Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет
Простым кинжалом?
... Следователь Мамедага Алекперов облизывал мясистые губы, почесывал трехэтажный подбородок и мясистыми пальцами перелистывал книгу, которая лежала перед ним на маленьком письменном столике. Вениамин Каверин, "Конец хазы". Когда Хосрова-муэллима забирали из дома, конфисковали во время обыска единственную память о Гадруте, и теперь, во время следствия, эта книга была вещественным доказательством его контрреволюционной деятельности.
- Значит, так... Эта книга твоя, да?
- Да...
- Конечно, твоя! Как бы ты это отрицал, а?
- Я же не отрицаю.
- И не сможешь отрицать!
- Да... Моя, моя книга, не отрицаю...
- Ты желаешь помочь следствию, поэтому не отрицаешь?... Нет! -Следователь Мамедага Алекперов подносил пахнущий духами палец к глазам Хосрова-муэллима, грозил им. - Нет! Потому ты признаешься, что другого выхода у тебя нет! Следователь Алекперов припер тебя к стенке! Ты читал эту книгу?
- Да...
- Сколько раз читал?
- Один раз...
- Правду говори!
- Правду говорю, да...
- Ты сказал, а следователь Алекперов так тебе и поверил, да? Всего один раз прочел, а?
- Да...
- Хочешь отрицать, да? Хочешь направить следствие по ложному пути? Посмотрим, что у тебя получится!... Говори, откуда у тебя эта книга?
- Подарили...
- Кто подарил?
- Профессор Зильбер... Эту книгу написал его брат... Профессор Зильбер подарил мне ее в Гадруте...
- Он еврей?
- Не знаю...
- Значит, не знаешь, да? Хорошо... "Человеку, увидевшему и пережившему ад". Это он тебе написал, да?
- Да...
- И ты эту надпись читал?
- Какую надпись?
- "Человеку, увидевшему и пережившему ад".
- Конечно, читал...
- Вот так!... Значит, народ строит социализм, а ты в аду живешь, да?! Советский Союз, Советский Азербайджан - для тебя ад, да? Отвечай, быстрее отвечай! Да или нет? Не раздумывай! Отвечай!
- Ну нет... Тогда в Гадруте была эпидемия чумы...
- Может быть, примкнув к евреям, ты сам распространял ту эпидемию в Гадруте, а?
- Тот человек спас Гадрут от эпидемии... - Когда Хосров-муэллим произнес эти слова, перед его глазами встало лицо профессора Зильбера, профессор Зильбер опять, как в гадрутской больнице, подошел и сел на краешек кровати Хосрова-муэллима... Следователь Алекперов направил свет лампочки в глаза Хосрова-муэллима, но Хосров-муэллим в тот момент сидел лицом к лицу не с ярким светом в следственной комнате Кишлинской тюрьмы, а с профессором Зильбером, и профессор Зильбер опять боролся с чумой, потому что профессор Зильбер ошибся, профессор Зильбер полагал, что победил чуму, а чума продолжалась...
Хосров-муэллим не знал, что профессор Зильбер арестован как враг народа, не знал, что это второй арест в жизни профессора Зильбера после Гадрута: первый раз его арестовали в 1934 году, второй раз (теперь) - после открытия вируса весенне-летнего клещевого энцефалита, его арестуют и еще раз: в 1940-м... Но откуда Хосрову-муэллиму было знать о том, что было и будет. Следователь Алекперов, напротив, знал, что профессор Зильбер арестован как враг народа, и, облизывая полные губы, говорил:
- Ты думаешь, мы ничего не знаем! Сколько раз ты прочитал эту книгу, признавайся?! Сколько раз?
- Один раз прочитал...
Следователь Мамедага Алекперов снова умолкал на миг и снова внезапно плевал Хосрову-муэллиму в лицо:
- Подлец, сын подлеца! Хочешь запутать следствие? Сволочь!
Лицо Хосрова-муэллима было как мусорный ящик, когда следователь Мамедага Алекперов злился и ему хотелось плеваться, он плевал туда...
Кто бы плелся с ношей,
Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
Когда бы страх чего-то после смерти
Безвестный край, откуда нет возврата
Земным скитальцам, - волю не смущал,
Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет