Что же такое «Миссия «Белая роза»?
Я поспешил на Канал-стрит, где, как я знал, находилась телефонная станция. Я попрошу дежурного проверить справочник и выяснить, где находится эта организация. А потом позвоню Изабелле.
Я почти добрался до Канал-стрит, когда мельком увидел высокого, худощавого мужчину с темно-русыми волосами и черной повязкой на глазу.
Павол Хлад.
Я был прав, что не стал рисковать и дожидаться темноты: Павол собирался бежать, и ему нужны были деньги.
Интересно, он захочет вернуть гроссбух или нет?
Хотя теперь это уже не имело значения. Я нырнул в переулок позади ряда мусорных контейнеров, ожидая, пока он пройдет мимо, и медленно досчитал до тридцати.
А затем выскочил обратно на улицу и продолжил путь, не останавливаясь до самой телефонной станции.
Там я сверкнул значком и приказал удивлённой работнице:
— Пожалуйста, соедините меня с Миссией «Белая Роза». Срочно.
ГЛАВА 29
Миссия «Белая Роза», 86-ая улица.
13:00.
К тому времени, как я добрался до Миссии «Белая роза» на Восемьдесят шестой улице и прочитал медную табличку на выкрашенной черной краской двери, начался холодный промозглый дождь.
МИССИС ВИКТОРИЯ ЭРЛ МЭТЬЮЗ. ОСНОВАТЕЛЬ.
Едва я постучал в дверь, как перед зданием остановился извозчик. Из-под большого черного зонта появилась фигура, расплатилась с шофером и бросилась вверх по лестнице ко мне.
Изабелла. Я позвонил ей, как только закончил разговор по телефону с дамой из Миссии «Белая роза».
— Не могу поверить, что ты добрался сюда первым с Канал-стрит, — пробормотала Изабелла. — Мне ведь нужно было только пересечь Центральный парк, но найти такси под дождем оказалось хлопотным делом.
— Миссис Мэтьюз вас ожидает, — произнесла открывшая нам дверь девушка. — Она в своем кабинете, я покажу вам дорогу.
— Благодарю, — кивнул я, протягивая ей пальто и зонтики.
Убрав их, она повела нас по пустому коридору, устланному зеленым ковром. Стены были увешаны крючками, на которых висели женские пальто. Мы прошли мимо библиотеки, где перед горящим камином сидели и читали, по меньшей мере, дюжина молодых леди африканского происхождения.
По телефону Миссис Мэтьюз — основательница и директриса миссии — описала её как нечто среднее между домом и школой.
Теперь я понимал, почему: здесь было гораздо удобнее, чем в обычном учебном заведении, и неудивительно, что большинство девушек называли его домом.
Нас провели в большой кабинет в дальней части холла, где дневной свет проникал через окна от пола до потолка, а многочисленные книжные шкафы были заполнены томами в кожаных переплетах.
Когда мы вошли, красивая, со вкусом одетая женщина в кремово-персиковом шелковом платье подняла на нас глаза.
— Детектив Зиль. Миссис Синклер. — Миссис Виктория Эрл Мэтьюз поднялась поприветствовать нас. — Вы быстро добрались. Присаживайтесь. — Она указала на два кресла с кожаными подушками, стоявшие напротив ее стола. Её доброе лицо нахмурилось от беспокойства.
— Вы хотели меня видеть, потому что у вас появились вопросы о наших финансах? — Она поправила очки в проволочной оправе, сползшие ей на нос.
— Именно. Как я уже упоминал ранее, ваша организация неоднократно фигурировала в списке благотворителей крупной анархистской организации. Вы регулярно перечисляли им по сто долларов, но утверждаете, что ничего об этом не знаете?
Она решительно встретилась со мной взглядом.
— Абсолютно. Я лично контролирую финансы миссии «Белая роза». И уверяю вас, ни цента из наших средств не пошло на анархистские дела.
— Тогда, возможно, вы поможете нам выяснить, почему кто-то внес вас в список жертвователей, — сказала Изабелла. — Возможно, кто-то из ваших сотрудников сделал пожертвования от имени миссии?
Миссис Мэтьюз задумчиво подперла подбородок рукой.
— Возможно, — наконец произнесла она. — Что вы знаете о нашей работе?
— Не много, — ответил я. — Я никогда не слышал о вашей организации, пока ее название не появилось в списке пожертвований, который я только что упомянул.
Миссис Мэтьюз кивнула.
— Я так и думала. Видите ли, детектив Зиль, таких домов для девочек-мигрантов, как мой, существует несколько. Уверена, вы о них слышали.
— О некоторых слышал.
Существовал целый ряд благотворительных организаций, помогавших молодым женщинам, недавно прибывшим в город. Некоторые из них были ориентированы на ирландцев, другие — на немцев, а многие были связаны с церквями сразу всех конфессий.
Их цель была проста: помочь этим женщинам получить приличную работу и защитить их от недобросовестных мужчин, которые воспользовались бы ими и заманили бы в ловушку на сомнительной занятости.
— Я изначально брала их в пример — но моей главной заботой всегда были девушки моей расы, которые уже находились здесь. Многие рождаются в нищете и приезжают в этот великий город в поисках лучшей жизни. Неужели они должны жить без защиты? Без образования? Без руководства и обучения, как жить достойно? Я уверена, что мы должны дать им шанс — и именно этим я и занимаюсь.
— Девушки живут здесь или только обучаются? — поинтересовалась Изабелла.
— И то, и другое, — с гордостью ответила миссис Мэтьюз. — По сути, мы являемся учебным заведением. Мы предлагаем занятия по вышиванию и пошиву одежды, кулинарии и питанию, гигиене и другим навыкам. Я также слежу за тем, чтобы девочки учились читать — и читали достойный материал. Нет лучшего образования, чем по книгам. И я лично веду занятия по расовой литературе, потому что хочу, чтобы они гордились тем, кто они есть.
Много лет спустя я слышал, как миссис Мэтьюз называли «великой читательницей и мыслительницей, одной из самых начитанных женщин в стране», и вспоминал этот разговор.
Но даже сейчас она произвела на меня впечатление женщины огромной энергии и интеллекта. И я поверил ей, когда она заявила, что не делала пожертвований анархистам от имени миссии.
— Сколько девушек находится здесь в данный момент? — спросил я.
— Пятьдесят. Мы переехали сюда из нашего первоначального, меньшего по площади здания на Девяносто седьмой улице, чтобы суметь помочь еще большему количеству девушек.
Я кивнул.
— Значит, они живут здесь и учатся. А что потом?
— Мы помогаем им найти подходящую работу — но только после того, как они закончат свое образование. Большего я им дать не могу. То, что они здесь узнают, уже никто не сможет у них отнять.