«Начну с кухни», — подумал он, идя по коридору, и вдруг замер.
Ему послышался голос Ами в гостиной и еще один, незнакомый. Как она могла вернуться так рано?! Он медленно развернулся на цыпочках, стараясь не шуметь. Если Ами уже дома, она, естественно, видела, во что он превратил квартиру. Скандал неизбежен. Но можно отложить его на вечер. Пол под ногами скрипнул.
— Мам, это ты? — крикнула Ами.
— Нет, это я, — ответил Кэндзи.
Жена молчала, заговорила гостья.
Рэи Такай повернула голову к двери и радостно закивала Кэндзи, словно он был одним из деловых партнеров ее мужа.
— Ямада-сан, как я рада вас видеть!
Личико, похожее на запеченное яблоко, расплылось в широкой улыбке.
— Входите, входите!
Заметно волнуясь, Кэндзи прошел по только что подметенному коридору в гостиную, где Такай, лучшая и самая требовательная клиентка Ами, стояла под лампой на небольшой табуретке. Компания ее мужа устраивала ежегодный бал. И ради этого случая Такай решила сшить длинное вечернее платье из голубого шелка на бретелях.
Быстро подняв голову, словно ее оттянули невидимой пружиной, Ами пристально посмотрела на мужа. А потом, махнув рукой, сказала с наигранной кокетливостью:
— Кэндзи, выйди. Нельзя подглядывать, когда идет примерка!
Жена говорила, что Такай было чуть за пятьдесят, и сохранилась она не очень. Возраст проигнорировал нижнюю часть ее тела — ножки остались тоненькими, как у цыпленка, но сполна отыгрался на верхней, которая была довольно объемной и к тому же приобрела странные искаженные формы, лишь подчеркиваемые плотно обтягивающей переливающейся тканью. Эффект, прямо сказать, был не в пользу Такай, но Ами предпочитала помалкивать.
Украдкой осмотревшись по сторонам, Кэндзи заметил, что в комнате прибрано. Ковер пропылесосили, газет и банок и след простыл. Пыль протерли. Все горизонтальные поверхности сияли чистотой. Окно открыли нараспашку, и воздух дышал свежестью. Извинившись, Кэндзи хотел выскользнуть в коридор, но Такай остановила его, воскликнув:
— Нет-нет, Ямада-сан, пожалуйста, останьтесь. Поговорите со мной. Мне так скучно. Ваша жена и слова не вымолвит — у нее полон рот иголок. Присядьте. Расскажите что-нибудь.
Кэндзи замер в нерешительности. Что бы он ни сделал — остался или ушел, он все равно окажется в глазах Ами виноватым. Поразмыслив, он все же решил, что лучше остаться. По крайней мере так он не обидит лучшую клиентку жены. Стараясь не смотреть на яростное лицо Ами, Кэндзи, ловко миновав игольницы и лоскутки ткани, присел на край дивана в углу гостиной.
— Как работа в «Фудзибанке»? — спросила Такай, разглаживая голубой шелк на шарообразном животе — у нее трое здоровых и, как она неустанно повторяет, успешных детей.
Кэндзи кивнул.
— Неплохо, спасибо.
Тяжело вздохнув, Ами встала и включила свет, чтобы лучше рассмотреть крой.
— Я вижу, зрение к вам так и не вернулось, — обеспокоенно заметила Такай.
По привычке Кэндзи дотронулся до повязки на глазу.
— Нет, пока.
— Я обязательно дам вам телефон врача моего мужа. Он вас посмотрит. Это очень хороший специалист. Передайте, пожалуйста, мою сумочку.
Такай показала на коричневую кожаную сумку невероятных размеров с огромным количеством кармашков, пряжек, ремешков, которая, словно большая кошка, развалилась на диване. Кэндзи передал Такай сумку, сомневаясь, что она сможет в ней что-либо найти. Но ошибся. Вскоре Такай вытащила визитку и протянула ее Кэндзи.
— Спасибо, — сказал он и, откинувшись на спинку дивана, притворился, что внимательно читает.
Он знал, что никогда не позвонит врачу, да и вряд ли потянет его дорогостоящую помощь, но отказаться было бы невежливо.
— Ами говорит, вы стремитесь к большему, — сказала Такай, великодушно улыбаясь, глядя на портниху, которая, казалось, полностью поглощена работой — иголки яростно впивались в край платья. — Хотите работать на телевидении?
