же индивидуальная палата была проще в наблюдении. Поставил охранника возле двери и готово.
Поднялся с лестницы на этаж и удачно наткнулся на дверь с надписью «кладовая». Дождался, пока мимо проедет женщина с каталкой, и скользнул внутрь. Есть. На железном стеллаже нашёл халат и шапочку. Грязные и мятые, но что есть… Надеваю и смотрю по сторонам. Швабры, вёдра с надписями, ветошь на батарее. Не то. Собираюсь уходить и натыкаюсь взглядом на мусорное ведро. Опа! Использованный шприц, пустая ампула и жёлтая бумажка из врачебной тетради или журнала. Лучше, чем ничего.
Вышел из кладовой и пошёл по коридору. Притормозил на углу, чтобы не встретиться с разговаривающей по телефону медсестрой и посмотрел вдоль стены с палатами. Вот и он!
Мужик в костюме сидел на стуле рядом с палатой номер четыреста восемь и смотрел в стену напротив. Одарённый с оранжевой материей. Квадратная голова, полуприкрытые глаза, стрижка-площадка и наушник в ухе. Притопывает правой ногой. Были бы в этом мире развиты технологии также, как в моём, охранник залипал бы в интернете, а так его спасала музыка. Боюсь даже представить, как ему обрыдло сутками сидеть возле двери и следить за тем, как ничего не происходит. На этом, кстати, можно и сыграть.
Подойду, представлюсь дежурным врачом, покажу шприц и ампулу, которую предварительно наполнил водой. Вряд ли он станет задавать лишние вопросы.
Прохожу треть коридора и замедляюсь в промежутке между плафонами, чтобы пропустить медсестру. Нужно же было ей выйти именно сейчас. Идёт мимо и щурит глаза, пытаясь меня рассмотреть. Вторичные связи скрытности работают, но я же не невидимка, чёрт возьми!
— Здравствуйте! — Поворачиваюсь к ней и киваю.
Получилось неплохо. Вроде и не прячусь, но и, опустив голову, не позволил рассмотреть черты лица.
— Здрасте! — говорит медсестра, и мы расходимся.
Вторичная характеристика скрытность повышена до 9;
Общий объём материи увеличен до — 14,95 относительных единиц.
Тут уже и до охранника недалеко. Замечает меня боковым зрением и поворачивает голову, а я ускоряюсь, чтобы навалиться на него как можно неожиданнее:
— Я к господину Скову с уколом, — сую охраннику шприц и ампулу прямо под нос.
Поправляется в стуле и вытаскивает из ушей наушники. Я ему киваю, что бы это ни значило, и тянусь к ручке двери.
— Куда?!
— К господину Скову на укол, — повторяю и показываю шприц с ампулой.
— Ты мне ещё в рот его запихни! — Отмахивается и встаёт.
Здоровый. Весом за сотню, широкий в плечах, и встал легко. Часто такие бугаи похожи на раскачивающиеся на волнах лодки. Неповоротливые и медленные. Этот живенький для своего строения. Готов спорить, что основных звеньев ловкости там не меньше, чем силы, но разглядывать материю нету времени.
— Извините, — подхожу на шаг ближе к двери. — Могу войти?
— Что за препарат?
Серьёзно? Дядя, неужели ты в этом что-нибудь понимаешь? Я, конечно, тоже не понимаю, но фантазия работает:
— Бирпентазол, — вроде не слишком загнул.
— Ага, — кивает.
Ну, молодец, что сказать. Видимо, одобрил применение бирпен… что-то там … зола.
— А это…, — чешет репу. — Оказывает кардио?
— Простите?
— Ну это…, — лезет в карман. На свет показывается клочок бумаги, на котором что-то написано синей ручкой. — Кардиостимулирующее действие… оказывает?
— Конечно…, — вижу, как хмурится лицо, — нет! Конечно же, нет! Я знаю о противопоказаниях, не волнуйтесь!
— Откуда знаешь?! — Выпучивает глаза и смотрит по сторонам.
— Читал историю болезни, — замечаю, что мой ответ не удовлетворяет охранника. Похоже, они что-то скрывают от врачей. — И… приписку в истории болезни… её тоже видел.
— А-а-а! — Наконец-то успокаивается и присаживается на стул.
— Могу войти? — Показываю на дверь.
— Пожалуйста, — кивает, а в следующий миг меняется в лице и тянется к шприцу. — А где колпачок с иголки? Эй! Она ржавая!
Почти вошёл… Разжимаю руку. Шприц вместе с ампулой падают на пол. Охранник хватает меня, думая, что я буду убегать. Ну а куда мне убегать? Я в гости к Скову пришёл. Даю ему подержать свой локоть и прицеливаюсь с левой. Добавляю энергию в кулак и пробиваю с проникновением. Эдакий удар с толчком в конце, который приходится целиком на материю.
Охранник открывает рот и ослабляет хватку. Вырываю правую руку. Подхожу с другой стороны и пробиваю контрольный. Он и прежде был почти обездвижен, а после второго удара в основание структуры сел на стул и свесил руки.
Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 12;
Общий объём материи увеличен до — 15,1 относительных единиц.
Общий объём материи превысил 15 относительных единиц. Доступных связей для развития основных характеристик 2.
Материя находится на стадии раскрытия. Для перехода на следующую стадию требуется относительных единиц 20.
Охранник продолжал быть в сознании, однако я так сильно отбил его материю, что она высасывает энергию из тела, превращая мужика в парализованный овощ. Откинул его на спинку, положил руки на колени и сунул наушники в уши. Посиди, послушай музычку, а я схожу в гости к твоему боссу. Минут пятнадцать у меня есть.
Толкаю дверь, туда же сгребаю шприц и ампулу, чтобы не валялись в коридоре, захожу внутрь. Подошёл к койке больного и взял с тумбочки папку. Всё верно, история болезни Господина Скова. Пациент спал. Мужчина, шестьдесят один год. Выглядит… нормально. Я ожидал увидеть измученный препаратами труп, но всё было не так плохо. Возле койки не было капельниц, это хорошо, а медицинская аппаратура стояла выключенной — ещё лучше. Вдобавок, рядом с койкой я нашёл тапочки, значит ходячий.
— Сков! — Потрогал мужика за плечо. — Проснитесь!
Ничего.
— Проснитесь!
Не хочет.
— Ско-о-ов! Проснитесь!
Третий раз я потряс его так, что аж койка зашевелилась. Ну давай! Не заставляй меня шлёпать тебя по лицу! О! Есть контакт!
Мужик зашевелился и повёл веками, но радовался я раньше времени. Открывал глаза он, словно не просыпался, а выходил из комы. Более или менее расчухался через пять минут и ещё через пять услышал мой вопрос:
— Мистер Сков, вы помните Острого Кима?
— Где я? — Бубнит в ответ.
Понятно. Ничего путного из этого разговора не выйдет. Что делать? Тащить на плече и приводить в форму… Стоп! А это что?!
Напряг восприятие и присмотрелся к… материи? Нет, конечно. Откуда у простака материя? Но в районе солнечного сплетения что-то светилось. Наклоняюсь ближе. Сходу так и не скажешь, что это, но похоже на осколок звена материи. Чёрт. Казалось будто Сков Старший проглотил разломанное пополам звено, которое застряло в желудке, воткнувшись острым краем.
За дверьми послышался грохот. Выйти и проверить? Нету времени. Скорее всего, охранник пришёл в себя, пошевелился, но не рассчитал силы и грохнулся на пол. Возвращаюсь к Скову. Что это за фигня в нём сидит?!
— Почему меня не перевезут домой? — Зашевелился Сков.
— Полежи! — Прижимаю его рукой к койке.
Простите, но сейчас не до любезностей. Дай рассмотреть… Нее-е-ет, это не обломок звена, скорее похоже на цепочку связанных вторичных звеньев и… Оно пульсировало? Нет, оно засасывало! Точно. Словно водяная воронка, она тащила в себя энергию из тела. Хрена себе! Хорошо, хоть сосала медленно, а то с её возможностями против простака… В миг бы отправила Скова на тот свет.
— Ш-ш-ш-ш-ш! Это Хака, приём!
Чёрт, ну почему я рацию у него не забрал…
— К объекту вошёл неизвестный! Меня вырубил!
— Ш-ш-ш-ш! Понял! Ш-ш-ш-ш! Идём!
Нужно уходить. Смотрю ещё раз на энергетическую хреновину внутри Скова и отмечаю детали. Знал бы, что увижу такое, точно утащил бы его с собой, но теперь поздно. Достаю из кармана дубинку и распрямляю руку в локте, палка раскладывается со щелчком.
— Я в больнице? — Спрашивает Сков.
— Не доверяйте своему сыну, — говорю я, хоть и понимаю, что это бессмысленно.
Выхожу из палаты. Охранник сидит напротив, прижавшись спиной к стене. Отрывает руку от пола и наводит пистолет. Вытягиваюсь в длинном рывке и выбиваю пистолет из руки. Наклоняю корпус вперёд и бью коленом в грудь. И всё по новой, хотя нет. В этот раз хуже. Усиленный удар коленом не просто выключил звенья, а надломил опорные. Охранник вскрикнул и завалился на бок. В ближайший месяц лучше ему не напрягать свою материю, иначе могут быть необратимые последствия. Если трещины расползутся, материя его убьёт.
Подхватываю пистолет и бегу к выходу. Двадцать метров коридора вдоль палат, поворот на лево, ещё двадцать метров, и я скатываюсь по лестнице. Пока спускаюсь думаю о подкреплении. Откуда пойдут? Наверняка с главного. Сидели в машине на парковке или внизу в холле. Задний двор больницы я заранее проверил, там не было никого, а значит — выход свободен.
Пролетаю восемь лестничных пролётов за десяток секунд, в кармане вибрирует телефон. Ну кто ещё?! На первом этаже у пожарного входа, достаю телефон из кармана. Приближаюсь к выходу и читаю входящее сообщение: «К тебе гости с заднего!».
Скрипит металл, дверь вырывают с потрохами. Оказываюсь лицом к лицу с одарённым. Разница света между теменью запасного выхода и дневного света на улице играет мне на руку. Не сомневаюсь, что одарённый увидел мой силуэт в проходе, но ему понадобится время, чтобы понять, кто перед ним стоит. Поднимает ствол…
Хватаю за кисть с пистолетом и тяну на себя, правую руку сгибаю в локте и выставляю на ход. Удар получается острым и точечным, будто я пронзаю его копьём в грудь. Структура материи прогибается, несколько вторичных звеньев рассыпаются в труху.
Давит на курок, чувствую, как ладонь обжигает горячий ствол. Пули уходят левее, оставляя после себя эхо и звон в ушах. Блокирую удар с левой и дважды пробиваю дубинкой по голове. Слева направо и справа налево, будто жена, которая лупит по морде провинившегося мужа. Вот только от моих ударов его водит из стороны в сторону. Добавляю ещё два хлёстких по левой руке, и охранник прячет её за спину. Теперь сверху-вниз по правой. Отбираю пистолет. Прямой удар ногой в живот, и охранник вылетает из заднего входа на улицу.
Выхожу и на меня обрушиваются три удара с ноги. Невысокий пацан в камуфляжных штанах бьёт ногами и заталкивает меня обратно в здание. Окей. Отступаю и веду его за собой. Он мелкий. Мелкий в сравнении с другими охранниками, а значит не так хорошо держит удар. Отступаю на два шага в проход, а затем подставлюсь под его удары, один из которых, к слову, приходится в челюсть и на миг сбивает равновесие. Боец понимает, что я хочу войти в ближний бой и отступает. Постой! Впиваюсь руками в куртку и тащу на себя. Удар головой в нос, и тот почти в отключке, добавляю три быстрых в корпус и отправляю на боковую, приложив головой о стену.
Вываливаюсь на улицу, смотрю по сторонам. Слева Острый Ким вбивает охранника в асфальт, а справа выбегает ещё один. Тащу руку в карман за пистолетом, но тот уже навёл короткий автомат и зажал курок.
Небольшая мелкокалиберная пуколка стрекочет со скоростью восемьсот выстрелов в минуту. Выставляю энергетический щит и чувствую, как в него, будто в кисель погружаются пульки. Ухожу в сторону, но охранник синхронно ведёт за мной ствол. Первые две секунды щит сдерживает пули, а затем я проседаю по энергии, и маленькие свинцовые пчёлы набиваются в тело.
Нужно что-то решать: уходить от прямых выстрелов или стрелять в ответ. Вытаскиваю из кармана пистолет, но из-за движений щит ослабел, и рой пуль осадил меня на задницу. Я уж думал он сделает из меня дуршлаг, но услышал спасительный щелчок пустого магазина. Дерьмо! Я принял целую обойму!
Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 11;
Общий объём материи увеличен до — 15,25 относительных единиц.
Жму на курок, но теперь охранник блокирует пули свои щитом. Так ничего не выйдет, нужно валить, пока он не вставил вторую обойму!
В следующий миг я аж дёрнулся. Показалось, что неподалёку взорвалась граната. А нет! Это Острый Ким нажал на курок револьвера-гиганта и снёс охранника с автоматом. Тот пролетел два метра из-за сопротивления энергетического щита, и ещё два прокатился по асфальту кубарем. Жить будет, но встанет не скоро.
— В тачку! — Крикнул Острый Ким и побежал к машине. Я поспешил следом.
Местные новости показывали сюжет о истерзанном одарённом. Случилось это в Стольном, причём уже не в первый раз. Группа простаков, которая называл себя Искателями под разными предлогами втиралась в доверие одарённым. Одарённых они выбирали слабых. Тех, кто не состоял в братстве, да и в целом не выглядел опасным. Часто это были женщины или подростки. Войдя в доверие к жертве, простаки приглашали к себе, где убивали и проводили жестокий кровавый обряд. Ходили слухи, что Искатели не только уродовали своих жертв, но и пили их кровь, надеясь, что это сделает одарёнными их самих.
Досмотрев этот мерзкий репортаж, я выключил телевизор и откинул пульт на край кровати. После вчерашней вылазки в больницу у меня осталось две доступные связи для развития основных характеристик. Вложил их в ловкость. Вместе с выносливостью она была основой для создания вторичных связей защиты материи. Да и в целом. Материя выглядела разбалансированной. Пришло время это поправить.
Сила 6, Ловкость 8, Выносливость 6, Восприятие 20, Интеллект 10.
Час назад мы поговорили с Кимом о планах. Хотя… как поговорили, он пришёл, чтобы спросить, что будем делать дальше. Ответа у меня не было. Ким пожал плечами и побрёл в бар за пивом, а я лежал и думал.
Внутри у Скова Старшего сидела цепочка связанных вторичных звеньев материи. Как она там оказалась, и почему частицы материи находились внутри простака? Не известно. Но кое-что можно было сказать точно: Скова Старшего вывели из строя. Понятно, что во всём этом замешан его сын. Обиженный на отца, он хотел не только ему отомстить, но и прибрать себе бизнес. Вот только избавиться от отца не получится. По крайней мере он не мог убить его прямо сейчас, поэтому и придумал этот фокус с осколком материи.
Компания предана Скову Старшему, а его люди — профессионалы своего дела. Лис может и хотел бы заставить их работать на себя силой, но из этого вряд ли бы вышло что-то путное. Зато выдуманная болезнь и пошатнувшийся рассудок главы Восточных решал эту проблему. Восточные вроде как вынужденно переходили под руководство Скова младшего, даже если многие и догадывались, что без вмешательства избалованного сынка тут не обошлось. Однако тут, как и с сфальсифицированными выборами, прямых доказательств нет, поэтому приходится принимать правила игры.
Двадцать единиц восприятия и десять интеллекта позволили рассмотреть и запомнить кусок материи внутри Скова с максимальной точностью. Словно в памяти у меня отложилась его фотография. Последние пару часов я только и делал, что рассматривал этот кусок, не понимая, что с ним можно сделать. И можно ли с ним вообще что-то сделать? Будь Сков старший под рукой, я бы провёл несколько экспериментов и посмотрел, как на связи влияют те или иные зелья. Но его не было. А наведаться в больницу больше не получится. Теперь-то Лис припрячет своего папашу надёжнее.
По звуку шагов и изменившемуся свету в окне я понял, что Ким возвращается из бара. Свесился с кровати, подцепил носком кроссовок, подкинул себе в руку и швырнул в дверь. Ким немного потоптался снаружи, а после заглянул.
— Чего тебе? Не видишь, я занят? — Поднимает руки, показывая две упаковки пива.
— У тебя остались знакомые в управлении? Офисные работники?
— Конечно, — Ким толкнул дверь и переступил порог. — Тебе зачем? Понял, что дело дрянь и решил к Грифу на работу устроиться?
— А правильно ли я понимаю, что Гриф не в курсе перестановок у Восточных?
— Не знаю, — Ким пожал плечами. — Нет, наверно. Не до этого ему сейчас.
— Ну тогда слушай, — я сел на кровати.
Гриф понимал, что Восточные обходятся компании не дешево, но ещё лучше он понимал, что выхлоп от них будет намного больше, чем затраты. Гриф хотел работать с Восточными. Более того, они уже начали работать. Вот только лично ещё не встречались, потому что Грифа, как сказал Ким, пока волновали проблемы совсем другого уровня. На этом я и хотел сыграть.
— Попросить девчонку, что она написала Восточным, что Гриф хочет приехать на встречу? — Переспросил Ким, поставив пиво у стены.
— Точно. Нужно, чтобы Восточные получили сообщение с почты Горняков. Телефонному звонку они больше не поверят.
— Но…
— Гриф — главный заказчик для Восточных, и они не смогут ему отказать. Подкинь кроссовок! — Ким подкинул кроссовок, и я обулся. — В сообщении мы напишем, что в обязательном порядке хотим встретиться со Сковом Старшим, а если Лис будет юлить, мы на него надавим.
— И что? — Ким развёл руками. — Допустим они поведутся и согласятся на встречу. Что дальше? Как мы придём туда без Грифа? И какой смысл туда вообще идти? Ты же сам сказал, что Сков старший — овощ!
Резонно. Вторая часть плана пока находилась в стадии разработки. И всё же нужно было с чего-то начинать.
— Пока не знаю. Давай решать проблемы по мере их поступления. Отправь через своего человека сообщение и дождись ответа. Назначь им встречу, скаже-е-ем, на завтра. Может они вообще не согласятся, а если согласятся, а мы ничего не придумаем, то отменим её сами.
— Ну ладно, — Ким подхватил пиво и пошёл к себе. — Пойду звонить.
Сидеть в мотеле мне порядком осточертело. Не дожидаясь, чем закончится переписка Между Горняками и Восточными, я прыгнул в машину и поехал в Истов. Когда мы ехали с Кимом в больницу, то проезжали мимо торгового центра, на котором я заметил вывеску «зелья для одарённых». Судя по всему, мужички, которые торговали зельями и ингредиентами, обитали в каждом городе.
Продавец в Истове совсем не походил на продавца в городе Горняков. Тот показался дедушкой— шаманом, а этот выглядел типичным торгашом. В хорошем смысле этого слова. Сорок лет, джинсы, жилетка, поясная сумка. Он деловито расхаживал по павильону и нахваливал свои товары.
Зелья меня не интересовали, хоть это и был его основной товар. Он предлагал одарённым общие зелья восстановления энергии или похожие, но для конкретных звеньев, которые работали в два раза эффективнее. В ассортименте встречались и временные улучшители, но несовершенные. Увеличивали одни вторичные характеристики за счёт снижения других. Как бы там ни было, зелья меня не интересовали. Продавец, конечно, постарался втюхать мне свои товары, но те были слишком примитивными. Предлагать мне купить эти зелья: это как мастеру спорта по плаванию предлагать спасательный круг.
В общем я взял у него немного ингредиентов, в остальном меня интересовало другое:
— Можешь достать Винарс?
— Да, запросто, — ответил к моему изумлению продавец. — Но, боюсь, ты разоришься.
— Сколько?
— Сорок тысяч за порцию.
Ага… Варёный продавал супер-ингредиент по тридцать тысяч, но сам его готовил. Там я, считай, брал у производителя, почти по оптовым ценам. В Истове накидывали десятку сверху. Будучи пацаном в аквариуме десять тысяч казались мне суммой невероятной. Шустрик так и вовсе похоронил меня тогда… Мда-а-а… Зато теперь я раздумывал над тем, могу ли переплатить десятку за Винарс, и ответ казался мне очевидным:
— Десять штук сможешь достать?
Продавец закашлялся и вцепился руками в свою поясную сумку, будто деньги о которых мы говорили, уже лежали там:
— Десять?
— Да, я заплачу четыреста тысяч, — похвастался я уникальными знаниями умножения в уме. Впрочем, продавец выглядел так, что сам не помножил бы.
— Попробую, — посмотрел он на меня исподлобья. — Всё честно?
— Позвони мне, когда найдёшь товар, — я протянул ему листок с накарябанным телефоном. — Я подъеду и привезу деньги.
— Хорошо, — с опаской взял листок и кивнул.
Распрощавшись с продавцом, я вышел на улицу, но в машину не сел. Прошёлся и увидел торчащий из стены терминал. Давненько я хотел посмотреть, что это за чудо-юдо такое. Всё никак руки не доходили.
Терминал — фиговина, чем-то похожая на наши банкоматы. Только денег он не выдавал, а наоборот — требовал. Суёшь внутрь десятку и получаешь двадцать минут пользования всемирной сети. Звучало круто, а вот на деле оказалось… В общем терминал содержал пару десятков предустановленных программ, где можно было найти какую-никакую информацию, а ещё поиграть в игры, а-ля игры восьмибитных приставок. На терминале можно было посмотреть: адреса и телефоны аптек и магазинов, прочитать одну из сотен исторических или научных статей, ознакомиться со скудными новостями. Короче, выглядело это до боли примитивно. Тот, кто это придумал, двигался в правильном направлении, но почему-то прогресс застопорился. Хотя понятно почему. Пока над миром не установят контроль либо одарённые, либо простаки, его и будет шатать от одной революции до второй.
И всё же я нашёл кое-что интересное. В терминале содержались сведения о крупных предприятиях, в том числе фотографии руководства. Покопавшись немного, я позвонил Киму и попросил его подъехать. Тот для приличия возразил, однако приехал на место через двадцать минут.
— Похож? — Показал я фото на экране.
— На кого? — Острый Ким уставился в терминал.
— Это фото Грифа в базе предприятий. Похож?
Ким прищурился и склонился над экраном:
— Ни капли.
— Вот и отлично. Готов спорить, что Лис приведёт на встречу с Грифом только своих проверенных людей. А какова вероятность, что они знают Грифа в лицо?
— Вряд ли.
— Вот именно.
…….
Острый Ким остался в городе решать поставленную задачу, а я поехал в мотель.
За сотню кредитов арендовал на кухне посуду. Работать в собранной на коленке лаборатории мне стало уже привычно. Тем не менее, лаборатория не потребовалась. Я придумал, как приготовить зелье только смешиванием.
Острый Ким вернулся через полтора часа и привёз сразу две хорошие новости. Первая — Восточные ответили по поводу встречи, и Сков старший ждёт Грифа завтра. А вторая новость пришла на своих ногах.
— Заходи! — Ким открыл дверь и предложил войти.
В городе он нашёл мужика близкого по размерам к Грифу. Такой же большой и слегка пузатый. В робе. Кажется, он работал грузчиком, и Ким выдернул его прямо с работы.
— Подойдёт?
Вспомнив фотографию на терминале, я внимательно посмотрел на мужика. Их лица были совершенно разными. Но так ли это было важно? Главное, что он подходил по комплекции и сможет произвести первое впечатление.
— Ты же сказал, что мне нужно будет сходить в офис к Восточным, — слегка испуганно спросил здоровяк, с опаской поглядывая на мой рабочий стол, заваленный измельченными травами и порошками. — Мы так не договаривались.
— Так и есть, — ответил я показал пальцем на Кима. — Сколько он тебе пообещал?
— Тысячу! — Быстро ответил мужик.
— Накину ещё одну тысячу сверху, — вижу, как он улыбается. — Проходи!
Кима я отправил в город, чтобы он прикупил нашему «Грифу» костюм и обувь, а сам закончил смесь. Здоровяк меньжевался и отказывался… Пришлось накинуть ещё одну тысячу и заплатить деньги вперёд.
В приготовленной смеси не было ничего выдающегося. Простенький коктейль для временного усиления памяти и концентрации, плюс — ударная доза успокоительного. Удивительно, но я провозился с ним два часа, а всё потому, что делал для простака. Мои навыки и вторичные звенья алхимии были заточены для работы с материей или веществами, влияющими на неё, а тут простак… Пришлось довольно долго перестраивать представление в собственной голове, что смесь должна воздействовать на нервную систему, которая в разы менее гибкая, нежили материя.
Но я справился, и пока Острый Ким метался за одеждой, накидал здоровяку основные вводные. То, как он должен представляться, как себя вести, кем должен представиться и что отвечать на очевидные вопросы. Скорее всего, это не понадобится, но… Не очень-то хотелось проколоться на таких мелочах.
Под зельем здоровяк впитывал информацию, будто губка. Казалось, что я выцарапываю её прямо ему в мозгу. Прочитал с листика, переспросил и получил дословные ответы на свои вопросы. Отлично.
…….
На ту самую парковку, где Ким с Питоном прикончили наёмников из Стольного, мы приехали на машине Кима. Ничего необычного. Его тачку тут видели десятки раз, а сам Ким часто говорил от лица Крота. На этот раз он играл роль водителя, а я — новый юрист.
На парковке нас встретил до тошноты любезный человек. Надухаренный так, что, постояв рядом с ни, ты впитывал этот запах. Он потряс наши с Кимом руки и намертво вцепился в руку Хани (так звали нашего «Грифа»).
Хани, к слову, справлялся отлично. Успокоительные компоненты его обработали на ура. Он был медленным, неповоротливым, скучным и безучастным. Таким, каким и должен быть бизнесмен, который приехал с визитом в зависящую от него компанию.
Мы вошли внутрь и поднялись на лифте на четвёртый этаж. Сопровождающий предложил воду и кофе, но мы отказались и проследовали сразу в зал для переговоров. Сопровождающий забежал немного вперёд и открыл дверь перед Хани. Мы нарочно слегка замедлились. Я пропустил Кима вперёд, чтобы тот подал мне знак, если в зале окажется кто-то, кто мог знать Грифа в лицо.
Войдя в зал для переговоров следом за Кимом, я заметил, как тот содрогнулся, и вскоре понял почему. За столом сидели: Лис, Сков Старший и их юрист. Ожидаемо. Но отнюдь не ожидаемо было увидеть четырёх одарённых с красными материями. Те стояли по углам зала.
Лис — долговязый парень в пиджаке и рубашке с расстёгнутым воротом. Он сидел, раскинувшись в кресле, чего не скажешь про его отца. Сков Страший, словно через боль, старался выдавить из себя улыбку и сидел ровно, будто ему возгнали лом в позвоночник.
— Приветствую! — сказал Хани.
— Добрый день! — Увидев «Грифа», Лис всё же поправился в кресле.
Мы обменялись рукопожатиями и сели за стол. Перед Сковом Старшим лежали какие-то бумаги, рядом стояла бутылка с водой. Хани был звездой этого вечера, и всё внимание досталось ему. Лишь пару раз я заметил, как Лис презрительно посмотрел на Кима, а меня вообще будто не существовало.
— Итак, коллеги, — начал одурманенный Хани. — Я хотел бы обсудить условия нашего дальнейшего сотрудничества и в связи с этим начать с уже действующего проекта, а затем перейти к планам…
Складской грузчик, который ещё вчера таскал мешки с цементом, выдал заготовленную фразу в стиле менеджера. Сков Старший смотрел на Хани особенно долго и несколько раз протирал глаза. Мы с Кимом переглянулись и пришли к выводу, что они раньше виделись. Впрочем, глава компании чувствовал себя плохо. Он открыл было рот, чтобы ответить о текущих проектах Восточных для горняков, но вдруг закашлялся и показал рукой в сторону сына.
— Коллеги, мой отец неважно себя чувствует, — Лис поелозил в кресле, будто кот, выбирая идеальное положение. — Позвольте о делах расскажу я — Сков Младший. Сейчас по контрактам на поставки топлива и информационное обеспечение систем безопасности, а также…
Ну и поехало… Лис начал рассказывать о делах, акцентируя внимание на том, что Восточные исполняют все обязательства. Я же облокотился на стол так низко, насколько это было возможно, чтобы не выглядеть странным и уставился на Скова Старшего.
Сегодня он выглядел лучше, чем в больнице. Хотя бы не лепетал что-то совсем неразборчивое. Чуть посвежело лицо, да и в целом стал поживее. Присмотревшись к осколку материи, я понял почему. Несколько вторичных связей погасли. Будто их выключили, отчего снизилась общая эффективность материи. Интересно… Значит они умеют ей управлять. В каждом из карманов у меня было припасено по шприцу с подготовленными инъекциями, но… Теперь я не был уверен, что это сработает.
— … и система показала себя очень эффективно. Вы согласны? — Спросил Лис у Хани.
— В целом — да.
— Отлично. Пару дней назад мы направили вам предложения по новым проектам. Вы их смотрели?
— Да.
— И что скажете?
— Нормально, — ответил Хани и словил на себе удивлённые взгляды Лиса и юриста Восточных. Прозвучал первый звоночек.
Тридцати секунд размышлений с перекачанной энергией в интеллект хватило, чтобы наверняка убедиться — ни одна из приготовленных мною инъекций не повлияет на осколок материи. Я представлял его неделимым объектом, который расщепится из-за вмешательства правильных компонентов. Но оказалось, что он управляется, а значит даст реакцию… Непредсказуемую реакцию. Реакцию, которая для простака может оказаться смертельной. Если Сков Старший умрёт, то мы забудем про всё, на что рассчитывали.
Сунув руки в карманы брюк, я пощупал ингредиенты, которые лежали в пакетах. Мог ли я что-то сваять под столом и подсыпать Скову старшему в воду? Звучало, как полное безумие…
— … и раз уж мы заговорили о деловой стороне вопроса, то я хотел бы напомнить о сумме за возврат повреждённых цистерн, — прочитал Лис с листика и посмотрел на Хани. — Что скажете?
— Нас это устраивает.
Искоса поглядывая на Хани, я решил, что с успокоительным всё же перегнул. Хотя… Ему в любом случае нечего было отвечать на эти вопросы, а так он хотя бы нёс чушь с мордой «кирпичом».
— И о какой сумме идёт речь? — Лис приподнялся на подлокотниках кресла.
— Сто тысяч, — отрезал Хани и даже бровью не повёл.
— Э-э-э… но сейчас мы делаем возврат за десять, — Лис посмотрел на своего юриста или финансиста. — Верно?
— Тогда — двенадцать, — снова открывает рот Хани.
— Но мы просили скидку…, — теперь Лис сужает глаза и пристально смотрит на Хани. Второй и сразу третий звоночки. Палимся…
— Хорошо. Восемь.
Ким смотрит на меня и взглядом спрашивает: «какого хрена я жду?». Я отвечаю ему почти невидимым покачиванием головы: «мы в заднице, дружище, так что приготовься».
— Подождите! — Крикнул Лис и требовательно уставился на Хани. — Господин… Гри-и-иф… а что конкретно вы хотели обсудить на этой встрече?
— Ну-у-у… Я хотел бы обсудить условия нашего дальнейшего сотрудничества и в связи с этим начать с уже действующего проекта, а затем перейти к планам развития будущих отношений, — ни секунды не смущаясь, повторил Хани свою первую фразу. Вот и всё. Прозвучал последний звоночек…
— Та-а-ак, я что-то не понял, — Лис поднимается и смотрит на охранников. — Что это за клоун?!
— Ты, что, мать твою, себе позволяешь?! — Взревел Хани, выигрывая нам пару лишних секунд.
Смотрю на Кима, киваю, жму на курок. По залу одновременно разносятся сразу да выстрела, и охранники за спинами Восточных пошатываются. Ким хватает здоровенного Хани за шиворот и запускает через стол к выходу. Вовремя. Через секунду в нас стреляют со спины.
Стекаю по стулу под стол и на четвереньках мчусь к Скову Старшему. В руке у меня оказывается шприц. Понимаю, что риск высок, но других вариантов нет… До его колена остаётся всего полметра, когда он отдаляется вместе со стулом. Выскакиваю из-под стола и вижу охранника, который рывком оттащил Скова Старшего к себе.
Двое охранников позади, понимая, что могут попасть по своим, опускают стволы и наступают на Кима. Ким же не стесняясь палит со своего огромного револьвера и отбрасывает их, хоть и не пробивает щиты.
— Грохните его! — Кричит Лис.
Ишь наглый какой! Стоит всего в метре и кричит… Сближаюсь с одарённым, который прикрывает Скова Старшего, и попутно толкаю Лиса плечом. Простак отлетает в стену, проламывает спиной гипсокартон и съезжает на пол.
Левой рукой увожу удар охранника в сторону, а правой чисто по инерции засаживаю шприц в шею. Ломается игла. Перехватываю за шею и отправляю в стену броском с разворота.
Позади гремят выстрелы револьвера. Ким сдерживает двух других охранников, но недолго… Заканчиваются патроны. Отбрасывает револьвер в сторону и поднимает руки для рукопашной схватки.
Ещё один охранник бежит от стены. Можно сократить дистанцию и насадить ему проникающих по корпусу, но мне нужен Сков. Вытаскиваю испуганного юриста из-за стола и толкаю на ход охраннику. Тот замедляется и выбирает путь, как его обойти, однако я уже возле главы компании.
Хватаю ничего не понимающего старика за горло. Вскидываю локоть, оттягиваю правую руку. Энергия скапливается в плече, небольшая часть поступает через локоть в предплечье… Стоит чуть переборщить или не дожать и старику конец.
Бросаю последний взгляд на осколок материи внутри Скова, перекачиваю энергию в восприятие и с ювелирной точностью определяю насколько глубоко материя находится внутри. Спускаю кулак и бью старику чуть выше солнечного сплетения. Удар проникающий и точно выверенный, Сков лишь немного сотрясается и прогибает спину.
Ким сражается сразу с двумя равными по силе соперниками. И достаётся ему прилично. Разбитое лицо, треть онемевшей материи и сломанная рука. Он пытается остановить их фокусом с выбросом материи вне, но тот больше не работает. Они давят и жмут его ко мне.
Охранник по правую руку огибает стул с юристом и атакует в прыжке. Поворачиваюсь к нему спиной, закрываю собой Скова, и выставляю энергетический щит. Вместе со Сковом отталкивает меня к противоположной стене. Впрочем, я не обращаю на его попытки внимания. У меня получилось.
Идеально выверенный проникающий удар пришёлся точно на осколок материи и разрушил его. Получись он чуть сильнее или слабее, и простак умер бы на месте. К счастью, двадцать единиц восприятия позволяют попасть в яблочко.
Сков Старший приходит в себя почти мгновенно. Он слаб и измотан, но находит в себе силы, чтобы крикнуть:
— Стоять!
Охранники, которые уже затолкали Кима под стол, останавливаются и таращатся на Скова Старшего. Замирает и боец по правую руку от меня. В их глазах удивление и растерянность, а в глазах Лиса — перемешанная со страхом злость. Он стонет и скукоживается под тяжёлым взором отца.
— С возвращением! — Хлопаю я босса Восточных по плечу.
Со Сковом Старшим мы разговаривали часа три, не меньше. Чувствовал он себя не лучшим образом и попросил у помощницы сделать ему кофе. Вместо этого я сходил на кухню сам и приготовил кое-что более бодрящее. Но Скову об этом не сказал, добавил в кофе. Это был временный сильнодействующий усилитель. Примерно через четыре часа Сков ощутит его последствия — станет хуже, навалится усталость. Но извините, у нас не было времени на раскачку. Внимание и концентрация Скова нам нужны были прямо сейчас.
По звонку босса Восточных в кабинет пришли новые охранники. Сков Старший ценил свою жизнь меньше, чем его сын. Или не так боялся. Его охрана — восемь вооруженных парней, только один из которых одарённый. Массовку они, конечно, создавали, а вот в бою развалились бы мгновенно. Об этом Скову напомнил и Ким:
— Ничему тебя жизнь не учит, — немного скривившись от убитого вида Скова Старшего, сказал Ким. — Бизнес-бизнесом, но время нынче такое… Обзаведись надежной охраной, если хочешь остаться при своём.
Сков ответил на это то ли кивком, то ли поднятыми плечами. Согласился? Непонятно. Как бы там ни было за бизнес Восточных мы переживали меньше всего. Нам повестке дня стояло два вопроса. Первый — вознаграждение за то, что мы спасли его задницу уже дважды, второй — готов ли он помочь нам в деле с Грифом. И первое, и второе прозвучало, как вопросы, но на самом деле они были требованиями, от которых Сков не мог отказаться. Ожидаемо, мы получили два положительных ответа.
С Битниками я по-прежнему не общался и решил, что буду продолжать молчать до тех пор, пока не соберусь возвращаться в Стольный. Сейчас знания обо мне могут им только навредить… Если, конечно, там ещё есть чему вредить…
Когда мы перешли к вопросу о деньгах более конкретно, я настоял, чтобы первым свою долю получил Питон. Сков Старший меня услышал и приказал своему помощнику отправить в Стольный машину. Сошлись на том, что каждый из нас получит на руки по пять миллионов. Восточные, конечно, прифигеют от таких расходов… Но куда деваться?
— Теперь перейдём к Грифу, — сказал я и дождался, пока Сков кивнёт. — Рамки на проходной, которые отслеживают металл, это ваших рук дело?
— Да, мы их обслуживаем, как и многую другую электронику.
— Можем ли мы снизить их чувствительность?
— Нужно поговорить со специалистами, но… Думаю, да.
… … …
Нестеров меня приятно удивил. В первую нашу встречу он сказал про роту ополченцев, и я рассчитывал, что за оружие возьмутся полторы-две сотни горняков, но ситуация изменилась. Какое-то время недовольство горняков снижалось на фоне закончившейся революции, а с недавних пор снова начало расти. Никому не нравилось видеть на территории рудника вооруженных наёмников. Горняки чувствовали себя почти рабами и всё чаще обсуждали это в подсобках. Нестеров сказал, что как минимум половина рудника не поддерживает Грифа, и почти тысяча горняков готовы пострелять в оборзевших оккупантов.
В операцию по возвращению рудника мы инвестировали с Острым Кимом по миллиону кредитов. Деньги немалые, но, если всё получится, отобьём их с лихвой. Так мы говорили об этом вслух, когда договаривались об оптовых поставках оружия. Думаю, мы друг другу врали. Больше всего мы хотели выкурить жирную птицу из гнезда и вернуть рудник работягам. Но прятать эмоции за деньги было проще.
Через пять дней после нашего разговора со Сковым горняки пронесли на территорию рудника первое оружие. Разборные автоматы они проносили под одеждой и прятали в подсобках. У Нестерова хорошо получалось работать с большими массами неорганизованных людей. Он разбивал их на группы, выделял лидеров и вёл переговоры.
В Иствое мы пробыли пять дней. Я ждал, когда продавец достанет мне Винарс, но так и не дождался. Тот сказал, что ему потребуется ещё дней пять, а учитывая, что два дня назад обещал послезавтра, я не стал больше ждать. Да и время в городе Горняков поджимало.
Вернувшись, мы поселились в моей съемной квартире с кустарной лабораторией. Через несколько дней туда пришёл Нестеров, чтобы обсудить план.
— Ни о какой бойни не идёт и речи! — Сказал я, когда мы уселись за столом на кухне.
— Странно слушать такое, от человека, который привёз в город тысячу автоматов, — Нестеров скривился и посмотрел на столешницу, где громоздилась наспех собранная лаборатория. — Что это?
— Мы вооружаем людей не для того, чтобы устроить войну. Гриф не поскупился на одарённых наёмников. Горняки, может, и возьмут их количеством, но это обойдется слишком большой кровью. Мы вооружим всех ополченцев и, когда придёт время, выведем их из горы. Тех, то работает, а другими подожмём из города. Задача — показать численное преимущество и немного пострелять. Скорее всего без жертв не обойдётся. Но когда Гриф увидит тысячу вооруженных людей против себя, ему ничего не останется, кроме как уйти, — сказал я и посмотрел на Кима.
— Наверное, — тот пожал плечами.
— По-хорошему нам бы дождаться, когда он отпустит наёмников, — сказал Нестеров.
— Он их не отпустит, — ответил Ким. — Он же не дурак. По крайней мере сейчас точно не отпустит. Ему не хуже нашего известно, что творится в горе, что о нём говорят, и сколько вокруг найдётся желающих распороть его жирное пузо. Если он и уменьшит охрану, то случится это не раньше, чем через год, — Ким откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. — Вот только в то, что он отдаст рудник, увидев тысячу вооруженных людей, я тоже не особо верю…
— Если — нет, то мужики пойдут до конца, — сказал Нестеров.
— Можем ли мы подтянуть наёмников из города? — Спросил я у Кима.
— Нет, — тот помотал головой. — Гриф узнает об этом слишком быстро. Но я могу порыскать среди своих знакомых. Армию не обещаю, но пару-тройку парней подтяну.
— Хорошо, — я повернулся к Нестерову. — Сколько ещё нужно времени?
— За пять дней мы пронесли в рудник четыреста автоматов. Нам нужно ещё два дня, чтобы вооружить рудничных. С теми, кто будет на выходных — проще.
— Значит два дня?
— Да. Всё случится послезавтра.
… … …
Почти две недели я не видел Мейсу и подумывал зайти к ней в гости, но времени не нашлось. В первой половине дня я метнулся на рынок и купил у травника всё, что было более или менее стоящее. Кима дома не оказалось, он занимался сбором команды, а я занялся в лаборатории.
Ингредиенты завалили весь кухонный стол, столешницу возле раковины и подоконник. Куда ни глянь, везде лежали пакеты с травами, банки с порошками, тканевые узелки с мазями и прочей фигнёй. По-настоящему стоящих ингредиентов среди этого хлама было немного, однако это не значило, что я не мог приготовить что-то полезное. Времени займёт дольше — однозначно, а так… Тринадцать вторичных связей алхимии позволят сделать из однокомпонентных ингредиентов многокомпонентные, а из примитивных — сложные.
Понимая, что на руднике прольется кровь, я в первую очередь занялся приготовлением заживляющих мазей и зелий оздоровления. Первые — для простаков, они обезболят и помогут остановить кровь даже после самых тяжелых ранений, а вторые — для одарённых — коктейль из дополнительной энергии в компании регенерирующих частиц.
