Вечерний парк, темнеющее осеннее небо. В тусклом свете фонаря блестят лужи, укрытые сухой листвой. Зелёные, жёлтые и красные лодочки — предвестники скорой зимы. Оглянуться не успеешь, как землю укроет первый снег. Но сейчас только начало октября, и солнце на закате ещё греет.
А с утра уже вовсю хрустит под ногами. Таков он, мой северный край.
Даже не верится, что я дожила до одиннадцатого класса. Впереди экзамены и поступление, но прежде — курсы, репетиторы и учёба. Ещё ночь простоять и год продержаться, как шутит мама. Мы гуляем вдвоём по малолюдному парку. Маме было уже зябко, а я наслаждаюсь.
Видимо, только меня греет холодное октябрьское солнца.
— Сейчас бы с богатым любовником махнуть в Европу, — смеётся мама, — или, на худой конец, в Питер!
Я вздыхаю и слышу новое предложение:
— А ещё лучше, чтобы любовник был твоим, Лада!
Смеюсь:
— А ещё лучше — махнуть вдвоём, без любовника.
— Но на его деньги! — добавляет мама, и мы обе хохочем. Что поделать, хочется любви и тепла. Только у меня — сплошная подготовка к экзаменам, а у мамы — донельзя приземлённый и не романтичный папа.
— Ничего, — улыбаюсь я, — закончу универ, пойду работать — и на первую же зарплату поедем куда-нибудь.
— Ты поступи сначала, — фыркает мама. По привычке закатываю глаза. Поступлю, как будто у меня есть выбор!
В конце концов, это моя мечта — поступить на факультет иностранных языков. А там и до поездок в другие страны недалеко!
Туда, где осеннее солнце по-настоящему греет. И никаких любовников не нужно — я всего добьюсь сама!
Годы текли сквозь пальцы, успевать за ними было труднее и труднее. К концу универа я распрощалась со многим и многими. Школьные подруги пропали, разлетелись по другим городам и квартирам мужей. Осталась лишь горстка близких людей, за которых я не уставала благодарить судьбу. Мысли о светлом будущем тоже ушли в небытие. Практику в другие страны урезали из-за нехватки бюджета. Как оказалось, мы даже не могли работать в школе — дескать, новые стандарты. Не то, чтобы очень хотелось, но у каждого мелькала мысль. На первом курсе мы грезили о столице и международных фирмах, на последнем — хотели просто найти работу. Естественно, одного парня пристроили родители, а две беременные девчонки осели на шее мужа и государства. Я даже немного завидовала им — вдвоём выживать легче, чем одному.
Эта проза жизни совершенно разочаровала в любви. Мне было смешно, когда говорили о высоких чувствах. Всё неизменно сводилось к выживанию и потомству, а заканчивалось разводом и болью.
Красотой я не блистала, характером — тем более, а лучшей за четыре года так не стала. Те, кто говорят про счастливую жизнь молодёжи — ну-ну. Мне хотелось плюнуть в лицо всем советчикам, повторяющим: "ты могла бы то, ты могла бы это… а лучше выйди замуж" На замужестве прямо хотелось плакать. Впрочем, поиски работы тоже были похожи на слезливую драму. В двадцать первом веке трагедия — это не "Ромео и Джульетта", это в двадцать один год найти работу. Приличную, нормальную, с возможным ростом карьерным и зарплатным.
А ещё — без советчиков "уйти в декрет"!