Тоска смертная сидеть в засаде, к тому же мучаясь после вчерашней попойки. Ром продолжал ворчать, будто старый дед, проживший сто лет. Ник же слушая его в пол уха, все время пытался прокрутить на максимальный звук магнитолу в поисках «нормальной» темы. В его понимании романтизации эпохи девяностых, сейчас не хватало песен о крутых парнях, не продающих честь за пятак.
— Башка трещит! — первым не выдерживает Ром.
— Ага! Третья бутылка была лишней!
— Не знаю, зачем мы полирнули все шампанским?
— Повод был. Ты, что забыл?
— Вообще ничего не помню!
— За дружбу, за братство… — начал возвращать Ник к событиям вечера.
— А-а-а-а!.. Точно…
Ром потер виски и простонал:
— Больше не пью!
— И меньше тоже!
Ник развеселился, но тут же застыл на полуслове, обнаруживая объект разработки на горизонте:
— Работаем!
Ром лениво приподнялся, протирая сонные опухшие глаза.
— Смотри, а Каринка наша — та еще штучка! Вцепилась во фраера всеми клешнями.
— Меня не вставляет, — отозвался Ник, — обычно у таких в том самом месте зубы, как у акулы.
— Скажешь, тоже! — отмахнулся Ром, девчонка что надо. Разве что резкая и диковатая.
— И кусачая…
И надо было им в этот прекрасный для влюбленной парочки, но в то же время злосчастный, оказаться в подворотне рядом с домом Серебрянникова.
Командир, посылая их на слежку, заранее предвидел у сыщиков отсутствие рационального мышления и способности трезво оценивать обстановку, поэтому его рекомендации, точнее приказы, имели чисто прямолинейный характер: «Наблюдение, фиксация, доклад».
Ник, считающий себя ассом в водительском мастерстве, осторожно вырулил следом за иномаркой объекта разработки. Он ни на метр не отставал, определив для себя место через два автомобиля. Так, на всякий случай, если преследуемым вздумается оглядываться назад. Каринка не зря же проходила то же самое обучение. Вопрос только в том, насколько она снюхалась с любовничком и на чьей стороне находится.
Ром нетерпеливо ерзал на сидении:
— Отстал! Добавь газу!
— Раз такой умный, садился бы за руль! — огрызнулся Ник, жалея, что не может вмазать по наглой роже напарника. По какой-то неведомой причине не мог смириться с его присутствием рядом.
Минутная слабость. Только этот тугодум с тяжелым взглядом и глубокой складкой между бровями, был прав: машина Серебрянникова, жестко виляя между встречными, далеко ушла вперед.
Опасный маневр — обход длинной фуры, грузовика, еще какой-то таратайки-черепахи, но только поздно. Тесный поток навсегда оторвал их от объекта.
Ник матюгнулся, ударяя руками по рулю.
Однако, Ром вместо осуждения, равнодушно произнес:
— Да, и хрен с ним! Пусть сваливают!
— Провал! Чего в донесении объяснять будем?
— Расплачься! Гляди, только у меня платочка носового с собой нет, слезы тебе утирать.
— Ты не понимаешь!
— Отчего же. Думаешь, я не вижу, что ты слишком усердно выслуживаешься. До меня слухи дошли, что ты занять место Михаила стараешься.
— Если и так!
— Ты стукачок. Можешь не отрицать.
— Что же ты тогда душу- то мне свою наизнанку вывернул?
— На то и расчет был. Ночью ты больше часа клеветал на меня, закрывшись с Алевтиной наедине.
— Ты же в отключке был!
— Трезв, как стеклышко! Напугал водой водолаза!
Ник чуть не прострелил его взглядом. В автомобиле повисла настолько напряженная обстановка, что можно было запускать петарды.
Ром давно ожидал момента, когда увидит в лице соперника абсолютную ярость. По правде сказать, его кулаки давно чесались показать не только свое превосходство, но и навсегда поставить точку в их вечном споре.