Верхняя губа Кэндзи скривилась, когда он вспомнил о том, как подвел его Абэ Китахара.
— Да, у меня была одна идея, — ответил он, стараясь смотреть поверх толстых голых рук Такай и ее огромной груди.
Куда Ами дела весь мусор? Она, наверное, жутко рассердилась, войдя в квартиру, и, проклиная его, скорее всего отправила детей погулять с бабушкой, чтобы никто не мешал прибраться. Успела ли она закончить до прихода Такай? Кэндзи не видел ответа ни на один из этих вопросов, глядя в лицо жены. Устроит ли она сегодня вечером скандал?.. Чем дольше он думал об этом, тем больше его охватывала паника. Ему не хватало воздуха. Чтобы успокоиться, Кэндзи начал крутить медаль святого Христофора, зажав цепочку между пальцами. Он стала теплой. Еще теплее. Вдруг Кэндзи вскрикнул и начал судорожно искать застежку. Цепочка нестерпимо жгла кожу. Руки не слушались. Наконец Кэндзи разорвал ее и бросил медаль на пол.
Женщины беспокойно посмотрели па него, но сделали вид, что не заметили странного поведения.
— Твой муж, по-моему, прирожденный предприниматель, — сказала Такай, сочувствующе глядя на Ами, которая уколола иголкой палец и, сунув его в рот, пыталась остановить кровь.
Кэндзи знал, о чем она думает — ей жаль, что Ами вышла замуж за неудачника. К счастью, позвонили в домофон, и Кэндзи радостно подскочил, воскликнув:
— Я открою!
— Доставка для Эрико Оцуки.
— Сейчас выйду.
На улице Кэндзи увидел парня в темно-синем комбинезоне и белой бейсболке.
— Распишитесь, пожалуйста. — Он протянул Кэндзи блокнот. — Теперь она ваша.
Парень вручил ему какие-то ключи и крикнул через плечо:
— Тани, давай ее сюда!
Только сейчас Кэндзи заметил коренастого мужчину в точно таком же комбинезоне, вылезающего из ярко-красной «тойоты-селики» с покатыми тонированными стеклами и пятнадцатидюймовыми колесами на литых дисках.
— Она выиграла?..
— Откуда мне знать, — ответил мужчина, пересаживаясь в минивэн. — Мое дело — доставка.
— Похоже, это мое, — сказала Эрико, появившаяся из-за спины, и выхватила у Кэндзи ключи. — Машина мне не сильно нужна. Наверное, продам ее. Внесу свой вклад в семейный бюджет. Я могу прокормить…
— Ни слова больше! — только и смог воскликнуть Кэндзи.
Казалось, во всем поезде нет ни одного свободного места. Кэндзи стоял посередине второго вагона, начиная с головы, схватившись одной рукой за вертикальный хромированный поручень, а другой держа желто-коричневый конверт формата А4 на имя директора филиала «Фудзибанка» в Харадзюку. Секретарь Инагаки сказала, особенно подчеркнув это, что конверт нужно передать из рук в руки. Размышляя, что это за важное сообщение, которое нельзя доверить факсу, телефону и даже электронной почте, Кэндзи был все же рад выбраться из банка хотя бы на час.
Инагаки не появлялся вот уже несколько недель с момента возвращения Кэндзи на работу и до сегодняшнего дня. И даже сегодня он передал воплощение возмездия бывшему однокласснику в руки Наоко, секретарши с полными икрами. К счастью, это не разозлило сортировщиков, как раньше. Даже наоборот, сблизило с Кэндзи. Неужели Инагаки действительно так труслив, хотели они знать, что побоялся сам спуститься в подвал? Наверное, он испугался взглянуть в глаза человеку, которому сломал жизнь. Но Кэндзи не хотел, чтобы его полностью списали со счетов, он был рад помочь. К тому же, похоже, все его перспективы до пенсии связаны с работой сортировщиком в банке. Поэтому в его интересах было сохранять дружеские отношения со всеми коллегами.
Поезд взвизгнул, останавливаясь на станции «Харадзюку». Выпрыгнув на платформу, Кэндзи с остальными пассажирами пошел к северному выходу в город на улицу Омотесандо с прекрасными вязами. Через несколько минут Кэндзи оказался перед «Фудзибанком».