Кира
Я закрываю глаза и мысленно перемещаюсь в пространстве и времени. Я снова оказываюсь в кожаном кресле, а руки Кирилла гладят мои бёдра. Тогда в театре он не принуждал меня в прямом смысле слова, но почему-то я чувствую себя использованной. Возможно, виной этому мой въедливый, привыкший всё анализировать разум. Надо просто отключить его и дать самой себе разрешение на удовольствие. Почему всегда после встреч с этим мужчиной я чувствую себя так гадко?
Мы даже не целовались с ним ни разу. В тот день, когда он подвёз меня домой, мне показалось, что его броня дала трещину. Этот новый, необычайно уязвимый Кирилл поразил меня. Так сильно хотелось показать ему, что он не один в этом мире. Что он не обязан жить вот так, ожесточившись. Но как только я дала почувствовать ему своё сострадание, в его голове будто что-то перещёлкнуло. И он снова надел свою непрошибаемую максу циника.
Помню свою отчаянную попытку поцеловать его. Какой позор! Он был так холоден и отстранён. Будто между нами была невидимая стеклянная стена. Я была по одну сторону, а он — по другую. Честно говоря, я всё ещё сомневалась в его интересе ко мне. Красоткой я точно себя не считала. Милой — возможно, но красивой в классическом голливудском понимании этого слова — точно нет. Я ненавидела свой слишком курносый нос, вечно бледную кожу, которая никогда не покрывалась приятным загаром — просто краснела под солнцем. Почему он выбрал именно меня, имея возможность заполучить любую? В этом его выборе я угадывала какой-то нездоровый, извращённый интерес к моей персоне, который явно не мог закончиться фразой: "и жили они долго и счастливо". В нашем случае возможно лишь: "и жили они долго и счастливо, пока он не задушил её в порыве ярости". Да, вот такое окончание отношений как раз про нас.
Любая умная девушка на моём месте поспешила бы сбежать, скрыться от этого невыносимого мужчины. Но я умной, видимо, не была. Мои ноги прирастали к земле, каменея от его взгляда будто повстречалась с Медузой Горгоной. Я была абсолютно уверена в его невменяемости, опасной властности и чувственной проницательности. И теперь я точно знала, что без памяти влюблена в этого мужчину. Да, я больше не хотела себе врать. Я ненавидела себя и презирала за безволие, но не могла ничего с собой поделать. Он задел такие струны моей души, что я приняла его целиком, со всей той болью и страданием, которые он мог мне принести. Я знала, что Кирилл никогда не должен узнать о моих истинных чувствах. Узнав о них, он сможет делать со мной всё, что захочет. Мне не хотелось дарить ему столько власти над собой.
Когда я закрывала глаза, то перед моим внутренним взором вставал его образ. Когда я вспоминала о его длинных и умелых пальцах, сладостная истома поселялась внизу живота, а удовольствие влажным соком разливалось между ног. Я чувствовала предательское покалывание в тех местах, где он дотрагивался до моей кожи. Раньше я никогда не испытывала такого безумного влечения к мужчине.
Я не была девственницей, однако и особенно опытной тоже не была. Мой первый парень, с которым мы встречались в выпускном классе школы был вполне симпатичным. Мы нравились друг другу внешне, но на этом взаимный интерес заканчивался. Он мечтал поступить в вуз в родном городе и до последнего надеялся уговорить меня остаться. Но я ощущала себя птицей в клетке и яростно мечтала улететь в столицу.
Между нами не было химии, поэтому первый сексуальный опыт получился неловким. Сначала всё шло хорошо. Мы страстно целовались, и я думала, что готова к продолжению. Он сделал мне немного больно от проникновения, но это странным образом больше возбудило меня. Как будто я понимала, что наши отношения — фальшивка, а боль добавила им некоторую грубую естественность. Но, к сожалению, всё закончилось, не успев начаться. Не получив удовольствия, я немного разочаровалась и в своём кавалере, и в интимных отношениях в целом.
