У Кирилла было скверное настроение, а всему причина Костик, на этот раз, попавший в окончательно безнадежное положение.
— Кость, ты где? — проговорил он в телефон, заводя мотор автомобиля и выезжая на шоссе.
— В пятой инфекционной.
— Больница? — поморщился Кирилл, от неприятного воспоминания.
Он до чертиков ненавидел лечебные учреждения. Особенно после того, как месяц пролежал на неудобной кровати с иглой капельницы в вене. А причиной — воспаление легких: двухстороннее с высокой температурой и удушающим кашлем. Б-р-р!
— Загораешь, значит? Слышал, что в инфекционное посетителей не пускают…
— Не боись я не заразный, по крайней мере, для тебя.
Костик неприятно хохотнул, выражая крайнюю степень своего равнодушия. Таким образом, он всегда обозначал: «Ерунда! Прорвемся!» Однако Кирилл услышал скрытую подоплеку и мысленно содрогнулся: в голосе друга сквозила безнадега.
— Уф! Успокоил! Скоро буду, — пообещал он, выворачивая руль в поворот.
Припарковав авто возле запертых ворот, он прошел через проходную, ища глазами на фасаде здания нужную вывеску.
— Кость, я прибыл. Куда дальше?
— Обойди здание, там с бока будет вход с высокой лестницей. Я уже жду!
Кирилл взобрался по лестнице, открыл входную дверь и оказался в узком коридоре, ведущем в квадратный тамбур со скамейкой и вешалкой для верхней одежды. В нос ударил резкий запах хлорки, используемый для дезинфекции помещений.
Спиной к нему стоял тщедушный человечек в больничной полинявшей полосатой пижаме, ссутуленный и жалкий. Кирилл обратил внимание на огромные шлепанцы на его худеньких ногах.
— Извините, — обратился Кирилл, — не могли бы вы мне помочь?
Человечек обернулся:
— Привет, друг! — протянул он навстречу открытую ладонь.
Кирилл чуть не вскрикнул от ужаса:
— Костя?
Его рука мелко-мелко задрожала, в горле пересохло и стало неимоверно душно.
— Я! Кто ж еще?
От прежнего парня с широкими плечами, внушительными бицепсами и сияющей улыбкой не осталось почти ничего, кроме голоса.
— Черт, возьми!
— Не узнал, да?
— Честно говоря, нет. Сколько мы не виделись?
— Почти год, — ответил Костя, пряча глаза, — не нравлюсь?
— Я в шоке!
— Понимаю. На твоем месте я бы вообще в обморок упал.
— Объясни толком, что случилось?
— Попал я. Круто попал, понимаешь?
— Вижу! Но я здесь, чтобы вытащить тебя и вместе мы справимся. Шанс есть всегда. Помнишь, как ты мне говорил, когда я сдавался или начинал ныть?
— Конечно, помню! С памятью у меня, слава богу, в порядке, а вот с остальным…
Костя отвернулся к стене, будто собираясь с духом. Он едва сдерживался, пребывая в отчаянном состоянии. Дыхание перехватывало, не хватало духу, чтобы произнести те страшные слова, которые вот уже полгода стали не просто диагнозом, а приговором.
— Не томи! У тебя никогда не было от меня секретов. Скажи, что нужно — я горы сверну. Если дело в деньгах, не стесняйся! Они приходят и уходят, а твое здоровье — это самое главное на данный момент!
— Слишком поздно, — тяжело вздохнув, почти обреченно, вымолвил Костя пересохшими губами.
Он опустился на скамью, его плечи едва заметно затряслись в беззвучном плаче.
— Конец! — сбивчиво начал он.
— Давай без паники!
— У меня СПИД.
Друзья молчали.
Затянувшуюся паузу первым прервал Кирилл:
— Откуда? Ты же, вроде остепенился? По последним сведениям, у тебя даже девушка постоянная появилась.
— Вика, — назвал он проклятое имя.
— Чем же она тебя зацепила? Я же думал, что твой имидж сердцееда будет преследовать тебя до самой старости.
— Влюбился без памяти. Жить, дышать без нее не мог. Она топтала меня своими длинными каблучками, а я млел от счастья. Вся такая неземная, воздушная, будто из сказки. Не видел никого, не слышал, оказавшись на ее коротком поводке. Приручила, подчинила, лишая возможности рассуждать здраво, а главное, предохраняться. Наши первые два контакта прошли, как и положено с презервативом. Ты же знаешь, насколько я щепетилен в этом вопросе. А потом, расслабившись, я полностью поддался страсти. С нею в постели можно было сойти с ума: ни рамок, не границ, ни запретов. Впервые я почувствовал, как женщина может отдаваться без остатка и стыда.
— И где же она сейчас?
— Исчезла. Самое интересное, она внезапно появилась, так же внезапно испарилась, будто ее и не было. Только у нее дела, я думаю, гораздо хуже, чем у меня. Телефон не отвечает, по прежнему адресу не появлялась.
— Надеюсь, она корчится в муках, — зло бросил Кирилл.
- Не говори так. Я до сих пор люблю ее и скучаю.
— Но она стала причиной твоей болезни.
