Кира
Никогда ещё в своей жизни я не чувствовала такой опьяняющей свободы. Мне показалось, что у меня и правда выросли крылья. Теперь я взлетела над своей жизнью и парила в облаках, противостоя встречному ветру.
Сначала я не могла поверить в то, что натворила. Осознание того, что Кирилл только что заставил меня сделать, никак не приходило. Я открыла свои самые тайные уголки не только этому невозможному мужчине, но и ещё тысячам посторонних людей. Выставила себя напоказ, обнажилась перед публикой. Паника подступала к горлу, холодным потом выступая на лбу.
Однако, когда я посмотрела в безумные восхищённые глаза Кирилла, все прочие мысли внезапно покинули мою голову. Я ощущала его бешеный восторг, и это всепоглощающее чувство проникло и в меня, когда наши губы соприкоснулись. Я никогда раньше не испытывала такого страстного желания угодить кому-то и вот, наконец-то, я добилась его одобрения. И даже больше — восхищения. Это опьяняло.
Мне казалось, что все мои нервы оголены до предела, и ток возбуждения уже разносился по моим венам.
Кирилл придвинулся ближе ко мне и стал с какой-то маниакальной поспешность целовать всё моё тело, заставляя меня изгибаться дугой навстречу его жарким поцелуям. Его руки торопливо блуждали по мне, будто он боялся, что я внезапно могу исчезнуть, и он не успеет меня познать.
Я ощущала его тёплые ладони под своей майкой. Он прижал меня к себе так сильно, что мне стало трудно дышать. Я будто была источником в жаркой пустыне, к которому припал жаждущий путник. Когда мои пересохшие от частого прерывистого дыхания губы встретили его, между нами будто пробежал электрический разряд. Всё моё тело напряглось и подалось навстречу. Я вцепилась в его шею ногтями и притянула к себе.
Я просто утопала в его желании. Кирилл стянул с меня майку и бросил её на пол. На мне не было бюстгальтера. Он испустил восторженный стон, когда прикоснулся к моей обнажённой груди. Сжимая её в ладонях, он опустился губами ниже и захватил ртом твёрдые холмики сосков. Потом сжал их пальцами, немного покручивая. Я почувствовала, как кровь приливает ко мне снизу, заполняет жаром промежность. Мои губки набухли и налились приятным томлением. Сердце неистово билось.
Я робко отстранилась и опустилась ладонями вниз его живота. Потом потянула наверх его футболку и сняла её. Моему взору открылась его крепкая грудь, покрытая тёмными узорами татуировок. Я стала изучать их, водя языком по затейливым линиям. Кирилл прикрыл глаза и откинул голову назад от удовольствия. Рисунки, покрывающие его кожу, причудливо переплетались друг с другом. Около шеи я разглядела изображение змея, оплетающего надкусанное яблоко. Это был дьявол-искуситель, заставивший Еву совершить первый в истории человечества грех. Сейчас я чувствовала всю сладость этого опасного плода, но совсем не хотела останавливаться. В безумии, я осмелилась заглянуть в глаза змею, и теперь, загипнотизированная им, уже не могла отступить. Я больше не хотела возвращаться в свой прежний, спокойный рай. Отправляясь в путешествие вместе с ним в его греховный и тёмный мир, я лишь молилась, чтобы не погибнуть по дороге.
Кирилл открыл глаза и взял моё лицо в свои ладони.
— Ты такая красивая. — с восхищением прошептал он. — Я не могу на тебя насмотреться.
Я немного смутилась, но не опустила взгляд. Сейчас он казался таким искренним и настоящим. Неужели под слоями цинизма и жестокости я наконец разглядела его трепетную и живую душу? Серые глаза блестели от желания и нежности. В его лице больше не было привычной властности и высокомерия. Этот новый, романтичный мужчина безумно нравился мне.