Мы расстались после выпускного. Я поехала в Москву устраиваться, а он так опечалился моим отъездом, что даже не пришёл проводить меня на вокзал. Я так была рада своей свободе, что отсутствие моего парня в числе провожающих не сильно ударило по самолюбию.
Ещё был один опыт с парнем на втором курсе, когда мы отмечали экватор. Это был старший брат моей одногруппницы — красивый и широкоплечий спортсмен. Я была так пьяна, что даже не особенно запомнила всего того, что между нами произошло и окончательно пришла к выводу, что случайные связи — это не для меня.
Исходя из своего прошлого опыта, я даже не предполагала, что можно хотеть кого-то так отчаянно, больно и яростно. Когда твоё желание начинает диктовать тебе, как поступать, а страсть настолько застилает пеленой рассудок, что ты уже не можешь отличить хорошее от плохого и даже самые ужасные действия объекта твоего вожделения ты оправдываешь и встаёшь на его сторону.
Кирилл позвонил мне через несколько томительных дней и предложил сходить вместе в ресторан, чтобы он мог более подробно изложить мне суть своего последнего задания.
Я понимала, что слишком сильно захочу оказаться с ним где-нибудь в туалете ресторана, поэтому предложила вместо этого погулять по Старому Арбату. Я не хотела, чтобы наша первая близость случилась в туалете, машине или ещё в каком-то общественном месте, поэтому пыталась обезопасить себя как могла. Меня немного пугали перепады в его настроении, и я не хотела стать безвольной заложницей ситуации, как тогда в театре.
Он прислал мне платье. Опять. Но я не могла отделаться от ощущения собственной продажности, поэтому предпочла одеть собственную одежду. Любой другой мужчина сделал бы комплимент при встрече, одарил восхищённым взглядом, но Кирилл лишь сложил руки на груди, в то время как его брови хмуро сдвинулись к переносице.
— Где платье, которое я тебе прислал? — он недобро осмотрел меня.
— А где "привет", или "рад тебя видеть"? — я попыталась улыбнуться и разрядить обстановку.
— Не хочу тебе врать. — он подошёл ко мне вплотную, — больше так не делай, ясно? Мне важно, чтобы ты была послушна. — процедил он сквозь зубы и закрыл глаза, будто я причинила ему боль — Во всём без исключения. — он требовательно посмотрел мне в глаза. Я не выдержала этого испытания и опустила взгляд.
— Хорошо, я поняла тебя. — тихо ответила я.
— Я рад. — его голос смягчился.
Мы шли по вечернему Арбату, и Кирилл рассказывал мне удивительную лекцию об архитектуре, истории создания многих зданий и о непростых судьбах их владельцев. Мы подошли к какому-то ресторану, и Кирилл предложил зайти. Я в ужасе отказалась.
— Что, девочка, не хочешь оставаться со мной наедине? — он усмехнулся.
— Да, не хочу — я немного покраснела, вспоминая, что произошло прошлый раз, когда мы остались только вдвоём.
— А я думал, ты уже не боишься меня? — он подошёл ближе, слишком близко ко мне. Я немного попятилась назад, отступая в темноту переулка.
— Я не боюсь тебя. — я с вызовом посмотрела ему в глаза — я боюсь себя.
— Не боишься меня, значит? — он продолжил наступление.
Я почувствовала его внезапный азарт, будто в моих словах он уловил некий вызов.
- Ты думаешь, что людное место более безопасно для тебя? Что здесь я не смогу до тебя добраться? — при этих его словах я отступила ещё на два шага и упёрлась спиной в стену здания.
