Однажды, придя с работы, Аня застала мужа в постели, а еду - нетронутой на кухне. Сенечка уже давно по улице ходил с чужой помощью, но по квартире кое-как сам передвигался.
Она и сказала строго, чтобы поддерживать в больном чувство ответственности за свою жизнь:
- Ты почему, лежебока, валяешься, не умывался, не ел?
- Мамочка, я, кажется, обкакался, - смущенно ответил Сеня, - а с кроватки встать не могу, ножки не держат.
Аня не зря десять лет в больнице проработала, поняла сразу - вот оно, настигло-таки! Значит, осталось недолго. Подумала: "Бедный ты мой, бедный, за что тебе такая лихая судьба!"
Уходил Сенечка тяжело. Нижняя половина тела отнялась напрочь, спать он перестал и всю ночь скрипел зубами от боли, а если впадал в обморочную дремоту, то начинал кричать в голос. Аня взяла отпуск и сидела возле мужа неотлучно, обтирала горячими полотенцами, ежедневно меняла простыни, кипятила подгузники, поила соком, читала вслух сказки.
Через две недели Сеня сказал:
- Я больше не хочу тебя мучить.
И отказался есть.
Сначала она его уговаривала, потом перестала: человек сам знает, что ему надо.
Перед самым концом боль отпустила и лицо его просветлело.
- Я умираю, - тихо и с удивлением сказал он.
Аня обняла мужнину голову и так просидела всю ночь. Спина у нее разнылась, ноги затекли, но положения она не изменила.
- Страшно мне, мама, - сказал под утро Сеня и заплакал.
- Не бойся, я держу тебя. Потерпи еще немного, уже скоро, извиняющимся тоном попросила Аня и погладила любимое лицо. - Скоро тебе не будет больно.
Она теряла его так же мужественно, как любила.
Он дотерпел до восхода солнца и затих. Аня крепко поцеловала Сенечку в закрытые глаза, встала, потерла онемевшую поясницу и пошла заказывать гроб, потом на почту - отбить телеграмму сыну. Дворничиха Валентина уже мела двор, счастливые отдыхающие в панамках, обвешанные яркими надувными кругами и матрасами, потянулись на пляж. Им предстояло решать непростые задачки накупаться в свое удовольствие, не простудить детей, которые торчат в море до посинения, как можно сильнее загореть и при этом не облезть до мяса. Удавалось это немногим. Юг для приезжих - испытание суровое.
Деньги на похороны и поминки Анна Васильевна заняла, сколько могла. Сын кое-что привез, сказал:
- Я потом тебе еще вышлю, как соберу.
- Да не тужься ты, не надо, - ответила мать. - У тебя же дети. Потихоньку, помаленьку сама отдам.
После похорон Анна Васильевна долго не могла успокоиться и привыкнуть к тому, что мужа нет, утомляло домашнее безделье. Однако со временем притерпелась, а куда деваться? Несколько лет в ее жизнь вносил разнообразие лодочник, но потом он утонул, спасая в шторм отдыхающего. Анна Васильевна погоревала о нем, и не один месяц, даже сама от себя такого не ожидала. Стала вечерами ходить на море и подолгу сидеть, глядя на воду.
И начали ее одолевать одиночество да еще разные страхи. Хоть дом всегда держался на ней одной, вопреки логике при муже и даже при лодочнике, который и в квартиру-то к ней никогда не заходил, она чувствовала себя увереннее. Аня с молодости отличалась болезненной деликатностью, даже боязливостью. Таких - только в музее выставлять, теперь этого уже никто не понимает. А вообще-то простой русский человек всегда чего-нибудь боялся. Голода, нищеты, репрессий, хулиганов-соседей, дураков-начальников, умнее которых быть не положено, зубных врачей, сверлящих зубы без анестезии, сволочной милиции, охраняющей государство от народа, и много еще чего, все и не вспомнишь так, сразу.
Анна Васильевна после ухода своих мужчин больше, чем смерти, стала бояться жизни. Если день обычный - еще ничего, но если надо кого-то о чем-то попросить, добыть необходимые справки или идти в жилконтору, сидеть в бесконечной очереди, чтобы пересчитать коммунальные платежи, поскольку тарифы повышают чуть ли не каждый квартал и какую сумму тебе лично накинут спрашивай не спрашивай, понять невозможно, только обзовут крохоборкой, тогда уже с вечера начинала болеть голова и портилось настроение. Еще хуже, когда являлась нужда в столяре или слесаре, который придет, в лучшем случае, с пятого раза, дыша перегаром, будет
долго - в ожидании мзды - осматривать поломку, потом объявит непомерную цену за ее устранение, а как проверишь?
Радиатор в комнате давно вызывал у Анны Васильевны подозрение. В прошлом году на стыках появились коричневые потеки, а в нынешнем, только закончился отопительный сезон, горячую воду заменили холодной, радиатор и потек. И хоть был он моложе хозяйки на четверть века, но уже свое отработал, железо - не человек. Может, она сама до зимы не дотянет, кто ж знает? Однако, собираешься жить дальше или нет, это никого не волнует, батарею чинить надо: запустят отопление - зальет соседей.