Кирилл снова поцеловал меня, проникая своим языком в мой рот бережно и осторожно. Я не смогла сдержать стон, когда он начал ласкать кончик моего языка своим. Мне хотелось ощутить его там, внизу, поэтому я сжала его волосы и подтолкнула голову ниже. Он понял просьбу и стал опускаться, покрывая по ходу движения поцелуями мои груди и живот. Он расстегнул ширинку на моих джинсах и стянул их вниз вместе с трусиками. Я распахнула бедра ему навстречу, и он впился в моё лоно, ласково посасывая самые чувствительные места. Я с нетерпением начала подаваться бёдрами вперёд, ближе, ещё ближе…я так долго ждала этого!
Он продолжал двигать языком по моему клитору, нежно покусывая его. Я стонала и впивалась ногтями в его волосы. Почувствовав, что моё наслаждение становится всё острее, я уже почти не могла сдерживаться. От его настойчивых ласк кожа покрылась мурашками. Я ощущала приближение скорое разрядки, внизу живота всё налилось томительной истомой.
Внезапно Кирилл отстранился и посмотрел в мои затуманенные желанием глаза:
— Подожди, ещё нельзя. — он расстегнул брюки и снял их.
Я увидела, насколько он возбуждён. Сперва аккуратно касаясь пальцами его горячей твёрдой плоти, постепенно я стала обхватывать его сильнее и требовательнее.
Вскоре он немного отстранился, подхватил меня под попу и уложил на кровать. Я раздвинула бёдра, приглашая его. Мужчина навис надо мной, утыкаясь всей своей твёрдостью в мой вход. Я вся сочилась удовольствием, когда он медленно размазывал влагу по моим лепесточкам. Больше всего на свете мне хотелось ощутить его внутри. Но он медлил. Он дразнил меня. Внутри всё болезненно сжалось от возбуждения, поэтому я начала сама призывно тереться об него, изнемогая от желания. Кирилл хрипло выдохнул:
— Нетерпеливая малышка.
Он больше не медлил и резко вошёл в меня. Я громко застонала от этого сладостного и острого проникновения. Моё узкое лоно крепко сжало его плоть, обвивая и сдавливая. Я чувствовала, что моё тело полностью принадлежит этому мужчине, и мне безумно нравилось ощущать его власть над собой, моими чувствами и разумом. Его ритмичные толчки отдавались сладостной истомой внутри меня. Он двигался очень жадно и резко, иногда внезапно замедляясь, давая мне расслабиться. И когда я полностью расслаблялась и разжимала внутренние мышцы, он, не встречая сопротивления, внезапно всаживался ещё глубже.
Эти непредсказуемые паузы не давали мне возможности взять под контроль своё удовольствие. Оно теперь полностью зависело от его милости. Он крепко сжимал меня в своих руках, поглаживая горящую кожу. Потом его рука опустилась ниже и сдавила мои ягодицы. Он зафиксировал меня в одном положении и двигался всё резче и резче. Я почувствовала, будто его член стал ещё твёрже внутри меня.
Я уже давно громко кричала от всех переполняющих меня ощущений. Кирилл проник пальцами между нашими телами и начал растирать мой набухший пульсирующий клитор в такт своим движениям. Мои складочки болезненно трепетали от его прикосновений. Эта сладкая мука начала наполнять меня, собираясь острыми электрическими разрядами где-то внутри. Я чувствовала приятную наполненность, каждый раз, когда он проникал в меня особенно глубоко. Мой нежный бугорок сильно пульсировал под его пальцами, когда всё моё тело начало содрогаться в преддверии мощного экстаза.
Будто читая мои мысли, Кирилл с какой-то яростной страстью прошептал мне:
— Давай! Кончи для меня, детка!
И тут я взорвалась. Мне безумно нравилось быть послушной ему во всём. Волна сильнейшего оргазма накрыла меня. Я буквально потерялась в своих ощущениях — билась и дрожала — и только руки Кирилла удерживали меня в реальности.
После мы долго лежали в кровати, обнявшись, и молча курили. Казалось, мы — единственные люди, оставшиеся в мире. Вся окружающая реальность сжалась для нас до размеров кровати, уютно обнимая складками скомканных простыней.