— Может, выйдем, поговорим?
— Не будем откладывать! — зло, сжимая желваки, откликнулся Ник.
Сворачивая с дороги в сторону кукурузного поля, он оглянулся, на предмет случайных свидетелей.
В детстве Пашка Романов, нескладный, но верткий дрался часто и вовсе не потому, что слыл задирой, вовсе нет. В его тогда юной бурлящей крови каждый раз просыпалось необъяснимо дурманящее состояние, и сравнимое ни с каким прочим удовольствием. По этой причине спровоцировать его на кулачный бой было достаточно просто. За легкий толчок в спину, подножку или дразнилку — не раздумывая бил кулаком в лицо не только одноклассников, но и ребят постарше, выше его на голову, а то и вовсе превосходящим по силе. Благодаря своей упертости и странному отсутствию болевого эффекта, он побеждал в большинстве драк, из прочих он выбирался побитым, но не сломленным, поскольку находил способ поквитаться и всегда доводил свою миссию до логического конца.
Кроме того памятного случая, когда банда отморозков подкараулила его на пустыре за школой. Четверо против одного! Началось с пустячной зацепки, переросшей вначале в словесную перепалку, а после в откровенный мордобой. Ром начал первым, самонадеянно полагая, что сможет дать отпор, но это его и подвело. Он падал и вставал, пропуская удар за ударом, потому что кулаки сыпались со всех сторон. Глаза заплыли, нос хлюпал от обилия крови, губа кровоточила и саднила, но свернув кулаки с новой силой, он пер вперед, пока снова не оказывался на земле. Тут его и настигли ноги соперников в ботинках с толстыми подошвами… Глаза он открыл уже в больнице, куда его доставили случайные свидетели.
— Ты чего замер? Испугался что ли? — сквозь зубы процедил Ник, толкая его в плечо.
— Лапы убери, а то втащу, — огрызнулся Ром, едва сдерживаясь.
Они отошли от машины и свернули в сторону поля. Со стороны это выглядело вполне мирно, как будто два туриста ищут место для справления естественной нужды.
По силе противники были почти равны, что разве Ром чуть шире в плечах и выше на пару сантиметров. По предыдущим спаррингам с Ником в форме уроков, он почти выучил все выпады, броски и атаки и знал к чему готовиться. Ник любил заигрываться, совершая много лишних движений, прыжков, сопровождаемых активной мимикой и обидными словами.
Вот, и сейчас, он то и дело подначивал и без того злого, как черт Рома, делая ударение на его умственной отсталости.
— У тебя и так башка отбита. Не боишься совсем дураком остаться?
— Барышни вперед, — прошипел Ром, останавливаясь. Не было причин тащиться дальше, метром больше, метром меньше.
Несколько опасных мгновений они стояли напротив, глядя друг другу в глаза: два огромных, агрессивных хищника, готовые рвать свою жертву до последней капли крови.
Первым не выдержал Ник, высоко поднимая кулак, он нанес удар в правую щеку противника.
Ром даже не пошатнулся, но в его голове и вправду заклокотало и зашумело. Он пропустил удар, оставив его без ответа.
— Я тебе никогда не говорил, что я амбидекстер? — поинтересовался Ник, потирая костяшки левой руки.
— Хрен ты моржовый! — отозвался Ром, сплевывая на землю кровавую слюну. Он не понял, чего талдычит этот чудик, у которого глаза, будто у сумасшедшего или накуренного.
— У меня обе руки одинаково развиты, не то, что у тебя — правая ведущая!
— Зато какая! — вскрикнул Ром, опуская свою правую в центр лица Ника.
Окончательно озверев от ярости хрипло рыча и выкрикивая ругательства, противники бросались друг на друга, нанося беспорядочные удары. Лица превратились в кровавое месиво, кулаки сбиты до ссадин, из перекошенных злобой ртов вместе со сгустками крови и слюны, вылетали обломки выбитых зубов.
