Янка все-таки устроила разнос лаборанткам. Стоя возле сестринского поста и слушая, как она отчитывает их по телефону, Таня чувствовала, как успокаивается. «Что-то я совсем духом пала, — подумала она. — Слабая, сама себя защитить не могу… Спасибо, хоть Янка поддерживает. Но все равно, нужно как-то брать себя в руки. А то так и буду чувствовать себя ежом без колючек».
— Пойдем, — Янка мотнула головой в сторону двери. И добавила удовлетворенно, — все в порядке с твоей кровушкой, эти лентяйки мне по телефону цифры продиктовали. Но и гонца с бумажками уже отправили к нам! Если хочешь, попозже сама посмотри. Да, и я своих предупредила, что сама буду тебя вести как пациентку. Так что вечером, как приду на смену, сразу на осмотр!
— Хорошо, — покорилась Таня. — Ян, спасибо тебе.
— Ну вот еще! — фыркнула та. — Шевелись давай, нехорошо заставлять себя ждать. Тем более, если встреча с адвокатом.
Лифт полз медленно, останавливаясь на каждом этаже — собирал загостившихся посетителей, выпускал пациентов. Янка нетерпеливо приплясывала, как разгоряченная кобылка. «Ты смотри, не теряйся, если адвокат этот нормальным мужиком окажется», — шептала она Тане.
Залесского в приемном не было. Они встали возле поста охранника — тот находился недалеко от входной двери. Сам охранник сидел тут же, за обшарпанным, серо-желтым деревянным столом. От стоявшего перед ним пластикового стаканчика поднимался сладкий кофейный пар, и Тане до жути захотелось горячего напитка — может, после него она перестанет чувствовать себя квашней? Она подумала взять его в стоявшем здесь же автомате, но засомневалась: как-то неудобно, Залесский придет, а они с Янкой кофе тут распивают… Или наоборот — взять сразу третью чашку, угостить его? Все-таки человек бросил свои дела, согласился приехать…
— Смотри-ка, ты ведь свой обновить хотела… — Яна, кивнув на экран телевизора, укрепленного на стене. Там показывали рекламу смартфона.
— Хотела, да только выбрать не могу. Поди в них, разберись…
— Да, каждый новый смартфон теперь рекламируют, как новую книгу Коэльо, — саркастично произнесла Яна. — "Теперь еще умнее, и еще тоньше!"
Таня улыбнулась, от нечего делать глядя в экран. Из-за спины пахнуло хорошим мужским парфюмом — жгучий имбирь, цитрус, амбра — с примешанным к ним легким запахом табака. И в ту же секунду раздался уверенный бас:
— Добрый день!
Подруги разом обернулись. На них смотрел высокий статный мужчина в распахнутой черной дубленке тонкой выделки, из-под которой виднелся темно-серый двубортный костюм с широким вырезом, и накрахмаленная горловина иссиня-белой рубашки. Узел шелкового галстука цвета малины был шире и свободнее, чем нужно, но эта нарочитая небрежность придавала его владельцу особый шарм. Начищенные ботинки глянцевито поблескивали. Мужчина был идеально выбрит, темно-каштановые волосы аккуратно причесаны. Залесский выглядел так, будто собрался, по меньшей мере, на прием в Кремль. Он держался очень прямо, осанисто — и все же не кукольно-сковано, как бывает при подобных перевоплощениях. И если бы не торт его в руке, Таня не сразу бы узнала вчерашнего «бомжа», которого чуть не побила по недоразумению.
— Дамы! — учтиво поклонился он. В янтарно-карих глазах плеснуло довольство — адвокат явно наслаждался произведенным впечатлением. «Один — один, — подумала Таня. — А я-то еще за шиворот ему лазила… Теперь моя очередь извиняться за свой внешний вид». Рядом с этим франтом она еще острее ощутила убогость казенного халата, в который пришлось обрядиться. Но Залесский смотрел на нее без тени превосходства, а наоборот — спокойно и с симпатией.
— Здравствуйте, Юрий Борисович, — собравшись с духом, сказала она. — Это моя подруга, Яна Леонидовна Костромина. Тоже врачом у нас работает. Правда, сейчас не на смене, вот, зашла меня навестить…
Залесский коротко кивнул, окинул Янку взглядом. Она протянула руку:
— Очень рада! Вы могли бы сдать дубленку в гардероб? А мы с Таней здесь подождем.