Помимо восстанавливающих зелий сделал и улучшающие. Эффективность многих купленных компонентов оставляла желать лучшего, поэтому пришлось замешать десятилитровую кастрюлю трав и порошков. Если бы кто-нибудь вошёл на кухню посмотрел на кипящую в кастрюле бурду, подумал бы, что я готовлю похлёбку свиньям. Пахла, она, к слову, похоже.
После моей ювелирной работы кухня выглядела так, что её проще было опечатать и выжечь к херам напалмом, чем отмывать. Зато я сделал десяток совершенных улучшителей на выносливость, сопротивление урону и восстановление.
Из остатков я приготовил ещё парочку разных зелий. Среди которых: примитивные дымовухи, слезоточивые порошки и несовершенное зелье для основных звеньев материи.
Упаковав всё приготовленное в рюкзак, я переоделся и собирался сходить в гости к Мейсе, когда позвонил телефон:
— Да?
— Мы начинаем! — Крикнул в трубку Нестеров.
— Что?!
— Гриф узнал про готовящийся бунт. Он отправил наёмников в гору. Сейчас или никогда.
Договаривая последние слова Нестеров кричал кому-то, чтобы они занимали проходки, ставили баррикады и удерживали позиции.
Ё-моё! Нет, мы, конечно, готовились, что нас раскроют раньше, и на этот случай Нестеров приготовил план, но… спрогнозировать, как будет разворачиваться ситуация…
Повесив рюкзак на плечи, я взял автомат и выбежал из квартиры. Пулей вылетел на улицу и добежал до машины. Выруливая из двора, звонил Киму:
— Уже в курсе, — сказал он.
— Успел собрать людей?
— Не всех. Мы едем.
— Понял, — ответил я и вдавил педаль в пол.
… … …
Машина перекупщика рычала двигателем и тащила меня по трассе со скоростью сто восемьдесят километров в час. Скинул скорость, когда увидел впереди автобус. Тот стоял в пятидесяти метрах от проходной, начисто перекрыв дорогу. К нему прижимались шестеро вооруженных парней, среди которых был Ким.
Где-то в отдалении слышались выстрелы. Стрекочущие канонады коротких очередей. Перекачав энергию в восприятие, я различил очереди из наших автоматов и оружие наёмников.
На панели завибрировал телефон. Я дотянулся до него и прочитал сообщение от Острого Кима: «Дорогу простреливают».
В следующий миг одиночный выстрел прозвучал намного громче остальных. Я заметил микровспышку на одной из смотровых вышек. Пассажирское сидение содрогнулось, а лобовое стекло покрылось сетью трещин.
Дотянулся до рукоятки между ног и отодвинул сидение предельно далеко от руля. Угол обстрела с вышки больше не позволял сделать прицельный выстрел, но снайпер ещё дважды продырявил крышу, намереваясь меня достать. Мимо. Четвёртый выстрел пришёлся уже на кузов автобуса, к которому я подъехал вплотную.
Выскочил из машины и присоединился к отряду Острого Кима. Пятеро мужиков сидели на асфальте, прижавшись спинами к автобусу. Причём, это были настоящие мужики. От тридцати до сорока лет, спокойные и неторопливые. Четверо одарённых с оранжевой материей и один — с красной. Двое курили, а ещё двое сидели и болтали о чём-то своём. Их вообще не парил звон пуль по корпусу автобуса. Когда я подошёл к Киму и спросил: как дела, они посмотрели на меня с нескрываемой улыбкой.
— Держу связь с ребятами на передовой, — ответил Ким и показал рацию. — Повезло, что Гриф не устроил войнушку сразу. Отправил наёмников в гору на разведку. Хотел подавить протест ещё до его начала, но мужики взяли пушки и дали им отпор. Говорят, семеро наёмников навсегда остались в горе, — Ким почесал нос. — Но и мужиков потрепало.
— Значит пока держатся?
— Да. Их много. Они сменяются возле входов в гору и…, — Ким замолк, чтобы послушать особенно длинную канонаду. — Только что звонил Нестеров. Стрельба началась полчаса назад. Похоже, Гриф держит информатора рядом с собой и с каждой минутой узнает от него всё больше. Они пробили колёса в автобусах, на которых должно было приехать подкрепление. В городе тоже небольшая перестрелка завязалась. Вандалов прикончили, но колёса от этого не появились. Короче, они сейчас ищут тачки и думают, как им добраться.
— А что наёмники? — Я выглянул из-за автобуса и посмотрел на стрелка на вышке. Тот потратил две драгоценные секунды, чтобы отыскать меня в прицеле, и я снова спрятался.
— Изредка что-то бухтят в громкоговоритель, но не мелочатся. Пока сами в бой не прут, но валят на поражение, если мужики вылезают слишком далеко.
— Понятно. Есть план?
— Можем попробовать подобраться ближе, — Ким долбанул рукой по кузову автобуса. — Колёса на той стороне снайпер продырявил, но движок должен быть живой. Сотню метров, думаю, протащит.
— Хочешь пробиться через проходную? — Я нахмурил лоб и ещё раз выглянул уже через другое окно автобуса. — Там нас встретят будь здоров! Они за укрытиями, плюс турникеты…
— Тротл хочет оставить им подарок, — Ким показал на ближайшего к нему бойца.
Трое одарённых были вооружены автоматами. Причём, пушки у всех были разные. Пошарпанные, но качественные. Ещё один — Мужик в кепке с двумя пистолетами в нагрудной кобуре и веером дополнительных магазинов, а пятый — Тротл. Сорок лет, без оружия, но с рюкзаком… То-то я думаю, откуда так сильно химией несёт. Перчатки с обрезанными пальцами, на которых различаю чуть ли не всю периодическую систему химических элементов. Взрывник с красной материей. Превалирующие звенья алхимии и… тёмно-синего цвета, которые, похоже, отвечали за работу со взрывчаткой.
— Тротл? — Обратился к нему Ким.
— Тот самый пацан? — Спросил взрывник и уставился на меня.
Ким кивнул, после чего все бойцы посмотрели на меня чуть внимательнее.
— Направленный кумулятивный взрыв широкого угла поражения, — Сказал Тротл и поднял лежащую рядом железную коробку.
Фиговина напоминала ящик, в который ГАИшники устанавливают камеры. Пустой внутри. Туда, похоже, набивалась взрывчатка. И четыре ноги — две втыкались в землю вертикально и ещё две — под углом от взрыва.
— Если дадите установить мне эту штуку в пятнадцати метрах от проходной, то я проделаю вам аккуратненькую дырочку, шириной шесть метров, в которую даже этот красавчик пролезет, — Тротл ударил кулаком по автобусу.
— А издалека таким нельзя шмальнуть? — Спросил я, третий раз выглядывая с перекачанным восприятием и отслеживая минимум десяток наёмников, которые затаились на проходной.
Тротл посмотрел на меня с таким удивлением, будто я у него подкрепление космических войск попросил. Что не так?!
— Кхм-кхм… шмальнуть…, — Тротл повернулся к своим, напрашиваясь на улыбку. Но те были заняты. Три штурмовика спорили про убойную дальность какой-то пушки, а мужик с пистолетами покачивал головой с наушниками в ушах. — Это ж какой по-твоему должен быть снаряд, чтобы он выдержал расщепление взрывчатого компонента?
Тротл снова поднял коробку и постучал по ней костяшкой пальца:
— Высокопрочный сплав, который мне литейщик под заказ лил. И даже его хватит на десять-двенадцать разрядок, а потом всё… ножки на переплавку, а корпус — в утиль.
У Кима зашипела рация. Он что-то в ней подкрутил и долго слушал. Ходил туда-сюда вдоль автобуса и иногда вжимал голову в плечи, когда кузов прошивали пули. Минуты через две ответил: «Принято», и рация замолкла.
— Нужно поторапливаться. Наёмники поджимают. Перекрывают входы в гору погрузчиками и оттесняют мужиков вглубь. Снайперы работают не только по нам, но и их выцеливают понемногу…
— Окей, — я перекинул автомат со спины на живот и передёрнул затвор. — Готовность две минуты, мужики!
По тому как люди Кима переговаривались и действовали, стало понятно, что вместе они работают не впервой. Один сел за руль автобуса, а двое других стали у окна и выставили энергетические щиты, чтобы прикрыть от снайпера. Мы с Кимом ввалились в автобус и прижались к полу, Тротл остался у открытой двери и принялся набивать стойку взрывчаткой.
Зарычал движок, и здоровенная железная баржа со спущенными колёсами по правому боку медленно двинулась по дороге.
Снайпер на вышке оживился. Дал три выстрела по водителю, но быстро вкурил, что это бесполезно. Крупный калибр винтовки хоть и пробивал два слоя энергетического щита, но затем замедлялся почти до нуля. Смятые пули ударялись о камуфляжные одежды водителя или мужиков из прикрытия и осыпались на пол. Снайпер переключился на нас, причём не один. Его поддержал стрелок из дальней вышки по правую руку. И теперь они вдвоем дырявили корпус автобуса, рассчитывая на халявную пулю.
Автобус жевал левым боком резину и тащился к проходной, будто гусеница. Вскоре снайпер пробил и пару колёс с правой стороны.
— Колкий, жми на газ, мать твою! — Взревел Ким, оторвав голову от пола.
— Ещё пятьдесят метров, — добавил Тротл. — Потом хоть колом вставай. Мне хватит.
Колкий поднажал на газ, однако скорости это не прибавило. Словно неповоротливая груженая баржа, мы плыли к порту под обстрелами с обеих сторон. Один из прикрывающих ослабил энергетический щит, и его ранило в руку. Ещё через десять секунд снайперы, сговорившись, принялись лупить по задней части автобуса. И я всё чаще слышал хруст в двигателе.
— Не доедем…, — пробормотал Ким.
— На пол! — Крикнул Колкий, он же водитель, и вместе с собой утащил одарённых, которые его прикрывали.
Лобовое автобуса покрылось десятками дыр, а внутри зазвенело так, будто в кузов закинули тысячу подшипниковых шариков. Сразу семеро наёмников выдали затяжные очереди с проходной. Серьёзно ранило водителя и бойца, которому прежде прострелил руку снайпер. Автобус остановился.
— Постреляем сами?! — Спросил Колкий. — Или пробуем ехать?!
— Постреляем…, — ответил Ким и снял с плеча автомат. — Сейчас только помощь попрошу.
Пока Острый Ким наговаривал кому-то в рацию, что нужно подойти ближе к выходу из горы и пострелять, одарённые с большего перевязали раны и разбрелись по автобусу. Всё это время я лежал в задней части на полу и не высовывался. Пока бессмысленно. Да и вообще идея с автобусом больше не казалось мне хорошей. Хотя, как по-другому подобраться к обнесённой забором крепости с вышками по периметру? Достал из рюкзака парочку зелий восстановления и бросил в переднюю часть. Раненные выпили и отчитались, что готовы.
— Колкий, Лир начинайте! Попробуем загнать этих мудаков обратно в стойло и подъехать ещё немного. Тротл, сколько ещё?
— Сорок метров! Хотя бы тридцать… но лучше сорок!
— Ты уж побольше дерьмеца в свою коробку натолкай, ладно! Боюсь, что и двадцати не осилим!
— Если побольше натолкаю, то боюсь, что заряд перестанет быть кумулятивным, и дырочку я проделаю не только на проходной, но и в нашем чудном автобусе!
— Понял… Давайте, мужики!
Мужики работали очень слаженно. Один высовывался из лобового и давал очередь по наёмникам. Затем ложился, а следом высовывался боец из бокового окна или из двери. Мы же с Кимом обстреливали вышки, чтобы прикрыть наших ребят.
Наёмники Грифа получили по харе и сунулись обратно в нору. Одного одарённого грохнули. И сделали это очень профессионально. Как только мужики поняли, что пробили защиту, тут же все переключились на него. Продолжали высовываться из разных окон и нашпиговывать короткими очередями, пока тот окончательно не затих.
— Где же твой снайпер? — Спросил я Кима, доставая из рюкзака ещё парочку восстановителей, один из которых выпил сам, потому как снайпер-таки прошил мне плечо.
— Застрял в Стольном…, — Ким плюнул. — Завтра должен был приехать.
— Едем дальше, Ким?!
— Давай! Пробуй!
Бойцы двинулись к водительскому сиденью, чтобы занять прежнюю позицию, но не успели. Одновременно из проходной вылетели четыре гранаты. Пролетели относительно недалеко и упали в двадцати метрах от автобуса.
— Ложись!
Осколки потрепали и так порванный автобус, но куда больше досталось дороге.
— Уважаемые пассажиры, вы прибили на конечную! — Крикнул Колкий. — Прошу всех выходить!
Дорогу перед автобусом покрошило, будто шоколадную плитку. Мы и на целых колёсах не проехали бы, а на обмотанных рваной резиной дисках… Без шансов.
— Приехали, — Ким повернулся ко мне и пожал плечами.
— Тротл?! — Крикнул я. — Сколько нужно времени, чтобы установить взрывчатку?!
— Минута!
— Короче, мужики, в лоб идти не вариант, — крикнул я, доставая из рюкзака общие улучшители на выносливость и сопротивление. — Попробуем зайти сбоку, но скорее всего придётся потерпеть! Ловите энергетики!
Зелий, которые при взаимодействии с кислородом выделяли густой серый дым, я приготовил всего два. Одно выкинул, когда ехали к проходной. Но получилось не очень эффективно. Левый бок автобуса пробыл в дымовой завесе только полминуты, а потом мы проехали дальше.
— Брось к проходной! — Сказал я Лиру и передал вторую колбу. — Скажу когда.
— Нет проблем, — боец сунул колбу в карман и пополз в начало автобуса.
— Готовы?!
— Йоп! — Ответил Колкий.
— По твоей команде, пацан! — Подал голос Жираф — самый мелкий мужичок, ростом даже ниже меня, вооруженный пистолетами.
— Ну погнали, чего! — Ким кивнул.
— Давай! — Крикнул я, скользнул по ступенькам в дверь и обежал автобус сзади.
У проходной разбилась стекляшка, и из пролившейся лужицы образовался непрерывный столб дыма. Бойцы, оставшиеся в автобусе, дали массовый залп вслепую, а я, Острый Ким и Жираф что было сил понеслись к снайперской вышке.
Я бежал первым и не отвлекался ни на что. Жираф старался за мной не отставать, а вот Ким запаздывал. Но запаздывал специально. В каждой руке он нёс по автомату и с интервалами секунда через секунду выдавал короткие очереди по вышке, не давая снайперу спокойно прицелиться.
С каждым шагом я всё наращивал и наращивал скорость, и вскоре дал бы фору гепарду. Восприятие подсказало, что на подмогу снайперу стягиваются наёмники. Я обернулся и крикнул об этом Жирафу, который отстал метров на двадцать, а Ким затерялся на целую сотню.
Перестрелка возле проходной набирала обороты. И наши, и враги палили в слепую, а затем увидели бегущих нас и ударили в спину. Ким должен был поторапливаться, иначе его разорвут на куски. Чуть замедлившись, я пропустил вперёд Жирафа. Мужик забежал вперёд и остановился у забора, склонил к земле голову. Я ускорился. Выкинул на ходу колбу со слезоточивыми испарениями туда, где собирались наёмники, подобрал ногу, сделал два толчка от земли, а третий — половинный прыжок на спину Жирафу и мощный толчок правой ногой.
Уже в воздухе, перелетая бетонный забор и колючую проволоку, я перекинул из-за спины автомат и выдал очередь по ослепшим одарённым. Они смешались кучу-малу. Кто-то палил наугад, нередко попадая по своим.
Вцепившись в железные балки смотровой вышки, я перекинул автомат за спину и, перекачав энергию в силу, погнал наверх мощными рывками. Ногами, если и касался балок, то чтобы сохранить равновесие, а всё остальное делали руки. Шесть быстрых рывков, и я на месте.
Снайпер пытается направить на меня винтовку, но та слишком громоздкая, чтобы сделать это быстро. Закуливаюсь к нему на балкончик, подсаживаюсь под тяжелый ствол и пропускаю тяжелый выстрел над головой. Бью под дых, чтобы немного его парализовать, выбрасываю автомат из-под правой руки, подставляю дуло к горлу и зажимаю курок. Из того, что раньше было головой снайпера, во все стороны брызжут кровяные фонтанчики. Помогаю мёртвому улечься на пол и выхватываю винтовку.
Итак, что мы имеем? Пристреленная винтовка с хорошей дальностью стрельбы, целый короб заряженных магазинов, идеальное место для стрельбы и… одна маленькая уточняющая деталь — двадцать, мать его единиц, восприятия! Ты думал, ты снайпер, чувак? Нет, ты ошибался.
Сперва-наперво нужно было определить тех, кто в курсе, что теперь вышкой заведую я. Теми, кто остался внизу, занимались Жираф с Кимом. Меня интересовали дальние цели… Например, наёмник возле погрузчика, который кричит и тычет в меня пальцем или наёмник с рацией, который пальцем не показывает, но смотрит и открывает рот в рацию, или водитель наёмник в погрузчике, который выкручивает руль, поднимает ковш и направляет машину к вышке.
Три человека, девять выстрелов. Первый — делает в голове дырку и экстренно забирает всю энергию материи, второй — пронизывающи, на случай, если у наёмника хватит сил и реакции выставить энергетический щит, третий — контрольный.
Следующая цель — снайпер на противоположной вышке. Срываю ему часть черепушки первым выстрелом. Тот падает и прячется за жестяной перегородкой. Выпускаю туда всю обойму и через сквозные дырки вижу, как он сначала шевелится, а после — замирает.
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 11;
Общий объём материи увеличен до — 15,4 относительных единиц.
Жираф — маленький ловкач с двумя стволами, заряженными чем-то средним между обычными патронами и ядрами, выдал у меня под ногами танец смерти. Кувыркался, перекатывался, прикрывался телами врагов и палил, палил и палил, бросая на землю плохозрячих наёмников. Ким поддержал Жирафа двумя затяжными очередями, бросил разряженные пушки на землю и показал мне «Ок».
По трассе к Горе неслись четыре машины. Похоже, прибывал Нестеров с подмогой. Мало-помалу я отстрелял всех тех, кто открыто ходил по территории. Напрягая звенья, восприятия по максимуму, я примерно различал, где прячутся наёмники на проходной и прошивал их через крышу. До смертельных попаданий там было далеко, но мешал знатно. Мешал настолько, что Тротл под прикрытием Лира и Колкого таки установил свою кумулятивную дуру и жахнул…
Посмотреть было на что… Казалось, что та маленькая железная коробочка изрыгнула столб пламени, как дракон. Причём столб этот был не только горячим, но и сметающим всё на своём пути. Жар от взрыва прокатился по моему лицу, а в здании проходной появилась обугленная сквозная дыра с горящими краями. В точности, как и обещал Тротл.
Наёмников мы поджали, хорошо. Вот только Гриф не собирался сдаваться. Прозвучала команда и наёмники попёрли в шахты, убивать горняков.
— Звони ему! — Крикнул я Нестерову, который к тому времени оказался на проходной вместе с бойцами Кима и своей подмогой.
Нестеров поднёс телефон к уху и долго ждал ответа. Я же, наблюдая в оптический прицел, провожал наёмников в гору. Не стрелял. Нужно было показать, что мы готовы к переговорам, да и убить двух-трёх наёмников из пяти десятков — не много толку.
Если бы я сосредоточил внимание на Нестерове, то легко услышал бы, о чём он говорит. Возможно, уловил бы и звук ответов из динамика. Впрочем, меня больше интересовала территория, где велась наполовину скрытая перестрелка, поэтому из уст Нестерова я слышал только отдельные слова.
Наёмники ушли в гору. Ким получил запрос о помощи и повёл своих людей следом, а Нестеров посмотрел на меня и помотал головой. Дерьмо… Сошедший с ума Гриф готов был убить поубивать горняков, лишь бы удержать власть. Если ничего не предпринять, то жертв будет слишком много.
Посмотрев на Нестерова, я произнёс губами: «говори!». Тот меня понял и спросил, у Грифа что-то про условия перемирия. Не теряя времени, я достал из рюкзака две порции несовершенных зелий и выпил. Принцип их действия был до боли примитивный. Они на время видоизменяли основные звенья, которых меньше всего в материи, меняя их на те, которые считались основными. Меня чуток покорёжило, после чего структура выглядела так:
Сила 2, Ловкость 8, Выносливость 2, Восприятие 28, Интеллект 10.
Административное здание располагалось в четырёх сотнях метров от вышки. Далеко. К тому же, непонятно, как его найти. С одарёнными в этом плане проще. Я могу отследить их по следу материи, а простак… Пробежавшись, глазами по этажам, я остановился на третьем. В правом крыле рассмотрел двух одарённых с бордовыми материями. Они стояли по разным углам комнаты и смотрели примерно в одном направлении. Один из них иногда расхаживал вдоль стены.
Это походило на сумасшествие, но, кажется, я слышал стук его подошв в динамике Нестерова. Понятное дело, что я не слышал конкретных шагов, но довольно чётко связывал в восприятии перемещение одарённого и прерывающийся голос Грифа. Последним ориентиром стала глубина голоса. Нестеров слышал его с небольшим эхо, что говорило, что Гриф сидит в углу, поджимаемый двумя пустыми и высокими стенами. Плюс-минус всё сходилось.
Прицелился по направлению взглядов одарённых и восемь раз нажал на курок. После каждого выстрела смещал прицел, чтобы покрыть площадь в два квадратных метра.
— Эй?! — Крикнул Нестеров то ли мне, то ли в трубку. — Гриф?! Ты слышишь меня?!
Гриф не слышал. Его разорванное на куски тело валялось под дорогим дубовым столом.
Через пять минут на связь с Нестеровым вышел лидер наёмников и сказал, что если Гриф им больше не платит, то им не за чем воевать. Нестеров ответил, что у нас нет к ним претензий и попросил собирать свои манатки и сваливать из города Горняков. Выстрелы на территории рудника прекратились.
Перестрелка на территории рудника закончилась. Наёмники ушли, а горняки сложили оружие. И всё же страсти вокруг горы не утихли. Если раньше, пусть и с потерями, Гриф заменил Крота, оставив производство неизменным, то последний переворот менял многое.
Менялась сама иерархия власти. Закостенелых прихлебателей гнали в шею, а на их место приходили люди из народа. Тот, кто недавно был рабочим, мог запросто стать начальником участка, начальник участка — начальником крыла, начальник крыла — занять место за высшим управленческим столом. Всё это воодушевляло и сулило большие перемены к лучшему, но огромная махина, которая годами дырявила гору, приостановилась. Человек, которому переломали обе ноги и разбили голову, не может подняться и бежать, прежде нужно встать и отряхнуться.
Почти вся работа легла на Нестерова. Хотя не остался в стороне и Острый Ким. Тот поглядывал на бывшего аудитора с недоверием. И это хорошо. Чем больше людей получат власть на новом предприятии, тем менее вероятно повторение Кротовского или Грифовского сценариев.
Вот уже третий раз я просыпался в одной кровати с Мейсой. Всё случилось неожиданно. Вернувшись после сражения в горе, я спросил, не хочет ли она попить кофе, а она бросилась мне на шею. Дверь в комнату я едва не сорвал вместе с петлями, а затем были: разбросанные вещи, кровать и её горячее тело. Обычно к утру мы успевали соскучиться друг по другу, и следующий день начинался с того, чем заканчивался предыдущий.
Наконец-то мне отзвонился продавец из Истова. Признаться, я принял его за болабола и уже не рассчитывал на этот звонок. Более того, всю дорогу в Истов я прокручивал в голове сценарии… Если засранец решиться развести меня на бабки или сдаст какой-нибудь банде, то я переломаю ему ноги только за то, что он заставил меня кататься туда и обратно. На счастье, на его счастье, всё прошло гладко. Мы встретитесь в магазине. Он отгрузил мне десять порций Винарса, а я сделал его таким богатым, каким прежде он ещё не был.
— Приятно иметь с тобой дело, — тряс он мою руку, в то время как левая рука лежала на поясной сумке с растопыренными пальцами.
— А вот у меня осадочек остался, — ответил я, перекладывая контейнеры из коробки в рюкзак. — Ты обещал достать Винарс неделю назад. Задержался бы ещё на парочку дней, и я купил бы его у другого.
Продавец изменился в лице. Да, что там в лице, у него даже дыхание заняло! Вцепился в сумку обеими руками и пошлёпал губами по воздуху, пока не родил мысль:
— Но как… Мы же договорились… А если бы я купил, а ты не отдал деньги… Меня бы грохнули!
— Вот-вот. Поэтому в следующий раз десять раз подумай перед тем, как называть сроки.
— Ладно-ладно, — продавец вытер проступившую на лбу испарину. — Понял.
— Пока.
— Пока… а нет, постой!
Повернувшись, я даже пожалел, что припугнул его. Уж слишком близко тот всё принял к сердцу. Выкатил глаза, трясётся. Гляди, инсульт хватит.
— Могу достать ещё кое-что, — перешёл он на шепот.
— Что?
— Плоды преломления, — сказал продавец так тихо, что мне пришлось задействовать звенья восприятия.
— А?
— Не слышал? — Продавец посмотрел по сторонам. — Я просто подумал, что если тебя интересует Винарс, то и плоды…
Слово преломление я напрямую связывал с перемещением между мирами. Далеко не факт, что его используют только для этого, но… Не просто же так, обычно орущий во всю глотку продавец перешёл на шепот?
— Плоды преломления — это один из сильнейших составов, существующих в мире. Мало кто умеет с ними работать…, — поняв, что я не понимаю, о чём идет речь, продавец дал заднюю. — Короче, не бери в голову. Если понадобится что-то ещё, звони, и я…
— Сколько стоят эти плоды?
— Триста тысяч за одну ёмкость, — показал он на контейнер Винарса у меня в руках. — Но, чтобы достать их понадобится больше времени. В наших краях Плоды преломления не водятся, но у меня есть на них выход.
— Ну что ж…
Ну что ж… Придётся признаться, что чертяга-продавец добился своего и подцепил меня на крючок. Он понял, что я занимаюсь алхимией. Кто ещё стал бы затаривать целый ящик Винарса? Понял и надавил на слабое место. Предложил что-то крутое, загадочное и то, о чём он говорил только шепотом. Ещё и название это… Плоды преломления.
Предоплату он не просил, а если попытается втюхать лажу, то я его в миг раскушу. Я согласился:
— Ладно. Доставай свои Плоды прело…
— Тс-с-с-с! — Поднёс палец к губам.
— Доставай ингредиенты и звони!
Притащив в город Горняков коробку с Винарсом, я взялся за дело. Больше всего меня интересовали вторичные звенья защиты материи. По-хорошему этот навык нужно было выкачать до двадцати единиц. Почему двадцать? Да фиг его знает. Двадцать — это много. Во всяком случае это касалось основных звеньев материи. С увеличением звеньев восприятия до двадцати единиц, я открыл новые способности: мог детально разглядывать материю и находить в ней отличительные черты. Восприятие будто перешло на новый уровень. На что-то похожее я надеялся со вторичными звеньями защиты материи. Кто знает, может быть именно двадцать единиц требуется, чтобы не падать паралитиком от одного взгляда Дуга?
Впрочем, всё было не так просто. Когда вторичных связей одного навыка становилось больше десяти, для улучшения требовалось две порции Винарса, а значит приготовить их лучше с запасом.
На съёмной квартире я провёл сутки. Сутки без сна, отдыха и еды. Кухня ещё не оправилась от приготовления прошлых зелий, как я уничтожил её окончательно. Причём, пострадала не только кухня. Одна из комнат теперь походила на инкубационную фабрику или биологическую лабораторию. Комната, в которой я раньше спал, прежде чем не переселился в тёплую кровать к Мейсе, была заставлена колбами, в которых созревали улучшители. Сто, чёрт побери, ёмкостей, которые заняли пол, стол, секцию, подоконник и даже книжные полки.
Через неделю после ухода наёмников мы обсудили дела в горе. Нестеров выступал неформальным генеральным директором и совладельцем, но мы с Кимом были уверены, что управляющая компания поддержит его кандидатуру. Как и полагалось, он подтянул в верха тех, кто не побоялся пойти против Грифа. Среди них встречались и закостенелые балбесы, которых время само выкинет за борт, если они не справятся, но пока Нестеров предоставил им место за главным столом и право голоса.
Впрочем, меня больше интересовала позиция самого Нестерова, и когда я побывал на парочке управляющих комитетов, понял, что беспокоиться не о чем. Только малая часть горняков воспринимали бывшего аудитора, как временную затычку, остальные мало-помалу отдавали Нестерову бразды правления.
Острый Ким, между прочим, изъявил желание стать директором по безопасности. И его туда вознесли едва ли не на руках. Репутация. А вот я присутствовал на совещаниях только как сторонний наблюдатель. Меня вполне устраивало.
Когда страсти более или менее улеглись, а рудник на пятьдесят процентов восстановил работоспособность, Нестеров озвучил:
— Сайлок и Острый Ким вы получите по пятьдесят миллионов кредитов.
— Весомо, — ответил Ким, играя с ручкой.
Весомом… ещё как весомо. Признаться, я согласился бы на сумму в пять раз меньше, но пятьдесят… Пятьдесят миллионов — это билет в безбедную жизнь до конца своих дней. Пятьдесят миллионов — это капитал, который заставит пошатнуться даже Псов. Конечно, в этом мире деньги решали не так много, как в моём, но во всяком случае они значили не меньше, чем сила.
— Сайлок? — Нестеров посмотрел на меня.
— Я согласен.
— Отлично, — Нестеров кивнул, — но есть одно «но».
Та-а-ак…
— Сейчас сумма в сто миллионов станет огромным ударом для компании. Что думаете на счёт отсрочки?
Мы согласились почти не раздумывая, особенно, когда Нестеров сказал о десяти процентах годовых на оставшуюся сумму долга. Признаться, я был даже рад, что мне не нужно забирать деньги сейчас. В механизме компании они сохранятся надёжнее, да и десять процентов годовых — это почти полмиллиона в месяц.
…….
Настал день, когда улучшители созрели. Их было много… слишком много… Сто, мать его, штук! Наученный опытом я прекрасно понимал, ЧТО случится со мной, если я приму их за раз. Материю, конечно, не разорвёт, как-никак она достигла пятнадцати относительных единиц и может выдержать гораздо больше, чем резкое расширение от зелий. И всё же потреплет меня ого-го! Этот как передозировка от наркотиков, когда тебе настолько хорошо, что аж хреново. В общем я встал перед выбором: принять всё за раз или растянуть на три-четыре подхода. Решил сожрать за раз. Уж лучше отмучаться и забыть, чем превращать в испытание всю ближайшую неделю. К тому же я приготовил парочку тонизирующих зелий и энергетические анестетики. Поехали!
Шесть порций улучшителей повысили вторичную характеристику защиты материи с девяти до… двенадцати единиц?
Вторичная характеристика защита материи повышена до 12;
Общий объём материи увеличен до 15,8 относительных единиц.
Вот так новости. Для повышения вторичной характеристики до одиннадцати единиц мне потребовалось два улучшителя, а для создания двенадцатой — три!
Дальше хуже. Хуже в разы. Чтобы поднять защиту материи до четырнадцати единиц я использовал аж восемнадцать улучшителей! На переход с тринадцатой на четырнадцатую ушло десять штук!
Вторичная характеристика защита материи повышена до 14;
Общий объём материи увеличен до — 16,1 относительных единиц.
Общий объём материи превысил 16 относительных единиц. Доступных связей для развития основных характеристик 4.
Материя находится на стадии раскрытия. Для перехода на следующую стадию требуется относительных единиц 20.
Ну хоть тут были хорошие новости. Относительные единицы материи в абсолютной величине становились больше, и я получил целых четыре доступных связи для развития основных характеристик. Уравнял Силу и Выносливость к Ловкости:
Сила 8, Ловкость 8, Выносливость 8, Восприятие 20, Интеллект 10.
Почувствовал нагрузку и слабость, отпился тонизирующим зельем. Помогло? Сложно сказать. Горло промочил, это да, а в остальном… Моё тонизирующее зелье можно было сравнить с кружкой воды, которой я хотел остудить раскалённых до тысячи градусов реактор. Пошипело и затихло.
Улучшителей для защиты материи я сделал с запасом. Так я думал… Я был уверен, что за пятьдесят улучшителей без проблем дотолкаю вторичную характеристику до двадцати единиц, однако впереди меня ждал ещё более неприятный сюрприз.
Для создания пятнадцатой вторичной связи защиты материи я истратил двадцать улучшителей. Двадцать!
Вторичная характеристика защита материи повышена до 15;
Общий объём материи увеличен до — 16,3 относительных единиц.
Оставшиеся шесть улучшителей от приготовленных пятидесяти, я влил в себя, словно в бездонный колодец, даже не почувствовал отклика.
Нет, я, конечно, предполагал, что эффективность Винарса будет снижаться, но чтобы настолько… Хорошо, что я не приготовил улучшителей для защиты материи на весь запас, иначе следующие пятьдесят штук ушли бы вообще впустую. В лучшем случае их хватило бы на создание одной связи.
Пятьдесят остальных я раскидал между разными вторичными характеристиками и прежде чем отключиться от перенапряжения отследил произошедшие изменения:
Вторичная характеристика физическое развитие повышена до 12;
Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 12;
Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 13;
Вторичная характеристика алхимия повышена до 14;
Вторичная характеристика восстановление повышена до 13;
Вторичная характеристика акробатика повышена до 12;
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 12;
Вторичная характеристика регенерация материи повышена до 12;
Вторичная характеристика скрытность повышена до 11;
Вторичная характеристика защита материи повышена до 15;
Общий объём материи увеличен до — 17,8 относительных единиц.
Общий объём материи превысил 17 относительных единиц. Доступных связей для развития основных характеристик 4.
Материя находится на стадии раскрытия. Для перехода на следующую стадию требуется относительных единиц 20.
…….
Материя увеличилась всего-то на две относительные единицы, ну почти на три, а корёжило меня так, будто я вновь проглотил энергетического червя, ну или самое малое — четыре Пиявки за присест.
В себя я приходил под наблюдением Мейсы. Она готовила мне чай с мёдом, приносила варенье и куриные бульоны. Стоило ли ей говорить, что это не помогает? Нет, точно нет. Скорее всего, она и сама об этом догадывалась. Зачем тогда лишать себя заботы, а её — желания обо мне заботиться.
Иногда я, будто кролик, грыз те или иные травы, которые находил у себя в карманах. В разные отрезки времени отдельные ингредиенты смягчали процесс восстановления.
К вечеру второго дня я больше не чувствовал обжигающую горечь внутри и бешенную пульсацию материи. Слабость держалась, но то была почти приятная слабость. Будто слабость после хорошей тренировки, когда ты, развалившись на диване, упиваешься чувством выполненного долга. Так же и я валялся на кровати и поглаживал голову Мейсы на своей груди.
— Вы ведь не родные брат и сестра?
Мейса удивилась не только вопросу, но и тому, что я его задал. Последние сорок восемь часов я походил на обдолбанного куматозного торчка, который в большей степени молчал и иногда шуршал тапочками по дороге в туалет.
— А ты наблюдательный, — хмыкнула она и улыбнулась. — И трёх недель не прошло, как ты спросил.
— Как так вышло?
Подобные разговоры редко проходят в хорошем настроении, и я не ждал ничего подобного. Однако всё прошло много лучше, чем я ожидал. Она не плакала, болезненно не вздыхала и не погружалась в печальные воспоминания. Говорила спокойно и почти без эмоций. Впрочем, история была слишком короткой, чтобы оставить у неё в душе глубокую рану:
— Родители Дороха выкупили меня у бродяг в нейтральных землях.
— Ничего себе…
— Знаешь заправку между Стольным и городом Горняков?
— Да, бывал там.
— Там это и случилось. Они возвращались из Стольного домой и заехали заправиться. В это же время на заправку приехали двое бандитов. Наверное, они были бандитами, я не знаю. У них в машине на заднем сиденье стояла люлька с новорожденной девочкой, которая не смолкая кричала. Оба были очень раздражены. Один пошёл на заправку, а второй вышел из машины и хлопнул дверью, чтобы отдохнуть от постоянного крика. Родители Дороха заправлялись рядом и услышали их разговор. Те собирались отвезти меня в Дарград. Мама подошла к их машине и посмотрела на меня через стекло. Позже она сказала, что, увидев мои глаза, решила, что заберёт меня, чего бы ей это не стоило.
Мейса на минуту затихла. Возможно, она ждала, что я что-то спрошу. Меня же рассказ вогнал в ступор. Бандиты везли девочку, которую на заправке решили перекупить простаки?! Это что вообще за дерьмо?
— Отец работал в руднике и хорошо зарабатывал, — продолжила Мейса. — В Стольный они ездили, чтобы купить новую машину. Она и стала ценой за моё спасение.
— Ничего себе…, — я погладил её по руке. — Куда они тебя везли?
— Мама сказала, что они везли меня в Дарград.
— Дарград?
Мейса приподнялась и запрокинула голову, чтобы посмотреть мне в глаза:
— Ты не слышал про Дарград?
— Нет.
— Дарград — уникальный город, — положила голову обратно на грудь. — Город-государство, город-страна, город-изгой и город-император в одном лице. Дарград — это закрытый город, куда из простаков завозят только мужчин для работы. И, насколько я знаю, это единственный город на материке, где до сих пор используют рабский труд. Сейчас в мире царит переходная эра, но чаша весов склоняется к правлению одарённых. Во всех городах простаков принижают, но рабство — это перебор. А в Даргроде это норма. В качестве рабов они используют и одарённых. Полагаю, поэтому меня туда и везли. Впрочем, это всего лишь домыслы. Никто толком не знает, что творилось в Дарграде семнадцать лет назад, как не знают, что там творится сейчас. Посетить закрытый город могут только одарённые на стадии познания. Говорят, они обязаны подписать бумаги о неразглашении и поклясться на энергетической печати. Кроме того, я слышала, что те немногие, кого пускают в Дарград остаются там навсегда. Впрочем, я не верю всем слухам подряд.
— Интересно. И далеко он находится?
— Дарград построили почти в самом центре материка несколько тысяч лет назад. Может быть две, а может быт пять тысяч. Из-за того, что люди и одарённые почти всегда воюют, а вернее — одни свергают других, достоверную историю невозможно уберечь. Когда миром и информацией правят одарённые, они пишут историю под себя, а когда созревают для переворота простаки, и у них это получается, те исправляют написанное ранее и пишут то, что хотят писать сами.
— Центр материка, значит… А если точнее?
Снова поднимает голову и на этот раз смотрит с укором:
— Так ты у нас неуч?
— Ска-а-ажем, я отдавался на полную другим дисциплинам, — ответил я, после чего мы одновременно посмотрели на стол, где стояли недавно приготовленные мною зелья для восполнения энергии. Мейса понимающе кивнула.
— Ну тогда вот тебе краткий курс географии. Мы живём на самом большом и самом населённом материке из трёх. Он узкий и вытянутый, как полоса. Все крупные города построены в его северной части. В верхней половине полоски по всей длине, там, где лучшие климатические условия. Дарград стоит в нижней части. Дорога к нему ведёт от Стольного. По крайней мере та, что нанесена на карте. Думаю, где-то восемьсот километров на северо-запад, — Мейса прочертила дорожку у меня на животе. — Говорят, в Дарграде живут очень сильные одарённые. И я склонна этому верить. Не просто же так он существует как отдельное государство.
— А другие города?
— Если брать основные города: Стольный, Истов, Чорк, Прегас и Цате, то они объединены в общую страну или союз. Хотя всё слишком быстро меняется. В одном городе только затевают переворот, в другом он уже во всю идёт, а в третьем — заканчивается. Лидеры городов и сами не знаю, в каких они отношениях друг с другом. Но в целом, они открыты и в географическом плане, и в экономическом.
— А я тебе говорил, что ты очень умная?
— Нет, но… Сомневаюсь, что мне нужна похвала от человека, который первый раз услышал про Дарград.
— Ха-ха, — щипаю её за бок. — Значит Дарград живёт сам по себе?
— Правильнее будет сказать, что все остальные живут по его правилам. Когда Дарград что-то просит, это звучит не как просьба. Взять хотя бы Крота. Тот был жлобом до мозга костей, но, когда люди из Дарграда просили сделать скидку, он не только делал скидку, но и оплачивал доставку. С Дарградом лучше не шутить.
Восстановившись, я всё чаще думал о том, что мне делать дальше. В деньгах я больше не нуждался, городу Горняков сулили хорошее будущее, рядом была Мейса. В какой-то миг я даже словил себя на мысли, что чувствую себя в своей тарелке. Как будто это и был мой дом. Однако, покопавшись внутри, я нашел причину. Наверное, дело было в спокойствии и умиротворении, которого мне так не хватало много последних месяцев. Как бы там ни было, пришло время возвращаться в Стольный.
В последние дни мы много говорили с Мейсой. Временами я видел, как она задействует свои вторичные связи дедукции, чтобы узнать из моих ответов чуть больше, чем я говорю. Иногда она удивлялась, хоть и не подавала виду. Я видел это по отклику материи.
Мы пробыли вместе достаточно долго, и Мейса была достаточно смышленой, чтобы понять, что Сайлок не просто случайный парень, забредший по воле судьбы в город Горняков. Поэтому она не просила меня остаться, как не просила и обещаний. Разговор оборвался на полуслове. Мы обнялись, и я ушёл.
С недавних пор Ким вернул свой таунхаус на окраине города, и я заехал туда, чтобы поговорить.
— Уезжаешь? — Переспросил он, перетаскивая какие-то вещи со двора в гараж.
— Да.
— Не, думаю, что тебя ждут в Стольном с распростёртыми объятьями.
— Ничего не поделать, — я пожал плечами. — Хотел спросить по поводу твоих парней.
— Чего?
— Я так и не понял, они наёмники или как?
— Они… они помогают за деньги, если ты об этом. Но помогают не всем.
— И кому они помогают?
— Тому, кому посчитают нужным. Или тому, кто сумеет их убедить. Например, мне помогают, потому что мы — друзья, — Ким остановился, бросил барахло на землю и внимательно посмотрел на меня. — Помогут ли они тебе? Спрашивай у них. Кто-то согласится, особенно после того, что случилось возле горы, а кто-то пошлёт приставучего пацана в задницу.
— Понятно, — я улыбнулся и протянул руку. — Пока.
— Бывай!
…….