Мы не хотели уходить из этого прекрасного мира наслаждения. Долго лежали и упивались друг другом. Как взволнованные подростки, мы жадно изучали тела друг друга и сладко кончали от этих трепетных прикосновений и поцелуев. В эти моменты мне даже казалось, что мы любили друг друга.
Я чувствовала его обезоруживающую искренность. Мы лежали под одеялом и целовались, когда Кирилл, вдруг отстранился и сказал:
— Знаешь, для меня всё это в новинку. — Он как-то странно смущённо улыбнулся.
Я уставилась на него непонимающим взглядом.
— Только не говори, что я у тебя первая. — Я хихикнула, прикрыв рот ладонью.
Он улыбнулся одними губами, но глаза его оставались серьёзными.
— В каком-то смысле так и есть. — тихо произнёс он.
Вот так признание… Я вдруг почувствовала странный трепет в груди. Неужели он хочет сказать мне то самое слово на букву «л», которое крутится у меня в голове последние несколько дней?
— Да? Что ты имеешь ввиду? — Я вдруг тоже посерьёзнела.
— Я хочу сказать, что ещё никогда не чувствовал такого единения ни с кем. — Он отвёл взгляд и вздохнул. — Чувствую себя таким обнажённым…
Я провела рукой по его твёрдому прессу и опустилась чуть ниже. Потом улыбнулась ему и сказала:
— Сейчас ты и правда весьма обнажён. — Я кокетливо приподняла бровь.
— Как и ты, детка. — Он нашёл пальцами мою грудь и слегка сдавил её, от чего вишенки сосков моментально затвердели.
— Но я говорю сейчас не о теле. — продолжил он, лаская мою кожу. — Я чувствую себя слишком открытым перед тобой. Я будто книга в твоих маленьких ручках. Ты можешь перелистывать меня и изучать, с каждой страницей проникая всё глубже. Я не могу сказать, что это состояние мне нравится. — Кирилл внезапно отстранился.
— Тебя это тревожит? — тихо спросила я, заглядывая в его задумчивые серые глаза.
— Чертовски. — Он ухмыльнулся. — Но вместе с тем это новое, немного шаткое положение, добавляет остроты ощущениям. Это какой-то новый вид кайфа. Такой пряный и дерзкий. Прямо как ты, девочка.
Он потянулся ко мне и поцеловал в щёку. Уткнувшись носом в мои волосы, он сделал несколько глубоких вдохов.
— Ты же понимаешь, что я теперь тебя никуда не отпущу? — Я услышала привычные властные нотки в его голосе.
Я кивнула и подумала, что Кирилл был похож на дикого лесного зверя, которого мне удалось приручить. Но каждый раз, когда он чувствовал, что начал проявлять слабость, то выпускал когти, демонстрировал зубы и вновь скрывался в зарослях.
Мне нравилось эта наша странная связь. Я понимала, что обладаю какой-то непонятной властью над его душой. И это новое, необычное ощущение ещё сильнее привязывало меня к этому непостижимому человеку. Но это притяжение меня больше не пугало. Отныне я не хотела самостоятельности, и ощущала себя неотъемлемой частью его сущности.
Я осталась с Кириллом ещё на день. А потом ещё. Так, мы не заметили, как провели вместе несколько дней. Мы вставали лишь только для того, чтобы поесть или принять душ. Мне казалось, что я ещё никогда не подпускала никого так близко к себе. Я всю жизнь боялась обжечься, боялась, что мне причинят боль, поэтому держала всех на расстоянии, не желая доверять свои секреты. Теперь же совершив этот отчаянный рывок в тёмную неизвестность, я обнаружила, что не одна в темноте. Он был со мной. Моё солнце. Он озарял меня своим жарким светом, прогоняя прочь тёмных демонов прошлого.
Спустя несколько дней, как-то утром Кирилл в очередной раз пришёл ко мне в спальню из своего кабинета. Он проводил там достаточно много времени ночью, когда я спала. Вообще, мне казалось, что он почти не спит — он либо был со мной, либо писал что-то, запершись в кабинете.