Пропустив очередной удар в переносицу, Ник потерял равновесие и свалился на землю, но тут же особым усилием воли он вскочил на ноги и ударил Рома в межреберье, отчего тот охнул и присел. Видя пусть малое, но превосходство он взревел и нацелил ногу в низ живота.
Ром увернулся, подставляя под удар руку. Каменным блоком он захватил Ника сзади за шею и начал душить. Тот уже зашелся в хрипе, предупреждающем, что вот-вот, задохнется от недостатка кислорода. Он вцепился зубами в удерживающую руку и смог разжать «объятия». Ром отпрянул, потирая прокушенную кожу.
— Дерешься, как баба: то кусаешься, то по яйцам пинаешь. Может за волосы меня оттаскаешь?
Ник дрожал от ярости, совершенно забывая, в этот момент, кто он такой и для чего вообще это мочилово, а главное — чем для них это закончится. Он ударил левой, затем правой в твердую, будто стальную грудь Рома, получая в ответ на этот раз в уже подбитый глаз.
Потом все смешалось — мелькание рук, ног, звериный рев и тупые звуки метких ударов, каждый раз достигающих нужной цели.
Обтерев лицо ладонью от крови, Ром сделал мастерскую подсечку и швырнул взбесившегося Ника на землю, а сам сел сверху, нанося массированные удары. Он колотил по горячему дышавшему рту, еще больше распаляясь, всякий раз, когда делал новый замах. Он не мог остановиться даже тогда, когда лицо под кулаком сделалось скользким и безвольным.
Уже теряя остатки сознания, Ник вынул из кармана пистолет и выстрелил в висок Рома. Пуля пробила череп, обдавая брызгами горячей алой крови.
— Я — победил, тупой ублюдок! — заорал он, отталкивая безжизненное тело. Он выполнил следующий пункт задания, как и подобает профессионалу.
В субботнем выпуске газеты криминальных новостей появилась маленькая заметка, подобная той, которую Ром всегда носил в кармане. Каково было удивление следователей, когда они извлекли ее из кармана неизвестного трупа. Еще один «глухарь» на их головы!
«Как сообщает УМВД России, обнаружен труп неустановленного мужчины с огнестрельным ранением в голову. Приметы: на вид тридцать лет, крепкого телосложения, рост сто восемьдесят пять сантиметров, короткая стрижка, на спине татуировка в форме буквы «Р». Был одет: в рубашку черного цвета, черные джинсы. Региональная полиция устанавливает личность мужчины и просит, располагает какой — либо информацией, сообщать по телефонам дежурной части отдела полиции».
…Ром тем временем стоял в удивительно приятном месте, наполненном светом и тишиной. Вокруг в безоблачно-синем небе порхали искорки-пылинки, сияющие и переливающиеся в лучах яркого солнца. Чудесные цветы, склонившие головки, благоухали медом, а деревья приветливо шелестели листвой. Легкий теплый ветерок приятно ласкал кожу.
Неожиданно маленькие ладошки закрыли глаза:
— Угадай кто?
У Рома перехватило дух:
— Светка!
Он подхватил ее на руки, крепко прижимая к себе.
— Ты долго! — пожурила она, нежно целуя в губы.
— Спешил, как мог!
— Теперь мы никогда больше не расстанемся, — восторженно твердит прекрасными губками Светка, перебирая тоненькими пальчиками ворот его рубашки.
Ром чуть не задохнулся от радости, зарываясь носом в золотые кудри любимой и единственной, покорившей его жестокое сердце. Если бы он знал заранее, не стал бы медлить.
— Ты простишь меня?
— Уже простила. Впереди у нас тысячи дней и ночей вместе. Давай начнем прямо сейчас, — игриво прищуриваясь, предложила она.
Его не нужно было уговаривать: Светкины намеки он умел расшифровывать с их первой встречи. Он потянулся за ее желанным поцелуем и зажмурил глаза от счастья.