Вечером я приехал в Стольный. Объехал город по кольцевой и бросил тачку в Игровом районе. Посчитал, что там у неё будет больше шансов остаться не угнанной, хотя гарантий никаких. Хлопнул дверью, накинул на плечи набитый налом рюкзак и растворился в темени города.
Заявиться просто так к Битникам — глупо и опасно. Прежде я должен был узнать, что творится в городе, и существуют ли до сих пор Битники.
С недавних пор вторичная характеристика скрытности увеличилась до одиннадцати единиц. И это значительно упрощало дело. Я хоть и не умел исчезать на ровном месте, как это делал Мар, но отлично чувствовал обстановку, а потому избегал лишних взглядов, прятал лицо, но чаще всего скользил по крышам или переулками, оставаясь незамеченным.
Высотка Битников никуда не делать. Впрочем, было бы странно, если бы она исчезла. Всё выглядело, как и прежде. Вокруг было довольно безлюдно, что стало обыденным для загибающегося братства. Дверь в гараж Башмака, как и прежде была открыта, и оттуда периодически доносилось железное бряканье. Свет горел всего в нескольких окнах, не считая верхнего этажа, где обитал Бита. Это предавало дополнительную уверенность. Ещё не всё потеряно. Свет в кабинете Биты горел, словно свет маяка. Битники ещё жили.
Другой вопрос, я не знал — на сколько их хватит. Или уже всё решено, и они словно ушедший в крутое пике самолёт летят модой в землю не в силах остановиться. Впрочем, гадать можно было сколько годно, а единственный способ узнать — с кем-нибудь поговорить.
Позвонить я не решился. Ни Бите, ни Кумару, ни Питону. Про прослушку мне рассказал Острый Ким. Начиная свою карьеру в одном из братств Стольного, он с этим сталкивался и точно знал, что прослушать звонок — не составляет никакого труда. Другое дело, что вряд ли об этом беспокоился Хан. Тот слишком могущественен в Стольном, чтобы уделять столько внимания каким-то Битникам, а вот Псы… Как-то мы с Питоном обсуждали, что Псы не очень-то довольны появлением на рынке новой качественной гербухи. На первый взгляд казалось, что они устанавливали порядок в городе, но так казалось только на первый взгляд. На самом же деле Псы всё глубже и глубже залазили во все денежные потоки города. Так что они вполне могли озаботиться и о варщике Битников, а значит установить прослушку. Вдобавок, у них могли быть, и скорее всего были, общие дела с Ханом.
За неимением лучшего, я положился на способности Саши. Времени прошло много, а она не походила на ту, кто станет сидеть, сложа руки. Пришлось много часов покрутиться вокруг высотки на безопасном расстоянии, чтобы найти её квартиру в здании Битников.
Иногда в окнах показывались работники, иногда одарённые из бойцового отряда, но я ждал девчонку и дождался. Она подошла, чтобы зашторить шторы, когда я поднял белый кусок ткани на палке.
«Сайлок?» — Спустя пару секунд раздалось у меня в голове.
«Да», — подумал я.
«Сайлок, это ты?» — Повторила она, и я расслышал эмоции в её вопросе. Сработало, но похоже, она не слышала то, что я ей отвечаю.
«Да, это я», — подумал я ещё раз.
«Ты слишком далеко. Помаши, если это ты».
Помахав флагом, я его опустил, чтобы не привлекать лишнего внимания.
«Слаба богу, ты жив! Кажется, я поняла, что предлагал твой брат, перед тем, как меня похитили!» — Почти кричала она у меня в голове. — «Думаю, он хотел передать тебе обратный билет!».
«Что?!» — Переспросил я, хоть и понимал, что она меня не услышит.
«За пару дней до того, как мы разговаривали с тобой по телефону, я наткнулась на человека в центре. Он сидел на улице в кресле и разговаривал со случайным прохожим. Прохожий просил, чтобы тот человек дал ему лекарство, потому что его структура сломана. Насколько я поняла, его отравили. Но это не важно! Думаю, тот человек на улице обладал способностями, похожими на твои. Я постояла рядом и послушала его размышления. Он размышлял о структуре, но представлял её не в виде энергетического сгустка. Он думал о ней, как о цепочке или схеме из конкретных частей. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я говорю?».
Увидев мой кивок, Саша продолжила:
«Человек выслушал симптомы прохожего и принялся прокручивать в голове варианты исцеления. Я ничего не запомнила и почти ничего не поняла, но, кажется… Это походило на подбор кода для замка или сейфа. Человек прокручивал лечебные комбинации, составы, связи или что-то вроде того и мысленно подставлял их под структуру. Судя по его размышлениям, он не видел структуру и опирался только на слова прохожего. Тогда я вспомнила о тебе. Ты же её видишь, так? Структуру?».
И снова кивок, после которого Саша продолжает:
«Твой брат знал, что за мной придут и хотел дать мне зелье… Думаю, вместе с этим зельем он хотел передать что-то тебе. Понимаешь?».
На этот раз Саше пришлось ждать мой кивок дольше. Я задумался. И почему мне сразу не пришло это в голову? Если энергия — это единственное, что может перейти из одного мира в другой, то именно её он и хотел передать. Что-то, что переместится вместе с материей — ключ, ответ, разгадка. Саша права. Это вполне мог быть обратный билет, которым брат сообщал мне, что возвращение — безопасно.
Два или три раза она повторила плюс-минус одно и тоже, прежде чем убедилась, что я её понял. Хотя, скорее, это походило на её размышления вслух, на которые она хотела получить моё одобрение.
Так мы и общались. Ну как общались, Саша задавала наводящие вопросы, на которые я либо кивал, либо мотал головой. К счастью, она быстро сообразила, что я пришёл не только для того, чтобы рассказать о себе или послушать её размышления. Мне нужна была информация о Битниках, и она мне её дала.
Итак, что мы имели. Битники, как и все последние годы, еле держались на плаву. Печально, конечно, но в целом складывалось впечатление, что они по-другому и не умеют. Битники, они, как плохой студент, который весь семестр бездельничает, валяет дурака и подходит к сессии с полным нулём в башке. Тогда и начинается самое интересное. Идёт по краю, чтобы перевалиться через сессию и ввалиться в следующий семестр беззаботной жизни. Разница лишь в том, что ставки у студента и Битников слишком разные. Едва ли студента напичкают свинцом, если он завалит экзамен, а Битников — запросто.
И всё же, как бы они не привыкли сидеть в заднице, на этот раз они забрались даже не по шейку. Из долгового дерьмища торчал только кончик носа, которым вся эта ветхая башня продолжала кое-как дышать. Битники понабирали долгов у всех и под любые проценты, а когда пришло время платить, покрыли долги новыми займами от Псов. Фактически Бита, его люди, его территория и остатки бизнеса принадлежали Псам. Всё, что у них осталось — пара-тройка надёжных людей, название братства и бесконечно-увеличивающийся груз долгов.
Благо, в конце я услышал и хорошие новости. Пару недель назад на Питона свалился джекпот за ранее сделанную работу. Насколько знала Саша, этого хватило, чтобы закрыть основные долги.
С горем пополам я объяснил Саше, что пока не собираюсь показываться у Битников, и что никто не должен знать о нашем разговоре. Потом показал, что в ближайшее время позвоню, а пока мне нужно подумать.
Моя жизнь в Стольном стала похожа на жизнь шпиона или беглого преступника. Я остановился в крохотном мотеле на окраине города, а по улицам расхаживал, обязательно подключая вторичные звенья скрытности. Из-за того, что звенья скрытности работали в полусонном режиме, рост новой вторичной связи затянулся аж на три дня:
Вторичная характеристика скрытность повышена до 12;
Общий объём материи увеличен до — 17,95 относительных единиц.
До восемнадцати относительных единиц оставалось всего ничего. И, признаться, я ждал этого, как никогда раньше. После повышения до семнадцати единиц, когда я выпил целый мини-бар из улучшителей, я поднял основные зелья ловкости и выносливости:
Сила 8, Ловкость 10, Выносливость 10, Восприятие 20, Интеллект 10.
Уж не знаю, почему материя любила круглые числа, но работало это именно так. Не важно, основные звенья или вторичные характеристики, но больше всего увеличение сказывалось при повышении до кратных значений. До пяти и ещё больше — до десяти. Это же подтверждали основные звенья ловкости и выносливости. Получив десятые связи, я почувствовал резкую прибавку в скорости и стойкости.
Теперь я ждал, когда повышу до десятки силу, рассчитывая дробить материи неугодных налево и направо с одного удара.
Вскоре у меня созрел план, но для его реализации требовалось время. Причём, сколько конкретно времени — зависело не от меня. Свободные часы я коротал за алхимией. Ничего особенно. Разбирал ранее заученные комбинации и совершенствовал их, а с середины дня до вечера торчал на крыше. Там, откуда можно было рассмотреть бункера Хана. Шестёрки по-прежнему затаскивали туда случайных людей с улиц, а после погружения приходил Дуг и забирал несчастных уже с преломленной материей.
Каждый день я повторял одно и тоже: дожидался, когда человек окажется в бункере, затем, не оставляя следов, вскрывал его, и исследовал материю вновь прибывших в этот мир. Та ещё работёнка… Мне приходилось дарить людям надежду на свободу, но затем отставлять их на произвол судьбы.
По происшествии шести дней, я наконец-то нашёл то, что искал…
…….
Перед тем, как отправиться за новым образцом материи после преломления Дуг зашёл в зал к Хану. Он делал так всегда. Заходил на всякий случай. Мало ли босс даст ему дополнительные указания.
В этот раз Хан молчал. Молчал, улыбался и поправлял на полках новую партию поступивших ингредиентов. В последние время дела шли не просто хорошо, а замечательно. Сначала Дуг притащил из города Горняков ценные металлы, а после — наладились дела и с алхимиком в том мире. Новенький наконец-то набил руку, а его брак снизился почти до нуля. Хан рассчитался со Щепой и теперь работал в своё удовольствие, как в старые добрые времена.
Дуг постоял ещё несколько секунд в зале, затем кивнул Хану и поспешил на выход. Открыл массивную чёрную дверь, сбежал по лестнице и сел в машину. Водитель тронулся и направил машину к воротам. Притормозил на спуске, перекатился через сливную канавку и повёл машину в центр.
Оказавшись на месте, Дуг прошёл по привычной дороже мимо трансформаторной будки и подошёл к бункеру. Поднял руку, чтобы ввести цифры на кодовом замке, как вдруг почувствовал что-то неладное. Как будто за ним кто-то наблюдал.
Многие годы Дуг пользовался умением сканирования, чтобы искать своих жертв. В этот раз он задействовал навык для собственной безопасности. Движение грудью походило на резкий выдох, однако воздух не вырвался из легких, зато из материи во все стороны разлетелась сканирующая волна. Пронизывающая всё насквозь, будто гамма-лучи, она расползлась на сотню метров в диаметре, после чего вернулась невидимой волной. Волной с информацией, которую мгновенно считала материя.
Вокруг никого не было. Странно… Чувство опасности никуда не делось. Дуг протянул руку к цифровому замку и ввёл код. Услышал одобрительный щелчок, ухватился за отъехавший край двери и потянул…
Дуг слишком долго был охотником. Он вжился в эту роль настолько сильно, что и представить себе не мог, что может поменяться местами с жертвой. Именно поэтому он спустил на тормозах предостережение об опасности. Впрочем, то было лишь тревожным звоночком, куда большую ошибку он допустил, когда потянул дверь на себя.
Дуг — один из лучших одарённых в Стольном. Его сила, реакция и быстрота принятия решений делали его идеальным убийцей. Однако в этом крылась и его слабость. Дуг услышал повторный щелчок после открытия двери в бункер. Более того, у него было достаточно развито восприятие, чтобы почувствовать чуть усилившееся сопротивление двери. Он всё это понял, успел переварить, но ничего не сделал. Зажравшийся хищник потерял нюх… Хотя правильнее будет сказать — не поверил собственному носу.
Струна натянулась, вытащила из зацепления чеку, а та высвободила ударник, который в свою очередь ударил по капсюлю-воспламенителю, который и вызвал взрыв.
…….
На шестой день поисков я нашёл в бункере то, что искал — пятнадцатилетнего подростка с отличительной отметиной в материи. Сам парень умер, а его тело стало прибежищем для человека из моего мира. То, что я увидел в материи без сомнения говорило о вмешательстве. Крохотный сгусток материи содержал энергию, которую сам парень был не в состоянии произвести. Она перемещалась по звеньям и подсвечивала их, будто вольфрамовую нить в лампочке накаливания, которая вот-вот перегорит.
Много ли у меня было времени? Скорее всего — нет. Должно быть, брат отправлял ко мне людей с временно изменённой материей довольно часто. И если ему позволяли делать это до сих пор, значит Хан об этом не знал, а значит действие внешнего зелья — скоротечное.
Не теряя времени, я отвёл пацана на пару сотен метров и дал сделать своё дело Тротлу. К слову, договориться со взрывником о работе было довольно легко. Куда сложнее было — уговорить его торчать со мной по полдня на крыше рядом с бункером. И хоть я платил ему по пять тысяч за каждый день простоя, Тротл не сильно этому радовался. Он хотел взрывать. Он любил взрывать. Он мечтал взрывать. А вместо этого прозябал без разрушения и огня и описывал своё состояния так: «Представь, что ты до обморока голодный сидишь и смотришь на жаренный стейк. Приходишь к нему день изо дня, но откусить не можешь».
Стейк наконец-то прожарился, и его положили на тарелку. Взяв инструменты и взрывчатку, Тротл пошёл трапезничать, а я занялся материей. Понимая, что Дуг может заявиться с минуты на минуту, а зелье также быстро перестанет действовать, я не взялся отгадывать загадку сразу. Вместо этого я хорошенько рассмотрел материю с разных сторон, сделал соответствующие пометки и отложил это на полку памяти до лучших времён.
Тротл справился за десять минут. Мы аккуратно закрыли дверь и убрались подальше. Пацана я отвёл за триста метров, а сам принял зелье для временного увеличения вторичной характеристики защиты материи и остался в пятидесяти метрах от бункера.
Вторичная характеристика защита материи повышена до 16.
Не густо. Ингредиенты для зелья я купил в Игровом. И те, нужно сказать, были во много раз качественнее и активнее, нежели сорняки, которые я брал в Истове или городе Горняков. Приготовил две порции совершенных зелий, рассчитывая, что они поднимут вторичную характеристику хотя бы на три единицы. Но нет. Материя припадала мне ещё один урок: точно так же, как для формирования новых связей требуется приложить больше усилий, это же касается и временного повышения зельями. Чем выше базовое значение, чем сильнее должно быть зелье.
Тем не менее, шестнадцати единиц хватило, чтобы остаться для Дуга незамеченным. Фиолетовую волну, которую он пустил вокруг себя я почувствовал. Но, что интересно почувствовал не телом, а эмоциями. Волна принесла приступ страха. Пронеслась через материю и что-то пошевелила внутри, оставив панический осадок. К счастью, продлилось всё это не больше доли секунды. Служба безопасности в виде вторичных звеньев защиты материи приказала всем сохранять спокойствие и не паниковать. Тем, кто дёргался больше остальных, полицейские спокойствия отвешивали энергетические затрещины. Всё прошло как по маслу. Звенья поступили так, как им и советовали — расслабились и доверились профессионалам. Затем я услышал писк цифрового замка, а через миг под ногами задрожала земля.
Выскочив из-за укрытия, я помчался к бункеру, а точнее тому, что от него осталось. Направленный заряд, которым так хвастался Тротл, вынес вместе с дверью стену, а попутно снёс по половине боковых стен. Дуг лежал в тридцати метрах по направлению взрыва и походил на тлеющий уголёк, на котором догорали остатки одежды. По обе стороны от него тащились взбугренные полосы асфальта — тормозной путь руками, которые врылись в земли по самые локти.
Мне хватило и одного взгляда на материю Дуга, чтобы понять: взрыв его покромсал, но это и близко не пахло победой. Я ускорился, подобрал ноги и прыгнул. В воздухе сунул руки в карманы и так же быстро вытащил их наружу. В свободном падении мне оставалось пролететь не больше полутора метров, когда правая рука Дуга вынырнула из проделанной ей же канавы и встала на моём пути.
Приземление получилось твёрдым. Дуг передаёт в ладонь энергию, и я чувствую проникающий удар в грудь. Он здоровее меня, а его руки — длиннее. Из-за чего я зависаю на его вытянутой руке и не мог дотянуться. В следующую секунду из-под асфальта появляется и вторая рука. Дуг хватает меня за плечо и впивается пальцами, будто медведь когтями. Чувствую, как он прорывает плоть и приближается к костям, отчего те скрипят и потрескивают.
Рывком корпуса подпрыгиваю на пару сантиметров, чтобы навалиться всем весом с добавлением энергии. Тщетно. Его выпрямленная рука, словно выпрямленная стрела многотонного крана. Её просто так не согнуть.
Отчасти Дуг контужен взрывом, но приходит в себя быстро. У него сильно обгорело лицо, и слиплись веки от выброса плазмы, но это не мешает ему применить способность. Похоже на резкий выдох, выбрасывающий вместо воздуха энергетическую волну.
На расстоянии в один метр парализующая волна максимально эффективна. Всё, что мне остаётся — собрать побольше энергии во вторичных звеньях защиты материи, чтобы использовать их на полную.
Парализующая волна врывается в строй основных и вторичных звеньев материи, как ураганный порыв ветра в ветхий деревянный забор. Доски, что были надломаны или плохо прикреплены отлетают мгновенно. Те, что ещё не успели прогнить, держатся, но их треск и скрип, я ощущаю парализующей вибрацией. На секунду показалось, что волна выдула из материи всю энергии, как это случилось на площадке перед рудником. Но нет. Волна рассеяла энергию всего на миг, словно порыв ветра, который задувает пламя костра, но затем проходит, возвращая жар. Защита материи делала своё дело. Чихала и кашляла под напором мощи фиолетовой материи, но делала!
Дуг не ожидал, что я переживу подобный удар, а потому немного ослабил хватку. Изогнувшись телом, будто выброшенная на берег рыба, я подпрыгнул и обрушился на него снова. Рука Дуга прогнулась, и я дотянулся!
Иглы двух шприцов с кислотно-желтой жидкостью вонзаются в шею с разных сторон. Направляю энергию в большие пальцы и ввожу содержимое мгновенно.
В испуге Дуг выбрасывает руки. Удар приходится в живот и левое плечо. Удар, от которого меня отбрасывает на двадцать метров. Это было так далеко и так долго, что я успел сгруппироваться, словить поток ветра и приземлиться на ноги, хотя изначально летел головой вперёд.
Вторичная характеристика акробатика повышена до 13;
Общий объём материи увеличен до — 18,10 относительных единиц.
Общий объём материи превысил 18 относительных единиц. Доступных связей для развития основных характеристик 4.
Материя находится на стадии раскрытия. Для перехода на следующую стадию требуется относительных единиц 20.
Дуг вскакивает на ноги и смотрит. Он зол, но ещё больше он озадачен. Растирает места уколов и сводит брови. По его бегающим глазам понимаю, что он всматривается в материю. Хочет разобраться, что я ему вколол, и что ему с этим делать. Заминка дарит мне парочку важных секунд.
Тяну за рукояти в нагрудной кобуре и высвобождаю два ствола.
«Ядра высочайшего класса. За качество стволов головой ручаюсь!» — сказал мне оружейник, с которым меня свёл Тротл.
Вот и проверим. Поочерёдно спускаю курки и накидываю в руки всё больше энергии, чтобы удержать чудовищную отдачу. Вот это да! В воздухе повисает грохот, смешавшийся то ли со свистом, ли то со звоном. Раскалённые энергетические пули отправляются к Дугу парами.
Один раз цепной пёс Хана проворонил опасность, за что поплатился обожженным лицом и временной контузией, но застать его врасплох во второй раз не получилось. Дуг выставляет энергетический щит, и того с запасом хватает, чтобы остановить ядра.
Нас разделяют два десятка метров, но я отлично вижу бегущие желтые ручейки зелий, которые двигаются от шеи к груди и смешиваются с общим клубком материи. Дуг тоже за ними наблюдает. Кислотные реки вплетаются в общий поток энергии и… Ничего?! Дуг ждёт несколько лишних секунд, а затем поднимает голову и с вызывающей злобой смотрит на меня:
— Что-то пошло не так, Сайлок?! Я должен был упасть и пустить изо рта пену?! А?!
Делает пару шагов вперёд, а я выпускаю ещё одно ядро и притормаживаю его.
— Хорошо, что тебя не прикончил червь, пацан! Иначе он лишил бы такого удовольствия меня!
Срывается на бег, а я пячусь спиной и выпускаю ещё две пары ядер. Временно они помогают. Дуг хоть много сильнее средних одарённых, но ядра есть ядра. Ему приходится останавливаться и концентрироваться на энергетическом щите, чтобы не схлопотать случайную пулю.
— Пукалки тебя не спасут!
Рвётся вперёд, а я жму на курок. Останавливается, пережидает выстрел и снова ко мне. Два шага, а после них — следующая остановка. Щит принимает ядра, Дуг продолжает движение.
Должно быть со стороны это выглядело довольно забавно. Он походил на обезумевшего пса, который жаждет разорвать чужого, но каждые два шага сдерживается командой хозяина «стоять!». Приказа хватает всего на пару секунд, после чего злость захлёстывает хищника, и он снова жаждет крови.
— Да выкинь ты свои брякалки! Они тебе не помогут! — Ревёт Дуг, на что я отвечаю одиночным выстрелом. — Ну всё, мелкий засранец, достал!
Заводит руки вперёд, набирает в грудь воздуха и выбрасывает парализующую волну. Отдаю приказ материи наполнить энергией звенья защиты материи.
В этот раз всё хуже. Первым заходом Дугу удалось вывести из строя часть звеньев, в том числе звенья защиты материи, отчего общая защита ослабла. Повторный парализующий удар отключает почти треть материи, и я опускаю стволы к земле.
Он срывается с места в длинном прыжке и летит, выставив рук. Обожжённые растопыренные пальцы, которые переломали сотни шей и позвоночников, будто наведённый прицел приближаются к моей голове. Пожалуй, мне бы хватило времени, чтобы уйти в сторону. Перекачать энергию в ловкость, перенести вес тела на левую ногу и укатиться. Первым прыжком он бы меня точно не достал. Во всяком случае, я не слышал, про одарённых, которые умеют левитировать, а ведь именно это потребовалось бы, чтобы изменить направление движения прямо в воздухе. В любом случае уйти от второго прыжка — будет сложнее, а скорее — почти невозможно. Одарённый с фиолетовой материей против одарённого с бордовой в равном бою — тоже самое, что медведь против волка. Серый может побегать, показать клыки и даже цапнуть бурого за бок, но конечный исход очевиден. Я не стал уходить от прыжка. Вместо этого я выжидаю лишнюю секунду, чтобы заглянуть Дугу внутрь.
Его руки почти касаются моей груди, увожу их в сторону и встречаю на противоходе с правой. Дуг валится к моим ногам и проламывает коленями асфальт. Подскакивает и с идиотской улыбкой бросается со мной заканчивать. Проводит дробящую комбинацию из трёх ударов, которые я останавливаю без особого труда. Выхватываю его левую руку и бросаю через плечо в стоящий поблизости дом.
Быстро выкарабкавшись из обломков стены, он смотрит на меня в полном непонимании. Так сильно сжимает кулаки, что его крепкие руки покрываются сетью венозных паутин. Дёргается, чтобы добраться до меня и прикончить, но останавливается. Сомневается. Затем вздувается и проводит парализующий удар в третий раз.
Волна с фиолетовым оттенком, которая обычно разлеталась на десятки метров вокруг, едва ли удалилась от Дуга на пару шагов. Но беда была не в том, что он больше не мог меня парализовать, а в том, что он почти уничтожил сам себя. В очередной раз его озлобленное лицо кривится в непонимании, сквозь которое пробивается мимика боли. Дуг прогибается, будто ему в спину вонзили кинжал, после чего прикрывает глаза и заглядывает в материю.
У меня было предостаточно времени, чтобы всё хорошенько продумать. В том, что зелья могут не только улучшать, но и приносить вред, я убедился уже давно. Именно на этом принципе были построены несовершенные зелья. Они корёжили один кусок материи, чтобы улучшить другой.
Составить совершенно отрицательное зелье не составило бы особого труда. Ломать, как говорится, не строить. Именно с этого я и начал свои поиски. Однако быстро убедился, что ни одни из ядов или ухудшителей не покажет свою эффективность. Может быть, яд сработал бы против одарённых с желтой или оранжевой материей, но не против Дуга. Отыскать проблемную энергию и задушить её силой собственной материи было также просто, как наклеить пластырь на царапину. Подобное, я проверил на себе, снизив действия яда почти до нуля.
Возможно, яды на основе супер-ингредиентов показали бы себя лучше, но Винарс для этого не подходил, а где достать что-то другое, я не знал. Обращаться к Варёному — слишком опасно. Пришлось долго и усердно думать.
Кислотно-желтое зелье, которое я вколол Дугу — было не чем иным, как энергией. Да, чёрт побери. Вместо того, чтобы обколоть засранца ядом, я его подзарядил. Дуг ждал от инъекции плохих последствий и заглядывал в материю, чтобы подавить яд в случае чего. Но вскоре он понял, что инъекция не приносит вреда. Так он думал.
Отличием энергии, которую я ввёл Дугу, была её плотность. В понятиях материи сравнение плотности — не очень подобающая штука, но если попробовать… Короче, если обычную энергию представить с плотностью газа, то моя инъекция — жидкость или даже ближе к желатину. Сама по себе она безвредна. Распределившись по звеньям, она прибавила Дугу силы.
Фокус крылся в использовании парализующей волны. Энергия для навыка прокатывалась по всем звеньям материи, прежде чем покидала тело. Это походило на продувку труб под давлением. Тут-то в дело и вступало моё зелье.
Когда Дуг запускал волну, не вся энергия находила выход из-за плотнозаполненных звеньев. Что ей оставалось? Прорываться сквозь слабые места. Обрывать вторичные связи и ломать основные звенья, в которых давление скапливалось особенно сильное. Дуг понял это слишком поздно. Хватило всего двух выбросов, чтобы искорёжить материю и переломать половину звеньев.
Не придумав ничего лучше, он срывается и бежит ко мне. Выжидаю и встречаю энергетическим щитом. Такой приём напоминает удар обычным щитом. Дуг отлетает на три метра и валится на землю. Подбегаю, хватаю за ноги, подтаскиваю по себя и заношу для ударов руки.
Энергетический щит Дуга задержал два проникающих, а после исчез. Кулачная очередь обрушивается на грудь, от которой материя осыпается. То, что не поломал он сам, доламываю я. Каждый удар ломает по два или три звена и снижает яркость. Проходит всего пять секунд, и от режущего глаза фиолетового пульсара в груди у Дуга, я нахожу одинокий тусклый светодиод. Дуг больше не сопротивляется.
В обеих руках у меня снова появляются пистолеты. Выстреливаю по три оставшихся ядра в шею, после чего рывком за волосы обезглавливаю прислужника Хана. Неподалёку припрятана канистра с бензином и порошок высокой температуры горения. Щелчок зажигалкой, и тело Дуга охватывает голубой огонь. Через двадцать минут от него остаётся только пепел, который не оживить, даже если притащить из моего мира сотню людей с преломлёнными материями.
Достав телефон, я звоню Щепе — начальнику Псов, чей телефон нашёл в терминале. Если бы я знал номер Хана, то позвонил бы ему сам, но был уверен, что послание так и так дойдёт до старика:
— Щепа?
— Да.
— Это Сайлок. Передай Хану, что его цепной пёс спёкся.
Старик Кахар, поддерживаемый энергией, будто экзоскелетом, взбежал по лестнице в зал Хана. Босс был в бешенстве. Лучше бы он кричал, но он молчал, и от этого молчания, казалось, скукоживается вся комната. Стуча каблуками пошарпанных ботинок, Хан ходил вдоль стены и едва сдерживался, чтобы не выплеснуть энергию. На всякий случай Кахар остался у двери. Ему было прекрасно известно, что на эмоциях Хан может сотворить что-то ужасное. Кахар был достаточно силён, чтобы защититься от случайного всплеска энергии, но всё равно…
Подойдя к полке с зельями, Хан взял одно. Рука коснулась стекла, как жидкость внутри подсветилась и зашевелилась, будто её поставили на огонь. Хан открыл пробку и разом выпил содержимое. Через десять секунд ярость притупилась, и Кахар аккуратно постучался к нему в голову. Хан ослабил энергетический барьер и позволил Кахару покопаться в последних воспоминаниях. Так было проще и быстрее.
Заглянув в память к Хану, Кахар пошатнулся. Дуг был мёртв… Десять минут назад Хану позвонил Щепа и сказал, что обожжённые останки Дуга лежат неподалёку от бункера. Воскресить не выйдет. Кахар увидел достаточно и не хотел погружаться в память глубже, чтобы не показаться без повода любопытным. Однако Хан будто намеренно подтолкнул к Кахару воспоминания о разговоре со Щепой.
Кахар впитал пару-тройку коротких фраз и получил полную картину произошедшего. Интересно, что, если бы Кахар услышал разговор Хана со Щепой своими ушами, он получил бы намного меньше информации. Ведь получая воспоминания Хана, Кахар не только знал содержание разговора, но и мысли босса, которые почти всегда звучали намного резче, чем то, что он говорил.
Хан лишился своего главного бойца. Цепного пса, исполнителя и работягу, на которого ложилась вся чёрная работа. Хан знал, что Дуга убил мелкий заносчивый засранец Сайлок. И ещё Хан знал, что Сайлок вернулся к Битникам. И это было уже за гранью. Что он себе позволял?! Он вообще понимает с КЕМ ввязался в игру?! Мысленно Хан приговорил Сайлока и всех Битников к смерти, а потом сказал об этом Щепе.
«Уничтожь Битников! Убей всех, кто к ним причастен, а мелкого засранца приведи ко мне живым!» — сказал Хан.
«Послушай, Хан… Я бы с радостью помог тебе, но есть правила».
«Я, что, спрашиваю твоё мнение?! Отправь Псов, чтобы они порвали Битников, а пацана привели ко мне!».
«Хан!» — впервые в жизни Щепа повысил голос. Вот к чему привела та жалкая подачка в десять миллионов. Хан вернул Щепе деньги и больше в них не нуждался, однако выплаченный долг остался нестираемым отпечатком на репутации. Хренов банкир вкусил слабость Хана, хоть и продолжал говорить в полтона, как будто извинялся. — «В Стольном сейчас не спокойно. Среди сильных Братств витает напряжение. Порядок держится на тех правилах, которые поддерживают Псы. Если мы нарушим свои же правила, то что остановит других? Поверь, сейчас не самое лучшее время… Мы развяжем Братствам руки, и город захлестнёт кровь похлеще, чем во время революции!».
«Обнаглевшая бесхребетная сука! Я покажу тебе правила…» — подумал Хан, а вслух сказал другое. — «Без тебя разберусь!».
— Собирайся, Кахар! — Крикнул Хан. — Мы сделаем всё сами!
Один из сильнейших одарённых Стольного, некогда принадлежащий к Клыкам мастер, который обращался с материей также, как шеф-повар с едой, Хан и его верный слуга, пожалуй, лучший последователь навыка ментального вмешательства Кахар, выдвинулись из поместья.
Машина стояла у лестницы. Сбегая по ступенькам, Хан улыбался. Улыбался от собственных мыслей. Это ж надо! Он — мастер, который уже долгие годы осваивал высшую степень обращения с материей и приблизился к знаниям отцов-основателей, садился в машину, размышляя, что они с Кахаром — не самая плохая боевая команда. Энергии Хана хватит, чтобы уберечь их от любого внешнего вмешательства, а если понадобится он запрёт их в куполе, который выдержит хоть ядерный взрыв. Кахару же останется отлавливать ублюдских Битников и выворачивать их наизнанку или завязывать в узлы силой мысли.
Водитель тронулся и направил машину к заранее открытым воротам. Притормозил на спуске и плавно перекатился через сливную канавку, когда в его чёрных очках отразились три вспышки. Три ярчайших блика, которые из желтых вспышек разрослись в оранжевые столбы пламени меньше чем за долю секунды. Звук тройного взрыва долетел до его ушей уже позже, когда он вместе с искорёженной машиной и пассажирами внутри, улетел назад к поместью.
Машина сбила стоящую на пути статую и, сгребая ступеньки, врезалась в фасад поместья. Кузов раскалился до красна, и его так сильно покорёжило, что узнать машину в скомканной груде металла было почти невозможно.
По двору поместья разносился запах горящей резины, запах плавящегося пластика и жаренного мяса…
… … …
— Всё! Я устал…, — сказал Бита и налил в стакан коричневый напиток. — Закрываю последний вопрос с Понурым и отхожу от дел. Братство — твоё.
На последнем этаже высотки Битников собрались: Бита, Кумар, Питон, Док, Саша, Башмак, пара новых бойцов и я. После слов Биты все уставились на меня. Новость не стала сюрпризом. Плюс-минус я понимал, что рано или поздно это случится, вот только время сейчас было отнюдь не самое подходящее. Тем не менее, Бита слишком устал. Устал смертельно. Мы не виделись около полугода, а постарел он лет на пять:
— Думаете, я испугался?! — С вызовом спросил он. — Конечно, мать вашу, я испугался! Но дело не в этом… Я уже привык бояться. Хочу уйти, пока Братство ещё живёт. Уйти, зная, что дело, которому я посвятил тридцать лет своей жизни, продолжает существовать. Как долго оно будет существовать — это уже другой вопрос… В общем, вы поняли. Сайлок?
Сказать по правде, уход Биты почти ничего не менял. Бита отслужил своё. Подрастерял хватку в последние годы, но не стоило забывать, что Бита — был едва ли не единственным простаком, который возглавлял Братство. Причём, он возглавлял не то Братство, которое существует только, как бизнес, а стоял во главе классической группы, которая сражается за территории и делит влияние с другими Братствами.
Посмотрев на Биту, я повернулся к Питону. Если до моего отъезда не стоило сомневаться, что я заслуживаю встать у руля Битников, то за время пока меня не было, многое изменилось. Нужно сказать, что несмотря на все трудности и дополнительную нагрузку в миллион, которую я подкинул Битникам, они справились. Помог случай, и Питон им воспользовался. Провернув вместе с Острым Кимом убийство наёмников в Истове, Ким получил пять миллионов. Именно они и спасли Битников. И это значит, что у Питона прав на управление братством было не меньше, чем у меня.
В привычной для себя манере Пит хмыкнул и улыбнулся:
— Похоже, малец-то подрос, а? Ну давайте посмотрим, что из этого выйдет.
Не знаю, почему, но Битники воодушевились. Думаю, они заждались перемен и устали ходить по краю, постоянно думая о том, не пора ли собирать шмотки и валить из высотки. Ещё до моего путешествия в Нейтральные земли я слышал разговорчики в столовой, тренировочном зале и в комнате восстановления, о том, что Бите пора уйти. И всё же, вряд ли кто-то задумывался об этом всерьёз. Само по себе название братства подразумевало нахождение простака у руля. Но всё меняется. Битники хотели перемен и к их счастью, Бита не стал держаться за своё кресло синеющими пальцами.
— Спасибо за оказанное доверие, — я немного смутился от уставившихся на меня глаз. — Если позволите, дайте поговорим о делах?
— Ну всё, малой босса включил, — махнул рукой Пит и подошёл к окну.
Битники заулыбались, Башмак погоготал во весь рот. Однако по мере того, как я говорил, они становились всё серьёзнее и беспокойнее. Два очень важных события случились этим утром. Совсем скоро о них заговорит не только весь Стольный, но и другие города. Битникам посчастливилось узнать об этих событиях первыми. Жаль, что вместо восторга они вызвали приступы страха.
— Ты, грохнул Дуга и сказал об этом Щепе?! — Крикнул Пит и упёр руки в бока.
Бита закашлялся и поспешил налить новую порцию в стакан. Саша и новенький боец открыли рты, а Башмак посмотрел по сторонам и отошёл ближе к двери.
— Пожалуй, мы все скоро умрём, — спокойно сказал Кумар и посмотрел на часы.
— Хан узнал об этом пару часов назад и выехал, чтобы уничтожить всех битников, а главное — меня.
— Пару часов назад? — Также спокойно переспросил Кумар и снова посмотрел на часы. — Почему же он ещё не здесь? Что-то я не припоминаю таких пробок в Стольном. Да чего уж там, таких пробок в Стольном не было и во временя рассвета простаков, когда улицы в прямом смысле слова заполонили машины.
— Так, что случилось?! — Требовал ответа Башмак, положив руку на ручку двери. — Где он?!
— Они выехали из поместья, но кто-то, кхм-кхм… установил возле его дома три кумулятивных заряда, напичканных сильно поражающей химией. Машина Хана превратилась в обугленный железный комок, который закатился прямо ко входу в дом.
— Он мёртв?! — Выкрикнул Башмак.
— Не знаю, — я пожал плечами. — Вряд ли. Но, думаю, он попал под холодный душ, и всё хорошенько обдумает.
— Ты серьёзно? — Пит подошёл вплотную. — Ты говоришь о Хане! Думаю, нам всем нужно валить из высотки как можно быстрее. Многих он, конечно, так и так достанет, но есть вероятность, что за кем-нибудь из нас ему будет лень гоняться.
— Согласен, положение битников не завидное, но когда оно было другим? — Я изобразил скудную улыбку, но не нашёл у собравшихся отклика. — В общем, я говорил со Щепой. И, если я всё правильно понял, то мы пришли к понимаю. Псы придерживаются правил. Полагаю, они хотят построить развивающийся мир, похожий на тот, который обычно строят простаки. Вряд ли у них это получится, потому что простаки, в отличие от одарённых, более предсказуемы и менее опасны по одиночке, за редким исключением, — я посмотрел на Биту, и тот впервые за долгое время улыбнулся. — Не суть. Псы придерживаются правил. Одно из главных правил — никакой необоснованной войны между братствами. Им никогда не хватит ресурсов, чтобы установить полный порядок в городе, но они выбирают — установить порядок в основных скоплениях власти — в братствах. Хан хочет добраться до меня, а заодно уничтожить Битников, но Псы ему этого не позволят.
— Да как же! Мечтай! — Пит хлопнул себя по ноге. — Хан — самый сильный одарённый в городе, он — один из Клыков. Хан может делать всё, что он захочет, и никакие Псы ему не помешают! Малой, я не знаю, что ты там курил в Нейтральных землях, но пора прийти в себя. После того, что ты сделал… Ты — труп.
— Не всё так плохо, — я выставил перед собой руки, будто пытался сдержать нападающего на меня Питона. — Я не отрицаю, что всё случится так, как ты говоришь, но в таком случае у нас есть время, чтобы разбежаться. Если мы поймём, что ситуация выходит из-под контроля, то я сам к нему приду. В конце концов Хану нужен я, а Битники — это лишь повод, чтобы выпустить пар. И всё же у меня есть подозрение, что Хан возьмёт паузу. Он очень силён, бесспорно, и у него есть сильный помощник Кахар, но больше у него нет ничего!
— Этого достаточно, чтобы превратить всех нас в мясной салат, — сказал Башмак.
— Хан стар. Он привык, что его грязные дела делает Дуг. Дуг — это его руки, машина, идеально настроенный механизм и безотказный палач. Но Дуга больше нет, а Хану я показал, что он не неприкасаемый. Готов поспорить, что он возьмёт паузу, хотя бы потому, что ему нужно найти новую машину и водителя.
— Очень смешно, — сказал Башмак, но руку от двери убрал.
— Будем надеяться, что Хан возьмёт паузу, и она сыграет нам на руку. Во время паузы Щепа сможет поговорить с Ханом и убедить его, что развязывать войну между братствами — плохая идея, которая обойдётся ему очень дорого.
— Только о какой войне идёт речь? — Спросил Кумар и взял со стола у Биты небольшую шкатулку. Темно-серого цвета с массивной защелкой и прорезиненной прокладкой в месте прилегания крышки. Я присмотрелся к шкатулке и задействовал восприятие. Стало чертовски интересно, что лежит внутри, но узнать не вышло. Шкатулка без сомнения весила больше, чем любая другая шкатулка такого же размера, но что еще интереснее — прорезиненная прокладка вместе со специальной защелкой делали шкатулку герметичной.
— Мы могли бы рассчитывать на поддержку Псов, если бы Хан начал войну, но ведь это ты убил Дуга? В таком случает вступает право о защитной агрессии. Конечно, теперь поздно говорить, но, возможно, тебе не стоило сообщать Щепе о том, что Дуга убил ты. Так у нас появился бы малый шанс, что они не найдут доказательства. Ну или по крайней мере им потребовалось бы больше времени.
— Не совсем так. Я позвонил Щепе специально, чтобы предупредить, что я играю по его правилам. У меня на руках есть доказательство того, что Дуг напал на меня первым. Вернувшись в Стольный, я по сути совершил предупреждающий акт самообороны, понимая, что Дуг снова попытается меня убить. Так что со Щепой вопрос улажен. Возможно, не навсегда, но пока он принял мои аргументы.
— О каких доказательствах идёт речь? — Спросил Кумар.
— Вот об этих, — ответил я и вытащил из-под майки чёрную пирамиду, которую перед смертью мне подарил Стекловар Микки.
… … …
Парня, которого я нашёл в бункере, звали Богдан. Пока мы совещались с Битниками и решали, что делать дальше, он ждал меня в номере для гостей на втором этаже. Спускаясь по лестнице, я думал о ребятах, которых Пит отправил для слежки. Оба были с оранжевыми материями, но хорошо хоть у одного нашлось парочку вторичных связей скрытности. Молодые и горячие, они с радостью ухватились за столь важное задание — вести постоянную слежку за домом Хана и кричать, если старик или его помощник надумают выбраться из поместья — но мне было немного страшно. Я и предупредил их, что место слежки нужно найти как можно дальше, но всё равно переживал. Теперь, когда Хан понял, что его могут застать врасплох, он будет осторожнее. А на что он способен — остаётся только догадываться.
По моей просьбе Саша провела с Богданом кое-какую работу. Причём, как оказалась, обладая вторичными звеньями ментального вмешательства, сделать это было в разы проще. В обычном разговоре человеку приходится не только передавать информацию, но и подбирать нужный тембр, подачу, эмоции, особенно когда речь идёт об успокоении или убеждении. Саша же действовала куда более прямо и даже грубо. Залезла ему в мозги и нашептала всё то, что он должен знать для начала. Как если бы я разбирался с бортовым компьютером, нажимая на нём случайные кнопки, а Саша пришла с устройством диагностики и ноутбуком и настроила всё запуском одной программы.