— Конечно, — с готовностью согласился Юрий. — Только, позвольте, я оставлю вам гостинцы для мальчика. А вы пока посмотрите, всё ли из этого ему можно — я, понимаете ли, вообще не знаю, чем кормят детей…
Он вручил Тане торт и пухлобокий пакет — судя по его размеру, там лежал небольшой мамонт. С одобрением глянув в удаляющуюся спину Залесского, она заглянула внутрь: груши-яблоки, ванночка с творожным сыром, колбаса в нарезке, банка красной икры, круглые кунжутные булочки, двухлитровый тетрапак с соком. Сверху лежала пицца устрашающих размеров, бутыль колы и несколько больших чупа-чупсов. Таня протянула было руку, чтобы изъять газировку и конфеты как потенциально вредные для Павликова желудка, но Янка толкнула ее локтем в бок.
— Ты чего? — Таня едва не выронила пакет.
— Слууушай, какой мужииик!.. — восхищенно выдохнула Яна. — Вот от кого рожать-то надо! И не фыркай на меня, я бы задумалась на твоем месте…
— Тьфу ты! — рассердилась Татьяна. — Разреши напомнить, что я замужем. Не знаю, надолго ли — но замужем. А этого человека я вчера впервые увидела, и отнюдь не при романтических обстоятельствах.
— Зато он не окольцован, и детей нет, сам сказал. И смотрит на тебя…
— Нормально он на меня смотрит. Обычно. Не выдумывай. И хвати об этом, он возвращается уже.
Яна открыла было рот — ее не так-то просто было заставить замолчать, когда ей что-то в голову втемяшивалось. Но Танин взгляд, полный укоризны, остановил поток матримониальных аргументов.
— Ну что, контрафакт все-таки обнаружен? — спросил, подходя, Залесский. — Запомню, что конфеты и газировку пацану не приносить.
«Значит, намеревается прийти еще», — подумала Таня, и это понимание расположило ее к Залесскому еще больше. Они будто стали на одну сторону — сторону неравнодушия к чужому ребенку. И от этого вмиг прошел и стыд, и ершистость.
— Позвольте? — адвокат забрал из ее рук торт и пакет с продуктами. — Я кое-что узнал о мальчике, можем мы сейчас это обсудить?
— Конечно! — заторопилась Таня. — Здесь? Или, если хотите, у Яны в кабинете.
— Да, собственно, можно и здесь — информации не так много. Мальчика зовут Павел Фирзин, он учится в двадцать девятой школе, живет с мамой. Семья малообеспеченная, мама работает продавцом, проживают они в старом бараке — знаете эти постройки пятидесятых годов в районе Машзавода? Адрес у меня есть, намереваюсь съездить туда сегодня, узнать побольше. Судя по всему, мальчишка из дома сбежал…
Увлекшись его рассказом о поездке на охотничью заимку и найденных там вещах, Татьяна не замечала, что Янка исподволь поглядывает на нее и на Залесского, не вмешиваясь в беседу — будто наблюдая.
— Вы извините, — вдруг сказала она. — Я же забыла совсем — мне нужно детей из кинотеатра встретить. Побегу, а с мальчиком позже познакомлюсь. Вдруг это мой будущий крестник, — улыбнулась она.
Залесский вскинул бровь, недоумевающе глянул на Таню. Она поспешила перевести тему:
— Спасибо, что занимаетесь этим делом. Без вашей помощи оно продвигалось бы медленнее. Я пока что смогла вытянуть из найденыша только его имя.
— Интересно, как вам удалось? — удивился Залесский. — Вчера мне показалось, что он решил молчать, как партизан в тылу врага.
Они пошли к лифту. В нем никого не было, и Таня, чуть поколебавшись, все-таки нажала на кнопку пятого — в ее палате они смогут поговорить спокойно.
— У меня к вам несколько личных вопросов, — решительно сказала она. — Как к юристу. Консультация нужна, если хотите. Срочная. Оплату готова вам на карту хоть сейчас перевести, только скажите, сколько…
— Дорого. Очень. Вам придется взять микрокредит, — перебил ее Залесский. И пояснил, видя ее растерянность, — Я, конечно, шучу. Но ваше желание оплачивать каждый мой шаг кажется мне забавным. Вот только я не на работе, и если смогу ответить на ваши вопросы сейчас, то сделаю это бесплатно. Если потребуется более трудозатратная помощь, ознакомлю вас с прейскурантом. Пойдет?
— Да. Извините, — щеки Татьяны налились румянцем.
Он давно не видел женщин, которые краснели бы так легко.