Он вошёл, сел возле меня и стал читать газету. Потом поднял на меня свои задумчивые глаза и произнёс:
— Ты должна уйти из университета. — это был не вопрос, а, скорее, утверждение.
Он сказал это невзначай, мимоходом. И я, уже привыкшая к его безумию, весело ответила:
— Да? И чем же я должна заниматься?
— Ты будешь писателем, как и я. — Ни намёка на шутку в его голосе не было.
— С чего ты взял, что я хочу быть как ты? — Я ухмыльнулась.
Всё время в его квартире я пребывала в состоянии странного опьянения. Прошлая жизнь теперь казалась мне далёкой и нереальной
— Ты не производишь впечатление психически здорового человека. — добавила я и мило улыбнулась ему.
— Ты тоже, — парировал он. — Раз ты находишь такое удовольствие в моём обществе. — Он приблизился и провёл пальцами по моим губам.
Я прикрыла глаза и кончиком язычка дотронулась до его пальцев.
— Вот видишь — Кирилл томно шептал мне в ухо, проникая пальцами в мой рот. — Ты совсем как я, мой маленький сумасшедший шляпник.
Он провёл влажными кончиками пальцев по моим губам. Потом потянулся к прикроватной тумбочке и взял мой телефон.
Кирилл протянул его мне и сказал:
— Звони декану.
— Сейчас? — Я разочаровано открыла глаза. — Я надеялась на продолжение.
— Да, сейчас.
Он сжал до боли мой сосок через ткань майки. Я охнула от уже ставшей привычной боли с привкусом наслаждения. Он начал массировать мои затвердевшие холмики, властно и требовательно скручивая их большим и указательным пальцами: то один, то другой. Я не могла здраво мыслить от резких, как разряды тока, волн возбуждения, пронизывающих моё тело. Свободной рукой Кирилл искал что-то в моём телефоне, пока я сладко страдала от его грубых ласк. Будто в бреду я увидела, как он набирает чей-то номер и подносит к моему уху. Я уже начинала постанывать от удовольствия. Мои соски горели и стали очень чувствительными от его щипков.
Когда послышались гудки в трубке, Кирилл приложил указательный палец к моему рту, призывая меня быть тише. Я с ужасом почувствовала, как лицо Кирилла опускается между моих ног, а пальцы отодвигают в сторону узкие полоски трусиков. В этот момент я услышала в трубке голос декана:
— Алло?
Я постаралась унять бьющееся сердце и усмирить дыхание. В это время в трубке всё настойчивее спрашивали:
— Алло? Кира, это вы? Я вас слушаю.
— Да… Анатолий Степанович… — я закусила губу, когда почувствовала горячий язык Кирилла на внутренней стороне бедра.
— Вы где пропадаете? — Декан задыхался от негодования. — Вы понимаете, что мне постоянно звонит ваш научный руководитель? Вы просрочили сдачу диссертации. Вам теперь придётся ждать ещё полгода, прежде чем вы сможете подать новое заявление…
В тот момент мне было не очень интересно, куда и что я должна подавать, голос декана тонул в сладкой истоме, постепенно захватывающей моё тело. Кирилл переместился языком на мой клитор и начал покусывать его, вызывая резкие спазмы удовольствия внизу живота.
— Кира? Вы тут? — Вывел меня из забытья голос Анатолия Степановича.
— Ааа? Да… О, да… — Я схватила Кирилла за волосы, когда он особенно сильно прикусил нежную кожу.
— То есть, да, я здесь. — Я попыталась придать голосу твёрдости.
— Вы стали очень рассеяны. — продолжал отчитывать меня начальник. — Такая небрежность недопустима для преподавателя МГУ, вы понимаете?
— Да! — вскрикнула я слишком громко, потому что в этот момент Кирилл погрузил в меня сразу два пальца. Видимо, им было очень тесно, потому что Кирилл развёл их внутри, расширяя мою узкую щёлочку.