Помнится, для того, чтобы привести в чувства Сашу, я потратил несколько часов. А сколько дней мы разговаривали после? Много. Саше же настроила мозги Богдана за полчаса.
Придя в себя и приняв своё новое тело, а также осознав, что его окружают такие же горе-путешественники, он разговорился. Сашины догадки подтвердились. За день до похищения к Богдану подошёл какой-то странный мужчина и предложил выпить зелье:
— Настолько дерьмовое на вкус пойло, что я ещё час после этого не чувствовал свой язык. И какую бы еду я после этого не пробовал, вся она была такой же вонючей и остротой, — Богдан открыл рот и вывалил язык. Казалось, что от воспоминаний, у него возник рвотный позыв. — Будь я хоть на промилле трезвее, хрен бы выпил эту бурду!
Несмотря на то, что история перемещения в этот мир Богдана ничем не отличалась от истории Саши — их обоих похитили, после чего они оба очнулись в новых телах — события «до» отличались разительно. Если Саша была почти изгоем, которую многие считали сумасшедшей из-за разговоров о проекции материи в нашем мире, то Богдан жил обычной жизнью. Никаких видений, проекций и непонятных обликов он не видел, разве что…
— Ну разве что галлюцинации, когда хорошенько заправлюсь, — пожал он плечами и вопросительно посмотрел на нас. — Вы об этом?
Короче Богдан был самым обычным парнем в обычной семье. Не поступив в универ, он откосил от армии и пока искал «подходящую» ему работу, коротал время в клубах и барах. Думаю, поэтому его материя и не отличалась большими размерами. Разумеется, она у него была, но была в три раза меньше, чем моя и Сашина материи, когда мы здесь оказались. Вдобавок, в его структуре я не рассмотрел ничего необычного. Возможно, особенная связь, к которой он предрасположен, проявится позже, но… Сказать по правде, я в этом сомневался. Рассматривая связи и вялое перемещение его энергии, я всё больше приходил к выводу, что Богдан вряд ли нас чем-нибудь удивит.
— Чёрт, и тут с членом не повезло! — Вдруг крикнул Богдан, а затем вынул руку из кармана и уставился на Сашу. — Ну… в смысле… там у меня было ого-го, а тут… средний…
— О боже, заткнись! — Впервые произнесла вслух Саша, прежде передавая мысли с помощью ментального вмешательства.
Как я и предполагал, сторонняя структура, которую в Богдана поместил мой брат, просуществовала меньше часа, после чего бесследно исчезла. Сначала я думал, что Богдан мне и вовсе не понадобится, ведь я запомнил стороннюю структуру более чем досконально. Если закрыть глаза и врубить на полную восприятие, я видел нужные соединения, узлы, связи и энергетические потоки. Но этого оказалось недостаточно. И это пугало… Едва ли не впервые, особенно учитывая насколько далеко я продвинулся в алхимии и восприятии, я встречал столь сложную структуру. Я рассматривал её несколько часов, но так почти ничего и не понял.
Пораскинув мозгами, я придумал, что Богдана можно использовать как форму, как матрицу, как трафарет. Сел напротив и внимательно всмотрелся в материю, а после визуально наложил на неё воспоминания о сторонней структуре. Простые вопросы отпали, но основные остались открытыми. Как работала эта сторонняя структура? И для чего она была нужна?
Заглянув в свою материю, я вспомнил о росте новых вторичных характеристик после убийства Дуга. Учитывая, насколько тяжелее их становилось взращивать, я получил настоящую россыпь подарков — четыре вторичные характеристики и почти целая относительная единица объёма материи.
Вторичная характеристика физическое развитие повышена до 13;
Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 13;
Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 14;
Вторичная характеристика защита материи повышена до 16;
Общий объём материи увеличен до — 18,83 относительных единиц.
До девятнадцати относительных единиц нужно было набрать ещё две десятые. Будь у меня возможность сделать это быстро, я бы так и поступил, а после влил полученные четыре связи основных характеристик в интеллект, чтобы подобраться ближе к разгадке. Но быстро не получится. Больше нет. Нужно покупать ещё одну оптовую партию винарса, хоть эффективность его почти себя и исчерпала, и готовить улучшители, которые я получу в лучшем случае — через неделю.
В конечном счете мне ничего не оставалось, кроме как сидеть и пялиться на материю Богдана, примеряя на неё воспоминания о сторонней структуре, пока Саша болтала с ним мысленно. Временами я видел, как она кривилась и фыркала. И тогда я мысленно просил её потерпеть, потому что по-другому Богдана было не заткнуть.
Так и прошёл остаток дня. Появились ли у меня к вечеру ответы? Нет. Всё, что мне удалось сделать — обозначить несколько фактов о структуре.
С большой долей вероятности сторонняя структура несла в себе рецепт обратного перехода. Но он был столь сложный, что просто не умещался у меня в голове. Подобно тому, как если бы я всю жизнь прожил в двумерном мире, а затем открыл для себя трёхмерный. Тайна оставалась тайной.
Хорошо, что я хотя бы понял, что рецепт служит для возврата в наш мир. Но почему такой сложный? Если вспомнить рецепты, которые я делал в своём мире, они были даже не средней сложности, а настоящим примитивом. Отсюда можно было сделать только один вывод: погружение из моего мира в этот мир было простым и почти естественным, словно мне нужно было лишь подтолкнуть сидящего на обрыве человека, чтобы тот ушёл в воду, а вот возвращение виделось неимоверно сложной работой. Теперь мне требовалось соорудить акваланг, нырнуть на дно, найти утопающего в полной темноте, закрепить верёвку и затащить обратно на утёс.
Второй немаловажный факт — потребляемая энергия. Предположим, я раскрою формулу и воссоздам её в своей материи. Но чтобы наполнить связи энергией… Её потребуется много. Очень много. Бесконечно, мать её, много! Конечно, стоит понадеяться, что с переходом на стадию Познания, относительные единицы материи будут расти в геометрической прогрессии и… А если нет? Если нет, то и сорока относительных единиц не хватит, чтобы запустить эту энергетическую дуру.
Проглотив слюну, я посмотрел на Сашу и Богдана. Если они рассчитывали в ближайшее время выбраться отсюда, то я вынужден буду их разочаровать…
Формально Бита ещё оставался лидером братства. Он отмерил себе три дня, чтобы закрыть какой-то вопрос с Понурым, а в остальном — отходил от дел. Поэтому утром следующего дня за столом переговоров мы собрались втроём: Я, Питон и Кумар.
Вкратце они пересказали мне о делах. Все принадлежащие Битникам земли сдали в аренду малым бандам и соседствующим братствам. В момент крутого экономического пике у них не было ни людей, ни времени, чтобы ими заниматься.
— С молотка ушла и твоя лаборатория, малой! — Сказал Питон, постучав ногтями по столу.
— Да ладно?! — Я улыбнулся. — Кому она нафиг понадобилась? Там же ничего такого… Банки, трубки, колбы, пресс и фасовочная машина.
— Ничего особенного, — кивнул Кумар. — Но эта груда хлама подарила нам почти полмиллиона кредитов.
— С каких таких?! — Я уставился на Кумара.
— После того, как с рынка пропала элитная гербуха, заработок Центровых сильно пострадал. Они попросили продать им рецепт, но он известен только тебе.
— Хорошо, что Кумар отговорил меня втюхать им смесь специй под видом уникального рецепта, — хохотнул Питон. — Ей богу, я готов был выписать из книжки пару хитрых названий и сказать, что они сделают гербуху элитной. Центровый теряли сумасшедшие бабки. В отчаянии они готовы были платить миллионы за любое говно, лишь бы оно дало им надежду, — Питон откинулся на спинку кресла и почесал бороду.
— Мда… тебя лучше ни к чему кроме оружия и тренировочного зала не подпускать, — бросил я и посмотрел на Кумара. — Так, а с чего вдруг полмиллиона за лабораторное барахло?
— Центровые наняли лучших варщиков в городе и намеревались воспроизвести рецепт по остаткам продукта в твоей технологической цепи.
— Надеюсь, получилось?
— Не совсем. Они улучшили рецептуру и дали ей новое название — «гребуха плюс», но потребители говорят, что ей далеко до продукта, который готовил ты.
— Ну что ж, новость хорошая, — я потёр руки. — Нужно запускать лабораторию заново, а значит мне понадобится помощник, — я посмотрел на Кумара, на что тот кивнул. — Над рецептурой я ещё поработаю, авось из элитной гербухи сделаем «элитную гербуху плюс».
— Убер-гербуха! — Вставил Питон.
— Ага. Земли, которые мы сдали в аренду, нужно забирать. Мы должны выглядеть большим пятном на городской карте. Чем больше, тем больше шансы что Псы не скормят нас Хану.
— Прямо сейчас работаю над этим, — ответил Кумар.
— Хорошо, — ответил я и посмотрел на Питона. — Пит, ты все свои премиальные в спасение Битников влил?
— Деньги — бумага, — ответил он, но в его голосе я расслышал нотки грусти.
— Понятно. Подумаем, что можно с этим сделать. В целом всё понятно. Шевелимся, изображаем активность, даже там, где она не особа уместна. Как я уже сказал, нам нужно показать видимость, что Битники вновь расцветают. Впрочем, так оно и будет… если переживём ближайшую неделю.
… … …
После подрыва машины Хана прошло чуть меньше суток. Обстановка была хоть и немного пугающей, но тихой. Я расхаживал вдоль окна своей новой квартиры на предпоследнем этаже и поглядывал на мрачный и отчасти разрушенный город, на всём теле которого было только одно яркое пятно — Игровой район. И вроде бы здорово: мерцающие высеки, фонари, бьющие в небо прожекторы, вот только на общем фоне серости, он походил на украшенную новогоднюю елку, которую выбросили на помойку.
В руке я крутил телефон и переваривал услышанное от Щепы. Этим утром я позвонил ему снова. Хотел бы сказать, что мы сдружились. Нутром я чувствовал, что Хан для Щепы — огромная заноза в заднице, которая не хочет играть по общим правилам. По идее мы должны были быть со Щепой на одной стороне, но это было не так.
Щепа — скрытный и загадочный тип, для которого единственный союзник — прибыль. Я не ждал от него поддержки, но позвонил ещё раз, чтобы пожаловаться на Хана, который первый начал.
Парни Питона, сменяя друг друга, просидели в наблюдении двенадцать часов. За это время на территории поместья не показался ни один человек, ни в одном окне не загорелся свет. На раздробленных ступеньках по-прежнему валялась искорёженная машина, а рассмотреть что-либо внутри не представлялось возможным. Информацию они передавали каждый час, и с каждым следующим часом зарождалась маленькая надежда: «а что, если Хан умер?». Что, если взрыв застал его врасплох, а адское пламя сожгло дотла прежде, чем он успел защититься? Мысли эти были слишком сладкими, чтобы оказаться правдой.
Ближе к обеду парни отзвонились и сказали, что в гости к Хану приехал Щепа. Дверь в поместье открылась, и старик Кахар проводил его внутрь. Они будут говорить, и от этого разговора будет зависеть моя судьба.
… … …
Наслаждаясь мягкостью кожаного сидения, Щепа смотрел в окно и думал. Днем ранее он безмерно обрадовался, посчитав, что Хан погиб, а затем в горло набилась горечь — старик выжил. Конечно, он выжил. Если бы так просто можно было убить того, кто терроризирует весь город, Щепа давным-давно сделал бы это сам. Так это не работает. Жаль.
В последние годы отношения Щепы с Ханом изменились, а если сказать точнее — они стали похожи хоть на какие-то отношения. Ещё два года назад Хан не воспринимал Щепу всерьёз. Шпынял его, унижал и выдавал распоряжения, будто прикормленной шестёрке. Мало приятного. Но если посмотреть с другой стороны: именно презрительное отношение к Щепе и позволило Псам потихоньку забраться на вершину управления. Фактически Щепа и его Псы — закон в Стольном. Закон, который никто не осмеливается нарушить. Почти никто…
Год назад всё изменилось. Хотел Хан того или нет, но со Щепой и его людьми пришлось считаться. Не поэтому ли Хан позвонил ему и попросил приехать?
Будь у Щепы возможность, он отказал бы Хану. Но как тут откажешь? Ты не можешь не приехать по зову Хана. Хан, он же — престарелый беспредельщик. Одарённые всех влиятельных братств давно поняли, что если соблюдать правила и не воевать хотя бы между собой, то жизнь становится лучше. Прибыль увеличивается в десятки и сотни раз. И только Хан с заевшей ещё двести лет назад пластинкой живёт по своим понятиям и идеям. Сдох бы этот старикашка — всем стало бы только лучше.
Привыкший полагаться на не случай, а на самого себя, Щепа ехал к Хану с охраной. Шесть лучших бойцов из Псарни. Одарённые с бордовыми и коричневыми материями, двое из которых перешли на стадию Познания. Охрана ехала второй машиной на микроавтобусе. Щепа представлял о чём пойдёт разговор, но не собирался потакать Хану. Он решил говорить с позиции силы, и натасканные Псы должны были в этом помочь.
— Ты чего столько щенков с собой притащил?! — Спросил Хан с прищуром поглядывая на отряд, выстроившийся за спиной у Щепы.
— Мы собирались по другим делам, когда ты позвонил, — и глазом не моргнув, соврал Щепа.
Щепа и его люди стояли возле входа, а Хан с Кахаром — в глубине зала. Их разделял каменный постамент, на котором обычно Хан проводил свои воскрешения или глубокие вмешательства в материи. Как и всегда в зале было тускло. Чуть хуже дышалось из-за энергетических барьеров и постоянного энергетического поля, которое поддерживалось постоянной работой Хана. По периметру огромного зала, размером с теннисный корт, горели всего шесть светильников. Причём то был свет исключительно энергетической природы. Подделку Хан в своём обители не терпел. Дешёвкой, подделкой и синтетической заменой оригиналу он считал электричество, отопление и другие виды энергии, придуманные человеком.
— Этот малец не просто сунулся туда, куда не следует, — прошипел Хан, — он накликал беду на всех своих близких. Когда ты притащишь его ко мне, я разберу его материю на винтики, вытащу воспоминания и разложу по полочкам. Найду всех, кто был с ним заодно, и буду рвать и калечить прямо у него на глазах. И только когда умрёт последний важный для него человек, очередь дойдёт до него.
— Об этом…, — голос Щепы немного утих, но затем он сделал шаг вперёд и продолжил уверенно. — Об это я хотел поговорить.
— Даже не думай! — Сморщился Хан, и его верхняя губа отъехала к носу, обнажая желтые зубы.
— У Сайлока есть доказательства, что Дуг напал на него первым. Псы вынуждены посчитать это допустимой самообороной…
— Я сказал, даже не думай!
— Прости, Хан, но мы это уже обсуждали, — Щепа сделал ещё один шаг к центру зала, а вместе с ним подтянулись Псы. — Нарушение правил о ненападении между Братствами приведёт к анархии! Если мы закроем на это глаза один раз, то придётся закрыть и второй, а где второй, там и третий. Мы хотим построить новый мир. Мир, во главе которого стоят одарённые. Но не те одарённые, которые убивают друг друга, а одарённые, живущие по правилам.
— Утихни! — Хан показал пальцем в Щепу, а после ткнул себе под ноги. — Мелкий засранец должен стоять тут к вечеру завтрашнего дня! И я поручаю это лично тебе, Щепа! А после того, как я поковыряюсь в нём, ты приведёшь сюда всех тех, кто ему близок. Повторяю в третий раз! Даже не думай впаривать мне своё дерьмо про правила и мир! Пока Хан жив, единственное и главное правило в Стольном — желание Хана!
Щепа промолчал. Он выдержал тяжелый взгляд Хана, затем украдкой посмотрел на своих людей и сделал ещё один шаг к центру зала:
— Прости, Хан, но больше я тебе не подчиняюсь. Хочешь ты этого или нет, но тебе придётся признать, что твоё время ушло. Правила, установленные в Стольном Псами, касаются каждого члена Братства, а значит они касаются и тебя. Если ты нападёшь на Битников без причины, все Братства Стольного получат заказ на твою голову.
… … …
Хан не боялся, но чувствовал себя неловко. Многие годы ему беспрекословно подчинялись и его боялись. Вместе с покорёженной машиной и сожженным водителем взрыв сорвал с Хана оболочку неприкосновенности. Взрыв, вспышка, осколки, бушующее пламя и смятый кузов машины напомнили Хану о его смертности. Разумеется, он не умер бы. Не после такого жалкого покушения. Однако случившееся опустило его с небес на землю. Напомнило, что он не вечен.
Нет, Хан не испугался, и даже наоборот — разозлился ещё больше. И всё же, у него не было желания гоняться за мелким засранцем по всему Стольному или ещё дальше. Хан слишком стар для этого. Поэтому ему понадобился Щепа. У хозяина Псарни предостаточно голов, которые сделают для Хану ту работу, которую обычно делал Дуг. Ко всему прочему дать поручение Щепе — отличный повод, чтобы напомнить, где его место.
Услышав от Щепы непозволительную дерзость, а после — и угрозу, Хан сложил руки в замок и улыбнулся. Прошёлся вдоль каменного постамента и посмотрел на Кахара. Раз уж на то пошло, то Хан справится и сам, ну или Кахар. Тот умеет убеждать. Ничего страшного не произойдёт, если старик Кахар вспомнит былые годы и поохотится, но есть одно «но»… Разговор Щепы с Ханом решает не только судьбу мальчишки. Тут решается и судьба Хана. Отступить сейчас, означает сдаться навсегда. Хан был стар, но на пенсию ещё не собирался…
— Кахар! — Крикнул Хан и выпрямил руки в сторону Псов.
Не прошло и половины секунды, как Псы разбежались в разные стороны. Боковые отпрыгнули к смежным стенам, передние — закрыли Щепу и положили его на пол. Средние — укрылись за колоннами у двери.
Хан закрыл себя и Кахара в энергетическое поле. Оно было столь плотным, что звук автоматной очереди казался цокотом ногтя по стеклу, а сама поверхность поля даже не шевелилась под очередями из ядер.
Два лучших Пса с коричневыми материями, те самые, что перешли на стадию Познания, оказались готовы к такому развитию событий. Будто по заученной схеме быстрыми перекатами они подобрались к оболочке энергетического поля Хана и задействовали свои энергетические щиты. Они приблизились друг к другу на расстояние метра, отчего их щиты пересеклись, и в месте пересечения собрались двойным слоем. Щиты ворвались в энергетическое поле Хана и прожгли в нём дыру, из которой на землю потекли материализованные куски энергетической плазмы. Укрываясь за щитами коричневых, к ним подоспели красные и направили автоматы в энергетическую щель.
Ударил новый залп, и теперь от него Хану и Кахару заложило уши. Хан сдвинул энергетическое поле ближе к себе и полностью его восстановил. Однако несколько пуль успели пронзить ему грудь и окропить каменный постамент кровью владельца. Потеряв равновесие, Хан сделал несколько шагов назад и удивлённо посмотрел на помощника:
«Ты готов, Кахар?» — Мысленно спросил он.
«Разумеется, мастер».
С криком Кахар прорвал энергетическое поле в двух метрах левее Псов, куда, будто живые лассо проникли энергетические щупальца Кахара. Они прошли сквозь прорыв в поле, вильнули вправо и схватили обоих коричневых. Точно наполовину невидимые руки великана они пережали псов от пояса до шеи, сковав руки. Оба одарённых почти одновременно дёрнулись и попытались расправить руки. То был энергетический всплеск — попытка скинуть щупальца более мощными энергетическими щитами. И надо сказать, почти сработало. Кахар скривился и упал на задницу из-за подкосившихся ног. Тем не менее он сжал зубы и удержал пленников.
Зло улыбнувшись, Хан выбросил руки, а вместе с ними — новую энергетическую волну. В мире найдётся всего несколько одарённых, способных повторить подобное тому, что сделал Хан. Он выпустил направленную волну с идеально рассчитанной мощностью, целью для которой служили только одарённые с красной материей. Несущаяся к двери волна смела сначала двух одарённых с автоматами, а после — двух других, которые прикрывали своими телами Щепу. По мере движения волна ускорилась и, будто прессовая форма, врезалась в энергетический барьер дома, превратив четверых Псов в размазанные кровавые лепешки, на время зависшие в воздухе.
Псы на стадии познания предприняли ещё несколько попыток освободиться от щупальцев, но каждая следующая была слабее предыдущих. Кахар не только их сжимал, дробя кости рук и рёбер, но и высасывал энергию. Одарённые скукожились, покраснели, покрылись вздувшимися сетями вен, которые казалось вот-вот лопнут.
Прикрыв ранения энергетической плёнкой, Хан вскинул руки и, почти хохоча, щёлкнул пальцами. Вокруг лежащего на полу Щепы образовалось энергетическое поле — шар радиусом два метра. Хан махнул рукой к себе, и спустя миг шар оказался на постаменте. Он почти мгновенно набрал скорость и также быстро остановился, отчего Щепа несколько раз ударился о его стенки и сполз на дно.
Больной оскал Кахара медленно превращался в больную улыбку. Он сжимал щупальца и получал удовольствие. Теперь оба Пса висели в полутора метрах над землёй. Их туловища вытянулись и стали в два раза худее, чем бёдра. Оба смотрели стеклянными глазами в пустоту и хрустели, будто сделанные из хвороста куклы.
Хан сделал движение рукой, как будто словил мяч. Шар вокруг Щепы сузился и повторил форму тела пленника. Мастер ещё немного поработал пальцами, будто скульптор, и выпрямил Щепу. Теперь тот висел над постаментом по стойке «смирно» и испуганно шевелил зрачками — единственное, чем он мог шевелить.
— Только на первый взгляд кажется, что тело человека плотное, но это не так, — сказал Хан. — И прямо сейчас мы можем в этом убедиться. Сейчас силовое поле занимает такой же объём, какой занимает твоё тело, но что, если я его сожму? — Хан сделал почти незаметное движение пальцами, отчего Щепа выкатил глаза и покраснел. — Готов поспорить, что если хорошенько сдавить, то ты поместишься в мусорную корзину. Хочешь попробовать?
Понимая, что Щепа не ответит, Хан продолжил.
— Запомни, Щепа! Если я ещё когда-нибудь услышу из твоих уст про законы, правила и прочую херню, то я сделаю из тебя правильный куб одномерной биологической массы. Приведи пацана! Крайний срок — вечер завтрашнего дня. Это понятно?
Хан ослабил энергетическое поле ровно настолько, чтобы Щепа мог моргнуть. Щепа утвердительно моргнул…
Хотел бы я знать, чем закончилась встреча Хана и Щепы. Но пока оставалось лишь догадываться. Наблюдатели сказали, что Щепа вошёл в дом с шестью охранниками, а вышел один. Битники не видели и не слышали ничего подозрительного, а потому предположили, что Щепа одолжил своих охранников Хану. Может быть и так. Хотя я не отрицал, что Щепа мог оставить Хану свору Псов, которые по команде отправятся за моей головой.
С тех пор, как мы узнали, что встреча состоялась, все Битники в высотке сидели на чемоданах. У каждого был припасен рюкзак на случай если понадобится быстро свалить. Задачи у наших наблюдателей не изменились, они несли круглосуточную вахту и докладывали по обстановке.
Прошло три часа после встречи, я нашёл в высотке Питона.
— Неужели эти чёртовы правила Щепы работают и для Хана? — С недоверием спросил он.
— Очень надеюсь, — я пожал плечами. — Может быть, прямо сейчас Хан решает — работают они для него или нет. Чем больше пройдёт времени, тем выше вероятность, что нас не укатают в асфальт. О лёгкой жизни, если такая когда-нибудь у Битников была, можно забыть. Но если продолжать бежать, то может и выкарабкаемся. Хан — спринтер, а Битники — марафонцы. На короткой дистанции у нас нет шансов, но у нас есть бонус — на нашей стороне судья, который по мере надобности накидывает новые круги. Будем надеяться, что Щепа выиграет для нас достаточно времени.
Дальше разговор пошёл про деньги. Питон вкинул в капитализацию Битников пять миллионов, а если учесть, что тогда от Битников осталось только имя, то будет правильно сказать, что Пит выкупил все активы Братства, включая людей. Этот вопрос не давал мне покоя. Я по-прежнему считал, что Питон заслуживает рулить Братством не меньше, чем я, и потому настоял на компромиссе. Сейчас, когда Битникам больше всего нужна была помощь, я вкидываю свои пять миллионов, и считаем, что Братство принадлежит нам поровну.
— Да, как тебе угодно, малой! — Брякнул Питон и махнул рукой. Думаю, он лукавил. Питу понравилось сказанное, он выдал себя приподнявшимся уголком рта.
— Раз с этим решили, поговорим о людях. Сколько их сейчас?
— Моих пацанов пятеро, но это новый состав. Все старички ушли. И я их не виню. Битников так сильно штормит, что не будь я замазан по самую шею, и сам бы свалил.
— Нужно набрать ещё людей. В идеале вернуть тех, с кем уже работали. Предложить хорошие деньги. На первом этапе заплатим столько, сколько они попросят, в разумных пределах, конечно, а там посмотрим. Нужны новые люди, которых мы закрепим за территориями города.
— Наши территории — помойка, — Питон достал из нагрудного кармана зажигалку и повертел в руке. — На них ничего не заработать. Клуб — это хоть какие-то бабки с местных. Всё остальное переезжает в Игровой.
— С этим разберёмся позже. Пока поработаем в убыток. Займись людьми. Чем быстрее мы заселим нижние этажи высотки, тем лучше.
— Есть, босс.
Следующим на очереди был Кумар. Разговор похожего содержания состоялся у нас примерно полгода назад, когда я только появился в Битниках. Я назвал Кумару всё то, что мне потребуется, чтобы вновь запустить лабораторию. Как и в прошлый раз он работал исключительно профессионально, записывал и не задавал лишних вопросов. В конце Кумар сказал, что подыскал парочку варщиков мне в помощники. В ближайшее время он собирался с ними поговорить, потом отдать на проверку Питону, и после этого предоставить на собеседование ко мне.
— Ну что ж, лаба в любом случае пока не готова, значит будем придерживаться регламента, — сказал я, похлопав пиджачка по плечу. На что тот насупился и поспешил поправить замявшуюся ткань.
На пути к лестнице я вспомнил про винарс:
— И ещё кое-что, Кумар!
— Да?
— Ты не мог бы связаться с Варёным и договориться об оптовой поставке винарса на сумму, скажем… полмиллиона.
— Кхм-кхм…
— Да, полмиллиона — нормально, — кивнул я сам себе, немного позалипав в потолок. — Деньги я переведу со своего счёта. Но прежде узнай, как быстро он сможет поставить ингредиенты.
— Ладно, — удивление провисело на лице пиджачка недолго. Не прошло и секунды, как он равнодушно застрочил ручкой по странице блокнота.
Получив очередной отчёт о том, что возле дома Хана всё спокойно, я посмотрел на часы. Пошёл шестой час вечера. Хорошо. Очень хорошо.
Остаток дня я намеревался провести за работой. Запас ингредиентов ограничивался остатками из моей лаборатории, хотя и это лучше, чем ничего. В планах было воссоздать хотя бы одно из соединений сторонней структуры. Возможно, это поможет лучше её понять.
Прежде чем запереться у себя, я зашёл к Саше. На площадке её этажа крутился Богдан с бутылкой в руке. Увидев меня, он немного обозлился, особенно когда понял, что я пришёл к Саше.
— Красотка к себе не пускает! — Фыркнул он и отпил из горла. — Ей досталось хорошее тело. Почему она не хочет им воспользоваться?
— Я смотрю, ты быстро освоился.
— А я никогда сопли на кулак не мотаю! Видно же, что я ей понравился… а строит из себя… Ну посмотрим-посмотрим!
Постучав в дверь, я почувствовал ментальное вмешательство. Чувство не показалось новым, как-никак Саша проникала ко мне в мысли уже ни один раз. Интуитивно я задействовал вторичные связи защиты материи, но быстро опомнился и вместо этого подумал: «Это я, Сайлок». Изнутри к двери никто не подошёл, но замок щелкнул.
— О! Я с тобой! — Крикнул Богдан.
Он побежал за мной вприпрыжку, но дверь захлопнулась, едва я переступил порог. В следующую секунду щелкнул замок, оставив Богдана снаружи.
Сашу я нашёл сидящей на диване. Перед ней на журнальном столике лежал раскрытый блокнот и ручка. Блокнот был изрисован неразборчивыми закорючками, а местами и вовсе — прорезан полосами от шариковой ручки.
— Привет. Что делаешь?
Вместо ответа Саша чуть наклонила голову вперёд и посмотрела на ручку. Та медленно оторвалась от столика, перевернулась в воздухе и зависла над блокнотом. Повисела немного, а после коснулась листа. Нарисовала наклонную линию вниз, вернулась по отклонённой траектории и закончила кривую букву «П». Следующая буква — строчная «и». Она получается намного хуже первой, размазанной и кривой. Прежде Саша выглядела расслабленной и спокойной, а сейчас сжала кулаки и прищурила глаза. Работала сконцентрировано и усердно. И всё же с каждой секундой ручка расшатывалась в воздухе всё сильнее, отчего третью букву невозможно было разобрать. Затем в дверь два раза ударили:
— Саша, а ты про меня не забыла?! — Крикнул с площадки Богдан.
Дёрнувшись от неожиданности, Саша повела ручкой в сторону, прочертила на блокноте линию через весь разворот и скинула ручку на пол.
— Пишу! — злобно ответила на мой вопрос Саша. — Пытаюсь писать, но один в оборзевший козёл, постоянно меня отвлекает!
— Так, скажи ему, чтобы отвалил, — я поднял ручку, положил рядом с блокнотом и сел в кресло. — Разве твои навыки не позволяют сделать это быстро и доходчиво?
— К сожалению, внушение работает только с простаками, — Саша откинулась на спинку дивана, прикрыла глаза и три раза глубоко вздохнула, — да и то… Внушить удаётся только что-то очень простое — пара примитивных действий или фраз. С идеями всё намного сложнее.
— Ну тогда просто скажи ему, чтобы отвалил.
— Просто скажи?! — Саша открыла глаза и уставилась на меня. — Сначала я ему намекала, потом наводила на мысли, а сейчас кладу в его упрямую башку прямые слова: «Отвали от меня!». Думаешь помогает?!
Я пожал плечами и помотал головой, мол: «Не помогает?».
— Ни капельки! Он — примат из вида озабоченных дебилоидов, которые считают, что чем грубее ты им отказываешь, тем страстнее будет секс. Трезвый он немного сдерживается, а с бутылкой — полный неадекват. Такого простыми словами не отшить. Тут есть два варианта: либо внушить ему, что его член отсохнет, если приблизится ко мне ближе, чем на десять сантиметров, либо разбить об голову хрустальную вазу. И раз с первым вариантом у меня пока не выходит, то второй напрашивается всё больше.
Улыбнувшись, мы немного помолчали. Саша посмотрела на мини-бар и перенесла оттуда два стакана и пакет сока.
— Со стаканами выходит лучше, чем с ручкой.
«Ещё бы», — ответила она, не открывая рта. — «Совсем другая концентрация. Тут нужно не только двигать предмет, но и реагировать на сопротивление бумаги. Толкнуть, сдвинуть, поддать, открыть, закрыть — это действия в один подход, а письмо — непрерывный процесс. Хватит пялиться!».
Углубившись в материю Саши, я успел рассмотреть семь вторичных звеньев ментального вмешательства. Пожалуй, она была права. Мой пристальный взгляд куда-то в район груди, особенно учитывая любовь Саши к открытым топикам, вряд ли выглядел естественно.
«Извини, привычка».
«Ага, удобная отмазка», — она улыбнулась. — «Ты так и не рассказал про то, что увидел в материи нашего новенького озабоченного алкаша. Билет обратно?».
Вкратце я пересказал Саше свои наблюдения. Хотя, как пересказал, просто думал о них. Хотя, нет… не совсем верно. На самом деле я как будто открывал для неё кластеры своей памяти, откуда она получала информацию почти мгновенно. Но, что интересно, она не могла вскрыть эти кластеры сама. То есть Саша не читала мысли напрямую, по крайней мере мои. Возможно, это было связано с наличием у меня вторичных связей защиты материи. Я мог думать о чём угодно и не бояться открыть то, что она не должна знать. Я мог фильтровать и сортировать передаваемую информацию. Как если бы мы просто говорили, но с той разницей, что всё происходило на порядок быстрее.
Вообще, наверно, было бы довольно забавно понаблюдать за нами со стороны. Два человека сидят друг на против друга, молчат, покачивают головами, пожимают плечами и вздыхают, не произнося при этом ни слова.
«Значит, в ближайшее время нам отсюда не выбраться?» — Спросила Саша.
«Во всяком случае пока что у меня нет плана».
«Ну ничего, я подожду», — она улыбнулась и села ближе. — «Расскажи про Нейтральные земли!».
От Саши я ушёл почти ночью. Богдан в обнимку с бутылкой спал на площадке её этажа. Услышав щелчок двери, подорвался и пошёл ко мне:
— Слышь, как там тебя, Самлок!? Нужно поговорить!
В кармане завибрировал телефон. Я посмотрел на экран — звонил Щепа.
— Эй, малой, я с тобой говорю! Ты чего там так долго тёрся у неё?!
— Тихо!
— Это ты мне?!
Богдан замахивается. Инстинкты и четырнадцать единиц вторичной характеристики рукопашного боя подсказывают, что лучший выход — дождаться удара и отработать на контратаке… Но это та-а-ак долго! Пока его кулак долетит, я усну. Опережаю вытянутой рукой, сжимаю нос костяшками пальцев и дёргаю чуть в сторону. Короткий хруст, стон, красные капли на ковре.
— Будешь приставать к Саше, поломаю ноги, — добавляю коленом в солнечное сплетение, чтобы оборвать его стоны и поднимаю трубку. — Щепа, я тебя слушаю!
… … …
Утро в высотке битников выдалось суматошным и напряженным. На нижних этажах суетился обслуживающий персонал, доделывал свои дела и сваливал. На средних этажах Пит проводил беседу со своими бойцами, он успел нанять троих парней, увеличив команду до восьми. На верхней площадке перед кабинетом Биты мы разговаривали с Кумаром.
— Пару часов назад Вареный дал ответ по винарсу.
— И? — Я скосился на лестницу, услышав шаги, и подключил восприятие. Кто-то из парней Пита тёрся этажом ниже. Кажется, они затеяли там перестановку.
— Удивительно, но он согласился продать оптовую партию на полмиллиона, — Кумар завёл руки за спину.
— Почему удивительно?
— После того, как Центровые научились готовить улучшенную гербуху, они выставили Вареному условие. Если Вареный хочет поставлять ингредиенты для Центровых, а они с недавних пор стали его самым большим покупателем, то он не должен поставлять продукцию нам.
— Нам? — Я показал пальцем сначала на Кумара, а потом — на себя. — Ты хотел сказать, что Варёный не может поставлять ингредиенты никому кроме Центровых?
— Нет, — Кумар помотал головой. — И имею в виду именно то, что я сказал. Центровые обезопасили себя. Опасаясь возвращения твоего продукта на рынок, они решили его монополизировать. Отсюда и появилось условие: если Варёный соглашается на поставки Битникам, а в частности тебе, то он теряет самого крупного покупателя в Стольном — Центровых.
— Но Варёный согласился продать нам винарс. Это как?
— Варёный — парень рискованный. И, пожалуй, больше, чем деньги, он любит только свободу. Свободу в любом её представлении, в том числе свободу коммерческого выбора. В общем, сложив одно с другим: благородный риск и хорошую прибыль от сделки, он согласился поработать с нами без огласки. Со своей стороны он обеспечивает полную конфиденциальность и просит от нас того же.
— А мы можем?
— Ну-у-у… если ты не успел ни с кем поделиться своими планами, то про оптовую партию винарса знаем только мы вдвоем. Если мы соглашаемся на эту сделку, а для нас нету ни одной причины, чтобы отказываться, потому что все риски несёт Варёный, то я возьму вопрос конфиденциальности на себя.
— Ну вот и отлично, — я хотел похлопать Кумара по плечу, но остановил занесённую руку, заметив, как пиджачок скривился. Кумар есть Кумар. Для него чистый и выглаженный костюм важнее укрепления рабочего духа. Ну что же, его право. Тем более, что рабочий дух ему и не нужен, чтобы быть лучшим в своём деле. — Ну и раз уж на то пошло, то я заплачу Варёному на сто тысяч больше.
— Не самое разумное расходование бюджета в той ситуации, в которой находится Братство.
— Если бы он сам поднял цену, я бы его послал. Но он поступил по совести.
— Как скажешь.
— Ко встрече всё готово?
Кумар задумался на долгие десять секунд, глядя в потолок, а потом медленно кивнул:
— Да.
— Ты не уверен? — Я опустил глаза и посмотрел на его материю, желая рассмотреть эмоциональный отклик.
— Всё готово, — Кумар развернулся и пошёл в кабинет Биты.
Ночью у нас со Щепой состоялся разговор. Щепа был немногословен. Я попытался выудить информацию по поводу Хана, но Щепа, не считал нужным посвящать меня в дела больших дядь. Сказал лишь, что завтра намерен приехать к Битникам для делового разговора. В конце неожиданно вспомнил, что Битниками управляет Бита, и сказал, что дальше будет говорить с ним.
Меня такие закидоны ничуть не тронули. Хочешь строить из себя крутого босса? На здоровье! Я же успокоился, понимая, что как минимум доживу до нашей встречи. Чем больше времени пройдёт, тем лучше. Разумеется, не стоило ждать от встречи со Щепой чего-нибудь хорошего. Он и его Псы — приставы и коллекторы. Разговор с ними обойдётся дорого. Однако я к этому приготовился.
Сразу же после разговора со Щепой я позвонил Нестерову в город Горняков и спросил о сумме, которую он сможет вывести быстро. Нестеров был мужиком честным и ответил, что если понадобится, то отдаст хоть все пятьдесят миллионов сразу. Ну а более или менее безвредные деньги для рудника — двадцать миллионов. Этого было достаточно, чтобы утолить даже самый нескромный аппетит Щепы.
До встречи оставалось полчаса. Пит расставлял своих людей, а главные действующие лица собирались в кабинете у Биты. Последнее, что не давало мне покоя — это люди Щепы, которые остались в доме у Хана. Они так и не вышли из поместья. Предположим, они остались там в качестве охраны. Тогда разве они не должны были прогуливаться по территории и исследовать обстановку?
За десять минут до назначенной встречи Питону позвонили наблюдатели.
— Двое вышли из поместья? — Переспросил Питон. — Ни Хана, ни Кахара среди них нет? Ага… понял… люди Щепы. Так… Сели в машину и поехали в Центр. Понял. Что-то ещё? Нет, сидите там! До связи.
Питон посмотрел на меня. Я ничего не спросил. Из услышанного и так всё было понятно. Больше чем сказали парни, он знать не мог. В ответ на его вопросительный взгляд я пожал плечами. Ничего страшного не произошло.
— Приехал! — Сказал Питон, глядя из окна высотки. — Скоро узнаем, чего ему нужно.
В кабинете было многолюдно как никогда. Бита сидел за столом. По левую руку от него лежала коробочка с элитной гербухой, которую я приготовил специально для этой встречи. Рядом с Битой стоял Кумар. В одной руке он держал блокнот, вторая — касалась края стола. На столе стояла та самая любопытная шкатулка, про которую я забыл спросить у Кумара.
Обычно совещания в кабинете у Биты проходили на ногах, и все присутствующие, кроме главы Братства, стояли. Но не в этот раз. Перед столом Биты поставили три кресла. Посредине сидел Щепа. Два других места остались свободными, но не потому, что Щепа пришёл один. С ним было четверо одарённых. Два бойца с коричневыми материями, которые стояли с боков чуть поодаль, и два бойца с бордовыми. Они подпирали босса в спину. Коричневые материи я видел впервые. Интересно, что по объёму те не сильно превосходили бордовые материи, а вот структура выглядела сложнее. Были ли это материи на стадии Познания? Возможно.
Из Битников в кабинете были: Бита, Питон, я, Кумар и два наших бойца. Мы с Питоном стояли возле окна, остальные — у противоположной стены.
— Нет смысла обсуждать то, что случилось между Битниками и Ханом, — Щепа украдкой посмотрел на меня, — Псы признают, что Сайлок действовал в рамках самообороны. Будем считать этот вопрос закрытым, я здесь для другого.
— И для чего же? — Спросил Бита, теребя в руке коробочку с гербухой.
— Мы должны поговорить о делах. Обсудить элитный товар, который вы распространяли в городе.
Бита прищурился, а затем посмотрел на Кумара. Кумар пожал плечами и обратился к Щепе:
— С товаром было что-то не так?
— Качество меня не интересует, — Щепа сложил руки в замок. — Я пришёл говорить о потере прибыли.
— Какой ещё прибыли?! — Бита поправился в кресле.
— Недополученной прибыли, — спокойно ответил Щепа, и эти слова прозвенели у меня в голове первым звоночком. — Вы вышли на рынок с новым товаром и, не посоветовавшись с участниками этого рынка, стали монополистами.
— Разве это запрещено? — Спросил Кумар. — Разве не в этом кроется основа рынка? Рынок даёт людям то, что они хотят купить, и по той цене, по которой они готовы это купить. О какой недополученной прибыли идёт речь?
— Как вы знаете, Псы борются за соблюдение братствами правил. В частности, наша главная задача — остановить беспорядочные войны, которые плохо сказываются не только на репутации города, но и его экономике. Псы не только просят исполнения обязательств, но и дают гарантии. Согласен, что мы пришли к этому вопросу позже, чем должны были, но ситуации это не меняет. Придя на рынок с новым товаром, Битники стали монополистами, лишив при этом многих братств заработка.
— Разговор действительно запоздал, — хмыкнул Бита. — Мы не продаём элитную гербуху уже больше трёх месяцев. А про гарантии о запрете монополии слышим впервые, — Бита посмотрел на Кумара, и помощник уверенно кивнул. — Чего ты он нас хочешь?
— Полагаю, вам придётся возместить недополученную прибыль братств.
— Ха! — Крикнул Питон и хлопнул себя по ноге. — Что за бред?
Щепа повернулся к и молча посмотрел на Пита, Бита улыбнулся, Кумар оттянул уголок рта.
