ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я предложила ему убраться вон.
МАРКИЗ: Ну и что же?
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Он, разумеется, остался, но несколько присмирел. К сожалению, я не могу обойтись вами одним, маркиз.
МАРКИЗ: Я тоже никуда не уеду.
ЛЕДИ РОЛЬТОН (со вздохом): Я этого и боюсь.
МАРКИЗ: Или уеду. Не забывайте - здесь мой сын.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Боже мой! Вы мне надоели. Несчастные ваши жены!
МАРКИЗ: Да, я знаю, ваш муж ведет себя безукоризненно. Если бы здесь был Бонапарт...
ЛЕДИ РОЛЬТОН (с живостью): Ничто не изменилось бы.
МАРКИЗ: Ну почему? Например, здесь не было бы герцога Ангулемского. Все-таки одним меньше.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Меньше?
МАРКИЗ: Насколько я знаю, Наполеон не устраивал вам сцен.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Послушайте, маркиз, вы уверены, что Анри - ваш сын?
МАРКИЗ: Уверен.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Почему?
МАРКИЗ: На этот счет природа дала кое-какие свидетельства.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да, конечно, он ведь похож на вас.
МАРКИЗ: Это само по себе еще ничего не доказывает.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я должна признаться, друг мой, что если бы мне пришлось выбирать, я выбрала бы вас или графа.
МАРКИЗ: Хорошо, что вам не приходится выбирать. А император? О нем вы забыли?
ЛЕДИ РОЛЬТОН (после некоторого колебания): Император? Я имела в виду простых смертных. И потом, я его давно не видела.
МАРКИЗ: Я не понимаю вас, миледи. Как вы можете иметь дело с этим Бурбоном? Право же, я не ревную, я просто не понимаю.
ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я очень рада. Поужинайте с нами, маркиз.
Явление 3
(Лорд Рольтон заканчивает ужинать втроем с маркизой де Сомине и виконтессой де Бройль)
ЛОРД РОЛЬТОН: Я не откажусь от куропатки даже на Страшном суде.
ВИКОНТЕССА: Я тоже. В перерыве.
МАРКИЗА: Может быть, это непоследовательно, но я с вами согласна. На свете нет ничего лучше куропатки. Я знаю женщин, которые видят смысл жизни в любовных похождениях. По-моему, они сами себя обкрадывают.
ЛОРД РОЛЬТОН: Да, жадность - ужасное свойство. Я, кажется, понимаю, о ком вы говорите.
ВИКОНТЕССА: Не принимайте это слишком близко к сердцу, милорд. Мы все не очень последовательны в этом вопросе. Трудно совсем отказаться от любви...
ЛОРД РОЛЬТОН: А замужество? То есть я хотел сказать - брак?
ВИКОНТЕССА: Или того, что его заменяет. В определенной дозе все это очень неплохо (лорд Рольтон громко смеется), беда только, что в конце концов надоедает, и что хуже всего - да, хуже всего - неизвестно, что именно надоедает.
ЛОРД РОЛЬТОН: И вы туда же?
ВИКОНТЕССА: Увы, нет. Когда любовник надоедает, его нужно менять, но если делать это слишком часто, пропадает интерес, и потом, можно сделать ему больно. Чтобы всего этого избежать, старая герцогиня Шартрская советовала мне как можно чаще делать перерывы - кстати, это очень добродетельно.
МАРКИЗА: Да, она называла это диетой.
ЛОРД РОЛЬТОН: Дорогие мои, расскажите об этом моей жене, вы меня премного обяжете.
ВИКОНТЕССА: Вы ничего не поняли, милорд. Женщина, равнодушная к любви, не может сохранить хорошую фигуру.
ЛОРД РОЛЬТОН: Вы говорили о женщинах, жадных в любви.
ВИКОНТЕССА: Мне их очень жаль, они неизбежно попадают в кабалу. К сожалению, их довольно часто можно встретить в самом лучшем обществе, и они страшно осложняют задачу всем остальным. После поражения императора в России при дворе перестало хватать мужчин.
МАРКИЗА: При французском дворе?
ВИКОНТЕССА: Ну да, конечно. То есть, может быть, мужчин там достаточно, но уж слишком много женщин.
ЛОРД РОЛЬТОН: Одним словом, женщинам перестало хватать мужчин. Выражайтесь яснее, виконтесса.
ВИКОНТЕССА (смутившись): Некоторым женщинам.
ЛОРД РОЛЬТОН: Вы знаете, маркиза, я вспомнил, в былые времена иногда попадались мужчины, которым не хватало женщин.
ВИКОНТЕССА: Я запуталась.
ЛОРД РОЛЬТОН: Одну минуту. Герцогиня Шартрская...
ВИКОНТЕССА: Да-да. Она рассказывала, что, когда закончился ее роман с маршалом Шабаном, она в бешенстве взяла в любовники маркиза де Лонделя. Все было очень хорошо, лучше не бывает, но через некоторое время она начала засыпать в постели.
ЛОРД РОЛЬТОН: Это ужасно. (Покраснев.) Мне казалось, что это предосудительно только для мужчин. Геро и Леандр...
ВИКОНТЕССА: Она не знала, что делать и довольно долго принимала укрепляющие лекарства. Она чуть-чуть не умерла. Ее спас покойный доктор Лассон.