Я попыталась убрать его руку и вырваться, но он захватил моё запястье и завёл руку за спину в захвате. Он поднялся и приблизился губами к моему свободному уху и тихо прошептал:
— Давай, переходи к сути дела.
Он продолжал двигать во мне пальцами, разводя их в стороны и заставляя моё лоно непроизвольно сжиматься.
— Какая ты узкая, девочка. — Шептал он мне, пока я слушала недовольный голос в трубке.
Я хотела, чтобы наш разговор с деканом поскорее закончился, поэтому набрала побольше воздуха в лёгкие и выпалила:
— Анатолий Степанович, я ухожу. Спасибо вам за доверие и всё такое, но я решила посвятить свою жизнь другой профессии. — я прикусила нижнюю губу, чтобы не сорваться на стоны.
В трубке стояла оглушающая тишина. Видимо, начальник опешил от удивления.
— Я не могу сейчас говорить. — Продолжила я сдавленно и очень надеялась, что он примет эти странности за горечь от потери работы.
— Я заеду за документами. И тогдааа… — Кирилл вытворяет что-то невообразимо приятное внутри меня.
— До свидания! — уже кричу я в трубку.
И, не дождавшись ответного прощания, нажимаю на «отбой». Отдаюсь на милость победителя, не сдерживая громкие стоны. Я вся пульсирую от его страстных проникновений. Хватаю его за волосы и притягиваю ещё ближе, одновременно подаваясь бёдрами вперёд. Ещё несколько толчков внутри меня, взмахов языка, и я сладко кончаю, насаженная на его пальцы.
— Ты молодец. — Кирилл довольно смотрит на меня снизу вверх.
— А ты просто псих. — Я пытаюсь звучать сердито, но не могу сдержать удовлетворённую улыбку на губах.
Через несколько минут, выйдя, наконец, из приятного оцепенения, я начинаю осознавать всю серьёзность произошедшего. Я поднимаю хмурый взгляд на мужчину передо мной.
- Зачем ты вынудил меня уволиться? — настойчиво спрашиваю я.
Кирилл равнодушно пожимает плечами:
— Тебе там нечего делать. Это сборище старых пердунов, слишком испуганных жизнью, чтобы делать что-то реально полезное. Они либо завидуют чужому таланту, либо слишком боятся предпринять какие-то действия, чтобы жить по-настоящему. Тебя я вижу по-другому.
— Как же ты меня видишь? — Вопреки здравому смыслу, мне сложно на него дуться.
— Как свою спутницу, музу, вдохновение. — он мечтательно улыбнулся и поцеловал мою руку.
— Или как свою пленницу? — я скептически посмотрела ему в глаза.
— Это одно и тоже. — он ласково поцеловал меня в лоб. Потом поднялся и направился на кухню. Уже около двери он обернулся и сказал:
— Кира, через несколько дней мы с тобой поедем в путешествие. Ты когда-нибудь бывала в Европе?
— Что? — я с изумлением посмотрела на него. — нет, не бывала, но…
— О, это большое упущение с твоей стороны. — он говорил о поездке, будто это был уже решённый вопрос. — Мы продолжим твоё образование там. Я буду твоим гидом.
Я в изумлении уставилась на него.
— Кирилл, послушай, я не могу… — Я развела руками. — Мне же надо дела доделать, забрать документы… До сих пор не верю, что так легко бросила дело всей своей жизни.
Лицо Кирилла стало суровым:
— Дело твоей жизни — это я. Мы улетаем через неделю. Я уже подготовил тебе загранпаспорт.
Он вышел, оставляя меня наедине с мыслями. Я чувствовала духоту, невозможность вздохнуть. Как так получилось, что этот неуравновешенный мужчина встал у руля моей жизни и теперь вот так просто принимает за меня все решения. Я сама дала ему такую власть над собой, и теперь он обвил меня щупальцами и тянет вниз, утаскивая на дно. Мой монстр может дышать в морской пучине, в то время как я задыхаюсь и утопаю. Он никогда меня не отпустит. Никогда.