Щепа пришёл к Битникам со слабой картой. Скорее всего, по указке Хана Щепа должен вытянуть из Битников побольше денег, чтобы пошатнуть братство. К счастью, у меня было предостаточно денег, чтобы закрыть этот вопрос. Жаль, конечно, расставаться с ними просто так, но главное — уберечь братство.
— И сколько ты хочешь нам выставить?
— По нашим расчетам недополученная прибыль составила порядка… ста миллионов.
— СКОЛЬКО?! — Бита вскочил из-за стола. — Щепа, мать твою, ты издеваешься?!
— Успокойся и сядь на место! — Презрительно фыркнул Щепа, а его люди достали оружие.
Мы с Питоном переглянулись, и он повёл левым плечом — отдал команду «приготовиться» своим парням. Ждать, что встреча закончится на хороших тонах больше не приходилось. Слишком быстро они достали оружие.
Парни с красными материями держали в руках пистолеты, размером чуть больше обычных. Думается, они стреляли чем-то вроде смеси обычных пуль и ядер. Подобной штукой пользовался Стекловар Микки. Пули получаются в меру мощными, а оружие не теряет в скорострельности и медленнее изнашивается. Впрочем, красные пришли не стрелять. Они стояли у Щепы за спиной и в первую очередь должны были защищать босса.
Делать грязную работу выпало парням с коричневыми материями. Первый, что стоял ближе к нам, держал тяжелый дробовик. Когда он вошёл, я разглядел выпуклый объект под его курткой, но и подумать не мог, что там уместился не пистолет, а целый дробовик. Одарённый смотрел на босса, а периферийным зрением держал нас с Питоном. Дуло дробовика неспешно раскачивалось в такт его дыхания. Я вспомнил дробовик Башмака, с которым тот приехал на разборки к Цыбульскому. Если пушка в руках коричневого имеет хотя бы половину той мощности, лучше не попадаться под её залп.
Второй коричневый держал в руках два пистолета-пулемёта, похожих на УЗИ. Эти малявки явно стреляли обычными пулями, а значит мой энергетический щит выдержит обойму или даже две, а вот бойцы Питона — вряд ли.
— Слушай, — скрипя зубами, сказал Бита. — Мы понимали, что ничего хорошего от встречи с тобой ждать не стоит, но ты, кажется, окончательно головой тронулся! Сто миллионов! Может быть мне достать из стола пушку и прострелить себе башку?!
— Я обрисовал ситуацию и выразил волю других торговцев гербухи.
— Да клал я на их волю!
— А я клал на твой мнение, простак!
— Что?! — Бита снова поднялся. — Ты припёрся сюда, выдумал нелепый предлог и называешь меня простаком?!
— Простак и есть простак…, — Щепа достал из кармана жвачку и закинул в рот. — Не умеешь сдерживать эмоции — не берись вести серьёзные дела.
— Слышишь, клоун, завязывай! — Рявкнул Питон и сделал шаг к Щепе. — Строишь из себя крутого, а сам бегаешь, как шестёрка, по указке Хана! Хочешь доказать, что ты мужик, тогда…
Щепа оборвал Пита. Коротко кивнул, после чего коричневый вскинул дробовик и нажал на курок. Восприятия хватило, чтобы среагировать и выставить энергетический щит. Задержал часть дроби, летящей в сторону Пита, но то была лишь малая часть. Пита смело. Телом он вынес окно вместе с рамой и полетел вниз в сопровождении осколков…
Саша сидела в своем номере и пыталась найти на последнем этаже Сайлока. Расстояние по вертикали было небольшим. Достаточно, чтобы не только передать свои мысли, но и прочитать ответ. Почему же ничего не получалось? Вмешательство. Она чувствовала присутствие чужеродного поля, которое работало подобно глушилкам мобильной связи.
Этажи внизу просматривались кристально. Разумеется, когда не видишь объект, работать тяжелее. Как минимум, найдя энергетический сосуд, тебе нужно определить — в ту голову ли ты забралась. Тем не менее, то было единственной проблемой. Бетонные плиты между этажами хоть и создавали помехи для бесконтактного обмена энергией, но помехи те были незначительные, почти незаметные.
Пробиться же наверх было неимоверно трудно. Всё, что ей удалось после долгих попыток — отыскать Сайлока по знакомой энергетике. Не более. Она лишь чувствовала, что он находится наверху.
Саша была одета в спортивный костюм. Рядом с дверью лежал рюкзак. Сайлок настоял, чтобы она ушла вместе с персоналом и побыла где-нибудь подальше от высотки, но она осталась. Осталась, потому что могла помочь. Все бойцы Питона не уместились в кабинете у Биты и разместились этажом ниже. Вот Саша и предложила — подать им сигнал — если ей мысленно скажет об этом Сайлок. План неплохой, однако он сломался из-за чёртова поля, которое генерил кто-то из Псов.
Открыв окно, Саша вдохнула свежий воздух. Успокоилась и вскоре почувствовала, что барьер можно пробить. Будет непросто, но, если постараться… Потратив много времени и сил, Саша-таки отыскала щель. Скользнула внутрь и нашла Сайлока. Канал связи был слишком узким, чтобы прочитать мысли, зато она получила вибрации, которые отображали его состояние.
Тридцать секунд она следила за ними, и всё было в порядке. Затем почувствовала всплеск. В кабинете Биты что-то пошло не так. Она взяла телефон, собираясь отправить сообщение парням Питона, но прежде наверху раздался выстрел…
… … …
Передав энергию в энергетический щит, я потянулся к пистолету. Пёс выстрелил без предупреждения. Щит сдержал часть выстрела, а меня отшатнуло назад.
Пистолет лежит в руке. Я вскидываю его, собираясь уйти в сторону, но раздаются ещё два выстрела. Первый окончательно сбивает энергетический щит, а второй швыряет меня к окну следом за Питоном.
Вторичные характеристики акробатики, сопротивления урону и десятка выносливости делают своё дело. Я удерживаю равновесие. Прогибаюсь и, елозя подошвами по паркету, замираю в пяти сантиметрах от раскуроченного окна. Со спины обдаёт поток холодного воздуха. Пистолет по-прежнему лежит в руке, но я не осмеливаюсь его поднять. Коричневый только этого и ждёт. Смотрит и держит руку на курке. Поворачиваюсь и смотрю вниз через плечо. Где-то в семидесяти метрах внизу на асфальте лежит тёмно-синее пятно — Пит.
Очереди из пистолетов-пулеметов второго коричневого Пса растворились в оглушающих взрывах дробовика. Благодаря двадцати единицам восприятия я их, конечно, услышал. Услышал и успел переварить, будучи одной ногой над пропастью. А вот услышали ли стрекот УЗИ парни Питона — не известно. Зато точно прочувствовали. Соревноваться в реакции с коричневым Псом — бесполезно. Тот выдал протяжную очередь по ногам, остановить которую щитами они не успели. И теперь оба сидели на задницах в лужах собственной крови. Материя избавила их от боли, но вряд ли она поможет им подняться. Ноги в районе бёдер изорваны в ошмётки.
Бита и Кумар остались невредимы. Пёс справа от Щепы держал Биту на прицеле, а левый подошёл ближе, чтобы прикрыть своего босса. Взгляд Биты собрал в себя: злость, ненависть и презрение. Бита не боялся. Он стоял перед Щепой прямо, его кресло валялось у стены. Бита держал в руке железную коробочку с гербухой и сминал её в крепкой руке.
Кумар подобно Псу, который прикрывал Щепу, подошёл близко к Бите. Пиджачок не мог похвастаться такой же сильной материей, но это не мешало ему выглядеть уверенно и смело. Блокнот Кумара валялся на полу, а место в руках заняла та самая загадочная шкатулка. Если бы я не знал, что с этой шкатулкой что-то не так, не подал бы виду. Думается, именно на это Кумар и рассчитывал. Он держал её прижатой к столу. И казалось, будто держал неосознанно, словно схватил в испуге первое, что попалось под руки.
— Если с истериками мы закончили, — Щепа прищурился и поковырялся пальцем в ухе в надежде избавиться от звона, — то давайте доведём разговор до конца.
Бита промолчал. Коробочка гербухи в его руке смялась в конверт. Острый край прорвал ладонь, кровь капала на стол.
— Псы уважают законы и придерживаются их. Мы бы не стали стрелять, если бы ваш человек не угрожал нам, — Щепа приложил руку к груди и кивнул, будто извиняясь. — В любом случае вопрос остаётся открытым: у Битников есть сто миллионов, чтобы покрыть долг?
Понимая, что Бита не ответит, Щепа посмотрел на Кумара. Пиджачок два раза моргнул и тоже промолчал.
— Если у Битников нету данной суммы, то мы вынуждены признать братство недееспособным и утратившим юридическое значение. Но не подумайте, что я какой-то зверь, — Щепа улыбнулся. — Деньги не нужно отдавать прямо сейчас. У вас есть…, — Щепа посмотрел на часы, — три часа. Если за это время мы не получим перевод или не увидим сумму наличными, то подтвердим ликвидацию Братства Битников на бумаге и в информационной сети. Есть вопросы?
— Ага, есть, — ответил Бита. — Ты нахрена сюда пришёл?
— Прости?
— Думаю, тебе стоило послать своих собачек, а не приходить самому. Не только кошка, но даже мышь кинется на Пса, если почувствует, что тот угрожает её жизни.
— Да, я понимаю, — Щепа пожал плечами и посмотрел на раскуроченное окно. — Вы уже попробовали. И мы видим, что из этого вышло.
— Вчера я сказал своим людям, что хочу уйти из Братства, которое ещё существует. Хочу уйти, зная, что дело, которому я отдал тридцать лет своей жизни, продолжает жить. И именно это я собираюсь сделать, — сказал Бита и посмотрел на Кумара.
Пиджачок распрямил плечи, улыбнулся и открыл шкатулку…
… … …
Почему Щепа пришёл вместе с Псами? Вопрос от Биты был риторическим, хотя ответ на него имелся вполне логичный. Щепа пришёл, потому что он верил в своё дело. Он искренне верил во всё то, что создавали Псы. Вот только Хан оказался сильнее и настойчивее.
Сумма в сто миллионов была названа неспроста. Полагаю, Щепа располагал сведениями о том, какая часть рудника из города Горняков принадлежит мне. Не знай он о ней, не назвал бы настолько большую сумму. Учитывая положение Битников, и десяти миллионов хватило бы, чтобы утащить их на дно. Но он сказал сто. Сто миллионов — это та сумма, которую Битники не смогут заплатить ни при каких обстоятельствах. Сто миллионов — это предлог, чтобы вычеркнуть Битников из реестра Братств.
Щепа пришёл к Бите лично, потому что продолжал играть по правилам. Он закрыл глаза на то, что на его правила наплевал Хан и продолжал делать хорошую мину при плохой игре. Он прикрывался надуманным обвинением и надеялся прикрыться формальным уничтожением Битников, чтобы добраться до меня.
Шкатулка щелкнула, и раздался свист. Из герметичного соединения во все стороны подался газ. Казалось, кто-то сорвал вентиль с газового баллона. Один из Псов возле Щепы вскинул пистолет и дважды дёрнул рукой, но так и не решился нажать на курок. В следующий миг воздух разрезал жужжащий звук металла. В груди у Кумара появилась рукоять ножа, и на белой рубашке проступила красное пятно.
Развернувшись на пятках к обрыву, я ухватился за оборванную оконную раму и активировал энергетический щит. Кумар пошатнулся, сделал шаг назад и раскрыл шкатулку до конца. Прозвучал щелчок пьезоэлемента. Кабинет объяло пламя.
Меня выбросило в окно. Мир вокруг превратился в пекло — сплошной всеохватывающий огонь. Огонь исчез быстро, а меня продолжило нести вперёд. Оконная рама чудом не вывалились вместе с корнями. Выгнулась под моим весом и донесла меня до окон соседнего кабинета. Вовремя отпустив руки, я влетел в крайней окно, перекатился по разбитому стеклу и вскочил на ноги.
Материя держалась на добром слове. Взрыв и три прямых попадания из дробовика. К счастью, улучшения подкинули столь нужную энергию:
Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 14;
Вторичная характеристика акробатика повышена до 14;
Общий объём материи увеличен до — 19,05 относительных единиц.
Общий объём материи превысил 19 относительных единиц. Доступных связей для развития основных характеристик 4.
Материя находится на стадии раскрытия. Для перехода на следующую стадию требуется относительных единиц 20.
Выскочив из кабинета, я оказался в холле. Стена в кабинет Биты лежала разбросанными бетонными блоками. Всё вокруг заполонил туман — смесь дыма и бетонной пыли. Напряг восприятие и почувствовал двух одарённых с коричневыми материями. Только они остались в живых. Двигались медленно, но, кажется, то было лишь вопросом времени.
Ломанувшись к лестнице, я встретился с бойцами Питона, которые ждали этажом ниже:
— Назад! — Я перелетел через них, ступая на головы и плечи. — Бегите или прячьтесь на этажах ниже! Им нужен я!
Пролетев три лестничных пролёта, я услышал Сашу:
«Ты жив?».
«Да».
«Не слышу! Дай мне знак!»
Минуя четвёртый лестничный пролёт, я направил пистолет в стену и нажал на курок. Ядро углубилось в стену всего на сантиметр, но оставило на облицовке обожжённый круг и характерный звон в ушах.
«Это значит «ДА»?» — Спросила Саша.
Нажимаю на курок ещё раз.
«Поняла. Нужно уходить?»
Третий выстрел в стену.
«Вниз к заднему выходу?».
«Да», — мысленно отвечаю я и вместе с этим жму на курок.
«Всё, я тебя слышу! Поняла!».
На ресепшен здания Битников мы вывалились с Сашей секунд через сорок и чуть не угодили под пули. Пёс загнал нас обратно на лестницу, а сам остался у входа.
Отправляю всю энергию в звенья восприятия. Материи коричневых мощные, и потому я ощущаю их даже с первого этаже. Через миг приходит не самая приятная новость: они уже не на последнем этаже. Спускаются.
«Отвлеки его!».
«Я?».
«Да, Саша, ТЫ!»
«Ладно-ладно» — она потирает руки и нервно водит головой, подыскивая что-то подходящее. — «Как бы это…».
«Быстрее!».
«Есть!».
Взгляд Саши устремляется к стойке ресепшена, на котором лежит канцелярский нож. Она касается его, разворачивает на сто восемьдесят градусов и мысленно толкает. Сомневаюсь, что что-то подобное можно было бы повторить обычным броском. Штукенция пластмассовая и почти невесомая. Саша провернула трюк с концентрацией, как делала это с ручкой. Нож пролетел в воздухе четыре метра и воткнулся в кулер с водой. Из баклажки ударила струя, а затем её пронзила автоматная очередь.
Выскакиваю, подхватываю стул и швыряю в Пса. Он только разделался с кулером и намеревался продырявить меня, но увесистый стул с железными ножками сбивает прицел. Пёс отступает, откидывает стул в сторону и восстанавливает прицел.
Скорость я набрал приличную. Падаю на колени и прокатываюсь под раздавшейся очередью. Подъезжаю на расстояние трёх метров и даю прицельный выстрел в шею. С такого расстояния ядра особенно эффективны. Выстави он щит — ядро бы пробило его и оставило критическую рану в шее, но Пёс не успел, потому ядро проделало дыру размером с теннисный мяч и почти обезглавило.
Отбрасываю мёртвого одарённого пинком в угол, и мы мчимся по коридору к служебному выходу. На ходу набираю механика:
— Башмак, нам нужно срочно свалить!
Проверяю коричневых. Через десять секунд они будут на первом.
Оказавшись на улице, сбегаем по лестнице и перепрыгиваем через парапет. Пробегаем двадцать метров вдоль бетонной ограды и выбегаем на дорогу к гаражу. Механик трубку поднял, но молчит.
— Башмак?!
Восприятие подсказывает, что в углублении перед гаражом кто-то есть. Останавливаюсь и хватаю Сашу за руку. В следующую секунду прикрываю её спиной и выставляю энергетический щит. Два Пса поднялись из углубления и открыли огонь. Ловлю шесть попаданий в спину, щит почти исчез. Мы отступаем, но слишком медленно. Псы нагоняют, осыпая пулями. Саша выглядывает из-за плеча, замирает на секунду и резко поворачивает голову. Рука одного из Псов отклоняется в бок, тот по инерции жмёт на курок и простреливает своему напарнику ногу.
Неплохо… Коричневые показываются на выходе из высотки. Один из них кричит, что меня нужно взять живым. Энергетический щит исчез, и я повисаю на Саше, потому что не держат простреленные ноги. Коричневые подтягиваются сбоку, а оранжевые поджимают со спины. Секунда на раздумье: «Выпустить последние ядра в Псов или себе в голову? Разве может быть что-то хуже, чем оказаться в руках у Хана?».
— Прости за заминочку, — прорывается голос Башмака из трубки, валяющейся на асфальте. — Выбирал подходящую тачку.
Улицу заполняет оглушающий рокот. Ворота гаража разлетаются в стороны, из углубления показывается внедорожник. Псы зазевались всего на секунду, но этого хватило, чтобы одному оказаться под колёсами и превратиться в переломленный мешок костей, а второму попасть под бампер и пролететь десять метров, приземлившись на газон.
Ещё немного, и под колёсами оказались бы мы и Сашей. Башмак вырулил в последний момент и остановился справа от нас, чтобы прикрыть от коричневых. Саша втащила меня в салон почти на руках. Башмак ударил по педали.
Мы выскочили с территории высотки под звон выстрелов по кузову. Механик направил внедорожник в сторону бывшего клуба, но затем резко сменил направление. Не удержавшись, Саша перелетела со своего места и навалилась на меня.
«Извини!» — она улыбнулась и, кажется, готова была расхохотаться от нервов.
— Не время для обнимашек! — Крикнул Башмак, глядя на нас в зеркало заднего вида. — Сейчас ещё одного пассажира подберём!
Лицо Саши переменилось. Впрочем, как и моё. Она оттолкнулась от сидения, поднялась и помогла приподняться мне. Сквозь небольшое пространство открывшегося лобового окна я увидел хромающего человека. Напряг зрение и рассмотрел множественные раны, раскуроченную голову, стёртую кожу лица и торчащие кости из конечностей. Искалеченный инвалид еле переставлял ноги, но шёл.
— Питон?! — С ужасом в голосе спросила Саша.
Иметь большую материю, а у меня как-никак набралось почти двадцать относительных единиц, хорошо. Обладая большим запасом энергии, ты можешь много вынести или совершить больше действий.
Когда у тебя прострелены обе ноги, а энергия бултыхается на дне, перекрывая то боль, то кровотечения, обладатель оранжевой материи и не рассчитывает подняться на ноги раньше, чем к вечеру. С бордовой материей всё иначе. К тому же моя материя потемнела настолько, что красного в ней почти не осталось. С такой материей после простреленных ноги ты подскочишь уже через час.
В этом вся прелесть относительных единиц материи. Каждая относительная единица накапливает определенный процент энергии от занимаемого ей объёма. Имея почти двадцать единиц, каждая из которых за час восстановит хотя бы по одному проценту от общего объёма, ты получишь приличную кучу энергии. Насколько приличную? Сложно сказать в цифрах, но как показала практика, этого вполне хватает, чтобы промочить обсохшую структуру, удовлетворить потребности тела, избавиться от боли и встать на ноги. На полное заживление ран уйдет больше времени, а вот расхаживать по подземному гаражу вполне хватит.
Когда мы подобрали Пита, а Башмак ударил по педали газа, я в панике прокручивал в голове варианты, куда нам податься. После случившегося в высотке рассчитывать на адекватную реакцию со стороны не только Хана, но и обезглавленных Псов, не стоило. Самое очевидное, что пришло на ум — податься в Нейтральные Земли. Во всяком случае Башмак взял подходящую тачку и заправил бак. Доберись мы до трассы, осталось бы нажать на педаль газа и смотреть, как с обеих сторон сменяются пейзажи. Другой вопрос, что дорога из Стольного одна, и нас запросто могли встретить где-нибудь по пути. Проливая на пол кровь и медленно сползая с сидения, я рассказал о моих мыслях и опасениях Башмаку. К счастью, у механика был свой план, и его решение всех нас чертовски обрадовало.
Несмотря на своё отнюдь не самое привилегированное положение в Битниках, Башмак имел вес в Стольном. Имел вес и имел связи, а ещё он имел потайной гараж неподалёку от Игрового района. Хиленький на первый взгляд жестяной сарайчик на деле был замаскированным въездом в подземный бункер.
— Добро пожаловать в моё убежище! — Сказал Башмак, открывая дверь, посте того как подъемники опустили машину на подземный уровень. — Вообще этот бункер создали простаки много лет назад, когда мир стоял на пороге революции. Я думал, он пригодится мне, если простаки опять взбесятся, но подходящий случай выдался раньше. Тут должна быть провизия, вода, медикаменты и прочее барахло первой необходимости. За запах краски, простите. Придётся привыкнуть, — Башмак пожал плечами. — Пару дней назад мне подогнали не совсем легальные бронированные двери к нашему парку. Пришлось подпортить тут воздух, чтобы скрыть следы. Краска едкая, зато надёжная! — Башмак поднял палец, но вскоре опустил и пожал плечами. — Неделю точно будет вонять.
Невзирая на вонь краски, все мы ненадолго вздохнули спокойно. Хотя, как все…
— Помогите! — Крикнула Саша, вытаскивая из машины Питона.
Когда-то, во время нашей первой встречи с Питоном, он спрыгнул с пятого этажа, догоняя меня. Проломал асфальт, а вот ноги остались целы. Позже я повторял нечто подобное. Скажем прямо, процесс не самый приятный. От столь резкого торможения сотрясаются не только внутренности и мозги, кажется трясёт саму материю. Примерно так оно и есть, но не в прямом смысле. Материя трясётся, потому что отрабатывает амортизатором. Она знает намного лучше тебя, что и как сделать. К тому же, она делает это в считанные доли секунды. Куда направить энергию, сколько и в какой конкретный миг, чтобы минимизировать последствия высотных падений.
То был пятый этаж. Если развивать вторичные характеристики акробатики и сопротивлению урону и постоянно практиковаться, то можно покорить восьмой, может, девятый этаж… Питон упал с пятидесятого. Обсуждая это с Башмаком, мы пришли к выводу, что у одарённого с красной материей выжить после такого падения шансы невелики. Настолько невелики, что хрен знает переваливают ли они за единицу или топчутся где-то за запятой.
Как бы там ни было Питон выжил. И позже он расскажет нам, как ему это удалось. Но прежде его фаршированному внутренними органами телу нужно было восстановиться.
В бункере, принадлежащему сначала простакам, а после — механику, ингредиентов не нашлось. Запасы в моих карманах — барахло. Их с натяжкой хватило бы на примитивную лечебную мазь, а для Питона это тоже самое, что подорожник от перелома.
Наша с Башмаком помощь свелась к помощи обычному больному. Принести воды, полотенце, кипяток или капельницу с физ раствором. Зато пригодились способности Саши. Мало того, что она силой мысли достала угодившие куда не надо осколки костей и асфальтную крошку, так еще и вправляла Питу мозги. Вправляло звучит сильно… За час она вытягивала из него одну или две связные мысли, но это давало существенный эффект.
Питон продолжать жить только за счёт материи. Его состояние походило на состояние впавшего в кому. Материя потеряла критический объём энергии и разрушилась почти до основания. Лишь пара упёртых звеньев продолжали существовать и генерировать энергию. Загвоздка была в том, что энергии вырабатывалось слишком мало. Её хватало только на поддерживания самих себя. Положение Питона было недалеко от того, когда его пришлось воскрешать, пользуясь услугами Хана. Однако в этот раз в теле теплилась жизнь, чему, как ни странно, Питон был обязан Саше.
Проникая к Питу в сознание, Саша заставляла шевелиться его мозги. Долбилась в извилины и клевало в серое вещество, как надоедливая птичка-мозгоклюйка. Пит, хотел он того или нет, раз через раз откликался на приставания. Так Саша поддерживала работу мозга, который в свою очередь не потреблял энергию, которая так сильна нужна была материи. Короче… Странно всё это…
В бункере мы сидели тихо, как мыши. Не пользовались мобильными телефонами и не показывались на поверхности, будто счастливчики, пережившие ядерную войну. Консервов и воды в бункере было предостаточно. Изучив табличку на кладовой с продуктами, Башмак сказал, что четверо человек без проблем проживут в бункере три месяца:
— А если решим немного похудеть, то и все пять протянем, — хохотнул он.
На самом деле речь шла о простаках. Если бы мы — четверо одарённых, поставили себе цель — продержаться в бункере как можно больше, срок этот с легкостью растянули бы на год, а то и на два. Материя способна обеспечить тело почти всем необходимым для жизнедеятельности. Приятного, конечно, мало по несколько дней расхаживать с пустым желудком, но, благо никто из нас всерьёз не задумывался о том, чтобы просидеть здесь даже три месяца.
Связь с внешним миром держал только Башмак. Мы свои телефоны выключили и вытащили аккумуляторы, а у механика нашёлся припрятанный аппарат. Не засвеченный мобильник, к слову, был также, как и вонь от краски, связан с левыми делишками Башмака. Крутился механик будь здоров.
Связь была. Но это и близко не значило, что мы обладали информацией о происходящем в городе. Башмак держал связь только с одним человеком. Он считал своего человека безоговорочно надёжным. Жаль, что информатор жил в пригороде и почти ничего не знал о делах в Стольном.
Короче, наверху у нас сидел эдакий пенсионер, который раз в день передавал Башмаку слухи, гуляющие по району. Ценность таких сведений была почти нулевой. Прошло три дня, а новости с поверхности для нас ограничились: планами Стольного на сотрудничество с Прегасом; жалобами местных жителей на нехватку гербухи; историей о местном простаке-алкаше по кличке Клёпа, который заявил, что собирается занять место Биты.
И да, Битников не стало… На последнем этаже нашей высотки во время взрыва неизвестного газа, погибли все, кроме меня и двух Псов с коричневыми материями. Щепа тоже погиб. И это многое меняло.
Вопрос, который интересовал не только нас, но и весь город: что будет с Псами? Найдётся ли среди них достойный приемник? Если да, то будет ли продолжать политику Щепы?
Псы вели не только бухгалтерию Братств, но и блюли порядок. Как бы всё это не вызвало волну насилия, перерастающую в войну, перерастающую в революцию. Если в Стольном существует подпольное движение простаков, они могу пофантазировать об очередном перевороте. Вряд ли они зайдут дальше своих фантазий, потому что с последнего переворота прошло слишком мало времени. Революционный коктейль еще недостаточно забродил.
В бункере мы занимались… ничем. Кто какое «ничто» для себя придумал, тем и занимался. Башмак ковырялся в полностью исправном внедорожнике, Саша поддерживала неразрывную связь с Питоном, лишая себя сна и отдыха, а я ковырялся в воспоминаниях о сторонней структуре. Переоборудовал медицинскую кладовую в кабинет. Внутри пахло близкими алхимику химическими веществами, а не краской. Большую часть времени я проводил там в размышлениях.
Четыре доступные связи для развития основных характеристик я использовал для увеличения ловкости. Опыт подсказывал, что я сильно недооценил эту характеристику. Исправить баланс основных звеньев было никогда не поздно.
Сила 10, Ловкость 14, Выносливость 10, Восприятие 20, Интеллект 12.
Общие темы для разговоров у нас с Сашей мало-помалу иссякали. Но не у Башмака. Тот мог чесать языком сутками. Спроси у него про вмятину на кузове и послушай полуторачасовой рассказ сначала про сбитую собаку, потом про влияние вмятины на аэродинамику, а в конце познай все виды металлов в автомобилестроении и их свойства.
Энергия в материи Питона понемногу скапливалась. На четвёртый день он открыл глаза и промямлил что-то неразборчивое. Саша получила возможность передохнуть, чему оба были очень рады. Когда Пит начал нас узнавать, на Сашу он посмотрел особенно пристально и угрожающе.
На пятый день мы получили нормальную информацию о делах в Стольном. Мне пришлось едва ли не десять часов уговаривать Башмака, чтобы тот дал телефон. Механик наотрез отказывался звонить кому-нибудь, кроме своего проверенного, но совершенно бесполезного человека. И ведь я просил позвонить не абы кому, а Мару — члену Братства Теневых. Уж кто-то, а они умеют не только держать язык за зубами, но и прятаться. Кое-как я дожал Башмака.
Новости из реального мира оказались хуже, чем я ожидал. В рядах Псов не нашлось лидера, способного возглавить Братство вместо Щепы. Как бы хреново я не относился к покойному Щепе, я сожалел, что Псы разваливаются. Обычные граждане как правило ненавидят полицейских и презирают их. Но едва ли многие хотели бы жить вообще без них.
Когда Псов не станет, в городе восторжествует анархия. Не сразу. Какое-то время Братства будут сдерживать себя привычками. Но всё это продлится до первого эмоционального всплеска. Кто-то психанёт и в приступе ярости осознает, что никто не помешает ему учудить то, что он задумал. Сорвётся один, а за ним — второй. Не успеешь оглянуться, как всё то, что строил Щепа, разрушится.
Вдобавок, конец Псов — это ещё не самое страшное. Куда страшнее выглядела проснувшаяся активность Хана. Возможный хаос в городе не только ему не мешал, но и наоборот — играл на руку. Под шумок грядущих перемен он решил захапать Псов себе. Немногие разбежались по соседствующим Братствам, но основная часть согласились работать с Ханом. Теневые не знали, каким именно образом Хан убедил Псов встать на его сторону, но догадывались, что без применения силы там не обошлось.
Мар рассказал про попытки объединения Братств против Хана. К сожалению, лидеры действуют очень нерешительно. Они могли бы объединить силы и объявить ультиматум Хану. Вероятно, одного озвученного ультиматума хватило бы, чтобы Псы засомневались в решении служить воспитаннику Клыков. Однако сильные Братства Стольного мялись, топтались на месте и попусту чесали языками. Окно для объявления своей позиции закрылось всего за пару дней. Они так ничего и не родили.
Расплата за бездействие не заставила себя долго ждать. Хан со своими новыми приспешниками уничтожил Братство Каменной Воли. Псы ворвались на их базу и устроили кровавое месиво. Покончили не только с одарёнными, но и простаками. Для мнимого успокоения других Братств Хан придумал нелепую причину про нарушение границ. Хотя на самом деле они погибли, потому что Хан искал там нас.
Питону стало лучше, но не настолько, чтобы он мог ходить или хотя бы говорить. Точно вышедший из комы пациент с атрофированными мышцами, он мог лишь шевелить зрачками. Ещё он мог обмениваться с Сашей мыслями, но то было почти на инстинктах. Травмированный мозг был не в состоянии выдать сложное умозаключение или собрать цепочку причинно-следственных связей. Саша общалась с ним, точно с годовалым ребёнком. «Знаешь, кто стоит перед тобой?», «А рядом с ним?», «Помнишь, как тебя зовут?». Задавала самые примитивные вопросы для поддержания мозгов в форме.
Мы надеялись, что со временем Пит оправится, но по прошествии недели ничего не изменилось. Разрушенная, притухшая и почти недвижимая материя теплилась в груди у Питона, будто затухающий уголёк. Сама она не восстановится. В отличие от моей материи, которая обзавелась свойством восстанавливать себя, материя Питона была более хрупкой.
— Всё будет нормально, он поправится, — успокаивал Башмак Сашу.
— Не поправится, — сказал я. — Без внешнего вмешательства материя не восстановится.
— Вмешательства? — Переспросила Саша.
— По части вмешательства в Стольном только один мастер — Хан, — пробубнил Башмак, таская по столу консервную банку. — Сомневаюсь, что он нам поможет.
— Можно попробовать и без Хана, — произнёс я то, о чём думал последние дни. — Я мог бы приготовить зелье, но мне нужны ингредиенты. И не простые ингредиенты, а — лучшего качества. Что-то мощное и действенное.
— И где их взять? — Уставилась на меня Саша.
— Не знаю. В Нейтральных землях я покупал такие ингредиенты у торговцев на рынках. В принципе, у меня есть номер одного из них, и я мог бы позвонить. Вот только я не знаю, что именно мне понадобится. Нужно взглянуть на ингредиенты, чтобы понять, какие подойдут. В Стольном я работал с Варёным, но соваться к нему — самоубийство. Парочка Псов наверняка крутятся где-нибудь недалеко от завода. Нужен кто-то малоизвестный, но в тоже время разбирающийся.
— Мотала и Чифир, — сказал Башмак и посмотрел на меня. — Я бы с этими придурками в жизнь не связался, но если у нас нет другого выбора…
Из Бункера я выбрался ночью. Под завязку заполнил энергией вторичные звенья скрытности и двинул по окраине. Башмак нарисовал мне маршрут, и я его запомнил. Оставалось добраться до западной части Стольного самым безопасным путём.
Прошло больше недели после разборок в высотке Битников. Фокус рыскающих Псов, скорее всего, сбился. Готов спорить, что, узнав о награде за мою голову, первые одни они носились с горящими задницами и потирали руки в предвкушении больших деньжат. Спустя пару дней их прыть ослабла, а через неделю вряд ли кто-то в серьёз думал, что найдёт Сайлока.
Избегая оживлённых улиц и кварталов, я пробрался на запад. Подключил восприятие и воспроизвел в голове накарябанный на бумаге план Башмака. Нашёл главный ориентир — трубу ТЭЦ, и через два поворота налево — оказался на месте.
Западный район был почти не заселен. Возле ТЭЦ, которая дымила сжигаемым мазутом жили в основном бомжи и торчки. Встретить ночью человека — редкость, а потому тихая музыка, которая доносилась из цокольного этажа заброшенного торгового центра, не казалась такой уж тихой. Во всяком случае с двумя десятками звеньев восприятия я различил её метров с трёхсот. Скрестил карту Башмака с реальным миром и убедился, что пришёл туда, куда нужно.
В ночной темноте заброшенный торговый центр напоминал окаменевшую гигантскую черепаху. Растянувшийся по площади, невысокий он утопал на два этажа под землю: парковку и цокольный этаж. Прямоугольной формы. Подпирался с четырёх сторон лоджиями. Архитектор задумал так, чтобы из главного здания посетители могли выйти на балкон где, по-видимому, раньше располагались кафе. А, спустившись этажом ниже, они попадали в очередное торговое помещение.
Мотала и Чифир заняли как раз одно из таких помещений. В цокольном этаже с окнами, которые всего на полметра выныривали из-под земли. Жалюзи были закрыты, но если присмотреться, то и невооруженным глазом было видно, что внутри горит свет.
Минуя участки с разбитым стеклом и рассыпавшейся бетонной крошкой, я скользнул в торговый центр. Прошёл по коридору и постучал в дверь. Музыка стихла. Внутри послышалось движение. Я почувствовал двух одарённых. Кажется, они договаривались жестами, что будут делать.
— Кто?! — Раздался голос.
— Хочу кое-что купить!
— Ты кто?! — Повторил голос.
— Ты меня не знаешь!
Где-то с минуту за дверью стояла полная тишина, а затем щелкнул замок. В мрачный коридор пролился оранжевый свет, и я разглядел на пороге Моталу. Именно таким мне его обрисовал Башмак.
Расстёгнутая коричневая майка, поношенные джинсы, убитый взгляд. Одна рука лежит в кармане, вторая держит пушку с опущенным к земле стволом. Левое плечо перевесило правое. Мотала слегка пошатывается, и кривит небритой мордой, разглядывая меня.
— Тебе чего, малой?
— Мне нужны ингредиенты.
— А мне — джакузи и минет. Дальше, что?
— Мне сказали, что вы продаёте.
— Кто сказал?
— Не важно.
Мотала уставился на меня, точно взрослый на провинившегося ребёнка. Наверное, в каком-то смысле так оно и было. Медленно поднял пушку и почесал затылок стволом. Специально задержал пушку на уровне глаз, чтобы я её внимательно рассмотрел. Неподъемный револьвер Острого Кима казался не таким уж и большим по сравнению с этой хреновиной. Пушка в руке Моталы больше походила на сигнальную ракетницу. Дуло, в которое поместится черешня, и барабан на пять ядер.
Мотала был одарённым. Его материя проигрывала моей материи не больше одной единицы. Но в его материи доминировали звенья ловкости и силы. Признаться, я не ожидал встретить в человеке под странной кличкой «Мотала» сильного одарённого. Нужно быть осторожным. Ловкости у него предостаточно, чтобы выстрелить, как только я дёрнусь с места.
Он смотрел на меня ещё секунд тридцать и медленно моргал. Я тоже не сводил с него глаз, хотя чертовский хотелось посмотреть в их конуру, откуда источался спектр химических и органических запахов. А ещё внутри кто-то шипел и барабанил по железным прутьям.
— Хрен с тобой, — Мотала отвёл взгляд в сторону, сунул руку в нагрудный карман и выудил пакетик с гербухой. — Бери и вали! Я сегодня добрый.
Пакетик ударился в грудь, и я подхватил его возле живота. Рецепт был заучен до автоматизма, потому мне хватило и секунды, чтобы его оценить. Неплохо. Не назвать гербуху элитной, но лучше, чем девяносто процентов того дерьма, что втюхивают безграмотные варщики.
Переминая в руке пакет, чтобы лучше рассмотреть смесь, я сделал шаг вперёд и подошёл к Мотале на расстояние всего в полметра. То самое расстояние, в котором незнакомым людям находиться чертовски неприятно. Мотала не отступил. Лишь нахмурил лоб и немного скривился:
— Чифир, ты видал?! Засранец в край оборзел! — Мотала толкнул меня стволом в грудь. — Я ему по доброте душевной пакет мозгочистки подкинул, а он прётся!
Ситуация была, мягко скажем, неловкой. Но уходить я не собирался. Будь у меня деньги, я показал бы увесистую пачку и закрыл вопросы. Денег не было. Наличных не было, вот и приходилось изображать любопытство.
Время заканчивалось. Ещё пара секунд без объяснений своего странного поведения, и Мотала применит силу. Сказать о том, что я пришёл попросить ингредиенты в долг — значит сразу похоронить свои шансы. Поэтому я искал, за что бы зацепиться. И, кажется, нашёл:
— Думаю, некоторые клиенты жалуются на головные боли, — я потряс пакет с гербухой. — Рецепт содержит правильную добавку гасителей, но, чтобы притупить побочку, нужно добавить ингредиенты розовой группы.
— Ни хрена не понял! — Мотала надавил стволом и вытолкнул меня за дверь. — Вали отсюда, пока можешь!
— Если добавить препараты розовой группы, то снизится общий эффект, — донёсся голос из глубины помещения.
Мотала обернулся и посмотрел с удивлением, а я, воспользовавшись моментом, встал на порог и заглянул, чтобы увидеть говорящего. Второго брата звали Чифир. Он был алхимиком, хотя выглядел, как ковбой. Джинсовая рубашка, джинсы, кожаные башмаки с острыми носами. Он сидел за большим деревянным столом, который был завален всяким хламом. Чифир водил пальцем по столу, размешивая порошок.
— Проблему можно решить слойностью, — я протянул ладонь с лежащим на ней пакетом. — Если изменить порядок добавления некоторых ингредиентов и выждать положенное время между добавлениями, можно, не изменяя общий состав, усилить одни качества и снизить другие.
Чифир посмотрел на стол и остановил палец. Похоже, моя идея пришлась ему по вкусу, и он мысленно её отведал. Я стоял слишком далеко, чтобы рассмотреть, над чем он работает, зато рассмотрел его материю. Девять вторичных связей алхимии наполнились энергией и подсветились ярче остальных.
Главным украшением рабочего стола Чифира была клетка. Обычная клетка для попугая. Вот только попугай внутри сидел необычный. Маленький пернатый демон жёлтого окраса с чёрным клювом, покрытым царапинами и зазубринами. Пернатый расхаживал взад-вперёд по жердочке и изредка срывался, чтобы протаранить клювом дверцу. Врезался в неё со всей дури, отчего клетка гремела и ходила ходуном. Интересно, что попугай при этом не издавал ни единого звука, а причиной тому, кажется, была светящаяся точка под его желтым оперением — материя.
— Ты хочешь что-то купить? — Спросил Чифир спустя тридцать секунд размышлений.
— Да, — выпрямился я, оттеснил Моталу и отвоевал пятнадцать сантиметров земли за порогом лаборатории-убежища.
— Так стоп! — Мотала потерял осторожность всего на миг, а затем снова пришёл в себя. — Ты чего сюда прёшься?! Стой, где стоишь! Мы тут не леденцами торгуем! Думаешь, накопил с карманных денег сотку и можешь что-то купить?! Давай чеши отсюда! Не раздражай меня!
В кармане у меня лежало чуть меньше пяти тысяч кредитов. Вообще, деньги это отнюдь не малые. На пятёрку можно было не только прожить безбедно пару месяцев, но и прикупить хорошее оружие. Деньги я собрал со всех горе-Битников. В том числе без спроса проверил карманы Питона. Пять тысяч — это неплохо, но показывать или заикаться о них не стоило, потому как я пришёл за тем, что стоило в разы дороже.
— Ингредиенты хорошего качества стоят от сорока тысяч, — ответил я, глядя на Моталу.
— Хочешь сказать, у тебя есть такие бабки?! — Тот просканировал меня с ног до головы. — Покажи!
— Сначала я хочу посмотреть товар!
— Что конкретно интересует? — Заинтересованно посмотрел на меня Чифир.
— Что-то не менее сильнодействующее, чем винарс, — ответил я и, обойдя Моталу, подошёл к Чифиру. — Но не сам винарс, потому как он заточен на повышение активности и рост, а меня интересуют ингредиенты, отвечающие за крепость структуры и энергетическую память.
Чифир, который прежде сидел на стуле развалившись, чуть приподнялся.
— Умеешь работать с ингредиентами?
Задействовав звенья, восприятия, я отследил Моталу за спиной. Услышав наш разговор, он стал более осторожным. Держал наготове пушку.
— Немного, — я опустил взгляд и посмотрел на порошок на столе. — Что это у тебя?
— Слышь, меньше вопросов! — Мотала опять направил на меня ствол. — Бабки покажи!
Я посмотрел на Чифира, надеясь найти в нём поддержку, но тот промолчал. Благо, напряженную тишину спас пернатый. Спрыгнул с жердочки и принялся ковырять клювом дверцу. Да ковырял с такой силой, что скрипел не только металл решетки, но и клюв попугая. Птице наверняка было больно, но она продолжала вгрызаться в прутья.
— Спокойно.