— А ты сперва догони меня — я улыбнулась с вызовом, потом резко уклонилась от него в сторону и побежала вперёд, по тёмному переулку обратно к людному Арбату. На секунду мне показалось, что я успею добежать до безопасной, освещённой улицы, но в этот момент сильная рука схватила меня сзади за талию. Кирилл сгрёб меня в охапку и потащил обратно во тьму, всё дальше и дальше. Когда мы оказались под аркой в узком проходе между домами, он резко поставил меня на землю. Пригвождая лицом к стене, завёл сопротивляющиеся руки за спину.
— Мне кажется, что сегодня наше привычное общение началось с неправильной ноты. — одной рукой Кирилл удерживал мои руки, а другой впился в волосы на затылке, сжал их и впечатал меня щекой в стену. — ты сегодня слишком дерзкая, девочка. Мне кажется, или ты пытаешься меня провоцировать? — я пыталась вырваться, но он удерживал меня мёртвой хваткой. — Я преподам тебе урок. Всего один раз, но так, чтобы ты навсегда запомнила, что я очень легко поддаюсь на провокации.
— Кирилл, отпусти меня! Что на тебя нашло? Рукам больно! — мне стало реально страшно, когда он прижался ко мне всем телом, и я почувствовала поясницей его возбуждение. О, Боже, что он собирается делать, больной ублюдок?!
— Пожалуйста, не тут, пожалуйста!.. — я громко всхлипнула.
Мои волосы выбились из причёски, слёзы подступили к глазам и теперь скатывались по щекам, размазывая тушь.
— Ты же сама меня заманила сюда. Или маленькая глупышка думала, что центр города не может быть малолюдным? — я ощущаю его хриплое возбуждённое дыхание на своей шее, от чего она покрывается мурашками.
— Сегодня я тебя накажу, потому что ты давно на это напрашиваешься. — он провёл языком по моей шее. Потом поднялся к щекам и слизнул мои слёзы — какая ты вкусная. Знаешь, девочка, я не мыл свой палец целый день после того, как трогал тебя там — так вкусно он пах тобой. Я вспоминал во всех подробностях, как ты боялась и стеснялась своего возбуждения, но всё равно ничего не могла с собой поделать и отчаянно кончила по команде как маленькая распутница.
От его грязных слов я начинаю увлажняться, а все мои лепестки набухают и пульсируют. Я пытаюсь сдвинуть ноги, чтобы он не заметил моего возбуждения, но Кирилл резко разводит их своим коленом. Он властно сжимает моё бедро, продолжая удерживать руки в болезненном захвате, поднимается пальцами выше, задирая платье до талии.
— Ах… — я всхлипываю и ещё раз пытаюсь вырваться, когда волны предательского удовольствия разливаются по моему животу.
Кирилл стремительно проникает ко мне в трусики спереди и резко тянет на себя, вжимая в мою попку свой твёрдый орган.
— Не пытайся скрыть, девочка, я давно знаю, как сильно ты увлажняешься в моём присутствии.
— Я умоляю тебя, пожалуйста — задыхаюсь я.
Он начинает требовательно водить пальцем по моему пульсирующему клитору. Наэлектризованные волны удовольствия остро пронзают всё моё тело. Я начинаю стонать вперемешку с громкими мольбами — Кирилл, я не хочу здесь, не делай этого, прошу…
— Ты слишком много болтаешь. — он оттягивает мои трусики, рывком тянет их в сторону, и я слышу звук рвущейся ткани.
Он избавляет меня от белья. Через секунду он нажимает рукой на мою челюсть, заставляя рот непроизвольно открыться, и заталкивает трусики мне в рот. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Я задыхаюсь от негодования и пытаюсь кричать даже сквозь кляп.
— Надеюсь твоя узенькая дырочка готова немного расшириться для меня. Я не могу больше ждать. — я слышу его сумасшедшее сбивчивое дыхание, — Сегодня я возьму тебя в наказание. Для себя. Потерпи, девочка — я слышу звук расстёгивающейся ширинки и уже ощущаю, как его большая твёрдость упирается мне в попку.