Анна Васильевна подставила под худое место на трубе тазик и подала заявку в ремонтно-жилищную контору. Через месяц пришел водопроводчик под мухой, поковырял батарею пальцем, вытер его о штаны, пообещал завтра все исправить и попросил аванс - для знакомства. Она спорить не стала. На другой день с утра отодвинула диван, закатала ковер, приготовила тряпки, но слесарь, не явился. Анна Васильевна подо-ждала еще три дня - может, у человека что-то случилось или вызов срочный - и пошла к технику-смотрителю. Полдня ждала, пока он с участка вернется, спросила тихо:
- Как бы узнать, отчего сантехник не идет и когда будет? Я ему и аванс заплатила, а его все нет.
- Ну и правильно, что нет. Зачем деньги давали? Он в запой ушел. Вы у нас ветеран войны, вам бесплатно должны сделать. Другим - за деньги, а вам за так, потому что родину защищали.
- Вот забесплатно я все лето и жду. А сантехник сказал: доплатишь - мы мигом.
- Он скажет! Что же я могу, если вы сами своих прав не знаете?
- Ну, и что теперь? Когда ждать?
- А я откуда знаю? Если через неделю гаечный ключ в руках держать сможет, придет. А когда сделает - неизвестно. У него таких отложенных заказов, знаете, сколько?
- Может, кого другого?
Техник-смотритель с досады даже по толстым ляжкам себя хлопнул.
- Кого?! Молодежь такую сложную работу не потянет, а опытные отвалили туда, где зарплата побольше. Вы знаете, сколько у нас платят?
- Нет, - испуганно сказала Анна Васильевна. - А помните, Стасик был?
- Стасик ваш на водоканале вкалывает, там сверхурочные хорошие.
Так и ушла Анна Васильевна ни с чем. Ночью, подумав, приняла решение: все равно деньги платить придется, так лучше обратиться к Стасику и пусть сделает как следует. На водоканале плохих мастеров не держат, там аварии случаются постоянно: водовод строили еще до войны и с тех пор не меняли, только латали, где прорвет.
Станислав Ольгердович Понятовский, неулыбчивый слесарь-сантехник
5-го разряда, высокий, худой и жилистый, имел осанку гусара, одевался чисто и аккуратно, даже с некоторым шиком, правда, летние туфли без задников по обычаю южан носил на босу ногу, не смущаясь желтыми панцирными ногтями и заскорузлыми пятками. Держался он высокомерно и предельно вежливо, ко всем, кроме детей, обращался на "вы". Это вызывало у окружающих смешок язвительный, но скрытый, ибо Стасик вспыхивал мгновенно и дрался, словно бойцовский петух, до крови.
- Ах ты, пся крев, матка боска ченстоховска! - кричал он, выдавая сразу все польские слова, которые знал.
Русского мата он не употреблял принципиально, поэтому не мог разрядиться с помощью ругательств и дальше в ход шли кулаки. Отец Стасика боец Гвардии Людовой, лечился в том же госпитале, что и Сенечка, и тоже осел на Кавказе. Воспитывали польского мальчика русская улица и система профтехобразования. Устроившись в жилконтору на должность водопроводчика, парень пил порядочно, но алкоголиком не стал, оказался крепок. Лет в тридцать его, заядлого и нелюдимого холостяка, женила на себе широкобедрая армянка Ася, не первой молодости и без двух передних зубов: прежний муж выбил, а вставить - ей в голову не приходило. Работала она в той же конторе на приеме заявок и скиталась по углам с маленьким сынишкой. Поселившись в квартире Понятовского, армянка создала ему домашний уют, перевела на хорошее место, вкусно кормила и к ужину наливала стопочку качественной водки. Одну. В крайнем случае две. Стасик разбаловался. Теперь с приятелями выпивал редко и только после трудной смены, а не как конторские, которые уже с утра лыка не вяжут.
Анна Васильевна попросила жену Понятовского, чтобы зашел посмотреть на фронт работ и договориться о цене. Ася левые заработки мужа приветствовала, и он явился в тот же вечер, абсолютно трезвый, долго, сосредоточенно осматривал батарею, что-то измерял рулеткой. Наконец изрек:
- Я человек занятой, быстро не обещаю - авралы частые, вызывают даже ночью. Но сделаю на совесть.
Анна Васильевна так обрадовалась определенности, что чуть не забыла спросить - сколько будет стоить. Однако Стасик свое дело знал досконально.
- Так, - стал загибать он пальцы, - нарезать две трубки, купить два тройника и два схода, привезти радиатор из Адлера на попутке - это только подготовка, здесь, на месте, возни на целый день. В общем, полтора куска, хозяйка.
Хозяйка ахнула:
- Это ж целая пенсия! А работы на несколько часов!
- Так ведь работы, мамаша, работы! И еще подготовка. А не хочешь, не надо.