Чифир взял скребок, собрал на него щепотку порошка и пересыпал в прессовочную машинку. Нажал кнопку. Заготовки пресса смокнулись, и в формочке осталась гранулированная капсула. Она походила на цилиндрическую продолговатую таблетку, с той лишь разницей, что стенки были неоднородными. Покрутив гранулу в руке, можно было рассмотреть примеси разных минералов и трав.
Чифир взял гранулу щипцами и просунул в клетку. Попугай забыл про дверь и не менее агрессивно набросился на гранулу. Вырвал её из щипцов, прижал лапкой ко дну и двумя мощными ударами раскрошил на десятки мелких кусочков, которые очень быстро съел. Причём, первые кусочки он ел, ожесточённо долбя клювом в пол, а последние доедал так, как принято нормальной птичке. Красное свечение материи в крохотной грудке ослабло и стало розовым. Попугай попрыгал по клетке, попил воды и запорхнул на жердочку, чтобы почистить перья.
— Ты ставишь какие-то опыты?
Чифир открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал искусственный кашель брата. Они посмотрели друг на друга, и алхимик сказал:
— Мой брат задал тебе вопрос по поводу денег. Покажи!
— Сначала покажи товар, — я сунул руки в карманы. — Если у тебя нету того, что я ищу, то и разговаривать о деньгах нечего.
И снова мы погрузились в тишину на долгие пятнадцать секунд. Мотала за моей спиной что-то фыркал и показывал жесты, я чувствовал это по вибрации пола из-за частого смещения веса с одной ноги на вторую. Четыре раза Чифир переводил взгляд с меня на брата, пока не махнул рукой и открыл железный ящик, похожий на хлебницу, что висел над столом.
Внутри стояли четыре емкости. В первой я узнал винарс, а вот три другие были мне не знакомы. Внешне они почти не отличались друг от друга. Прозрачная водичка с едва заметными оттенками синего, голубого и фиолетового. Я внимательно посмотрел на каждый и в последнем увидел то, что могло мне помочь. Помочь Питону.
— Вот этот! — Я ткнул пальцем.
— Регерат, — Чифир кивнул, подтверждая, что я попал в правильный суперингредиент. — Пятьдесят тысяч за контейнер объемом триста миллилитров.
— Хорошо, — я пошарил в карманах. — Только это… у меня сейчас нету всей суммы.
— Очередной клоун! — Фыркнул Мотала и положил палец на курок. — Пошёл к двери!
— Если бы можно было сделать перевод, тогда не вопрос, — я остался на месте, но в качестве жеста повиновения поднял руки.
— Мы работаем только с наличкой, потому, что… Короче, что я тебе объясняю! Вали нахрен отсюда! Даю пять секунд! — По хрипам в голосе было слышно, что Мотала больше не намерен шутить.
— Всё, что у меня сейчас есть…
— Руку! — Крикнул Мотала, — Руку из кармана достал!
— Вот! — Я потряс перед Чифиром купюрами, понимая, что если и удастся договориться, то только с ним. — Здесь пять тысяч! Это всё, что мне удалось наскрести наличкой, но деньги у меня есть! Если дадите мне регерат в долг, то позже я заплачу вдвойне!
— Две секунды, малой! — Мотала взвёл курок. — Либо выходишь сам, либо я вынесу тебя с дыркой в башке!
В следующую секунду в убежище братьев раздался железный грохот. Хренова птичка снова сошла с ума и с разгона врезалась в клетку. Твою мать! Работающее на максимум восприятие позволило различить хруст металлических сочленений в револьвере у Моталы. С испугу он прижал курок. Ещё пару миллиметров, и ядро, размером с черешню, разорвало бы мне голову.
— Последний шанс, придурок!
— ПАРИ! — Крикнул я, глядя на Чифира.
— А? — Сморщился он.
— Чего, мля?! — Рявкнул Мотала.
— Попугай из Нейтральных земель, так?!
— Ну да, — Чифир посмотрел на клетку.
— Его структура заполнена чуждой энергией. Вот почему он такой дикий. Ты хочешь его приручить, так?
— Время истекло, — сказал Мотала. — Брат, прямо сейчас я вынесу этому пацану мозги!
— Ну, так, — не обращая внимания на брата, ответил Чифир.
— Вот на это я и предлагаю пари! — я подошёл ближе и бросил пачку купюр на стол. — Ставлю пять тысяч, что из тех же ингредиентов приготовлю порошок, который удержит птичку в спокойном состоянии дольше, чем твой порошок!
— Ну что, брат?! Я жму на курок? Мне, если честно, этот засранец осточертел! Пять тысяч станут нашим моральным ущербом за прерванный ночной покой!
— Погоди! — Махнул Чифир, а затем обвёл пальцем россыпь самых простых ингредиентов, что лежали у него на столе. — Из этого ты сделаешь препарат, который удержит птицу дольше, чем на пять минут?
— Если нет, то ты получаешь легчайшие пять тысяч, — я кивнул на бабки. — Если да, то даёшь мне регерат в долг по двойной цене.
— Сначала малой наврал, что у него есть бабки, а теперь втюхивает лажу про двойную цену! — Не унимался Мотала. — Только моргни, брат, и его мелкая головешка размажется по стене.
— Не понимаю, чего ты сомневаешься! — Пошёл я в атаку. — Ты выигрываешь во всех исходах. Либо халявная пятёрка, либо сделка с двойной выгодой, либо…, — выдерживаю паузу, чтобы рыбка надежнее села за крючок. — Если я выиграю, а тебе придётся дать мне регерат под честное слово, то ты в любом случае получишь знания. Поймёшь, как работает слойность, и как сделать лучший препарат из одних и тех же ингредиентов. Разве для алхимика может быть что-то важнее, чем знания?
— Пятьдесят, мать его штук, могут быть важнее! — Крикнул Мотала. — Чифир, он ссыт тебе в уши!
— Идёт, — спокойно сказал алхимик. — Давай посоревнуемся.
… … …
Вряд ли наше соревнование можно было назвать честным. Как ни крути, у меня было не просто преимущество, а считай — допинг. Преломление материи после перемещения между мирами сделало мою материю уникальной. В алхимии наши возможности с Чифиром разительно отличались. Он хранил у себя в голове кучу рецептов, набрался опыта за долгие годы работы с ингредиентами и наверняка обладал острым нюхом и верным глазом, что помогало ему собирать зелья и порошки из отдельных компонентов. Похвально. Пожалуй, если бы не приверженность братьев к подпольной жизни и их нежелание работать с братствами, Чифир мог быть стать известным и ценным алхимиком в Стольном. Но он выбрал другой путь. И теперь алхимик с многолетним опытом, практикой и накопленными знаниями сидел напротив пацана. Напротив простого пацана, который обогнал его на три головы, а всё потому, что у мелкого хитреца в материи была встроена самая настоящая поисковая строка, к которой я мог обратиться в любой момент времени и получить ответы почти на все вопросы, касающиеся лежащих передо мной зелий или стоящих передо мной структур.
Я не придумывал велосипед. Подойди я к делу серьёзно, я бы сопоставил крошечную структуру птицы с химической структурой предполагаемого зелья и подобрал бы идеальную комбинацию сходимости. Точно ключ к замку. С одной стороны, хотелось побыстрее с этим покончить, а с другой — нечего попусту козырять своими навыками. Особенно сейчас, когда за нашими головами охотятся Псы.
В общем, я поступил некрасиво. Делал вид, что работаю и выбираю ингредиенты, хотя на самом деле, словно самый настоящий двоечник, подсматривал за Чифиром. Дождался пока он соберёт свой состав и почти в точности повторил его, играя со слойностью, чтобы улучшить некоторые свойства. Через пятнадцать минут порошки были готовы у обоих. Попугай сгрыз гранулу Чифира, успокоился, а через пять минут, когда чуждая энергия возобладала над препаратом, сгрыз мою.
— Семь с половиной, — победно произнёс я, глядя на часы.
Чифир, который по истечении пяти минут только и делал, что поглядывал на остатки моей смеси, пожал плечами и посмотрел на Моталу.
— Ну что смотришь?! — Крикнул Мотала. — Заключил пари и проиграл?! Плати!
Сунув ствол за пояс, Мотала ругнулся и пошёл в дальний угол каморы. Чифир понялся со стула, открыл железный ящик и взял регерат:
— Держи!
— Ты получишь свои деньги, — сказал я, глядя на расстроенного алхимика. — Сто тысяч, как и договаривались.
— Ладно.
— И даже не спросишь, как я это сделал? С попугаем?
— Алхимики не делятся своими рецептами.
— Да, брось! — Я поставил контейнер с регератом на стол и склонился над ингредиентами вблизи Чифира. — Твой брат ведь на самом деле мог размазать мои мозги по стене.
— Лучше бы я так и сделал! — Крикнул Мотала.
— Смотри, — я соскрёб один из ингредиентов к центру стола. — Берём основу, и если хотим повысить её эффект, то следующим добавляем вот этот слой, — я посыпал на основу щепотку молотой травы, — а если бы я хотел снизить эффект основы, то взял бы вот это. И так можно работать с каждым слоем, главное выдерживать временные паузы и следить за…
… … …
Мне повезло. Хотя ещё больше повезло Чифиру. Ничто не может быть более важным для алхимика, чем новые знания, приёмы и рецепты. Мне повезло, что Чифир позволил поработать у него в лабе. Кроме того, он был не против, что я использую другие его ингредиенты в обмен на ответы.
Примерно пять часов Чифир познавал искусство слойности и проработал его на десятке разных рецептов. Мотала давно спал и слегка похрапывал. Чифир готов был просидеть со мной хоть сутки, но я ушёл утром. Ушёл, как только приготовил то, зачем пришёл — зелье восстановления структуры по энергетическим засечкам памяти.
Вторичная характеристика алхимия повышена до 15;
Общий объём материи увеличен до — 19,20 относительных единиц.
Зелье восстановления структуры по энергетическим засечкам памяти подействовало на Питона, будто антидот на блуждающий в крови яд. Пит поправлялся даже не по часам, а по минутам. Я запустил процесс восстановления материи и подпитал её энергией, а уже она взялась за тело и мозг.
К обеду следующего дня после встречи с Моталой и Чифиром Питон сидел на кровати, прислонившись к стене. Рассматривал нас и рассказывал о своём падении:
— Сказать по правде, даже не надеялся, что получится. Трюк с двойным выбросом энергетического щита я подсмотрел у Острого Кима. Он использовал его для того, чтобы ослепить врага. Новым щитом он подбивал спадающие частицы закончившегося щита, и те сверкали в воздухе, будто фейерверк. Прикольная штука. Помнишь я говорил, что ребята из Нейтральных земель очень недооценены? — Питон посмотрел на меня.
— Ага, — я лыбился, глядя, как Питон поправляется. — На себе испытал этот фокус.
— Ну, короче, я тоже потренировал двойной щит, — Питон прикрыл глаза и помотал головой. — То ещё задротство, скажу я вам. Нужно поймать время с точностью до долей секунды. Чуть быстрее или медленнее и ничего не получится. В общем, сделав тысячу попыток, я к херам бросил эту затею. Получилось повторить раз десять, а задрюкался так, как по молодости не дрюкался. Фокусника с красочными фейерверками из меня не вышло, зато я научился быстро обновлять щит. Это меня и спасло. Пролетел половину расстояния до земли, расправил руки и прицелился башкой в асфальт, чтобы эффектнее раскидать свои мозги по улице, но потом вдруг собрался и решил попробовать. Двойной выброс щита у самой земли. Первая оболочка продавила асфальт и землю, снизив скорость падения, и исчезла, иначе бы я сам о неё расфигачился. А вторая углубилась в грунт и притормозила меня ещё немного, — Питон улыбнулся. — Видели бы вы, какая там осталась воронка. Гранаты отдыхают. Научись я за долю секунды выбрасывать три энергетических щита, проделал бы там колодец. Жаль, поспешил немного со щитами. Думаю, если бы сделал всё правильно, то не валялся бы тут целую неделю, разговаривая с Сашей, как умственно отсталый.
— В следующий раз сделаешь всё вовремя.
— Иди в задницу, малой! — бросил Питон и закашлялся. — Спасибо вам, но теперь валите на фиг! Полежу до вечера, потом отнесу свое тело поссать!
— Поправляйся.
Полное восстановление заняло у Пита три дня. Придуманное зелье восстановления материи работало по принципу восстановления по мельчайшему образцу. Вроде того, как люди в нашем мире клонировали овечку. Зелье попало в остатки материи Питона и отыскало код в микрочастицах энергии. Подобие энергетического ДНК. Материя состояла из этих частиц, и каждая частица несла в себе код всей материи. Активировав частицы, я запустил процесс восстановления материи до того состояния, до которого они успели разрастить. Используя свой внутренний код, как мышечную память, они заново отстроили основные звенья и вторичные связи.
Моей радости не было границ, ведь я не только спас друга, но и открыл нечто очень полезное. Зелья на основе регерата можно было назвать чуть ли не чудодейственным эликсиром, который был в состоянии вытащить с того света даже самых безнадёжных одарённых.
К сожалению, мои немногочисленные запасы налички остались в высотке Битников, а значит перешли во владение к Псам, но, как только я найду способ вывести нал через Нестерова, закуплю у Чифира оптовую партию этого суперингредиента.
Дела со сторонней структурой, которую я нашел в материи у Богдана, по-прежнему были очень туманными. Я разобрал отдельные узлы и связи, но был слеп к общей структуре. Провёл в раздумьях многие часы и пришёл к двум выводам: либо мои догадки по поводу работы сторонней структуры верны, и тогда я не имею представления, где взять столько энергии, чтобы воспроизвести её работу; либо я что-то неправильно понял. Хотелось верить во второй вариант. Уж лучше предположить, что я не разобрался в сторонней структуре, и отложить этот вопрос, чем смириться, что связь с прошлым миром окончательно оборвалась.
Поднявшись на ноги и приведя себя в форму, Пит решил действовать. «Не хватало мне ещё пролежней заработать или умом тронуться от безделья!» — сказал он. Несмотря на то, что любые вылазки Битников из убежища несли риски, я Питона не останавливал. В любом случае, мы не сможем торчать в бункере вечно, а значит нужно искать варианты и быть в курсе происходящего.
Взяв с собой парочку зелий, которые я состряпал из ингредиентов Чифира, Питон ушёл на разведку. Я же плотно взялся за свою материю. До двадцати относительных единиц оставалось меньше одной единицы. Пожалуй, никто не стал бы спорить, что переход на стадию познания откроет для меня новые возможности, значительно увеличит запас энергии или существенно улучшит все имеющиеся показатели. В общем, на это стоило потратить столько времени, сколько его вообще могло быть.
Потерев руки, я взялся за дело. Хоть эффективность винара с увеличением материи существенно снизилась, я бы всё равно с удовольствием им воспользовался. Пускай даже повышение общего объёма материи на одну относительную единицу стоило бы мне полмиллиона или миллион кредитов. Да и фиг бы с ним. Но винарса не было.
Погрузившись в материю, я впервые за долгое время тщательно её осмотрел. Когда я только попал в этот мир, я рассматривал эти прекрасные и невероятные сгустки энергии, блуждающие по нематериальным каналам, часами. Тогда мне и повод для этого не был нужен. Прошло время, и светящаяся хреновина в груди стала почти обыденной. И я замечал это не в первый раз. Нечеловеческая сила, фантастическая выживаемость, реакция и проснувшийся гений в работе с химическими соединениями. Как я буду без этого, когда вернусь? Если вернусь… Не станет ли мне до тошноты скучно в своём мире, когда от прежних возможностей и открытых тайн энергетики, останутся только блеклые проекции? Те самые наполовину несуществующие свечения, которые я видел в детстве и юношестве. Смогу ли я жить прежней жизнью, понимая какая сила теплится во мне?
Отбросив мысли о будущем, которого вполне могло и не стать, я вернулся к материи. Глядя на это разросшееся древо толстых стволов основных звеньев и надёжных веток — вторичный связей, я с улыбкой вспомнил то, с чего всё началось. Во мне сидел крохотный светящийся шарик блекло-желтого света. Любой удар с проникновения тогда разбил бы эту тусклую лампочку накаливания и лишил бы меня жизни. Тогда я не задумывался, и попросту не знал, насколько хрупкая была материя. То ли дело теперь: шестьдесят шесть основных звеньев и больше ста тридцати вторичных связей. Кстати о вторичных связях… Если я хочу повысить общий объём материи, то обратить внимание нужно на те вторичные связи, которых было меньше всего.
Лёгкое оружие, регенерация материи, скрытность. Про лёгкое оружие можно было и не думать. Нет тира, нет лишних припасов. Да и сидеть в бункере нужно тихо. Регенерация материи — сомнительно. Сам я поломать материю не мог, чтобы запустить процесс восстановления, а ингредиентов, чтобы создать энергетического паразита, у меня не было. Пропускаем. Скрытность… тут, пожалуй, можно попробовать.
Отныне бункер стал для меня секретной военной базой врага, на которую я пробрался, и где должен был оставаться всегда незамеченным. Охранников на военной базе было всего два: Саша и Башмак, и я с легкостью оставался для них невидимкой. Прятался под лестницами, в кладовых, крался вдоль стен и ползал по вентиляционной шахте. Без толку. Вторичные звенья отзывались редко и почти незаметно. Они не чувствовали напряжения и критической встряски от моих игр, а потому и думать не хотели о том, чтобы создать для себя новую вторичную связь.
Следующими на очереди стали вторичные звенья физического развития. Их насчитывалось тринадцать единиц, и я был не прочь поднять ещё одну. К тому же, связи физического развития стали моим первым шагом в росте материи. Именно их я увеличил, когда я полез на турники в Аквариуме.
Соорудил штангу из колёс от внедорожника и канистр с водой. Таскал всё это барахло без применения энергии и с ней. Переходил от силовых к кардио. Приседал, отжимался. Ничего.
Последним шансом стала акробатика, однако я бросил её уже через пятнадцать минут. Крутишь ли ты сальто с места, или отталкиваешься от стены; перелетаешь над крышей внедорожника или проскакиваешь под ним — материи по фигу. Другое дело — вылететь от взрыва из окна небоскрёба на гнущейся раме окна, сгруппироваться и улететь в соседний кабинет — это да! Это заслуживает создания новой связи. А нудное соплежуйство с одинаковыми прыжками — нет уж, спасибо.
В общем, день прошёл впустую. Хорошо хоть закончился быстрее, чем другие дни. Во всей этой суматохе я почти и не заметил, как наступил вечер, а вместе с ним из разведки вернулся Питон.
— Плохи дела, ребятки. Шесть часов я проторчал в соседнем ряду гаражей, прежде чем убедился, что не приведу хвост. Псы, оказывается, снуют не только в городе, но и пригороды пасут.
После слов Питона я наполнил энергией восприятие. По близости никого не было. Во всяком случае не было того, кого я мог почувствовать.
— Что удалось узнать?
— Хреново всё, — Питон отпил чаю. — Я, конечно, ожидал, что порядки в Стольном изменятся после смерти Щепы, но чтобы такое… Хан захватывает город.
— Чего?! — Башмак навалился на стол.
— Сказать по правде мне и самому в это сложно поверить. Старик сидел в своём поместье последние… хрен знает сколько лет. Наследие Клыков сделало ему бессрочную репутацию, его все боялись, а оттого уважали. Но, нужно сказать, мы верили и надеялись, что старикашка готовится к пенсии. Похоже, мы ошибались. Хан не только подмял под себя всех Псов, он решил и Стольный прихапать.
— Другие братства? — Спросил я.
— Да. Всё, что шаталось финансово, уже считай в его кармане. Он будто бы заразил вирусом бешенства своих Псов, и те шныряют по окрестностям в поисках — чем бы поживиться. Крохотные банды поглощают или вырезают, мелкие братства — подминают под себя. Не знаю, откуда у этого старикана взялось столько сил и упорства… Мёртвый Щепа отдал ему не только своих бойцов, но и информацию. На руках у Хана появились сведения о всех финансовых проблемах города. В первую очередь Хан ходит к тем, кто плохо стоит на ногах. За две недели он подмял под себя пятнадцать мелких братств, уровня Битников, а теперь давит на Центровых. Знающие люди сказали, что Центровые тоже прогнутся. У них есть ресурсы и армия, но нет яиц. Будь они смелее, заявили бы о желании сопротивляться. Но пока этим не пахнет. По городу расползается Ханова чума, которую никто не в силах остановить.
— Зачем ему это? — Спросила Саша.
— Не знаю. Может, на старости лет он решил в бога поиграть. Хреново, что Хан — беспредельщик. Ещё со времен Клыков его учили, что лучшее оружии управления — делегирование власти. Он сам вырос на этом, а сейчас натаскивает Псов. Он поднимает по лестнице иерархии всех, кто проявляет инициативу, жестокость, а главное тех, кто приносит добычу. Всего пару недель назад Псы олицетворяли закон и порядок в Стольном, а сегодня они — мародёры, расхитители, убийцы и рабовладельцы. Псы самоорганизовываются и наезжают на братства под любым предлогом. Долг, нарушение границ и так далее. Провоцируют и разносят братство. Лидеров либо убивают, либо прилюдно калечат, ломая структуры. Ставят на их места своих людей, а одарённых братства заставляют присягнуть на верность.
— Значит скоро всё будет принадлежать Хану и его Псам? — Спросил Башмак и закусил рукоятку отвертки.
— Если смотреть, в какою жопу всё летит, то я почти в этом уверен. Хотя кто-то может пободаться.
— Кто?
— Игровой. Люди говорят, что Центровых Хан, скорее всего, пережуёт. К счастью, он не получит от них стопроцентной лояльности, потому что они в меру сильны. Центровые не станут слепо подчиняться, по крайней мере на первых парах. Хан обрежет им финансовые потоки, а чтобы не допустить открытой войны, заключит формальное соглашение. Кинет им подачку, которую Центровым придётся схавать и смириться с новым хозяином. Короче, на Центровых больше никто не ставит, а вот следующий кусок может наглухо застрять в горле у Хана и это — Игровой.
— Эти ребятки себя ценят, — подтвердил Башмак.
— В игровом много денег, а в последние годы туда перебралось семьдесят процентов населения. Там много казино, игровых автоматов и прочих лохотронов, а потому — много охранников и много пушек. Ходят слухи, что местные элиты не очень-то хотят прогибаться под Хана. Вот только это их не спасёт.
— Почему?
— Одного желания мало. Нужно действовать. Преимущество Хана в том, что он зверь. А после того, как он нашёл себе натасканных приспешников… В общем бизнесмены могут победить бандитов в суде, но не на улицах. Из того, что я слышал, да и зная некоторых лидеров Игрового, почти уверен, что они понадеются, что всё уляжется само собой. Они выберут единственную приемлемую для себя стратегию — постучать кулаком в грудь и побряцать оружием. Посчитают, что этого будет достаточно, чтобы сдержать Хана. Но хрена с два! Если в ближайшее время элиты Игрового не соберут свои растекшиеся яйца и не сыграют в ту же игру, которую собирается играть Хан, то они окажутся в пасти у Псов. Впрочем, на это уйдёт больше времени. Игровой влиятельнее и богаче, чем другие районы вместе взятые. Но это будет лишь вопросом времени.
— Дерьмо, — Башмак попробовал отвёртку на задние зубы и оставил на пластмассе засечки. — Ты нашёл пути отхода?
Питон посмотрел на Башмака и скривился:
— Нас ищут. Псы рыскают по городу и выбивают информацию. Нам крупно повезло, что твой бункер оказался рядом с Игровым. Тут хотя бы не так много бешеных собак крутится. Но в любом случае, если мы хотим уходить, то уходить придётся пешком. Валить куда-то на юг, выбираться из города и потеряться на время в пригороде. И даже там нельзя будет взять тачку. На всех трассах стоят Псы. Придётся совершить мать его, паломничество в пару сотен километров, и только где-то там обзавестись тачкой, чтобы потом свалить далеко на восток — в Чорк, а ещё лучше — в Цате.
— Что будем делать? — Башмак посмотрел на меня.
— Нужно подумать.
— Думай, быстрее, малой. Псы ещё не облюбовали Игровой, но что-то подсказывает мне, что это случится со дня на день. Вынюхав Центральный и прилежащие к нему районы, они поймут, что нас там нету. Вариантов останется всего два: либо Игровой, либо Нейтралка. Готов спорить, что Хан отдаст приказ шнырять в Игровом. И тогда свалить будет намного сложнее.
— Так, а чего тут думать?! — Башмак подпрыгнул на стуле. — Твою мать… Чего тут думать, говорю?! Если сейчас окно, давайте валить!
Я посмотрел на Башмака, а тот уставился на меня и кивнул, подначивая меня принять решение. Однако я думал не об этом.
— Игровой на самом деле может оказать сопротивление Псам? — Спросил я у Питона.
— Да хрен его знает! — Питон пожал плечами. — Счёт армиям никто не ведёт. Мы же цивилизованным обществом становились. Под порядки простаков косили, а тут… Не знаю я! Но одно могу сказать точно. Если Хан на Центральный не осмелился в лобовую идти, а обхаживал их, как кабель суку, то Игровой ему ещё большей проблемой покажется. Старикашка опасается. Он понимает, что может развязать войну всех со всеми. Действует осторожно, и если элита Игрового хотя бы заявит о готовности сопротивляться, то это точно охладит его пыл. В любом случае нужно действовать. Если они думают откупиться от него или спустить всё на тормозах, поделив город на две части, то они ошибаются. Время играет на Хана. Пожилой Клык решил уйти на красивой ноте и захочет безоговорочной победы.
— Значит мы должны им помочь.
— Кому? — Башмак уставился на меня. — Никому мы ничего не должны!
— Поговорить с элитой Игрового и объяснить ЧТО случится, если они будут бездействовать.
— И как же ты с ними поговоришь? — Пит откинулся на спинку стула.
— А в чём проблема?
— Элита Игрового это тебе, не Битники и не Жидкие. Там живут и управляют ребята, которые возомнили себя по меньшей мере апостолами. Думаешь, придёшь к ним в офис и попросишь у секретарши время для приёма? Малой, ты, конечно, меня много раз удивлял и умудрился клюнуть в задницу самого Хана, но прости… С какого перепугу кто-то из них станет тебя слушать?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Но должны же мы хотя бы попытаться?
Диар, так звали самого влиятельного человека Игрового. Он держал сразу два игровых дома, торговал веществами и оружием. Но что меня интересовало в нём больше всего — он занимал место во главе стола местных божков. Диар и ещё шесть толстосумов из Игрового решали судьбу своего района. Если кто-то и мог принять решение огрызнуться на Хана, то только они. И в большей степени — Диар.
— Зажравшийся хмырь с гаремом и собственным дворцом, — сказал Питон, выковыривая хлебец из вакуумной упаковки. — Разумеется, одарённый, но слабый. Мода на то, чтобы во главе братства стоял самый сильный его член, давно ушла. Теперь они работают головами. А вот их окружение вкалывает изо всех сил, чтобы быть нужными. В этом, кстати, у Хана огромное преимущество. Да и вообще, кто знает, может быть, именно это и толкает Хана отгрызать им головы. Старик хочет навязать идеи старой школы. Ты только представь! В его молодости не было не только телефонов и телевизоров, там и оружие было столь примитивное, что один раз пальнёшь и полчаса перезаряжаешься. Хан не только не считает ровней Диара и других белоручек из Игрового, он их презирает. В мире, которым правит энергия, они решили победить с помощью связей и поборов. Хан положил не одну сотню лет на то, чтобы стать тем, кем он стал. Жаль, путь оказался слишком долгим, и где-то по дороге его мозги расплавились от скопившейся злости. В любом случае он — самый сильный одарённый в Стольном. Его структура вместит в себя все наши структуры вместе взятые, — Питон постучал пальцами по столу. — И не только наши, а… не знаю… всех бывших Битников вместе взятых. Вот и думай, как Хан смотрит на этих недоделков. Он хочет сожрать их. Сожрать и вернуть Стольный на «праведный» путь. На путь, где сила Братства определяется силой её лидера.
— Расскажи поподробнее про этого Диара.
— Как я уже сказал, он — местный божок, у которого есть всё. Считает себя чуть ли не избранным, а потому охренительно трясётся за свою жизнь. На улице почти не показывается — боится случайной пули. Посещает только закрытые встречи. Когда идёт от казино до машины, окружен десятком одарённых охранников. Охранники — живой щит. Их задача — сдержать любого, кто попытается подобраться к боссу. Поэтому я и спросил: как ты собираешься с ним поговорить?
— Ну может быть у тебя есть на него выход?
— Нет, нет, нет, — питон улыбнулся и покачал головой. — Ты до сих пор не врубаешься. Диар — он… Мля… Да местные бабы готовы глотку друг другу перегрызть, чтобы прикоснуться к нему. Братства выстраиваются в очереди, чтобы удостоиться пяти минут его времени. И я говорю не про Братства уровня Битников. Главный хер из Центровых должен лично позвонить секретарю и попросить встречи с Диаром. И если наша суперзвезда соизволит, то выделит тому полчасика на следующей неделе.
— Ну тогда… Может быть, можно подобраться к нему через других крутышей Игрового?
— А может быть, нам стоит набить рюкзачки консервами и прочим говном из местных кладовок и свалить? Не подумай, что я нагнетаю, но времени у нас мало. Мало — это не месяц и, скорее всего, даже не неделя. Псы уже шныряют по Игровому и его окрестностям. Скоро они поймут, что могут делать это безнаказанно и тогда пометят здесь все углы. Не думаю, что у нас есть время наводить мосты с приближенными Диара. Разве что, взять кого-нибудь в заложники… Хотя те, подражая своему лидеру, тоже обложились охраной и подобраться к ним не намного легче.
— Ясно…, — ответил я и постучал ногтями по столешнице. — Значит вокруг него трутся десятки охранников, готовых выставить энергетические щиты?
— Сначала щиты, а потом хоть жопы под пули подставить, лишь бы послужить боссу.
— Окей. И тогда последний вопрос. Сколько у нас реально времени?
— Хм…, — Питон почесал подбородок. — Если завтра к вечеру ничего не решится, то я бы сваливал послезавтра рано утром.
— Понял, — ответил я и ушёл в кладовую, оборудованную под лабораторию.
Время от времени в башке мелькала наивная мысль: «Разве я не тот самый Сайлок, за которым охотится Хан? Разве Диару не будет интересно поговорить с главным врагом Хана?».
К сожалению, так ситуация выглядела с моей колокольни. Питон прав. Если Диар — самый крутой хрен в Игровом, значит сейчас он пользуется бешенным спросом. Понимая, что умалишённый и мстительный Хан скоро заявится к ним в гости, все приближенные захотят обсудить это с Диаром. На него посыплются сотни или тысячи предложений о встречах. Они будут совещаться, готовиться, прорабатывать планы и подготавливать сделку. Торговаться, строить мосты для отступления, отыскивать козыри или заделывать бреши в обороне. Во всей этой суете, которая сейчас непрерывным потоком проблем обрушилась на Диара, вряд ли он найдет время, чтобы поболтать с варщиком из Битников. Кто это вообще? Прострелите этому сопляку ноги и бросьте в колодец!
Единственный способ завладеть вниманием Хана — взять его силой. Когда-то похожий трюк я провернул с Варёным. После нашей первой неудачной встречи тот едва ли хотел со мной разговаривать, а если быть точнее — он был совсем не прочь открутить мне голову. Пришлось рисковать и действовать нагло. Пришлось предложить Варёному обоюдовыгодную сделку, держа его на мушке пистолета. Тогда это сработало. Как провернуть что-то похожее сейчас? Диар, в отличие от Варёного, местный президент, которого охраняет рота преданных камикадзе.
Свежий воздух в бункере нагнетался вентиляторами. Гудели железяки довольно громко, а потому простаки запаслись затычками в уши. На одной из полок в кладовой их лежало не меньше тысячи пар. Одарённые даже с самыми примитивными навыками распределения энергии могли заглушить этот гул с помощью материи. Им затычки в уши не к чему. Тем не менее, один раз я ими воспользовался. В моменты, когда нужно было подумать особенно внимательно, я хотел добиться идеального покоя энергии в основных звеньях и вторичных связях. Наполнял энергией только связи интеллекта, а всё остальное ставил на паузу. Вот в такие моменты гул в ушах я заглушал теми самыми затычками. Скрутил пару поролоновых фиговин, сунул в уши — готово.
В этот раз, закрывшись в кладовой, я поступил также. Выловил из коробки две затычки и положил на ладонь. Взгляд зацепился за пористую структуру внутренности. Присмотревшись, я рассмотрел химическую структуру затычки. То была самая примитивная структура, в которой не участвовали энергетические связи, составляющие основу моих самых сильных работ. И всё же я нашёл в них кое-что интересное. Кое-что, что могло мне помочь…
… … …
Если верить Питу, а он редко бросал слова на ветер, то времени у нас оставалось немного. Через день или два Псы переползут из Центрального района в Игровой. И тогда уйти станет либо нереально, либо очень сложно. Действовать нужно быстро, а значит — привлекать людей.
Предложение о второй вылазке на следующий день Питу не понравилось. Но куда деваться? Чифир, с которым мы с недавних пор стали коллегами по обмену опыта, вновь согласился помочь с ингредиентами. Мне стоило лишь позвонить и попросить.
После звонка Чифиру, когда Пит собирался в вылазку за ингредиентами, я набрал Нестерову. Жить в безденежье конкретно запарило, а потому я попросил передать в Стольный наличку вместе с Тучным — парнишкой родом из Нейтральных земель, который вытащил меня из раскалённой печи после взрыва на ранчо Стекловара Микки. Договорились, что Нестеров передаст ему миллион. Этих денег должно было с головой хватить на карманные расходы. Тучный получит за работу пятьдесят тысяч, а остальные деньги останутся у него. Я не буду их забирать, чтобы лишний раз не светиться в Стольном, зато Тучный по моей просьбе отвезет нужную сумму в нужные руки.
Нестеров сказал, что передаст деньги водителю вечером, значит тот привезёт их к середине следующего дня. Поздно. Поэтому и пришлось просить у Чифира в долг. Однако вместе с деньгами Тучный получит сразу же и первое задание — отвезти сто пятьдесят тысяч Чифиру.
Короче, хотел Питон торчать в засаде пять часов или нет, ему пришлось выходить. И пока он самым безопасным путём добирался до каморы Моталы и Чифира, мы с Башмаком плотно сели за работу.
— Фиговина, которая выпустит газ? — Презрительно посмотрел на меня Башмак. — Ты для этого меня позвал? Я думал, ты попросишь что-то интересное! Вот работать над арбалетом, который должен доставить зелье, это круто! Или изготавливать кнут из элитных металлов, а газовый баллончик…
— Это не просто газовый баллончик. Он должен выдержать не только давление газа, но и энергию.
— Какую энергию?! — Оживился Башмак.
— Пока не знаю, — признался я и пожал плечами. — Я над этим работаю, но времени дожидаться, пока я закончу, нету. Поэтому ты должен начать работу уже сейчас и сделать фиговину, которая удержит в себе энергию.
— Ага, понятно…, — Башмак уставился в потолок и закусил косточку указательного пальца. — Можно смастерить что-то наподобие предохранительных пластин, которые используют в автомобильной броне. Вот только сами по себе они слишком тяжелые. Да и кусок из плиты вырезать не получится. Придётся оплавлять автогеном и разделять разницей температур. Это решаемо. А что если использовать вентилятор, как…
— Эй! — Я пощёлкал пальцами у Башмака перед глазами. — Задача понятна?
— Ну… в общих чертах…, — Башмак попробовал отгрызть кусочек грязного ногтя. — Я просто думаю, как поведёт себя энергетическая втулка в обойме, которая будет сдерживать давление. Не получится ли…
— Стоп! У тебя будет достаточно времени над всем этим подумать и принять решение. В любом случае мастера, круче чем ты, по механике и конструктивным частям, нам не найти. Так что все решения на твоё усмотрение. Если сомневаешься, посоветуйся…, — я повернул голову и остановился на третьем человеке за столом. — С Сашей!
— С Сашей?
— Со мной?!
— И вторая — не менее важная конструктивная особенность. Штуковина, будь то баллон, капсула, контейнер или фугас, должна высвобождать газ равномерно во все стороны. Не так, как дымим дымовая шашка — густым факелом, а разбрызгивать во все стороны, будто изрешеченный шарик воду.
— Понял! — Кивнул Башмак и поправился на стуле. Кажется, ему не терпелось взяться за дело.
Пока Пит добывал ингредиенты, я сидел в каморке и смотрел на десяток разрезанных и порванных ушных затычек, что валялись на столе. Взял из коробки новую, разорвал вдоль на две части и сунул в середину комбинацию из трех ингредиентов. Это был комочек, размером со спичечную головку, который я собрал из каши, что нашлась в моих карманах.
Итоговый рецепт будет выглядеть иначе, и будет иметь временно газообразное состояние. Но главное сейчас — это подтвердить основу формулы, а остальное — детали. Скрепив две поролоновые части в единую затычку, внутри которой остался сюрприз, я положил её на стол. Щёлкнул зажигалкой и поднёс огонь. Температура испарения промоделируют промежуточное газообразное состояние будущего рецепта. Затычка зажглась и начала быстро скукоживаться, выпуская в воздух чёрный дым с химической вонью.
Подношу руку и передаю в пальцы энергию, которая проявляется вокруг кулака полупрозрачной оболочкой. Оболочка соприкасается с затычкой, и огонь над ней на секунду трепыхается, после чего поролон раздувается и подрыгивает на столе.
Затычка увеличилась в размерах раз в двадцать и стала похожа на покорёженную мочалку. Раздулась, словно ядро попкорн-кукурузы на сковороде.
Сжал ещё теплую фигофину рукой: плотная. Присмотрелся. В поролоновом составе мерцают частицы энергии. Подобно осколкам взорвавшегося энергетического щита они разбросаны внутри. Положил фиговину на стол и включил таймер. Энергетические частицы оставались активными три минуты, прежде чем окончательно рассеялись в воздухе. Отлично. Эксперимент удался.
— Сегодня на удивление тихо, — сказал Питон, вернувшись через три часа. — Думал, придётся опять до самого вечера по гаражам ошиваться.
— Принёс?
— Ты сомневался? — Пит достал из нагрудного кармана плотно свёрнутый пакет с тремя отсеками разных ингредиентов.
— Отлично! — Я стянул пакет со стола и умчался в кладовую.
— Пожалуйста, Сайлок! — Крикнул он мне в след. — Рад был помочь!
— Обязательно послушаю твоё нытье, Пит, но позже!
— Да пошёл ты!
Башмак закончил с работой поздней ночью и ворвался ко мне в каморку с сияющим от счастья лицом:
— Вот!
В руку ко мне лег железный цилиндр, размером с полицейский фонарь. По всей поверхности были насверлены конусные выемки.
— Рассчитал достаточную толщину стенок, чтобы они выдержали статичное давление, но прорвались, когда сработает капсюль-детонатор, — поспешил пояснить Башмак.
Один торец цилиндра был глухим, а на второй навинчивалась крышка. Отвинтив её, я посмотрел в сечение.
— Сначала думал сделать две разных оболочки с полостью внутри, как у термоса. Но потом прикинул, что можно за нарезную внутреннюю часть зацепиться энергоупорным материалом. Видишь, как вышло? — Башмак провёл пальцем по сплавленному соединению двух металлов. Деления полукруга чередовались прямыми дугами и острыми, будто зубья пилы. — Благодаря такой обшивке можно фигачить внутрь помесь энергии и физики! — Башмак хлопнул в ладоши, заулыбался, но после немного сдулся. — По крайней мере так выглядит в теории.
— Скоро узнаем на практике, — ответил я и подтянул коробку с подготовленными ингредиентами.
… … …
Питон сидел в кофейне на третьем этаже здания напротив казино, принадлежащего Диару. Он выбрал столик у окна и, потягивая крепкий черный кофе, наблюдал за суетой внизу.
Начиналась вторая половина дня. Основные толпы припрутся в казино вечером, но и днём народу хватало. В Игровом было много людей из других городов. Они приезжали из Чорка, Прегоса и даже отдалённого Цате. Игровой район был известен на весь материк. Многие хотели попытать здесь свою удачу. На фоне иногородних выделялись прожжённые лудоманы. Помятые, пьяные и не выспавшиеся, они спешили по тротуарам к казино. Несли оставшиеся со вчерашнего деньги и беспокоились только об одном — отыгрыше. Сидя в кафе, Питон отыскивал в первую очередь проигравшихся дурачков и про себя посмеивался над ними.
На счастье, он не забыл, зачем пришёл, и отправил с телефона заготовленное сообщение, как только увидел приближающийся по улице кортеж. Первым ехал бронированный внедорожник, наподобие того, что стоял в бункере у Башмака. Однако этот выглядел не как внедорожник. Квадратная железная коробка на больших рифлёных колесах, но глянцевый чёрный окрас, блестящие диски, модные обвесы и навороченная оптика.
Внедорожник оторвался от колонны метров на сто и как только проехал казино Диара, раскорячился поперёк дороги, наглухо перегородив движение в обе стороны. Питон прижался к окну и посмотрел в хвост колонны. Второй внедорожник отмочил такой же фокус с другой стороны улицы. Ко входу в казино подъехали два фургона и седан, который стоил:
— Как моя жизнь, мать вашу! — Ругнулся Питон, глядя на машину-мечту.
Диар знал толк в роскоши. Любил самые дорогие и самые модные игрушки. Ездил на представительском седане последней модели. Машина была не только супербезопасна и надежда, но и напичкана всеми современными электронными штуками.
Из микроавтобусов высыпались вооруженные парни. Четверо облепили дверь машины Диара, ещё трое расхаживали в паре метров и вертели головами.
Диар вышел из машины и подставил солнцу собранные в хвост волосы. Высокий и плечистый он поправил на запястье часы, которые судя по всему стоили не меньше, чем машина, и медленно побрёл к казино. Охранники, которых набралось аж четырнадцать человек, облепили босса и поплыли человеческим кораблем в так его ходьбы.
Диар носил свето-серый пиджак и выделялся среди охранников. С высоты четвёртого этажа он и его люди напоминали пчелу-матку и пчёл-работяг, которые сопровождают свою прелесть. Плотность людей на квадратный метр была похлеще, чем в метро в час-пик.
Питон дождался, когда на телефон придёт ответное сообщение: «принято», расплатился за кофе и пошёл к выходу. Скоро начнётся самое интересное.
Едва я получил сообщение от Питона, как мысленно сказал Саше, что нам пора. Чтобы не выглядеть подозрительными и не показаться взволнованными, мы проиграли в лохотронах ещё по паре кредитов и пошли к выходу.
