Сильные души рождаются в страданиях. Самые могучие из них покрыты шрамами.
(Ф. Ницше)
— Выходи, ублюдок!
— Ну-ну, детка, зачем же так грубо? — улыбаясь во весь рот, мужчина вышел из тени.
— Зачем весь этот фарс, Марк? — моё раздражение нарастало в геометрической прогрессии.
— О чём ты, детка? — как ни в чем не бывало, этот нахал продолжал гнуть свою линию «святоши».
— Не называй меня «детка» это раз, и что ты забыл в этом доме — это два.
— А то что? — ухмыляясь он подошёл совсем в плотную. — Что ты сделаешь мне, дорогая?
— Для начала, переломаю тебе обе ноги, — сквозь зубы прошипела я. Он возвышался надо мной как гора, но преимущество было на моей стороне. Хотя ушибленные рёбра могли помешать быстро действовать, но сволоч стоящая передо мной получила бы заслугам.
— Ой, боюсь, боюсь.
— Что тебе надо? — повторила я свой вопрос.
— Ты. — просто ответил Марк.
— Никогда более не поверю в это.
— Нам будет хорошо вместе, милая, — начал мужчина, — как только я увидел тебя и твой взгляд на том месте преступления, я понял, что есть шанс. У нас есть шанс.
— Да ты издеваешься?! — рассеялась я ему прямо в лицо. — Никогда, слышишь меня, НИКОГДА этого не будет. Если ты думаешь иначе, то глубоко ошибаешься.
— Нет, Райли, ты не права…
— Так, стоп. Я более не собираюсь с тобой разговаривать на эту тему, как и на любую другую, — чаша терпения грозилась переполнится и тогда этот скунс точно окажется в больнице. — скажу тебе единожды, и больше повторять не буду: если ты ещё хоть раз переступишь порог этого дома, то сломанные ноги покажутся тебе Раем. Никто не знает причин нашего разрыва, но это легко исправить, слышишь меня, легко. Если ты преследуешь какую-то цель, а ты явно это делаешь, мозоля глаза в этом доме, то подумай хорошенько — а действительно тебе это надо? Я выясню причину, рано или поздно, но выясню, и тогда все черти Ада не спасут тебя от моего гнева.
— Ты угрожаешь мне, детка? — всё так же наигранно-слащаво говорил мужчина.
— Нет, Марк, я просто предупреждаю. Той глупой и доверчивой девчонки, что ты когда-то знал, больше нет. Ты убил её в день нашей свадьбы. С другой мной тебе лучше не знакомиться!
Более не говоря и слова, я обогнула мужчину стоявшего передо мной, и вошла в дом. Разговаривать с этим человеком не было ни сил, ни желания.
— Райли, подожди… — послышалось сзади. А этот ублюдок не собирался сдаваться.
— Я всё сказала, Марк, и надеюсь, что ты меня услышал. — не оборачиваясь, стоя на пороге, ответила я ему.
— Во-о-т вы где! — радостно воскликнула мама. За моей спиной моментально оказался Марк и продолжил свою игру, улыбаясь во все зубы. — Вы померились, детки?
— Этого никогда не случиться, мама. — чуть громче и жёстче, чем хотелось бы, ответила я матери. Все сразу замолчали и уставились на меня.
— Я, пожалуй, пойду. — заговорил Марк, топчась на месте. А товарищ оказался не так и глуп.
— А как же десерт? — расстроенно спросила мама.
— Я возьму с собой, если вы не против, миссис Куин?
— Конечно, конечно. — мама закопошилась, собирая гостю сладкое в дорогу.
Остальные же так и сидели молча, наблюдая развернувшийся концерт. Интерес и непонимание виднелись в глазах ДиШо и Тимати, Шарлотту и Дерека вообще считать было невозможно, а вот папа, он точно что-то заподозрил, но не подал виду.
Усевшись на своё место я принялась за десерт. Кусок не лез в горно, но чтобы не обидеть маму, пришлось съесть всё до последней крошки. Присутствующие последовали моему примеру, как только распрощались с Марком.
— Поговорим. — вставая отчеканил отец.