Я инстинктивно изгибаюсь ему навстречу. Страх, беспомощность и боль яростным кнутом подстёгивают моё запредельное возбуждение. Ещё чуть-чуть и он возьмёт меня прямо здесь, в переулке, как какую-то грязную шлюшку. Последняя мысль ярким всполохом пронзает моё сознание, возвращая к реальности, я кричу и брыкаюсь изо всех сил… Как вдруг мы оба слышим шум мужских голосов, раздающихся откуда-то со стороны улицы:
— Эй, Санёк, смотри, там кто-то есть!.. эй, вы что тут делаете? — я слышу сбивчивую пьяную речь.
— Я же тебя говорил, что там кто-то кричал. Эй, девушка, вам нужна помощь?! — слышу, как шаги мужчин сначала замедляются, а потом приближаются к нам.
Я чувствую, как Кирилл ослабляет хватку и одёргивает мою юбку. Я, немного пошатываясь и оступаясь, отхожу от стены. С ужасом представляю, как, должно быть, жалко выгляжу сейчас: заплаканная с всклокоченными волосами, тушь размазана по лицу. Пытаюсь трясущимися руками вытереть лицо, когда чувствую руку Кирилла на своей спине. Он, как ни в чём не бывало, застёгивает ширинку и разворачивается лицом к компании парней:
— Всё в порядке, ребята — он говорит сухо и сдержано — мы — молодожёны, страсть взяла верх, с кем не бывает?
— Что-то не верится, чувак? Покажи, где кольцо. — парень настроен воинственно.
— Ты что тут удумал, козёл? Девушка, вы в порядке — заглядывает другой через плечо Кирилла.
Я с ужасом понимаю, что вся трясусь и не могу вымолвить ни слова.
— Она в порядке — твёрдо произносит Кирилл, а я вижу, как его ладони сжимаются в кулаки.
— Слышь, Санёк, да он весь в татухах. Сидел что ли? — парни начинают наступать на нас.
— А что, если да? — слышу злобное веселье в голосе Кирилла.
— Да терпеть не могу вас, зеков, зачем вас вообще выпускают? Гнили бы себе там на нарах, нечего вас к нормальным людям подпускать. — слышатся одобрительные смешки его дружков — Пошли с нами, малышка, мы тебя не обидим. — парень подходит совсем близко к Кириллу, а я прячусь за его широкой спиной.
Я в панике, ведь этих парней трое, а нас двое — хотя, меня можно и не считать, наверное.
— Ребята, со мной всё в порядке, правда. — я стараюсь, чтобы мой лепет звучал уверенно.
— А что тогда кричала, будто тебя насилуют — с издёвкой говорит один из троицы.
— Я… я… мне просто нравятся острые ощущения… — я задыхаюсь от волнения. — Нет, правда, спасибо за помощь, но я сама хотела, так что всё по согласию — Говорю я, отчаянно надеясь, что эти заверения их усмирят.
— Ладно, Санёк, пошли отсюда, вроде нормально всё. — двое друзей пытаются оттащить своего более пьяного соратника назад.
— Ладно, хрен с ней. — он разворачивается и, пошатываясь, направляется к друзьям, и тихо произносит — Шалава, видимо сама напросилась. Поделом ей.
Дальше всё происходит как в замедленной съёмке. Кирилл резко бросается вперёд, разворачивает парня и ударяет ему лбом в нос, слышится хруст костей. Пьяный хватается за нос одной рукой, а другую заносит для ответного удара, когда Кирилл одним точным выпадом бьёт его в солнечное сплетение. Парень беззвучно открывает и закрывает рот и падает на землю.
Слегка опешившие друзья бросаются на помощь товарищу, и я успеваю только ахнуть, когда они вдвоём нападают на Кирилла, я инстинктивно зажмуриваюсь и слышу звуки борьбы. Когда открываю глаза, то вижу, как ещё один парень согнулся и держится за разбитую губу, а третий закрывается от яростных ударов Кирилла, который двигается точно и уверенно. На его лице я вижу ужасающую гримасу злорадного веселья.