Диар приезжал в Казино в одно и тоже время. Насколько нам было известно он поднимался на последний этаж, где получал отчёт о работе казино за прошедшие сутки. То, что он приехал без опозданий и сегодня, лишь подтверждало догадки Питона: «Они не спешат ничего предпринимать, если в такое время его беспокоит прибыль казино».
Диар, как и подобает, богачу с его разросшимся до размеров луны эго, предпочитал входить в своё казино через главный вход. Охранники в это время просили посетителей сидеть на местах. Один оставался внутри, а второй выходил, чтобы открыть двери хозяину.
Вызывать подозрения нельзя было до самого последнего момента. Стоит поднять шумиху хоть немного, и вся эта вереница охранников закроют босса в непроницаемый панцирь энергетических щитов, пробраться в который будет потяжелее, нежели в бункер Башмака.
По заученному маршруту мы с Сашей обогнули ряд одноруких бандитов и пошли вдоль стены к выходу. При этом мы периодически останавливались возле автоматов. Я показывал на случайные лохотроны пальцем, а Саша, надув губки, мотала головой. Первый ей не понравился внешне, второй был слишком шумный, третий — невезучий, а возле четвёртого сидел неопрятный простак. В общем, почти не вызывая подозрений, хотя охранник постоянно за нами следил, мы двигались к выходу. Когда до двери осталось пять метров, я мысленно произнёс:
«Пора!».
«Поехали» — отозвалась в моей голове Саша.
Диар был богат не только потому что отхапал здание в самом проходном месте Игрового. И не только потому, что действовал жестко на рынке запрещённых веществ. Нужно отдать местному олигарху должное. Он хорошо вёл свои дела и пользовался современными крючками маркетинга. К примеру, он бесплатно наливал выпивку тем, кто брал фишек больше, чем на сотню кредитов, или возвращал процент от проигрыша за каждую тысячу. Помимо этого, он устраивал турниры, которые заполнялись развлекательными программами. Стойка с листовками о предстоящем турнире стояла рядом с охранником. На неё-то и устремился Сашин взор.
Нужно, похвалить Сашу. Ментальное вмешательство она практиковала постоянно. Дни в бункере не стали исключением. Перемещение легких предметов и удержание их в воздухе она отточила почти до совершенства. Чего уж говорить. Сейчас ей хватило сил, чтобы вытащить из стойки сразу четыре объявления, мысленно подвигать ими, подражая ветру, и швырнуть в лицо охраннику. Громила в чёрной майке замешкался на пару секунд. Снял одну листовку с лица, и развернувшись, поспешил догнать вторую. Этого времени мне хватило с лихвой, чтобы подбежать к двери и остаться бесшумным, задействовав звенья скрытности. Я спрятался в тени привходного помещения и прицелился.
Присаживаюсь и отвожу правую руку назад, как игрок в боулинг перед броском. Палец вдавливает кнопку на торце цилиндра, и я чувствую ответную вибрацию — сработал первый детонатор. Добавляю энергию в плечо, переправляю в локоть и кисть. Бросок.
Металлический цилиндр вылетел из казино, с дребезжащим звоном отскочил от асфальта и полетел прямо в толпу охранников. Траекторию с отскоком я выбрал специально, чтобы телохранители Диара успели заметить цилиндр. Ведь мощь его была не столько в начинке, сколько в реакцию на неё…
Отскочив от асфальта, цилиндр влетел в толпу, ударяясь о ноги охранников. Кто-то крикнул: «Щиты!», и по цепной реакции охранники принялись создавать энергетические купола, чтобы защитить босса. Взрыв внутри цилиндра и выброс газа случился на полсекунды раньше, чем охранники выставили щиты. Из конусных дырок во все стороны устремился газ и почти мгновенно накрыл равномерным облаком Диара и его людей.
Раздаётся щелчок внутри капсулы. В воздухе сверкает искра, и распространяется пламя. Вспышка безвредна. Воспламеняющихся частиц в воздухе слишком мало, чтобы причинить урон.
Вспышка нужна была для повышения температуры и создания идеальной среды для изменения агрегатного состояния газа в твёрдое. Мы всё сделали правильно. Осталось добавить последний ингредиент — большую внешнюю концентрации энергии. Щиты охранников превосходно с этим справились.
Чёрт побери! За такое зрелище можно было брать по двадцатке с носа. Это походило на взрыв баллона с монтажной пеной. Только не одного баллона, а тысячи или даже десятка тысяч баллонов, собранных в гуще охранников.
Охранники выставили энергетические щиты, и в следующий миг воздух вокруг них превратился в вязкое месиво монтажной пены. Под силой своих же щитов их растащило на добрые семь метров в ширину и десять в длину. Там, где секунду назад шли люди, появился гигантский пенообразный брикет, размером с автобус. А ещё он походил на огромный батончик из нуги с вкраплениями орехов — энергетических сфер с охранниками внутри.
На несколько секунд я замер у входа в казино. Драгоценное время безвозвратно уходило, но я должен был убедиться, что всё сработало как надо. Присматриваюсь и вижу энергетические осколки, очень похожие на те, что удалось повторить в фокусе с ушными затычками. Сработало.
Одной монтажной пены не хватило бы, чтобы удержать одарённых, а вот вкраплённые куски энергии — другое дело. Они играли роль секретного ингредиента, который скреплял всю эту конструкцию в единый блок. Как только охранники поняли, что что-то пошло не по их плану, они поспешили скинуть щиты и вырваться из ловушки, но не тут-то было. Щиты остались. Вместо того, чтобы как обычно исчезнуть, растворившись в энергетическом поле планеты, они остались в монтажной пене и сделались локальными тюрьмами для каждого из охранников.
Отпускаю в никуда ещё целых пять секунд и слежу за тщетными попытками охранников пробиться через свои же энергетические щиты. Бесполезно. Они не могут ударить сильнее, чем созданные ими барьеры.
Сую руки в боковые карманы штанов и попадаю пальцами в круглые ободки для пальцев. Вместе с руками наружу показываются острые железные ковшики, прикрепленные продолжением моих костяшек.
Срываюсь с места и вбуриваюсь в блок монтажной пены. Руки работают, словно лопасти катамарана, прогрызая дыру и выбрасывая ошмётки поролона за спину.
Пит вместе с Сашей роняют на землю вышибал из казино, а я, пробриваясь змейкой между охранниками, двигаюсь к Диару. Через тридцать секунд вырываю последние куски поролона и врываюсь в пузырь главы Игрового района.
— Ты кто, сука, такой?! — Истерично кричит он.
Левой рукой хватаю за шею и чуть сдавливаю, чтобы не слышать раздражительный писк:
— Т-с-с-с! Говорить. Буду. Я.
Мы стояли в ангаре, размером с футбольное поле. Крыша возвышалась над нами метров на десять, с боков закрывали стены из металлопрофиля. Обычно такие ангары используют как гаражи для частных самолётов или специализированной техники, но сейчас выставочными экспонатами были солдаты. Техника там, конечно, тоже нашлась, но она занимала лишь третью часть от всего пространства. У дальней стены ровным рядом стояло полтора десятка бронированных фургонов, каждый из которых умещал в себя пятнадцать пассажиров.
Всё остальное пространство в ангаре занимали разбросанные по площади солдаты. Двести голов. Одинаковые боевые костюмы, бронежилеты, рации, автоматы на шлейках и пистолеты с ядрами. Короткостриженые бойцы носили шапки, поверх которых висели очки. Если не всматриваться в лица, а просто окинуть их беглым взглядом, то можно подумать, что их наплодили в ангаре, будто в компьютерной игре быстрым нажатием «копировать-вставать».
Перед бойцами нас стояло трое: Диар, я и Питон. Где-то позади шастали помощники Диара и парочка охранников. Диар завёл руки за спину и высоко приподнял подбородок. Поднять ещё немного выше, и он не разглядит землю у себя под ногами.
Он притопывал ногой и изредка кивал головой, будто слушал музыку. Наверняка музыка и играла у него в голове. Что-то охренительно боевое и эпическое. Потому что Диар стоял перед своими бойцами, точно император перед миллионной армией, готовой пойти на смерть по движению его указательного пальца.
После того, как мы с Диаром оказались заперты в одной из полостей монтажного брикета, у меня было три минуты, чтобы договориться. Причём, силу нельзя было применять. Человек с раздутой самооценкой не потерпит насилия. Если надломить его выросшее до небес эго, то он предпочтет развалиться на куски и утащить с собой как можно больше врагов и союзников, но на компромисс не пойдёт. Поэтому, убрав руку с шеи Диара, я вкратце рассказал ему, что ждёт Игровой район, если он не даст отпор Хану. Диар брыкался, но недолго. Во-первых, его поразил трюк с меняющим агрегатное состояние газом, а во-вторых, я в паре предложений рассказал о себе. Строчка из моей биографии о том, что я убил ближайшего помощника Хана и до сих пор оставался жив, заинтересовала Диара больше всего. В общем, не без заминок, но за три минуты мне удалось его убедить.
С той встречи у входа в казино прошло три часа. Столько времени понадобилось Диару, чтобы собрать всю боевую мощь Игрового в ангаре.
— Две сотни моих лучших бойцов, — сказал Диар и зашагал по бетонному полу. — Если мы хотим дать отпор Хану, то эти пойдут в первых рядах. Они лучшие из лучших. Обучены, подготовлены и вооружены самым современным оружием.
Питон закашлялся. Лидер Игрового смерил его грозным взглядом. Я тоже внимательно посмотрел на Питона и, покачав головой, попросил его помолчать. Пит ответил мне удивленным взглядом, мол: «какого хрена?».
— Помимо штурмовой группы мы можем набрать ещё тысячу бойцов из охранников казино. Но, думаю, и этих хватит, чтобы поставить на место старика.
Несмотря на весь пафос Диара и гордость за своих бойцов, я был разочарован. Крутость двух сотен «лучших» бойцов была напускной и искусственной. Плечистые, бритые, с хмурыми лицами — это да. Отличная экипировка и добротные пушки — хорошо, но… Ребятки в Игровом, похоже, напрочь заделались бизнесменами. Успели поверить в то, что их спасут деньги, в то время как истинная сила крылась в материях. Что я видел? Две сотни оранжевых бойцов и меньше десяти красных.
— Ты сказал, у тебя есть план, — Диар повернулся ко мне.
— О чём мы говорим?! — Встрял Пит. — Тут же…
— Да, план есть! — Оборвал я Пита и состроил предупредительную мину. — Готовность два дня. Мы постараемся узнать планы Хана и устроить ему тёплый приём. Если сделаем всё правильно, то закончим войну в самом её зародыше. Нужно показать Хану, что Стольный готов сопротивляться. Его власть держится на страхе, а значит, скорее всего, Псы разбегутся, если поймут, что запахло жареным. Хан обещает им победу без сопротивления. Наша задача — показать, что так не выйдет.
— Хорошо, — ответил Диар. — Мы стоим в ружье. Но не затягивайте с этим. По городу ползут слухи, которые пагубно влияют на бизнес.
Питон снова закашлялся, и я поспешил его увести.
… … …
Став союзниками Диара, мы получили привилегии. Теперь мы напрямую получали информацию от одного из командиров отряда наблюдателей о происходящем в Игровом и на подходах к нему.
Диар и его приближенные еще неделю назад поняли, что пускать прислужников Хана в Игровой нельзя. Хреново, что они беспокоились в первую очередь о снижении прибили, но главное — Псов с горем пополам держали за забором. Конечно, Псы попадали на территории Игрового. Как-никак официально войну никто не объявлял, а значит территории были открыты. Но их здесь пасли и приставали с вопросами, если те ошивались без дела.
Игровой предоставлял нам определенную свободу. Одним предложением Диар организовал нам квартиру в трёх кварталах от его казино. И теперь мы могли более или менее спокойно ходить по улицам. Другое дело, что времени на прогулки у нас не было.
— Что это было за говно?! — Уставился на меня Пит, едва мы зашли в квартиру, где в коридоре нас ждали Башмак с Сашей. — Из двухсот оловянных солдатиков хорошо если десять нормальных наберётся! Малой, ты парами от пенопласта не отравился?! Даже я чувствовал одарённых с более слабой материей, а ты ж у нас — хренов рентген! Глазки замылились?!
— Успокойся!
— Что ты ему нагородил?! Стольный готов сопротивляться?! — Питон поспешил следом за мной в гостиную. — С кем сопротивляться?! С кучкой первоклашек в папиной форме, которые не продержатся и пяти минут?!
— Что случилось?! — Попыталась сунуться в разговор Саша.
— Да эти ряженые клоуны для Псов — корм! Сухой гранулированный корм, который на завтрак в миски насыпают!
— Я не понял?! — Башмак уставился на Питона. — Армия у Игрового — так себе?!
— «Так себе» они станут если их три месяца драть на тренировочной площадке! — Питон умолк и проводил меня взглядом к окну. — Ну чего ты молчишь?!
— А что я должен был им сказать? Что они — закуска для Хана? По-твоему, опустить моральный дух — лучший выход? — Я посмотрел в окно на мерцающие рекламой вечерние улицы. — Сейчас у Хана около сотни Псов. В идеале нам нужно было пособирать тех, кто разбежался. Но это долго и грозит быстро выдать себя. Против сотни Псов у нас есть две сотни бойцов Диара. Хреново. Зато, как минимум, они чувствуют численное превосходство.
— В войне одарённых численное превосходство — это последнее, на что нужно ставить. Качество — куда важнее.
— Качество важнее, — повторил я мысль Питона. — И качество — вопрос решаемый. По крайней мере временно.
— Ты про свои пилюли? Их двести человек, Сайлок!
— Значит, нам есть над чем подумать.
… … …
Пессимизм Питона был обоснованным. Не спорю, Диар позаимствовал нам две сотни бойцов, но те были слишком слабыми, чтобы тягаться с сотней Псов. Пит сказал, что среди Псов либо вообще нету одарённых с оранжевой структурой, либо их можно сосчитать по пальцам и это те, кто проходит обучение или испытательный срок. Значит противопоставленная нам сотня — это сплошь красные, бордовые и как минимум двое коричневых.
Первое, что мне, как алхимику, пришло в голову — улучшить парней из Игрового. Дать каждому по волшебной таблетке и сравнять их по силам с Псами. Звучало заманчиво. А на деле? В кустарных условиях максимум, что я мог приготовить, это общие усилители, наподобие тех, что я делал для друзей Острого Кима, когда мы штурмовали гору. Но это — пшик. Мелочь, пустяк, ноль без палочки. Такие временные усилители хороши для бойцов, которые сами по себе чего-то стоят. Нам же требовалось апнуть две сотни оранжевых до красных. Такой усилитель возможно сделать только на основе суперингредиентов. Вдобавок, такой усилитель нужно сделать унифицированным под все виды структур. Если я решу подбирать отдельный химический код для каждого бойца, то к тому моменту как закончу, Хан помрёт от старости.
Во времена войны Битников с Варварами, когда Варвары взяли Питона в плен и накачали его какой-то дурью, я использовал бешеный коктейль. Из известных мне зелий, оно наиболее близко подходило под поставленную задачу. Зелье давало на короткое время улучшение, которое вполне можно было сравнить с увеличением материи на три-четыре относительные единицы. Беда в том, что далеко не каждая материя выдержит действие бешенного коктейля. В своё время даже красная материя Питона треснула по швам. Коктейль подарил ему десять минут суперсилы, но чем всё закончилось? Питона пришлось воскрешать.
Чего тогда ждать ребятам с оранжевыми материями? Если ввести им препарат такой же мощности, то он станет для них не временным усилителем, а смертельным ядом. Это, как в пластиковые трубы налить раскалённый металл. Они не выдержат и нескольких секунд.
Как бы там ни было, бешенный коктейль был единственной зацепкой. Каждый час был на счету, и я не мог позволить себе тянуть кота. И что более важно — в отличие от мнимых рецептов, для которых, вероятно, потребуются неизвестные мне ингредиенты, бешеный коктейль я знал где достать. Причем, достать оптом.
… … …
Мы с Питом стояли рядом с горой бетонных перекрытий, которые лежали прямо посреди пустыря. К ним вела дорога, напрочь заросшая травой и сорняками. Рядом стояла котельная. Судя по всему, во времена правления простаков, люди хотели возвести здесь завод. Судьба распорядилась иначе. Наваленная куча железобетонных изделий так и не превратилась в корпус промышленного гиганта, а котельная послужила другим целям — стала помещением, где одарённый по кличке Варёный открыл завод производства химических компонентов.
Как и во все предыдущие наши встречи Мар подбирался к нам, растворившись в тени. Времена изменились. Я больше не был тем невнимательным парнишкой, который шарахался при появлении члена Теневого Братства из ниоткуда. Я почувствовал его метров за тридцать, но виду не подал. Зато для Питона появления Мара в метре за нашими спинами стало сюрпризом:
— Тфу, ты, мля! — Попытался Питон вытащить из-за пояса пистолет, но я придержал его руку. — Ты чего крадёшься-то?!
— Тихий передаёт привет, Сайлок, — Мар посмотрел на меня.
— Передай ему «огромное спасибо», что согласился помочь.
Мар медленно кивнул и скосил взгляд на Питона.
— Смотри, паря, в следующий раз я тебе дырку в башке прострелю, — Пит убрал руку с пистолета. — Не хорошо к мужикам со спины подкрадываться!
— Их двое, — продолжил Мар, глядя на меня. — Один крутится у въезда на территорию, а второй сидит дальше, на холме, просматривает дорогу. Если хотите попасть внутрь без шума, мы вас проведём.
— Мы?! — Питон снова положил руку на пистолет и повертел головой. — Так ты тут не один?
— Прятаться легче одному, а разведывать — в команде. Одна тень покрывает другую тень.
— Стоп! Так если вас много, а Псов всего двое, — Питон-таки добился, чтобы Мар посмотрел ему в глаза. — Не проще ли их грохнуть, и дело с концом?
— Это не наша война.
— Прости?! Как это не ваша война?! Теперь эта война касается каждого!
— Твой друг слишком много шумит, — сказал мне Мар и снова посмотрел на Питона. — Теневые в первую очередь борются за сохранение рода. Мы нужны для того, чтобы пронести семя одарённых через тысячелетия, если вы поубиваете друг друга или будете убиты простаками. Теневые участвуют только в войне против истребления. Это предполагает прятаться и выживать, а не убивать других.
— Терпилы…
— Спасибо, Мар, — я оскалился, глядя на Питона. — Мы будем благодарны, если вы проведете нас внутрь.
Псы следили за фабрикой уже две недели. Внутрь не лезли. Мар и ещё парочка теневых, которых я почувствовал по пути к заводу, провели нас внутрь. Там мы поднялись по лестнице на третий этаж и через два прохода оказались в диспетчерской, которая была проходным залом перед кабинетом Варёного.
— Опять, ты?! — Варёный сидел в кресле и крутил карандаш.
— Привет.
— Здарова, Сушеный! — Пит махнул рукой и упал в кресло. — Как дела?!
Варёный бросил короткий взгляд на мониторы, где схематично отображался весь технологический процесс:
— Сайлок, если ты пришёл по той оптовой сделке, которую проталкивал Кумар, то её не будет! Извини, друг, но, а таких вещах нужно предупреждать заранее! Откуда я должен знать: будешь ты брать винарс или нет, когда Битникам снесли головы?! — Варёный поднялся и сунул руки в карманы. — Я между прочим бабки свои теряю. Заказал хренову кучу компонентов, и теперь они без дела валяются на складе. Так что, если хочешь винарс, то придётся не только подождать, но и возместить мои убытки!
— Мы не за этим.
— Что?! — Вареный недовольно скривился. — Тогда за каким хером ты приперся?!
— Хочу купить твою фабрику.
— Чего?! Ах-ха-ха! Совсем умом тронулся?
— Чёрт побери! — Крикнул Питон, прожигая меня взглядом. — Малой, ты совсем умом тронулся?! Какую в задницу фабрику?! Если у тебя случаются провалы в памяти, так давай я тебе напомню! Пройдет еще день или два, и твою мелкую жопу будут поджидать Псы на каждом углу! Я, конечно, в бизнесе не разбираюсь, но тут и последнему кретину понятно, что сейчас не лучшее время для инвестиций в Стольном!
— Во даёт! — Вареный хлопнул в ладоши. — А больше ты ничего не хочешь?! Может быть мне тебе свою почку отдать?! Фабрику он собрался покупать! Ты хоть представляешь, сколько она стоит, умник?!
Пока мужики выплескивали возмущение и недовольство словами в воздух, я подошёл к мониторам и посмотрел на загрузки магистральных трубопроводов. Схема была непонятной. Как-никак я видел её впервые, но на глаз определил выделенные жирными линиями маршруты и убедился, что те не уходят в отстойник.
Рядом с магистральными трубопроводами стояли цифры, показывающие давление в реальном времени. Сами по себе они мне тоже не о чем не говорили, но я сравнил их со значениями во вспомогательных линиях. Магистральный трубопровод выдерживал давление самое малое в пять раз больше, чем вспомогательные. Анализ, конечно, суперпримитивный, как если бы я проверял проводку по цвету и толщине проводов. Во всяком случае я не увидел идущих в разрез ограничений. Проводка не выглядела обугленной и не искрила, а значит её можно было использовать в других электрических цепях.
— Малой, а ты не мог мне сразу сказать, зачем мы сюда попёрлись?! — Пит ударил по подлокотнику. — Я бы вместо прогулки с твоими невидимыми друзьями, лучше бы собрал рюкзачок и двигал на север. Нет, ну правда?! Какая нахер фабрика?! Если нам нужны зелья, то давай думать, как их получить! Ты же у нас варщик! Скажи Тушеному на своём языке — винарс, хренарс, репертрад, хрепертрад! Жареный покумекает и что-нибудь нам предложит. Но возиться с покупкой фабрики… это не серьёзно!
— О чём вообще речь!? — Варёный подхватил со стола ручку. — У тебя есть четыреста шестьдесят миллионов, чтобы говорить о покупке?!
— Я дам сорок пять, — пробежавшись глазами по всем двенадцати мониторам, ответил я. — Пятнадцать сразу, остальные тридцать — равными долями в течение года.
— Ха! Алё, дружок! Какие сорок пять миллионов?! За сорок пять миллионов ты можешь купить у меня пару цистерн, ну или максимум — крошечный цех погрузки! Закатай губу! Проваливай и прихвати с собой этого Удава! — Варёный ткнул пальцем в Пита, на что тот улыбнулся.
Признаться, довольно забавно было наблюдать за тем, как Варёный отбивается. В первую нашу встречу он диктовал условия, лукавил, водил нас за нос и выглядел хозяином у себя на заводе. Сейчас всё изменилось. Я изменился. Пускай, никто из нас троих и не говорил об этом в слух, но объём моей материи и репутация человека, пошедшего против Хана, делали своё дело.
Я был гостем на земле у Варёного. Непричастным человечком в кабинете у крупного бизнесмена Стольного. Но вместе с тем, Варёному и Питу приходилось говорить громче и больше, чтобы противопоставить свои слова моим лаконичным фразам. Отчасти это походило на спор взрослого с ребёнком. Мальцу приходилось много кричать, убеждать и порой даже истерить, тогда как короткое «нет» отца начисто рушило его старания. Если брать в расчёт возраст, то ребёнком, скорее, был я. Но возраст терял свою значимость, когда на чашу весов ложилась материя.
— Ты подсчитал сумму, — сказал я.
— Что?! — Варёный сжал ручку, и так хрустнула. — Какую сумму?!
— Четыреста шестьдесят миллионов. Такая сумма не кажется суммой, взятой из воздуха. Почему не полмиллиарда? — Я посмотрел на Пита и, не дожидаясь, продолжил. — Ты и сам хочешь его продать. Только дурак не хочет продать сейчас свой бизнес. Причем, ты хочешь его продать не только потому, что Стольный ждут хреновые времена, если к власти придёт Хан. Есть вещь, которая повлияет на тебя совсем скоро. И это — Центровые. Центровые — твой главный заказчик, а они уже прогнулись под Хана. Официально они заключают договоры, и у них якобы деловые отношения с Ханом, но всем понятно, что они сдались. Когда Хан сожрёт их окончательно, он поинтересуется делами и узнает, что половина их доходов зависит от твоих поставок. Едва ли Хан захочет платить тебе столько же, сколько платили Центровые. Тебя, Варёный, ждут тяжелые времена. Поэтому ты всё и подсчитал.
— Не думай, что ты самый умный! — Клацнул зубами Варёный, но больше ничего не сказал.
— Четыреста шестьдесят миллионов, — я посмотрел на мониторы. — Думаю, к реальной цене ты накинул процентов пятнадцать, а значит настоящая цена — четыреста. Поверь, будь у меня такие деньги, я бы заплатил. Но у меня их нет, и я не могу гарантировать, что верну больше, чем то, что у меня сейчас есть. Сорок пять миллионов. Пятнадцать сразу, остальное — в течение года. Сделка хреновая, — я пожал плечами, — но единственная возможная для нас обоих.
Варёный швырнул ручку на пол. Пит хотел что-то сказать, но я остановил его поднятым вверх пальцем. За пять следующих минут Варёный прошёл от одной стены своего кабинета до другой сорок раз. Он злился, краснел и дважды плюнул на пол.
— Зачем он тебе?! — Резко остановившись, спросил он. — Удав всё правильно сказал! Если нужны зелья — говори какие, и будем варить! Зачем покупать производство?!
— Завод придётся уничтожить.
— Ну и засранец ты, Сайлок, — сказал Варёный, глядя со смотровой площадки на оборудование главного производственного цеха. — Хочешь, чтобы я помог тебе уничтожить своё собственное дитя? Ты хоть представляешь, сколько времени и сил стоила мне эта фабрика?
— Один я не справлюсь, — ответил я, наблюдая, как в переливной ёмкости плещется вода.
— Нагадила же мне судьба встретиться с тобой.
— Подумай, как можно сделать всё быстрее и надёжнее, а я пока свяжусь с Диаром. Нам не помешают лишние руки.
— Понадобится до фига лишних рук!
— Точно, — я развернулся и пошёл в кабинет Варёного — одно из немногих мест на фабрике с прекрасной шумоизоляцией.
В уничтожении фабрики не было смысла. Сама по себе она не представляла угрозу, даже если бы ею завладел Хан. И уж тем более у меня не было в мыслях воспользоваться экономическим крахом Стольного, чтобы вынудить Варёного продать завод. Наши отношения с Варёным хоть и нельзя было назвать дружескими, но не настолько, чтобы я занимался таким зверством. Вдобавок ко всему, такая прихоть обходилась мне в сорок пять миллионов кредитов — почти все мои доступные деньги.
Уничтожение фабрики — вынужденная мера. Впрочем, если соблюдать терминологию, то было неправильно называть это уничтожением, скорее — сознательная порча. Порча во благо результата.
Без малого год, проведённый в этом мире, позволил мне на собственном опыте убедиться в почти безграничных возможностях алхимии. Соединяя нужное, отбирая лишнее, завышая долю полезного или исключая шлак, можно сотворить зелье почти любого эффекта. Почти для любых нужд.
Взять хотя бы химию в моём мире. Чего только химики не делают: от медикаментов и бытовухи до реактивного топлива и удобрений. Изучив принципы химических соединений, люди преумножили возможности человечества в сотни раз. Однако это лишь малая часть того, что открывает этот мир. В мире с материей возможности химии возводятся в квадрат, потому что по мимо материальной составляющей, здесь добавляется энергетическая. Формулы становятся гибче, а ингредиенты — взаимозаменяемыми. При определённых способностях и развитых навыках сотворить можно всё, что душе угодно. Главное — найти подходящие ингредиенты.
Будь у меня неограниченный запас ингредиентов и суперингредиентов этого мира, я бы без проблем придумал, как улучшить армию из двухсот человек. Сделал бы это безопасно и максимально эффективно. К сожалению, доступ к ингредиентам был ограничен. Вот почему мне приходилось идти на уступки, мириться с несовершенством и чем-то жертвовать. В данном случае — фабрикой.
Проведя ночь в раздумьях, я нашёл способ улучшить людей Диара. Улучшить теми ингредиентами, которые производит Варёный. Улучшить, но с одним нюансом.
Солдаты Диара обладали оранжевыми материями. В лучшем случае только десяток одарённых из двух сотен пережили бы действие бешенного коктейля, будь то зелье в чистом виде или с незначительными примесями. Времени на то, чтобы придумывать новый ингредиент у нас не было. Сколько понадобилось бы времени только на переоборудование технологических ниток на фабрике? Месяцы, если не годы. Единственный более или менее реальный ход — работать с тем, что есть.
Бешеный коктейль был суперингредиентом, причем очень нестабильным. Ослабить его действие изменением структуры было нереально. Вслед за предложенными изменениями рушились и остальные связи, превращая бешенный коктейль в куриный бульон. Единственный доступный способ — разбавить бешенный коктейль.
Будь у Варёного подходящий суперингредиент для разбавления бешённого коктейля, это упростило бы задачу и сохранило бы фабрику, но его не было. Разбавлять нужно было простыми однокомпонентными ингредиентами. Причем, разбавлять в пропорциях один к тысяче. На один литр бешенного коктейля — тысяча литров пустышки. Проблема вполне решаемая, тем более в масштабах промышленного производства. Вот только любой добавочный ингредиент не просто разбавлял бешеный коктейль, но и вступал с ним в реакцию.
Один ингредиент приводил к мгновенному затвердеванию продукта, превращая состав в камень, второй — способствовал выделению высоких температур и сам себя выпаривал. Оставался последний вариант — реакция со сгущением.
— И что произойдёт? — Спросил Варёный, глядя на мои каракули на доске.
— Мы наполним все смесители обычным ингредиентом, а затем подадим дозировку бешенным коктейлем, — я нарисовал стрелочку в вертикальный прямоугольник. — После этого счёт времени пойдёт на минуты. Нужно будет как можно быстрее смешать ингредиенты и отправить по магистральным трубопроводам в общую ёмкость, — из вертикального прямоугольника я прочертил линию к овалу, который занимал треть всей доски.
— А спешить мы должны, потому что он может загустеть?
— Не может, а будет густеть, — я вернулся к нарисованному смесителю и выделил маркером боковые стенки. — Смесь начнёт сгущаться, налипать на стенки и сужать выход. Мы должны прокрутить её секунд за тридцать, прежде чем она не закупорит сама себя. Прокрутить и вытолкнуть в магистральные трубопроводы под максимальным давлением. Смесь пойдёт по трубам, будто расплавленная смола. Какое-то время она будет двигаться, но затем остывать, налипать на стенки и закупоривать проход.
— Пока вены моего производства не закупорятся навеки, — смиренно покачал головой Варёный.
— Да. Всё производство зачерствеет и дешевле будет построить всё с нуля, чем восстановить это. Поэтому я даю тебе сорок пять миллионов, — я положил руку Варёному на плечо. — Считай, что я разделяю с тобой убытки.
— Дерьмо…
— У нас будет пять минут, чтобы наполнить ёмкость, — я снова вернулся к овалу на доске. — Накачать нужно больше десяти тысяч литров. Только в таком объёме он не затвердеет мгновенно. Смесь превратится в очень тягучий осадок, как плавленая резина, но выделит тот самый один процент зелья со сниженной концентрацией на поверхности. Мы соберём сливки и напоим ими диаровцев.
— Какой-то говёный у тебя план, Сайлок! — Питон подошёл к нам из другого угла комнаты, взял у меня маркер и нарисовал закорючку в овале. — А почему бы нам сразу не замешать кашу-малашу в самой большой кастрюле? Фабрика останется целой, ты оплатишь Вяленому ущерб за испорченную банку, а мне отвалишь пять миллионов за хорошую идею.
— Что бы я без тебя делал, Питон? Может сгоняешь в магазин и принесёшь нам чего-нибудь пожрать?
— Чего не так-то?!
— Без смесителей мы их не смешаем, — ответил за меня Варёный. — Добавишь в общую емкость бешенный коктейль, и он мигом затвердеет. Шлёпнется на дно неподъемным куском.
— Моё дело предложить! — Питон пожал плечами. — Нет так нет. Пойду воздухом подышу, а то от вашей химии мозги плавятся.
— Заметно, — я проводил Питона взглядом до двери и повернулся к Варёному. — Знаешь, что нужно делать?
— Начнём со смесителей. Нужны более мощные двигатели. Ещё придётся переделать лотки подачи. Скажи воякам, пусть идут на склад и затаскивают бочки на верхний уровень. Надёжнее будет подавать не только давлением, но и силой тяжести.
— Понял. Приступим.
… … …
Людей Диара мы завезли на фабрику в грузовых фургонах через склад. Мар и ещё несколько Теневых бродили неподалёку и сообщали нам о настроении Псов. Всё было спокойно. Во всяком случае они оставались на своих местах и не предпринимали ничего необычного.
Работа на фабрике завертелась. Варёный и его персонал занимались инженерными сооружениями, перекладкой трубопроводов и подготовкой смесителей, а вояки Диара помогали с низкоквалифицированной работой: принести, подать, выломать, перетащить, открутить.
Незадействованной мы оставили только одну линию производства. Она бы нам пригодилась, но нужна была для отвода глаз. Если бы фабрика остановилась, это однозначно заинтересовало бы Псов, а так, не разбираясь в происходящем, им было достаточно видеть коптящий дым одной секции, слышать насосы, шипение фильтров и выбросы пара.
Я стоял на верхнем уровне и наблюдал, как вояки тащат в центр главного цеха огромную ёмкость. Железная миска, диаметром шестнадцать метров, походила на надувной бассейн. Хреновина занимала очень много места, но и мела непропорционально низкие борта — полтора метра. Эдакая огромная миска, которую диаровцы установили вместо демонтированных баков-отстойников.
В кармане зашевелился телефон. Звонил торговец ингредиентами из Истова.
— Да?
— Приветствую. Я по поводу ингредиента! — По голосу было слышно, что он старается сдержать эмоции. Получалось плохо.
— Привет, — я показал диаровцам большой палец, подтверждая, что емкость установлена правильно. — Дай угадаю! Тебе нужно больше времени?
— Нет-нет! Все сделано в срок! Ингредиент у посредника, и тот доставит его на место сделки в Истов в течение часа. Так что назначай время… и готовь бабки! — Не сдержавшись, торговец хохотнул. — Извини, я просто немного нервничаю. Такие суммы как-никак. В общем, говори удобное время. Сумма, как договаривались. Помнишь?
Интерес захлестнул меня под самое горло, отчего я даже немного замялся. Торговец говорил о ингредиенте преломления. О ингредиенте, возможно, связанном с перемещением между мирами. О ингредиенте, если судить по его стоимости, качественно отличающемся от всего, что я видел прежде. Мне чертовски хотелось хотя бы взглянуть на него, не говоря уже о детальном изучении. Но, блин, сейчас это было совсем не вовремя.
— Эмм…, — в этот раз мяться пришлось мне. — Послушай, я тут… короче, мне нужно время.
— Время?! — Позитивный голос торговца в считанную секунду сменился дрожащим писком. — Нет-нет-нет, но как… Только не говори, что у тебя нету денег! Ты хоть представляешь, с какими людьми я заключил сделку?! Они же меня…
— Успокойся! Деньги есть. Просто я в сейчас в Стольном и у меня тут кое-какие дела. Давай сделаем так…, — я прокрутил в главе возможные варианты. — С тобой свяжется мой друг и вы договоритесь о сделке. Я согласен заплатить за ингредиент не глядя, но учти, что это обойдётся тебе очень дорого, если выяснится, что ты подсунул мне липовое говно!
— Ингредиент преломления! — Возмутился торговец. — Качество гарантируют люди! Люди…, — торговец заговорил шепотом. — Они из… Дарграда…
Услышав страх в его голосе, я даже немного поёжился. Дарград. О Дарграде рассказывала Мейса. Город-изгой, который отстранялся от других городов, но при этом имел на них влияние. Город, где в качестве рабов используют даже одарённых.
Положив трубку, я позвонил Острому Киму. Тот был чертовски рад меня слышать и завалил вопросами о происходящем в Стольном. Он беспокоился, что станет с городом Горняков, если Хан выйдет из берегов. Они только-только разогнали производство и сейчас опасались, что всё скатится обратно.
— Хотел бы и я знать, чем всё это закончится, — ответил я. — Впрочем, скорее всего, развязка случится в ближайшие дни. Мы с Питоном как раз над этим работаем. Так что держи руку на пульсе.
— Понял.
— Звоню, чтобы попросить тебя об одной услуге. Нужно смотаться в Истов и прикупить там кое-что для меня. Сделаешь?
— Без проблем.
— Сейчас кину номер торговца. Деньги возьми у Нестерова. И… сохрани, пожалуйста, эту вещь. Она очень важна для меня.
— За сохранностью ты позвонил по адресу, парень. Как-никак я начальник охраны горы, а можно сказать и всего города Горняков.
— Спасибо. Надеюсь ещё свидимся.
— Бывай!
… … …
Стоя вместе с Варёным на смотровой площадке рядом с мобильным пультом управления, мы смотрели вниз. Внешне главный корпус фабрики, казалось, претерпел существенные изменения, хотя на деле это было не так. Все основные объекты технологических цепей остались на своих местах, не считая приплюснутой ёмкости для конечного продукта и разводки трубопроводов.
Переговариваясь шепотом, чтобы не потревожить Псов, диаровцы вылили на дно емкости последнюю бочку с реагентами. Три столитровые бочки заполнили дно емкости всего на пару миллиметров. Реагент послужит временной подушкой, предотвращающей сгущение.
Семь труб с разных частей цеха тянулись к главной ёмкости. Я стоял возле пульта и поочередно нажимал кнопки. По нажатию в разных смесителях открывались задвижки, которые выпускали маленькими дозами смесь, в которую мы в скором времени добавим бешенный коктейль.
— Пока все задвижки работают исправно, — сказал я Варёному и потянулся к следующей кнопке.
— Стоп!
Полагаю, Варёному пришлось задействовать материю, чтобы так быстро добраться к пульту и перехватить мою руку. Я опустил глаза и увидел, что случайно перескочил на следующий ряд кнопок.
— Ещё немного и ты слил бы в ёмкость фильтрующую смесь, которую я использую для приготовления винарса.
— Упс! — Я убрал руку и пообещал себе, что впредь буду внимательнее с пультом.
— Забавно, — Варёный почесал голову. — Фильтрующая смесь нивелирует активные частицы в токсичном винарсе. Если бы мы добавили её в наш бешенный коктейль… хм… полагаю получился бы компот с противоположным эффектом.
Я порыскал глазами по цеху в надежде найти ёмкость с фильтрующей жидкостью, чтобы понять, о чем говорит Варёный, но быстро запутался в плетениях трубопроводов.
— Да, действительно! — Варёный закончил размышления. — Добавив к нашему коктейлю фильтрующую смесь, мы превратили бы его в нейтральный состав. От такого твои солдатики наоборот ослабели бы. Он остудил бы их структуры, точно ледяная вода, раскалённый металл.
— Хорошо, что ты держишь ухо востро, — улыбнулся я и ещё раз внимательно посмотрел на синюю кнопку в белом ободке, которую трогать не стоило.
Кто-то из людей Варёного постучал ключом по лестнице. Мы с Варёным посмотрели на него, и он показал нам знак «ок».
— Всё готово, — сказал Варёный. — Можно начинать.
— Поехали!
Больше всего я переживал за трубопроводы. Боялся, что их закупорит прежде, чем смесь доберётся к ёмкости. Как оказалось, переживать стоило не только из-за этого. Проблемы и волнения начались на самом первом этапе. Едва мы подали бешенный коктейль в раскрученные смесители, как они затрещали, а движок одного задымился и сдох.
Смесители походили на перегруженные стиральные машины. Сначала они вращались в привычном для себя ритме, а потом мы закинули в них пятидесятикилограммовое ядро, от которого машину зашатало так, что под ней потрескалась плитка.
В цехе всегда было шумно, но в тот миг казалось, что мы погружаемся в подводной лодке на запредельную глубину, от которой сжимаются стенки и хрустит металл. Весь цех стал дребезжать, будто наполненная шурупами консервная банка. Воздух заполнился запахом паленной проводки.
К счастью, шесть из семи смесителей выдержали нагрузку. По кивку Варёного, я открыл задвижки. Пара сотен глаз людей, которые собрались на всех уровнях цеха смотрели на выпускные трубы в ожидании чуда. Трубы пошатывались, изнутри доносился гудящий звон. Разбавленный бешенный коктейль попал внутрь, а вот выйдет ли?
— Пошло говно по трубам! — Крикнул Питон, показывая пальцем на крайнюю левую трубу. — Это то, что надо, Малой?!
Сначала из одной, а затем из трёх других труб в емкость потекла смесь. Сгущенка зеленого цвета стекала в ёмкость.
— Да, — я улыбнулся. — Это оно!
… … …
Ёмкость наполнялась четыре минуты. Поток ослабевал. К пятой минуте лишь из некоторых труб сочились ручейки, но и они вскоре остановились, закупорив себя в металле навсегда.
Облокотившись на борт ёмкости, я смотрел внутрь. Густая темно-зеленая шайба лежала на дне, а не её поверхности колыхалась водичка салатового цвета. Ещё с обзорной площадки я видел, что зелье получилось качественным, а вблизи убедился в этом на все сто процентов. Повернулся к сотрудникам Варёного, которые стояли возле меня плотной группой, и кивнул.
Не притрагиваясь к тягучему осадку, чтобы не поднять его на поверхность, один из работников поднёс к емкости шланг и принялся на малой мощности откачивать салатовое зелье. Смесь поступала в общий прозрачный контейнер, откуда другие сотрудники разливали её по литровым бутылкам.
— Мы получим примерно тысячу литров, — сказал я десятерым начальникам отделений, каждый из которых руководил десятью диаровцами. — Из-за малой концентрации, а также снижения эффекта… Хотя нафига вам это знать! Короче, чтобы получить прибавку нужно выпить литровую бутылку. Длительность действия около часа, а значит на каждого бойца у нас будет около пяти часов повышенной боевой эффективности. Это понятно?
Бойцы одновременно кивнули, и я посмотрел на Питона:
— Дальше ты.
— Поступила инфа, что сегодня вечером Псы соберутся в своём доме на юге Центрального, — сказал Пит и встал перед диаровцами. — Кажется, это затишье перед бурей. Они отдохнут, восстановят энергию и приведут в порядок мозги. Как по мне, лучшего момента, чтобы напасть, не придумать. Нужно пользоваться их слабостью и идти в атаку сегодня же вечером.
— Мы готовы, — спокойно сказал старший.
— Вот и отлично, — сказал я и повернулся к рабочим. — Нам нужно четыреста бутылок смеси. По одной бойцы выпью перед выходом, и ещё по одной возьмут с собой.
— Сделаем за десять минут, — ответил рабочий, и махнул головой под ноги, где стояло уже больше тридцати наполненных бутылок.
В паре метров от меня хрустнула бетонная кроша, из тени вышел Мар:
— У вас проблемы.
— Псы что-то заподозрили? — Спросил я и повернулся к Питу.
— Сюда едет Хан. Он и его люди будут на месте через пять минут…
По цеху разносились крики Питона и Варёного. Первый шевелил армию диаровцев, второй подсказывал у каких ворот устроить засаду, а какие закрыть. Пока диаровцы, будто изнывающие от воды верблюды, стояли возле емкости и хлебали из бутылки зелье, я поднялся на третий уровень и взял пистолет.
В кармане шипела рация. Мар передавал информацию короткими предложениями:
— Две минуты.
Сунув пистолет за пояс, я выбежал из операторской и посмотрел вниз. На две трети бойцы Диара стали красными. Зелье получилось хорошо усваиваемым. В считанные секунды оно разжигало оранжевые структуры до красных. Бойцы кричали и били друг друга в плечи, а те, кто ещё не успел выпить, с трясущимися руками стояли в очереди за заветной бутылкой.
— Они у ворот, — сказал в рацию Мар. — Дальше вы сами, Сайлок.
— Понял. Спасибо.
Питон, который, как и я, слышал слова Мара заорал громче обычного:
— Вы, бегите за ту железную хреновину! Вы, под лестницу! А вы оставайтесь возле емкости, пока все не выпьют зелье!
Снаружи зарычал двигатель. Сначала где-то вдалеке, но с каждой секундой он приближался и рычал всё громче. Цепи и навесной замок на воротах задребезжали и разлетелись в стороны, военный внедорожник пробил ворота и ворвался в цех.
Машине досталось не меньше, чем воротам. С раскуроченной мордой она проехала десять метров, но из-за перекошенного корпуса и пробитого переднего колеса, ушла в сторону, завалилась на бок и дважды кувыркнулась через крышу.
— ОГОНЬ! — Закричал кто-то, и цех утонул в непрерывных автоматных очередях.
Псы ломанулись в цех. Я подключил восприятие и попробовал почувствовать одарённых вокруг. Основное скопление было у ворот, но пара тройка людей обегали фабрику с разных сторон. Ещё несколько взбегали по пожарной лестнице, чтобы попасть внутрь через люки.
Псы были слишком самоуверенны. В отличие от диаровцев, которые надеялись на оружие и красивые военные костюмчики, Псы знали, что превосходят их материями. Они рассчитывали выиграть быстро и почти без боя, но их ждал сюрприз.
Первая группа из пятнадцати прислужников Хана ворвалась в цех. Они перекатывались по бетонному полу, прятались за конструкциями и ящиками. Обычно этого хватало, чтобы оставаться невредимыми даже под плотным огнём, тем более, что их щиты были активированы. В этот раз всё пошло не по плану.
Диаровцы выдали прицельный огонь. Их пушки при определенной кучности могли сбивать щиты. Один из Псов, который жаждал поиграть в войнушку больше других, расправлялся в середине ворот с разваленным на две части черепом. Ещё четыре Пса, понимая, что попали под плотный и прицельный огонь, ушли в укрытие слева от главных ворот. Пит это предугадал. Укрытие было слишком хорошим и слишком очевидным, а потому там их поджидала растяжка в связке из трёх гранат.
На долю секунды металлический контейнер укрыл Псов, а затем раздался тройной взрыв. Вместе с огненной волной, осколками и дымом из-за контейнера вылетели ошмётки тел и конечности. На морали диаровцы пошли в атаку, хоть прежде Пит и приказывал им сидеть и не рыпаться.
С обзорной площадки, где стоял я, расстояние до главных ворот было слишком большим. По крайней мере слишком большим для пистолета. Заряженная ядрами пушка нанесёт критический урон в лучшем случае с расстояния двадцать метров, а нас разделяло не меньше пятидесяти. Потому я оставался наблюдателем и смотрел на бой сверху, а вот один из снайперов, которого Пит посадил на четвёртом уровне, работал отменно. Каждые пять секунд его винтовка дёргалась, и вокруг фигурок его целей вспыхивали красные брызги. Двенадцать убитых Псов против одного диаровца. Зелье работало.
Понимая, что моя помощь здесь пока не нужна, я сунул пистолет за пояс, влил энергию в восприятие и отследил диверсантов. Как минимум двое уже пробрались в соседний цех и теперь приближались со спины. За последние двадцать часов я очень неплохо выучил фабрику, а потому мне не составило труда пробраться в соседний цех по технологическому конвейеру и, задействовав зверья скрытности, подойти к крадущемуся со спины Псу.
Бью проникающий между лопаток, выключая несколько звеньев структуры, добавляю ребром ладони в ключицу. Тот падает на колени, разворачивается в полкорпуса и выставляет щит. Пробиваю своим щитом его щит, и отвожу в сторону дуло автомата. Перехватываю пистолет и дважды прикладываю одарённого по затылку прикладом. Он-таки жмёт на курок и выпускает очередь в корпус дробилки. Добавляю коленом в лицо, выхватываю нож и трижды засаживаю в грудь. Сталь режет плоть, а торец моего кулака разрушает структуру проникающими ударами. Пёс вздрагивает и сползает на решётку.
Второго хитрожопого засранца я нашёл уже в главном цеху под потолком. Тот неплохо устроился и нашпиговывал наших парней пулями. Я подобрался к нему на расстояние в пару метров и высадил очередь в голову. Тот отреагировал и даже выставил щит, однако тело не могло работать с раскуроченной головой.
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 13;
Общий объём материи увеличен до — 19,32 относительных единиц.
Сообразив, что слету прикончить нас не получится, Псы отступили и перегруппировались. Хан и Кахар, которых я чувствовал по особо сильным материям, прежде стояли снаружи фабрики, но сейчас подошли ближе. В проёме главных ворот что-то замерцало. Диаровцы снова открыли огонь, но пули были не в состоянии вырваться за пределы цеха.
Энергетический щит Хана, подобно огромному мыльному пузырю, просачивался внутрь. Он сдерживал сотни пуль и даже не колыхался под их напором. Внутри пузыря набилось три десятка Псов. Они входили в цех вместе с энергетическим щитом, держа наготове оружие. Среди Псов был и Кахар, а Хан всё ещё оставался снаружи. Силы и мастерство позволяли ему управлять энергетическими полями на расстоянии едва ли не в сотню метров.
— НЕ СТРЕЛЯТЬ! — Взревел Пит, выглядывая из-за укрытия. — Ждём, когда эта хреновина спадёт!
Энергетическое поле исчезло, но только частично. Хан был мастером своего дело. В отличие от обычных одарённых он умел работать с энергией и энергетическими полями на детальном уровне. Если я почти интуитивно выбрасывал щит, зная, что это создаст вокруг меня оболочку, которою позже я растворял в энергетическом поле планеты, то Хан балансировал и перераспределял активную энергию поля. По желанию он проделывал в оболочке прорези. Точно бойницы в крепости, из которых Псы стреляли, оставаясь в полной безопасности.
Работал механизм слаженно и, кажется, в нём участвовал не только Хан. Старик Кахар, который походил на бродягу в балахоне, стоял за спинами Псов и управлял энергетическим клешнями. Он создал сгустки, которые являлись предложением его рук. Длиной пять метров, в обхвате — стволы добротных деревьев. На первый взгляд казалось, что он беспорядочно водит ими по внутренности купола, но вскоре стало ясно, что он даёт подсказки Псам. Там, где Кахар касался купола, Хан прерывал оболочку, и Псы открывали огонь.
Всего за пять минут такого стояния количество диаровцев сократилось на двадцать голов, а Пёс погиб всего один. Вдобавок ко всему, иногда Кахар и сам выбрасывал клешни через оболочку. Так он добрался до снайпера рядом со смотровой площадкой. Стащил его с площадки, вынес перед куполом и разорвал на две части, окропив бетонный пол кровью.
— ДЫМ! — Взревел один из командиров диаровцев.
Пять дымовых шашек ударились в энергетический барьер и упали рядом. Пространство между диаровцами и Псами заполнилось густым серым дымом. Идея не показалась мне хорошей. Перекидывая за спину трофейный автомат, я почувствовал несколько Псов, которые покинули поле Хана и ушли в механические дебри цеха. Пальба стала случайной и почти непонятной. Огонь вспыхивал то тут, тот там. Смешались крики. В разных частях цеха появлялись трупы диаровцев с простреленными головами, оторванными конечностями, ножевыми по всему телу.
— Отходим ближе к погрузке! — Взревел Пит, собирая группу.
Сорвавшись с места, я пролетел по площадке третьего уровня и взбежал на четвёртый. Путь к пожарному люку вёл по прямой, но я сделал небольшой крюк и наведал Пса, которого прежде почти без головы. Сорвал с него обвязку и ломанулся к люку.
Откинув дверь, я увидел на улице два десятка Псов, которые неспешно погружались в энергетический купол Хана. Сам старик стоял за их спинами и шевелил руками в воздухе. Управлял невидимыми джойстиками, открывая входы и выходы в своём бункере.
Первой возникла мысль: «прицелиться и закинуть парочку гранат из обвязки в проход, открытый для Псов». Но пришлось бы подбираться ближе. А времени не было.
Срывая одну гранату за другой, я метал их к краю купола, где стоял Хан. Бросив последнюю, сунулся обратно в цех и выглянул на улицу сквозь небольшую щель. Раздались взрывы. Признаться, я и не надеялся, что энергетическое поле повредится. Первый взрыв застал Хана врасплох, второй примял барьер и откинул старика на метр в сторону. Последний прорвал оболочку, и Хану пришлось создать вокруг себя отдельное концентрированное поле, скинув старое.
Развернувшись, я побежал обратно. Дым в главном корпусе немного развеялся и открыл для меня картину бойни. Распределившись по нижним уровням цеха, Псы и диаровцы перестреливались и всё чаще сходились в рукопашном бою. Бой выглядел разрозненно, если не считать группу Пита. Он держал людей вокруг себя и, те работали слаженно, отстреливая или забивая до смерти отбившихся Псов.
И невооруженным глазом было видно, что бойцов в качественной форме Диара было больше, чем Псов. Численно мы побеждали, но существенный баланс сил менял Кахар. Передвигаясь вместе с группой Псов, которые прикрывали его своими телами, Кахар отлавливал диаровцев и рвал их на куски, будто ветошь. Огромные энергетические клешни мяли цистерны, отбрасывали ящики и перебивали решетчатые лестницы второго уровня.
Диаровцы вели по группе Кахара почти непрерывный огонь. Иногда у Псов заканчивались энергия, пропадали шиты, и те падали замертво, напичканные пулями. На место погибших тут же становились другие. Наши бойцы много двигались и часто уходили от выпадов Кахара, но не всегда. В последний раз старику удалось выхватить двоих диаровцев, разбить их головы друг о друга, а затем бросить на бетон обмякшие тела.
— Веди людей к дальней стене! — Прошипел я в рацию.
— Пошёл ты, стратег! — Огрызнулся Пит, голос которого еле пробивался среди автоматных очередей. — Мы здесь в тёпленьком местечке! Сам под пули лезь!
— Вы просидите там ровно до тех пор, пока хренов краб с пятиметровыми клешнями не пройдёт цех до конца, — ответил я и подобрал на третьем уровне винтовку бывшего снайпера. — Подведи его ко мне.
— У тебя есть план?!
— Как минимум, я должен до него добраться!
Задействовав восприятие, я отследил Хана. Тот всё еще был на улице и не спешил заходить внутрь. Гранаты ему не навредили, но сбили энергетическое поле. Полагаю, ему ничего не стоило возобновить его. Но кого накрывать?! Всё смешалось в кровавую кучу малу, что и не разберёшь.
Убедившись, что Пит даёт своим бойцам новые вводные, я перебежал на четвёртый уровень и вскинул винтовку. Целью выбрал Псов, которые крутились возле входа. Те не решались ворваться в цех и постреливали из безопасного укрытия. Отметил три удачно расположенные головы в метре друг от друга и прочертил оптическим прицелом линию, соединяя три точки. Получилось быстро и плавно. Достаточно плавно, чтобы не промазать, и достаточно быстро, чтобы второй и третий Псы не успели поставить щиты.
Шесть выстрелов меньше, чем за две секунды. И три обезглавленных Пса забаррикадировали своими телами часть прохода в цех.
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 14;
Общий объём материи увеличен до — 19,46 относительных единиц.
Группа Пита вышла из укрытия и тут же попала под перекрестный огонь. Я отметил парочку Псов, которые имели очень удачные позиции для стрельбы, но снять успел только первого. Укрытие я хоть и нашёл для себя отличное, но меня заметили. Схватил две пули в плечо, и ещё две, прорвав энергетический щит, ударились в грудь.
Окруженный Псами старик Кахар вприпрыжку бежал за группой Питона и размахивал энергетическим клешнями. Последняя организованная группа диаровцев в прямом смысле слова разваливалась на глазах. Кахар выхватывал бегущих последними, давил их о землю и швырял в стены, будто тряпичные манекены.
Я построил мысленный маршрут по лестнице четвёртого уровня к дальней стене от входа. Пит увёл людей за отстойный бункер, и спрятался от прямого огня. Кахар и пятеро Псов спешили в слепую зону следом. Отбросив винтовку в сторону, я перехватил из-за спины автомат и побежал. Двенадцать быстрых шагов по дребезжащей лестнице, подбор ноги, толчок, полёт. Уже в воздухе я передёрнул затвор и выдал тридцать пуль в Пса, который прикрывал Кахара со спины. Сбил щит и насадил ему дырок в спине. Отбросил разряженный автомат, приземлился с кувырком через голову и выронил из нательного пояса колбу.
Крохотная мензурка, размером с пробник для духов, подлетела на метр, зависла в воздухе на полсекунды и упала дном. Чернильного цвета жидкость мгновенно испарилась и окутала нас тёмно-синим облаком. Думаю, в этот момент я выглядел максимально глупо. Но чего не сделаешь ради цели. Оказавшись в облаке вместе с Псами и Кахаром, я сжал все мышцы, которые могли сжиматься. Прижал руки к телу, согнул локти, колени, сжал кулаки, пальцы на всех конечностях, подвернул кисти и изогнул шею. Скривил язык, зажмурил глаза, согнулся буквой «Г» в корпусе, не забыл и про пятую точку.
Паралитическое зелье плохо работало на одарённых. Любая красная материя разгадывала его код за пару-тройку секунд и полностью нивелировала. Интересно, что был способ полностью избежать действия паралитического зелья. Для того нужно было привести мышцы в то состояние, к которому стремится привести паралитический яд. Сжать все мышцы, и тогда он не подействует. Что я и сделал. Псы и Кахар — разумеется нет. Они вдохнули газ и замерли, как вкопанные, скрючив болезненные гримасы. У меня было от четырёх до шести секунд. Время пошло.
Проникаю в пробитый щит к последнему Псу и выпускаю две пули в голову, которые разбрасывают его мозги по остаткам энергетического купола. С третьей попытки пробиваюсь через энергетический щит второго, выпускаю три ядра в шею, перехватываю со спины и обезглавливаю. Случайно оказавшийся поблизости диаровец в упор расстреливает третьего и четвертого Псов, я же продвигаюсь к Кахару. Дырявлю в двух местах живот и слышу щелчок опустошенного магазина. Достаю нож, первым ударом засаживаю по рукоятку в грудь, затем опираюсь на него, будто на ледоруб, чтобы пробраться ближе, вытаскиваю вместе с кровавым фонтом и целю в голову.
Паралич заканчивается. Кахар, который всё это время был хоть и обездвижен, но в сознании, обновляет щит. Щит слабый, и я прорываю его, но под действием сопротивления, удар скашивается. Вместо того, чтобы вогнать нож ему в макушку, оставляю разрез на щеке и вбиваю лезвие в ключицу.
Кахар перевызывает клешни и отбрасывает меня. Будучи оторванным от земли, я распрямляю ноги в коленях и отфутболиваю старика в противоположную сторону. Кахар врезается в стену. Из его ран летят брызги крови. Диаровец перезаряжает магазин и жмёт на курок, но прежде Кахар сбивает его вместе с последним Псом. Те отлетают в сторону и сходятся в рукопашной схватке.
Вскакиваю на ноги и вижу опускающуюся клешню. Переношу вес тела на левую ногу и укатываюсь вбок. Клешня бьётся о бетон и тянется за мной. Ускоряюсь. В прыжке подбираю пистолет одного из Псов. Стреляю в Кахара, но тот вместо щита прикрывает себя второй клешнёй. Выглядит это немного странно. Как будто я на самом деле нашпиговываю пулями гигантский отросток, от которого в стороны летят кровавые брызги — энергетические всплески. Они гасят пули, но отделяются от общей структуры.
Прижимаюсь к полу и пропускаю над собой правую клешню. Укатываюсь в противоположную сторону и вновь открываю огонь. В этот раз удачнее. Дырявлю Кахару ногу в двух местах и отстреливаю палец.
Он злится. Кривится от боли и пускает за мной сразу две клешни. Ухожу от первой, а вторая цепляет за ногу. Выставляю энергетический щит, но клешня обрывает его, будто кусок полиэтиленового пакета, отбирая уйму энергии. Нахожу момент и стреляю ещё дважды. Первое ядро дырявит Кахару шею, второе — пробивает щеку.
Он опускает руки. Клешни возвращаются к телу и покрывают его толстой плёнкой. Выпускаю оставшиеся ядра, но те застревают в щите, не углубившись и на половину. Нижний слой энергии залечивает раны, а верхний — оберегает. Не пройдёт и минуты, как старик снова будет как огурчик.
Бегу к нему, подхватывая на ходу ещё один пистолет. Вбиваюсь ногами в лужу крови и скольжу по ней, будто на ледовой дорожке. Что ж, стрелять из такого положения даже удобнее. Выпускаю девять ядер точно в район солнечного сплетения, прожигая оболочку на три четверти. Подкатываюсь к Кахару впритык и смотрю на его улыбающееся лицо.
«Сейчас я отдохну, и ты узнаешь, что такое боль» — произносит он у меня в голове.
«Без проблем, только прежде я кое-что тебе подарю».
Срываю с груди кулон-гробницу, отламываю вершину двусторонней пирамиды и закидываю в прожжённое ядрами углубление.
Энергетический червь выползает на свободу. Щит для него не проблема. Наоборот — он поглощает остатки слоя и становится толще. Скользит между щитом и торсом к лицу и, разрывая левую ноздрю, прячется внутри.
Несколько секунд Кахар смотрит на меня вытаращенными глазами, а после скрючивается в спазме. Подбираю ещё один пистолет и направляю в голову.
«Червь тебя не убьёт. Ты это знаешь».
Его глаза покрываются кровавой сеткой. Вздуваются вены на шее. Тело бьёт спазмами, будто он собирается вытошнить что-то очень большое.
«Он тебя не убьёт, но тебе придется перенаправить энергию на подавление. Если ты этого не сделаешь, то испытаешь муки, каких прежде не испытывал. Червячок опытный, и он отлично знает, как делать больно»,
Кахар сжимает кулаки до хруста в пальцах. Внутри всё ходит ходуном. Он сопротивляется, но не долго. Ослабляет энергетический щит и направляет энергию вовнутрь.
«Привет от Стекловара Микки!» — говорю я и жму на курок. Между глаз у Кахара появляется прожжённая дыра размером с вишню.
Вторичная характеристика физическое развитие повышена до 14;
Вторичная характеристика восстановление повышена до 14;
Вторичная характеристика регенерация материи повышена до 13;
Вторичная характеристика регенерация материи повышена до 14;
Общий объём материи увеличен до — 20,00 относительных единиц.
Общий объём материи превысил 20 относительных единиц. Доступных связей для развития основных характеристик 10.
Материя находится на стадии Познания.
Внутри меня происходило что-то странное. Показалось, будто я вдруг стал очень голодным, и не сразу понял, что испытывал голод к энергии. Повышение до двадцати относительных единиц было скачком совершенного другого уровня. Абсолютный объём материи увеличился в два раза и оставил в звеньях временную пустоту. Энергия пребывала, а я чувствовал, как утоляю голод. Вместе с насыщением приходили силы.
Сначала воздух пронзил отчаянный рёв с улицы. Хриплый голос прорычал что-то плохо разборчивое, но кажется это было «Кахар». Оглушая одарённых, Хан проревел имя своего первого помощника, а затем выпустил энергетическое поле.
То была волна, которая подобно цунами сносила всех на своём пути. Она бесследно огибала препятствия и конструкции фабрики, но толкала материи. Не деля одарённых на своих и чужих, Хан сметал их всех к дальней стене цеха, откуда на них наступала другая встречная волна. Раздался глухой хлопок, и тела между полями превратились в фарш.
Следующая волна имела другую природу и была нацелена не только на материю. Хан вошёл в ворота, махнул рукой, будто прогонял надоедливую муху. Железный бункер, который ограничивал его видимость, отлетел в сторону. Отлетел так же просто, как если бы он был сделан из поролона, а не сваренных железных листов. Многотонная хреновина пролетела тридцать метров и с грохотом врезалась в лестницу. Металл разных конструкций сплёлся, а лестницы всех ярусов затряслись, будто под фабрикой возник эпицентр землетрясения.
Задействовав звенья скрытности, я спрятался за ящиками, а затем взметнулся на второй уровень. Там было отличное местечко рядом с пультом управления фильтров, откуда можно было безопасно следить за воротами. На бледном лице Хана, чуть ниже скул проступили красные пятна. Из приоткрытого рта виднелись желтые зубы. Взбешенные глаза метались из стороны в сторону рывками, а чуть приподнятые кулаки по очереди сжимались, будто искали кого бы придушить.
По правую руку от Хана на ремонтной площадке сражались Пёс и боец Диара. Они выпустили по паре последних пуль и сошлись в рукопашной схватке. Силы их были равны, а потому драка затягивалась. Они громко дышали, вскрикивали и гремели, врезаясь в фабричное оборудование. Трижды Хан скашивал на них глаза и морщился от шума. А после поднял правую руку, перевернул ладонью к земле и резко опустил.
Над головами бойцов появилась энергетическая шайба и упала на землю с невероятной скоростью, будто весила десятки тысяч тонн. Обоих бойцов переломало. Те части тела, которые угодили под шайбу, превратились в кровавое желе на бетонному полу, а уцелевшие части — отделились и валялись рядом.
Хан прошёл в центр цеха и посмотрел на Кахара. Посмотрел на прожжённую дырку у него в голове, а после остановился на груди. Внутри ползал энергетический червь. Разожранный до размеров удава он лениво вгрызался в затухающие звенья материи и шевелил хвостом. Хан понаблюдал за этой ужасной, но невидимой для обычного глаза картиной, а затем резко поднял голову и посмотрел на меня:
— Предатель!
Отталкиваюсь одновременно четырьмя конечностями и лечу вперёд. Позади хрустит металл, расплющенный электродвигатель искрит и превращается в спрессованную лепешку. Делаю три быстрых шага и забегаю в операторскую. Стенку кабинета за моей спиной сносит, будто ураганным ветром. Она вваливается внутрь, сметает вместе с собой мебель и оборудование. Волна проламывает противоположную стену, превращая операторскую в полуразрушенную будку из полутора стен и осыпающегося потолка. Выставляю вперед плечо, отталкиваюсь. Пробиваю кирпичную стену и лечу на пол соседнего цеха, но хватаюсь за трубопровод и подтягиваюсь.
Прямо подо мной появляется Пёс и вскидывает автомат. Щит с двадцатью относительными единицами мощнее предыдущего. Прыгаю на него. Ощущаю, как пятнадцать пуль застревают в плотной энергетической оболочке. Приземляюсь с ударом. Пёс запрокидывает голову, хрустит шея. Бью подсечку. От удара чуть ниже икры, одарённого подбрасывает в воздух, где тот зависает в воздухе в горизонтальном положении. Завожу руки за голову и обрушиваю на грудь кулаки. Двойной проникающий удар дробит материю на куски, а сам боец впечатывается в бетонный пол, оставляя под собой раскрошившуюся воронку.
— На этот раз ты не сбежишь!
В двух метрах от меня стену проламывает железная хреновина. В проёме показывается Хан. Выпускаю очередь из трофейного автомата и отпрыгиваю в сторону. Одной рукой Хан закрывает себя от выстрелов, а второй сносит меня энергетическим полем. Волна, против которой невозможно устроят. Она проламывает мной стену, сметает железные опоры, контейнеры, рвёт трубопроводы.
Меня выбрасывает обратно в главный цех. Надо мной нависает очередной Пёс, но на него наваливаются диаровцы и дырявят десятками ножевых. Замечаю, как над нашими головами образуется поле. Толкаюсь ногами и выставляю щит. Диаровцев и Пса сминает в кашу, а я попадаю под поле лишь частично. Мой шит прогибается и вытягивается в овал, отчего меня выстреливает из-под пресса, будто косточку из сжатых пальцев. Пролетаю двадцать метров вглубь цеха и случайно сбиваю Пса. Умертвляю его тремя быстрыми ударами и отбираю автомат. Перекачиваю энергию в скрытность, прячусь за ограждением, чувствую, как по материи разливается тепло:
Вторичная характеристика скрытность повышена до 13;
Общий объём материи увеличен до — 20,12 относительных единиц.
Истерично улыбаюсь. Не от того, что поднял скрытность, а оттого, что получилось спрятаться. Ведь именно это стало следствием появления нового вторичного звена. Получаю столь нужную передышку и десяток секунд, чтобы подумать.
Хан возвращается в главный цех и рыскает глазами. Бой Псов с диаровцами продолжается, но он растянулся на всю фабрику. В главном цеху осталось не больше десяти бойцов, и Хан их не щадит. Озлобленный и обезумевший он убивает и своих, и чужих. Любой, кто попадается Хану на глаза, ломается, расплющивается, прихлопывается.
Глядя на его мощь и ярчайшее свечение материи, я понятия не имел, что с этим сделать. Кахар был силён, но Хан — в разы сильнее. Разумным решением было бы бежать и прятаться, но вокруг гибло слишком много людей. Псы или диаровцы — уже неважно. Хан окончательно обезумел. Он собрался похоронить всех, лишь бы добраться до меня и поставить точку в борьбе за Стольный. Побег спасет мне жизнь, но будет стоить намного дороже, чем биение собственного сердца.
— Прячешься, жалкий предатель?! — Взревел Хан и взмахом руки вырвал из бетона бункер вместе с креплением. — Я осыпал тебя золотом, и чем ты отплатил?!
Пригнувшись, я отошёл ещё глубже в железные дебри цеха. Проверил магазин — полная обойма. Отслеживая перемещение яркой, как звезда, материи Хана, я пытался рассмотреть в ней слабости. Найти какой-то изъян или брак. Получалось плохо. Пока я думал и наблюдал, большой палец правой руки откупоривал пробки с пластиковых колбочек. Я выливал в себя содержимое зелий, даже не разбираясь какие и для чего служат.
Нужно сказать, что с увеличением объема материи до двадцати единиц, эффект от зелий значительно снизился. Относительно снизился. В абсолютных единицах их значения остались прежними и всё также увеличивали, рукопашный бой, выносливость или сопротивлениематерии, но на фоне нового объема усиления не казались заметными. Больше всего, пожалуй, помогло зелье для увеличение основных звеньев восприятия. Слегка размытая материя Хана, за которой я наблюдал почти с сотни метров, стала четче. Вместе с ней более различимыми стали и другие химические элементы, в составе которых содержались энергетические частицы. Например, это относилось к трубопроводам.
Это не было для меня открытием. Я и раньше мог определить, что движется по тем или иным трубам, если содержимое перекликалось с материей. Увеличив восприятие, всё стало ярче. В разгар схватки и ухода от преследования я не обращал внимания на трубы вокруг, а сейчас они бросались в глаза, затмевая обычные предметы. Я находился в настоящих джунглях, где бесчисленным множеством переплетенных лиан были трубы. Магистральные трубопроводы выглядели как вечно закупоренные фосфорные емкости, в которых движение остановилось навсегда, а вот вспомогательные трубопроводы по-прежнему работали.
Пускай фабрика больше не годилась для выпуска продукции, но Варёный не спешил её останавливать. Как минимум нужно было соблюсти определенные процедуры. Снизить температуры, остановить запущенные реакции, убедиться, что всё благополучно уйдёт в хвосты. По вспомогательным трубопроводам всё еще блуждали смеси. Причём, некоторые из них были довольно интересными. Например, смесь в трубе, под которой прямо сейчас проходил Хан.
Вскинув автомат, я нажал на спуск. Над головой у Хана высветилась искра, и серая струя под напором ударила ему в спину. Хан ойкнул и развернулся. Поспешил отойти от токсичной смеси и направил энергию на спину, чтобы ослабить жжение от кислоты, которая просочилась сквозь одежду.
Спустя пять секунд, примерно вспомнив, откуда раздался выстрел, Хан махнул рукой и раскурочил конвейер, за которым я прятался. Меня там уже не было. Я сидел на защитном кожухе электродвигателя и целился в следующую трубу.
На голову Хану полилась смесь сразу из шести дырок. На этот раз он оказался предусмотрительнее и выставил энергетическую сферу. Его не зацепило, но было неприятно. Теперь ему приходилось удерживать сферу, чтобы сдержать шипящую над головой кислоту. Около минуты Хан удерживал вокруг себя поле и расхаживал по центру цеха, чтобы не попасть под очередную пробоину, а когда наконец снял щит, я угостил его пулей в колено и отравляющим ядом, который, понятное дело, не навредил Хану, но отлично сработал, как дымовая завеса и помог мне вновь спрятаться, пока старик крушил, мял и срывал крышу в той части цеха, где я прятался.
Подхватываю поржавевшую шестеренку и швыряю к воротам. Хан оборачивается на грохот, а затем поворачивается ко мне. Я мчусь по третьему ярусу и зажимаю курок. Хан отражает пули и создаёт ударное поле. Подныриваю под него и бегу дальше. Лестница заканчивается. Внизу подо мной — Хан, впереди — очищенная площадка с ёмкостью с бешенным коктейлем, за ней — следующая лестница второго уровня. Ускоряюсь. Вскакиваю на перила, прыгаю. Пролетаю над головой у Хана, а тот выбрасывает ещё одно ударное поле. Бьет по ногам. Хрустят кости и щелкают колени. Меня закручивает в воздухе, но я долетаю до противоположной лестницы. Сминаю телом перила и вваливаюсь на второй уровень, тратя очень много энергии, чтобы стоять на переломанных ногах.
Хан провожает меня взглядом и разворачивается, чтобы оправить вдогонку ещё одно поле. Но прежде над ним раздаётся железный скрежет. Ударная волна пробивает трубу, откуда на Хана льются тысячи литров смеси. Он закрывается сферой. Густая масса облепляет его со всех сторон.
Подтягиваюсь и доползаю до трупа одного из диаровцев. Срываю гранату, держу полторы секунды в руке. Бросаю.
Одной рукой Хан удерживает поле над головой, чтобы остановить поток с потолка, второй — расчищает налипший завал. Граната взрывается. Осколки и ударная волна отбрасывают Хана.
Я рассчитывал, что он подлетит и окунётся в ёмкость с загустевающим бешенным коктейлем. Получилось хуже, но всё равно сносно. Хан не подлетел высоко, но летел быстро, а потому пробил одну из стенок ёмкости и попал в плен, точно оса в блюдце с мёдом.
Бешеный коктейль растекся по площади и затвердел. Окутал ноги, торс и левую руку крепче, чем любая бетонная смесь.
— Как же ты меня достал! — Взревел Хан и вскинул свободную правую руку.
Энергетическое поле подбило меня снизу и выбросило на третий уровень, где я приземлился на переломленные ноги и попробовал бежать.
— Вот и всё, сученыш!
Хану было плевать, что большая половина его тела застряла в окаменевшей смеси. Он оскалился и вытянул руку с растопыренными пальцами, будто ловил бейсбольный мяч.
Чувствую душную тесноту. Вокруг смыкается толстая энергетическая сфера, которая сжимается вместе с пальцами Хана. Меня поднимает в воздух.
Передав приказ материи, я выставляю энергетический щит. Двадцать относительных единиц и материя на стадии познания — это не шутки. Но этого недостаточно. Мощь Хана превосходит мою в разы. Он продолжает сминать меня, деформируя щит. Слышу хруст стенок энергетического поля, теряю энергию от каждого сдавленного сантиметра.
В голове мелькает ужасная картинка того, чем всё закончится. Ему хватит сил, чтобы раздавить меня, как зубчик чеснока в чеснокодавке. Нужно что-то делать.
Сбрасываю щит, направляю энергию в кулаки и выбрасываю в разные стороны. Точечное приложение силы мощнее сферы Хана. Но что толку? Энергетическое поле Хана окутывает ноги, торс, шею и голову, оставляя свободными руки.
— Это тебе за Дуга!
Внизу сжимается поле. Правую ногу пронзает боль. Материя отключает передачу нервных окончаний, но я скашиваю глаза и вижу что-то ужасное. Бульон из биологической массы, который только что был моей ногой.
— А это за Кахара!
Рывок энергетического поля, после чего объем сферы вокруг левой ноги сокращается в три раза. Вниз я больше не смотрю. Всё, чем я могу управлять — руки. Остальное тело обездвижено. Но, что я могу сделать? Погрозить Хану пальцем? Трясясь от злости, я сжимаю кулаки и чувствую в правой руке изогнутую железяку, которая осталась от выброшенной гранты.
— Теперь я выдавлю из тебя кишки! — Хохочет Хан, не переживая, что выбраться из плена будет непросто. — На счёт три! Давай?!
Понимая, что произойдет дальше, материя отключает чувствительность тела. Я отвожу глаза, не желая смотреть в его ублюдскую морду.
— Раз!
Взгляд скользит по лестнице и останавливает на пульте управления смесителями и магистральными трубопроводами. На самой периферии зрения виднеется синяя кнопка в белом ободке. Кнопка, от нажатия которой меня уберег Варёный.
— Два!
Перехватив чеку от гранаты между большим и указательным пальцами, я задерживаю дыхание и выстреливаю ею, как выстреливают окурком.
Чека пролетает три метра и длинным концом ударяется в синюю пластмассу, окаймлённую белой полосой. Пульт пищит. Где-то в сплетениях трубопровода срабатывает задвижка, и в ёмкость ударяет поток светло-розовой воды.
Хан улыбается и открывает рот, чтобы произнести последнюю цифру счёта, но я его опережаю:
— Три.
Едва фильтрующая смесь касается бешенного коктейля, как тот размягчается и меняет цвет из тёмно-зеленого на синий.
— Три! — Повторяет Хан и сжимает кулак.
Поле вокруг меня сжимается и сдавливает грудь. Но этого не хватает, чтобы сделать со мной то, что он сделал с ногами.
— Три! — Кричит Хан ещё раз.
Ничего. И даже наоборот. Поле ослабляется и опускает меня на лестницу. Хан больше не кричит, но судорожно сжимает руку, точно жмет на курок разряженного пистолета. Стрелять нечем.
Завалившись на бок, я смотрю как нейтральная смесь высасывает из него энергию. Каждую секунду она отрывает от него куски, размером с материю среднего одаренного. Хан становится пригоршней воды, которую положили на сухую губку.
Всего через пять секунд его ярчайшая материя, сравнимая по яркости со звездой, тускло мерцает, точно красный карлик. Плечи осунулись, волосы превратились в труху. Хан и прежде не выглядел молодым, но сейчас постарел не меньше, чем на двести лет. Одежда обвисла на окостенелом теле, кожа лицо обтянула череп, глаза впали в чёрные колодцы глазниц. Все эти годы он жил за счёт энергии. Теперь энергии не стало, и пришло время расплаты. Расплаты старостью.
Он прикрыл глаза, чтобы взглянуть на материю, а затем открыл их и последние секунды своей жизни смотрел на меня с выражением всепоглощающего страха…
Лежа на решётке, я смотрел в ёмкость с загустевающим бешеным коктейлем. Костяная кукла Хана погружалась в смесь всё глубже. На поверхности осталась лишь голова и вытянутая рука. Бешеный коктейль затвердевал и расширялся, переламывая кости высохшего тела Хана.
Я попробовал подняться на ноги, но… ног не было. Из смятых штанин тянулась вязкая красная жидкость. Биологическая масса того, что прежде было моими ногами, капала вниз. От мерзких и разносящихся эхом шлепков я содрогался и боролся с приступами паники.
После убийства Хана материя увеличилась, одарив меня кипой новых связей. Но главные изменения я видел в другом. Изменилось что-то ещё. Как будто всё стало прозрачным. Как будто какой-то вопрос, загадка или секрет, который мучал меня с самого детства, вдруг стал понятен.
Толком и не скажешь, что изменилось, но что-то изменилось. Я словно хватался за нить, конец которой раскачивался на ветру. Иногда я касался её пальцами и почти поспевал, чтобы сжать в кулаке, но каждый раз она успевала упорхнуть.
Глядя на обтянутый кожей череп Хана и вглядываясь в его уже высохшие, будто он пролежал тут ни один день, глаза, я почему-то вспомнил о брате. Странно, что мысль о его таланте к исчезновению посетила меня только сейчас.
Вероятно, в детстве я воспринимал это как нечто должное. Старший брат всегда лучше младшего, разве не так? Чему ж было удивляться, что он мог спрятаться от меня? Иногда я искал его по двадцать минут, а потом оказывалось, что он был совсем рядом. Порой он даже не выходил из комнаты. В юности я часто об этом вспоминал и списывал это на собственную невнимательность и ребяческое поведение. Теперь я так не считал…
Мой брат всегда был склонен к тому, чтобы прятаться. Его никогда не ловили с поличным и не наказывали. По детству он был ещё тем озорником, но всегда знал, как уберечь себя от ненужных взглядов.
Это казалось странным. Быть может, я ловил глюки из-за случившегося на фабрике, но вспомнив о брате, я вспомнил его материю. Раньше я её не видел. Теперь мне достаточно было представить его самого, как я довольно четко видел энергетический сгусток в груди. И он был… он был другим…
Моргнув несколько раз, я и попытался отогнать от себя эту странную мысль, и снова посмотрел на Хана. С зельем вышло интересно. Смесь бешенного коктейля с фильтрующим раствором создали отрицательную массу. Эта масса, будто аккумулятор, отобрала заряд у Хана и напитала им себя. Аккумулятор… Аккумулятор? А не получится ли…?
Ухватившись за перила, я перебросил своё искорёженное тело с третьего уровня на второй. Окровавленные штаны цеплялись за металл, и я каждый раз вздрагивал, предвкушая боль, но материя делала своё дело исправно. Со второго уровня я спрыгнул на первый и на руках дополз до ёмкости. Изменения я заметил ещё издалека, но убедился, подобравшись на расстояние вытянутой руки.
Загустевшая плита содержала в себе энергию Хана. Довольно быстро она растворялась в энергетическом поле планеты, но её было очень и очень много.
Сторонняя структура, которую передал мне брат, перестала быть загадкой. Стоило мне вспомнить о ней, как вторичные связи, основные звенья и энергетические потоки стали для меня понятны. Словно прежде я смотрел на спутавшийся клубок проводов, а сейчас передо мной лежала электрическая схема с пояснениями. Всё стало предельно ясно.
Приложив усилие, я создал дубликат сторонней структуры на периферии своей материи. Направил к ней энергетические потоки и протянул руку к ёмкости с бешенным коктейлем.
Сознание выпорхнуло за границы тела. То было обратное погружение, но с промежуточной остановкой. Я завис между мирами. В оболочке, где передо мной стоял брат.
На удивление, я чувствовал себя совершенно спокойно. Хотя правильнее сказать, что я не чувствовал себя никак. Здесь не существовало чувств. Я повёл рукой, но не ощутил сопротивления воздуха. Лишь пошатнулось энергетическое поле созданного мной промежуточного пространства.
— Наконец-то, — сказал брат и улыбнулся. — Нужно сказать, что я уже и не надеялся, что ты догадаешься проверить погружаемых.
— Я и не догадался, — улыбнулся я. — Мне подсказали.
— Главное, что ты понял, как это использовать.
Повертев головой, я посмотрел на истощающиеся стенки пузыря. Энергия Хана растворялась:
— У нас мало времени.
— Хорошо, — брат кивнул. — Я храню для тебя тело одного из прислужников Хана. Он чуть постарше, но вполне подойдёт. — Брат развернулся в полкорпуса и показал рукой на стенку пузыря за своей спиной. — Пошли!
— Ты ведь мне не брат, так?
Он вновь повернулся ко мне и посмотрел в глаза:
— Смотря с какой стороны посмотреть. Нас родила одна женщина.
— Как такое возможно? — Я вгляделся в его материю и убедился, что она отличается от моей.
— Мы можем обсудить это позже. Время заканчивается.
Стенки временного пространства действительно истощались. Совсем скоро пузырь, который являлся мостом между мирами, перестанет существовать.
— Ответь.
— Наши привычные тела были друг другу братьями, пока мы их не заняли.
— Мы рождены в мире материй? — Спросил я.
— Да, — он коротко кивнул.
Именно это я и понял, лежа на решётке третьего уровня фабрики Варёного и глядя, как остатки моих ног стекают на бетонный пол. Всё стало предельно ясно. Странные мысли и переплетения энергетических волн. Всё это стало проще и объяснимее, чем мир без энергии. Мы оба родились в мире с материей, но по какой-то причине…
— Почему?
— Я не знаю, — он пожал плечами. — Хотел бы знать, но не знаю.
— Нас погрузили во младенчестве?
— Да. Времени остаётся совсем немного, брат, — он развернулся вполоборота. — Второго шанса может не быть.
— Нас использовали?
— Теперь это не имеет значения. Хан мертв. Теперь мы будем в безопасности. Поторопись!
— Я остаюсь, брат.
Он покачал головой и улыбнулся. Он делал так всегда, когда я ловил его на хитрости во благо. Помнится, в детстве он якобы оживлял игрушки в моей комнате, чтобы те охраняли мои сны от кошмаров. Сейчас же он хотел увести меня с собой, чтобы обезопасить. Но понял, что свой выбор я уже сделал.
— Почему? — Спросил он.
— Потому что я хочу получить ответы. И… потому что это… мой мир.