— Конечно. — возражать не было смысла, да и я не видела в этом смысла. Когда-то приходит конец всему, и сегодня я, наконец-то, избавлюсь от одной из самых грязных тайн, скрываемых от родителей.
— Надень куртку, — добавил полковник, выходя на веранду.
Мама делала вид, что ничего странного не происходит, и продолжала развлекать гостей.
***
Отца я нашла в меленькой полуразвалившийся беседке в дальнем углу заднего двора. Покосившееся строение в темноте походило на раскрытую пасть чудовища, и пущей жути нагонял огонёк, становившийся то ярким, то тусклым.
— Ты когда начал курить, пап? — озадаченно поинтересовалась я.
— Я всегда курил, — выдыхая дым, ответил полковник, — но я позвал тебя сюда не обсуждать моё курение, а обсудить твои отношения с Марком.
— Нет никаких отношений, па. — присаживаясь рядом, я побольше укуталась в куртку.
— Я так и понял, — делая очередную затяжку, прохрипел отец, — может расскажешь, что происходит.
— Ничего не происходит. Абсолютно!
Отец долго смотрел в темноту, переодически вдыхая и выдыхая белый дым.
— Что случилось в день свадьбы? — после недолгого молчания начал мужчина.
— Откуда… ну, это уже не столь важно…
— Важно всё, что касается моей единственной дочери. — ох, таких сантиментов я никогда не слышала от полковника.
— Ладно, но только дай слово, что ничего ему не сделаешь, а яйца я ему и сама оторву, если что.
— Даю. — отец чуть не подавился окурком от моих слов. Прежде я себе такого не позволяла.
— История будет короткой и банальной, да и вообще бы её не раскрыла, но мне неприятно, что этот слизняк ошиваться в вашем доме. Что-то или вынюхивает или ему что-то надо.
— И?
— И ничего, я застала своего жениха трахающим мою подружку невесты. В день нашей с ним свадьбы! Свадьбы! Подробности их соития тоже описать? — последнее сказаное было уже лишним, но слов не вернуть, что сказано, то сказано.
Хоть и вышло грубовато, но это случилось.
Наконец, наконец-то я открылась отцу. Он тогда ничего не спрашивал, ничего не требовал, просто отпустил меня. Родственникам была представлена версия о том, что мы ещё молоды и решили подождать. Глупо и по детски, знаю, но ничего другого мне тогда в голову не пришло.
Через два дня я перевелась в Куантико и отдалась работе. Полностью. Без остатка. Вскоре мне нашлось место и в спец отряде, чему я безумно обрадовалась, ведь чем дальше я была от Нью-Йорка и всех этих воспоминаний, тем лучше. Свою боль и страдания я убивала с каждой выпущенной пулей. И это продолжалось до сих пор.
Волна облегчения накрыла меня с головой. Я так долго держала всё в себе, что и забыла, как это чувствуется себя освобождённой. Свобода от тлена предательства, горечи, разочарования и недосказанности.
В какое-то мгновение стала не ощутима вечерняя прохлада, ночные жители оживились, начав повсеместно петь свои трели.
— Только маме на говори, хорошо, пап. Она не перенёс этого. — заговорив, я уже хотела повернуть голову к отцу, но он резким доведением прижал меня к себе, обнимая за плечи.
Мои рёбра опять заныли от внезапного внимания, и из глаз посыпались искры.
— Уф-ф-ф, — с горечью выдохнула я.
— Прости, милая, совсем забыл о твоих ранениях. — всё так же, не отпуская меня, заговорил отец.
— Можно я останусь сегодня у вас? — неожиданно для себя поинтересовалась я у полковника.
— Конечно. Что за глупые вопросы? — отец состроил лицо, которое всегда делал пока я была маленькая и задавала ему миллион вопросов. Такая гримаса позабавила нас обоих, разрядив обстановку.
А позже… позже мы перебрались в дом, чтобы не задубеть на улице. Все разъехались, мама успела уже все убрать и пошла отдыхать. Мы с отцом, чтобы не шуметь, устроились на кухне. Где-то в полночь, заспанная мама разогнала нас спать, но до этого мы успели обсудить всё. Больше не было тайн и секретов, недомолвок и недосказанности — всё осталось в прошлом.
И уйдя спать, я за долгое время, уснула счастливой.