— Хватит! — кричу я изо всех сил. — Пожалуйста, прекрати! — я подбегаю и хватаю его за занесённую руку. Он вздрагивает и останавливается. — Давай просто уйдём. Наверное, кто-то вызвал полицию… — я слышу нарастающий гул голосов где-то неподалёку. Я тяну Кирилла изо всех сил, — пошли, скорее!
Он поддаётся на уговоры, и вот мы бежим по ночным улицам Москвы, бежим не оглядываясь. Моё сердце сейчас выпрыгнет из груди, а когда боль в правом боку становится нестерпимой, я останавливаюсь. Кирилл тоже останавливается и тяжело дышит. Я смотрю в его бледное лицо и ужасаюсь синякам и кровоподтёкам. Я подхожу к нему и беру его за руку. Костяшки его пальцев превратились в кровавое месиво.
— Кирилл, тебе нужно в больницу. Мне кажется, тебе потребуется наложить швы. — мой голос дрожит, я в каком-то оцепенении.
— Да, тот здоровяк хорошо меня приложил. — голос Кирилла звучит задорно и весело.
— Зачем? Скажи, зачем ты это сделал? — я с мольбой смотрю в его глаза. Взгляд его серых глаз заостряется и становится суровым:
— Я никому не позволю тебя оскорблять.
Внезапно Кирилл пошатывается, делает насколько шагов назад и прислоняется спиной к стене здания. Он пытается сделать глубокий вздох, но боль пронзает его грудную клетку. Его губы кривятся.
— Кирилл, что с тобой? — подбегаю к нему и пытаюсь определить, где ему больнее всего.
— Ничего страшного. — задыхаясь произносит он, — Давай просто вызовем такси и поедем ко мне. Нас остановили на самом интересном месте. — он пытается обнять меня, но каждое новое движение отзывается болью.
Я вызываю такси и прошу отвезти нас в ближайшую больницу под недовольное бурчание несогласного Кирилла, который почти отключается от боли у меня на руках.
Когда мы оказываемся в больнице, его сразу уводят на осмотр хирурга. Сонный мужчина пенсионного возраста в кабинете оказывается дежурным врачом приёмного покоя. Он придирчиво осматривает меня с головы до ног и хмыкает:
— Какой бойкий клиент попался, да?
Я готова провалиться сквозь землю. Конечно же, я похожа на проститутку, на кого же ещё. Частично порванное платье, размазанная косметика, волосы торчат в разные стороны. Вид у меня, видимо, весьма потасканный.
— Он никакой не клиент. Он… он мой парень. — я стараюсь сохранить невозмутимый вид.
— Ну да, конечно. — врач с усмешкой смотрит на меня. — значит, сможете заполнить документы на своего «парня»? — он делает особенное ударение на последнем слове — Фамилия, имя, отчество и дата рождения?
— Кирилл Миронов, ему 34 года. Или 35. - я нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. — Понимаете, мы недавно познакомились…
— А отчество не помните? — врач весело подмигивает. Я отрицательно мотаю головой.
— Ладно, а адрес сможете назвать?
— Какой адрес?
— Ну адрес, место жительства? — он переходит на шёпот — ну куда он тебя вызвал?
— Никуда он меня не вызывал! — мои щёки пунцовеют от унижения, — мы на улице гуляли!
— В час ночи?
— Да, а что, запрещено гулять? Мне неприятны ваши намёки! — я вскакиваю на ноги и поворачиваюсь к выходу. Врач не пытается остановить меня, только бормочет себе под нос: «какие нежные шлюхи нынче пошли…» Я ускоряю шаг, и в два счёта оказываюсь у двери. Я уже открыла её, как вдруг слышу окрик врача:
— Ты это, телефончик мне оставь. Я тебя тоже хочу на прогулку пригласить. — он противно смеётся своей гнусной шутке.