— Она пришла, чтобы наградить меня, и чтобы уничтожить за мои грехи.
— Не говори глупостей! Ее нужно найти и привлечь к ответственности, а еще лучше…
— Кирюш, — прервал Костя гневные тирады.
— Что?
— У меня никого нет кроме тебя.
— Не начинай! Ты что прощаешься?
— Думаю, пора. Врачи прогнозов не дают, но по их намекам и собственным ощущениям, я чувствую, что немного осталось: может, месяц-два.
Кирилл схватился за голову:
— Кость, я не знаю, что сказать. Я мчался сюда, чтобы увидеться, помочь. Поверь, я готов на все, чтобы ты не попросил. Не представляю, что нужно говорить в таких случаях.
— Ты просто послушай. Мне сейчас не нужна жалость, понимание и все те сентиментальные сериальные штуки. Прими мои грехи, выслушай исповедь. Не могу без покаяния на тот свет отправляться.
— Почему я? — удивился Кирилл.
— Я виноват перед тобой.
Костя и вовсе поник головой.
— Не понимаю, — удивился Кирилл, пытаясь вспомнить, чем же Костя мог ему навредить.
— Я украл твою программу. Ту самую с «сырыми кодами».
— Она ничего не стоила. Наброски. Впоследствии я полностью все переписал. А первые разработки, так и остались утопией.
— Я думал, что смогу доработать, внести коррективы и заработать на ее продаже. Желание обогатиться затмило все остальное. Я «забил» на нашу дружбу, перешагнул через понятия и опустился до банального воровства.
— Я не сержусь. Если бы ты попросил, я бы сам отдал тебе все, что захочешь.
— Я это знал, но моя гордыня и лень сыграли со мной злую шутку. Я все мечтал, как завоюю мир, прославлю свое имя, а сам не прилагал никаких усилий, считая себя гением, достойным большего, чем убогая серость.
— Ты на самом деле достоин большего. Для меня ты всегда был примером. Я завидовал, а, иногда, и вовсе хотел хоть чуточку быть похожим на тебя.
— Правда? — чуть не прослезился Костя.
— Я никогда не врал тебе.
— Тогда я правильно сделал, что выбрал тебя.
— Для чего?
— Ты получишь мое наследство. Завещание уже заверено нотариусом. Но я позвал тебя совсем для другого.
— Если будешь просить устроить твои похороны, я сотру тебя в порошок! — почти прокричал Кирилл.
— Честно, мне пофиг, кто будет бросать горсти мокрой земли на крышку моего гроба. Пусть я не был слишком хорошим другом, где-то даже невыносимым, но ты всегда был в особом списке.
— Каком? — не понял Кирилл.
— Особенном, я же сказал. Я должен был присматривать за тобой, а вместо этого, прожигал жизнь на полную катушку, без оглядки.
— Ты не мог иначе. Ты же из другого теста: всегда на пике, душа компании, ловелас и авантюрист.
— Мог, но не хотел. Только речь не о том. Вика перед уходом поведала мне массу интересных вещей, в которых твое имя стоит в главных ролях.
— Подстава, — догадался Кирилл.
— Да. Через меня она должна была подобраться к тебе. С ее слов, она была нанята на службу в конкурирующую организацию, чтобы убрать меня с поля боя. Главная задача — уничтожить всех, кто тебе дорог, чтобы запугать.
— Для чего?
— Чтобы ты отказался от внедрения системы безопасности. В конце концов, ты останешься в одиночестве, и у тебя не останется другого выхода.
— То есть я виноват, что ты болен, — догадался Кирилл.
— Вика так сказала. У нее не было мотива лгать. На самом деле, она жестокая и бессердечная тварь. Я был не нужен ей, чтобы еще раз сделать тебе больно. Так, сказать, показательная казнь самым изощренным способом.
— Ей это удалось.
Кирилл сжал кулаки.
— Прости, друг. Почему сразу не сообщил? Чего ждал?
— Не хотел делать ей приятно. Думал, что уйду тихо, по-английски. Ты, может быть, спустя время, узнал бы о том, что меня не стало, помянул рюмкой водки, цветочки на могилку принес и продолжил жить дальше. Ругнул бы меня между делом или слезу пустил.
— Ты бы так не поступил!
— Правильно! Я должен был предупредить тебя, чтобы в первую очередь защитить. Если у тебя есть слабое место, опасайся удара именно туда. Оборви все связи, затаись на время, а лучше сделай вид, что отступил.
— Но мои принципы…
— Они уничтожат тебя. Не перед чем не остановятся, пока не получат желаемое. Все, кто тебе дорог, умрут страшной смертью, а ты, наконец, отступишь и сдашься. Послушай меня…
— Знаю, что ты заботишься обо мне, но, как и прежде я рассчитываю на внутреннее чутье. А оно говорит, что если сверну сейчас, всю оставшуюся жизнь буду заурядным программистом, каких тысячи по стране, без перспектив и определенных целей. Пустое место!
— Если не свернешь, потеряешь куда больше. Исполни мою последнюю волю.
— Обещаю, — сдался Кирилл, сжимая в объятиях своего лучшего друга.
Почему-то он чувствовал, что это их последняя встреча.