Не оборачиваюсь и выхожу в коридор, громко хлопнув дверью. О, Боже, какой позор! С Кириллом моя спокойная жизнь превращается в снежную лавину, которая уносит меня своим бурным потоком.
Я провожу в обшарпанном коридоре приёмного покоя два томительных, невозможно долгих часа. Уже заламываю руки от неизвестности и предполагаю худшее, когда вижу красивую молодую женщину в форме хирурга, которая выходит из палаты, в которую отвели Кирилла. Я бегу ей навстречу.
— Скажите, вы — лечащий врач Кирилла? — во мне столько страха. Я не могу сдержать мольбу в голосе — Скажите, что с ним всё в порядке!
Доктор осматривает меня оценивающим взглядом и с холодной улыбкой произносит:
— А вы кто такая? Вы — родственник?
— Нет, извините — я вспыхиваю, понимая, что она, должно быть тоже приняла пеня за жрицу любви.
- Я его знакомая. Мы просто нарвались на компанию пьяных, и была драка и… — я растеряно развожу руками. — Мне просто нужно знать, что с ним всё в порядке!
— У него смещены два ребра. — её взгляд немного смягчается, — Понимаете, у него уже было два перелома рёбер справа и ему совершенно нельзя участвовать в драках. Но он никогда не слушает никого, кроме себя.
— Да, конечно… — я выдыхаю от облегчения.
Значит он жив, всё обошлось. Но что-то в её тоне заставляет меня насторожиться, и я решаюсь спросить:
— Извините, мне показалось, или вы говорите так, будто знаете Кирилла давно?
— А он вам не рассказывал? Я думала, он специально приехал именно в эту больницу… — её холодный образ снежной королевы начинает рассеиваться.
— Нет, мы просто были поблизости. Поехали в ближайшую. Меня, кстати, Кира зовут — я протягиваю руку моей новой знакомой.
— А я — Вера. Бывшая жена Кирилла. — женщина протягивает руку и жмёт мою. — Приятно познакомиться. А вы откуда знаете Кирилла?
— Я… эээ… мы просто работаем вместе. В университете. — я постаралась взять себя в руки, чтобы не доставить этой женщине удовольствия застигнуть меня врасплох.
— Работаете? Интересно. Кирилл, которого я знаю, никогда не мог просто работать с кем-то. — она с какой-то непонятной жалостью смотрит на меня.
В этот момент дверь палаты с грохотом распахивается, и я вижу Кирилла, поспешно натягивающего майку на забинтованную грудную клетку.
— Пошли. — он мрачнее тучи. Бесцеремонно хватает меня за запястье и волочёт к выходу.
Вера так и осталась стоять в коридоре, провожая нас грустным взглядом, и я услышала, как она тихо сказала:
— И я рада была повидаться. — потом она развернулась и, не оглядываясь, зашагала в противоположном направлении.
Кирилл вытащил меня на улицу. Прохладный ночной воздух спокоен, и лишь редкие машины, проезжающие вдалеке, нарушают тишину.
— Я отвезу тебя домой.
Я не сопротивлялась. Мной вообще овладела полная апатия ко всему внешнему миру. Это, наверное, была защитная реакция организма на стресс. Мы сели в машину. Кирилл долго молча изучал моё лицо в темноте салона, а я невидящим взглядом уставилась на пролетавшие мимо нас дорожные фонари.
— Я её не люблю. — его хрипловатый голос болезненно тих.
— Я тебя ни о чём и не спрашиваю — шепчу я. Мне и правда сейчас почти всё равно.
Кирилл берёт меня за руку, поглаживает ладонь. Он очень медленно приближается к моему лицу и нежно, бережно, почти невесомо целует в щёку. Потом шепчет одними губами мне в ухо, отчего всё моё тело покрывают мурашки:
— Напиши рассказ о моменте твоей жизни, который сделал тебя такой, какая ты есть. Сделай это, и я отпущу тебя на волю, моя смелая птичка.